Вечер второго дня принёс новое испытание: после долгого дня тренировок, ученики должны были сами приготовить себе еду.

На самом деле, смотря на остальные тренировки, это могло быть намного хуже. Оказывается, еда — отличный мотиватор, особенно для девятнадцати подростков, пробежавших в состоянии полуобморока весь день, к тому же подобную коллаборацию устроили лишь после нескольких стимулирующих пинков в начале дня. Всем вдруг стало легче забыть о них, как только пришло резкое общее осознание, что лучше дать Бакуго пространство, когда он держит кухонный нож.

Изуку привык помогать по дому, и ему была не чужда работа на кухне и в чём он был полезен. Конечно, готовить на кухонной плите было бы гораздо удобнее, чем на открытом огне, но он мог собирать и переносить, систематизировать ингредиенты и помогать содержать зону готовки в чистоте. Он взял немного еды для Мики, находясь подальше от хаоса, одновременно ища, чем можно было себя занять.

Класс разбился на группы, готовя сразу несколько горшков карри, чтобы накормить девятнадцать ртов. Яойорозу делала зажигалки, спички и огниво, чтобы зажечь огонь, но некоторые выбирали более прямые пути. Серо и Киришима уговаривали Бакуго разжечь несколько чаш с помощью взрывов, а Ашидо тащила Тодороки на помощь остальными. Изуку просто не повезло пройти мимо Урараки с чистыми кухонными приборами, которая выбила их из его рук своими восторженными аплодисментами.

— Извини, Деку! — сказала она, останавливаясь, чтобы поймать ложку, прежде чем она упала на землю.

— Всё в порядке, — ответил он смущенно, осторожно собирая приборы обратно в его уже полные руки.

— Я всё ещё не привыкла видеть, как Тодороки использует свой огонь, — она пожала плечами. — Думаю, Ашидо тоже.

Изуку смотрел как Ашидо радостно позволяла своему внутреннему пироманьяку ликовать. Урарака отошла от него, чтобы посмотреть, как работает Тодороки. Когда он закончил раскладывать посуду, он обернулся и увидел, как Тодороки разжёг ещё один костёр, а Урарака опиралась рукой на его правое, более холодное плечо. С такого расстояния он не слышал, что говорила Урарака, но на лице Тодороки была легкая улыбка.

В еде не было ничего особенного, она даже немного подгорела на дне, но каким-то образом ей всё же удалось получиться восхитительной. Также помогало и то, что с одной стороны сидела Урарака, а с другой — Иида и Тодороки, и он сидел, сжавшись плечом к плечу со своими лучшими друзьями. Мика развалилась рядом со столом, очаровывая некоторых более слабых духом одноклассников, подбрасывающих ей остатки вкусняшек со стола. Каминари выкрикнул плохую шутку достаточно громко, что даже 1-Б класс услышал, и Изуку присоединился к смеху.

Смотря назад, на одинокие обеды в углах, где издевающиеся одноклассники и старшеклассники не могли бы его найти, он понял, что прошёл долгий путь до этого момента.

В основном лишь по счастливой случайности он поднял взгляд и заметил, как Кота пробирался в окружающий их лес, опустив голову и держа козырёк кепки ближе к глазам. Изуку беспокойно огляделся. Дикие Кошки знали, что он ушёл? Он что-нибудь ел?

Он быстро доел, вычистил остатки еды с тарелки и ложки, наполняя тарелку новой порцией из горшка. К настоящему времени еда почти остыла, поэтому он подтолкнул Тодороки.

— Эй, не мог бы ты подогреть это для меня?

— Конечно, аккуратно, — Тодороки несколько раз провёл левой рукой вокруг тарелки, после чего прижал ладонь к нижней части, пока она полностью не нагрелась.

— Спасибо, — Изуку накрыл еду другой тарелкой, взял чистую ложку и быстрым шагом пошел к лесной тропе.

— Куда ты? — спросил Тодороки.

— Проверить Коту, — ответил Изуку и поспешил по дорожке с накрытой тарелкой в руках. Рей присоединилась к нему, к его же облегчению, и он понизил голос, чтобы поговорить с ней. — Следи за Тсубасой, хорошо? Последнее, чего бы я хотел, так это чтобы он выбил тарелку из моих рук. Родители Коты рядом?

Как будто по команде, Миссис Изуми появилась на пути, буквально материализуясь из тьмы. Изуку поспешил прямо к ней.

— Кота ел? — прямо спросил он, не давай ей шанса начать.

Миссис Изуми выглядела испуганной на долю секунду, но затем её лицо смягчилось улыбкой.

— Он взял тарелку и ушёл пораньше, — ответила она. — Пойдём, он сейчас в своём секретном месте.

Она повела его дальше по тропинке, затем свернула к ветвящейся тропе, которая вела к резкому подъёму. Путь медленно расширялся, поскольку он вёл к склону на миниатюрной скале. Глаза Изуку быстро приспособились к темноте, и он уже видел конец следа. Это был обрыв с видом на близлежащие деревья, с входом в пещеру рядом со скалой. Кота сидел перед входом, глядя на лес. Его отец сидел рядом с ним.

Изуку позаботился о том, чтобы его шаги издавали как можно больше шума, шаркая ногами о траву и треща ветками. Последнее, чего бы он хотел сделать, это случайно подкрасться к Коте. Он ждал, пока мальчик не посмотрит на него, прежде чем заговорить.

— Привет, — сказал он, ступая на широкий уступ. — Принёс тебе немного нашего карри, если хочешь. Я думал, что поскольку у нас девятнадцать человек вместо двадцати, порции были немного не…

— Как, чёрт возьми, ты меня нашёл? — потребовал ответа Кота. Он встал на ноги, смотря на Изуку с сжатыми кулаками.

— Шёл по твоим следам, — ответил Изуку. — Хочешь есть?

— Я не хочу твоей проклятой еды! — воскликнул Кота. — Я сказал, что не хочу с тобой разговаривать! Какую часть из «не лезь не в своё грёбанное дело» ты не понял?

— Почти всю. Я ужасен в этом. Спроси любого, — ответил Изуку. Мистер Изуми издал грустный маленький хех.

