Вкус твёрдого деревянного пола Гран Торино уже глубоко отложился в памяти Изуку, и он даже не знал, что и чувствовать по этому поводу.

Можно сказать, он чувствовал себя подавленно, ведь осознавать свою полную ничтожность перед маленьким старичком, который с легкостью отправляет кувыркаться того по полу, было не очень приятно, но с другой стороны это происходило настолько часто, что он практически смирился с этим. Плюс он больше не удивляется тому, почему Всемогущий так его боялся.

Каждый приём, который показала ему Шимура-сан, все выученные приёмы и манёвры из прошлых боёв, даже пару приёмов Тодороки, были бесполезны против Гран Торино. Он даже провернул пару дешевых трюков от безысходности, и… ну. Он больше не повторит своих ошибок.

По крайней мере, Рей больше не выглядела злой и обиженной, когда он падал на пол. Она была больше занята смехом, предатель.

— А ты задиристее, чем кажешься, малой, — подметил Торино, давая Изуку небольшую передышку. — Но эта задиристость не доведет тебя далеко, если ты даже свою чёртову причуду использовать не будешь.

— Всё не так просто, — сказал он, сжав зубы в отчаянии. — Если я воспользуюсь ею, я либо уничтожу себя, либо Вас, либо обоих, и… — парень снова плюхнулся лицом вниз, не закончив предложение.

Слова Исцеляющей Девочки всё ещё были свежи на его памяти, пока он фокусировался на своей силе. Он концентрировался, вспоминая, как он использовал её против Тодороки в кавалерийской битве. Было больно, но рука не сломалась, и показалось, на мгновение, что он наконец приблизился к нормальному продуманному удару.

Глухой стук.

И снова встреча с полом. Кстати, та вмятина на потолке была не такой уж и плохой.

— Черт тя дери, пацан, если бы только тебя можно было согнуть ещё сильнее, я бы покрасил тебя в неон и использовал, как знак при входе! — сказал мужчина.

— Почти получилось, — прошептал тот, всеми силами скрывая полностью выбитый из него дух.

— Не льсти себе, парень, — а Гран Торино и пальцем не шевельнул, чтобы ему помочь. — Для меня твоя проблема ясна, как день. Может, до тебя это уже тоже дошло — ты поднял Всемогущего на настолько высокий пьедестал, что тебе понадобится, как минимум, пять стремянок, чтобы до него добраться. И закинул свою же причуду туда же за ним, не правда ли? — он наклонился ближе. — Ты сковал себя же в наручники, мальчик. И пока ты не скинешь их, я не смогу тебе нормально помочь.

После того, как Торино оставил его в одиночестве давиться собственными неудачами (и убирать весь бардак, который они наделали), парень начал думать.

Тихо и вслух, но думать. Он был новичком в специальных геройских тренировках и во владении подобной причудой. Но если и было то, в чем он действительно был хорош, так это в размышлениях.

Медленно, когда синяки уже перестали болеть и он стал вытягивать из Рей идеи, вещи стали вставать на свои места. Он небрежно и быстро писал пометки, тормошил свой мозг в разные стороны, смотрел на вещи под разными углами несколько раз. В ту ночь он нашел для себя уединенный переулок, где он смог применить спутанные мысли на практике. Он не особо волновался; в этой местности нечасто происходят какие-то преступления, да и ночное зрение у него довольно высокое. С Рей, следящей за возможными опасностями, он вбивался в стену, упорно борясь с силой внутри себя. На следующий день его тело было уставшим и разбитым, — более, чем обычно — и у него всё ещё ничего не продвинулось.

— Эт не твоя вина, — сказал ему Торино совершенно явно не комплимент, — скорее снисходительный комментарий — но Изуку спокойно принял это. — Всемогущий всегда свободно управлял этой силой. Думаю, именно поэтому его методы обучения не работают на тебе, — он издал резкий смешок. — Его тело было всем, с чем он хорошо справлялся. Это, конечно, не останавливало меня от избиения его до блевоты в те времена.

Мидория вздрогнул от ощущения сочувствия к прошлому. Он задумчиво промычал.

— Эм… Торино-сэнсэй? Вчера… Я знаю, что Вы тогда просто надо мной типа подшучивали в самом начале, но Вы так и не ответили на мой вопрос, — он замялся. — Неужели это его имя? Тошинори?

Старый герой немного подумал над этим и пожал плечами.

— Та, к черту. Ты и так хорошо поработал, думаю здесь могу тебе дать поблажку. Да. Это его законное имя — Тошинори. Только ты не слышал это от… хех. О чем я говорю. Чё это я должен волноваться, что я тебе это сказал? Хочу посмотреть на его обвинения!

Их перебила прибывшая посылка.

И только к окончанию занятий ему потребовалась микроволновка и невероятно прозаичная метафора, чтобы наконец-то у него что-то кликнуло.

Прямо как какой-то выключатель — раз он уже начал вырабатывать скучные аналогии. Его самый высокий лимит все ещё висел на пяти процентах, но эти пять процентов значили намного больше, если их равномерно развить по всему телу.

Как он мог быть таким тупым? Все это время он ограничивал себя, ограничивал свою причуду — он фокусировался только в особых случаях, только на определенные части тела и только ожидая фатальный конец. Но это… сейчас это чувствовалось естественно. Это чувствовалось…

— А теперь можешь так двинуться? — спросил Торино, пока Один За Всех вибрировал в нем от головы до кончиков пальцев.

— Хороший вопрос, — прохрипел Изуку сквозь сжатые зубы. Слишком тяжело, подумал он, расслабив челюсть. Он почувствовал слабый тычок пальца Рей на своей руке, и осторожно повернул к ней голову. — Думаю, да. Наверное.

Даже через шум силы и пульсирования в его ушах, он смог расслышать хруст костяшек Торино.

— Не хочешь пройти со мной небольшую разминку?

Он почувствовал ещё одну улыбку, растягивающуюся на его лице. Он подумал о том, как же тогда он выглядел со стороны, со сжавшимися от натуги зубами и сверкающей молнией по венам.

