Изуку бы соврал, если бы сказал, что без Рей он чувствовал себя уверенным. Всякий раз, когда он попадал в какую-то передрягу, она всегда была рядом с ним, но сейчас она пропала. Здесь были и другие призраки, но никто из них не был ею.  И, к тому же, в таком узком проулке это может существенно ухудшить положение. Здесь было полно народу для парня, но не для Пятна.

— Мидория, — голос Ииды был тих, но он всё ещё посылал толчок злобы и боли по всему телу, из-за чего ладони сжались в кулаки.

Позже, подумал он. Разберись с этим позже.

— Не надо вставать у меня на пути, — произнес он вслух. Эти слова могли ранить его друга, но глаза Изуку были направлены на призраков. Их спектральные формы сошли с места, и восемнадцать мертвецов отлетели в сторону.

Прежде чем Пятно двинулся, Изуку призвал Один За Всех в своём теле и запустил себя вперёд. Полное Покрытие. Удар чувствовался правильно и свободно, совершенно не нагружая парня — и ему это понравилось. Клинок злодея прозвенел впереди, после чего Мидория уклонился от него вниз.

Не попадись под лезвие. Одна царапина и тебе конец.

Скорость была здесь ключевым аспектом; несмотря на все его слова, он знал, что простое сопротивление Пятну здесь не сработает. Он не был Всемогущим; он не мог просто отбивать все атаки чистой силой. Нет, если он собирался вытащить себя, Ииду и раненого героя живыми, то ему придётся быть и как можно быстрым, и как можно разумным.

— Осторожно, левая рука! — предупредил герой с перерезанной глоткой.

Изуку рванул свою руку в сторону и увернулся, почти что попав под удар. Его зубы сжались в напряжённый оскал. Иметь восемнадцать зрителей всё-таки никогда не помешает.

Пятно быстр, и Мидория делает всё, чтобы не оступиться. Но всё ведь хорошо, так? Не то чтобы он пытался сейчас победить самого Убийцу Героев. Ему просто надо держать себя в руках, держать внимание, держаться подальше от того, чтобы получить разрез и дождаться помощи.

Кто-то же должен был прийти.

Клинок злодея прозвенел в опасной к его лицу близости, но парень смог увернуться. Но это был ложный выпад; пока он волновался насчёт клинков, Пятно рванул вперёд и свободной рукой впечатал его физиономию в ближайшую стену.

Звёздочки вспыхнули в его зрении, но он оттолкнулся от стены и сдул их в тот самый момент, когда Пятно бросился снова на Ииду.

— Нет! — то, что он сделал потом, было очень глупым с его стороны поступком. Он сильно пригнулся и нырнул между ног мужчины, чтобы снова встать между ним и Иидой, если это потребуется. Затормозив скольжение, он снова повернулся назад и занёс удар на Пятно.

Но Пятно не атаковал; когда Мидория поворачивался к нему, злодей тут же вернулся к тому месту, где секунды назад стоял сам парень. Пальцы Убийцы Героев тянулись к стене.

— Дерьмо… Мидория, останови его! — завопил Тенсей, взбудоражив Изуку до безысходного рывка ещё до того, как сам парень понял, отчего именно его надо было останавливать.

Не пройдя и полшага, он потерял равновесие, когда его конечности вдруг перестали двигаться. Только после этого он смог почувствовать тёплую струйку на своём лице.

Он заляпал стену кровью из носа.

На долю секунд, прежде чем парень упал на землю, он смог увидеть, как Пятно закончил слизывать кровь со своих пальцев. Оцепенев, он повернулся на бок силой собственного чистого импульса, после чего он скукожился на земле смотря прямо на широкоглазого Ииду.

Нет.

— Нет. — ошарашено прошептал его мысли Тенсей.

Тень упала на него. Пятно переступил через его тело, гладко и беззаботно, как кот. Мидория пытался разорвать свои невидимые оковы, но его тело просто не отвечало.

— Остановись, — он всё ещё мог говорить, что имело хоть какую-то пользу. — Пятно… прекрати. Это ничего не докажет — ты не можешь…

— Как поспешно, — сказал злодей. — Вот в чём твоя проблема. Будь ты хоть чуть-чуть медленнее, ты бы нашёл их в полном спокойствии, — он взглянул на мальчика через плечо и кратко встретился с его глазами. — Теперь тебе придётся смотреть.

— Стой, — его голос дрожал. С ним никогда такого не случалось — он никогда не видел, как создавались призраки. Он не хотел этого видеть. Он не хотел видеть Ииду в таком виде — ни сейчас, ни когда-либо ещё. — Ты ничего этим не докажешь. Мы даже ещё не герои… ещё.

— Мидория, замолчи, — рыкнул Иида.

— Жертвы есть в каждой войне, — хмуро ответил Пятно. — Так и крутится мир. Это к лучшему. Лучше раздавить подобную тухлую мечту, прежде чем она исполнится.

— Иида, двигайся, — Мидория снова почувствовал льющиеся слёзы, обжигающие щёки. — Ты должен уйти — должен же быть хоть какой-то лимит в его причуде, ты должен попытаться…

Клинок летит вниз, пронзая воздух. Изуку услышал, как Тенсей закричал.

Но потом переулок осветился ослепляющим красно-золотым цветом.

Когда парень снова мог видеть и разноцветные пятна исчезли из его зрения, огонь согнал злодея подальше от Ииды, прежде чем он смог прикоснуться к нему оружием. Рей присела к Изуку, её волосы падали на его лицо.

На другом конце переулка языки пламени словно сочились из вытянувшихся кончиков пальцев Тодороки, пока лёд формировался на правой стороне его лица. Он смотрел на Пятно, иногда поглядывая на лежащего Мидорию. Он видел в его глазах что-то, чего раньше не было — что-то близкое к страху. Вопреки всему, его твёрдый голос никуда не пропал — можно сказать, даже обыденный.

— Ты не мог быть более прямолинейным?

Извини, добавила Рей. Он слишком долго тянул. Мне пришлось его поторопить.

— Тодороки? — изумлённо посмотрел Иида на их одноклассника. — Что… Как?

— Мидория, Иида, — тихо сказал Тодороки, ступая глубже в проулок. — Вы ранены?

— Нет, — в голосе лежащего на земле друга слышалась неохота. — Но мы не можем двигаться.

— Это из-за его причуды, — ответил Изуку сквозь сжавшиеся зубы. — Если он проглотит твою кровь, то он тебя парализует. Не дай ему себя порезать.

Тодороки кивнул.

— Запомню, — он вскинул правую руку, и волна льда прожурчала по тротуару.

Изуку не был спокойным — даже близко. Но что-то в его груди улеглось. У Тодороки было больше шансов избежать воздействия силы Пятна, чем у него. Не то чтобы он был лучшим бойцом; он был дальником, потому мог держать злодея на расстоянии огнём и льдом без риска получить порез.

Усвоив мысль, Мидория сфокусировался на том, чтобы снова начать двигаться.

Никакая причуда не могла держаться вечно. Всегда был какой-то лимит, какой-то тупик, какая-то слабость или прореха. Рей, как всегда готовая помочь, резко шлёпнула его по затылку, но… ничего. Оно не действовало, как причуда Шинсо.

