«Пока я не возьму меч, я не могу защитить тебя.

Пока я держу меч, я не могу обнять тебя».

(Кубо Тайто. Bleach)

Было шесть часов вечера, когда Кёя в компании парочки туристов вошёл на территорию замка Маласпина. До него, самой первой, была Бьянки. Сияя своим платиновым блондом, она уже четверть часа бродила по туристическим дорожкам. Ещё через десять минут должен был появиться рыжий азиат Ламбо, ну, а замыкал шествие веснушчатый мальчишка шатен Мукуро. Единственный, кто брезгливо отказался от иллюзорного изменения внешности, был Кёя, но в тёмной шапке и подтянутом до подбородка шарфе он не привлекал внимания. Бродя по узким крепостным дорожкам, он осматривался.

Да, место действительно оказалось туристическим, причём не таким большим, каким обычно представляется средневековый замок. Собственно говоря, тут и штурмовать-то нечего: стены, с использованием коробочек, более чем преодолимы, комнатушки мелкие, тропинки узкие и невежливо теснящиеся друг к другу. Да, сооружение едва ли можно было назвать замком: скорее, флигелем при нём. Недаром, ещё изучая панорамы из интернета, Бьянки смутилась их будущему объекту атаки. Проведённая же Ламбо воздушная съёмка — детальная и весьма качественная; кое на каких видео Ламбо даже удалось заглянуть внутрь окон замка — подтвердила сомнения: если Хроме и держат где-то внутри, то это «где-то» как будто скрыто от глаз. И чтобы найти его, недостаточно просто с шумом ворваться за стену и начать наступление. Тогда-то и пришла необычная идея: а что если пробраться в замок заранее? Не ночью его атаковать, а ещё днём попасть в него в качестве туристов. Идея казалась новаторской, и она прижилась.

Оторвавшись от созерцания Альп с вершины замка, Кёя сдвинул рукав пальто: стрелки на часах застыли на половине седьмого. Если всё шло по плану, то даже Мукуро уже должен быть внутри. До закрытия оставалось полчаса — значит, пора искать место. Последний раз кинув взгляд на дотлевающий закат, на оранжевые днём, а ныне вечером тёмно-коричневые крыши домов Массы, на видневшееся вдали Лигурийское море, на горные массивы Альп, Кёя отвернулся и стал спускаться. Растворяющееся на горизонте солнце в последний раз блеснуло в его спокойных, молочно-серых глазах, а потом их поглотила тень.

Неспешно спускаясь, засунувший похолодевшие руки в карманы Кёя размышлял. Как он успел изучить, вся крепость Маласпина была выстроена таким образом, чтобы снизить удобство перемещения по ней. Каменные дорожки — узкие, перекатывающиеся то вверх, то вниз, явно на случай взятия крепости. Какие-то вели в сам замок, другие уводили не то в подвал, не то в конюшню. Насколько Кёя смог убедиться — да и съёмка с коптера подтверждала это, — внутри замка у мафии не было шанса спрятаться: почти все залы свободны для посещения туристами. А вот нижняя часть постройки — самая старая — практически недоступна. Эти каменные тоннели вообще казались пустынными, холодными и негостеприимными — ну разве не самый лучший вариант для тех, кто хочет укрыться?

Спустившись на самый нижний ярус, Кёя вошёл под сень мышино-серых, полукруглых, каменных потолков. Вокруг царила пустота, не считая одинокой женской фигуры в самом конце тоннеля. Девушка развернулась, и её белые волосы рассыпались по плечам. Значит, Бьянки тоже заприметила это место. Шагая тише обычного, хотя камни всё равно разносили эхо, Кёя приблизился к ней.

— Во дворце спрятаться негде, — глядя на довольно современную дверь перед собой, откликнулась Бьянки. — Я думаю, они обосновались где-то внизу.

— Да.

Кёя вытащил руки из карманов, намереваясь устранить замок. Заметив этот жест, Бьянки поспешила остановить его.

— Погоди. Так много шума будет. Лучше я.

Несколько секунд — и в ее ладони запылало ядрёной фуксией пирожное. Прилепив его к замку, они с Кёей смотрели, как ядовитый крем жадно разъедает материал, точно кислота. Ноздри щекотал приторный, сладко-горький запах едких паров, и вскоре в двери образовалась небольшая оплавленная дырка. Замок более не служил преградой.