— Пожалуйста.

Сэнсэй улыбнулся ему в ответ.

— Если ты сможешь обуздать эту мощь и все ещё двигаться с работающим Одним За Всех, то это будет для тебя большим скачком. Так что скажу тебе вот что, пацан, — он вытащил секундомер. — Говоришь, что у тебя есть вопросы, да? Продержись три минуты и я дам ответ на один. Выбирай всё, что душа пожелает, — его ухмылка растянулась ещё шире. — А если хорошенько ударишь меня, то я отвечу на все.

***

Пацан задел его. Задел его. Торино успел увернуться, как это всегда и делал, но он все равно почувствовал, как рука этого паршивца скользнула по его лицу. Это даже близко не было хорошим ударом, и это значило две вещи. Первое, проницательность Тошинори была возможно намного лучше, чем он думал. Второе, из этого мальчика, пожалуй, действительно могло что-то выйти.

Они сели за стол перед нагретыми тайяки. Даже без взгляда на парня, Торино мог чувствовать на себе его ожидающие маленькие глаза. Он вздохнул.

— Ну. Я человек слова. Так что, — он встретился с его взглядом. — Выбирай вопрос и спрашивай.

Эти глаза снова изучали его лицо, в настороженности и внимательности, словно их владелец не знал, доверять ли ему или нет. Насколько недоверчивым Тошинори был к этому ребенку, что даже настолько простое предложение вызывало столько подозрений?

— Есть ли что-то, о чем Вы не хотите говорить? — спросил он. — Я не хочу тратить вопрос на что-то, на что не получу ответ.

— Я непробиваемый, пацан, — сухо сказал мужчина. — Если я сказал, что душа пожелает, то я это и имел в виду. Давай быстрее спрашивай уже.

Похоже, это дало ему мгновение на размышления, прежде чем поверить ему. Наконец, при этом лицо его было пустым, он спросил.

— Кто такая Шимура Нана?

Такияки рассыпались в его руках на три части.

Что. Нет… нет, не может быть. Тошинори никогда не говорил парню его имя, так какого черта…?

— Ты услышал это имя от Всемогущего? — спросил он.

— Ну, — сказал пацан. — Он… Я… — его кулаки медленно сжались на его коленях. — Скажем так… Я не думаю, что он что-то имел в виду, говоря это имя, — он прикусил губу. — Я ничего о ней не знаю. Я просто знаю, что она чем-то важна.

Торино испустил вздох. Тошинори прокололся, если верить словам. Выпалил её имя и мальчик услышал. Хотя у него возник вопрос, почему именно он сказал это, и кому. Эх, та он всегда был болтливым, как и пацан, которого он выбрал. Это может кончиться для них плохим исходом когда-нибудь, если они не научатся держать себя в руках.

Ну. Он человек слова.

— Она была моим хорошим другом, — сказал он. Но ему пришлось остановиться, на том моменте. Прошло много лет. Десятки. Боль с тех пор оставалась такой же сильной. — Невероятно хорошим другом. Мы сражались вместе, в те времена. Даже не могу сказать, сколько раз она спасала мой зад и сколько спасал я… — он запнулся. — Мы прикрывали друг другу спины, вот к чему я веду.

— Так она была героем, — прошептал тот.

— Хах. Ты действительно ничего не знаешь, — на лице пацана не возникло и следа лжи. — Она была не просто героем, парень. Она владела Одним За Всех ещё до Всемогущего.

На мгновение, он почти убедился в том, что пацан сейчас же взлетит на него через весь стол.

— Она… что? — он стал мертвенно бледным.

— Агась.

— Но она… Я… — он сжал свой рот на пару секунд, смотря на стол. Его глаза слегка сверкали от явно слёз. — Вы же сказали, что она была Вашим другом.

— Да.

— …Она умерла, не так ли.

— …Да.

— Как…

— Ешь, — резко сказал мужчина. — Четыре минуты и сможешь задать ещё один вопрос.

Парень нахмурился, явно желая начать спор, но потом его взгляд смягчился. Это всё, на что был способен Торино, чтобы не сорваться на него… на того, который словно желал его симпатии.

— Да, сэнсэй.

У парня было ещё пару дней впереди.

***

— Как она умерла?

— Умерла, выполняя свой долг. Не каждому герою суждено так долго жить, как мне.

***

— Вы знаете какие-то детали о том, как… как она умерла?

— …Если хочешь спросить у меня, был ли я тогда с ней, то так и скажи.

— …

— Нет, не был… как и любой другой.

***

— Когда она умерла?

— Десятилетия назад. Не могу вспомнить точный год. Когда я впервые в своей жизни опьянел, это утерялось из моей памяти.

***

— Она и Всемогущий были близки?

На следующий день мальчишка все-таки поднял этот вопрос. Торино потребовалось немного больше времени, чтобы наконец ответить на него.

— Возможно, — сказал он. — Возможно и были.

— Что Вы имеете в виду? — даже несмотря на парня, он всё ещё мог чувствовать на себе его широкие глаза, словно он пытался прочитать ответ сквозь его мозговые клетки, прежде чем мужчина даст четкий ответ. — Разве что-то… произошло между ними?

— Нет. Ничего не происходило. В этом и была проблема, — он встретился с его взглядом. — У них и не было шанса. Пацан, он хоть говорил тебе о том, как мы были знакомы?

— Он сказал, что Вы были его классным руководителем, в его первый год в Юэй.

— Я уж чертовски точно был, — сказал ему Торино. — И тогда была причина, почему я был тем, кто обучал его.

Он знал, что паренек был очень проницательным. Он мог видеть то мгновение, когда ответ сам собой пришел к нему без его помощи.

— Вы имеете в виду…

Мужчина вздохнул. Он занимался этим много последние несколько дней.

— Думаю, он был немного моложе тебя, когда она умерла, — произнес он. — Она дала ему начало, передала эстафету и… ну. Она вытянула из меня обещание, что я буду обучать его, если что-то с ней случится. Практически поклясться кровью. Иногда я задумываюсь, знала ли она уже о своей кончине в то время.