Может, всё проходит со временем?

Пятно был быстр — намного быстрее Изуку, когда тот сражался с Тодороки. Он был проворным и хорошо вооружённым, с восемнадцатью убитыми героями, готовыми подтвердить его умения. Причуда Тодороки была мощной, но неравномерной. Он ещё не привык к огню, и в таком узком пространстве он не может использовать всю силу, чтобы прожечь путь к победе, так как рисковал безопасностью всех остальных.

Мидория настолько сжал зубы, что заболела голова, пока злодей уворачивался от ещё одного направленного шквала льда. Парниша даже и косточки не сломал, но вот он уже успел стать обузой с самого начала. Раскалывающийся лёд смешивался с жаром, исходящим из левой стороны Тодороки, создал туман, и на мгновение наблюдение за битвой для Изуку было неясным — как и у Шото.

Рей зашипела в ярости, а один из мёртвых героев вдруг закричал.

— Он достал ножи! Парень, предупреди своего друга!

Сердце Изуку подскочило к глотке, и было чистым чудом, что он вообще мог говорить.

— Тодороки, он будет метать клинки! — завопил он.

Он опоздал лишь на секунду; два ножа просвистели сквозь оседающую дымку, и именно тогда Тодороки ответил на предупреждение. Широкий столб льда взошёл из земли перед ним, словив один из клинков, прежде чем оно смогло его достичь. Однако другой зазвенел по земле за парнем, после чего переулок заполнился воплем боли Тодороки.

Его сердце задрожало. Кровь стекала с его правой руки, левой же Тодороки закрыл рану.

— Нет! — недалеко от места, где лежал сам Мидория, Иида активно сопротивлялся параличу. — Чёрт побери… — его глаза, обезумевшие и безнадёжные, повернулись к Изуку. — Почему ты позвал его сюда? — прошипел он сквозь сжавшиеся зубы.

— Иида, — черный гнев вздымался в его груди, делая его голос шатким. Он знал, знал, что он тоже не хотел, чтобы это случилось, он не хотел, чтобы Тодороки приходил один. Вот почему он отправил сообщение всем.

— Никто не должен был вмешиваться! Никто…

— Не подпускай его к ножу! — крикнул Изуку Тодороки, возвращая внимание обратно к нему.

— Я знаю, — его стоявший друг прошипел сквозь зубы. У него даже не было времени, чтобы закрыть рану, Пятно не давал ему такого шанса.

В следующее мгновение он сошёл с места — но не к Тодороки. Глаза злодея были фокусированы на Изуку, рука заносила клинок. Он уже был близок; Мидория и Иида были в середине переулка, пока Тодороки стоял лишь при входе.

Пока Убийца Героев летел в его сторону, мозг был занят скоростными соображениями.

Пятно был намного ближе к нему, чем к Тодороки.

Тодороки не привык ещё к огню, особенно в таком узком пространстве, как в этом.

С его раненной правой рукой, он не сможет хорошо целиться льдом, и он не сможет управлять им с помощью ноги, так как он ранит Изуку.

Дальняя атака никак не сможет его спасти.

Потом он заметил формирующийся под его правой ногой лёд, — не для атаки, а для рывка — после чего он понял и намерения Тодороки, и план злодея.

Пятно собирается проделать с ним такой же трюк, что ли?

— Стой! — крикнул он, в отчаянии. — Это ловушка— он затягивает тебя в…

Он не мог знать, было ли это блефом или нет, как и Тодороки. Он не мог знать, что Пятно не будет продолжать начатое, если Тодороки не даст ему то, чего он желал.

Тодороки запустил себя глубже в проулок, его левая сторона горела ярким пламенем. Пятно двигался быстро, но Шото был быстрее, и Убийце Героев пришлось оставить Изуку в покое, чтобы заняться защитой. Огонь снова наполнил зрение Мидории разноцветными пятнами, и когда они пропали, злодея уже нигде не было видно.

— Нож… — предупредил Изуку, но Тодороки уже бежал назад к выходу.

Пятно пришёл к нему первым, схватив окровавленный нож с земли. Появился его язык…

Тодороки упал, а конечности окоченели, в нескольких шагах от мужчины. Бессловесный крик Ииды верёвкой сжал сердце парня.

— Тодороки, да? — голос злодея был скользким, как масло. — А-а, ты же мальчишка Старателя, — Тодороки выплюнул проклятие. — Вот это честь.

Спина парня словно превратилась в камень.

— Недалеко от яблони, как погляжу, — продолжил он. — Можно считать это полезной практикой, прежде чем я убью твоего ублюдочного отца, — клинок в его руке дрогнул, начиная подниматься.

(Изуку видел бледного, окровавленного и недвижимого Тодороки, тусклый с белыми глазами, тело лежало на земле, девятнадцать призраков, Изуку кричал на помощь, но никто не пришёл…)

Паралич разбился, будто стекло, и Изуку прыгнул в воздух. Как стрела, он вскочил с земли и полетел прямо на Пятно, и парень ещё никогда не чувствовал отдачу от удара настолько приятной, когда тот почувствовал мрачное удовольствие от того, как он ударил Пятно в живот своим плечом; по поводу последнего он будет волноваться позже. Из-за угла удара тело мужчины впечатывается в стену возле входа в переулок, и когда Изуку присел над Тодороки, он чувствовал, как его глаза горят.

— Ты в порядке? — он не отводил взгляда от Пятна, пока тот вставал обратно на ноги.

— Всё нормально, — Тодороки смотрел на него? Его глаза глядели в сторону мужчины, но он мог чувствовать на себе взгляд друга. — Как ты освободился?

— Хороший вопрос, — он не мог так двинуться простой силой или гневом, даже если он хотел так думать. Если бы это было настолько легко, он бы уже был на ногах, пока Пятно замахивался на Ииду.

— Осторожно! — крик исходил от… кого-то. Либо это был Иида, — Тенья или Тенсей, Изуку не был уверен — либо кто-то из толпы призраков. Он видел, как Пятно снова надвигался на них, потому Изуку не прекращал думать и анализировать. Призвав Один За Всех, он схватил Тодороки за заднюю часть жилета и отскочил вместе с ним от атаки злодея.

— Извини, — прошептал он, сжав зубы. Его собственный пульс оглушал. — Мне жаль. Я думал, что сюда придёт больше людей или кто-нибудь позовёт подмогу.

— Не твоя вина, — ответил Шото. Из-за напряжённой ситуации, он звучал почти что застенчиво. — Похоже, я слишком переполошился. В обычной ситуации я бы думал по-другому.

— Я всё ещё не понимаю, как я выбрался, — пробормотал Мидория. — Иида и другой герой были уже парализованными, когда я сюда пришёл. Не похоже, чтобы у него был какой-то временной лимит… Да и вообще я сам ничего не делал…

— Всё сводится к удаче, не так ли? — протяжно сказал Пятно. Кончик его клинка царапал стену рядом. — Редко это случается из-за характера или реальной ценности человека. Всё идёт от удачи. Удачное рождение. Наследство, — он выплюнул последнее слово, глядя на Тодороки.