— Все вы идиоты, — продолжил Кота. — Хвастайтесь своими тупыми причудами и своими д-дурацкими тренировками. Меня тошнит! — он выглядел так, словно был готов расплакаться, но ещё держался.

— Извини, — прошептала миссис Изуми. — Извини… спасибо, что подумал о нём, но, может быть, тебе стоит уйти…

Изуку поставил тарелку и отошёл.

— Что такое? Нечего сказать? — Кота не притронулся к еде.

— А ты бы послушал? — спросил Изуку. — Ты уже сформировал своё мнение обо мне и героях, не так ли?

— Все вы сумасшедшие, — голос Коты дрожал. — Сумасшедшие или просто тупые. Н-называете себя героями и злодеями, но всё, что вы делаете, это убиваете друг друга и умираете, — Изуку увидел, как родители Коты вздрогнули. — Тебя это вообще волнует? — высота и громкость его голоса росли. — Или вы просто слишком заняты, хвастаясь своими причудами и сражаясь друг с другом, чтобы заботиться об остальном — поэтому вы все в конечном итоге умираете?

Изуку видел лица призраков, когда Кота говорил это, и это было слишком взаправду. Слишком взаправду по отношению к Нане-сан, которая страдала от чувства вины и рыдала в своей комнате, когда ей причиняли боль, она была той, кто умер в одиночестве, полном боли. Это было слишком взаправду к тому, как она спряталась и лгала, потому что ей было слишком стыдно признать, что она бросила кого-то, когда она никого не бросала, она умерла, и люди должны перестать забывать об этом…

— Есть разница, — Голос Изуку твёрд. — Это несправедливо.

— Что несправедливо? — выплюнул Кота. — Ты думаешь, что такой хороший? Ты настолько самовлюблён, что думаешь, что не можешь…

— Я не говорил, что это несправедливо по отношению ко мне, — холодно оборвал его Изуку.

— О чём ты говоришь…

— Есть разница между смертью и просто отказом от кого-то, — сказал Изуку и он не должен был этого делать. Он должен развернуться и уйти, он должен оставить этого сердитого ребёнка со своим горем, но он не мог, не мог, когда были люди, которые нуждались в его помощи, о которых никто не знал, им негде было получить помощь, кроме него. — Если ты так ненавидишь героев, значит ли это, что их ты тоже ненавидишь?

Миссис Изуми резко поперхнулась. Кота начал отступать словно его ударили, но затем он остановился, и по выражению его лица Изуку мог сказать, что это было неправильно.

— Как насчёт твоей тёти? — спросил он. — Ты её ненавидишь? Ты ненавидишь людей, которые заботятся о тебе?

— Заткнись, — голос Коты дрожал.

— Кажется, ты ещё ненавидишь причуды, а не только героев, — продолжил Изуку. — У тебя ведь она есть? — он знал, что у Морских коньков были одинаковые причуды. — У тебя та же способность, что и у них?

— Замолчи! — закричал Кота.

— Мидория… — пробормотала миссис Изуми.

Мистер Изуми пытался положить руку на плечо сына.

— У него она есть, но…

— Они твоя семья, нравится тебе это или нет, — сказал ему Изуку, и он не мог победить, он знал, что уже напортачил, но он должен был попытаться. — Даже если ты злишься, ты не можешь просто… ты не можешь просто ненавидеть героев, не ненавидя их тоже, и ты не можешь, имея частицы и их причуды, не ненавидеть себя…

— Отъебись! — голос Коты сломался. — Убирайся! Просто убирайся и оставь меня, блять, в покое! Я не хочу, чтобы ты был здесь, и мне всё равно!

Изуку уже отступал.

— Хорошо, — пробормотал он, затем он развернулся и пошёл так быстро, насколько мог.

Глупо, глупо, глупо, глупо. Ты же должен был быть хорош в этом. Надо было просто держать свой тупой рот на замке и уронить кота на его колени.

Если кто-то и заметил, что его настроение испортилось, когда он вернулся, никто не прокомментировал это.

***

Изуку вздрогнул и проснулся спустя час сна. Он открыл свои тяжёлые веки, увидев двигающиеся огни и услышав перешёптывающиеся голоса, и встал на локти. К счастью, он был слишком сонным, чтобы вовремя встревожиться и вспомнил, что ученикам на отработке приходилось ложиться на час позже, чем остальным. Каминари находился ближе всех; Мидория мог видеть его с другой стороны спящей фигуры Тодороки, шарящего в своей сумке, держа в руке зубную щётку, а во рту фонарик. Неподалёку Киришима, Сато и Серо готовились ко сну настолько тихо, насколько могли. Ашидо, по-видимому, делала то же самое в спальне девчонок.

Он, похоже, был достаточно шумным, чтобы Каминари повернулся к нему и его фонарик на мгновение залил светом глаза Изуку.

Каминари взвизгнул, фонарик выпал из его рта, и, потеряв равновесие, он упал на свою кучу постельного белья.

— Каминари, чё такое? — тихо крикнул ему Серо.

— Парни, вы сейчас всех разбудите, — голос Сато был намного тише, и был без каких-либо проблем заглушён сдавленными вздохами Каминари.

— Мидория, ты меня напугал до усрачки.

Киришима повернул к Мидории свой фонарик, и Изуку, прищурившись, уже пожалел, что встал, особенно после того, как Эйджиро сказал:

— Ого, вау, ага, это действительно немного жутко.

— Сказал парень с акульими зубами, — прошептал Серо.

— И то правда, — сказал Киришима. — Не волнуйся, Мидория, можешь идти дальше спать. Это, кстати, выглядит очень клёво, — я не знал, что у тебя такие глаза.

Изуку сонно уставился на него, взвесил все варианты, и решил, что бы то ни было, он решит, что делать с этой проблемой завтра. Он лёг обратно, его одноклассники улеглись за ним, и он закрыл свои глаза, чтобы заснуть.

Он не заснул.

Он не был уверен в том, сколько прошло времени, прежде чем прийти к выводу, что он просто-напросто не мог заснуть. Что-то ему мешало — были вещи намного более раздражающие, чем факт того, что ты очень устал, но не был способен заснуть.