Следующее занятие протекало между ними невероятно яростно и грубо. Похоже, пацану не понравились его ответы. К тому моменту Торино уже был сыт по горло его вопросами, потому он посчитал, что тренировка против одного человека, использующего одни и те же тактические приёмы, взрастит в нём новые плохие привычки.

— Думаю, на этом моменте можно уже закончить с практическими тренировками, — сказал он, пока мальчик поднимался на ноги и вытирал нос. — Ещё немного и мы оба станем слишком предсказуемыми.

— Я бы смог продолжить в том же духе, но ладно, — сказал тот. — Так что теперь тогда?

— Что теперь? Пришло время заняться тем, зачем ты сюда пришёл. Тренировка на самом рабочем месте, — Торино запихнул внутрь все свои тревожные мысли и чувства, которые он пытался давно забыть уже много лет. Он широко усмехнулся. — Одевайся, парень. Будем заниматься отловом злодеев.

Мальчик осторожно потянул мышцы на плечах.

— Так скоро? — спросил он.

— В смысле скоро? — фыркнул Гран. — Рабочий опыт был самым главным пунктом всего того, чем мы сейчас занимаемся, помнишь? Тебе просто требовалось несколько дней, чтобы наверстать.

— Точно.

— Надеюсь, ты сможешь не заснуть.

— А? — паренёк заморгал широкими совиными глазами, а тёмные круги под ними выделялись, как синяки.

Торино вздохнул.

— Неважно. Собирайся, я пока вызову такси.

Парень пришёл к нему наружу немедленно, в рабочей одежде и всё ещё с таким видом, словно он не спал недели. Гран уже начал задумываться, не культивирует ли он такую внешность намеренно, чтобы распугивать людей. И это, похоже, не мешало ему во время тренировок. И если бы мужчина не был таким внимательным, он бы точно ошибочно бы подумал, что парень из-за своей усталости иногда не обращает на что-то внимание. Один взгляд на его глаза, особенно если учитывать, что они не часто отрываются от Торино, наводит его на мысль, что думать так явно не стоит.

Это… на самом деле очень даже полезно, если парень делает это намеренно. Злодей может совершить эту ошибку и заплатить за это. Если Гран и знает одну вещь, так это ценность быть недооцененным.

— Так куда мы направляемся? — спросил его ученик.

— Прямо в главную часть токийского метрополитена, — ответил он. — Потому что… ну. Можешь догадаться почему?

Его глаза сузились в раздумьях.

— Ну… оно более населено. Там намного больше людей. Это то место, где я обычно слежу за геройскими сражениями.

Торино взглянул на него.

— Преследователь стычек, а? Я и не удивлен, — он подозревал, что этот пацан был фанбоем, но это только подтверждает догадку.

— У меня… не было причуды до Одного За Всех, — сказал тот, пока они садились в машину. — Я подумал, что лучшим моим вариантом будет, ну, если я хочу стать героем, то единственный способ — понять, как работает стратегия.

Гран замычал в понимании, глотая ещё одну кроху информации. Тошинори передал силу ещё одному беспричудному парнише — что тоже не было сюрпризом.

— Ну, ты прав, более или менее. Чем выше плотность населения, тем больше уровень преступности. В таких местах, как Шибуя, подобные стычки происходят практически каждый день.

— Мы едем в Шибую?

— Агась.

— На скоростном поезде? — спросил он. — Из Шинджуку до Коуфу, да?

— Правильно, — ответил мужчина. — Чего ты спрашиваешь? Волнуешься, что будет слишком темно?

— Не очень, я хорошо во тьме вижу, — пожал плечами парниша. — Мы просто будем проезжать мимо Хосу. Там сейчас один из моих друзей.

— Ну, это конечно прекрасно и хорошо, но тебе лучше сконцентрироваться на том, где именно ты, понял?

— Да, сэр.

Торино оглянулся на него ещё на один момент, после чего не сказал и слова до той поры, пока они не вышли из такси возле станции.

— Итак. Вопросы?

Это вызвало у следующего за ним ученика испуганный взгляд, но потом он сменился больше на задумчивый.

— Нет, — протянул он. — Не для Вас, по крайней мере.

Похоже, Тошинори предстоит хорошенькая прожарка в ближайшем будущем.

— Понимаю, — произнес мужчина. — Только мне теперь хочется понять, почему ты спросил это именно у меня, а не у него самого, — он кратко глянул на парня. — Или он избегает вопросов, что ли?

— Типа того, — сказал мальчик, издав короткий вздох. — Наверное… Я чувствую, что есть вещи, о которых он не готов говорить.

— Нескольким из этих «вещей» уже больше десяти лет, мальчик, — сказал ему Гран. — Отговорка в духе «ещё не готов говорить об этом» далеко тебя не доведёт.

— Я не хочу на него давить, — сказал тот. — Мне надо установить с ним связь.

— И поэтому ты решил вместо этого надавить на меня?

— Я уверен, что Вы могли бы заткнуть меня, если бы действительно хотели этого.

Торино вёл путь к нужному поезду, качая головой. Черт тебя дери, Тошинори. Что же, ради всего святого, ты мне подкинул?

Как оказалось, ответом на этот вопрос было «типичный подросток». Когда они сели в поезд, тот тут же достал свой смартфон. Торино лишь закатил глаза в небо. Ох уж эти современные дети со своими соцсетями и мемами.

Но он выглядел встревоженно, хмурясь вниз в яркий маленький экран. Что правильно — Грану нужен внимательный и сфокусированный паршивец, чтобы хоть чему-то его научить.

Прежде чем у Торино появился шанс вздёрнуть парня за рассеянность, его спина вдруг резко выпрямилась, а взгляд начал ходить кругом, с широкими глазами, словно он что-то услышал. Его рот открылся в попытке что-то сказать, но вдруг поезд совершил аварийную остановку, отправляя лицо пацана лететь в кресло перед ним. Мужчина в иной ситуации удивился бы этому, но когда через три секунды поезд пробивает про-герой в полусознательном состоянии, у него уже не было на это времени.