— Вот вы где, — раздалось за спиной.

Азиатский юноша тряхнул своей рыжей шевелюрой и подбежал к товарищам. Вот ведь иллюзию сотворил Мукуро: с такой разительной переменой во внешности даже товарищам было трудно признать Ламбо!

— Похоже, мы все пришли к единому выводу, — ещё один голос раздался с другого конца тоннеля.

Невысокий мальчишка с каштановыми вихрами широко улыбнулся. Веснушки на его щеках подползли ближе к глазам — совсем не по возрасту холодным. В таком обличье Мукуро оставался неузнаваем, но даже столь детское его личико по-прежнему навевало оторопь.

— Итак, — Мукуро неспешно подошёл к остальным. — Проход, судя по всему, найден. Нет больше смысла в этом маскараде.

Он повёл ладонью, и иллюзия развеялась: все трое приняли свой изначальный облик.

— Ну что, идёмте? — Бьянки оглядела спутников. — Не забывайте про жвачку, что дал Мукуро. Заряженная пламенем Тумана, они спрячет нас, если прикрепить её к проводам камер. И будьте готовы ко всему.

— Хватит болтовни, — Кёя не грубо, но настойчиво отстранил Бьянки от двери и вошёл внутрь.

Прямо за дверью бездонным червем растянулся коридор, который сразу уходил в обе стороны. Быстро оценив два варианта, ни один из которых не отличался от предыдущего, Кёя свернул направо. Проводив молчаливыми взглядами его прямую спину и удаляющийся ритм шагов, остальные пошли в левый проход.

— Стараемся вести себя тихо как можно дольше, — скомандовала Бьянки. — Желательно, найти Хроме до того, как Хибари даст о себе знать.

— Тогда стоит поспешить, ку-фу-фу, — смешок Мукуро эхом прокатился под низким полукруглым потолком.

Вскоре трио вынужденных попутчиков наконец смогло разделиться. Подземные коридоры расползались, точно ходы в термитнике, что лишний раз подтверждало предположение об убежище Анго. Когда же Бьянки наткнулась на двоих мужчин в чёрных костюмах, никак не похожих на туристов, предположение обрело статус истины. Они угадали: Анго действительно скрывались здесь.

Увидев Бьянки, мужчины сперва опешили. Появление чужака на территории их штаб-квартиры само по себе казалось вопиющим, а то, что вторженец — девушка, обескуражило на мотовские секунды промедления. Однако, в отличие от Анго, Бьянки не тратила драгоценное время на эмоции: два отравленных торта — и противники уже распластались на полу с бледнеющими от отравления лицами.

— Спите сладко, мальчики, — тряхнула плечом Бьянки.

Оглядевшись и не увидев больше врагов, она побежала дальше.

А Ламбо тем временем аккуратно пробирался по тёмным подземным катакомбам одиннадцатого века постройки. Тусклые длинные лампы, растянутые под потолком, точно белая строчка на синей ткани джинсов, горели исправно, хотя внутри некоторых как будто текла вода: полосы светло-серых разводов непрестанно перебегали от одних контактов к другим. Но лампы всё же горели, и Ламбо пугливо чудилось, что, мигай они — и он бы ощущал себя среди декораций триллера. Не хватало только нервирующих плесков капающей воды да потрескивания электричества.

Выглянув из-за угла, Ламбо приметил закреплённую под потолком камеру. К несчастью для него, камера смотрела в его сторону, так что пришлось отступить. За следующим же поворотом вновь висела камера, но на сей раз отвёрнутая от Ламбо. Вытащив из кармана жвачку, юноша вскрыл пачку, выскреб оттуда одну подушечку и усиленно разжевал её. Выплюнув себе в ладонь размятую, жёлтую с красными крупинками массу, он прокрался к камере и, встав на цыпочки, потянулся к торчавшей из стены змее-проводу. Хорошо, однако, что Анго в качестве убежища выбрали именно это место: низкие потолки играли как нельзя на руку, и Ламбо впервые подумал, что не всё так плохо. Едва его пальцы облепили жвачкой провод питания, как из корпуса камеры раздался тихий щёлк.

«Сработало, наверное», — обрадовался про себя Ламбо.