Недовольный, он перевернулся на спину, снова открыл глаза и сел. Его глаза, привыкнув к темноте, внимательно всматривались в острые тёмно-серые тени, фигуры его одноклассников, бледную форму Ииды Тенсея возле двери, заглянувшего к ним, чтобы проверить, в порядке ли они. Рей висела возле него, схватившись за край его майки. Взгляд Изуку на мгновение пересёкся с глазами призраков, прежде чем они двинулись снова по своим делам.

Рука парня внезапно дёрнулась, чтобы взять телефон, скорее на инстинкте, чем по какой-то более веской причине, но если он начнёт смотреть видео из интернета, то он, возможно, случайно кого-нибудь разбудит.

Ещё одна неотложная нужда дала о себе знать — ему нужно было сходить в уборную.

Кратко вздохнув, Изуку встал, влез в свои ботинки и осторожно начал проходить через спящих парней, стараясь никого не разбудить. Дойдя до края комнаты, он вышел в коридор. Он снова прошёл мимо Тенсея и Рей, улыбнувшись, когда он увидел, как первый пытался использовать язык жестов, чтобы с ней поговорить. Глухие шажки кошачьих лапок уведомили его об присутствии Мики, и он остановился, чтобы она смогла догнать его, прежде чем продолжить путь.

— А ты, чёрт побери, что здесь делаешь? — Хино парил снаружи, бесцельно вися под звёздным небом.

— Зов природы. А ты что здесь делаешь?

— Ничего такого. Красивое небо. Завязалась размолвка с Иидой Тенсеем.

— Вот как, — сухо сказал парень. — Мне о чём-то следует знать?

— Не. Он сказал, что я слишком незрелый, я сказал, что у него болт застрял в… неважно. Не буду обременять тебя подробностями. Взрослые дела.

— Знаешь что, Хино? — сказал Мидория, прежде чем дойти до ближайшего сортира. — Ты производишь впечатление чувака, который когда-то красил волосы просто, чтобы разозлить своих родителей.

Хино моргнул, глядя на него, на мгновение озадаченно и широко раскрыв глаза, а потом усмехнулся и громко рассмеялся.

— Чёрт, пацан, а кто сказал, что я прекратил это делать?

Когда Изуку вышел наружу, помыв руки, Хино уже не было рядом, и он подумал, что также пропала и Мика. Но затем он заметил её неподалёку, сидящей в лунном свете, который осветлял её шкуру в серебристый. Она стояла ровно, как истукан, с округленной спиной, и смотрела в глубь леса. Прежде чем Изуку смог позвать её, она уже скрылась в тенях.

Он побежал за ней без задней мысли. Лес был территорией Диких Кошек, значит здесь было безопасно, но неизвестно какая дикая живность здесь бродила, а Мика, насколько он знал, была домашним котом всю свою жизнь.

— Мика! — прошипел он, и последовал за ней по тропинке вглубь деревьев, пока не понял, что это явно была не лучшая идея. В лучшем случае, его поймают и наорут. В худшем, он упадёт с равнины и поранится. То и дело он слышал, как она мяукала, что позволяло ему не терять её из виду, знать, что она была недалеко от него. Его ночное зрение было хорошим, всегда было хорошим, — он знал это благодаря многим поздним, бессонным ночам — но ему всё равно было сложно уследить за бегущей посреди ночи в лесу кошкой.

А затем, неожиданно, он чуть не споткнулся об неё. Он резко затормозил и остановился, затем повернулся, чтобы увидеть, как она стояла в образовавшемся прорезе вокруг деревьев, с выгнутой дугой спиной и вздыбленным мехом. Пока он наблюдал за ней, он вдруг и сам почувствовал, как волосы на его шее начали покалывать.

Это случалось настолько часто в последнее время, что он смог предугадать событие за секунду до того, как оно настигло его. Этого хватило, чтобы на миг повернуться и встретиться с ним взглядом. Его первым рефлексом был крик, вторым же рефлексом он прикусил этот самый крик, прежде чем Изуку смог его произнести, и потому до того, как Тсубаса влетел в него и накрыл своим холодным весом, сбивая с ног, он смог испустить лишь приглушённый звук.

— Тсубаса, — выдавил он, закрыв глаза, пока кожистые крылья хлестали по нему ветром. Он ожидал от призрака царапин и когтистых ран, надеясь, что они не будут достаточно видны и ему не придётся потом объяснять их происхождение окружающим. Однако вместо того, чтобы скрести его когтями, ледяные пальцы Тсубасы схватили его кисти и оторвали их от его лица.

— Деку, — чернильные глаза глядели на него сквозь темень. Мальчик открыл свой рот, чёрная жидкость лилась из него, словно кровь.

— Что? — его горло так сильно сжалось, что он еле мог дышать. — Что ты хочешь, Тсубаса? Пожалуйста… Я могу помочь тебе, просто… Что ты хочешь?

Тсубаса не ответил, лишь снова задохнулся, выливая больше жидкости из рта.

Где-то позади головы Мидории, Мика завопила. Тсубаса дрогнул и отступил назад, и Изуку зацепился за возможность, чтобы с натугой сесть на траву. Вместо того, чтобы высвободиться из захвата, он надавил сильнее вперёд.

Призрак зашипел, хлопая крыльями назад, но его раненные крылья, похоже, не могли больше его поднимать. Изуку наступал дальше, пока он не встал на ноги и не смог схватить плечи призрака.

— Чёрт побери, Тсубаса, что ты хочешь от меня? — парень потряс его, скалясь сквозь сжатые зубы. — Ты знаешь меня. Ты знаешь моё имя. Что ты хочешь от меня? — его глаза начало щипать. — Почему ты следуешь за мной? Как ты вообще меня нашёл? — Тсубаса замер, крылья бесполезно колыхались за ним. — Как ты умер? Когда ты умер…

Форма Тсубасы задрожала в конвульсиях, превращаясь в туман в хватке парня. Он замерцал… пропал… вернулся… изменился.