***

В поезде появилась дыра.

Изуку мог чувствовать вечерний воздух, исходящий из улицы. Торино дал ему указание, и парень забыл его в тот же момент, как услышал его. Хотя это было и не важно — старый герой не задержался с ним надолго, чтобы наблюдать за его выполнением.

— Рей, — прошипел он сквозь сжатые зубы. — Найди Ииду. Сейчас же.

Её черные волосы вздымились по своей воле, после чего она исчезла, не издав звука. Изуку поднялся к широкой дыре, совершенно не обращая внимания на запуганных рабочих поезда, кричащих в его сторону, и прыгнул вниз.

***

Иида Тенсей сожалел о нескольких вещах.

Он сожалел о том, что не поцеловал свою мать на прощание, в тот последний день. Он очень спешил, у него на уме был лишь Убийца Героев, и он не думал, что ему это пригодится.

Он сожалел о том, что зашел в тот переулок один, без подкрепления и ведома других.

Он сожалел о том, что боролся не в полную силу.

Он сожалел о том, что сдался, позволив себе упасть на холодную, грязную землю с разорванной спиной и кровью на глазах, прежде чем он мог снова поцеловать мать или сказать Тенье взять его имя.

И вот теперь он сожалел, что дал Мидории Изуку уйти на вокзал, вместо того, чтобы взять его за шкирку, принести к Тенье и сказать Что-то не так, я не знаю что, но, пожалуйста, помоги мне это исправить.

Он неправильно понял своего братишку. Он вообще ничего не понимал — наверное, даже намеренно. Возможно он знал, где-то в закоулках разума, что именно происходило в голове Теньи. Возможно он знал, что происходило с самого начала, но просто отказывался признавать намерения брата.

Он просто взялся за это из-за общего опыта. Справочник явно был в этом лучше остальных.

Он скучает по тебе. Ему грустно и больно. Он наконец-то принял советы Мамы и Мидории, и просто нуждается в дополнительном времени.

Но все пошло не так, как только герой Справочник повернулся к Тенье и сказал.

— Мне стыдно спрашивать об этом, но… ты здесь ради Убийцы Героев, не так ли? — именно тогда Тенсей и понял, как ужасно облажался и каким дураком он себя повёл.

Он идиот. Они в Хосу. Тенья выбрал самый скучный из всех возможных выборов. И он воспринимает это всерьёз — да чёрт побери, когда вообще Тенья не воспринимал что-то всерьёз?

Что же ещё он бы делал здесь?!

У Тенсея было всего пару минут на панику и свои мысли, прежде чем всё покатилось в ад. Эти существа повсюду, — эти глазеющие пустые монстры, Ному — злодеи нападают, Хосу в хаосе, и его брат скользнул в замешательство.

— Нет, — он следовал за своим младшим братом, моля его остановиться, будто его слова что-то решали. — Тенья, пожалуйста, уходи. Не ищи его. Не совершай эту ошибку.

Но его слова были пустыми для глухих ушей.

В конце, всё заканчивалось смертью. Такие люди, как Пятно, не такие одинокие, какими они приняли себя считать, только не со своими жертвами, всегда следующие за ними, всегда наблюдающие. У остальных семнадцати нет младшего брата, за которым они бы могли смотреть, поэтому они следуют за своими убийцами, ожидая того дня, когда те смогут наконец-то слышать их и видеть их. Тенсей услышал их, прежде чем Тенья дошёл до переулка. Он слышал их крики, их предостережения, их отчаянную ругань и проклятия. Пятно, похоже, нашел ещё одну жертву.

Если Тенсей ничего с этим не сделает, то он найдет ещё одну.

— Тенья, прекрати это, — он встал на пути своего брата, надеясь на хоть какой-то прок. — Я не хочу этого. Я знаю, что не хочу этого…

Но Тенья прошёл сквозь него, будто его там и не было.

Мужчина не узнал героя, которого Пятно собирался прикончить. Это было эгоистично, но он едва видел их — едва видел семнадцать бледных фигур, окруживших Пятно, смотрящих, ждущих. Голос его младшего брата отдавался эхом по здешним стенам переулка, а руки Тенсея бесполезно проходили сквозь него.

— Пожалуйста! — в его словах не было смысла, они были тут же заглушены вызовом со стороны брата. — Тенья, пожалуйста! Не делай этого! Ты не можешь с ним сражаться — просто беги!

Пятно не обращал на его брата никакого внимания, отражая все его яростные атаки чистым презрением. Его клинки просвистели сквозь воздух, и хоть у мужчины не было пульса уже как неделю, но он всё ещё мог чувствовать стучащее сердце.

— Я знаю тебя, — прошептал один из мертвых героев. — Ты же Ингениум, да? А мы думали, когда ты появишься. Думали, что ты уже двинулся дальше, — грустные, пустые глаза опустились обратно на его дрожащего брата. — Похоже, у тебя был кто-то другой, за которым ты присматривал, да?

Шлем Теньи упал во время боя, и другой призрак подлетел к его молодому лицу.

— Бедный мальчик.

— Осталось совсем недолго.

Одна из призраков толкнула соседнего.

— Эй, ты же хорошо ладишь с детьми, правда? Сможешь успокоить его, когда он к нам присоединится?

— Попробую. Этому никогда не учат.

— Он всё ещё жив! — рыкнул Тенсей. Ужас ухудшил его самообладание. — Не надо сразу же списывать его — он ещё не мёртв!

Первый герой, который с ним заговорил, посмотрел на него понимающим взглядом.

— Как ты думаешь, сколько у него шансов продержаться?

— Один надрез, и это закончится.

Глаза Ингениума наполнились слезами.

Тенья снова заговорил.

— Друг дал мне один совет, — произнёс он. — Он сказал мне сделать что-то полезное. Что-то, что может помочь. Что-то, что важно для других, — его ладони сжались в кулаки. — Я не могу представить что-то более важное, чем это.

— Чёрт побери, нет! — крикнул Тенсей. — Это не то, что он имел в виду, и ты знаешь это!

