Двери кабинета Райля Барбароссы распахнулись. Сперва за чёрными спинами сгрудившихся Анго не было видно вошедших, но потом заслон неуклюже раздробился и сквозь его прорехи мелькнули тёмно-фиолетовая рубашка с пятном крови на ней, чёрные, взъерошенные волосы, запачканный пылью ботинок. А потом показался взгляд: тяжёлый, угрожающий, точно занесённый нож, мерцающий в темноте серым металлом.

— Значит, ты явился один, — сгорбившись в кресле и положив широкие, жилистые ладони на стол, проговорил Райль. — А что же остальные? Испугались и решили бросить товарища? — загорелый, с проседью серой щетины, обветренный подбородок кивнул на сидевшего за спиной избитого Ламбо. — Или прямо сейчас они подбираются ко мне с тыла?

— Тебя не должен волновать кто-то ещё, — Кёя криво осклабился. — Меня тебе хватит с лихвой.

— А ты, стало быть, сильнейший Хранитель Вонголы? Понятно, откуда такая спесь.

— Это не спесь, — улыбка Кёи стала ещё шире. — Это вступление к тому, что я сегодня донесу до тебя.

— Донесёшь? Я думал, вы явились убить меня, — нахмурил широкие брови Райль.

— Перспектива заманчива, но план другой.

— Неужели? И какой?

— Убедить тебя в том, что ты никогда более не захочешь связываться с Вонголой. Ты закроешь глаза на разрушение твоей скромной квартирки в Массе и впредь, — голос Кёи стал ниже, а взор — жёстче, — всегда будешь думать десять раз, прежде чем посмотреть в сторону Вонголы.

Повисла мёртвая тишина. Анго боялись шелохнуться, Кёя выжидал, а Райль… На его висках выступили жилки, а сухие пальцы сжались в замок.

— Знаешь, японец, у нас в Италии говорят: «Иногда даже одно облако способно затмить солнце». Неужели, — черноглазый взгляд Райля заострился, — ты считаешь себя настолько большим облаком?

Глаза в глаза. Воля против воли. Противоборство сильнейших, но в итоге всё равно один проиграет. И Кёя знал, что это будет не он. Его взгляд не дрогнул. Холодный, безэмоциональный — это всё было про него и в то же время ошибочно. Кёя всегда был полон огня — но огня спокойного, горящего постоянно, без права погаснуть или ослабнуть. Повзрослев, Хибари Кёя стал похож на магму — она текла внутри него, скрытая от чужых взоров. Но стоило ей пробудиться — и она неумолимо уничтожала всё на своём пути. Она почти никогда не кипела — просто сжигала дотла всё, чего коснётся, и, сделав это, прокладывала путь дальше. Глаза Кёи никогда не были холодными — они просто не могли. Они были глазами демона, рождённого в преисподней. А там, как и в душе Кёи, всегда горячо.

— Ты боишься, что я собственными руками убью тебя сегодня, — затаённая, надменная, едва уловимая ухмылка коснулась губ Кёи, — но этого не произойдёт. Тебе преподадут урок, но сделаю это не я один. Желающих много.

— Ты говоришь о своих спутниках? Где они?

Снедаемый напряжением Райль не выдержал и подался вперёд, и в это мгновение пол дрогнул. Райль крепко стиснул ручки кресла, остальные Анго нервно задёргались.

— Ч-что это, дьявол подери?! — воскликнул кто-то.

— Землетрясение, что ли? — крутя головой туда-сюда, откликнулся другой.

— Босс! — нестройные голоса Анго перекрыл громкий оклик того, что сидел перед центром наблюдения. — Я нашёл одну из них! Наша сбежавшая пленница! Она сейчас на первом этаже. И она…

— Что? Что там?.. — в нетерпении гаркнул Райль.

— Она… уничтожает стены! С помощью какой-то кислоты или… Я не понимаю, но она использует нечто, разъедающее стены.

— Это не просто стены, — улыбнулся Кёя. — Это несущие стены.

— Что?.. Опоры здания? — на выдохе проронил замерший у монитора Анго.

Кёя улыбнулся шире:

— И здание это в любой момент может рухнуть.

Райль вскочил с кресла, и оно с царапающим скрежетом отъехало назад. Быстро оглядев своих людей, он взмахнул рукой и воскликнул:

— Немедленно! Остановите её! Убить любой ценой!

Кто-то из Анго дёрнулся к выходу, но тут же попятился назад. Тонфы Кёи угрожающе просвистели в воздухе, воспаляя его фиолетовым пламенем.

— А кто сказал, что я дам вам уйти? — серые, как металл самих тонф, глаза смотрели не менее опасно.

В первый момент возникла заминка. Некоторые отступили на пару шагов, другие взяли оружие наизготовку. Точно стая гиен, желающая полакомиться, но трусящая напасть, Анго медленно обступали его, выжидая удобного момента, чтобы вонзить клыки. Наконец кто-то выкрикнул:

— Эй! Какого дьявола мешкаете?! Он же ранен! Прикончим его!

Теперь же Анго, словно чёрные муравьи, со всех сторон метнулись к Кёе. Грохот, топот, стук ударов, треск стоявшей на пути разбитой мебели — небольшой кабинет мафиозного босса в мгновение ока обратился зоной для бейсбола. Потуги Анго стали мячиками, но разящая бита оставалась в одних руках. Однако со временем сохранять скорость становилось трудным. Из-за тесного пространства Анго наваливались всем скопом, и тогда отразить все атаки попросту не получалось. Понемногу Кёя начал уставать. Его рана на руке кровоточила. Жгут из галстука сполз, а новые пропущенные удары загорались в сознании тусклыми вспышками, но Кёя делал вид, что не замечает этого. Пусть боль и притупляла рефлексы, у него всё ещё оставалось, что пустить в ход.

А потом размахнувшийся локоть с силой стукнул о шкаф, пространства для разворота не хватило, несколько Анго гирями повисли на руках. Кёя рванул вперёд, но не осилил. Его повалили, кто-то пнул ногами, другой несколько раз размахнулся по лицу. Удары чужих кулаков ярче остального жгли нос, подбородок, рассечённую скулу. Подтянув колени к животу, Кёя вырвал руку и, прикрывая ей лицо, второй потянулся к оброненной тонфе.