Ярость Шото преобразилась в форму резкого шипящего вздоха. Челюсть Изуку сжалась до скрипа, и только силой чистой привычки уголки рта Мидории поднялись вверх, а скалящаяся улыбка повернулась к Пятну. Он вспомнил Окумуру, с бесчеловечной и искажающейся наружностью, обвиняющего Тодороки и Старателя во всех бедах прямо как убийца перед ним.

Он чувствовал, как снова горят его глаза, а сердце твердеет, словно сталь, как вены наполняются леденеющей водой и как он улыбался Пятну, обнажая белые-белые зубы.

Клинок зазвенел, и Мидория пригнулся от удара прямо за секунду до того, как занести плечом злодею по рёбрам. Он пытался подавить удовлетворение, услышав глухой рвотный звук. Он продолжил целиться кулаком в то же место, не давая противнику время на восстановление и ответную реакцию. Убийца Героев упал назад, заметно с натугой кувыркнувшись и приземлившись на ноги в сгорбившейся позе. Он швырнул нож, от которого Мидория с лёгкостью увернулся, но Пятно снова бросился в атаку, пока тот пытался вернуть равновесие.

— Прыгай! — с послышавшимся голосом Тодороки, Изуку не думал; он просто действовал. Один За Всех вскочил вверх, пока столб льда выбился вперёд под ним. Пятно еле смог увернуться вовремя.

Отскакивая и скользя по стенам, парню удалось приземлиться подальше назад, поближе к тому месту, где лежали Иида и Тодороки. Вот только последний уже встал на ноги, с вытянутой рукой и двигающимися конечностями. Изуку озадачено взглянул на него, и взгляд друга был в такой же степени сконфуженным.

— Ты что-то сделал? — спросил Мидория, повернувшись обратно к злодею.

— Нет. Паралич пропал сам собой, я в этом уверен, — Шото стоял рядом с ним, всё ещё с кровоточащей рукой. Изуку вдруг стало легче дышать.

— Меня парализовали первым, — послышался новый голос. Это был тот всё-ещё-живой герой, первоначальная жертва Пятна, сидящего возле стены. — Но я не могу двигаться, как и прежде.

— Так что же у нас общего? — спросил парень, прежде всего для себя. — Чем мы от них отличаемся?

Тодороки снова послал волну льда в сторону злодея, держа его на расстоянии, пока они перегруппировывались. А Изуку взбалтывал себе мозги, — тип причуды? Физиология? Количество проглоченной крови?, но потом он почувствовал левую руку Тодороки на своей.

— Мидория, — спросил тот. — Какая у тебя группа крови?

Группа крови.

— У меня первая, — ответил он. — Твоя?

— То же самое, — Шото повернул голову. — Иида?

— У меня… вторая, — сказал он.

— А у меня третья, — послышались слова раненого героя.

— Возможно, как раз из-за этого, — Изуку задумчиво сжал губы. — Но это мало чем нам поможет.

— Какой ты умный, — смешок Пятна зазвенел по стенам. — Ты прав — группа крови определяет, сколько времени моя причуда будет привязывать тебя к месту. Не сказал бы, что это как-то изменит ситуацию.

Несмотря на угрозы злодея, Изуку не дрожал, стоя плечом к плечу с Тодороки. Они не сражались на одной стороне ещё с самого ОСН, и это не была ни армия мелких бандитов, ни массивный Ному, ни грозный бледный парень, который способен разрушать вещи касанием и украшает себя оторванными ладонями. Это был всего лишь один мужчина, и они оба стояли между ним и двумя жертвами.

— Как твоя рука? — спросил Изуку.

— Ещё живу, — ответил он. — Но мне лучше не рисковать и не подходить слишком близко.

— А я не могу атаковать с дальней дистанции не поломав себе пальцы, — сказал парень. — Думаю, должно сработать, — его глаза сузились. — Если я буду его держать подальше от тебя, сможешь помочь мне со стороны?

Стоя вблизи, Тодороки кивнул.

— Я прикрою тебя.

Для него такое случилось впервые. Ещё никто из живых не говорил ему подобные слова. Он закалил мышцы, давая Одному За Всех литься по его телу.

— Мне не следует так говорить, но… я не думаю, что мы вдвоём сможем победить его…

Тодороки на момент замолчал.

— Скорее всего нет, — сказал он в конце концов, и что-то в его тоне заставило Изуку повернуться к нему, чтобы увидеть на лице его друга насмешливую кривую ухмылку. — Но мы всё ещё сможем сделать из этого крутое шоу, не так ли?

Вопреки всему, Мидория рассмеялся.

— Вам не следовало сюда приходить, — прошипел на них Иида сквозь сжатые зубы. — Просто… прекратите, я не хочу… вы оба ранены.

— Но мы можем ещё двигаться, — ответил Тодороки.

— Но…

— Сделай перерыв, Иида! — Изуку вскакивает вперёд. Сделав ложный выпад, он снова врезал Пятну по рёбрам, когда тот попытался резануть его. Он расслышал болезненное мычание с его стороны, и почувствовал — может кость, может хрящ — что-то двинулось, очень слабо, под его кулаком.

Он не совсем был уверен в том, когда в его мозгу задача «выиграть время» резко переключилась на «прикончить его». Возможно, уже прошло достаточно времени, чтобы он смог теперь здраво осознать, что они были с того момента сами по себе. Возможно, Тодороки, прикрывавший его спину, прибавил ему смелости, граничащей с идиотизмом. Возможно, это Иида, который не прекращал затыкаться и убеждать их делать ноги оттуда, и это была его вина соваться сюда в одиночку, но также Изуку был виноват в том, что не обращал внимания на Ииду, которому всё ещё нужна была помощь, а Пятно был виноват в убийстве Тенсея и ещё семнадцати людей, просто занимающихся своей работой…

Возможно, это из-за девятнадцати призраков в том переулке, и Мидория пришёл тогда, когда Иида был на волоске от смерти, и Тодороки к нему присоединился.

Возможно, он просто был зол.

Один из маленьких клинков Пятна цепанул его по лицу и пролетел дальше мимо него. Изуку услышал, как оно упало на землю, услышал, как растущий лёд Тодороки закрыл лезвие, чтобы злодей не смог до него добраться.

Тёплая струйка крови попала ему в рот, и парень еле подавил в себе позыв выплюнуть её.

Где-то позади до него дошёл голос Ииды — перестаньте, оставьте меня, я не хочу, чтобы вы проливали кровь ради меня

Он сглотнул жидкое железо. Уже немного поздновато, подумал он. По всей вероятности, это даже вырвалось из-под его языка. Он не следил за тем, что делал.

Пятно рванул вперёд прямо мимо него, увернувшись от взрыва льда Тодороки, и тело Изуку тут же повернулось и понесло его в погоню за ним, даже не обдумывая подобное решение. Пятно двигался быстро, но с Одним За Всех он был ещё быстрее, и он добрался до Шото прямо тогда, когда злодей снова бросился на него, с предвкушённым языком и сфокусированными на руке Тодороки глазами.

Его язык как раз свисал из его рта достаточно, чтобы Изуку смог схватить его рукой.

Звук, который при этом издал Пятно, был почти комичным, и из-за долгого пребывания на воздухе он был скорее липким, чем мокрым. Убийца Героев отступил назад, и парень врезал ему кулаком по подбородку.

