Изуку не снятся сны, для него они были роскошью. Он уснул буквально тут же, как сел рядом с Тодороки, погрузившись в настолько глубокую дрёму, что он еле осознавал тряску автобуса.

Он смутно ощущал, как что-то тёплое было прижато к его лицу, слышался знакомый мягкий смех вокруг, и голоса, переговаривающиеся между собой в далёкой, далёкой дали, но по-большей части он плыл во мраке. Кто-то в какой-то момент начал в него тыкать, но этого было недостаточно, чтобы разбудить его.

Чья-то рука мягко, но настойчиво потрясла его за плечо — этого было почти достаточно, но всё ещё не совсем.

— …дория? Просыпайся!

— Тодороки, что ты вообще с ним сделал?

— Я ничего…

— Скорее всего, это потому, что он лёг на твою тёплую сторону — ква. Я уверена, ему сейчас невероятно удобно.

— Оооо, как мило!

Мягкий шлепок по голове резко разбудил его, и Изуку внезапно снова осознавал всё происходящее. Автобус остановился, и, как только он выпрямился, парень заметил, что большая часть сидений пустовала. Тодороки сидел рядом с ним, глядя на него с растерянным выражением лица. Ашидо, Тсую, Серо и Каминари стояли рядом, и трое из них широко улыбались.

Ашидо подавила смех.

— Хорошо поспал?

— Блин, Мидория, мы думали ты умер, — Серо покачал перед ним головой. — Ты что ли принял снотворное перед поездкой?

— Кто ударил меня? — пробормотал Изуку, смахивая засохшую корку со своих глаз.

— Эм… никто? — ответила Ашидо. — Мы просто тут стояли и пытались разбудить тебя. Ты вдруг просто взял и резко подскочил, возможно тебе это приснилось.

— Это наш первый привал, — сказала ему Тсую. — Если тебе надо в уборную, сейчас самое время.

Изуку не хотелось, слава богу, но всё-таки нужно было сходить.

— Хорошо, встаю, встаю. Извини, Тодороки.

— Всё нормально, — заверил его друг. — Давай быстрее выйдем и не будем сердить Айзаву.

Когда Изуку услышал слово «привал», он ожидал парочку мелких строений с широкими тенями, хотя бы несколько общих уборных и автоматов с едой, возможно заправку. Он не увидел ничего из перечисленного, спускаясь по ступеням автобуса шатким шагом. Вместо этого их затянули на небольшой наблюдательный пункт с видом на покрытые лесами горы. Не считая дорогу, единственными постройками здесь был только забор на краю окрестности. По нему как раз шла Рей, как по гимнастическому бревну, широко раскинув руки. Возле него также был Иида Тенсей, похоже, наблюдавший за девочкой. Взгляд Изуку прошёлся по ещё нескольким витающим по округе призракам, в том числе двум «хранителям» Айзавы, прежде чем он убедился полностью. Это был точно не привал.

Слово «уловка» вдруг всплыла в его разуме, и он неожиданно обрадовался тому, что ему, на самом деле, не нужна была уборная.

Здесь не было привала. С другой стороны, их ожидал очень яркий и радушный приём, после которого сонливость Изуку напрочь выветрилась, — ибо их встретили не кто иные, как сами Дикие Кошки, громко объявив о своём присутствии.

Или… ну. Половина Диких Кошек. Половина из них и… ребёнок?

Мидория поначалу мог лишь удивлённо глядеть, ибо возможно он всё-таки ещё не проснулся. Возможно, он всё ещё был в автобусе, в двух шагах от того, чтобы пускать слюни на плече Тодороки, а всё происходящее было лишь яркой галлюцинацией.

Пофиг. Дикие Кошки были чертовски круты.

— Это же Пиксибоб и Рэгдолл! — выпалил он, либо Урараке, либо же, в общем-то, никому. — Дикие Кошки были одной из четырёх геройских команд, создавших Единый геройский союз много лет назад. Они специализируются на горных спасательных опера… циях…

Изуку моргнул, замолкнув, и заметил ещё больше призраков. Они иногда так делают, вспыхивая в поле зрения так, словно они были здесь всё это время. Пока Айзава продолжал представлять всем Кошек, как… каких-то ассистирующих инструкторов или типа того, Мидория тем временем отвлёкся на мальчика, который с ними прибыл.

Он был очень маленьким и тихим. Большая часть его лица была спрятана за козырьком его кепки, из-под которой парень мог видеть лишь скривившийся недовольный рот. Взгляд Изуку снова поднялся вверх, на двух особ, стоящих за ним. Поначалу его мозг необъяснимо сжимался и бился об стенки черепа, ибо они выглядели для него слишком знакомыми — что было разумно, учитывая явно геройскую униформу, в которую они были одеты, и никто лучше Мидории Изуку не разбирался в героях.

Но потом он узнал их с невообразимой резкостью, и Изуку с трудом попытался не показать этого на лице. Новости о них были не первой свежести; их история была двухлетней давности. Но смерти про-героев очень долгоживущие, и Мидория до сих пор мог слышать, как именно Морские Коньки встретили свою гибель.

Они не замечали его взгляда в их сторону — призраки были поглощены разговором друг с другом, о том, как им надо приглядывать за мальчиком.

У них, похоже, был ребёнок, подумал он, онемев. Он знал об этом? Всплывало ли это в новостях, или же оно было закопано в похоронных торжествах и сенсациях?

Он оторвал от них глаза прямо в момент, когда он чуть не встретил острый взгляд мальчика, а Мандалай сказала:

— Те котятки, которые не смогут добежать до двенадцати тридцати дня, не получат еду.

