Иви Догэрти. Её история могла бы быть банальной: единственный ребёнок в семье, погибшая старшая сестра и мать, бесконечно страдающая от этого и боявшаяся потерять ещё одно дитя. Всё ей, всё для неё: лучшие репетиторы, образование, компьютер. Иви родилась не в бедной семье, но росла одинокой девочкой. Мать боялась отпускать её куда-либо одну, требовала звонков, отчётов, контролировала каждый шаг. До шестого класса Иви даже встречали из школы, а гулять девочка ходила только с родительницей. Взращенная на рассказах о страшном внешнем мире, слезах матери о том, что неблагодарная дочь хочет погибнуть и оставить её так же, как это сделала сестра и не лишённая малейшего шанса на принятие собственного решения, девочка, а потом — девушка, выросла тихим и абсолютно несоциализированным ребёнком. В колледж уезжала под слёзы матери. Да и самой было как-то неуютно. Синий чулок: юбка ниже колена, объёмные не показывающие идеальной фигуры кофты, потрёпанная сумка, вечно прижатая к боку — вдруг украдут? — Иви не могла привыкнуть к суровой студенческой жизни и очень скоро стала объектом насмешек.

Возвращение домой казалось праздником, колледж подарил ей лишь путёвку на какую-нибудь серую должность и единственную подругу такую же, как и она сама. 

Конечно, она имела много талантов, безжалостно загубленных на корню, но сейчас Иви абсолютно не представляла, что ей делать дальше. Сидела, смотрела на свой диплом и не знала. Чего она вообще хочет от этой жизни? Точно не адвокатской карьеры, но ничего другого девушка не умела. 

С работой по профессии дела не заладились, в свои двадцать Иви не имела необходимых навыков, быстро растерялась и не смогла ответить ни на один вопрос собеседования.

Так она оказалась в бухгалтерии одной неизвестной никому компании. Мама договорилась.

В тот день девушка возвращалась домой и торопилась на автобус. Накинутый на голову капюшон сполз на лицо, закрывая обзор, когда как двери транспорта уже закрывались. Замахав водителю рукой, Иви бросилась бежать и, конечно же, столкнулась с другим ожидающим.

— П-простите меня! Я не хотела, — зажмурившись, пролепетала девушка, сделав попытку обойти этого человека, но запинаясь об свою же ногу и падая. Автобус уехал, обидно.

— Вы в порядке?

Осознав, что она не упала, а полувисит в руках человека, в которого врезалась, Иви вскочила на ноги, поправляя капюшон и замерла, глядя на безумно красивого блондина со смуглой кожей и новом костюмчике, совершенно не заляпанным уличной грязью. Что Он делает на остановке? Где его дорогая машина и жгучая брюнетка?

— Девушка?

— Да, — невпопад кивнула Иви, густо краснея. Кажется, мужчина что-то понял, потому как засмеялся, заставляя смутиться ещё сильнее. 

— Кофе?

— Да… Нет! Я не уверена, что…

— Боюсь, вы уже согласились. Да не бойтесь же вы меня, я не кусаюсь. Ну, посмотрите на меня, разве такой, как я может обидеть столь прекрасное создание?

Прекрасное? Он считает её прекрасной? Тряпочку надо предложить, очки у бедолаги запотели. 

— Моё имя Юрий, А ваше?

— Иви, — девушка всё-таки посмотрела ему в лицо, не осмелившись встретиться глазами. Красота этого мужчины почти пугала. 

— Прелестное имя. Мне даже интересно, что получится из, — красавец чуть запнулся, но девушка даже не заметила это, — нашего общения. Кофе?

Словно под гипнозом, Иви кивнула. 

Машина у красавца-блондина всё-таки была.

***

— Как вы думаете, он скоро спустится? — спросил Такео. — В этот раз он дольше, чем в прошлые.

— Может быть, просто текста больше? — предположил Тао. — Или забылся. Пойду, схожу за ним.

— Неприлично отрывать человека от столь личного занятия, — тут же встрял Регис. Сейра покачала головой, но чашку для М-21 поставила. Последнее время они ужинали после чая, когда их товарищ выговорится. Благородная понимала его желание и исправно подливала в чай немного мёда, подчиняясь какому-то женскому инстинкту.

— Подождём ещё немного, — завершил спор Франкенштейн, сложив руки на груди. Учёный чуть хмурился, он всё ещё не был уверен, что поступил правильно, отдав документы сразу. Надо было сначала самому ознакомиться! Особенно с двадцать первой папкой.

— Ты знаешь, что ты прав.