Мужчина задохнулся, и позже Изуку будет стараться избавить себя от желания блевануть, так как если бы его удар был более направленным и продуманным, он бы с легкостью смог оторвать его язык. В конечном итоге Убийца Героев споткнулся, отходя назад и с льющейся изо рта кровью, а парень, без каких-либо преувеличений, посмотрел на него убийственным взглядом.

Злодей ранее давал понять, что Изуку заслуживал остаться в живых. Парень очень надеялся, что этот небольшой трюк сможет вправить ему мозги по этому поводу.

— Хороший удар!

— Нихера ж себе, пацан!

— Я бы смог до этого додуматься.

— И тем не менее ты здесь.

Пятно снова надвигался на них, и Изуку уже готовился пойти ему на встречу, когда голос Ииды заглушил все похвалы мёртвых, искривлённый стыдом и злобой.

— Мидория, прекрати, он же тебя убьёт…!

— Тогда поднимайся!

Мидория был слегка ошеломлён на момент, так как эта фраза звучала как что-то, что сказал бы именно он, но он услышал голос Тодороки. Он снова бросился вперёд — из-за гнева, из-за страха, из-за близости его друзей к самой смерти — достаточно, чтобы Пятно смог снова его задеть. Клинок вонзился в его плоть, и он попытался сломя голову броситься за ним в попытке первым схватить, но кровь уже попала на раненый язык злодея. Он упал на колени, окаменев.

Дурак, дурак!

— Если ты хочешь что-то сделать, так сделай это! — голос Тодороки разнёсся по всему проулку. — Не трать свой воздух на вопли на нас!

Мужчина двигался, как молния, в сторону друзей парня и игнорируя Изуку.

— Тодороки, прости меня! — идиот, ты должен был держать его от них подальше! Причуда Пятна на этот раз заставила его встать лишь на колени, с чем он активно боролся. Это не продлится долго. Он скоро освободится.

Единственными вещами между Тодороки и Убийцей Героев были лёд и Рей. Его подруга вгрызлась в Пятно, а лицо дёргалось и искривлялось от ярости, но мужчина не был Киришимой — даже если он и чувствовал концентрированный ужас, дымящийся вокруг Рей, как дым, то не показывал этого.

Огонь выбился наружу через стену льда, отгоняя от себя Пятно, но это было ненадолго. Туман и пар не давали хорошо рассмотреть Пятно и его атаки, беспечные к языкам пламени, раненным и кричащим маленьким мёртвым девочкам. И потом…

Вспышка белого и серебристого.

Пятно был быстр, а Изуку ещё быстрее, но скорость была вторым врождённым именем Ииды.

Стена льда исчезла, но Тенья был уже на ногах, со съехавшими очками и тарахтящими двигателями, но свободной и нормальной ходьбой. Облегчение растеклось внутри груди Изуку, угрожая вырваться наружу, потому его глаза начало жечь и ему пришлось проморгать несколько раз, чтобы снова видеть.

Пятно смог оправиться от взрыва, прежде чем Иида от своих повреждённых двигателей, или Тодороки от напряжения, спровоцированного причудой. Ножи — да чёрт побери, сколько у него было ножей? — уже были в руках мужчины и они взлетели в воздух, прежде чем Изуку смог выкрикнуть предупреждение.

У Тодороки не было времени, чтобы увернуться, но Иида быстрее.

Первое лезвие попало в руку Теньи, когда тот пытался защитить Тодороки, пронзая костюм. Второе пробило ему кисть, опуская его на колени. Внутренности Мидории сжались от страдальческого вопля Ииды — взгляд Шото в тот момент глубоко впечатался в его память.

Действие причуды Пятна истекло, и Изуку снова бросился обратно в бой.

Призраки молчали. Лишь наблюдали. Ждали.

Тодороки оставил достаточно льда, чтобы набрать высоту — сможет ли он это провернуть? Он не может позволить себе сомневаться. Изуку прыгнул ввысь, тогда как Пятно снова набросился на его друзей.

Он даже не видел, как Иида двинулся. В один момент он стоял рядом с Шото, а уже в другой они встретились в полёте с Пятном между ними.

Боль пронзила его руку, когда кулак соприкоснулся с лицом злодея, но рука не взорвалась адской невыносимой агонией. Потому что он знал, что Иида сможет ударить его прежде, чем они упадут на вершину ледяной рампы, которую сделал Тодороки в попытке их поймать. Изуку неуклюже приземлился на неё, на плечо своей раненой руки, и они с Теньей свалились вниз прямо на землю возле Тодороки.

Злодей лежал недвижимо и тихо на льду, обмякший, как сломанная кукла.

Трое из них — четыре, с раненным всё ещё парализованным героем возле стены — ждали какого-то подвоха, но Убийца Героев был в окончательном нокауте.

Холодные, маленькие руки вернули Мидорию к чему-то схожему с настороженностью, и с Рей, витающей возле него, он встал на ноги и о боже, это нехорошо от слова совсем. Хромая и спотыкаясь на неровной, полузамёрзшей земле, Изуку снова шёл прямо к неподвижному злодею.

— Мидория… — услышал он Ииду вдалеке на заднем плане, но проигнорировал и дошёл до Пятна.

Он как всегда бормотал, скорее всего, — что-то немного перемешанное с ругательствами — пока забирал у мужчины все его кинжалы. Спустя несколько секунд, он уже был не один. Тодороки присоединился к нему с одной стороны, а с другой, тот самый раненный герой — когда у Изуку появилась возможность рассмотреть его лицо, он понял, что это был герой Индеец — помог вытащить несколько спрятанных ножей в местах, про которые парень даже не подумал бы.

Они нашли немного верёвок в ближайшей мусорной груде, и прежде чем Изуку успел осознать ситуацию, они уже волочили бессознательного злодея Убийцу Героев из переулка. Ну… Тодороки волок. Руки Ииды были не в лучшем состоянии, а Мидория выглядел, похоже, настолько паршиво, что Индеец настаивал на том, чтобы вынести его самому.

Он пытался посмотреть на Ииду. Реально пытался. Но ему было больно смотреть на него, особенно с летающим рядом Тенсеем. Он обязательно на него взглянет, когда видения его трупа и призрака рассеются из сознания.

— Иида, — его голос был сухим и хриплым. — То, что он сказал, было правдой? Про… то, что я сказал тебе? — он еле мог использовать свой рот. — Про желание быть полезным?

Его молчание говорит всё, что ему нужно знать.

Не прошло и половины минуты их пребывания на поверхности, когда знакомая низкорослая фигура появилась на пересекающейся улице, и сжимающий узел на сердце Изуку — когда он вообще появился? — стал медленно спадать.

— Какого хрена ты вообще здесь делаешь? — воскликнул Гран Торино, и в следующий же момент лицо Изуку встретилось с его подошвой. По стандартам Торино, это можно было сравнить с мягким похлопыванием. — Я сказал тебе сидеть на месте, ты маленький безмозглый молокосос!

— И насколько же хорошо вы заботились о том, чтобы я оставался в том поезде? — выпалил Изуку, прежде чем протухший адреналином мозг смог что-то обдумать.

Торино выглядел так, будто хотел снова его ударить, но парень и без этого выглядел наполовину мёртвым, а Индеец уже начинал бить тревогу, потому старик просто вздохнул.