Но радость длилась не дольше, чем его пятки коснулись пола: позади вдруг раздался угрожающий голос. И вот тут стало страшно: а не оказался ли он, часом, прав насчёт триллера? Схватившись пальцами за отворот шапки, будто боялся, что она слетит, Ламбо рванул вперёд, даже не оглянувшись на врага. А Анго, от возмущения даже не подумав связаться со своими, побежал следом за вторженцем.

— Стой, гадёныш! — крикнул он, когда Ламбо спрятался за поворотом.

Но едва Анго тоже свернул за угол, как земля вылетела у него из-под ног. Взмахнув руками, словно ни с того, ни с сего вознамерился плыть брасом, он грохнулся на пол, а Ламбо, боясь поверить, что обычная подножка оказалась настолько результативной, и ещё сильнее боясь упустить момент, подскочил к распластавшемуся на полу противнику. Один удар кулаком — и Анго потерял сознание.

— Ай-яй-яй… — тряся пылающей кистью, простонал Ламбо.

Всё-таки тренировки по боксу у самого Хранителя Солнца, Сасагава Реохея, принесли свои плоды, хотя в душе Ламбо опасался, что у него больше шансов покалечиться самому, нежели покалечить противника. Вот и сейчас, потрясая краснеющей рукой, он очень надеялся, что не сломал её. Если всё же сломал — то это ой как не здорово. Синяки от вчерашнего удара Кёи под колено до сих пор нещадно ныли при каждом шаге. Но жалеть себя было некогда: он ведь обещал спасти Хроме — и он это сделает, иначе он не мужчина. И пусть сейчас Ламбо был близок к тому, чтобы пустить очень щедрые мужские рыдания, он лишь храбро всхлипнул и, периодически дуя на ушибленную кисть, побежал дальше. В соседней комнате Хроме не оказалось — нужно было искать дальше. Эх, скорее бы уже она нашлась!

Мукуро отворил очередную дверь: за ней сидели четверо Анго и играли в карты.

— Лёгкая добыча, — вздохнул он и повёл ладонью.

Разместившиеся за столом люди закрутили головами, захлопали глазами. Прошло совсем немного времени, и все четверо уже спали прямо на стульях, кто-то уронив голову на столешницу, кто-то откинувшись на жёсткую спинку. Мукуро улыбнулся: элементарное дело — заставить органы чувств и ощущения думать, что тело устало. Усыпить — необычно доброе для Мукуро решение, но какое, однако, элегантное. А главное — тихое. Пока Хроме не найдена, тишина и отсутствие тревоги — их главный козырь на территории врага. Пока же Кёя не обнаружил своего присутствия, нужно по-максимуму пользоваться ситуацией.

Но не успел Мукуро подумать об этом, как оглушительный грохот сотряс коридор. О тишине и конспирации можно было позабыть.

— Какой буйный мальчишка, — недовольно фыркнул Мукуро. А ведь он сам так старался действовать аккуратно!

Но ирония быстро сошла с его лица: факт их вторжения обнародован, а Хроме, скорее всего, ещё не найдена. Нужно спешить.

Кёя отскочил от очередной пущенной в него атаки. Прошло чуть меньше пятнадцати минут с момента вторжения в логово врага, хотя по плану Кёе следовало выждать именно их. Это время было нужно, чтобы остальные его спутники смогли пробраться как можно глубже. Но поскольку стало очевидно, что сделать это совсем незаметно не получится, Кёя должен был взять огонь на себя. Пусть Анго знают, что он здесь — пока он у них на виду и буквально призывает сразиться, Мукуро, Бьянки и Ламбо получают шанс попасть в тыл. Жаль, что не удалось дотянуть до полных пятнадцати минут. С тех пор, как Кёя позволил услышать себя, затикал отсчёт времени, когда жизнь Хроме попала под явную угрозу. Счёт пошёл на минуты. Надо спешить.

Отскочив от атаки, Кёя выпустил ёжика и смёл троих противников. Ещё один полёт шипастого клубка — и путь был расчищен. Отправив ежа обратно в коробочку, Кёя побежал вперёд. Тихо передвигаться у него не вышло: точно мошкара на свет, Анго сбегались на него, снова и снова силились уничтожить, но снова и снова терпели поражение. Но Кёя не обманывался: их осталось более чем много. До полной зачистки убежища ещё далеко.