Чёрт, я всё прослушал.

Кучка его одноклассников уже бежала в сторону автобуса. Изуку уже собирался бежать за ними, но вдруг понял, что некоторые, в том числе Тодороки, Яойорозу и Иида, стояли всё ещё на месте. Парень решил, что лучшим решением будет расспросить их.

— О чём она говорила? Я прослушал, — пробормотал он уголком своего рта Тодороки, попытавшись выглядеть как можно более невинно, когда Айзава глянул в его сторону, словно что-то услышал.

— Об основании горы, — ответил Тодороки, тихо, чтоб не привлекать внимание — именно поэтому он заговорил с ним, а не с Иидой. Его друг уже перебирал ноги, вставая в более готовую к действиям позу. — Что-то подсказывает мне, что мы не будем добираться до туда на…

Пиксибоб потянулась своими перчатками к земле. Столпы земли вырвались из-под них, как штоки поршней, запуская двадцать учеников прямо в окружающие леса.

Агась, та же хрень, что и обычно.

Сквозь ветер в его ушах, он услышал крики Мандалай — что-то про лес с магическими чудовищами, и он был всё ещё очень и очень рад тому, что ему не нужно было в туалет. Он кувыркнулся, приземлившись на землю, и хоть на нём осталось пару синяков и царапин, в целом он остался невредим.

— Что там было про лес магических чудовищ? — спросил Каминари. — Звучит, как что-то из РПГ.

— Ай, я неудачно приземлилась, — пробурчала Ашидо. — Что это было?

— Причуда Пиксибоб, — Изуку осторожно почесал спину, на которую очень жёстко упал. — Она называется Земляной Поток и позволяет управлять поверхностью почвы. Она явно настроит всё окружение против нас, — он делал заметки про Кошек в своём Героическом Анализе На Будущее, Том 8. Но это было давно; если бы он знал, во что ввязывался, он бы точно достал тетрадь из шкафа и взял с собой.

— А Кошки могут контролировать животных? — спросила его Тсую. — Она же говорила про магических чудовищ, так что…

— Думаю, сейчас у нас во врагах только Пиксибоб, — ответил он, и последние слова еле успели выйти из его рта, когда из-за ближайших толстых деревьев вышло то самое магическое чудовище.

Было сложно пропустить что-то, что было размером с маленького слона. У него были разные клыки и всё прочее.

— Или… нет, — прошептал Изуку. — Лучше мне закрыть рот, наверное.

Вот только причуда Коды, позволяющая контролировать животных, никак не помогла, и Изуку начал замечать, как с тела существа начали падать комки земли. Оно было не просто грязным, а буквально сделанным из грязи.

Он видел это. Тодороки видел это. Иида видел это. Бакуго видел это.

Его уши запульсировали кровью, звуками двигателей Ииды, громом льда Тодороки, взрывами Бакуго, и плотным потоком ветра, как только он активировал Полное Покрытие без лишней мысли. Они четверо разорвали земляное чудовище в мгновение ока — игра началась.

Силуэт чёрных волос и белой ночной рубашки дал ему понять, что Рей появилась рядом с ним. Пока он пробирался сквозь густой лес, Мидория заметил бегущего Ииду, который пытался не спешить, — либо чтобы не оставлять других позади, либо чтобы не вбежать в очередную ловушку. Тенсей следовал за ним, наблюдая за его прогрессом и улыбнувшись Изуку в момент, когда тот на него посмотрел. Парень ответил на улыбку, затем посмотрел на Тодороки и…

От удивления он споткнулся и потерял равновесие, и только быстрая хватка Рей помогла ему не свалиться на своё собственное лицо. Он встал на ноги, взглянул снова на друга, посмотрел на то, что было за ним… нет. Он обратит на это внимание чуть позже.

Пиксибоб воздвигала им препятствие за препятствием. Это было нелепо; её даже не было здесь, но она всё равно сражалась с ними настолько хорошо, что почти доводила их до изнеможения. Дорога была намного длиннее, чем им казалось изначально с наблюдательного пункта. Если бы они добирались до туда беспрепятственно, то им всё равно пришлось бы спешить, чтобы успеть до полуночи.

Всё скатилось, мягко говоря, в чистый хаос.

Они создали прецедент при первой атаке, на что Пиксибоб ответила соответствующе. На каждое земляное чудовище, которое они побеждали, появлялись ещё несколько таких же. Из-за того, что им приходилось сталкиваться с несколькими нападающими, их классу пришлось разделиться на несколько групп, чтобы разобраться с каждым чудовищем в отдельности. Путь впереди был покрыт неизвестностью; верхушки деревьев только усложняли видимость.

Как только Изуку нашёл мгновение, чтобы перевести дыхание, он решил осмотреться, чтобы понять положение ситуации. Бакуго был далеко впереди, как обычно; лишь далёкие взрывы давали ему понять, в каком направлении и где он находился. От усталости начали проявляться первые слабости; Аояме было очень плохо от огромного количества лазеров, у Сато заканчивались сладости, и, из-за постоянно меняющегося окружения, Серо тяжелее давалось маневрировать в пространстве, чем обычно.

Ему вполне удалось бы добежать до цели, если бы он рвался вперёд, как Бакуго; он был достаточно быстр, силён и ловок, чтобы добраться до туда. Но это было непохоже на него, не так ли?

Изуку, выставив вперёд ноги, с грохотом влетел в чудовище, с которым сражался Аояма, вбиваясь в его шею и начисто вырывая его голову. Пока существо шаталось из стороны в сторону, его одноклассник продолжил бежать, чуть не врезавшись в Тсую.