— Ну, ты всё ещё жив, по крайней мере, — проворчал он. — Как бы то ни было, я рад.

Потом пришли ещё герои, и, как оказалось, сообщение Изуку было не таким бесполезным, как он раньше думал. Тодороки предупредил Старателя, который послал к ним подмогу, пока тот продолжал сражаться с существами Ному. Парень уже достаточно пришёл в себя, потому Индеец спустил его на землю, хотя Рей не прекратила свою хватку на его руке, явно боясь, что он в какой-то момент снова упадёт.

Мы живы, вдруг осознал он, с небольшим опозданием. Он слегка пошатывался, но успел облокотиться на Рей прежде, чем упасть.

— В-вы оба… — голос Ииды заставил его и Тодороки повернуться к их другу. Он держался позади, потрёпанный после боя и тихий. Изуку посмотрел на него, и каждый раз, когда он моргал, он видел мертвого-бледного-белоглазого Ииду вместо живого-и-дышащего. — Вы оба ранены из-за меня, — продолжил он и поклонился, хотя его раны сделали поклон неуклюжим и чопорным. Он недостаточно наклонился, чтобы Мидория не смог увидеть его наполняющиеся слезами глаза (у него были глаза, не пустые и не белые, не сейчас, не сегодня). — Я ничего не понимал, и из-за этого вы двое… — его голос сошёл на нет.

Глотка Изуку болезненно сжалась. Я пытался помочь, и этого было недостаточно. Я сделал всё хуже. Он не слушал. Я так пытался, но так и не смог его остановить.

— Возьми себя в руки, — слова были резкими, но голос Тодороки не был наполнен злобой, когда он их произнес. — Ты же наш староста, помнишь?

Тенья торопливо начал вытирать глаза, и посмотрел на Изуку.

— М-Мидория? Я-я хочу сказать тебе…

— Иида, — его голос звучал даже для него очень далеко, словно он слушал самого себя с другого конца длинного тоннеля. Откуда-то шла волна чего-то, чего-то плохого и гнилого, чего-то похожего на утопление и на погребение живьём, но он не мог. Не сейчас. Позже, но не сейчас. — Я рад, что ты жив. Я рад, что я был достаточно б-б-быстр. Но… — он не мог точно сказать, плакал ли он в тот момент, но у него болели глаза и парень не был способен слишком долго смотреть на Ииду.

— Мидория...

— Мне нужно, чтобы ты просто… не говорил со мной. Ненадолго. Хорошо? — он не смог снова двинуть свои зрачки, из-за чего чувство собственной трусости всплыло в уме, но он просто не мог смотреть на лицо своего друга после сказанного. — Просто... дай мне минутку. Или две. Или три.

Иида ничего не ответил, а Мидория глядел в землю, стараясь не думать о мёртвых вещах. Он делал это не в полную силу.

— БЕРЕГИСЬ!

Крикнул Гран Торино, и Изуку ошеломлённого взглянул сначала на него, а потом на Пятно — но нет, он всё ещё был без сознания, так почему…?

И вдруг когти вцепились в его спину, и парень наблюдал в пустом замешательстве, как земля и все стоящие на ней люди проносились прочь под звук хлопающих крыльев. Он услышал, как кто-то крикнул «Ному», прежде чем он смог повернуть голову и разглядеть держащие его когтистые лапы, пока крылатое существо уносило его дальше в воздух.

Ох, подумал он. Я не хотел, чтобы эти слова были моими последними.

Рей бросилась за ним, и когда она приблизилась, парень смог видеть её нерешительность, кричащую в непонимании и ужасе. Она не хочет приближаться к Ному, неясно дошло до него. Он и не знал, что что-то могло напугать Рей, но, похоже, они наконец нашли что-то, что может привести её в ужас.

Всё закончилось так же быстро, как и началось, — лапы отпустили его, и прежде чем у Изуку был шанс запаниковать, кто-то поймал его за торс и опустил на землю. Спасибо уже начинало слетать с его языка, но…

— Все эти бесполезные ёбаные пустышки, — прошипел Пятно, кинув Изуку на землю без намёка на осторожность. — И все эти преступники, распространяющие свою грязь, как крысы, — мёртвый Ному лежал на земле с одним из клинков Пятна (сукин сын) в мозгу, пока семнадцать мертвецов окружали их со всех сторон. — Вот почему моя чистка так важна! Ради блага справедливого мира! — он втолкнул Изуку в землю. — А ты. Тебе лучше остаться живым.

— Я не присоединюсь к тебе, — было сложно говорить с прижатым к асфальту лицом. Мидория был на восемьдесят пять процентов уверен, что он таки сказал это.

Вопли дошли до его ушей — Старатель здесь, наконец-то, чёрт побери, почему его носило так долго? Пятно освободил его и встал, а парень оттолкнулся в сидячее положение, полностью готовый ко второму раунду даже если он никогда в жизни не был так не готов ко второму раунду…

Злодей встал, и все его мысли разом улетучились.

— Ещё одна подделка, — прорычал он, и именно тогда слова Изуку перестали иметь свои значения в его мозгу. Находясь в такой близости к Пятну, он чувствовал эту остроту и грубость в его разуме, в его сердце, в середине своих внутренностей. На секунду чистый ужас наполнил его доверху, и ему понадобился момент, чтобы перезагрузить своё сознание к точке близкой к функционированию. Вязкие чёрные волосы попали в его поле зрения, это была Рей, присевшая над ним, с чёрными глазами и оскалившимися зубами.

Это чувствовалось как… как она. Как страх, окружающий Рей в ядовитом тумане. Или удушающий ужас, окружавший Окумуру, прежде чем Изуку предпринял попытку переубедить его. Он смог увидеть снова Окумуру и Хино, следующих за Старателем; там было столько призраков, единственных не замерших от вскипающей ненависти Убийцы Героев.

Пятно выглядел, как полтергейст.

Но он был живым и дышащим, и были маленькие различия, которые парень почти смог подметить с бьющимся о рёбра сердцем. Сачи была испуганной, грустной и паникующей, и пряталась за своим гневом, крича на каждого, кто проходил мимо. Окумура обезумел от желания возмездия, бросаясь на объект своей ненависти и на каждого удачливого вблизи.

А Рей…

Ну.

Рей была Рей.

Но Пятно оставался сосредоточенным. За этим стояло какое-то значение. Это никак не касалось его силы, или самого Пятна, Убийцы Героев, человека.

Он бессознательно упал на ноги, с пустыми глазами и оскалившимся ртом.

Изуку посмотрел вдаль и увидел всех — От Ииды и Тодороки, до Гран Торино и самого Старателя — замерших в шоке. Парализованных.

И, насколько Изуку мог судить, Пятну не потребовалось и капли крови, чтобы это сделать.

***

Они попали в одну больничную палату, чтобы провести ночь под присмотром. Помимо порезов, в руке Изуку была микротрещина от последнего удара. Его нога также пострадала, хотя он не помнил, когда и как это произошло. Он, должно быть, на адреналине слишком резко поднялся, чтобы заметить.

И только тогда, когда медсёстры наконец оставили их в покое, а Тодороки и Иида были в безопасности, живы и вылечены, и всё закончилось, они в порядке, всё в порядке, никаких новых призраков не появилось, Пятна нет, Иида в безопасности…

Вот тогда он осознал.

