…Лерайе слышала голоса и видела образы, которых не было, и в желтых светящихся глазах Духа огня словно мелькали картины напоминаний событий, о которых Лерайе так не хотелось помнить. Старые воспоминания полыхнули страхом и ужасом, пламя вокруг нее пыталось сжечь её заживо, она горела и горела, но никак не могла умереть. Она ведь знала, Лука говорил об этом, пытался использовать её оплошность в качество средства для манипуляции, но… как давно это было? И он дошел до подобной мысли только сейчас, только сейчас решил сообщить тому, кто явно хотел бы разобраться с Лерайе, что вот она – близко, в шаговой доступности. И хотел ли Дух огня вернуть свое пламя назад, мог бы просто убить ее? Нет, дело не в этом, подумала Лерайе и остановилась посреди коридора, понимая, что бежала всё это время, пытаясь скрыться от несуществующей погони. Мысли словно затягивало туманом, но Лерайе мотнула головой, пытаясь сосредоточиться: Сората, нужно сообщить о ней, Духи ведь могли не знать, что она здесь, что она уже что-то делала, чтобы… что? Лерайе не могла вспомнить, что Сората сказала, зачем она была здесь и какие цели преследовала. Сознание, словно вода на поверхности упавшего в реку камня, затягивалось с огромной скоростью, и Лерайе все меньше ориентировалась в своих запутанных мыслях и воспоминаниях. Внезапно её осенило: у неё был телефон. Старый и потрепанный жизнью, но она ни разу не обратила на это внимание, когда была… кем-то другим. Номер в нем был, Лерайе помнила его дурацкое наименование в списке, составленном Тилис – “Экстренный случай”. Звонить было бесполезно, Лерайе судорожно трясущимися руками выбрала сообщение, написав одно короткое “Сората здесь”. Иконка отправки мигала несколько секунд, затем превратилась в синюю галочку. Ещё некоторое время Лерайе оглядывалась по сторонам в поисках каких-то знаков, вещей, о которых следовало бы рассказать, но вокруг видела только обычных прохожих и простые довольно скучные здания. Лерайе поежилась, образы, пойманные в этом контакте с Духом вызывали в ней неприятные воспоминания, но из-за него сознание ещё держалось, Лерайе подумала, что стоит попытаться добраться до Духов самостоятельно, хотя бы до Лии, ведь Лука сейчас находится слишком близко к источнику опасности.

Но пока Лерайе неслась в сторону предполагаемого местонахождения Духа воды, сознание схлопнулось, окончательно потопив камень адекватности под собой.

…Они просто не могли ничего сделать. Сколько бы не пытались, сколько бы Лерайе не пыталась, Сората всегда и везде оказывалась лучше, быстрее и удачливее. В таких условиях не было ни единой возможности что-то сделать, Лерайе знала об этом, однако.

– Всё будет хорошо, – сказала Тилис.

И ничего хорошо не было.

– У меня… к тебе просьба, – она вцепилась в ладони Лерайе, как в последний раз. Её кожа была холодная и шершавая от подсыхающей крови. Другой рукой она потянулась куда-то, Лерайе дернулась вслед, Тилис простонала от болезненного движения, но справилась сама, вложила в такие же запачканные грязью и кровью руки Лерайе свой телефон.

– Я сказала им, куда Бертрам отправился. Он не мог выбрать что-то другое, я… хочу, чтобы ты помогла. Если что-то случится.

– Нет! Мне нужно помочь сначала тебе!

– Мне помогут. Кто-то ведь уже в пути, – голос Тилис звучал все тише и тише, а рука, которую Лерайе всё так же сжимала вместе с телефоном становилась всё холоднее и слабее. – Там есть метка, я показывала, помнишь? Помоги им, пока она до них не добралась, пожалуйста. Мне больше некого просить об этом.