Очередной взрыв — и Кёя пошёл дальше. Бессчётная уже дверь вывела его в бессчётный коридор. Вдоль стены тянулись ещё три двери — их тоже следовало проверить.

— Ты уже здесь, — раздался вдалеке знакомый голос.

Скосив взгляд через плечо, Кёя холодно произнёс:

— Я дал тебе достаточно времени, но ты оказался бесполезен.

— Поаккуратнее в выражениях, Хибари Кёя, — нахмурился Мукуро. — Здесь много помещений, а твой шум только растревожил этот клоповник.

— Пустые оправдания, — Кёя прищурился. Ему не хотелось спрашивать о подобном, но сейчас это стало необходимо. — Ты ощущаешь её присутствие? Хроме Докуро здесь?

В ответ Мукуро нахмурился ещё сильнее и, поджав губы, недовольно обвёл взором пространство.

— Я не могу найти её остров. Всё в тумане. Он упорно ускользает от меня.

— Что это значит? — не понял Кёя.

Мукуро не ответил. Незачем такому, как Кёя, знать об их с Хроме тайном месте. О том уголке подсознания Хроме, куда она уходила, чтобы отдохнуть от жизненных невзгод. Этот маленький зелёный островок, окружённый журчащей водой, отрезанный от самого бытия! На нём растёт дерево, а под деревом стоит больничная кровать. Впервые Хроме попала на этот остров, когда лежала в больнице, нуждающаяся в срочной пересадке органов, но обречённая её не получить. Здесь Мукуро её и нашёл: маленькую девочку, всё ещё не верящую в такую жестокость жизни, но уже научившуюся по-настоящему бояться. С тех пор, с той самой первой встречи в подсознании Хроме, они часто виделись на этом острове. Хроме рассказывала о том, что произошло с ней за минувшие дни, а он, телом будучи заточённым в тюрьму Вендиче, разумом слушал её. Слушал и был рад оттого, что хотя бы так может касаться внешнего мира. Этот союз был нужен им обоим. Но ровно до тех пор, пока Мукуро не сбежал из тюрьмы. Он больше не испытывал нужду в чужом теле — его собственное было свободно. А Хроме… Её не спросили. Но за этой показной жестокостью Мукуро крылось желание сделать Хроме, его маленькую милую Наги, сильнее. И она стала. Поневоле стала. Лишившись опеки и направлявшей её руки, она научилась принимать решения самой и самой нести за них ответственность. Мукуро был доволен. С тех пор они с Хроме больше не встречались на острове, но сейчас, когда Мукуро хотел встречи, он не мог найти. Всё заволокло плотным туманом. Вокруг журчала вода, но острова с деревом и больничной кроватью просто не было.

— Хватит терять время. Продолжай искать, — наконец скомандовал Мукуро.

Не обменявшись более и фразой, товарищи-враги принялись осматривать ближайшие двери. Дёрнув за ручку одной из них, Кёя лишь качнулся взад-вперёд, ощутив отпор: заперто. Мощный взмах тонфой — и ручка отлетела прочь, а замок вогнулся внутрь. Кёя пнул дверь, и она с размаху, кособоча на одной из петель, распахнулась. А потом Кёя увидел её. И грудь сдавило предчувствием.

— Здесь, — его голос прозвучал глуше, чем обычно.

Мукуро обернулся и устремился к открытой двери. Не медля, они оба вошли в комнату.

— Что это значит?.. — Мукуро нахмурился. Его брови сошлись в одну линию, собрав борозду морщин на переносице.

За длинным деревянным столом на высоком стуле восседала Хроме. Её единственный глаз был закрыт, на втором — красовалась обвитая кружевом, кукольная повязка, а сама Хроме будто спала. Её волосы, непонятно зачем перекрашенные в цвет снега, не лежали, по обыкновению, на плечах, а вились в высокой причёске. Вместо привычного делового костюма на ней клубилось готического вида смоляно-чёрное, с белыми вставками платье. Многослойная юбка с оборками и пышной дымкой фатина, глубоко изогнутый вырез, огибающий молочно-белую кожу на груди, стянутый игривой змейкой отливающей шёлком шнуровки, оголённые плечи и вздутые рукава-фонарики на локтях — Хроме напоминала фарфоровую куклу Лолиту, и сон только добавлял сходства.