Он долго сидел за густым дымом и мольбами, отгоняя всякие отвлекающие мысли, собирая всё в одно, обманывая свой мозг, но это не могло длиться вечно. Это была всего лишь отсрочка.

И теперь стены начали сужаться и сужаться, слишком близко, слишком мало и недостаточно места, недостаточно воздуха, медсёстры уходят, но он всё ещё не одинок, ему нужно побыть одному

— Мидория? У тебя всё в порядке?

Он не был уверен, кто из них это сказал, но в любом случае это то, что в конечном итоге помогает сбалансировать его положение.

— Уборная, — это всё, что он произнёс, прежде чем, прихрамывая, он вышел из комнаты, и он действительно надеялся, что здесь есть уборная, либо же он сделает это просто посреди коридора больницы.

Холодная рука мягко опускается на его плечо, и, прежде чем Изуку смог запаниковать, рука слегка сжалась и направила его вперёд, мимо нескольких медсестёр, патрулирующих поздним вечером коридор, через дверь и в тихий, слава Богу пустой туалет.

Это единственный туалет, не кабинки, и Изуку почти зарыдал, когда повернул замок позади. Он нашёл угол, наиболее удаленный от двери, прислонился к нему и тонет.

Шторм воет, холодный и неумолимый, он вытягивает дыхание из его лёгких и душит его, как петля, которую он не может порвать, узел, который не слабеет. Затылок ударяется об стены, покрытые плиткой, его видение становится туманным и тёмным, и он падает вниз, вниз, так глубоко вниз, что он не уверен, сможет ли найти способ вернуться обратно.

Это было близко. Он подошёл так близко. Ещё несколько секунд промедлений, и Иида был бы мертв. Он позвал на помощь, и Тодороки прибежал, и Тодороки чуть не умер. Он чуть не убил Тодороки, убил Ииду, убил себя, убил всех

Сколько шансов было у Пятна, чтобы убить их

Сколько он проигнорировал

Они могли умереть

И Пятно даже не хотел их смерти настолько, чтобы на самом деле пытаться.

Холодные руки находят его лицо, возвращая назад.

— Дыши, Мидория. Ты меня слышишь?

Пустые белые глаза, лицо Ииды с белыми глазами

— Нет. Я не Тенья. Тенья в палате. Помнишь? Ты же в больнице.

Тенсей. Тенсей здесь. Тенсей не с Иидой, а что если, что если, что если

— Ничего не произойдет, — бледное лицо Тенсея пробивалось сквозь туннельное видение. — Слышишь меня? Я здесь, потому что я знаю — Тенья в безопасности. Он жив. И это благодаря тебе, Мидория.

Изуку попытался замедлить дыхание. Он слишком торопливо считал каждый вздох, но это всё равно помогало ему выровнять дыхание настолько, насколько он мог, держать каждое настолько долго, насколько он был способен, уверенно выдыхая, насколько позволяла его дрожащая грудь, и он повторял это до тех пор, пока не почувствовал, что он наконец не тонул в чистом воздухе на ровном месте.

— У тебя потрясающе получилось. — голос Тенсея снова вырвал его обратно. — Прости, мне пришлось возложить это на тебя. Мне жаль, что я не подумал предупредить тебя раньше. Тебе не следовало это делать, но ты это сделал, и ты спас моего младшего брата. Хорошо? Ты защитил его. Я думал, что он присоединится ко мне, но нет. Он жив и сидит в той палате, и это всё благодаря тебе, — слёзы капали из его пустых глаз. — Спасибо тебе, Мидория. Спасибо за жизнь моего брата. Спасибо что ты его друг.

Изуку, не доверяя своему голосу, лишь кивнул.

***

— Мидория, ты в порядке? — спросил Тенья.

У его друга был такой взгляд (они всё ещё друзья? В тот момент он не был уверен) который он не мог описать, и прежде чем он попытался разобраться в нём, Мидория вышел за дверь без единого слова или взгляда в его сторону.

Сердце Теньи сломалось немного больше.

Это его вина. Он мог бы предотвратить это сам. Но нет — он позволил себе ослепнуть. Он был глупцом.

Что бы Тенсей подумал о нём сейчас?

Мне нужно, чтобы ты не говорил со мной на какое-то время.

Он заслужил это. Он заслужил намного больше, чем это. У Мидории было полное право быть злым; он почти умер из-за всего, что устроил Тенья, и сейчас…

Его глаза были направлены на дверь, но говорил он с единственным человеком в палате.

— Как ты… — это было жалко, реально, особенно после того, как Тодороки сказал ему взять себя в руки. — Как ты думаешь, он простит меня? — спросил он.

После этого было мгновение тишины.

— …Что? — в голосе Тодороки было искреннее замешательство, и Тенья вздрогнул.

— Я имел в виду Мидорию, — сказал он. — После всего этого… Я просто ничего уже не знаю, — когда Тодороки не ответил, его глаза переместились к полу. — Ты помнишь, что он сказал мне про… про быть полезным? Помогать другим, чтобы заглушить свою потерю? Я… Я принял это, и искривил. Даже намеренно. Я хорошо понимал, что он имел в виду, но я делал вид, будто это значило совсем другое, и… и использовал это, чтобы оправдать… — его голос приостановился на момент. — И из-за этого — из-за меня — он почти погиб. Ты почти погиб.

— Я знал, на что иду, когда ответил на то сообщение, — сказал Тодороки.

— Да, но… это не должно было случиться, — его глаза жгло, а голова болезненно пульсировала, но к счастью он не плакал.

— Нет, не должно было. Не делай так больше, — слова Тодороки звучали прямо и излишне просто.

— Но разве этого было достаточно? — он качнул головой, прижав подбородок так, чтобы его глаза скрывались под упавшими волосами, если вдруг он действительно начнёт плакать. — Достаточно ли того, что извлёк урок из своей ошибки? Загладил ли я этим свою вину за то, что почти дал ему умереть? Я просто… Я не знаю. И вот почему я спрашиваю…

— Меня просто озадачил твой вопрос, — обстоятельно сказал Тодороки. — Возможно, ты знаешь намного лучше меня, как в такой ситуации происходят все эти вещи, так как ты знаком с ним дольше. Я и не понимал, что ему стоит простить тебя.

— Я почти дал ему…

— Умереть, да, ты уже говорил, — Шото принял более удобную позицию. — То есть, это плохо, конечно же, я просто… не думаю, что для него это большая проблема.

— Ты видел, как он злился на меня, — прошептал Тенья.

— Ну да? Он раньше так же и на меня злился, — он пожал плечами. — Даже если он и зол, это не значит, что прощение является какой-то проблемой.

— В твоём случае нет, — ответил парень, покачав головой. — Какая бы ссора между вами ни завязалась, я не думаю, что он почти умер из-за этого.

— Как ты матч вообще смотрел?

— Тодороки, — прорычал Иида, совсем немного.

— В любом случае, твоя проблема состоит в том, что ты всё перевернул, — прямолинейно сказал тот.

Наконец, Тенья поднял голову.

— Перевернул?

Тодороки посмотрел на него так, словно у парня была особенная разновидность тормознутости.