Они были не слишком хороши в совместной работе, понял он. Слишком большая часть их тренировок зависела от конкуренции.

Но затем, заметил парень уголком своего зрения, что-то странно двинулось в сторону. Рей схватила его руку в немом предупреждении, и Изуку повернул голову.

Тсубаса летел на сломанных крыльях, его голые ноги и руки отрастили когти. Он следовал за Мидорией, пропадая и появляясь в его периферии.

— Мидория! — закричал кто-то.

Увлёкшись, Изуку чуть не врезался в очередного монстра, но смог упасть и кувыркнуться в сторону в последний момент. Когда он снова повернулся назад, Тсубасы уже не было.

Но не полностью. Он всё ещё мог иногда видеть его, пока они бежали сквозь лес.

Он мало-помалу начал замечать, как менялась сложность их испытания. С тех пор, как они без труда справились с первым чудовищем, Пиксибоб усилила на них давление. Она не просто добавляла всё больше чудовищ; она также использовала определённую тактику: сбивала их с курса, изменяла окружение, чтоб они смешались с лесом, разделяла их боевые силы и разбрасывала по всей роще.

Они бежали так часами. Изуку не совсем понимал насколько долго, потому что разрядился телефон. Он не знал, куда делась половина их класса. Было начало лета, и никто не потрудился взять с собой воду, когда они вышли из автобуса.

— Деку, всё хорошо? — Урарака тронула его за руку.

У них возникла короткая передышка, ненадолго, и Изуку использовал её, чтобы… ну, подышать. Долгое, равномерное, регулируемое дыхание, просто чтобы успокоить пульс. Он попробовал ответить, но лишь сухой хрип вышел из его горла.

Всё ещё придерживая его за плечо, Урарака повернула голову за своё плечо и позвала Тодороки. Мидория проследил за её взглядом и нашёл своего друга, стоящего рядом с Тсую. Услышав зов Очако, он поднял голову и подбежал к ним.

— Соедини свои ладони, согни в форму чаши и просто держи их, — сказал ему Шото. Что парень и сделал, после чего Тодороки кинул ему в руки кусок льда размером с грейпфрут и касанием расплавил его в холодную жидкость.

Изуку жадно выпил воду настолько быстро, насколько мог, — её хватило на четыре вполне удавшихся глотка, пока вся вода не разлилась сквозь его пальцы.

— Спасибо, — сказал он.

— Я придумал этот трюк, когда мне было шесть, — ответил Тодороки, не уточнив подробности. Разум Изуку смог сформулировать очевидную догадку, почему шестилетнему ребёнку понадобилось создавать свою собственную воду, и просто кивнул.

Он глянул за плечо Тодороки, встретившись взглядом с витающим в том направлении призраком. Тот ответил на взгляд молча и дерзко, ожидая от Изуку каких-либо слов, но сейчас было не то подходящее место и время на это, так как передышка, которую подарила им Пиксибоб, продлилась недолго.

В то мгновение земля под ними взорвалась, словно от миномётного обстрела. Земляное чудовище, в два раза больше носорога, вырвалось из-под почвы, после чего они сорвались с места, прежде чем появилось ещё. И они действительно появлялись. В конце концов, Изуку взглянул вверх на потемневшее небо и понял, что к обеду они, даже постаравшись, не успеют.

Всё шло к вечеру, и когда их цель возле основания горы уже виднелась на горизонте, случилось это.

Атаки Пиксибоб становились всё слабее, но от усталости и голода им уже было просто всё равно. Было темно, зрение Мидории плыло после каждого моргания, и вдруг он понял, что потерял из виду остальных.

— Рей, — прохрипел он. — Рей, куда…

Тсубаса прыгнул.

Изуку воспринимал происходящее очень слабо, так как усталый мозг боролся с каждой попыткой понять и вобрать в себя каждую поступающую информацию. Грязь, камни и корни давили на его передний торс, вкус и запах почвы, холодный вес мёртвого мальчика на его спине, звук хлопающих сломанных крыльев…

Он боролся с ним, выплевывая землю и листья, и издав удушающий крик боли, как только когти впились в его спину. Острая, жгучая боль грела его между плечами, на задней части шеи. Его майку на спине точно разорвало в клочья, и это было так знакомо… почему это было так знакомо…?

Рей закричала, и этот вес был сорван с его спины. Изуку отполз назад настолько быстро, насколько мог, перевернувшись прямо в тот момент, когда Рей сражалась с Тсубасой. Оба из них были искажены, деформированы и искривлены, оба были бледны, с чёрными глазами, крича в унисон, и уже было сложно понять, кто был кем.

Очередной крик, и Тсубаса пропал. Изуку хрипнул, когда Рей, будто торпеда, впечаталась в его грудь, обняв его, подняв на ноги и отводя от того места. Он коснулся своего плеча и почувствовал клочки ткани в нескольких отдельных местах.

Он истекал кровью, но не сильно. Это были лишь царапины. Они, скорее всего, закроются, как только он дойдёт до лагеря.

Другие могут увидеть это.

Рей снова прижала его к себе, беспокойно треща ему в ухо, пока мальчик усилием поднимал и опускал каждую ногу вперёд. Она вернула его обратно к классу, и он старался оставаться позади, надеясь, что никто не заметит состояние его спины.

***

Когда они, наконец, дошли до места назначения, уже был поздний вечер. Изуку споткнулся и остановился почти впереди всех, понимая, в каком он был состоянии, но не особо об этом волнуясь. Он был не единственный с порванной одеждой, плюс на нём всё ещё было достаточно ткани, чтобы скрыть большинство царапин и ран, оставленных Тсубасой на его спине. Айзава-сенсей стоял и ждал их вместе с двумя членами Кошек, и маленьким мальчиком в придачу.