— Какой извращенец её так вырядил? — сквозь зубы процедил Мукуро. Мысль, что Хроме сама могла так преобразиться, отдавала нелепицей.

В это время Кёя приблизился к Хроме и коснулся её шеи. Сонная артерия билась, но слабо. Состояние Хроме больше напоминало не сон, а какой-то гипноз.

— Пульс есть, — откликнулся Кёя.

— Но она не спит. Это что-то другое, — Мукуро тоже подошёл к Хроме и ещё раз оглядел её всю.

Не вызывало сомнений, что она жива, но почему тогда она не просыпалась? Скользнув взором по столу, Мукуро увидел стоявшую перед девушкой чашку. На дне растянулся тонкий слой какого-то напитка. Взяв чашку двумя пальцами за край, Мукуро аккуратно принюхался. Запах можжевельника едва лизнул обоняние, но его хватило, чтобы всё встало на свои места.

— Это не снотворное, — Мукуро с презрением опустил чашку на стол. — Это своего рода паралитик. Он погружает в состояние некоего оцепенения. Человек не способен управлять своим телом, да и сознание тоже ослабевает. Вот почему я не мог с ней связаться. Её сознание погружено в сон.

— Если её сознание парализовано, — откликнулся Кёя, — то что насчёт её органов? Их поддержание требует контроля иллюзией.

— Я же сказал, что она не парализована полностью. Полностью — это почти что кома. Здесь же ей оставили свободу сознания ровно настолько, чтобы она могла поддерживать иллюзию органов. Тот, кто это сделал — хитрая сволочь… И осведомлённая.

Кёя заглянул в неподвижное и как будто спящее лицо Хроме. Красивая, но неживая кукла, чья жизнь всё это время висела на волоске — таком же тонком, как те белоснежные нити, что пушились у бледных висков. Кёя нахмурился; его зубы непроизвольно стиснулись, заскрежетав беззвучно, но с нажимом, и выступившие желваки едва заметно заострили скулы. Она… Её благополучие, само её существование — сложно. И слишком хрупко. Будь это не Хроме, а кто-то другой, было бы намного проще. Впрочем, он знал это с самого начала.

Вдруг со стороны коридора раздались топот, крики, звуки борьбы и окрик Ламбо. Бой перекочевал уже сюда — настала пора уходить.

— Она очнётся позже, а сейчас у нас нет времени, — Мукуро быстро нагнулся и подхватил Хроме на руки.

Глядя на то, как её светлые голые ноги легли перекинутые через руку Мукуро, как её голова упокоилась на мужской груди, а повисшая рука при каждом движении касалась бедра Мукуро, Кёя не знал, что чувствует. Ненависть, отвращение, ревность, злость… Всё не так, как должно быть. Совсем не так, как ему бы хотелось. И это «не так» с завидной регулярностью начинало напрягать.

Кёя незаметно прищурился. Ноздри раздулись, и он шумно выдохнул. Отвернулся. Ну и пусть. Не в его манере устраивать нелепый фарс. Они не участники какого-то дешёвого любовного треугольника из третьесортной дорамы. Это всё не про них. Не про него. Пускай Мукуро уносит отсюда Хроме — хоть на что-то сгодится этот источник раздражения. Он же, Кёя, обеспечит отход. Его рукам куда привычней держать оружие, а не обнимать. И Кёя вскинул тонфы.

— Иди следом и не лезь в бой, — не оборачиваясь, бросил он Мукуро.

— Я сумею защитить Хроме, даже если ты падёшь, — усмехнулся тот в ответ. — Но всё-таки постарайся продержаться подольше, ку-фу-фу…

Кёя обернулся. Желание забить до смерти так и читалось в металлическом взгляде, но ни воплотить его в жизнь, ни добровольно отказаться от него ему не дали. Скособоченная дверь дёрнулась, и в комнату ворвался невысокий мужчина. Увидев непрошеных гостей и Хроме на руках одного из них, мужчина в смеси ужаса и ярости схватился за голову.

— Как вы смеете?! Моя кукла!.. Это моя кукла! Не смейте её трогать своими грязными руками! Она моя! Только моя!

