— Ты готова? — глядя на свою парадно разодетую жену, спросил Кили.

Тауриэль стояла перед зеркалом и поправляла последние штрихи в красивой, сложной прическе. Ее длинные рыжие волосы были собраны наверху и украшены золотыми гребешками, что еще несколько лет назад сделал для нее Кили. Лишь некоторые локоны спадали на оголенные плечи. Длинное платье в пол струилось мягкими нежно-розовыми волнами шелка и сатина. Предплечья и запястья сковывали золотые обручи, на пальцах поблескивали дорогие рубины, а в острых ушках покачивались купленные у злополучного торговца опаловые серьги. Она напоминала самую настоящую королеву, и Кили аж залюбовался такой красотой, что вот уже почти два десятка лет принадлежала ему.

— Честно признаться, мне не привычны подобные облачения. Слишком уж они нарядные.

— Ты же знаешь, что по-другому никак. Зато ты выглядишь необыкновенно.

Тауриэль обернулась, желая лицезреть лицо мужа, а когда увидела это выражение очарованности и довольства, не смогла удержаться от польщенной улыбки.

— Нам нельзя оплошать, — поправляя свой собственный нарядный жакет, добавил Кили. — Если все получится, мы убьем сразу двух зайцев.

— Вообще-то говорят: за двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь.

— Тогда я подстрелю обоих!

— Ты уверена, что все будет в порядке? — в который раз спрашивал Фили, на что Ирэйн в не меньший раз ободряюще кивала.

— Разумеется. Мы с твоей матерью, Гертой и женой Глоина будем поодаль. С нами ничего не случится, зато мы, и Дис в частности, не пропустим ничего стоящего.

И вот, несколько часов спустя, разодетые и в дорогих украшениях, Фили, Кили, Тауриэль, Двалин и Глоин с Гимли стояли в разных концах толпы, собравшейся посмотреть новое цирковое представление. Пока что все шло как и задумано, и это не могло не радовать. Вскоре артисты вышли на подмостки, ответили на рукоплескания такими же жаркими благодарностями и принялись за свое дело.

Лицедеи уже успели показать маленькие сценки, и теперь акробаты и жонглеры покоряли публику своим, выходящим за грани понимания мастерством. Глядя, как в воздух подлетает с дюжину горящих факелов, Кили вдруг перевел взор и увидел Тауриэль. Захлопав в ладоши, она громко крикнула: «Отлично! Просто невероятно!». Исподтишка оглядевшись по сторонам, Кили заметил подозрительно подбирающегося к нему незнакомца.

«Значит, их шайка еще больше, — хмыкнул он про себя. — Что ж, приятель, вот ты и попался».

В этот момент с другого конца толпы раздался одобряющий оклик Двалина:

— Секиру мне в глотку! Молодцы!

Не прошло и пары секунд, как Глоин вторил старому товарищу. Тут и сам Кили почувствовал, что его кисет сняли с пояса.

— Да! Вот это представление! — вскинув в воздух кулак, восторженно воскликнул он.

Все произошло неожиданно: ни с того ни с сего один из людей, что стоял рядом с Тауриэль, громко заговорил. Акробаты на подмостках тут же затихли, мгновенно прекратив представление, а вся толпа стала крутить головой в поисках чужого голоса.

— Дамы и господа! Хотите увидеть настоящую ловкость рук? Смотрите внимательно!

Зрители вокруг новоиспеченного оратора слегка расступились, сгорая от любопытства и попутно удивляясь, как так получилось, что один из артистов затесался в их ряды.

— Папа, что сейчас будет? — спросил маленький хоббит у отца.

— Не знаю, наверное, что-то интересное.

А в это время тот самый циркач, что еще недавно на многострадальной ладони Кили демонстрировал свое мастерство, молниеносно подскочил к одному из зрителей. Летающими, словно птицы, руками он потянулся к незнакомцу и, прежде чем тот что-то сообразил, выудил у него из-за пазухи толстый кошель.