Изуку снова лежал на спине. Он не помнил, чтобы его вбивали в землю, как и то, что он решил лечь обратно. Он просто оказался там, потому что только в таком положении он мог находиться, пока силуэт Ному находился над ним.

Нет…

Не просто Ному…

Дыхание Изуку дрогнуло и остановилось по пути наружу.

— Нет.

Сломанные крылья растянулись достаточно широко, чтобы закрыть собой луну, рваные и раненные без шанса на восстановление. Его тело было больше в этот раз, обросшее искажёнными мускулами и покрытое ожогами, которые смягчили плоть и открыли кости. Чёрные, буквально выливающиеся глаза оставались такими же под обнажённым мозгом, тёмно-красные и влажные от крови благодаря клинкам Пятна.

Видение продолжалось ещё какое-то мгновение, пока оно не сжалось и не вернулось снова в форму Тсубасы-куна — к тому моменту Изуку уже рыдал от увиденного. Он плакал, пока призрак хватал и поднимал Мидорию обратно, задыхаясь и дрожа всё время.

— Деку, — Изуку открыл глаза, встретившись с обезображенным лицом Тсубасы. — Деку, помоги, — слова не звучали, как что-то похожее на голос — это были скорее рвотные позывы, а не нормальная речь. Призрак яростно потряс его, и прежде чем парень смог сформировать подходящий ответ, он снова пропал.

Он слышал лишь тишину, чувствовал лишь холодную ночь и тёплые вибрации Мики, поднимающейся к нему на колени.

Изуку обхватил её руками, поднялся на ноги, спотыкаясь, и побежал обратно туда, откуда пришёл. Мика завела его совсем недалеко от тропинки, потому он без запинки пошёл прямо к спальням. Рей уже была там, ожидая его и выглядя очень обеспокоенно, но он просто прошёл мимо неё к кровати, похоронил себя под завалами простыней и дал волне усталости захлестнуть себя с головой.

***

— Вам не кажется, что Деку странноватый? — спросила Урарака во время обеда.

— С самого дня нашей первой встречи, — сказал Шото. С другой части стола, Асуи хлопнула себя по рту, чтобы не дать крошкам упасть на поверхность.

Урарака закатила глаза, глядя на него.

— Я имею в виду страннее, чем обычно. Просто… посмотрите на него, — она наклонилась вперёд, чтобы получше взглянуть на Мидорию, который сидел ближе к самому концу возле Киришимы. Он тыкал в свою еду почти час, а в его глазах был виден стеклянный, потерянный взгляд.

— Уже второй день, и они не давали нам много поблажек, — подметил Шото. — Он просто явно не привык к такому буйному уровню тренировок.

— У тебя разве скачут нервы после буйных тренировок? — спросила Очако. — Потому что ранее я тронула его за плечо, и он запрыгнул на дерево.

Шото моргнул, смотря на неё.

— Я не шучу, он активировал свою причуду и просто… взмыл вверх. Тигру пришлось приостановить урок, потому что он смеялся настолько сильно, что не мог нормально дать мне совет по поводу моего состояния.

— Возможно, это значит, что тренировки идут в правильном направлении — керо, — предположила Асуи. — Мы же улучшаем свои причуды, разве нет? У меня прибавилось десять сантиметров к моим прыжкам со вчерашнего дня. Может быть, Мидория-чан настолько преодолевает свои лимиты, что ему нужно приспосабливаться к нагрузкам.

— А, да я не волнуюсь насчёт того, что он прыгает на деревья, — сказала Урарака. — Просто, сам факт, что он такой резкий с самого утра.

— Это не сулит ничего хорошего, учитывая сегодняшнее испытание на мужество, это точно, — задумчиво сказала Тсую. — А ты у него спрашивала?

— Конечно! Но он постоянно менял тему, когда я пыталась спросить, что случилось. А вы ребята разве не заметили?

— Он со мной особо не разговаривал, — подметил Тодороки. — Я просто предположил, что ему было неловко.

— От чего? — спросила Очако.

— Он, в какой-то момент, занял половину моего матраса, — сказал Шото, пожав плечами. — В итоге я оказался на краю. Ничего такого… он пнул меня несколько раз в первую ночь, так что, думаю, он просто двигается во сне.

Асуи мягко рассмеялась.

— Знакомо. Моя сестра тоже матрасный пират.

— Матрасный пират? — повторила Урарака.

— Агась — керо, — Асуи ласково улыбнулась. — Мы как-то решили устроить ночёвку в гостиной, просто ради веселья. Мы сделали палатку из одеял и принесли всякие подушки со спальными мешками. Когда я проснулась утром, Сатсуки спихнула меня почти полностью с подушек, на которых я спала, и заняла моё место. Было очень весело в те времена.

— Твои родители давали такое устраивать? — спросил Шото.

— Ну, они много работают, так что большую часть времени мы оставались втроём, — сказала Асуи. — До тех пор, пока мы убираем за собой, они не против.

Урарака, похоже, умилилась с рассказа, или, по крайней мере, решила отвлечься.

— Оовв, я всегда хотела младших братьев и сестёр, — сказала она. — Что ещё вы вместе устраивали, Тсую?

Шото так и не поговорил с Мидорией до самого конца дня, хотя это скорее было из-за графика тренировок, чем намеренного избегания со стороны друга. Их причуды не были достаточно похожими, чтобы тренироваться в одной области. И даже в моменты, когда они были в достаточной близости, у них было слишком мало времени, чтобы просто остановиться и поговорить. Всё же, когда их пути пересекались, Шото мог видеть то, о чём говорила Урарака. У него всегда складывалось ощущение, что Мидория скрывал больше, чем показывал, но сейчас его друг закрылся ещё сильнее, чем обычно.

Но во время обеда беспокойство преодолело устоявшееся желание Шото оставаться за баррикадами. Он нёс корзину с овощами в сторону зоны, где готовилась еда, пока не заметил бегающего маленького племянника Мандалай. Так приключилось, что он пробежал мимо Мидории, находящегося возле костровых чаш, и повернулся к нему, чтобы что-то злобно ему фыркнуть. Изуку же просто на это отвернул голову без ответа, и Шото, вздохнув, сменил своё направление.