К счастью, все эти условия про «те кто не дойдут к обеду, не получат еду» было ложью, после чего послышался унисон слышимых вздохов облегчения от Каминари, Ашидо и нескольких других.

— Не знаю, чего все всё ещё этому удивляются, — прошептал Мидория ближайшим одноклассникам, которыми оказались Тодороки с Ураракой.

— Ага, — согласилась она. — Я уверена, что оставлять нас голодать будет и контрпродуктивно, и нелегально.

Тодороки посмотрел на них, затем отвернулся без ответа, как только к ним подошёл Айзава-сенсей.

— Мидория, — сказал учитель, не слишком строго, но тон его голоса всё ещё был твёрд и суров, как скала — у него всегда получалось произносить имена учеников так, будто они постоянно в чём-то были виноваты. Изуку вернулся в реальность, услышав своё имя, одновременно чувствуя себя сконфуженно и беспокойно. Он мысленно начал прокручивать все события сегодняшнего дня, чтобы определить, по какой именно причине их учитель мог бы быть настолько расстроенным…

Его челюсть отвисла.

— Нет, — вслух сказал он. Где-то позади он услышал тихое хихиканье Ашидо.

— Мы привезли ваши вещи, пока вы добирались досюда, — произнёс Айзава, не потеряв в своём спокойном голосе стали. — И я более чем уверен, что мы проходили ту часть, где было сказано что можно, а что нельзя брать с собой.

— Сенсей, я клянусь.

— Представь наше удивление, — в том же духе продолжил он. — Когда твоя спортивная сумка начала двигаться.

Сидя на плече его классного руководителя и комфортно устроившись на лентах обезоруживающего шарфа, Мика закручивала кончик своего хвоста, медленно моргая одним глазом. Изуку, говоря честно, ещё никогда не видел её настолько довольной собой.

— Я не приносил её специально, — выпалил он. — Извините, я не знаю как она… наверное, она как-то залезла в мою сумку, когда я закрывал её, но я даже не… я не… о мой бог, у меня же нет чем кормить её, я…

Он пребывал в знакомом состоянии контролируемой паники. Он видел, как Мандалай закрыла нижнюю часть лица своей перчаткой в форме лапы.

— У нас есть всё необходимое для этого, на кухне возле столовой, — произнесла она, её голос странно подрагивал. — Мы можем сделать для тебя исключение, учитывая обстоятельства, но тебе придётся взять на себя ответственность и приглядывать за ней, вдобавок к твоим тренировкам… Мидория, кажется?

— Да, — слабо сказал Изуку, лицо горело огнём. Он хотел поинтересоваться у Пиксибоб, не могла бы она открыть под его ногами яму и закрыть его в земле.

— Эм, прошу прощения! — словно подарок судьбы, Урарака вклинилась в разговор и забрала всё внимание на себя. — Мандалай-сан, этот мальчик ваш?

Ему стало легче, когда внимание окружающих ушло в другом направлении, но сердце парня испуганно сжалось, когда он снова посмотрел на ребёнка. В этот раз мальчик заметил это и посмотрел на него в ответ, не подозревая об невидимых руках на его плечах.

— Это мой племянник, — ответила Мандалай. — Кота, поздоровайся со всеми. Вы будете часто пересекаться, пребывая здесь.

В этот раз, когда Изуку взглянул на пару призраков, следующих за мальчиком, они увидели то, как он на них смотрел. Женщина моргнула, посмотрела на своего мужа, затем снова на Изуку.

— Ты видишь нас? — спросила она. Мидория попытался кивнуть настолько незаметно, насколько мог. Затем он вздрогнул, потому что в течении того короткого обменивания взглядами, маленький мальчик подошёл к нему.

На мгновение, парень лишь тупо смотрел на него, не зная что сказать. Он знал, что делать с призраками, полтергейстами и даже скорбящими друзьями, но ему никогда ещё не доводилось разговаривать с живым сиротой.

— Эм, — он постарался говорить мягко. — Привет…

Кота ударил его прямо в пах.

Каким-то чудом, ему удалось не выругаться при ребёнке, но он всё равно оказался сидящим на своих коленях и руках, хрипя от боли.

— Кота…! — закричала призрачная женщина.

— Извини, извини! — на нём оказались чьи-то холодные руки, удерживающие его от того, чтобы упасть в землю. Мёртвый мужчина заговорил ему в ухо. — Мне так жаль. Ты в порядке…?

Над ним послышался голос Коты, грубый и яростный:

— Какого чёрта ты на меня так уставился! — прошипел он. — Почему бы тебе не лезть не в своё дело!

Мидория еле мог расслышать ругань Мандалай, пока ему мягко помогали подняться на ноги. Водяные Коньки помогли ему вернуть равновесие, пока к нему не подошли Иида и Урарака проверить, как он.

Айзава глядел на него, подняв бровь. Изуку тихо желал смерти, но всё, что он получил, это очень мимолётный осмотр, после которого учитель решил, что он в порядке, отдал ему его кота и отпустил класс.

Пока он подходил к Диким Кошкам, ему чудом удалось не захромать.

— Э-эм, прошу прощения? — Мандалай раздражённо взглянула на Коту и указала в сторону Изуку, ясно требуя извинений, но парень лишь покачал головой. — Нет, я просто хотел сказать…

— Мне всё равно, — выпалил Кота, игнорируя яростные попытки героини успокоить его. — Ты просто очередной лузер, который пытается стать придурошным  героем, и мне не нужна твоя тупая жалость, — он повернулся и спешно убежал, пока Мандалай его снова не отругала.