Грязь земли, по которой Сората их таскала несколько минут, смешивалась с кровью, а по лицу белые дорожки слез оставляли чистые линии за собой. Тилис плакала, говоря об этом. Лерайе тоже, слушая её:

– Я не оставлю тебя здесь. Пока медики не приедут, пока я не убедилась в твоей безопасности…

– Тогда уже будет поздно! Понимаешь? Она найдет их. Она найдет их уже сейчас, она уже в пути, а я ничего не могу сделать, кроме как сказать Лие, куда они направились! Пожалуйста, помоги им. Я справлюсь. Мне ничего не угрожает. Кровотечение не страшное, я дождусь помощи и без тебя, правда. Пожалуйста.

– Я не… я не могу тебя бросить.

– Ты меня не бросишь. Ты нужнее им, я знаю, что мы ничего не смогли сделать, но им нужно время, хотя бы время, пожалуйста, Лер.

Это решение было практически невозможным для Лерайе, однако… она вздохнула глубоко и ответила:

– Хорошо.

Тилис едва заметно улыбнулась. На её бледном лице с едва ли не синими губами улыбка выглядела пугающе.

– Я обещаю сделать всё, что смогу.

Лерайе поднялась на ноги, ощущая, как неприятной болью и неподъемной тяжестью отдало в коленях и голенях, в которых остались вдавленными кусочки мелкой каменной крошки, что она не стала их отряхивать. Тилис лежала неподвижно – Лерайе видела, как поднимается её грудная клетка при дыхании – быстро и часто, – и едва улыбалась, смотря на небо, хотя причин для этого у неё не было. Боль не давала Лерайе покинуть это место, и дело было не в том, сколько гематом, порезов, ссадин и, быть может, переломов оставила на ней Сората, и не в том, как сильно болели места ударов о твердую землю. Болело глубоко внутри. Лерайе знала, что не должна была оставлять Тилис, но дала ей обещание.

И это было самое ужасное решение в её жизни.

…На этот раз она знала – нельзя терять ни минуты. Так что, как только финальный гонг прозвучал над ареной, Лерайе, не задаваясь лишними вопросами вроде того, что вообще она забыла на арене, метнулась в сторону выхода – он подсвечивался соответствующей надписью. Определить путь наружу было несложно, но место, куда Лерайе так стремилась было… неопределенным.

Она не знала. Что-то происходило с ней всё это время, с того самого раза, как она столкнулась здесь с Соратой и сделала очень большую ошибку – не сбежала сразу. Даже зная, что не сможет сделать ничего Посланнику, Лерайе надеялась на успех. И в конце концов оказалась в пустоте, без понимания, что происходило вокруг неё. Сейчас ей нужно было найти кого-то, кто должен знать, что за чертовщина происходит, кто мог бы помочь, ведь Лерайе перестала контролировать что-либо в своей жизни, что ощущалось словно ночной кошмар. Не имея ни малейшего представления куда, Лерайе неслась по коридорам стадиона, смутно вспоминая то, что происходило не с ней, при этом зная, где находится выход. Кто бы мог помочь, кроме Духов, Лерайе не представляла, но и как найти Духов в огромном городе, где они не обязательно остаются в одном месте, а в прошлый раз ей даже не хватило светлого промежутка на то, чтобы пройти пару десятков метров, она не имела ни малейшего представления.

Насколько быстро мир затянет её обратно в небытие Лерайе даже не хотела думать.

Но внезапно реальность оказала Лерайе радушный прием, подбросила удачу. Или стечение обстоятельств. Аспид появилась у самого выхода, запыхавшаяся, с большими глазами, словно удивленными или полными страха и волнения, выглядела так, как будто неслась откуда-то так же отчаянно, как пыталась это сделать Лерайе.

Но вряд ли это действительно было так, как выглядело со стороны.

Времени на долгие приветствия и объяснения у Лерайе не было, потому она подлетела к Аспид, вцепилась в плечи и на одном дыхании вылила на неё всё, что могла:

– Помоги мне. Объясню всё потом. Она что-то сделала. Сората. Духи в курсе. Она внушила мне другую личность, я ничего не помню, не могу долго оставаться в сознании. Я обещала ей, я не могу… Мне больше некого попросить, я…

Аспид не успела сказать ничего, лишь смотрела с волнением во взгляде, а потом… руки, державшие её ослабли и постепенно опустились.

– Простите, – прозвучало в вечерних сумерках, – я, наверное, перепутала вас с кем-то.