— Но в том, что ты сейчас делаешь, мало полезного, не так ли? — протяжно сказал Пятно. От его голоса по спине мужчины прошлись мурашки. — В другом случае, ты бы уже его спас, ты так не думаешь? — он кивнул в сторону раненого героя, чьё убийство его брат прервал.

— Я здесь ради своего брата, — прорычал он. — Ты помнишь его, Убийца Героев? Ты убил его всего лишь неделю назад, — он никогда не видел, чтобы Тенья шипел от ярости. — Они сказали, что ты трусливо сбежал, поджав хвост, оставив его умирать.

— Я так и знал, что ты выглядишь знакомо, — язык Пятна был виден на одной из щёк. — Да, я помню его. Ничего личного, кстати. Я не собирался его убивать.

Тенсей примёрз к месту.

— Я хотел оставить его в живых. Чтобы распространить слухи. Я понял, что его подмога уже была в пути — представь моё удивление, когда никто не пришёл, — Тенсей задрожал, он помнил липкую кровь, холодный камень и трепещущую тьму в своей голове. — Похоже, он пришёл ко мне сам — ещё одна фальшивка, жаждущая забрать всю славу себе. Это люди, которые всегда получают то, что заслуживают в самом конце. Я просто тот, кто помогает этому продвигаться.

— Заткнись! — крик брата рикошетил по стенам, как пуля.

— Тенья, не слушай его! — его голос сломался, полный безумия. — Это ловушка — не нарывайся на неё! Просто беги! Беги сейчас же! Ты должен жить!

Но Тенья не слушал его. Тенсей задумался, послушал ли он его даже, если бы мог.

— Герой Ингениум, — прорычал это имя его брат. Глаза Пятна расширились в удивлении. — Вот имя того героя, которого ты убил. И это имя того, кто покончит с тобой.

До этого Тенсей стоял столбом в ужасе, а ступни приросли к земле. Но произношение этого имени — его имени, а теперь уже имени Теньи — изменило всё. Он хотел остаться — он не мог уйти от брата, просто не мог. Но и оставаться здесь… Остаться значит ничего не делать. Остаться значит ждать, когда его младший брат умрёт, наблюдать за этим, дать этому случиться…

И он не мог. Боже помоги ему, не мог.

Но если он уйдет — если Тенья умрёт, и его здесь не будет…

Один из мёртвых героев увидел его потуги и то, как он смотрел на улицу за переулком.

— Нужно куда-то отправиться, Ингениум?

— Я-Я просто не могу оставить его, — не здесь, только не с этим монстром. — Он мой младший брат — если он умрёт…

— Он умрёт даже если ты останешься, — резко сказал ещё один герой, его горло было заметно вспорото. — Не то чтобы ты мог вообще что-то сделать.

Именно это сподвигнуло Тенсея на действия. Именно это дало ему сил — или слабости — отвернуться от Пятна, отвернуться от Теньи, и уйти.

До него еле доходила мысль, что в этом, возможно, совершенно не было смысла. Он практически не думал о том, что работа Мидории не была даже близко к Хосу, и что это всё может закончиться ничем, и его брат может умереть в том месте совершенно один, пока его не будет.

Потому что у него был шанс. Пока Мидория Изуку существовал, был шанс, что он бы мог передать ему через кого-то сообщение и возможно, просто возможно, он не будет жалеть о том, что он дал своему братишке умереть в переулке прямо, как он.

Улицы Хосу превратились в места сражений, дребезжащие от причуд героев и разбитые на куски уродливыми существами. Царящая вечерняя темнота прерывалась уличными фонарями и растущим огнём. Не обращая внимания на окружение, Тенсей перелетал через все окрестности. Он бы присоединился к битвам только завидев вспышку взрыва, нагружая себя защитой горожан и отбиваясь от монстров, которые желали их убить. Но он уже не был героем — просто мертвым мужчиной, с одним единственным страхом осознания, что его член семьи скоро сможет его увидеть.

Живые кричали, мёртвые выли, а Тенсей пытался перекричать их всех, зовя друга его брата по имени. Возможно, кто-то услышит. Возможно, мёртвые услышат, распространяя сообщение — найти Мидорию Изуку — найти единственного человека на этой Земле, который мог их слышать…

Крик сотряс воздух.

Точнее, «крик» было самым точным словом, которым он мог это описать. Большинство людских глоток не способны издать подобный звук, с причудой или без. Тенсей повернулся к источнику, дрожа, и найдя черную дыру, корчащуюся в центре улицы.

Никто, живой или мёртвый, не старался к ней подходить — лишь те перекошенные существа, Ному, не обращали на неё внимания. Тьма резко вздувалась, дёргалась как живая, злая сущность.

Злодей, подумал он. Или Ному. Какая-то жуткая, разрушительная причуда, которая впивала страх, как кривые ногти, в мёртвое сердце Тенсея.

Но он был неправ. В следующее мгновение тьма снова дёрнулась, но потом мужчина смог развидеть её сердцевину. Он увидел бледное лицо, и детскую ночнушку.

Не живое. Не злое. Мёртвое, окруженное Ному, и очень, очень напуганное.

Тенсею тоже было страшно. Эти существа были страшными, Пятно был страшен, и Рей сама была невероятно устрашающей. Но даже если его сердце уже не билось, даже если его звание героя исчезло вместе с его жизнью, были вещи, которые никогда не умрут. И глубоко в его сердце, это желание осталось, пылающее и мощное.

Если он встретит напуганного, потерянного ребёнка, Иида Тенсей никогда не уйдёт в сторону.

Оглушённый её криками, мужчина нырнул во тьму и нашёл маленькую девочку в самой середине. Он поднял её на руки и вышел, пока она резко дёргалась, билась и царапала его.

