Войдя в комнату, Ирэйн осмотрелась. Невысокий деревянный потолок, широкая дубовая кровать в углу, незатейливый стол, сейчас заваленный столярными инструментами; на стене висела плохо выделанная шкура варга — явно, убитого еще в период юности охотника. И много-много оружия! Да, Фили любил оружие — Ирэйн это хорошо знала, — и ему бы тут точно понравилось. Не зная, с чего начать осмотр, девушка подошла к столу и вытащила из общей кучи небольшой меч в ножнах. Уже вознамерившись рассмотреть его поближе, она не заметила, как в помещение вошел сам Фили.

— Как ты нашла эту комнату? — удивился гном, глядя на супругу.

— Что значит «как»? — в свою очередь удивилась Ирэйн. — Мне ее выделили для отдыха. А что не так?

— Да все так, — Фили хмыкнул в усы, довольно улыбаясь, — просто, это моя старая комната. Она была моей, понимаешь? До того, как мы отправились в поход на Эребор.

— Как так? Разве этот дом…

Ирэйн с любопытством вгляделась в лицо мужа. Он явно от нее что-то скрыл, но теперь правда всплывала.

— Дело в том, что, когда наша мать перебралась к Торину, она оставила этот дом под присмотром своей подруги. Герта отныне живет здесь, но матушка все еще владеет им. Поэтому, видимо, наше имущество, обстановка, комнаты — все осталось неизменным. Да я, признаться, только рад этому! Как же приятно снова окунуться в счастливое прошлое.

Тут юноша заметил в руках Ирэйн меч и, приблизившись, взял его.

— Да это же мой первый. Не считая деревянного, конечно.

Он вынул оружие из кожаных ножен, прокрутил его в ладони, вспоминая старые ощущения, и довольно воззрился на него.

— Хороший меч! — после недолгого молчания произнес Фили.

Тут Ирэйн взяла клинок из рук мужа и несильно стукнула им по металлической окантовке стола. Раздался приятный звон, тут же наполнивший комнату. Девушка поднесла меч к уху, несколько секунд слушала, а потом хитро прищурилась.

— Что ты делаешь? — хотел было спросить Фили, но сразу же замолчал. Да, он все еще не привык к необычной способности жены.

— Слушаю, конечно же, — улыбнулась Ирэйн. — Он много чего рассказал о тебе интересного. А ты не говорил, что в детстве был неважным воином. Зато задиристым.

— Знаешь… — пропустив мимо ушей сомнительный комплимент, Фили с неуверенностью оглянулся на открытую дверь. Но в коридоре никого не было, и он снова повернулся к собеседнице. — Пока еще никто, кроме Кили и Тауриэль, толком не знает о твоем происхождении. Так что не стоит, наверное, так открыто демонстрировать свои, несомненно… очень полезные, но немного необычные таланты.

Фили тут же смутился, чувствуя, что своими словами мог обидеть Ирэйн. Но вместе с тем он не мог допустить, чтобы предубеждение некоторых их знакомых, не приведи Махал, как-то навредило Ирэйн и их малышу. Вот и приходилось доверять только избранным и быть осторожными.

— Ты же понимаешь, что хотя бы твоя мать имеет право знать. Тебе не скрыть навечно тот факт, кто мои предки.

— Я все понимаю, но я также хорошо помню, через какие сложности прошли в свое время брат с женой. Да и как ты представляешь себе это? Подойти к матери и сказать: «Матушка, ты знаешь, на самом деле Ирэйн потомок назгула! А поскольку эти темные твари бессмертны, то и ее жизненный срок больше, чем у остальных людей. Кроме того, ее предок был колдуном, и от него она унаследовала способность «слышать» голос оружия! Здорово, правда?».

Ирэйн стояла и слушала с непроницаемым лицом. Когда эмоциональная тирада Фили закончилась, она лишь склонила голову на бок. Она прекрасно знала, что он любит ее по-настоящему — минувшие события с лихвой доказали это. Она отлично понимала, что он просто волнуется за нее. Но, так или иначе, правда все равно вскроется. Ирэйн успела полюбить Дис, и потому не хотела, чтобы той стало все известно при каких-то неудобных обстоятельствах.