— Он не злится из-за того, что он почти умер, Иида, — сказал он. — Он злится, потому что ты почти умер.

Прежде чем Тенья успел связать ответ, дверь в их палату снова открылась, и Мидория хромал так, словно его эмоционально сбил поезд. Дверь за ним захлопнулась, пока он шёл прямо к Ииде.

— М-Мидория, ты в по… — встревоженный, парень почти встал, чтобы встретиться с ним, но Мидория будто его не слышал. Он ни останавливался, ни замедлялся, пока окончательно не дошёл до Теньи и…

Он не был так осторожен по отношению к этому, как должен был, но он не был в праве жаловаться за то, что сделал Мидория Изуку. Прежде чем Тенья смог осознать происходящее, чужие руки окружили его шею и потянули прямо в настолько крепкие объятия, что он мог чувствовать дрожь одноклассника.

— М-Мидория?

— Я не знаю, следует ли мне ударить тебя по лицу. Я всё ещё раздумываю над этим. Думаю, я это сделаю левой рукой, так как я правша и ничего не смогу тебе сломать. Тебе или мне.

— Эм…

— Это не должен был быть я, — проворчал он в плечо Ииды, совершенно не намереваясь его отпускать. — Это мог быть кто угодно, или я, но это не должен был быть я, так почему же ты ни с кем не поговорил, Иида? — к встревоженности Теньи, он услышал, как его друг всхлипнул. — Это не то, что я имел в виду под быть полезным, и ты прекрасно знал, что это значило, и мне очень жаль, что случилось с твоим братом, но я сейчас очень разгневан на тебя, окей? — он теперь почувствовал влагу на плече. — Я думал, что вы уже были мертвы. Я думал, что я найду тебя мёртвым, потому что бежал слишком медленно и я не знал, где ты, и я снова думал, что было слишком поздно и я найду тебя мёртвым.

Тенья открыл рот, чтобы что-то сказать, но ничего не приходило ему в голову.

— Я рад, что ты жив, — пробился голос друга. — Я рад, что мы все живы, и я очень зол из-за того, что ты пытался убедить меня тогда в обратном, так что больше этого не делай. Никогда, никогда больше этого не делай.

— Не буду, — выпалил он, и он очень хотел ответить на эти объятия, но его руки были немного не в том состоянии, чтобы это сделать, так что он просто облокотился на него вперёд. — Обещаю. Прости меня, Мидория, — он посмотрел за его плечо на Тодороки. Его одноклассник просто пожал плечами и понимающе взглянул, а потом перевёл внимание на свой телефон.

Вскоре Мидория отпустил его, немного успокоился и вернулся к своей койке, чтобы достать телефон. После небольшой суеты вокруг гаджета, протирания своего заплаканного лица и прочистив горло, он взглянул на Тодороки.

— Я не хочу обниматься, — сказал тот.

— И не собирался. Просто… спасибо, — Мидория не смотрел ему в глаза. — За то, что пришёл. Я думал, что придёт больше людей, но… так получилось.

— Я был недалеко, — ответил Шото. — Мой старик чесал по Хосу уже неделю, надеясь попасть на Убийцу Героев.

— Исполнил его мечту, похоже, — пробормотал парень. — Но всё равно… спасибо за помощь.

— Агась, — даже с такого расстояния, Тенья смог заметить слабую дрожь Тодороки, хоть она и пропала в тот же момент. — Я же тебе говорил, помнишь?

Мидория взглянул на него.

— Что именно?

— Мой выбор на эту неделю. Всё-таки он привёл меня туда, куда мне и нужно стремиться.

Слова ничего не значили для Ииды, но судя по тому, как расширились глаза Мидории, они что-то значили для него. На мгновение, он почувствовал слабую тоску, словно эти двое имели между собой что-то, к чему он не имел отношения.

Он сел обратно на койку и посмотрел вверх на потолок. Он был спокоен, конечно же — все они живы, почти в порядке, и Мидория не ненавидел его за ту тупую истерику, которую он сегодня исполнил. Пятно под арестом, Хосу снова в безопасности, но…

Тенсея всё ещё нет. Также мёртв, как и прежде. Если бы Пятно сбежал, Тенсей бы продолжал быть мёртвым. Если бы Пятно убили, Тенсей не вернулся бы назад, память о нём оставалась открытой раной.

Он почти дал двум своим одноклассникам умереть, пытаясь изменить вещи, которые не могут измениться.

Что бы Тенсей подумал о нём сейчас?

***

К утру к ним пришли посетители. Изуку не был против получить очередную взбучку от Гран Торино, а Иида вернулся к той же спокойной, сдержанной замкнутости, в которой он пребывал всю последнюю неделю. Ему всё ещё было больно смотреть на него. Даже после удачного окончания боя, это не изменит факта, что тот, кого он так сильно любил, был мёртв. А если учитывать, что Тенсей не покидал Ииду ни на шаг, то это только всё ухудшало.

Именно тогда к ним пришёл начальник полицейского департамента Хосу Тсуругамаэ, и все трое разом занервничали.

Агась — оказывается последствия после того, как ты выбьешь из злодея всё дерьмо, но при этом у тебя нет геройской лицензии, всё же присутствуют.

— То есть Вы хотите сказать, что нам следовало дать им умереть? — Изуку испугался внезапной яркой вспыльчивости Тодороки. Его друг стоял на ногах, дрожа от злости. — Вот что бы случилось, если бы мы все «следовали законам»!

— Тодороки, — пробормотал Изуку.

Парень проигнорировал его.

— Разве спасение жизней намного важнее, чем…

— Погоди, Тодороки, в его словах есть смысл, — перебил его Иида в попытках усмирить.

— Дайте ему закончить, — сказал Торино. Шото сердито нахмурился, но неохотно замолчал.

Полицейский с собачьей головой прочистил горло.

— Да. Как я и говорил, вот что я, как офицер полиции, должен был вам сказать. Несмотря на это, в конечном итоге мы можем наказать вас троих только за то, что написано в официальном рапорте, — Изуку изумлённо взглянул на него. — Конечно, вы получите обожание и хвалу, если это выйдет в свет, но нам придётся, в целях соблюдения правомерности, также назначить вам и необходимое наказание. С одной лапы, есть мало улик, подтверждающих ваши правонарушения. Например, ожоги на Убийце Героев, которые легко можно списать на действия Старателя и, в следствии, на то, что именно он его поймал. И я сомневаюсь, что существует герой, который посчитал бы это его самой большой заслугой.

Изуку инстинктивно посмотрел на Тодороки, но лицо друга ничего ему не говорило.

— Конечно, это лишь может означать, что никто не узнает о ваших достижениях прошлым днём, — Тсуругамаэ продолжил. — Выбор полностью лежит за вами. Лично я думаю, что у таких щенков, как вы, будет ещё богатая дорога в будущем, и я бы не хотел увидеть её конец из-за такого невероятного «проступка».

Парень взглянул на своих друзей, и смог увидеть в Ииде робкое облегчение, но в Тодороки… Он явно не был рад такой новости, но и расстроенным его сложно было назвать.

— Это, конечно, может показаться нечестным, — продолжил офицер. — Я понимаю, насколько кислой может показаться эта пилюля, особенно после всех тех ранений, которые вы получили.