— И это всё? — усмехнулся он, среди чужих ног нащупав рукоять.

— Убейте его, в конце концов! — потрясая кулаками, гаркнул Райль.

В порыве исступления он не заметил, как один из его людей проскользнул ему за спину, и это стало большой ошибкой мафиозного босса. Чужая личина больше не была нужна Хроме. Развеяв иллюзию, она подбежала к привязанному к стулу Ламбо и, взмахнув трезубцем, освободила одну руку.

«Хроме-сан!» — одними глазами, распахнувшимися так широко, что едва не выкатились из орбит, воскликнул Ламбо. Но налившиеся синяки тут же вновь сдавили веки, мешая им открываться.

Не говоря ни слова, Хроме ещё раз махнула оружием, и верёвки на второй руке безвольными плетьми повисли на ручке стула.

— Я быстро, — выдохнула Хроме, опускаясь на колени, чтобы развязать ноги Ламбо. Использовать трезубец там, внизу, рискуя оставить Ламбо инвалидом, она не осмелилась.

Она почти закончила с последним узлом, когда скрежет кресельных ножек царапнул по ушам. Рванув назад, Хроме занесла трезубец и со свистом рассекла им воздух.

— Не двигайтесь, — её голос не дрогнул, так же как не дрогнуло лезвие, приставленное к горлу Райля.

Райль замер. Нутром он чуял, что одно неверное движение — и эта девчонка сможет оборвать его жизнь. Но кто он такой, в конце концов, чтобы слушаться кисейных девиц в юбках?! Не на того напала, одноглазая… Резким движением он ухватился за древко трезубца и подался назад. До того, как Хроме успела среагировать, его массивная нога впечатала подошву ей в живот. Хроме не сдержала стон, а после её дёрнули на себя. Притянув девушку за трезубец, который она так и не выпустила из рук, Райль повалил её на стол. Фиксируя лезвие, он со всей злости вдавил свой локоть в тонкую, хрупкую шею Хроме.

— Хроме-сан! — впопыхах отвязывая ногу, воскликнул Ламбо.

Он не успевал помочь. А Кёя просто не знал. Хроме жадно распахнула пересохшие губы, и оттуда вырвался хрип. Напряжённые пальцы то пытались содрать неподъёмную руку Райля, то вытягивали борозды по ткани его пиджака. Не касающаяся пола нога царапнула по лакированному ящику стола, но каблук соскользнул; короткая юбка задралась. Помощи ждать было неоткуда. Борясь из последних сил, Хроме взмахнула рукой, и с десяток летящих камней сбили Райля с ног. Иллюзия даже не была реальной, но мозг Райля не успел этого понять. С трудом поднимаясь, мужчина упёр руки в колени и, преисполненный гнева, обернулся к Хроме.

— План был — не убивать вас, — откашлявшись, просипела она. — Но если вы не оставите нам выбора, всё может случиться.

— Самоуверенная девка, — сплюнул Райль. — Под стать своему дружку. Вы, в Вонголе, все такие спесивые?

Хроме натужно прокашлялась. Горло жутко болело, даже сглотнуть получалось с трудом, но она сумела-таки ответить.

— Это не спесь, а уверенность в наших силах. Вы проиграли и лучше признайте это.

— Я ещё не проиграл, — Райль тряхнул головой. — Ещё нет.

— Лишь вопрос времени.

Её кашель раздался в последний раз, и вокруг разлилась тьма. Райль встревоженно огляделся, а потом в глаза хлынул холодный слепящий свет. Комнаты не было, людей тоже: вокруг простирался необъятный, безграничный космос. Мягкой пылью серебрились спирали-леденцы далёких галактик, белыми брызгами мерцали звёзды, взрывались красные гиганты, давило своей мощью Солнце. Непокорный космос сейчас буквально обнимал Райля, и от красоты и могущества разверзнувшейся перед ним силы становилось и трепетно, и страшно одновременно.

— Мне кажется, это красиво, — из ниоткуда и отовсюду донёсся голос Хроме.

Райль резко оглянулся: её одинокая, маленькая фигура синей пылью собиралась перед его взором. Ноги и руки пока что напоминали рассыпчатую картину из песка, зато лицо глядело живо и по-настоящему.

— Вот только вы забыли кое о чём, — фиалковый глаз моргнул, а тонкий подбородок опустился. — В космосе нечем дышать.

Райль вздрогнул. Лёгкие инстинктивно расширились, но воздухом так и не наполнились. От животного страха в висках застучало, а сердце будто сжалось. Неминуемая смерть положила свою холодную ладонь на плечо, и по спине пробежали мурашки. Но Райль был не простым человеком, а боссом целой семьи — он не привык сдаваться. Сжав кулак, он с силой ударил себя в челюсть. Боль, казалось, должна была прояснить рассудок, но прочная ловушка иллюзии оказалась слишком крепка. С разбитой губы капнула кровь и упала в пустоту.

«Ну уж нет… — Райль до напряжения стиснул ноющие челюсти. Удушье уже подступало вовсю. — Это ещё не предел…»

Его рука проскользнула за пазуху, а через мгновение в ней мелькнула чёрная тень пистолета. Но всё пошло не так. Вместо того, чтобы направить дуло на противника, Райль приставил его к собственному плечу. Выстрел… Жгучая, тупая боль от раны встряхнула сознание, из-за стиснутых зубов вырвался рык, брызнула кровь. Космос исчез, и удушье наконец отступило. Тяжело дыша и прижимая ладонь с оружием к ране, Райль огляделся: пространство вокруг вновь окружило бетонным кубом комнаты, переполненным криками и дерущимися людьми. Что ж, от иллюзии — пусть и дьявольски сильной — избавился. А теперь…

Зияющее чернотой дуло указало на женскую грудь. Хроме вздрогнула. Пуля! От пули она не успеет…

Прогремел ещё один выстрел. Слишком близко — от него многим заложило уши. Потёртые, с выщерблиной, чуть желтоватые от табака зубы Райля злорадно скалились, пока цепкий взор следил за сжавшейся Хроме. Прямо сейчас, вот-вот, на её белой рубашке растечётся красное пятно, и с одной головной болью будет покончено. Но прошла секунда, вторая. Хроме разлепила веки и оглядела собственную грудь: раны не было. Изумлённая, она бросила взгляд на пол и не поверила увиденному. На полу, у носков её сапог, двумя маленькими пятнышками лежали половинки пули. А в соседней стене торчал…

От ядрёных миазмов её отравленной кулинарии у Бьянки уже начала кружиться голова. Но девушка была на верном пути: в трёх центральных комнатах первого этажа несущие стены уже проплавились. Граничащая с улицей секция не выдержала нагрузки и с душераздирающим грохотом обрушилась. Под ногами задрожало, завибрировало, и Бьянки, поглубже загоняя трепет, довольно улыбнулась. Её стараниями теперь находиться в здании стало опасно, но они ведь этого и добивались — напугать. Дезориентировать, выиграть преимущество. Бьянки не сомневалась: обрушение целой секции дома не могло не возыметь эффекта. А значит, оно того стоило. Значит, нужно продолжать рисковать.