— Всё хорошо! Всё хорошо. Это просто я. Тенсей, помнишь меня? Ты меня знаешь. Ты же учила меня жестам, — он произнёс её имя своими руками, пока та всё ещё была в его хватке. — Мне нужна твоя помощь, Рей. Где Мидория? — она корчилась до тех пор, пока не вылезла из его объятий и не встретилась с ним взглядом. Отчаянная надежда переполнила его при виде неё. Мужчина мог чувствовать всю измождённость и то, насколько он разрывался на куски от страха, беспокойства и стыда, и он использовал все свои силы, чтобы держать себя в руках. — Он близко? Рей, пожалуйста — пожалуйста, отведи меня к нему. Это по поводу Теньи. Он в опасности — он умрёт —

Без лишнего звука, она схватила его за руку и повела за собой.

Что он мог ещё сделать, кроме как последовать за ней?

***

У Изуку не было ничего, что могло бы помочь. Иида не отвечал на его сообщения с расставания на вокзале, два дня назад. Он знал только, что Иида находился где-то поблизости этого района, где обычно в переулках появлялись жертвы Пятна.

Ну да, это точно поможет делу. Напомните-ка, сколько переулков было в этом городе?

Призраки ему не отвечали. Они больше были заняты наблюдением за кровавой бойней, или бегством за счёт тех крох самосохранения, что у них остались. Единственной его надеждой была Рей, и, возможно, если он сможет найти его…

— Мидория!

Или, подумал Изуку сквозь скачок своего сердца, Тенсей сам его найдёт.

Его облегчение упало в ту же секунду, как только крик мужчины дошёл до него. Брат Ииды подлетел к нему, когда парень шмыгнул в ближайший переулок. Повернувшись к нему, Изуку не успел даже поприветствовать его, как вдруг холодные цепкие пальцы бывшего героя впились в него и прижали его в ближайшую стену. Рей была вместе с ним, с широкими черными глазами.

Тенсей… больше не выглядел как прежний Тенсей. Он выглядел именно так, как представлял себе Изуку мёртвого героя Ингениума в тот самый роковой день. На нём была броня — не гладкий и вычищенный хром, а покрытый вмятинами, грязью и царапинами. Каждый в Токио знал его характерный шлем — но немногие видели его в подобном виде, будто вбитым внутрь мечом или топором, и покрытым кровью возле щелей близких ко рту.

Хрип его тяжёлого вздоха резанул Изуку по ушам. Лишь благодаря тому, что он многие годы слушал подобные голоса, он смог понять, о чём он говорил ему.

— Спаси его.

Кирпичная стена отдавала холодом в его спину. Кровь в жилах словно застыла.

— Иида?

— Пятно—в переулке—он совсем один! — его шлем упал в сторону, обнажая разорванное лицо Тенсея, умоляющего и давящегося кровью. — Я оставил его—он убьет его—помоги мне!

— Покажи мне где, — с трудом произнёс Мидория.

Страх был его старым другом, но он никогда не испытывал подобного ужаса. С текущим по его телу Одним За Всех, он следовал за Тенсеем по опустошённым улицам, игнорируя и героев, и злодеев. Тогда парень будто был слеп и глух, лишь поглощённый страхом и сосредоточенный на следовании за мёртвым братом своего друга, и прилагая все силы, чтобы бежать.

Убийца Героев убил Тенсея, и вот у него был Иида, но сколько времени уже прошло? Как долго Тенсей искал его? Сколько времени потребуется убийце Ингениума, чтобы убить Ииду?

Пятно оставил его умирать в переулке, как какой-то мусор. Тенсей умер в одиночестве, ожидая и ожидая помощи, но никто не пришёл.

И сколько же ждал Иида?

Я уже иду, подумал Изуку, пока жгло его глаза и лёгкие. Это никогда так не закончится, потому что я уже иду. Я иду я иду я иду Иида просто подожди оставайся в живых подожди дыши не умирай не умирай не умирай!

Он был слишком медленным. Чёрт подери, слишком медленным!

Он видел только спину Тенсея, страшась представить такую же спину Ииды — бледную, изможденную, покрытую кровью и спектральные, пустые, белые глаза, всего лишь ещё одно мёртвое лицо в кругу тысяч…

Я не дам этому случиться. Я уже иду.

— Здесь!

Они дошли до переулка, и Изуку заметил ссутуленную фигуру Пятна, стоящую над покорёженным, не двигающимся телом на земле. Его мир окрасился в красный.

Когда всё вернулось назад, он уже стоял на своих двух ногах, один из кулаков жгуче болел, и он подметил две вещи, встретившись с Убийцей Героев.

Первое — переулок был полон людей.

Тенсей и Рей стояли позади или рядом с ним, точно вне поля его зрения, но Убийца Героев был окружен призраками со всех сторон. Мидория насчитал семнадцать. Нескольких из них он смог узнать с новостей, остальные были ему неизвестны. Некоторые не убирали свои посмертные раны, некоторые нет. Но их всех связывала смерть от рук единственного живого человека, стоящего перед ним.

И Изуку был готов залиться слезами, осознав, что Ииды не было среди них.

Ему было почти страшно смотреть за плечо, но это был тот тип страха, к которому он привык. Дрожа, он вынужденно повернул голову, посмотрев вниз на лежащую фигуру.

Иида смотрел на него, с широкими глазами, обездвижено и выглядя вполне живым.

Парень закатил глаза.

Нет, не сейчас. Он всё ещё в опасности.

Вы оба теперь в опасности.

— Мидория, — голос Ииды хрипел так, если бы он ранее кричал — неужели он звал на помощь? — Ты… как?

Он снова повернулся обратно к Убийце Героев, который смотрел на него с прищуренными глазами. Изуку встретил его тускло освещённый издалека уличным фонарём взгляд, и он мог поклясться, что увидел мгновение удивления на лице Пятна, но оно исчезло настолько быстро, что это можно было счесть игрой воображения.

— Всё хорошо, Иида, — услышал он свой голос. Это было неправдой в лучшем случае, но Изуку был знаком с ложью. — Я не дам ему тебя убить.

— Мидория, — рыкнул его друг — он никогда не слышал подобного тона от него. — Ты должен уходить отсюда сейчас же!

Пятно в любопытстве наклонил голову в сторону, почти по птичьи.

— Ха. Похоже, ты тот самый друг, которого он упоминал.