На какой-то очень абсурдный момент, Изуку хотел рассмеяться вслух.

— Офицер Тсуругамаэ, — сказал он. — Я думал, что придя в тот переулок, я найду труп своего друга.

От неожиданной смены обстановки в палате, все пары глаз повернулись к нему.

— Эм, Мидория, — сказал Иида.

— Потом я подумал, что я стану трупом, — проигнорировав его, тот продолжил. — А когда ещё и пришёл Тодороки, я подумал, типа, хей, привет труп номер три.

— Спасибо, — сухо ответил упомянутый парень.

— И, в конце концов, угадайте сколько трупов получилось? Ноль. Ноль трупов, — он пожал плечами. — Вот почему мне как-то всё равно, чьё имя попадёт в заголовок, потому что в любом случае я буду… просто… сидеть здесь. И наслаждаться тем, что я не труп.

После этого последовала резкая, неловкая тишина. Лоб Гран Торино сделал характерный шлепок, когда он встретился с его перчаткой.

— Что он сказал, — произнёс Тодороки.

— Ну, я бы не сформулировал это таким образом, но…

— Тогда значит всё, — голос Тсуругамаэ дрожал так, будто он пытался не рассмеяться. — Думаю, решение уже принято.

Уже в середине утра они были снаружи больницы, в свежей одежде и в ожидании инспектуры, родителей и кого бы то ни было ещё. Руки Ииды были по-прежнему в бинтах, но, к счастью, без строп, и, спасибо одной из медсестёр и её лечащей причуде, он и Тодороки сидели по разным сторонам от него и размышляли о том, не в первый раз, что они пережили. Рей, заскучав, перепрыгивала через трещины на тротуаре.

— Поздравляю твоего отца, наверное, — вздохнул Иида, взглянув на Тодороки. — Он явно будет рад похвалам, которые за этим последуют.

— Вообще нет, — ровно ответил он. — Его выбесит, что он получит признание за то, что не заслужил сам.

— Ну, он сделал это косвенно, учитывая твое в этом уча… стие… — слова Теньи резко остановились, когда он увидел сердитое выражение Тодороки.

Он замолчал, и какое-то время никто из них не пытался продолжить разговор.

— Спасибо тебе ещё раз, Мидория, — в конце концов послышался Иида. — Я знаю, что повторяю это постоянно, но… спасибо. За всё.

— Всегда пожалуйста, — ответил тот. — И я… И я имею именно это в виду. Я, конечно, злился на тебя, и я разозлюсь ещё раз, если ты опять что-то такое вычудишь, но я всё равно тебе помогу.

— Я думал о том, что ты сказал мне, про имя моего брата, — продолжил Иида, немного тише. — Я просто… не уверен, что достоин этого, после всего, что произошло, — возле него Тенсей тяжело вздохнул.

— Тогда сделай себя достойным, — сказал ему Мидория.

— Всё настолько просто? — последовал безрадостный смешок в голосе его друга.

— Да, на самом деле.

— Изуку!

От своего прозвучавшего вдалеке имени, парень сел прямо и начал оглядываться, пока он с облегчением не нашёл фигуру своей мамы, спешащей к нему. Он встал с лавочки, чтобы с ней встретиться, и одной рукой она схватила его ладонь — вторая держалась за ремешок холщовой сумки, висящей на её плече.

— Мам…

— Ты в порядке? Ты что-то сломал? — она тут же начала невнятно лепетать, пока слёзы лились по её щекам. — Когда мне позвонили прошлой ночью, я чуть не умерла от страха, и я боялась даже когда ты мне позвонил и сказал, что всё в порядке, потому что я знаю как ты любишь преуменьшать подобные вещи, и я подумала, что, возможно, ты мог…

— Мам, — потребовалось немножко усилий, чтобы её перебить. — Я в порядке. Обещаю. Просто немного бинтов и всё. Т-ты могла не приходить, мне всё равно надо идти к инспектору за вещами, и… эм… извини, что волновалась за меня?

Она облегчённо вздохнула.

— Когда мы придём домой, ты мне всё расскажешь. Без увиливаний от деталей, ты меня понял?

— Да, Мам, — и он не врал; даже правило о неразглашении не сможет его остановить. Она знала о его причуде — о двух его причудах — и ей действительно очень бы хотелось всё услышать.

Да и кто говорил, что он не хочет немного похвастаться? Никто.

— Ты уверен, что всё в порядке? — давит она.

— Я был не один, Мам, — заверял он её.

Громкость её слов резко снизилась.

— Я знаю, но это не значит… они же не могут…

— Нет, я имел в виду… — он посмотрел на лавочку, и отступил в сторону, чтобы она смогла их увидеть. — Да, эм. Мам, это Тодороки Шото и Иида Тенья. Ребят, мм, это моя мама.

Иида уже был на ногах, чопорно и уважительно кланяясь, пока мать Изуку не забормотала.

— Ой! Б-боги, да вы же ранены… нет, всё хорошо, вам не надо вставать, я просто пришла проверить его и… Ну, приятно с вами познакомиться! — она пристально взглянула на Тодороки, и Мидория вдруг вспомнил, что всё, что она знала о Тодороки, была та кровавая бойня между ними на Спортивном Фестивале.

— Мне также приятно с Вами встретиться, — ответил Шото. Он коротко перевёл глаза в сторону Изуку. Он выглядел растерянно.

— Они мои друзья, — он сказал это настолько подчёркнуто, насколько возможно. — Мы как бы… выбрались оттуда вместе. Я расскажу тебе об этом позже поподробнее, просто это всё… запутано.

— Понятно… — её взгляд смягчился, и она сняла сумку со своего плеча. — Ох, кстати… я понимаю, что это было глупо с моей стороны, но… — она расстегнула её, и челюсть Изуку упала вниз.

— Мам, серьёзно? — пытаясь не расхохотаться, он поднял Мику и прижал к своей груди.

— Я не знала, в каком состоянии ты будешь, когда я встречусь с тобой, так что… Я подумала, что будет верным решением принести её с собой, просто на всякий случай, — его мать сияла. — Она скучала по тебе, всю эту неделю.

За этим последовали незамедлительные «мяу» от Мики, словно та его отчитывала. Но когда он почесал её за ушком, она успокоилась.

И также успокоила Изуку.

По правде говоря…

— Эй, мы можем поговорить кое о чём ненадолго? — спросил он. — Не… об этом всём, пока что, а просто…

— Конечно, — она стала отходить назад, и парень снова повернулся к лавочке.

Иида снова сидел на своём месте, и Изуку решил воспользоваться возможностью разместить Мику на его коленях.

— Вот, подержи моего кота, мне надо поговорить с мамой, — сказал он и поспешил удалиться, пока Иида не успел что-либо ответить.

Его мать держалась возле него, мягко его подтолкнув.

— Ты такой глупый, ты знал об этом? — вполголоса сказала мать.

— Это просто работает.

***

Взгляд Ииды метался от спины его удаляющегося друга на лежащую одноглазую мурлыкающую кошку на его коленях так, что у него заболела шея.

— Ч… что? Что сейчас…?

Шото отвернулся, прежде чем Иида смог бы увидеть его ухмылку.