Бьянки забежала в четвёртую комнату и уже размазала по стене особо кислотные равиоли, когда в дверь ворвался неприятель. Сразу несколько человек, с животными из коробочек, с полыхающим пламенем оружием — они стремительно обступили Бьянки. Пятясь к стене, она оглядела врагов: почти пятнадцать — слишком много. Если сейчас открыть коробочку со Скорпионами Урагана, то можно попробовать отстреляться, хотя едва ли ей позволят даже воспламенить кольцо. Она почти упёрлась в стену, как вдруг плечо обожгло огнём. Изумлённо отпрянув, Бьянки стянула куртку и швырнула её на пол: через несколько секунд серебряную ткань разъело до тягучей серой жижи, а в нос ударил резкий запах аммиака с характерным привкусом органики. Бьянки скосила взгляд на плечо: водолазка тоже прожглась и прилипла к коже, а под ней пульсировал красный ожог. Но количество попавшего яда, к счастью, оказалось мало, чтобы прожечь ткани насквозь. Скорее всего, хватит обычной перевязки и аккуратного ухода. Но это потом — сейчас же обожжённое плечо казалось наименьшей проблемой.

— Ну что, Ядовитый Скорпион? Тебе некуда больше бежать! — крикнул кто-то из Анго.

— Добегалась, — осклабился другой.

Плечо пылало, но Бьянки и не думала сдаваться. Встав в оборонительную позу, она подняла-таки руку с кольцом и зажгла его. Приятное тепло, хоть и ненастоящее, согревающей волной прокатилось по пальцам, подбадривая, куража. Будь что будет — так просто растерзать себя она не позволит!

Неожиданный звон разбитых окон ударил по ушам. Бьянки попятилась, закрывая лицо, Анго тоже отпрянули, когда с десяток острых зонтов влетели в комнату и со стуком вонзились в пол, точно громоотводы. Зонты окольцевали пространство, а Анго оказались заключёнными внутри. Бьянки тоже замерла у границы круга, как вдруг услышала голос:

— От моей «Леви Вольта» никому не уйти!

Бьянки и Анго устремили жадные взгляды к выбитым окнам: там, зависнув над землёй, на большом зелёном скате восседали Леви-а-Тан и Луссурия. Жеманно помахав Бьянки рукой, Луссурия проворковал:

— Бьянки, солнышко, лучше уйди из круга.

Второго приглашения не потребовалось, и Бьянки пружиной отскочила прочь. Некоторые из Анго тоже поняли манёвр и поспешил скрыться за границами зонтов, но успели лишь двое.

— Леви Вольта! — гаркнул Леви-а-Тан, широко раскинув руки.

В этот момент по его Скату Грозы пробежала трескучая молния и устремилась прямиком к зонтам. Неуловимо шустрая и смертоносная, она со всей мощи поскакала по зонтам-громоотводам и, заточённая в их контур, обрушила всё своё электричество на запертых внутри людей. Анго истошно закричали, запахло палёными волосами и кожей. Бьянки, ослеплённая раскатами молний, не смела даже шелохнуться, пока её лицо озаряли всё новые и новые вспышки, оставляя характерно белые следы на сетчатке. Когда же поток электричества иссяк, подпалённые и обездвиженные Анго дружно рухнули на пол.

— Остались ещё двое, — улыбнулся Луссурия и, поправив свои излюбленные солнцезащитные очки, спрыгнул на подоконник. — Ну что, мальчики, сами сдадимся или как?

Двое уцелевших Анго переглянулись и бросились на Луссурию, однако тот оказался проворней. Три увесистых удара коленом, один апперкот — и противники пали без сознания. Луссурия поправил рукав чёрно-песочной варийской униформы, под которым угадывался накачанный рельеф мышц. Удивительным человеком был Луссурия — пожалуй, самым необычным из Варии. В отряде убийц Вонголы служили по-настоящему одиозные личности, понять которых, однако, удавалось со временем. Луссурия же — женоподобный мужчина с телом и навыками борца — до сих пор оставался самой большой загадкой.

Когда всё было кончено, Бьянки оглядела поле боя. Светящиеся пятна перед глазами — прощальный подарок электрической вспышки — скакали то тут, то там, но даже им не под силу было скрыть оставленную варийской атакой разруху. Покосившись сначала на Леви-а-Тана, а потом на его напарника, Бьянки с недоверием протянула:

— Но мне сказали, что Вария отказалась участвовать. Откуда вы здесь?

— Вот так ты благодаришь своих спасителей? — театрально покачал головой Луссурия. — Занзас приказал, вот мы и явились.

— Занзас?

— Мы здесь только по приказу босса, — чётко отрапортовал Леви-а-Тан. — Не думай, что мы захотели вам помочь. Вария не помогает просто так.

— Столь наивными заблуждениями я себя не тешила, — Бьянки тряхнула волосами. — Но почему Занзас решил вмешаться?

Вдруг со стороны проплавленной стены раздался тревожный хруст. Несколько камешков посыпалось на пол, а к потолку зазмеились хищные трещины. Дотянувшись до массивной, сияющей люстры, они накренили её. Хрусталь мелодично зазвенел.

— Кажется, ты тут изрядно похулиганила, — пожурив Бьянки, прицокнул языком Луссурия. — Что-то не хочется мне оставаться в этой комнате. Самое время уходить.