— А ты Убийца Героев, да? — сказал Изуку, пытаясь говорить с таким же холодным самообладанием, как злодей.

— Тот, кто сказал ему… про что там? — тон Пятна был непринуждённым и задумчивым. — Будь полезным? Сделай что-то значимое? Вот, что он мне сказал, прежде чем ударить меня.

Изуку почувствовал холод.

— Ч-что?

— Уходи! — закричал на него Иида. — Не мешайся! Это мой бой!

Но Изуку не ушёл. Он сомневался, что в принципе сделал бы что-то подобное, даже если бы захотел, потому что он не мог перестать дрожать.

Вероятно, это могло быть из-за страха, но нет. Страх ему был нужен, чтобы избегать опасностей, и так как он уже был в опасности, сейчас он был бесполезен. Потому после того, как оно достаточно затвердело и скинулось глубоко внутрь, оно превратилось в злость. Ему потребовался глубокий вздох, свистящий сквозь его сжатые зубы.

— Можешь двигаться, Иида? — спросил он. — Мы можем выйти на главную улицу, если всё сделаем быстро.

Его другу потребовалось мгновение на ответ.

— Нет. Это, похоже, из-за его причуды… Мидория, просто беги.

— Он порежет тебя, Мидория, — прошептал Тенсей. — Сделай всё, чтобы он не тронул тебя клинком.

— Погодите, он может видеть нас? — прошептал один из мёртвых героев.

— Иди отсюда, пацан! — прокричал ещё один. — Позови на помощь!

— Я не могу, — произнес Изуку вслух.

— Нет, ты можешь! — завопил Тенья. — Говорю же тебе, тебя это совершенно не касается!

Напряжение захватило его плечи, начиная со сжатых зубов и заканчивая сжатыми кулаками.

— Если болтовня продолжится, — зашипел он, либо на Ииду, либо на столпившихся мёртвых героев. — То лучше бы это было что-то полезное.

— Он не просто режет людей! — воскликнул один из призраков. — Он глотает кровь! Вот как он ловит тебя!

— Я не хочу, чтобы ты меня спасал! — завопил его друг. — Это моё сражение! Как ты не понимаешь? Он убил моего брата!

И это снова случилось — злость выплыла наружу и затемнила его мысли. Это сделало его грубым.

— Если ты не хочешь, чтобы я тебя спасал, — настолько тихо произнес он, что это даже напугало и его. — Тогда поднимись и останови меня, когда душа этого пожелает.

Иида замолчал. Пятно громко рассмеялся. Клинок в руках убийцы дёргался, словно имел свою собственную волю и жизнь.

— Видишь, с кем мне тут приходиться иметь дело, — сказал он. — У меня есть долг убить этих людей, — Изуку отвёл взгляд дальше в переулок и заметил ещё одного героя, сидящего — раненого, но живого — возле стены. Пятно ступил вперёд, язык вылез наружу, будто пробуя ветер на вкус. — Если желаешь встать на моём пути, так тому и быть. Слабые должны быть отобраны иным образом. Так что выбираешь ты?

Мидория молча выругался на себя. Ему следовало взять с собой какого-нибудь про, вместо того, чтобы слепо бежать сюда, как дурак. Даже если это было бы сложно объяснить, он мог придумать какую-нибудь отговорку или ложь. Уже немного поздновато.

Тяни время, думал он. Тяни время, и позови на помощь. Он вытащил свой телефон из кармана за спиной. Он знал свой экран, как свои пять пальцев.

— Перестань! — снова закричал его друг на земле, пока отвратительная злость нарастала внутри, грозясь вырваться наружу. — Беги отсюда, Мидория! Я же говорю, что это тебя не касается!

— Эй, Иида, — сказал он, с такой долей спокойствия, которую он далеко тогда не ощущал. — Если действительно хочешь помочь, то тебе лучше помолчать в любой удобный тебе момент.

— Мидория…!

Его голова резко повернулась к Тенье, по лицу шли жгучие слёзы. Он мог буквально видеть, как воздух для слов в горле его друга остановился именно тогда, когда он ненавистно заорал.

— Я сказал блять захлопни свою ёбанную пасть, Иида.

Низкий смех дошёл до его ушей, и он повернул свои горящие глаза обратно к Пятну.

— Тогда отлично. Не буду отказываться от ещё одной жертвенности.

— У тебя нет шансов, — ответил Изуку, его голос был спокоен, но так же холоден. Уговоры и учтивость, как это работало с Шигараки, здесь не сработают; он не имел дело со взрослым ребёнком, готовым растаять от любой лести. Это был убийца с реальными принципами. — У тебя нет ни одной веской причины убивать кого-либо в этом переулке.

— И вот тут ты ошибаешься, — холодно ответил Пятно. — Но я и не ожидаю, чтобы такая сопля, как ты, понял, что я собираюсь сделать. Этот мир погряз в фальшивых героях, готовых поднять зад только при виде расчётного чека, или находясь в центре внимания, но люди принимают их за идолов. Пришло время им узнать, как на самом деле выглядят настоящие герои.

Пока он говорил, Изуку заботился об отправке сообщения с телефона, а потом засунул его обратно в карман.

— Что, как ты? — спросил он. Он искал Рей, но она исчезла из переулка.

Ещё один смешок.

— Нет. Я есть необходимое зло — я уничтожаю слабых и жадных, пока не останутся только сильнейшие. Бескорыстные герои, идущие по пути Всемогущего. Которые не принадлежат своим завышенным эго. Это единственные герои, которым суждено существовать.

— Ага, мне как-то всё равно, — ответил парень.

Окружение погрузилось в мёртвую тишину. Как и Иида. Даже призраки ничего не сказали.

Глаза Пятна впились в него.

— Что?

— Мне действительно как-то пофиг на то, зачем ты это делаешь, — продолжил он, и неожиданно это превратилось в борьбу со своим голосом, пытаясь всеми силами держать его прямым. — Это никак меня не колышет, потому что… с того, что я успел узнать, меня интересует лишь то, что ты убиваешь других людей, которые спасают жизни, просто потому, что тебе не нравятся их причины спасать людей.