— Значит, это ты тот извращенец, парализовавший её сознание? Вырядивший её так, — угрожающе сузил веки Кёя. — Вот и хорошо, ты сам нашёлся.

— Зазнавшийся мерзавец! Я покажу тебе, как осквернять моих кукол!

Анго вскинул кольцо, тут же вспыхнувшее синим пламенем. Мгновение — и он растворился в воздухе.

«Очередной иллюзионист», — презрительно скривился Кёя.

Он посмотрел на тонфы в своих руках. На их концах всё ещё вспыхивало фиолетовое пламя, как вдруг всполохи колыхнулись. Языки потянуло в сторону, а потом они вновь выровнялись.

«Проще простого», — Кёя хмыкнул, блоком выставив оружие сбоку от себя.

Невидимый удар вибрацией прокатился по металлу тонфы. Кёя сразу же замахнулся второй и с силой ударил. Раздался сдавленный стон, и иллюзия исчезла. Невидимый противник вновь стал видим, и теперь он, скорчившись, валялся у соседней стены. Кёя же даже не удосужился рассмотреть его. Проще простого: иллюзия может обмануть органы чувств, но не законы физики. Последнее по плечу только реальным иллюзиям, а до них жалкий Анго явно не дорос. Его техники банальны, и видеть такие Кёя научился давным-давно. Пусть пламя Посмертной Воли колец и не материальный объект, оно всё же ведёт себя, как обычный огонь. А огонь колышется, когда рядом с ним движется тело. Вот и в этот раз Кёе даже не пришлось напрягаться: ему не обязательно было видеть противника, чтобы по дуновению пламени Облака отследить его перемещения. Жалкое травоядное: без помощи химического паралитика такой ни за что бы не одолел Хроме. Подлый приём. Но именно такие подлые приёмы иногда и обеспечивают победу. Эту науку Кёя запомнил на всю жизнь.

Бросив взгляд на Анго и убедившись, что бой окончен, Кёя двинулся к поверженному неприятелю. Опустившись перед телом на колено, он медленно сжал помятый лацкан, притянул бессознательно болтавшуюся голову. Свободная рука с зажатой в ней тонфой приподнялась для замаха. Хотелось ударить настолько сильно, чтобы эта уродливая голова отлетела прочь и покатилась по коридору, как мяч. Жалкое, мерзкое травоядное, не достойное жить. И всё же...

— Эй, Хибари Кёя, — недовольно окликнул его Мукуро.

Кёя с презрением выпустил лацкан. Да, этот иллюзионист прав. Мусор он и есть мусор, как бы сильно его ни бить. Тратить время на него бессмысленно, да и гнев, ещё мгновения назад полыхавший на кончиках пальцев, уже потух. Хроме жива, и это определяет многое. Почти всё. Ну а у него, Кёи, ещё есть работа. 

Подняв вторую тонфу, Кёя встал в полный рост. Снаружи вовсю гремела битва, и медлить становилось опасно. Так и не взглянув на хмурого Мукуро, Кёя уверенно проследовал в коридор. Не успел сделать он и шага, как совсем рядом ударила зелёная молния.

— Получите! Получите! — едва сдерживая выступившие от страха слёзы, кричал Ламбо. Голову его венчал массивный шлем с рогами, какие носили викинги, а рука до побелевших костяшек пальцев сжимала зелёный щит с изображением герба Вонголы. Стало быть, он уже воспользовался Камбио формой своей коробочки Грозы.

Вспыхнуло фиолетовое сияние. С десяток Ежей Облака Вонголы, закованные в усиленную игольчатую броню, заполонили воздух, словно молекулы воды.

— Тебе лучше пригнуться, — Кёя повысил голос ровно настолько, чтоб Ламбо мог его услышать.

Ламбо, уже и не чаяв помощи, увидел неожиданное подкрепление и едва сдержался от радостного вскрика. Но радость быстро сменилась испугом, когда десять испещрённых острыми иглами ежей покатились по коридору. На разной высоте, но безумно быстрые, они, точно артиллерийская дробь, выкосили не сумевших увернуться Анго. Сам же Ламбо спасся в последний момент, едва успев вылететь в соседнюю открытую дверь. Распластавшись на холодном каменном полу, тяжело дыша и чувствуя, как пульсирует ушибленный подбородок — мало ему побитых ног и руки! Похоже, он решил коллекционировать травмы! — он думал о том, что давно не уверен, кого стоит бояться больше: врагов или союзников. Действия вторых нередко опаснее первых, и Вонгола — яркий тому пример.