— Постойте, — Бьянки вскинула руку, призывая подождать. — Если здесь всё рухнет, этих бедолаг погребёт заживо. Это ведь первый этаж. Нужно их хотя бы через окно вытащить.

— Помогать врагам? К тому же, ты сама эти стены разрушила, — своим низким басом пророкотал Леви-а-Тан.

— Вот поэтому Варии так сложно понять Вонголу, — развёл руками Луссурия. — И потом, а как же твои друзья? Вытаскивая этих Анго, мы потратим время.

— Но ведь к ним направились Фран и Бел, — откликнулся Леви-а-Тан.

— О!.. — Луссурия приложил указательный палец к щеке и воздел к потолку притворно-удивлённый взор, по обыкновению скрытый за чёрными стёклами очков. — Ну, тогда можно не волноваться. Там сейчас точно веселее, чем здесь.

— Ши-ши-ши. У вас такие глупые лица, — захихикал Бельфегор, насмехаясь над опешившими Хроме и Райлем.

— Меткий бросок, Бел-семпай, — как обычно, без единой эмоции в голосе, протянул Фран и вяло захлопал в ладоши. — Вы разрезали пулю пополам прямо в полёте. Значит, я ошибся, утверждая, что ваша длинная чёлка сбивает прицел.

— Следи за словами, мелкий неудачник, — угрожающе зашипел Бельфегор. — Иначе я выколю тебе глаза.

— Но, Бел-семпай, вы и так часто пытаетесь это сделать… И ни разу не смогли. У меня нет причин думать, что вам это удастся на сей раз.

— Ах ты…

— Вы кто такие?!

Препирательства членов Варии, аккурат посреди кипевшего вокруг боя, прервал громкий хрип босса Анго. Обернувшись к нему, оба и не думали отвечать.

— Так это босс Анго, ши-ши-ши? — широко оскалился Бельфегор.

— Скорее всего, это он, — откликнулся Фран. — А вот если бы мы не опоздали, могли бы знать наверняка. Учитель ведь сказал: «не позднее, чем через два часа» — а вы всё перепутали. Всё из-за вашей дырявой памяти, Бел-семпай.

— Это у кого здесь дырявая память, смертник?! Я принц! Мне не подобает обременять себя лишней информацией.

— Но вы перепутали цифры и дезинформировали капитана Скуалло. Вот мы и прибыли с опозданием.

— Постойте! Учитель? Мукуро-сама? При чём здесь Мукуро-сама? — не поверила ушам Хроме.

Оба члена Варии обернулись к ней. Фран уже собирался ответить, как вдруг всё это время бездействовавший Райль перешёл в атаку. Несколько раз выстрелив, но промахнувшись, он выхватил из-за пазухи коробочку. Двойная. Одни её грани окрашивал жёлтый, зато второй цвет, оранжевый — атрибут Неба — вызывал определённые опасения. Коробочка Неба — оружие предводителей — сама по себе сулила сложности.

— Бел-семпай, у него двойная коробочка, да ещё и с атрибутом Неба, — протянул Фран, едва-едва расширив флегматичные глаза. Он даже удивлялся без эмоций.

— Я и сам вижу, — оскалился Бельфегор.

— Это ведь удача, да? С такой мы ещё не сражались.

— Это правда. Такую я ещё не побеждал. Чувствую, как во мне проснулась жажда крови…

Бельфегор воздел руки к лицу и, сжимая растопыренными пальцами нечто незримое — быть может, собственную душу, — растянул губы так широко, как только мог. Его челюсти разомкнулись, будто он хотел что-то съесть. Лицо настоящего маньяка — пусть даже и со спрятанными за чёлкой глазами, — оно поистине пугало.

Заметив азарт, с каким Бельфегор и даже флегматичный Фран двинулись на Райля, Хроме не стала вмешиваться. Райль её действительно не волновал. После освобождения Ламбо оставался лишь один человек, кому она хотела сейчас помочь. Кёя же, вопреки её опасениям, и не думал проигрывать, однако Хроме знала: он уже устал. Выцепив его взглядом в мельтешащей толпе, она устремилась прямо туда, когда неожиданный толчок отбросил её прочь. Стряхнув упавшие на лицо волосы и выпрямившись, она подняла голову, чтобы встретиться взглядом с полными эмоций глазами. Знакомыми глазами. Он так хотел, чтобы она его запомнила, и, в конце концов, ему это удалось.

— Эй! Это же ты!.. — воскликнул юноша.

— Батиста, — нахмурилась в ответ Хроме.

— Ты наконец-то запомнила моё имя.

— Ты ведь так к этому стремился, — Хроме крепче сжала трезубец и выставила его перед собой. Батиста тоже взмахнул искрящим зелёными молниями хлыстом, и звонкий щелчок ужалил слух.

— Продолжим с того, на чём закончили в прошлый раз? — усмехнулся он.

— В прошлый раз ты победил меня в Массе, — взгляд Хроме утратил эмоции, став скупым и непроницаемым. — Так что продолжения не будет — только твоё поражение.

Батиста криво усмехнулся и уже занёс хлыст, когда оглушительный треск прокатился по всей комнате. Никто не успел ничего сообразить, как вдруг граничащая с улицей стена обрушилась, точно башня песочного замка. Сквозь снопы пыли в кабинет хлынул белёсый солнечный свет, дунуло холодным воздухом. Бой мгновенно стих, а сами люди в испуге попятились от огромной дыры. Но одной стеной дело не ограничилось: крайние куски пола откололись и с грохотом рухнули вниз. Зазевавшийся Анго не успел отскочить и, взмахнув руками, под истошный крик полетел прямо на камни.

— Все назад! — скомандовал Райль.

Кто-то подчинился, остальные рванули к выходу, но дверь завалило тоже. Позади неё раздалось уже знакомое оглушительное грохотание. Вся комната — если не весь дом — ходила ходуном, и с каждой секундой промедления пугающая своей простотой истина становилась ещё проще: если не выбраться прямо сейчас, то целая часть здания сложится, будто карточная, и они вместе с ней.

— Вход завален! По ту сторону тоже хаос, а пол под ногами крошится!

— Это четвёртый этаж! Не спрыгнуть!

— Чего встали истуканами?! — зарычал на своих людей Райль. — Используйте свои коробочки! Выбирайтесь отсюда!