— Мы просим прощения, — сказал один из Водяных Коньков, когда его жена поспешила за Котой. — Нам очень жаль, он не хотел, чтобы…

— В-всё хорошо, я тоже не хотел… эм, — Изуку внезапно почувствовал себя крайне тупым, стоя перед известными про-героями, нечёсаный и грязный, с котом в руках. — В-вы сказали, что у вас на кухне есть кошачья еда, да? Я-я просто…

— Мы уже покормили её, пока ты сюда шёл, — заверила его Мандалай. — Но я могу показать тебе на будущее, где она. И…

— Спасибо, — сказал Мидория, и он прекрасно понимал, что очень грубо перебивать её таким образом, когда она хотела извиниться за поведение Коты, но его чувство достоинства уже и так было исправно побито за сегодня. Она, похоже, поняла ситуацию и отправила его прямо в столовую.

Лишь когда класс уже смог обустроиться вечером и собраться с духом к завтрашним тренировкам, только тогда Изуку смог наконец подумать. Его спина всё ещё испытывала жгучую и острую боль в тех местах, где его поцарапал Тсубаса. Из-за этого он не пошёл в общие душевые, где люди бы увидели раны и начали задавать вопросы, поэтому он быстро сменил майку, чтобы никто не смог заметить разъярённые красные полосы сквозь дыры ткани. Это означало, что у него появится ещё одна грязная майка, но эту жертву он был готов принять.

Более того, переодеваясь в спальне мальчиков и подготавливая место для Мики, это дало ему возможность обратиться к его раннему… наблюдению. На него оказал небольшой шок, когда он увидел именно этого призрака здесь, из всех возможных мест, и сейчас, когда всё успокоилось и Мидория был один, он наконец мог задать вопрос.

Изуку представить не мог, зачем Хино понадобилось приходить сюда, но вот он, как всегда бледный и недовольно выглядящий.

— Окей, я всё-таки спрошу, — сказал Изуку, направляясь в столовую. Хино, похоже, ожидал такой поворот событий, поэтому неохотно шёл за ним. — С какого перепугу ты здесь оказался?

— А тебе какое дело? — огрызнулся тот. — То, что ты можешь видеть меня, ещё не значит, что ты можешь что-то приказывать мне.

— Просто любопытствую, вот и всё, — сказал парень, пожав плечами. — Ты выглядел достаточно решительным, когда хотел сделать жизнь Старателя максимально невыносимой, и я не думал, что тебе в этом деле нужен перерыв, — он замолкнул. — Не то чтобы в этом есть что-то плохое. Думаю, даже призраки могут устать.

— Я не устал, — проворчал Хино. — Теперь, когда сын номер-один ушёл из дома на лето, говнюк будет проводить большую часть своего времени на работе. И, к сожалению, его работа заключается в том, чтобы не дать людям умереть, и я не настолько сволочь. Так что, мне теперь нечем заняться. Мне скучно.

Рей очень громко и влажно фыркнула.

— Должно быть, на вечеринках ты просто душа компании, — сказал Изуку, и чуть не врезался в одного из Морских Коньков, когда зашёл за угол.

Изуми… это была их фамилия. Его встретила в этот раз миссис Изуми, её лицо залилось светом в тот же час, когда она увидела его.

— О, вот и ты! — она возникла рядом с ним в одно мгновение, и Хино без промедления исчез, прежде чем его втянули в очередную беседу. — Я просто хотела извиниться, за то, что сделал Кота ранее. Ты же в порядке?

— Бывало и хуже, — честно сказал Мидория. — Скорее всего, это просто вселенная решила меня наказать.

— Что? — она выглядела сконфуженно.

— Ничего. Вам что-то нужно? — он начал говорить тише, как только они зашли в столовую. — Если вам нужно передать сообщение Коте, я сделаю всё возможное.

— Я-я… — Изуми-сан колебалась. — Н-нет, не совсем. Я просто хотела более подобающе встретиться с тобой и извиниться за моего сына. Похоже, это твоя причуда, так? — парень кивнул, как только уселся между Ураракой и Иидой, и героиня немного отошла. — Мы можем поговорить позже? Как только ты закончишь?

Изуку кратко взглянул на неё и прошептал:

— Конечно, я могу поговорить перед сном.

— Ты что-то сказал, Деку? — спросила Урарака.

— Можешь передать мне рис? — теперь, когда он мог чувствовать запах еды, его голод вернулся со рвущим рёвом. Изуку наелся до отвала. Еда была самой простой, его обеды дома и в кафетерии были намного вкуснее, но его пустому желудку было совершенно всё равно. Оглядывая столовую, ему единожды удалось найти Коту, проходящего мимо с коробкой овощей. Его родители следовали за ним как всегда, каждый с разной стороны, и ему удалось обменяться с ними взглядом. Рука мистера Изуми покоилась на плече сына.

Изуку быстро закончил с едой, после чего извинился и ушёл в душевую.

Пока горячая вода и мыло стекали по его ранам, он с силой сжал зубы и продолжил мыться. Изуку не видел Тсубасу с тех пор, как они дошли до тренировочной базы, и он был этому рад. Он зашёл в общую мужскую баню раньше всех остальных, и пока он прижимался к краю бассейна и опускался всем телом до самой шеи в парящуюся воду, его глаза начали наполняться мелкими слезинками. Царапины даже близко не были серьёзными; кровь засохла к тому моменту, как он закончил бежать в лесу. Но всё же лучше подстраховаться, быть чистым и не доводить себя до жалкого вида, — горячая вода убьёт любой шанс подхватить инфекцию.