— Хватит там отдыхать, сопляк, — услышал он недовольный голос Мукуро.

— Да-да! Я уже!..

Ламбо выскочил из комнаты и побежал к товарищам. Увидев, что Хроме найдена, он облегчённо вздохнул. Значит, оставалось найти Бьянки, и можно убираться отсюда.

— Скорее всего, Бьянки там, — Ламбо махнул здоровой рукой на сворачивавший углом коридор. — Мы разошлись с ней где-то в той стороне.

И, более не тратя скупые секунды на слова, вся компания устремилась в указанном направлении. Что Ламбо оказался прав, стало ясно, когда каменный тоннель завибрировал тремя взрывами. За ним последовали ещё пять. Нескольких Анго вышвырнуло из соседнего прохода, а следом за ними потянулся шлейф пыли, дыма и едкого запаха гари.

Отделавшись от основной волны преследователей, Бьянки спешила прочь. Неожиданно впереди вспыхнуло красное пламя, ослепляя и жадно отпечатываясь перевёрнутой картинкой на сетчатке. Когда же Бьянки проморгалась, то наконец увидела своего противника. Подёргивая размашистыми крыльями, прямо перед ней зависла Бабочка Урагана — та самая, одолевшая Ежа Облака Кёи. Как и в прошлый раз, с её крыльев осыпалась пыльца. Двое животных из коробочек Анго, лежавшие поверженными на полу, громко заверещали, стоило пыльце попасть на них. Пара коротких хлопков — и животные обратились пламенем, вернувшись в коробочки бессознательных хозяев.

— Ты не сможешь преодолеть мою Фарфалла ди Темпеста*, — воскликнул Анго, хозяин бабочки.

— Думаешь напугать меня пламенем Урагана? — усмехнулась Бьянки. — Не выйдет. Я просто не попаду под него!

По её плечу, будто скарабеи по руке мумии в традициях голливудских ужастиков, сползли три красных, тоже охваченных пламенем Урагана, скорпиона. Подняв хвосты с жалами, они дружно выстрелили. Сгустки разрушающего пламени полетели в бабочку и прожгли три дыры в её крыльях. Ещё выстрелы — и бабочка покачнулась в воздухе. Чем больше решетились её крылья, тем сильнее тремор пожирал её движения.

— Кто сказал, что пламя Урагана не способно сжечь другое пламя Урагана? — улыбнулась Бьянки. — Твоя бабочка — превосходная добыча для моих скорпионов. Ты проиграл.

— Не спеши радоваться, — оскалил кривоватые зубы Анго. — А как тебе такое? Двойная коробочка! У вас, Вонгола, таких нет!

Мафиози вскинул коробочку, стенки которой мозаичились красным и голубым. Бабочка урагана обратилась пламенем и мгновенно исчезла в коробочке, но спустя пару секунд створки вновь открылись, и оттуда вылетела… Бабочка Дождя.

— Теперь это Фарфалла ди Пиоджа**! Попробуй-ка, одолей её!

— Разрушающий эффект Урагана против гасящего эффекта Дождя. Иронично, — Бьянки встала в атакующую позу, вскинув руки на манер кунг-фуиста. — И опять же, мне просто нужно не попасть под её пыльцу.

— А ты попробуй уклонись!

Бабочка резко тряхнула крыльями, и голубая пыльца, точно брызги воды, разлетелась во все стороны. Само по себе пламя Дождя не сулило опасность, но оно обездвиживало попавших под его действие. Остаться же без движения Бьянки никак не хотела. Взмахнув рукой, на которой сидели скорпионы, она швырнула их в разные стороны коридора, а сама бросилась вниз: на пол, туда, где лежало тело одного из Анго. Изо всех сил дёрнув за одежду, Бьянки закрылась им, как щитом. Мужчина оказался тяжёл, но Бьянки успела-таки почти полностью спрятаться за ним — только часть левой ноги угодила под обстрел. Чувствуя, как нога ниже колена немеет и начинает дрожать, девушка быстро оглядела всех трёх сидевших на стенах скорпионов. К счастью, её бросок оказался удачным: ни один из них не исчез. Если пыльца пламени Дождя и попала на них, то защитная оболочка из пламени Урагана спалила её.