Будто очнувшись, Анго потянулись к коробочкам. То тут, то там начали загораться разноцветные вспышки. Кто-то, чьи животные имели крылья и были достаточно большими, чтобы поднять хозяина в воздух, уже вовсю покидали опасную комнату. Остальные же, провожая завистливыми взглядами спасшихся товарищей, по-прежнему со страхом косились на испещряющие стены трещины и белый квадрат раскинувшегося перед ними неба. Точно сухопутные во время потопа или водоплавающие в период засухи — они трепетали, метались, но сделать ничего не могли. Запертые. Заживо.

— Эй! Давайте сюда!

Звонкий голос прилетел откуда-то с небес, а следом за ним огромный зелёный скат опустился прямо с крыши и завис напротив дыры. Разместившиеся на его спине Леви-а-Тан с Луссурией осматривали тяжесть обвала, пока Бьянки махала рукой.

— Кто они?! — воскликнул кто-то.

— Эй, это же Вария! Они точно хотят нас убить!

— Идиоты! — вспыхнувшая гневом, крикнула Бьянки. — Если не хотите умереть под завалом, прыгайте сюда! Быстрее!

Анго колебались недолго — новый грохот обрушившейся соседней стены заставил принимать решение быстро. Поочерёдно подбегая к краю, точно учащиеся летать птицы топорки, они прыгали на ската и помогали взобраться товарищам.

— Будьте осторожней, мальчики. Не поскользнитесь, — мурлыкал Луссурия.

— Ну да… Осторожней… — мрачной тенью откликнулся Леви-а-Тан. Затем он обернулся к напарнику и басистым голосом протянул: — Я так и не понял, почему мы вдруг помогаем врагам?

— Ну, наверное, потому, что босса с нами нет, — улыбнулся Луссурия. — Он бы такое не спустил. Хотя идея послушать Бьянки мне, признаюсь, даже понравилась. Так надоедает убивать — иногда хочется сделать и что-то хорошее.

Их разговор прервало знакомое хихиканье Бельфегора. Встав на самом краю, он вальяжно засунул руки в карманы и широко оскалился:

— Ши-ши-ши. И что это вы вытворяете? Капитан за такое вам головы поотрубает.

— Капитана тут, к счастью, тоже нет, — пожал плечами Луссурия. — Кстати, куда он запропастился?

Но ответить ему не успели. На ската взобралось так много людей, что Леви-а-Тан начал терять контроль. Животное дало крен, его потянуло к земле, и, чтобы не разбиться, оно спланировало вниз.

— Лифт перегружен. Кажется, нам придётся ждать второго захода, — глядя на удаляющегося ската, переполненного пассажирами, как токийское метро в час пик, задумчиво протянул Фран. — Кстати, а что насчёт Райля Барбаросса? И его коробочки Неба?

— Ты же сам видел, что она разбилась, когда тряхнуло, — Бельфегор развёл руками. — Обидно, конечно, но её хозяин — слабак. Так и желания сражаться с ним нет.

Фран не ответил и только обернулся к скату, который уже ссадил людей и вновь поднимался в воздух. Но не только Вария следила за их способом спасения — остальные Анго и даже Вонгола ждали своей очереди.

— После такого жеста доброй воли продолжать сражаться с тобой будет нечестно, — окончательно опустив хлыст, недовольно буркнул Батиста.

— Я и не настаиваю, — Хроме поставила трезубец на землю. — Мне этот бой не нужен.

— По крайней мере, ты запомнила моё имя, одноглазая девчонка.

— Пусть так. Но какой тебе прок в этом?

— Если хочешь славы, — алчная ухмылка Батисты озарила его молодое лицо, — ты всегда должен быть на слуху.

Отвернувшись, Хроме равнодушно пожала плечами.

— Не думаю, что воспоминания о тебе будут приятными.

— Чёрный пиар ещё сильнее. Так что если при нашей следующей встрече ты вновь забудешь моё имя, — Батиста сверкнул глазами, делая шаг вперёд, — вот тогда я убью тебя.

Скосив спокойный в своей невозмутимости взгляд, Хроме видела, что уже началась игра мышцами, но вставать в позу не стала. У неё ведь и правда нет причин драться с этим парнем. Зуб за зуб — но они ведь уже были квиты.

— Я постараюсь его не забыть, — не улыбаясь, но и не хмурясь, ответила Хроме.

Ответ удовлетворил Батисту, и он направился к подлетевшему скату.

— Ладно, я пошёл. Ты тоже спускайся.

Хроме кивнула, и Батиста запрыгнул на широкую зелёную спину. Комната стремительно пустела. Никто не хотел умирать раздавленным под камнями, и потому все разногласия и недавняя вражда вмиг утратили свою остроту. Людей в кабинете оставалось всё меньше и меньше.

— Эй! Меня! Меня подождите! — испуганно воскликнул Ламбо и, на всех парах обегая стол, выпрыгнул в небо.

— Ты только смотри, — Бельфегор, подбоченившись, кивнул на Анго, столпившихся на массивной спине Ската Грозы. — Ещё совсем недавно они были полны решимости вырвать нам потроха, а теперь столь покорно ждут помощи. Ну что за трусы, ши-ши-ши.

— Ты кого назвал трусами, щенок? — вскипел Райль. Словно капитан тонущего корабля, он не двигался с места до тех пор, пока последний из его людей не покинул обречённую резиденцию. Теперь же, как капитан тонущего корабля, он был готов разделить участь своей альма-матер.

Оставшиеся в комнате Фран, Хроме и Кёя обернулись на звук нараставшего конфликта.

— А ты не согласен? — оскалился Бельфегор, ещё вальяжнее склонив голову на бок. — Жалкое зрелище. К тому же, неужто ты вознамерился спорить с самим принцем?

— Бел-семпай, — подал голос Фран, — думаю, он не знает о ваших аристократических выдумк…

Но окончить фразу Фран не успел: взбешённый Райль, с горячей угрозой во взгляде и намерениях, рванул к Бельфегору, когда неожиданно кусок пола под ним обвалился. Лишь благодаря большому опыту и усердным тренировкам Райль не позволил себе забыться. Вцепившись в выступающие куски ламината, он повис, а под болтающимися ногам, где-то там, внизу, в разверзшейся пустоте с оглушительным треском разлетелась на каменно-деревянные осколки часть пола. Со стороны ската ветер принёс испуганные крики Анго, но помочь своему боссу те уже не могли.