Мужчина вздохнул. Конечно, он прав, М-21 единственный, кто имел право узнать про их товарищей первым, но, честно говоря, он немного волновался о том, как все эти истории скажутся на модифицированном. Он, конечно, многое может выдержать, но всему есть свой предел. Даже стальным нервам оборотня.

Кадис Этрама ди Рейзел перехватил взгляд своего помощника и чуть улыбнулся, в попытке успокоить. Помогло, учёный чуть расслабился и улыбнулся, как всегда, когда понимал, что волнение его беспочвенно.

М-21 спустился тихий, задумчивый и неожиданно хмурый. Сел на диван. Потом поднял голову и немного растерянно посмотрел на Франкенштейна.

— Шеф?

— Я слушаю, говори.

— Если человеку стереть память, у него может поменяться характер? Совсем, полностью?

— Да.

Оборотень кивнул и ещё некоторое время молчал.

— Оказывается, её звали Иви, — тихо произнёс он. — ИвиДогэрти. Молодая, неуверенная в себе девчушка, которая даже не знала, как себя-то защитить. Верившая в любовь с первого взгляда и, видимо, посчитавшая, что именно её и нашла. Я знал другую Иви, не ту, о которой читал.

— Зовите меня Трёшка, — дерзко хмыкнула девушка, сложив руки под грудью. — М-3 как-то не очень-то красиво. 

— А Трёшка разве красиво? — хмыкнул М-21. 

— А ты попробуй, убеди меня в обратном, Два десятка и один.

— Длинновато.

— Как и твой язык.

Мужчина усмехнулся, но продолжать не стал. Эта девушка вообще спорила со всеми, с кем только могла. Лучик света, неиссякаемый источник энергии, она заряжала всех своим весельем. Правая рука их негласного лидера, Трёшка старалась помочь всем: от самой молодой М-17 до самого старого М-99.

После смерти А-представьте она первая подсела к М-21. Просто молча, спина к спине. Словно скрывая свою слабость за его спиной ото всех. Двадцать первый ничего не сказал, только пододвинулся так, чтобы скрыть её полностью.

— Если бы мы встретились на свободе, Эмка.

— А есть разница?

— Обниматься нельзя, другим завидно будет, — невесело хихикнула она. 

— Мы выберемся отсюда, обязательно. Узнаем, кто мы есть, наши имена, наши истории.

Он не верил в то, что говорил, просто хотел успокоить её сейчас, когда она нуждалась в этом. Когда нуждалась она, а не другие. 

— Ты наверняка был ботаником, — хмыкнула Трёшка.

— А ты пилотом.

— Почему?

— Не знаю, просто думаю так.

Девушка была на голову ниже М-двадцать первого, а потому могла, усевшись чуть ниже, устроиться затылком на широкой спине друга и закрыть глаза — единственная близость, позволенная им.

В этом месте нельзя было привязываться, нельзя дружить. Чем сильнее нравился человек, тем больнее переживать его модификации. М-21 был счастлив от того, что большинство операций женщин проводят отдельно от мужчин. Смотреть на искажённое лицо товарищей — её — было невыносимо. Поэтому он всегда старался быть перед ней, чтобы заметили его, не её, вызвали его, не её. И как их не рассекретили? Непонятно.

— Эмка.

— Не называй меня так. 

— Э-э-эмка-а.

Мужчина фыркнул, но промолчал, поднял голову, чтобы в который раз оглядеть потолок — коснуться затылком её головы. 

— Она однажды просто не выдержала, — хрипло проговорил М-21, не глядя ни на кого. — Её однажды просто не привели.

— Не придёт она, М-21, —тихо проговорил Батя, усевшись рядом с молчавшим модифицированным. Мужчина молчал, всё так же сидя на полу, прислонившись спиной к холодной стене и глядя в закрытую дверь.

— Знаю.

— И всё-таки сидишь?

— Сижу.

Помолчали.

— Эмка, ненавижу это слово.

— Понимаю.

— Иди, М-1. Я не буду делать глупостей. 

Кивнув, мужчина ушёл, интуитивно понимая, что товарищу нужно побыть одному, в который раз.

Эмка. Дурацкое имя!

Щёки жгло от непрошенных слёз. Он столько гнал эти воспоминания от себя! ИвиДогэрти, нет, уже не она. Эта девушка не была Иви, она умерла как Трёшка. Весёлая, готовая всем помочь и всегда называющая его идиотским именем.

В гостиной было пусто, все ушли. Только М-21 сидел на диване, пряча лицо в ладонях. Слёз не было, кроме тех двух капель. Осталась только печаль.

Трёшка. Не Иви — Трёшка.

Дурацкое имя.