Постепенно боль начала сходить на нет, и к тому моменту, когда начали приходить его одноклассники, полностью пропало и напряжение. Сейчас призраков нигде не было видно; Иида зашёл один, Хино нигде не было, и даже Рей ушла, чтобы осмотреть лагерь. Беседы витали вокруг него, как комфортный белый шум. Голос Бакуго звучал время от времени, но он был в меньшинстве и был намного тише Ииды, Тодороки, Оджиро и Каминари. Его живот был полон, горячая вода смягчала спазм в мышцах, и он был окружён людьми, которые ему нравились.

Эти чувства были… приятными. Он прекрасно знал, что будущие тренировки будут такими же адскими, как и сегодняшняя, если не хуже. Но сейчас, в данный момент, всё было хорошо.

Он не понял, что задремал, пока его голова не повалилась вперёд и его лицо не плюхнулось в воду. Он выплыл, фыркая и кашляя, пока добродушный смех кружил вокруг него.

— Чувак, ты что, только что уснул? — спросил Киришима.

Изуку моргал, пытаясь избавиться от воды.

— Не-а.

— Серьёзно? Потому что ты только что, типа, сам нырнул.

— Захотелось, — сказал Изуку, немного дерзко.

— Я более чем уверен, что ты только что тонул, — сказал ему Серо.

— Ага, в следующий раз я постараюсь лучше, — сухо ответил он. Изуку понял свою ошибку, когда все в ближайшем пределе слышимости вдруг с беспокойством взглянули на него. Смущение вдруг свернуло теплоту внутри него, и он глубже погрузился в воду. — …Слишком мрачно?

— Немного, — Киришима выплыл из воды, держа свой большой палец и указательный друг от друга в диаметре размером с ширину волосинки. — Всё норм, типа, это же ты.

Каминари окунулся в воду, она слегка плескала его подбородок.

— Наверное, логично, что у тебя будет подобное чувство юмора, Мидория.

Остальные отшутились на этот счёт, но Изуку решил, что с него хватит и ему не нужен повтор подобного представления. Он схватил своё полотенце, которое лежало на краю бассейна, и закрутил его вокруг, чтобы скрыть раны, а ещё одно маленькое закрутил вокруг своей талии. После парочки манёвров, он, в конце концов, решил усесться рядом с Тодороки на краю бани, давая воде покрыть его колени. Ему всё ещё было тепло, но недостаточно, чтобы он снова, словно от гипноза, задремал на пустом месте.

Конечно, его сознательности помогал ещё и Минета, разбрасывая красноречия возле ограждения.

— Знаете, когда вы дойдёте до этого момента, речь уже не будет идти о еде, или о наслаждении, или компании, — говорил его одноклассник, держа руки на боках и смотря на высокую стену. — Нет, вас ждёт кое-что более ценное, сразу за этой стеной.

Изуку взглянул на него искоса.

— Минета, о чём ты вообще говоришь.

Минета прижался к стене, вслушиваясь одним ухом, и Мидория поздно вспомнил, что за этим ограждением идёт сразу же женская баня.

— Нам повезло… наш график водных процедур идёт параллельно с графиком девочек. Не знаю, совпадение это, или же судьба…

— Ты что, сейчас серьёзно, — ровно сказал ему Изуку.

— Нет ничего в этом мире настолько же серьёзного, чем это! — его одноклассник даже не потрудился посмотреть за плечо, или сделать его голос тише. Девушки явно слышали всё, что он говорил.

Иида встал, чтобы упречь его, но Минета отмахнулся, называя его притворным скромником, взял два своих липких шарика с головы и начал взбираться по стене с невероятно удивительной скоростью.

Мидория уже вышел из воды, чтобы крикнуть девушкам предупреждение, — может, Яойорозу сможет сделать шест, чтобы скинуть его — но на самом верху стены возникла маленькая фигура, прямо в момент, когда Минета добрался до конца.

Взгляд Коты выражал чистое осуждение.

— Раз ты хочешь быть героем, — сказал ему он. — Может, сначала хоть стань приличным подобием человека? — и столкнул Минету, не дав ему дойти.

Изуку был возле края бассейна, когда это случилось. Рука Коты всё ещё была вытянута вперёд, когда Минета завизжал и хватался за пустой воздух, а в одной из его колотящихся рук находился его клейкий шарик. Случившемуся послужило чистое невезение, к тому же паника Минеты не позволила ему отпустить его. Кота успел только пронзительно закричать, когда его столкнули со стены.

— Кота!

Никто, кроме Изуку не услышал, как закричали Морские Коньки, но он уже двинулся вперёд. Минета отпустил шарик, приклеенный к руке Коты, и снова замахал руками, после чего упал на Ииду. Мидория поймал мальчика, прежде чем тот головой вперёд не упал на твёрдую землю.

— Ты в порядке? — спросил он, но мальчик не слышал его сквозь свою сапожницкую ругань. — Кота… Кота, ты ранен?

— Моя нога! — выпалил тот, выглядя скорее слишком злым, чем напуганным. — Я ударился, когда этот мудак столкнул меня со стены!

Кстати о птичках, пока Иида кричал на Минету, Изуку запоздало понял, что его полотенце упало, пока он спешил помочь Коте. Теперь у него точно не получится избежать неловких вопросов.

— Мидория? — Иида приостановил свою тираду, взглянув в его сторону. — Нам, наверное, стоит отнести его к Кошкам, — он неуверенно посмотрел на Коту. Мальчик игнорировал его, обхватив свою больную ногу.

— Всё нормально, я всё сделаю, — сказал Мидория. Он взял полотенце с того места, куда оно упало, и закрутил вокруг талии, где было полотенце поменьше. — А ты… продолжай делать свои дела старосты, я его отнесу.