— Упс, — улыбнулся Бельфегор, чуть склонившись над беспомощным Райлем. — Вот незадача, да?

Зарычав, Райль попытался перехватиться, но ладонь напоролась на торчащий кусок арматуры. По недавно простреленной руке потекла новая порция крови. Райль рискнул ухватиться вновь, но слабеющие пальцы лишь скользили, размазывая красные следы по припылённым, гладким половицам. Мужчина отчаянно вытянул руку — хоть бы только дотянуться до прибитого к полу ковру…

— Если ему не помочь — он сорвётся, — равнодушно глядя на тщетность чужих потуг, прикинул Фран.

Но Бельфегор не шелохнулся, и сам Фран тоже не спешил помогать. Снизу-вверх косясь на их пустые на состраданье лица, Райль уже трясся от бессильной ненависти к этим людям, когда две крепкие, давящие с усилием, ладони обхватили его за запястье.

— Я сказал, что ты не умрёшь. Ты должен усвоить урок, — от низкого голоса прямо над ухом внутри что-то ёкнуло.

Взор упёрся в туго перевязанный вокруг плеча галстук, поднялся выше к металлически-серым глазам Хранителя Облака Вонголы — и Райль замер. Он уже и позабыть успел об угрозах Кёи, но сейчас они зазвучали с новым смыслом. Ненависть сменилась злостью и покорностью. Колеблясь лишь секунды, Райль выбросил вторую руку, и Кёя, перехватив её, помог ему взобраться. Никто не видел этого — все смотрели на переводящего дух Райля, — но Хроме заметила, как Кёя отвернулся и сжал собственное плечо. Ведь точно! Его рука уже была подстрелена ранее, а сейчас новые нагрузки разбередили рану. Но Кёя, как и всегда, даже не подал виду.

— Божечки, как скучно… — скривился Бельфегор. — Ну да и ладно. Вонгола всегда была мягкотелой. Какой босс — такие и подчинённые.

— Леви зовёт нас поторопиться, — приложив ладонь козырьком, откликнулся Фран.

— В общем, вы — как хотите, а мы отсюда сваливаем. В любой момент этот домишко рухнет, а моё королевское величество просто не может погибнуть столь нелепо.

И оба члена Варии запрыгнули на Ската Грозы. Кёя оглядел будущий «транспорт»: спина ската уже порядком набилась людьми, и многие из них с трудом балансировали на краю, держась за товарищей в попытке не сорваться. Слишком большая толкотня — такое не для него. Открыв коробочку с ёжиком, Кёя выпустил его наружу, и тот подскочил в небо. После жаркого боя кругом пульсировало много частиц чужого пламени, и они, словно топливо, активно запускали механизм роста Ежа Облака. Вскоре его панцирь разделился на лоскуты, и они, зависая в воздухе торчащими вниз шипами, лестницей дотянулись до самой земли. Да, такой способ перемещения куда привычней.

Не сомневаясь, что Кёя это сделал лишь потому, что не хотел тесниться вместе с остальными, Хроме снисходительно вздохнула и обернулась к Райлю.

— Прыгайте, — кивнула она на ската.

Райль промолчал и уже собрался поступиться собственной гордостью, когда по всему зданию прокатился гул. Стены и даже сам воздух задрожали. Райль со всей мочи бросился к краю и прыгнул. В последний момент он сумел ухватиться за простёртую руку Бьянки.

Повязка на глазу помешала Хроме разглядеть, удачно ли завершился чужой прыжок, а резкий рывок за запястье встряхнул мир вокруг. Ноги лишились опоры, тело подлетело куда-то вверх, а в ушах засвистел ветер, вынуждая жмуриться и кривиться от привкуса прилипших к губам собственных волос. Желудок подпрыгнул, как на американских горках, но тёплые, крепкие руки Кёи не позволили упасть. От неожиданности обхватив его вспотевшую шею, Хроме видела, как горизонт скачет вниз-вверх, пока сам Кёя перепрыгивал с лоскута на лоскут. Когда же его подошвы стукнулись о землю, объятья раскрылись и Хроме вновь была свободна. Спуск кончился, опасность миновала. А за их спинами с ошеломляющим грохотом, поднимая в воздух необъятные, надутые, как воздушные шары, тучи пыли, щебня и земли, рушился особняк Анго.

Сами Анго постепенно приходили в себя. Вид их уничтоженной резиденции нагонял тоску, но вместе с тем и притуплял желание драться. Возможно, в другой ситуации оно и воспылало бы с новой силой, но сейчас те, кто оказался повинен в произошедшем, ещё и спасли их. Странная комбинация, и она путала. Но не все терялись в собственных эмоциях — кто-то точно знал, чего хотел.

— Ты заплатишь за свои слова, щенок! — Райль выхватит пистолет и наставил дуло на Бельфегора.

Воцарилась тишина. Этот горячий всплеск, когда никто уже не ожидал нападения, обжёг нервы и заставил руки вновь потянуться к оружию. Как вдруг…

— Опусти ствол, или я тебе глотку перережу.

Райль скосил глаза вниз: у его шеи и правда серел широкий, потрёпанный в боях меч. Дунул ветер, и перед лицом Райля всколыхнулись длинные белые пряди волос. А ещё ноздри едва уловимо раззадорил терпкий запах виски.

— Капитан Скуалло… — склонив голову набок, протянул Фран. — А мы удивлялись, куда вы запропастились? Думали, что теперь, должно быть, ваш тёплый трупик погребён под завалом.

— Вро-о-ой! Я тебе язык отрежу за такое! — во весь запас лёгких гаркнул Скуалло. — Этот чёртов особняк! Я заблудился, пока искал, где же идёт главный бой! Какие кретины его строили, Вро-о-ой! Хорошо, что он рухнул! — затем Скуалло успокоился и взглянул на замершего рядом Райля. — А ты — нечего после драки размахивать пистолетом. Ты всё ещё жив — так не нарывайся отправиться на тот свет! А не то я это мигом устрою.