Мальчик отбежал, как только Шото подошёл к Мидории, но его это не волновало — не с ним он хотел поговорить.

— Что-то случилось? — спросил он.

Мидория вздрогнул, и Шото вспомнил сказанное Ураракой про скачущие нервы.

— Что ты имеешь в виду? — спросил он, не отрывая взгляда от горящих дров, которые он приводил в порядок.

— Ты вёл себя странно, — ответил Шото, правильно устанавливая вес корзинки в руках, чтобы большая часть веса прилагалась на его бедро. — Поначалу, я подумал, будто ты смутился из-за того, что был матрасным пиратом, но…

— Был кем?

— Но Урараку это тоже волнует, — продолжил Шото, решительно стараясь не отвлекаться на другую тему. — Что-то случилось? Ты был очень тих с самого утра.

Мидория встретил его взгляд на миг, затем повернулся обратно к кострищу.

— Этому есть несколько причин, — сказал он. — У меня был плохой сон, и он не отрывался от меня с ночи.

— Оу, — сказал Шото. — О чём он был?

— Про Ному, — ответил он. — Ты знаешь его. Который… который с крыльями.

— Оу.

— Ага, — сказал Мидория. — Оу.

Шото был в замешательстве. Он не был в этом хорош. Он знал, что не был. Но что было плохого в том, чтобы попробовать?

— Если… ты хочешь об этом поговорить, или…?

— Я очень… — он положил бревно и замер. — …очень. Не хочу об этом говорить. Доверься мне.

— Хорошо, — сказал Тодороки. Его руку уже сводило от веса, как и пустой желудок. Он точно уже не в первый раз жалел о том, что не был достаточно быстрым — в ту ночь, в Хосу. Просто уже прошло достаточно времени с тех пор.

— То есть, есть ещё Кота, — продолжил Мидория, и вернулся к закидыванию брёвен.

— Кто?

— Тот мальчик. Племянник Мандалай, — он остановился, чтобы оглядеться, но мальчика уже давно не было рядом. — Я с ним говорил пару раз.

— Впечатляет.

— Ага, — Изуку выдавил короткий смешок. — Он ненавидит героев. Он ненавидит всё об… просто общество, как оно крутится вокруг героев, и, что странно, я даже винить его за это не могу, учитывая его мотивы.

— Это очень впечатляет.

Ещё один сдавленный смешок.

— Он зол. И очень расстроен. И у него есть полное право таким быть. Просто мне хочется знать, что на это сказать. Мне кажется, у Всемогущего был бы ответ… Айзава-сэнсэй тоже бы явно ответил. Но у меня просто нет слов. Мне просто хочется понять, что я мог бы ещё сделать, помимо закидывания ему на колени кота, надеясь, что это поможет, — он повернулся к Шото, снова. — Что думаешь?

Тодороки снова перевёл вес коробки, задумавшись на момент.

— Я не знаю.

— Да, всё нормально…

— То есть, я не знаю, какая у него ситуация, — продолжил Шото. — И не думаю, что ты сможешь сказать что-то, что сможет всё исправить. Если бы этого хватило, то в проблеме не было бы никакой значимости, — он думал о том резком отвращении во внутренностях каждый раз, когда он использовал огонь, о ярости, сжигающей холод, когда кто-то сравнивал его со Старателем, или о глубокой печали, которая до сих пор не покидала материнские глаза, даже когда она улыбалась. — На это потребуется больше, чем это.

— Знаю, — вздохнул Мидория. — Мне просто хочется помочь ему.

— Как ты сделал со мной? — спросил Шото, потому что он действительно помог ему, хоть и не исправил большинство других вещей.

— Наверное.

— Ну… ты же тоже не знаешь его ситуацию, разве нет? — сказал Тодороки.

— Ну, то есть, я знаю, типа…

— Ты услышал это от него?

Мидория замолчал, и Шото ждал, пока не услышал мягкое:

— Нет.

Он не был удивлён; Мидория, похоже, сперва пошёл расспрашивать Кошек.

— Ты только видел ситуацию со стороны других, — сказал он. — Ты знаешь, что у меня было на душе, потому что я тебе рассказал… потому что я решил тебя приплести к этому. У него не было подобного выбора, так что всё, что ты скажешь ему, будет казаться вторжением в его дело. Пока что с его стороны, ты лишь какой-то незнакомец, который говорит ему, как он должен себя чувствовать, — он заметил, как от этих слов плечи Мидории сжались.

— В этом есть смысл — много смысла, — прошептал Изуку.

— Думаю, раз он ненавидит героев, наверное, всё, что ты можешь сделать — это доказать, что он не прав, — сказал Шото. — И раз ты сказать этого не можешь, то покажи ему, — он снова пожал плечами, и продолжил идти. — Впрочем, это лишь мои мысли. Если кто-то и может пробить себе путь к решению, так это ты. Это, в каком-то роде, твоя фишка.

Мидория перестал избегать его после этого.

***

Тупой зелёноволосый придурок снова завалился на секретную базу Коты.

Кота ненавидел его. Он ненавидел всё в нём, начиная с тупых зелёных волос, заканчивая шрамами на его лице и руках. Он ненавидел его голос и фальшивую улыбку, ненавидел этот тупой отсутствующий взгляд в его глазах, и ненавидел, что узнал от Мандалай имя этого придурка — Мидория. Он не хотел знать имя этого засранца, потому что он просто тупой придурок, который болтал без умолку и, скорее всего, так или иначе сдохнет, потому что как можно быть настолько безмозглым, чтобы заработать столько шрамов в таком молодом возрасте.

— Я сказал тебе уйти, — сказал Кота. Придурок пожал плечами, почти не глядя в его сторону, и оставил прикрытую тарелку с едой на земле. Кота напрягся, ожидая ещё какой-то тупой комментарий, или фальшивую улыбку, или… или…

Если Мидория снова заговорит о маме и папе, Кота врежет ему. В этот раз сильнее.

Но всё, что сказал Мидория, это:

— Хорошего вечера. Не оставайся снаружи слишком… а, забей, — затем он просто повернулся и начал уходить.