…Как минимум, бежать уже было некуда, и Лерайе понимала этот факт очень хорошо. Проблема состояла в том, чтобы его принять. А с этим возникали некоторые трудности. Без малейшего представления, что сейчас происходило с Тилис и без возможности перестать об этом думать, Лерайе провела несколько дней в пути до той точки, которую Тилис называла “меткой”. Точка мигала на экране локатора, однако уже выбравшись из космолета, Лерайе ощутила слабую пульсацию в одном из направлений. Нечто, напоминающее заклинание для поиска вещей, очень слабое, но доступное и для Лерайе в том числе. Оглянувшись по сторонам, и увидев только бесконечный желтеющие травой поля во всех направлениях, Лерайе засунула телефон в карман поглубже. Кроме неё в космолете не было никого, пилот махнул ей рукой, возможно, это был какой-то формальный жест, который для Лерайе не имел никакого значения – как только он отлетит на достаточно расстояние, внушение рассеется само собой, и он забудет, что отклонялся от курса. В то же время, самой Лерайе отклоняться от курса было нельзя, ещё раз прислушавшись к пульсирующей энергии метки, она двинулась в нужном направлении.

Место было унылое, далекое и заполненное полями во все стороны до горизонта. Одним словом, колония. Вдаваться в подробности местных политических взаимоотношений Лерайе не хотелось. Звезд на небе светило две – одна побольше, а вторая поменьше, может, раза в два или около того, вероятно, эти звезды даже были связаны друг с другом, но эти размышления только отвлекали Лерайе от исходной цели – точка ощущалась все ближе. Но расстояние до неё оставалось достаточно большим, вероятно, там находилось поселение. По расположению звезд сложно было сказать, какой промежуток дня сейчас и как долго он продержится. Лерайе вообще знала катастрофически мало об этом месте из того, что ей было необходимо знать – что тут с туристами, как быстро её обнаружат посреди открытого поля и не летит ли на перехват уже какой-нибудь наземный летательный аппарат. И есть ли тут такие.

Пробелы в важной информации заставляли Лерайе торопиться, и она в конечном счете начала бежать мимо желтых невысоких полей травы, которую, наверное, следовало считать продовольственной культурой. Лерайе не особо различала все эти травы. Погода тут была умеренно теплой, но не жаркой, чтобы воздух обжигал легкие, приятный климат, плодородная почва, хорошая температура – раздолье для сельского хозяйства. По пути Лерайе встретилось несколько человек, которые посмотрели на неё коротко, вопросительно, но ничего не сказали, не стали бить тревогу, спокойно вернулись к своим делам. Ближе к точке людей становилось всё больше. И на всех этих людей приходилась одна замеченная Лерайе установка для полива. Быть может, просто был не сезон, быть может не тот уровень развития. Здесь ведь не было станции, чтобы заниматься транспортировкой всего того, что здесь выращивали, с другой стороны, была ли станция у владельцев этой колонии? Все эти вопросы просто лезли в голову из-за всех тех кадров жизни, которые попадались в пути, и она размышляла о них, чтобы отвлечься.

Точка приближалась. Лерайе заметила поселение: небольшое – пару десятков домов, одноэтажное и все одинакового белого цвета с синими границами окон и дверей. Где-то были клумбы, где-то нет. Общее впечатление сложилось неоднозначное – практично для колонии в целом, но слишком скудно для старой, существующей не одну сотню лет. Внутри однотипного дома на окраине точка пульсировала особенно ярко, Лерайе остановилась у самых дверей, ощущая, как легкие окончательно сдались, в груди жгло и пылало болью. Лерайе глотала воздух медленными и глубокими вдохами, пытаясь рассмотреть в синих рамках окон что-то внутри домика, о занавески не давали заглянуть туда. Тогда Лерайе осторожно постучала по стеклу окошка. Отчего-то стучать в плотную дверь ей показалось неверным решением. У окна замелькали тени, голосов не было слышно, подробностей не было видно. Внутри кто-то был, но сколько их сказать Лерайе не могла. Спустя какое-то время тени замерли и занавеска слегка приоткрылась, Лерайе заметила глаз, который сразу же исчез, затем из той же щели показалась часть руки и показала на дверь. Замок в двери щелкнул, но ничего не открылось. Лерайе подошла сама, взялась за ручку, и дверь плавно с шумом пневматического замка открылась. Внутри оказалось пусто, Лерайе огляделась и закрыла двери за собой. Как только раздался второй щелчок механизма, тут же появились люди. Лерайе не знала их, одной была довольно молодая женщина, быть может, ей было немногим больше, чем самой Лерайе… с точки зрения внешнего вида. Может и больше, кто вообще знал, какой срок жизни у местных. Она оттолкнула Лерайе от двери и начала методично закрывать замки по очереди. Это могло бы показаться странным, но в данной ситуации даже этого было недостаточно – какие-то двери Сорату не остановят, это они уже поняли.