Годами выпестованная гордость всё ещё жгла широкую грудь Райля, но, в конце концов, он смирился. В смерти действительно нет толку. Даже сейчас. Многие из его людей живы — значит, семья Анго продолжает существовать. Пусть потрёпанная, пусть пристыженная, со сбитой спесью, разрушенной штаб-квартирой и поредевшими рядами — она всё ещё жива. И значит, ей нужен стимул идти дальше. Ей нужен босс.

С большой неохотой Райль убрал пистолет — в ответ меч Скуалло тоже опустился. Чёрной тенью к ним подошёл Кёя.

— Я не люблю повторять, но в этот раз сделаю исключение, — обратился он к Райлю. — Вы доставили Вонголе проблем не меньше, чем Вонгола вам. И пусть самый простой способ — это убить всех вас прямо здесь, я поступлю иначе. С этих пор я планирую больше не слышать вашу фамилию, а если вдруг мне доведётся — ни ты, ни Мельфиоре не сможете предотвратить последствия. Я хочу, чтобы ты это хорошо запомнил, и только такой итог меня устроит.

— Наверное, обычным людишкам, — захихикал Бельфегор, — сложно воспротивиться тому, кто спас их жалкую жизнь. Наверное, сдохнуть было бы удобней.

— Бел-семпай, а учитель говорил, — Фран покачал головой, — что всякая жизнь бесценна. Кроме мафиозных, конечно. И глупых обывателей. И тех, кого он недолюбливает. Интересно, — Фран коснулся большим и указательным пальцами подбородка, — а какие тогда бесценные жизни имел в виду учитель? Свою, что ли?

Услышав упоминание о Мукуро, стоявшая поблизости Хроме мгновенно оживилась. Точно! Фран ведь вскользь обмолвился о том, что именно Мукуро прислал их сюда.

— Я хочу знать насчёт Мукуро-сама, — на звонкий голос Хроме обернулись и Вария, и Вонгола. — Что значит «он сказал вам прибыть сюда не позднее, чем через два часа»?

— Мы уже говорили. Ты что, глухая? — со скучающим видом откликнулся Бельфегор.

— Я хочу знать, — с нажимом повторила Хроме.

— Да там ничего особенно, — Фран пожал узкими подростковыми плечами. — Несколько дней назад учитель явился в наш бар в Генуе. Там были только мы с Бел-семпаем, и он попросил передать послание нашему боссу. Он сказал, что атаку на Анго запретил Савада Тсунаёши, и что он лично приказал Занзасу в это не вмешиваться. В общем, учитель сообщил, что вся эта операция — непозволительная самоволка его Хранителей и что Савада Тсунаёши намерен решить вопрос миром. Ну, а наш босс, когда услышал об этом, почему-то захотел участвовать. Хотя до этого отказывался.

Кёя, тоже слушавший рассказ Франа, прищурился. Вот же проходимец Мукуро — сумел сыграть на слабости Занзаса. Заставил норовистого пьяницу сменить решение, лишь бы не подчиняться Десятому боссу Вонголы. Он обманул их всех, предал, но подарил-таки свою помощь. Вздохнув, Кёя устало прикрыл глаза: получается, Мукуро обскакал его дважды. Вот ведь…

— В общем, вот так мы и стали участвовать, — с ухмылкой на лице развёл руками Бельфегор.

— Но как вы узнали, когда и где нужно быть? — всё ещё поражённая первой новостью, задала второй вопрос Хроме.

— Сегодня утром она мне позвонила, — лениво скривился Фран. — Эта странная девушка, М.М. Но потом оказалось, что это лишь её телефон, а на проводе был учитель. Он-то и сказал, где и когда произойдёт операция. Но вот вы, Бел-семпай, всё равно перепутали цифры, и мы опозда…

Улиточная скорость речи Франа не выстояла против молниеносности пущенного оружия, и вот уже три стилета торчали в его огромной лягушачьей шапке.

— Я тебя предупреждал, — оскалился Бельфегор. — Ещё раз упомянёшь об этом, я тебе глаза выколю.

— Так ведь лягушачьи, — Фран вытащил из шапки первый стилет и, как ни в чём не бывало, согнул. — И всё же ваша чёлка явно сбивает прицел.

Перепалка двух членов Варии и крики их взорвавшегося капитана долго гудели в воздухе. Анго переговаривались между собой, Вонгола осмысливала новости о Мукуро. Недавнее волнение, вибрировавшее на самих кончиках пальцев, теперь постепенно спадало. Можно было по-простому расходиться. Как будто ничего и не было. Побитые, продрогшие без верхней одежды, с упрятанной в лесу частью оборудования — даже машина Бьянки осталась далеко, там, где их с Ламбо накрыл неприятель. Да, в этот раз обратный путь для Вонголы оказался в высшей степени изматывающим, однако и он остался позади, а впереди ждал заслуженный, наконец, отдых.

Сразу улететь домой не получилось. Ламбо пришлось отвезти в больницу, да и рука Кёи нуждалась в работе хирурга. На этот раз Кёя не противился — как заключила Хроме, он очень устал. И от обильной коллективной работы, и от переизбытка общения. По сравнению с последней неделей, день, проведённый в больнице, Кёя просто отдыхал.

Ещё день спустя объявился Дино. Попервой он сокрушался, что не успел вовремя приехать, хотя и обещал. И всё же, будучи более-менее осведомлённым, что за многими событиями стояли Анго, он принёс интересные новости. По его словам, он подёргал кое за какие ниточки, оживил старые связи, и на поверхность всплыла информация, что тот аукцион Верде, покупка завода Мельфиоре — всё это было незаконным. Завод по производству двойных коробочек, как выяснилось, был построен на муниципальной земле без согласования с местными властями.

— Я бы не удивился, если бы их подкупили, — рассказывал Дино, — но Верде, похоже, оказался жаднее, чем нужно. Ну, с него-то теперь спрос не велик, зато для Мельфиоре вся эта сделка с куплей-продажей была незаконной с самого начала. И теперь им придётся попотеть, чтобы доказать, что они не верблюды.