— Я могу идти, — недовольно сказал Кота, но Изуку заметил, как он сморщился, когда попытался встать.

— Тебе не стоит, — сказал ему парень. — Возможно, она сломана.

— Она не сломана и я в порядке, — настойчиво пробурчал мальчик, но не стал увиливать, когда Изуку снова его поднял и поспешил к выходу. Он почти смог уйти, когда…

— Эй, Мидория, с твоей спиной всё хорошо? — спросил Оджиро. — Эти царапины выглядят достаточно скверно.

— Я в норме, просто меня одного смог поймать один из монстров Пиксибоб, — ответил он, и вышел, прежде чем кто-либо спросил что-то ещё.

Кота впал в хмурое молчанье, явно недовольный происходящей ситуацией. Возможно, стоило отдать его кому-то ещё, но… ну, уже поздно было чему-то сожалеть.

— Извини за Минету, — сказал он.

— Я не хочу с тобой разговаривать, так что заткнись и давай покончим с этим.

Изуку сглотнул свою досаду. Резкий отказ не должен был так его задеть; он, всё же, привык к тому, что люди его могут недолюбливать. Неужели позитивные отношения в Юей настолько избаловали его?

Но дело было ещё не только в этом. Коте он не нравился, и мальчик не хотел, чтобы Изуку ему нравился, но у того явно были проблемы с героями, учитывая его слова ранее. Мидория ещё никогда не слышал, чтобы кто-то называл героев «тупыми», потому что все знали, что герои клёвые. Это был как факт жизни. Герой был тем, кого надо было восхвалять. Но этот мальчик, который рос в семье из двух героев, похоже, от одной только мысли о них впадал в ярость.

— Спасибо, — сказала Изуми-сан, и парень кивнул. — Мы не совсем так хотели продолжить наш разговор, но…

— Я понимаю, — сказал Изуку. Кота хмыкнул с издёвкой.

— Он хороший мальчик, — добавил Изуми-сан. — Он действительно хороший, просто…

— Это наша вина, — продолжила она. — Нам действительно стоило стараться лучше. Но… мы погибли.

Её муж покачал головой.

— Я не жалею об этом, — сказал он. — Я не могу жалеть об этом. Мы смогли остановить его. Мы заплатили жизнями, но мы покончили с ним. Если бы мы не сделали то, что должны были сделать, больше бы людей погибло на нашем месте.

— Люди называют это храбростью, — сказала Изуми-сан, и в её голосе было столько горечи, что он просто не мог не сказать:

— Это правда.

Кота настороженно посмотрел на него.

— Что ты там сказал?

— Я думал, ты не хотел со мной говорить, — сказал Мидория, и он слегка пожалел об этом, когда мальчик замолкнул и отвернулся от него.

— Неважно, было ли это храбростью, — сказал ему Изуми-сан. — Но не для нашего сына.

— Единственная вещь, которая имела для него значение, это то, что мы не пришли домой, — сказала она. — Так что, пока остальные рассуждали о нашей храбрости, и что для героя нет более благородной смерти…

Отец Коты потянулся рукой к голове своего сына, но его пальцы прошли сквозь него, не зацепив ни волосинки.

— Люди забыли, что это также должно было быть печально.

***

Изуку не ожидал от Коты благодарности, когда он принёс его и не получил её. Но он получил кружку чая от Пиксибоб, и пока они уходили из предела слышимости Мандалай, которая разбиралась с Котой, у него получилось задать парочку интересующих его вопросов, и он услышал ту историю, о которой предполагал.

— Родители этого мальчика были для него целым миром, — тихо произнесла Пиксибоб. — Но остальной мир возносил их поступки, праздновал их…

Внутренности Мидории скрутило. Он помнил это. Он помнил, как он присоединился к этому. Он помнил, как он думал интересно, а мне хватит времени, чтобы встретиться с ними, пока они не ушли.

— Он и о нас не слишком хорошо думает, — добавила Пиксибоб. — Но Мандалай его единственный родственник, так что ему некуда идти, — она сделала паузу. — Мы, ну. Мы подкорректировали нашу загруженность в работе. Раньше мы принимали участие и в боевых заданиях, время от времени, но теперь нет. Мы не можем рисковать, учитывая, что теперь нам есть о ком заботиться.

— Но он же роднится только с Мандалай? — спросил Изуку.

Пиксибоб криво улыбнулась ему.

— Мандалай нам близка, как член семьи, — сказала она. — Так всё и устроено в налаженных геройских командах. Так всё и должно быть. Кота теперь её ребёнок, и это делает его и нашим ребёнком, всех четверых. Это значит, что теперь нам надо делать исключения, неважно о чём говорят люди.

— Это просто бессмысленно, — вырвалось из парня, прежде чем он подумал об этом.

— Хм?

— Не вы, — быстро сказал он. — Я говорю про людей. Будто… — Изуку поставил пустую кружку обратно на поднос. — Будто весь мир пытался его убедить, что то, что умерли его родители, это на самом деле хорошо.

Рот Пиксибоб дёрнулся.

— Да. Не пойми меня неправильно, я не жалею о своих решениях, и я всегда буду восхищаться всеми теми жертвами, что делают герои. Но этот мальчик, идея героизма для него бессмысленна до такой степени, что он её не выносит, и я даже не думаю его в этом винить.

— Ну, ничего не сломано, — сказала Мандалай, достаточно громко, что они услышали. — Ты просто сильно ударился. У тебя останется большой синяк, но в целом ты в порядке.

Кота не ответил.