Целую секунду Кота просто смотрел на него.

— Ч-чего? — сказал он, когда он снова почувствовал, что мог говорить. — И это всё, что ты хотел мне сказать?

Придурок остановился, он скрестил слегка дрогнувшие руки, а потом снова повернулся.

— Наверное… Прости меня.

Кота оскалился, потому что это звучало слишком жалко, а последнее, чего он хотел, так это жалости.

— Я вчера расстроил тебя. И я не хотел этого. Я хочу помочь, но я также не знаю, через что ты проходишь, так что это была вполне никчёмная попытка говорить тебе, что ты чувствовал и что ты должен чувствовать, — он пожал плечами. — Вот и всё. Надеюсь, тебе понравится еда — это тушёная говядина, — затем он ушёл.

Кота стоял и смотрел на парня, пока его силуэт не скрылся вдали. Он потоптал землю ногами, пнул песок в его сторону и кричал всякие гадости до тех пор, пока ему не стало лучше.

Говядина всё ещё была тёплой.

В округе был слышен душераздирающий вопль Ашидо, пока Айзава-сэнсэй тянул пятерых несчастных учеников на исправительном сроке на ещё один неожиданно появившийся урок. Она, Киришима, Серо, Сато и Каминари выглядели невероятно опустошёнными, и сердце Изуку соболезновало всем им. Для остальных же тренировки уже подошли к концу, все тарелки были вымыты, и это значило, что наступило время для испытания на мужество.

— Может, он позволит им потом присоединиться к нам на другое мероприятие? — прошептал он Рей, которая просто пожала плечами и продолжила обнимать его руку. Она не покидала Изуку с той самой встречи с Тсубасой прошлой ночью.

Она была в этом не одна. Все призраки были более или менее заинтересованы в происходящем, не считая Тсубасу. Тенсей поддерживал брата весь день, Нарита витал по округе, желая поглядеть на испытание (Китаяма-сан осталась со своим сыном и не присутствовала в лагере с самого начала), а семья Изуми была с Котой, когда Изуку ушёл от него, и, скорее всего, они никуда от него не делись.

— Это всё-таки впечатляет, — подметил Изуку, пробормотав под нос, достаточно громко, чтобы услышали только призраки. — Я уж думал, что к этому моменту вам уже всё это надоест.

— Ме-х, — фыркнул Хино. — Не хочется сидеть и слушать, как Сузуки домучает себя до второй смерти. Или наблюдать, как Окумура летает по округе и хандрит.

— О. Кстати, как он?

— Ну, то есть, он сейчас менее… убийственный, чем раньше, — Хино безразлично пожал плечами. — Помогает ещё то, что он действительно уходит время от времени, вместо того, чтобы постоянно злиться из-за каждого действия той сволочи.

— Кто бы говорил, — еле слышно произнёс Изуку и переключился на Кошек, прежде чем Хино снова возмутится.

— Лады! — голос Пиксибоб был легко слышим каждому присутствующему. — Мы будем тянуть жребий, чтобы распределиться на пары, а затем начнём! — она помахала рукой позади себя, в сторону дороги в тёмный лес. — Дорога закольцованная, так что вы вернётесь обратно, как только закончите! Идите налево! Когда вы пройдёте половину пути, вы встретите Рэгдолл, которая прицепит на каждого брелок, чтобы показать, кто возмужал, а кто наложил в штаны!

— Ваши товарищи по геройскому курсу будут ждать вас на пути, — добавила Мандалай, ухмыляясь. — Они будут делать всё возможное, чтобы напугать вас, и когда вы закончите, то же самое будете делать и вы. Это будет соревнование на креативность…

— Чтобы доказать, сможете ли вы напугать друг друга до смерти! — закончила Пиксибоб. — А теперь, соберитесь, чтобы выбрать себе пару…

Только не Бакуго, подумал Изуку, когда вытащил маленькую бумажку с номером шесть. Учитывая его везение, будет бессмысленно просить в пару Урараку, Ииду или Тодороки, так что пока он не будет вместе с Бакуго…

— У меня номер шесть! У кого ещё?

Изуку почти осел от облегчения, подняв руку, за которую держалась Рей.

— У меня, Яойорозу! — увидев его, она улыбнулась и присоединилась к нему.

— Это так весело! — сказала она. — У меня не было испытания на мужество с младшей школы! А что насчёт тебя, Мидория-кун?

— Эм… я тоже, наверное… — он подскочил, услышав яростный голос Бакуго.

— Кто-то, блять, поменяйтесь со мной!

Изуку повернулся, увидев сердитого Бакуго рядом с апатичным Тодороки. Они сочувственно переметнулись взглядами через плечо Бакуго, а затем Мидория поднял большой палец вверх. Тодороки на это вскинул бровь. Мандалай подчеркнула, что в этом испытании НЕ будет никакой пересортировки, так что все встали в линию. Шоджи и Токоями были впереди, за ними сразу были Бакуго с Тодороки, затем Аояма и Джиро. Изуку стоял за ними, повернувшись к Урараке и Тсую, чтобы улыбнуться им. За девушками были Оджиро с Хагакурэ, потом Иида и Кода.

— Надеюсь, они не сожгут весь лес, — прошептала Яойорозу, пока ярость Бакуго не остыла до тихого рычания. — Что ты говорил, Мидория?

— О, эм, прошло много времени с тех пор, как я делал что-то подобное, — признался он. — С начальной школы, как ты и сказала. Мне вроде было девять, или десять лет? Все говорили, что со мной было скучно, потому что я ни на что не реагировал.

— Какой интересный способ похвастаться, тебе не кажется? — подметила девушка.

— Что? Н-нет, я не это имел в виду… — пролопотал Изуку, но затем заметил слабую улыбку на лице Яойорозу и понял, что она шутит. — Ну. Посмотрим. В худшем случае, я вполне убедительно смогу испуганно закричать. Или прыгнуть тебе на руки, это точно сработает.

— Это будет вежливо с нашей стороны, — сказала Яойорозу, с непроницательным лицом.