– Не стой столбом, иди, – пихнула женщина Лерайе в спину.

Вторым человеком был мужчина, выглядящий постарше, среднего возраста, сказала бы Лерайе, если бы разбиралась в возрастах. Он смотрел на неё с подозрением, и это Лерайе тоже могла понять.

Последним человеком в комнате был, конечно же, Бертрам – тот, кого просила защитить Тилис, её законный муж, отец её ребенка и вся прочая чушь, которую Лерайе не хотела понимать. В углу комнаты на небольшой софе спал укутанный в несколько слоев младенец. С ним дела обстояли сложнее всего, ведь на него даже нельзя было рассчитывать. В несуществующем плане Лерайе по выполнению обещания, данного Тилис, была только одна боевая единица – сама Лерайе. И, она оглядела людей вокруг, учитывая, что цели обещания только множились, сдержать его становилось все невероятнее.

– Слава Духам, ты жива, – подлетел к ней Бертрам, – где Тилис?

– Там, где вы нас оставили! – огрызнулась Лерайе, тут же выдыхая, поняв, что повода для подобного отношения у неё нет ни единого – эти двое бы просто мешались под ногами, – Медики были в пути, и она заставила меня бросить её ради вас. Я понятия не имею, что с ней, если ты вдруг захочешь меня об этом спросить!

– Не ругайтесь, – оборвала её женщина грозным тоном.

Лерайе отвернулась в сторону. Ощущение тотального провала во всем не покидало её. Она уже пожалела, что согласилась.

– Я уверена, с ней всё будет хорошо, – продолжала женщина. – И с нами тоже.

– Тилис потеряла много крови, – произнесла Лерайе тихим голосом, смотря на Бертрама, слова давались ей с трудом, – она, скорее всего, знала, что ничего не выйдет, потому и заставила меня отправиться за вами. С ней точно не “всё будет хорошо”. Как и с нами. Эта поехавшая не остановится.

– Мы не должны так думать, – сказал Бертрам. Его лицо выглядело практически серым, Лерайе не могла на него смотреть. – Мы не знаем точно. Пока не будет на сто процентов известно, нельзя ничего утверждать.

– Наверное, – ответила Лерайе, но в глубине души она знала, что все плохо. Иначе и быть не могло. Она не могла знать, что будет дальше. И совершенно не понимала, почему для неё так важно сдержать это обещание.

– Тебе нужно отдохнуть, – сказала женщина, глядя на нее заботливым взглядом. Лерайе покачала головой и ответила:

– Нам нужно подготовиться.

Ожидание закончилось до того, как они успели закончить все необходимые приготовления. И закончилось оно под гром настоящей бури, которая принесла с собой грозу, ледяной ливень и Сорату.

А, быть может, это сама Сората принесла с собой грозу.

Возможности укрыться не существовало. Люди с криками бежали прятаться в неизвестном направлении от дождя, от ветра и от ужаса, текущего вдоль улиц вместе с дождевой водой.

Лерайе пыталась подняться с земли, но грязь под руками скользила и не давала возможности опереться. Или дело было в дрожащих руках. Или в кружащейся голове. Звон в ушах стоял такой, словно большой колокол поставили Лерайе в голову, и маленькие человечки били в него, не переставая, как будто от этого зависела их жизнь. Затылок ныл от боли, волосы слиплись от воды и грязи, кровь, наверняка, капала с них, но различить было очень сложно.