— Но ведь ты это сделаешь? — спокойно произнесла Ирэйн. — Скажешь ей?

— Конечно, — уверенно кивнул Фили. — Единственное, что меня пока сдерживает — это опасения, как бы не навредить малышу. Так что не волнуйся, я все сделаю в свое время.

С этими словами он прижал к себе жену и поцеловал. Назревавший конфликт тут же затух, и в этот момент из коридора донесся залихватский голос Кили.

— Пойдем. Там уже звали на обед.

Поравнявшись с отведенной ей комнатой, Тауриэль нагнулась, перешагивая порог, и попала в царство хаоса. Или мужского порядка. Большинство вещей одежды висели на изголовье кровати, на спинке стула; кое-что покоилось на открытой крышке сундука, в то время как его содержимое было перемешано в жесточайших попытках отыскать нечто конкретное. Эльфийка не знала наверняка, что эта комната принадлежит Кили, но по наитию догадалась об этом. В царившем беспорядке угадывался ее молодой гном, его импульсивность, порывистость. Что ж, к подобным проявлениям мужа, в том числе и к беспорядку, она давно привыкла.

Пройдя вглубь комнаты, Тауриэль медленно наклонилась и подняла с пола темно-зеленую тунику.

— Все осталось в точности, как в день отъезда! — вдруг раздалось сзади.

Тауриэль обернулась и увидела стоявшего в проходе Кили.

— Я настойчиво просил матушку не рыться в моих вещах и ничего тут не трогать, и она, как я погляжу, выполнила обещание.

— Представляю, как тяжело ей было, — Тауриэль тихо хмыкнула, кладя тунику на кровать.

Затем она подошла к небольшому круглому окну и вгляделась в зеленые луга. Вдалеке шевелилась колышимая ветром трава, виднелись пастбища для выпаса пони, сбоку, ближе к подножию горы, примыкала стрелковая площадка.

— Так вот где он был! — снова раздался удивленно-довольный возглас Кили, нашедшего считавшуюся потерянной вещь. — Хм, а вот это, пожалуй, стоит выкинуть… О, этот пояс заберу с собой!

Не оборачиваясь, Тауриэль всматривалась в маленькие фигурки самодельных чучел. Солома едва заметно трепетала, и дочь леса буквально слышала этот приятный шелест. Она сама училась стрелять в чаще леса, используя в качестве целей пауков, деревья, а когда подросла, то и стрелы соперников. Но Кили явно обучался этому ремеслу здесь, и Тауриэль невольно улыбнулась, представляя себе совсем еще юного гнома, пытающегося совладать с тугой тетивой и переменчивым ветром. Она буквально видела, как он стоит в самом начале площадки, как длинная челка закрывает ему глаза, но он дергает головой, откидывая ее. Затем он вскидывает заряженный лук, натягивает тетиву и целится. Целится долго, усердно, а затем пальцы разжимаются. Стрела летит, свистя в воздухе, и вгрызается в солому. «Нужно точнее целиться», — недовольно фыркает молодой Кили при виде съехавшего от центра чучела наконечника и вкладывает новую стрелу.

Тауриэль нисколько не сомневалась, что Кили не сразу обучился навыку. Но от этого осознания ее душа наполнялась даже большим теплом. В конце концов, упорство и труд вызывают куда большее уважение, нежели просто врожденный талант. Хотя и второго в Кили тоже было немало.

Вдруг Тауриэль ощутила, как крепкие руки обнимают ее со спины.

— Эх, хотел бы я побыть с тобой наедине подольше, но там уже звали к столу.

— Раз звали, значит нужно идти, — все еще не оборачиваясь, ответила Тауриэль. Затем все же обернулась к мужу, наклонилась, поцеловала его в лоб и потянула за собой к выходу.