Через примерно десять минут, Рей уже скакала от восхищения, а Пиксибоб, наконец, просигналила им, разрешив идти вперёд. Глубоко вздохнув, Изуку пошёл по левому пути вместе с Яойорозу. Рей отпустила его и уже хотела побежать вперёд искать засады, но Мидория поймал её, прежде чем она смогла уйти. Она посмотрела назад, нахмурившись, и он прожестикулировал короткую просьбу.

Не раскрывай их.

Хоть им и преподнесли это, как ещё одну тренировку для использования причуд, это также должно было быть чем-то весёлым. И как же он будет веселиться в испытании на смелость, если он уже будет знать, что его будет ждать?

Следи только за Тсубасой, и ничего более, сказал он ей.

Ему было тяжело думать о своём бывшем однокласснике, но он подавил это чувство. Он не мог с этим ничего сделать, только не сейчас. Всё, что он мог — это просто ждать встречи со Всемогущим, и, возможно, он передаст ему то, что узнал. Возможно… возможно он даже…

Ну. Об этом потом.

Свет луны был достаточно ярким, чтобы освещать дорогу перед ними, но одно из правил запрещало брать с собой фонарики. Конечно же этот запрет никак не распространялся на причуду Яойорозу, так что она сделала несколько маленьких светодиодных фонариков и дала один из них Изуку.

Первой страшилкой был парень, материализовавшийся из темноты — что для него было проще простого, с чернильно-чёрной кожей, смешивающейся с тенями леса — и закричал на них. Крик заставил Изуку подскочить. Яойорозу вздрогнула, но не уронив фонарик, и испустила дрожащий смешок, когда парень скрылся в темноте.

— Хорошо вышло, Куроиро, — прошептала она.

Они смогли испортить следующую попытку испугать с помощью фонариков, но Шиозаки вскоре после этого опрокинула их на землю с помощью лозы. Они шли под аккомпанемент еле слышимого смеха со стороны деревьев.

— Мы потом покажем им, — прошептал Мидория, усмехнувшись. Яойорозу посветила на него фонариком, а затем снова отвела его на дорогу.

— Лучше нам сделать что-нибудь с твоими глазами, — пробормотала она. — Они достаточно заметно отражают свет фонариков. Они всегда так делали?

— Типа, да? Наверное? — он пожал плечами. — У меня на всех фотографиях красные глаза и я вполне хорошо вижу в темноте.

— Ого, ты как кот.

— Ха-ха, да… — движение впереди заставило его замереть, фигура вышла на их тропу. — О, хорошая попытка, — Изуку перевёл свет фонаря вперёд, уже приготовившись окликнуть одного из класса 1-Б на том, как легко они раскрыли себя, но в итоге он резко замолк. Фигура посмотрела на него в ответ, чьи глаза были белыми и пустыми.

Это была не Рей. И не Тенсей. Не Хино, или Нарита, или один из семьи Изуми, или даже Тсубаса. Мидория вообще раньше этого призрака не видел.

— Мидория? — Яойорозу была сбита с толку.

— Извини, — сказал Изуку, опуская свет снова на дорогу. — Прости, мне показалось.

— Возможно, нет, — сказала она. — Мы же ещё не знаем все причуды класса 1-Б.

— Наверное, — прошептал парень, наблюдая за исчезающей в деревьях фигурой. Его облегчение продлилось недолго; на место того призрака вышел ещё один.

И ещё один.

И ещё.

Шаги Изуку начали замедляться. Здесь были мёртвые люди, бродящие по лесу. Почему здесь были мёртвые?

— Мидория? — девушка также замедлилась, чтобы не оставлять его позади. — Что случилось? Если ты что-то услышал, то… Мидория!

Изуку споткнулся, не из-за дрожащей земли или трюка чьей-то причуды, а из-за влетевшей на всей скорости в него Рей, издающей дребезжащий вой. Когда он вернул равновесие, она была буквально в нескольких сантиметрах от его лица, с чернилами, капающими из глаз, и что-то говорила жестами.

…бежать бежать нам нужно бежать нам нужно уходить, мальчик с крыльями здесь и их стало больше.

Изуку посмотрел за неё на дорогу. Спектральные фигуры дрейфовали в поле зрения. Слышался шёпот, рыдания, вой и стоны. За Изуку стояла Яойорозу, которая ни видела, ни слышала совершенно ничего.

Рей тянула его за руку, холодные пальцы впивались в его кожу. Они идут. Они идут. Нам нужно идти. Они идут.

— Кто? — прошептал он.

Убийцы.

— Мидория? — он остановился, Яойорозу тоже остановилась. — Мидория, что такое? Ты начинаешь меня беспокоить…

— Что-то не так, — сказал Мидория. — Что-то не так, я думаю, нам нужно идти назад.

— Мидория, да ладно, — сказала девушка, раздражённо вздохнув. — Мы почти дошли до контрольного пункта — это полпути, уже нет смысла возвращаться…

— Шшш, — прошипел Изуку. — Это не… дело не в испытании на смелость, что-то действительно не так.

Выражение лица Яойорозу вдруг выровнялось.

— Что ты имеешь в виду? — спросила она. — Ты что-то слышал?

О, если бы она только знала.

— Я хочу домой. Я хочу домой. Я хочу до…

— Они убьют их. Они убьют всех.

— Они же дети! Мы что, ничего не можем…?

— Они идут.

— Совсем недолго.

— Де-ку.

Изуку замер. Он повернулся.

Тсубаса выскочил из леса, таща за собой сломанные крылья. Он всё ещё был похож на себя, — на мальчика, с которым бы продолжил расти Изуку, если бы события пошли другим путём. Но теперь он мог видеть на нём заметные травмы — ожоги и порезы, раны, в конечном счёте убившие его.

— Мидория! — настойчивый голос Момо вернул его в реальность, и вдруг он понял, что её рука всё это время крепко держала его плечо. — Поговори со мной. Что происходит?

— Я-я не знаю, я слышал что-то… там… — только потому что он смотрел прямо на неё, он смог заметить это — выплывающее к ним с левой стороны леса. Сперва он подумал, что это ещё один призрак, но это не мог быть он. Оно бесформенно, и держалось низа земли, как туман, только…

Это был не туман.