— Вот, дорогие зрители! А вот еще один, смотрите!

И второй кисет тут же увидел свет.

— Это же мой! Мой кисет! — притворно удивленно и как можно громче возмутилась Тауриэль. И, словно в насмешку над оплошавшим вором, тряхнула головой, отчего купленные у торговца серьги игриво зазвенели.

Откуда-то из толпы раздалось неуверенное, но явно испуганное: «А тот кошель, кажется, мой…».

— А вот еще, господа, один фокус! — совсем рядом с Двалином будто из-под земли вырос новый циркач и тут же в победоносном жесте вскинул вверх денежный трофей.

Вор рядом с ним тут же дернулся, но Двалин не дал ему возможности сбежать.

— Ты куда это собрался с моим золотом, троллий выродок?

«Сигнальные костры» полыхали один за другим, и вскоре позади Кили раздался голос еще одного переодетого артиста. Неожиданно откуда-то из центра толпы зазвучал громкий крик Гимли:

— Да они настоящие воры! Решили ограбить нас, пока мы смотрим представление! Держи их!

— Ну все, отбегали вы свое, — оборачиваясь и с силой хватая за запястье очередного злоумышленника, пробасил Глоин. Гном самодовольно выпятил грудь, а его многочисленные эглеты, браслеты и расшитый золотом пояс гордо сияли на солнце.

Пока толпа волновалась не на шутку, а пойманным грабителям оставалось только пенять на собственную глупость, Фили обернулся к стоявшему рядом циркачу.

— Все-таки затея сработала. Дорогие гномьи украшения и увесистые кошельки подействовали на воров, как манок, а сигнал ничем не выдал своей истинной природы. Получается, ловили на живца. Но приманка оправдала себя, и они клюнули.

— Да, все удалось, — кивнул циркач. — И мы должны сказать всем вам «спасибо», ведь ваша компания буквально спасла нас от ложных подозрений. До нас уже доходили слухи, что во время выступлений кого-то иной раз обворовывают. Нам совсем не хотелось бы прослыть нечистой на руку труппой, так что примите нашу благодарность.

Фили кивнул, то и дело выглядывая в толпе знакомые лица. Вскоре Кили с Тауриэль и остальные гномы подтянулись к месту встречи. Оглядев друг друга и даже не скрывая собственного удовлетворения, они решили, что все прошло успешно.

— Ну, а теперь остался торговец, — потирая кулак, задорно произнес Кили.

— Думаю, придерживаться намерений Дис не бесчинствовать уже не получится, — усмехнулась Тауриэль, подбирая длинную юбку и следуя вместе со всеми в сторону знакомого фиолетового шатра.

Сказать, что купец был ошарашен, — значит промолчать. Давно заметив, что творится нечто неладное, он поспешно собирал вещи, завязывая в котомки свои товары и те награбленные вещи, что хранил при себе. Когда же полы его шатра распахнулись, являя шестерых вершителей правосудия, он понял, что час расплаты настал.

— Собрался куда-то? — прогромыхал с самого порога Двалин.

— Еще бы! Поджав хвост, решил удрать, — Кили сложил руки на груди, принимая один из самых суровых своих обликов.

— Поздновато вы спохватились, — чуть склонив голову, откликнулась Тауриэль. — Не надо было вам вообще сюда возвращаться. Уехали бы, и никто б вас не нашел. Но ведь всему виной жадность, верно?

— Г-господа… что вы хотите от меня? — трясясь от страха, прошептал купец.

Руки его дрожали не меньше голоса, но на этот раз ему было не обмануть ни единую живую душу. Хватит лжи — пора платить по счетам.

— У тебя есть единственный шанс сохранить свою шкуру, — Двалин шагнул вперед, чем вызвал очередной приступ дрожи у торговца, — это вернуть то, что ты отнял у Дис.

— Вообще-то будет не лишним все награбленное отдать хозяевам, — усмехнулась Тауриэль, хотя она прекрасно понимала, что Двалин сейчас волнует лишь один хозяин, а точнее хозяйка.