— А… фанат героев, да? — его глаза презрительно сверкнули. — Перспективный ребёнок с искрами в глазах, который считает, что не способен сделать что-то плохое. Такой наивный.

— Я наивный? — вырвалось у Изуку прежде, чем он смог себя остановить. Он сжал кулаки. — Т-Ты представляешь мир, где все герои идеальны и никогда ничего не делают ради своей корысти! Разве не это наивность?

— Вот что разделяет настоящих героев от низкосортных пустышек! — прорычал Пятно. — Уважительный «герой» никогда не делает что-то ради себя.

— Почему нет? Ты же этим занимаешься, — Мидория чувствовал, как он забирался под кожу злодея. Он не знал, хорошо ли это или плохо. — Например, сейчас. Ты делаешь это только ради того, чтобы одобрительно погладить себя по голове, не делая при этом совершенно никакой пользы остальным.

— …Что.

— Я сказал, что ты полон дерьма, — говорит Мидория, немного громче.

— Ах ты засранец! — проревел Пятно, но парень практически не услышал это сквозь призрачный хохот, звучавший по всему переулку.

— Мидория, убирайся отсюда! — голос Ииды переменился с злого на умоляющий.

— Твои причины не имеют для меня никакого смысла. Извини, — его ладони снова сжались в кулаки, он яростно взглянул в глаза злодея. — Ты говоришь так, будто иметь эгоистичные причины делает людей плохими, но спасать жизни всегда будет чистым добром.

Глаза мёртвых героев были прикованы к нему. Его голос сломался, но он забыл об этом.

— И любой может сделать это. Неважно кто они, или откуда они, или что они совершили, или почему они это совершили, — дрожь прошла. Он взглянул на каждое бледное, белоглазое лицо, окружившие Убийцу Героев, и встал настолько прямо, насколько мог. — Им лишь надо сказать «Нет». Им лишь надо сказать «Это неправильно». — он широко улыбнулся, но это чувствовалось скорее, как оскал. — Любой. Даже воры, задиры, лжецы и трусы.

Он снова подошёл к нему вперёд, и теперь он стоял точно между Иидой и Убийцей Героев.

Его глаза были сухими.

— Поэтому здесь я, говорящий тебе «нет», — продолжил Изуку. Он встал лицом к лицу со злодеем и готовый сражаться, молясь о том, чтобы его сообщение дошло до кого-то. — Потому сделай мне услугу — притронься к ним хоть пальцем и я сломаю всю руку.

Глаза Пятна удивлённо расширились. Ухмылка на его лице показала ещё больше зубов, чем раньше.

— Ну. Думаю, тебя всё-таки лучше оставить в живых.

***

Моему братику нужна помощь, ему нужна помощь, он в опасности ему нужна помощь помощь помощь ПОМОЩЬ ПОМОЩЬ

Здесь никого нет, только призраки, только враги только монстры

черные монстры с закатывающимися глазами и они не могут чувствовать не могут чувствовать я копаю всё глубже, и глубже, и глубже, но там ничего нет внутри ничего снаружи и они полны ничего ничего н и ч е г о

Кто-нибудь! Кто-либо! Он звал на помощь! Он звал на помощь, он звал ВСЕХ на помощь, но

никто не пришёл

никто не ответил

пожалуйста

кто-нибудь

кто-либо

Нашла!

Я нашла его! Нашла! Я знаю его! Мой братик знает его! Он был холоден раньше, но теперь они друзья и он

Он видит это. Он увидел, как мой братик зовёт на помощь. Он остановился.

Да! Он прочитал это! Ответь ему!

Помоги ему!

Он не будет. Он не знает. Он стоит тут слишком долго! Мой братик умрёт если он так и продолжит стоять! Шевелись!

Я войду внутрь. Он больше не прячется за льдом и я чувствую это… волнение замешательство сердце стучит почему почему почему что это значит что он пытается сказать…

Он пытается сказать, что ему нужна помощь, дурак! Он просит о помощи!

я иду всё глубже, скребусь сквозь дым, мимо удивления и почему-что-где пока… вот оно!

Здесь было волнение и волнение значит страх, это значит опасность везде, что это сообщение значит, что если он где-то здесь, что если он в опасности что если ему нужна помощь что если ему будет больно что если он умрёт что если что если что если…

Я беру его страх прежде, чем он убежит.

И тяну .

***

Это сообщение было трудно понять, мягко говоря. Это практически ничего не значило, просто адрес недалеко отсюда. Шото смотрел в телефон, сконфуженно — почему Мидория послал это ему? Город превратился в бойню, так почему…?

Разве там что-то есть?

Он хочет встретиться?

Он…

Что если…

Все сразу, его мысли резко замерли, дымка непонимания разорвалась на части. Шото попридержал своих коней, остановившись и чуть не уронив телефон, пока пытался не подавиться полностью чистым воздухом и боролся с огромным комком в горле. Он был знаком со страхом. С таким отцом, как Старатель, этого никогда не избежать. Но этот страх — он не заставлял его примерзать к месту, или пытался сподвигнуть его на бег подальше отсюда. Нет, пульс в его ушах был, как молния, а сердце посылало тревожность по всем венам, преследуя каждый вопрос в голове, пока они все не придут к общему заключению.

А что если он в опасности?

— Шото, не теряйся! — страх огородил его от голоса отца. — Перестань смотреть в телефон и взгляни на меня!

И в конце, он повернул назад и побежал, но не чтобы удрать. Без задней мысли, Шото оглянулся вокруг, направляясь прямо на посланный ему адрес Мидории, и буквально летит. Его ноги тяжело шагали по асфальту, оставляя тёмные пятна и корки льда везде, где они касаются. Страх паучьим прикосновением отправил холодное ощущение по коже, намного более холодное, чем его причуда когда-либо будет.

Он не знал, к чему он бежал. Он только знал, что опасность была повсюду, и злодеи, и Ному, и свирепствующее безумие, но ничто из этого не было таким пугающим, как то, что его друг был в беде.