Сората даже не пыталась вести диалог. В прошлый раз у неё были сомнения, но теперь она пришла сюда с одной целью, появилась посреди улицы, в эпицентре надвигающейся грозы и снесла крыши с домов одним легким движением руки.

И они пытались что-то сделать – спрятать тех, кого следовало спрятать, выйти один на один с безумием. Конечно же, это было бесполезно.

Лерайе, наконец, совладала с собой и смогла встать на ноги. Её немного пошатывало и тошнило, вероятно, ни одна магия не могла спасти органическое тело от органических повреждений полностью. В шуме дождя и ветра не было слышно ничего. Видела Лерайе лишь полосы воды, падающей на землю. И лужи, собирающиеся в углублениях. Следы, если и оставались, размыло мгновенно. Тот дом, в котором они придумывали свой план уже полностью залило водой, она выливалась ручьями через окна и дверь. Дом был пуст. Улица была пуста.

Оглянувшись по сторонам, Лерайе заметила и другие дома с поврежденными стенами, оторванными или покореженными крышами, перевернутые клумбы, деревья с обломанными ветками валялись вдоль дороги, вырванные с корнем. Дождь смывал грязь с их корней. Если здесь и оставались люди, то вряд ли они пережили разрушения. Без возможности узнать, куда направились Бертрам с ребенком и помчавшаяся за ним Сората – Лерайе пыталась, до последнего пыталась остановить Сорату, не дать ей найти тех, кого она так хотела уничтожить, но у неё ничего не вышло, снова, – не могла выбрать нужное направление. И в итоге кинулась туда, где, как ей казалось, собирался большой ураган.

...Могла ли Лерайе сделать хоть что-то, как-то помешать, как-то повлиять? Конечно же, нет. Сората сказала ей: “Думаешь, что с тобой не поступят так же? Что ты лучше, чем я, и тебя оставят в живых?”, но уплывающее сознание не было полностью осознанным, чтобы Лерайе могла доверять ему полноценно, так что суть и контекст слов были для неё недоступны. О чём бы ни говорила Сората, для неё это было важно, и это что-то пугало её, ведь она практически кричала:

– Они убьют тебя, если останешься!

И её крик тонул в шуме дождя.

Вода смывала кровь с лезвия меча в руках Сораты, что в тусклом освещении выглядел черной тенью, и Лерайе уже не могла сделать ничего. Кровь текла по её телу, по лезвию, по неподвижным пальцам Бертама, смешиваясь с водой, утекала в стоки, которые так плохо были оборудованы, оставляя огромные лужи на дорогах. Вода хлюпала под руками Лерайе, грязь измазала её практически целиком, волосы слиплись, одежда промокла, Лерайе трясло от холода и боли, кровопотеря достигла критической, а ледяной дождь только добивал.

– Я не хотела этого, – продолжала говорить лишь Сората надломленным голосом. – Но они бы убили меня, как и всех до меня. Вы просто не знаете, на что идете. Она не должна была приходить на Эгиос! Если бы её не было, ничего бы не случилось!

Слова гасли в шуме дождя, и Лерайе лишь смутно про себя спрашивала словно в ответ: “Она – это кто: я, Тилис, кто-то другой? С кем ты говоришь? Со мной? С ним?”. Сознание уплывало вместе с водой, дождь, казалось, заканчивался. Капли постепенно переставали падать на кожу. А, быть может, так заканчивалась жизнь, и Лерайе просто не чувствовала ничего более. Она думала, что, по крайней мере, они спрятали ребенка, та женщина – Мелисса, её звали Мелисса – унесла его куда-то, и Сорате будто бы не было до него дела. Сквозь пелену перед глазами Лерайе видела, как эта сумасшедшая смотрела на меч с воодушевлением и продолжала что-то говорить, только Лерайе не могла разобрать ни слова, она попыталась подняться, но голова только сильнее закружилась, а в ушах только больше и громче зазвенело, и изображение перед глазами засветилось так ярко, что Лерайе зажмурилась. Она услышала на фоне крик, но не могла сказать, кому он принадлежал, как не могла найти в себе силы, чтобы попытаться узнать.