— Могло быть и хуже, если бы ты его не поймал, — сказала Изуми-сан. — Спасибо.

Изуку ушёл сразу после этого.

К тому времени, как он дошёл до спален, чистый, сухой и одетый для сна, большая часть его одноклассников уже была там, и почти все были поражены его кошкой. Даже девочки были здесь — Ашидо смеялась, пока Мика взбиралась на голову Коды, и ещё несколько рук пытались погладить её. Сначала Мидория волновался, что ей это надоест, но пока что она наслаждалась окружавшим её вниманием.

— О, а вот и ты, Мидория! — Яойорозу помахала ему. — С Котой всё хорошо? Иида нам всё рассказал.

— Он в порядке, просто повредил ногу, — Изуку огляделся вокруг. — А где Минета?

— Иида понёс его к Айзаве-сенсею после того, как ты ушёл, и мы его больше не видели, — ответил Киришима. Он неловко взглянул на Яойорозу. — Мы просим огромное прощение за него.

— Всё хорошо, — она вздохнула. — Мы слышали, как кто-то из вас пытался его остановить, и мы очень ценим это.

— Вот почему Кота был там изначально, — сказала Урарака. — Мандалай попросила его поиграть в охранника для нас.

— Откровенно говоря, ей не следовало делать этого, — подметил Иида. — Знаете, я слышал о слухах, что у Айзавы самое высокое количество отчислений, чем у любого другого учителя в Юей. Я интересовался, что же он видел в Минете, потому что, честно, его мотивы стать героем кажутся… слишком слабыми.

— Наверное, потому что его потенциал не сильно низкий, — обратил внимание Каминари. — То есть, он же прошёл практический итоговый экзамен фактически в одиночку.

— Уф, не напоминай, — промычал Серо.

— Да кого, блять, волнует, какой у него потенциал? — выпалил Бакуго. — Каким, нахуй, образом он станет героем, если всё, что он делает, это убегает от проблем, как засранная псина?

— Это грубо, Бакуго! — окликнула его Ашидо. — Что тебе сделали собачки?

— Кстати, Мидория, с твоей спиной всё хорошо? — спросил Иида. — Тебя будто кто-то поцарапал когтями.

— Ничего подобного, — соврал парень. — Меня просто словил один из тех земляных чудовищ. Меня в итоге потащили по земле, и из-за этого возникли царапины, но ничего серьёзного.

— О, хорошо, — его друг заметно расслабился. — Отныне постарайся быть более осторожным, ладно? Мы теперь будем на открытом воздухе, и любая даже маленькая рана может занести инфекцию, если ты будешь неосторожен.

Изуку подтянул к лицу край своей майки и кивнул.

***

Перед сном Шото валялся без дела.

Всё устаканилось. Скоро выключат свет, девочки вернулись в свою спальню. Шото посидел ещё немного, потому что кошка Мидории заняла его колени (левую сторону, как всегда), и у него просто не хватало совести, чтобы её сразу же сдвинуть. Но не только он ещё не спал; атмосфера комнаты была наполнена тихими разговорами, пока его одноклассники готовились ко сну.

Футон Мидории лежал прямо возле него, и его друг тоже не спал, смотря что-то в телефоне. Кто-то кинул в него подушку, попав ему в голову, после чего Изуку взял её и положил возле своей.

— Назад ты её не получишь, — сказал он, не отнимая взгляда от телефона.

— Иди спать, Мидория, — тихо крикнул ему Киришима. — Ты уже и так сегодня в бане чуть не уснул, чувак.

Мидория швырнул обратно подушку, приложив к броску достаточно своей причуды, чтобы попасть Киришиме в лицо.

— Я буду в порядке, — сказал тот, но всё равно выключил телефон.

— Не-а, не будешь, — сдавленно хихикнул Киришима. — Мы никогда этого не забудем, уж поверь.

Мидория закатил глаза и что-то тихо проворчал, подготавливая свою кровать. Во время этого, он заметил, как Шото на него смотрел.

— Перестань так усмехаться, — сказал он ему, и именно из-за этого Тодороки понял, что непроизвольно для себя улыбался. — Это не было настолько смешно.

— Немного смешно, — ответил Шото, и в кои-то веки ему нужно пытаться, чтобы держать своё лицо ровным. Он не мог ничего с собой поделать; воображаемая картинка того, как Мидория лицом вперёд падает в воду, его изумляла. — Знаю, это был длинный день, но тебе следует поспать, если ты хочешь выжить этим летом.

Мидория сжал губы, и его выражение лица можно было бы описать, как хмурое, но не совсем.

— …Я не особо хорошо сплю по ночам.

— Оу, — скрепя сердцем, Шото поднял кота со своих колен и лёг в кровать. Мика, несмотря на трудности, улеглась у него на плече. — Почему же?

Мидория плюхнулся на спину.

— Не знаю. Всё темно, страшно и… по-большей части тихо, и ничего не может меня отвлечь от… — он неопределённо помахал рукой. — Типа. От мыслей и всего такого. Я слишком сильно волнуюсь о чём-либо, даже если это того не стоит, и я из-за этого… чувствую себя небезопасно, наверное, — он пожал плечами. — Мне, наверное, нереально заснуть, если я не чувствую себя в безопасности.

Шото не совсем мог в это поверить, учитывая как легко сегодня Мидория засыпал.

— Ну, вероятно, это не так уж и совсем нереально, — подметил он. — По крайней мере, на мне тебе не составило труда поспать.

— Как скажешь, — сказал тот. Но он не пытался спорить, и, судя по тому, как его друг начал сопеть буквально через минуту после их разговора, Тодороки понял, что его выводы были оправданы.