В своё время Вонголе не удалось докопаться до истины, но лишь по простой причине: босс Каваллоне, Дино, оказался более подкованным в подобного рода юридических делах, нежели молодой босс Вонголы, Тсуна. Опыт — что поделать? — приходит с годами. Но не эта вековая мудрость стала кульминацией всей пьесы, как выразился бы Мукуро: а то, что теперь Мельфиоре предстояло иметь дело с итальянским правосудием. Вкупе же с проигравшими Анго, в которых они вложились финансово, Мельфиоре оказались в полном проигрыше. Само собой, такая крупная семья останется на плаву, но вот Анго получат хороший урок. Как Кёя и хотел.

Это был последний день их пребывания в Италии. Билеты на утренний рейс уже ожидали своих хозяев, лежавшие на прикроватных тумбах, рассованные в карманы куртки или чемодана. Сейчас же Кёя с Хроме собирались последний раз отужинать в местном ресторанчике. На улице заметно потеплело, и Кёя, не желая сидеть и ждать Хроме в своём пустом номере, вышел из гостиницы. Сама же Хроме обещала вот-вот подойти, а пока что Кёя дышал свежим предвесенним воздухом и смотрел на то, как голуби, хлёстко хлопая крыльями, слетают с крыш домов на площадь и взмывают обратно, спугнутые не в меру активными гуляками.

— Судя по всему, ты кого-то ждёшь. И, кажется, я знаю кого, — раздалось из-за спины.

Кёя неспешно повернулся. И как это понимать? Явился после всего? Интересно.

— Зачем ты пришёл? — откликнулся Кёя, глядя Мукуро прямо в глаза.

Тот не ответил. Он даже улыбался не так, как обычно: слишком слабо, слишком искренне. Поравнявшись с Кёей, Мукуро засунул руки в карманы мундира и повернулся к голубям на площади.

— У меня часто возникало желание забить тебя до смерти, — заговорил Кёя. — Но с недавних пор желание переросло в уверенность, что именно так и нужно поступить.

— Ты слишком жесток, Кёя-кун, — уже в своей манере мурлыкнул Мукуро. — В конце концов, я ведь помог вам с Варией.

— Это не отменяет того, что ты всех предал.

— Быть может, — голос Мукуро стал серьёзней. Из него выветрились хитрость и смех. — Но если ты убьёшь меня, Хроме тебя никогда не простит.

— Ей придётся это принять.

Мукуро помедлил, но совсем недолго: козырь, как всегда, выглядывал из манжеты его рукава.

— Возможно, Хроме и любит тебя, — он прищурился, — но я — её семья. Как бы ты ни был жаден, Хибари Кёя, всё сердце Хроме тебе не занять. И это придётся принять тебе.

Кёя невидимо напрягся. Что это? Ревность? Саднящее чувство. Кёя никогда бы не подумал, что будет его испытывать. Он хорошо знал азарт, упоение, ненависть, гордыню, сладость победы и злость поражения. Но чувство ревности?.. А потом он выбрал Хроме и понял, что будет испытывать его всю жизнь.

— Но всё-таки должен признать, — Мукуро пожал плечами, грациозно воздев ладонь кверху. — Она сама выбрала тебя. А значит, мне с тобой не сравниться. Да и не в моих это интересах. Так что расслабься, Кёя. Ты добился того, чего хотел.

Кёя продолжал молчать, и Мукуро, недолюбливая вот такую его немногословность, вновь подал голос.

— Вообще-то я пришёл не для того, чтобы копаться в твоей душе.

— Неужели? Зачем тогда? — Кёя скосил на него выжидающий взгляд.

— Я хотел убедиться, что с вами всё в порядке. По крайней мере, вы живы. Знаю, звучит сентиментально, но что поделать? И раз похорон не намечается, а я, вроде как, поступил с тобой некрасиво, мне захотелось сделать что-то хорошее для тебя.

Мукуро посмотрел Кёе прямо в лицо. Он редко проявлял искренность, но сейчас этот прямой взгляд, открытая поза, отсутствующая улыбка — всё говорило о его намерениях.

— Что ты имеешь в виду? — раскосые глаза Кёи недоверчиво прищурились.

— Ты можешь попросить меня о чём-нибудь небольшом, и я попробую выполнить. Или можешь задать вопрос, а я обещаю ответить честно.

Кёя задумался. Предолгий опыт общения с этим скользким типом буквально твердил, что такой манок — наверняка очередная обманка. И всё же было кое-что, что Кёя хотел знать. И сообщить это могли лишь три человека: Хроме, Фран и Мукуро. Сейчас же один из них стоял прямо перед ним.

— Насчёт органов Хроме, — наконец произнёс Кёя. — Какие органы у неё иллюзорные?

Вопрос сперва удивил Мукуро, однако вскоре догадка озарила его. Усмехнувшись себе под нос, он прикрыл глаза и покачал головой. Ох уж эти чувства… Хорошо, что подобная слабость его отяготить не способна.

— У Хроме отсутствует большая часть кишечника, желудок, печень и одна почка. Её репродуктивная система — ты ведь о ней хотел узнать — цела и невредима.

Кёя опять промолчал в ответ, но Мукуро видел это: как его неподвижные глаза и губы чуть улыбнулись. Мукуро знал: это призрак улыбки — настолько сокровенной, что Кёя никому и никогда бы её не показал.

— Странно, — Мукуро чиркнул каблуком мостовую. — О таких вещах стоит задумываться в самом начале, до того, как привяжешься к человеку. Но ты задумался только сейчас, хотя легкомысленным тебя не назовёшь. Интересно, почему? Неужели всё давно для себя решил? — Мукуро улыбнулся куда-то в пустоту и добавил: — Жизнь частенько всё усложняет, и предполагается, что мы справимся. Но как всё же прекрасно, когда этих сложностей нет, верно?

Из холла гостиницы раздалось постукивание женских каблуков, и двое мужчин встрепенулись.

— Знаю, — Мукуро наигранно пожал плечами, — этот подарок не искупит все мои прегрешения, но он точно сделал тебя счастливее. Удачи, Хибари Кёя. Ещё увидимся.

И он растворился в предзакатных сумерках. Через мгновение из распахнутых дверей вышла Хроме. Увидев Кёю, она направилась к нему.

— Ну что, идём?

— Да.

Они зашагали по уже хоженому маршруту. Всё вокруг дышало обыденностью, рутиной. Да и сам день мало чем отличался от череды таких же. Ничем не примечательный, серый, обычный. Но не для Кёи.