Пока Кили громко стучал сапогами по деревянному полу и что-то вещал, на звук его голоса вышли Фили с Ирэйн. Кивнув друг другу, они все вместе двинулись вниз по лестнице, в гостиную, где уже кипела робота по накрытию стола. Домашние Герты носили тяжелые блюда, расставляли тарелки, вилки, стаканы. Стол уже ломился от яств, и, видя размах, с которым их встретили, Кили шепнул Тауриэль на ухо:

— Все-таки послать ворона, чтобы предупредить о нашем приближении, было хорошей идеей!

Когда почти все было готово — начали рассаживаться, и тут в гостиную вошел Двалин. В кои-то веки он был не в своем излюбленном меховом обмундировании, и даже выглядел не таким устрашающим, как обычно. Молча проследовав к пустому стулу, он уселся на свое место.

— Ну, вот теперь, когда все в сборе, расскажите мне все! — взмахнув руками, точно тяжелыми крыльями, провозгласила Герта. — Дис, милая, как тебе живется в Эреборе? Как Торин? Я слышала, он там развернулся основательно! Говорят, его политика заметно отличается от той, что вел ваш дед. Жаль, Траину так и не удалось сесть на трон.

— Да, отец был лишен этой возможности, — спокойно ответила Дис, — но брат правит разумно, насколько я могу судить.

Ответ подруги оказался слишком скупым, и Герте этого оказалось мало, поэтому она решила взять в оборот еще одного гостя, забыв, впрочем, подумать о последствиях.

— Двалин, это правда, что Торин решил наладить отношения с лесным королем? И это после всего того, что произошло? После той отчужденности и безразличия, что он проявил к нам в нашем горе?

Гномка продолжила сгущать краски, когда Двалин, оторвавшись от бараньей ноги, бросил взгляд сначала на нее, а затем на Тауриэль. Последняя сидела молча, но было видно, что слова Герты доставляют ей мало удовольствия. Восседавший рядом с женой Кили тоже был уже готов высказаться.

— Знаешь, Герта, — пробасил Двалин, — ты вот меньше рассуждай на тему того, в чем не смыслишь. Торин — мудрый правитель, и все, что он делает, не лишено здравости. И если он решился восстановить торговые отношения с Трандуилом, значит так было нужно.

— Двалину можно верить в этом вопросе. Он всегда поддерживал и помогал брату. И там, и здесь, в Синих горах, — Дис согласно кивнула.

Тауриэль с удивлением посмотрела на неожиданного защитника и благодарно улыбнулась. Впрочем, Двалин даже не ощущал своей заслуги. Герта же, нарвавшись на отпор своего воинственного гостя, недовольно прикусила губу и решила переменить тему.

— Ну что ж, тогда будем надеяться на мудрость нашего короля. А пока, Фили, Кили, расскажите мне, как так случилось, что вы столь рано связали себя узами брака?

Едва Кили решил выступить, все еще злясь на то, что эта женщина надавила на больное место Тауриэль, когда Герта продолжила разглагольствования.

— Признаться, я немало удивлена, что сын Ауле решил соединить свою жизнь с бессмертной девой. Вы же должны понимать, что рано или поздно Кили умрет, и тогда…

— Герта, я не думаю, что… — перебила говорливую подругу Дис, взглянув на хмурое лицо младшего сына. Однако хозяйка не пожелала останавливаться.

— А ведь у вас же еще и дети есть! Батюшки, неужели это возможно? И сколько их? Кто они?

— Их трое, — спокойно ответила Тауриэль, успокаивающе положив ладонь на сжавшийся кулак Кили. — Они…

— Махал милостивый! Наверное, тяжело вам двоим сохранять такую странную семью! Наверное, не все вас понимают, да?

Кили уже был на грани, но тут неожиданно Двалин заговорил снова.

— Неужели их дружная семья так тебя волнует, Герта? Должно быть, скучно тебе тут.