«Отлично», — хромая, Бьянки рванула вперёд.

Она отшвырнула бессознательное, а теперь ещё и обездвиженное тело Анго и, побежав на врага, крикнула:

— Давай!

Скорпионы выстрелили одновременно. Расчёт Бьянки был прост: её противник явно не отличался особым потенциалом, а значит, и животное из его коробочки не должно было быть чересчур сильным. Бабочка большая, и она полностью покрыта пламенем — а это означает, что плотность пламени на каждом кусочке её тела гораздо меньше, чем сгусток заряда одного скорпиона Бьянки. При столкновении противоположных типов пламени победит то, которое сильнее. И Бьянки не сомневалась: её атака сильнее вражеской зашиты.

Хватило девяти выстрелов, чтобы Бабочка Дождя местами покрылась красными всполохами, точно язвами оспы, и исчезла. Поражение обескуражило Анго, и он в неверии отступил назад: он всё ещё не мог осознать, что его животное проиграло. Дважды. Вдруг прямо перед ним очутилась Бьянки. Доли секунды её красивое, немного флегматичное, лицо висело перед его глазами, и единственное, что успел сделать Анго — это выбросить ногу в попытке защититься. Нога встретила сопротивление, а потом нечто приторно-розовое залило глаза. Секунда — и ядовитый торт «выключил» для него реальность. Анго рухнул на землю, пачкая пол жирными потёками розового крема.

Приподнявшись на локтях, Бьянки удовлетворённо выдохнула. Пинок оказался болезненным, но зато противник в отключке — нужно идти дальше. В попытке встать Бьянки уже упёрлась ладонью в холодный пол, когда кожу укололо нечто острое. Поднеся ладонь к глазам, она увидела осколки своей скорпионьей коробочки. Бьянки грустно вздохнула: жалко, так глупо лишиться оружия. Хорошо хоть, таких коробочек у неё оставалось ещё две, но если терять их в обычном рукопашном бою, никаких ресурсов не напасёшься!

Отряхнув ладонь от осколков и пыли, Бьянки засобиралась встать, но, уловив шорохи, вскинулась и увидела ещё три силуэта в проходе. К счастью, на этот раз они не стремились её убить.

— Вы нашли Хроме, — улыбнулась Бьянки.

— Да. Бьянки-сан, нужно выбираться отсюда, — покивал Ламбо.

Поднявшись, Бьянки сделала шаг к ним навстречу, когда её онемевшая нога подкосилась. Девушка едва не упала, и Ламбо пришлось попридержать её под мышками, чтобы помочь идти.

— Вот ведь… Похоже, я всех торможу, — тихо выругалась Бьянки.

Кёя покосился на её ногу, на поддерживающего её побитого Ламбо, на Мукуро с Хроме на руках. Толпа калек-травоядных…

— Вперёд, — скомандовал он, зашагав самым первым. — Если кто-то умрёт по дороге, возвращаться за вами не стану.

Очень доброжелательное напутствие — но оно сработало. Мобилизовав рефлексы и остатки сил, остальные поспешили следом.

Ещё несколько битв прогремело перед тем, как Кёя и остальные выбрались наконец из логова Анго. Когда же они покинули замок Рокка Маласпина, за спиной у них остались сброшенный груз нервозности, опасность для жизни Хроме и одно из разорённых гнёзд Анго. Небо давно забрызгали звёзды, желтилась полная луна. Бьянки устало хромала, опираясь на руку Ламбо; сам Ламбо то и дело потирал будущий синяк на подбородке, пока что напоминавший цветную поросль козлиной бородки. Мукуро лёгкой походкой плыл по улице и слегка посвистывал; на его руках спала и тихо посапывала укрытая тёмно-серым пальто Хроме. Кёя, в одном лишь взмокшем костюме, незаметно ёжился от дуновений промозглого февральского ветра, но упрямо шагал впереди и иногда оборачивался, задерживая взгляд на по-детски трогательном лице Хроме. День определённо удался.