— Яойорозу, — прошипел он, и перевёл свет на вполне видимый газ, выливающийся на дорогу. Девушка отошла от газа, испуганно вскрикнув, и отвела Изуку подальше от него.

За этим последовал почти что взрыв. Он не был похож на причуду Каччана, а скорее оглушающий молниеносный грохот жара и мощи. Нет, оно возникло через глухое рычание, пока Мидория не почувствовал дым и запах гари.

Языки пламени взметнулись в небо вне зоны закольцованного пути, со стороны предполагаемого источника дыма. Яркий, остро-красный столп огня осветил ночь, а мёртвые закричали.

Хватка Яойорозу стала болезненной. Он посмотрел на неё, с широкими глазами смотрящую на огонь.

— Это сигнал, — сказала она. — Мидория, пошли. Нужно найти Рэгдолл, — она потянула его за собой, ведя в противоположную сторону пути. — Давай… неважно, откуда идёт газ, мы не должны вдыхать его…

— Один из них идёт сюда! — предупредил один из призраков, и Изуку повернулся в сторону говорящего как раз в то мгновение, когда кто-то выскочил к ним с правой стороны дороги. Он активировал Полное Покрытие, готовый к неприятностям.

— Погоди, — предупредила его девушка, и чья-то маленькая, быстрая фигура выбежала на дорогу, шатко шагая к ним, а ноги странно постукивали по сухой, твёрдой земле.

Она была ученицей класса Б, мутные воспоминания о ней и Спортивном Фестивале дошли до Изуку, и он вдруг понял, что вместо ног у неё были копыта.

— Ты Тсунотори, да? Тсунотори Пони? Ты в порядке?

— Я впрядке, — проговорила она, ясно показывая, что ей было тяжело стоять на ногах. Её акцент был очень неуклюжим и неестественным, будто японский не был её родным языком. — Но… газ. Сетсуна… Сетсуна вздохнула его. Она… она, эм. В том слове. Не мёртвая, и не спящая…

— Без сознания? — предположила Момо.

— Ага. Не вдыхайте это, — Тсунотори подняла переднюю часть своего воротника, закрывая нижнюю часть лица.

— Вот, — Яойорозу приподняла край майки, вытаскивая респиратор из своего живота. — Надень это, должно помочь… — она вытащила ещё две и протянула одну из них Изуку, который взял её и с трудом натянул на себя.

Его голова вдруг закружилась, в очень знакомом плане. Они все чувствовали это хотя бы раз последние несколько дней — причуда Мандалай.

Все слушайте! По меньшей мере два злодея проникли на территорию. Вероятно… скорее всего их ещё больше в лесу! Те, кто может, срочно вернитесь обратно в лагерь! Если найдёте одного из нарушителей, не связывайтесь с ними… продолжайте своё отступление. Ни в коем случае не рискуйте! Сразу же возвращайтесь на безопасную территорию!

Дорога теперь была полностью в газе, он доходил до колен и был настолько густым, что почти ничего не было видно. Изуку смотрел на газ, на призраков, на свет огня над деревьями, взвешивая вероятности — это причуда или чья-то техника? Если это причуда, насколько её владелец был от них далёк? Мандалай сказала, что их двое, но, вероятно, она говорила о них, потому что сейчас с ними столкнулась, и она вернулась к развилке дороги, потому что кто-то в том месте запустил огонь и, вероятно, она не знает о газе, и…

— Ты её слышал, — голос Момо прорезался сквозь мысли, прямо как только разум Изуку доходил до чего-то… чего-то невероятно, просто безумно важного. — И если она сейчас была на развилке, то, значит, идти по тому же пути сейчас было небезопасно. Тсунотори, есть какой-то альтернативный путь?

— Да, — девушка, похожая на пони, энергично закивала. — Зона класса Б! Я знаю дорогу. Пробираемся через деревья, проходим мимо стартового пункта. Избегаем злодеев.

— Значит, идём, — ответила она. Яойорозу уже сделала ещё больше масок. — Мы догоним остальных… что-то подсказывает мне, что нам пригодится побольше масок.

Вместо того, чтобы согласиться, Тсунотори покачала головой.

— Я в порядке! Я сильная. Я понесу своих друзей. Сетсуне нужна помощь.

— Хорошо. Вы двое, держитесь рядом!

И Изуку собирался это сделать, правда. Но, сделав шаг в её сторону и наблюдая периферией за призраками, он остановился, когда один из них с криком мчался к нему.

Его сердце рухнуло в самое дно его внутренностей, когда Изуми-сан уставила своё отчаянное, испуганное до ужаса лицо в его взгляд.

— Он здесь, — сказала она, её голос был высоким и нестабильным. — Он… Кота здесь, он будет… — её силуэт дрожал. Просто на мгновение, Изуку увидел кровь на её лице. — Помоги ему, — сказала она, и Мидория просто не имел возможности сказать ей нет.

Он уже почти собирался сорваться с места и побежать, но Рей резко потянула его руку на себя и шлёпнула по его маске. Когда он посмотрел на неё, она указала на Яойорозу и снова ударила по маске.

— Ох, ты просто гений, — он прошептал. — Яойорозу, погоди! — он подбежал к ней, схватившись за её руку, прежде она убежала в лес. — Дай мне ещё одну маску, но сделай её меньше, — просто на всякий случай, кто знает.

Она глядела на него, как на сумасшедшего.

— Чего?

— Я догоню вас потом, но просто дай мне маску поменьше. Детского размера, — он смотрел ей прямо в глаза, заметив в них расцветающее чувство ужаса.

Она сделала маску, добавив к ней более длинную ленту, чтобы он мог повесить её на плечо и не занимать руки, и затем сунула ему в руки.

— Будь осторожен, — сказала она.

— Я встречу вас в здании, — ответил он, затем повернулся вокруг на пятке в другую сторону и посмотрел — сквозь огонь, туда, где были скалы. Ему не нужно было вспоминать путь; Изуми-сан вела его за собой, и что-то подсказывало ему, что призраки шли за ним.

Полное Покрытие сверкало зелёным, а лес вокруг него смылся в тёмную муть.