Гномка снова поджала губу, обиженно глянув на как будто бы невозмутимого воина. Двалин тем временем давно дожевал ножку и теперь перешел на ребрышки. Облизав от жира пальцы, он поднял глаза на болтливую хозяйку, и от этого взора Герте стало не по себе. Решив, что связываться с этим малоразговорчивым, но явно опасным великаном не стоит, она отыскала себе новую жертву.

— Фили, голубчик, ну, может быть, тебе есть что рассказать? Твоя супруга ведь не из наших, верно? Она человек? — Герта с нескрываемым интересом взглянула на Ирэйн, и от этого интереса ту слегка передернуло.

— Да, Ирэйн человек, — осторожно начал Фили, косясь то на жену, то на Кили с Тауриэль, которые в этот момент тоже насторожились.

— Значит, и вам не встретить вместе старость… — всплеснула руками Герта. — Так, стало быть, этой милашке отведено еще лет восемьдесят-сто, не больше?

Дис снова напряглась, понимая, что после этого обеда ее сыновья выскажут ей свои претензии — небезосновательные, впрочем. Нужно будет поговорить с подругой, а то ее неуемное любопытство, опасно замешанное на длинном языке, грозит вылиться в бурю.

— Вообще-то, нет, — вдруг откликнулась сама Ирэйн. — Мои предки жили дольше, чем обычные люди, так что и мои года заметно длиннее, чем вы предполагаете.

— Как так? — удивилась Герта, чувствуя, что тут есть, куда копать. — А кто твои предки, милочка?

— Дунэдайн! — выпалил Фили.

Это известие сразу же охладило пыл искательницы сплетен и пересудов. Поджав губы, Герта ничего не придумала, кроме как снова всплеснуть руками.

— А я уж подумала, что обоим принцам не повезло найти привычное для детей Ауле счастье. Я прям так и представила, как одного хоронит молодая жена, а второй, тоже совсем молодой, хоронит свою супругу! Страшные картины, право слово! Мне аж прям кусок в горло не лезет, как представлю себе это! Вообще, должна сказать…

Кусок в горло не лез уже никому, но узнать, что же еще желала поведать словоохотливая гномка, в этот раз не было суждено. Двалин поднялся со стула так резко, что Герта тихо вскрикнула. Деревянные ножки нещадно чиркнули по полу, и вскоре мощная фигура Двалина возвышалась над широким столом, выпрямившись во весь свой необычайно большой рост.

Это было последней каплей. Двалин был сыт по горло разглагольствованиями этой пустоголовой болтушки, и слушать дальше, как она делает больно его близким, он не собирался. И пусть он не знал, что за тайну скрывали Фили с Ирэйн, пусть в последнее время по понятной причине он чувствовал себя неуютно в обществе бывших учеников, пусть не был частью их большой семьи — он никому не разрешит поливать грязью тех, кто ему дорог. Не позволит безнаказанно топтаться в их душах. А эта глупая курица ему и так порядком надоела.

— Герта, у тебя кусок в горло не лезет, потому что болтаешь много. Меньше суй нос в дела, тебя не касающиеся, и будет тебе счастье. Ты бы вместо трепа лучше отведала собственного барашка — он вышел весьма отменным.

С этими словами Двалин громыхнул отодвигаемым стулом, взял, точно трофей, еще одну ногу несчастного барана и, развернувшись, пошел прочь из-за стола. Позже, уже перед сном, Фили говорил Ирэйн, что примерно о таких проблемах он и предупреждал ее. Ирэйн на это заметила, что Фили везде ищет врагов, хотя, оказывается, у него есть еще и верные друзья. Примерно в это же время, Тауриэль, лежа в объятьях Кили, задумчиво произнесла:

— Знаешь, а ведь я никогда не замечала, насколько он правильный.

— Кто? — уже почти засыпая, откликнулся Кили и еще крепче прижался к мягкой и теплой груди любимой.

— Двалин. Я раньше думала, что он просто силач и ничего больше. Оказывается, это не так. Он — это большие мускулы и большое сердце. Повезло тебе, Кили, с таким наставником и другом.