Глаза вороватого торговца забегали по сторонам, будто ища выход. Но единственный путь к спасению находился прямо позади решительно настроенных воинов. Все, песенка спета.

— Ну хватит уже! — устав ждать, Глоин вытащил из-за пояса свой меч. — Эти пустые разговоры меня утомили. Или ты, орочье отродье, все возвращаешь, или ты покойник уже сейчас. Выбирай, мразь.

— Я все верну! Клянусь!.. Я отдам все, что взял! Вот, уже отдаю…

Испуганный торговец начал поспешно копаться в своих котомках и сундучках, выуживая оттуда новые и новые драгоценности. Слушая, как он звенит золотом, Фили не смог удержаться и присвистнул.

— Глоин, да ты мастер убеждать! Сразу бы так, и, глядишь, дело быстрее спорилось бы.

Видевшая все произошедшее Дис до сих пор не могла прийти в себя от той грации и уверенности, с какими ее родные проделали нечто столь невероятное. Сидевшая рядом Ирэйн лишь довольно улыбалась, зато Герта все не могла наговориться — слова так и вылетали из ее рта, наполняя воздух шумным щебетанием.

— Уму непостижимо! Неужели, Дис, ты не знала, что они задумали? И они даже не обмолвились с тобой? Ну надо же!.. И кто бы мог подумать, что твои домочадцы — настоящие шпионы и прямо-таки артисты! Еще и циркачей использовали в своих планах.

— Да, наши ребята — настоящие молодцы, — высказала свое мнение жена Глоина. — И придумали, и сами все сделали. А Гимли, шельмец такой, мне ничего не сказал, равно как и муж! Шпионы, одно слово.

— Шпионы-шпионы, я же говорю! — Герта взмахнула руками, точно широкими крыльями. — Теперь я знаю, о чем расскажу своей кузине, когда она в следующий раз приедет погостить!

А Дис тем временем упорно молчала, не в силах поверить в увиденное и одновременно распираемая от гордости за свою семью. Вдруг наблюдавшая за происходящим вокруг Ирэйн встрепенулась и, указав ладошкой куда-то в сторону, произнесла:

— А вот и наши герои. Вернулись уже. Похоже, все прошло удачно.

— Что прошло? — но отвечать не было смысла: Дис уже и сама увидела шедших впереди сыновей, а сразу позади них гордо шагали эльфийка и три гнома.

— Люблю, когда Тауриэль с ними ходит, — прищурилась Ирэйн, — ее, высокую, легко разглядеть.

Вскоре все шестеро добытчиков сокровищ поравнялись с ожидавшими их женщинами. Кили уже подался вперед, чтобы обрадовать мать, но Фили вовремя удержал его. В ответ на вопросительный взгляд младшего брата старший лишь покачал головой, как бы говоря: «Не твой черед».

— Дис, — Двалин приблизился к замершей гномке и протянул ей мешочек. — Он нас заверил, что тут все. Если чего-то недостает, скажи — я решу это проблему.

Раздираемая смешанными эмоциями, Дис взяла подарок и медленно открыла его: внутри действительно поблескивали знакомые украшения. Вот тот браслет Флир дарил ей на годовщину свадьбы, то ожерелье он сделал ей на рождение Фили, а вон то — на Кили. Всматриваясь в родные узоры, Дис не могла сдержать слез, и тем необычнее представлялось такое подношение, чем спокойнее выглядел сам даритель. Ведь если вдуматься, Двалин столько сил приложил и так старался, чтобы вернуть ей подарки ее покойного мужа. Мужа, которого — он знал — она очень любила. И то, как тепло он смотрел на нее, перебирающую родные вещицы, не могло не цеплять за душу. Он знал, что подаренное им кольцо цело, но это ни на йоту не остановило храброго воина от попыток отыскать утерянное.

— Спасибо… — смахнув выступившие слезы, прошептала Дис. — Спасибо тебе… Спасибо всем вам…

И более не сдерживая себя, она крепко обняла Двалина.