Утро наступило с умопомрачительным запахом яблочного пирога, распространявшимся по квартире. Не открывая глаз, Натан с наслаждением вдохнул этот аромат. Рот моментально наполнился слюной. Натан с шумом сглотнул.

— Моя прелесть снова стремится утереть нос Гордону Рамзи, — прозвучал за спиной знакомый, с нотками гордости, голос.

Руки сомкнулись на животе, притягивая ближе, практически впечатывая Натана спиной в грудь Матиаса. Футболка во время сна задралась, спасительной ткани больше не было, соприкосновение шло напрямую. Кожа к коже.

— Хочешь сказать, были прецеденты? Штефан, что, реально собирается однажды вызвать шотландца на кулинарный поединок?

— Нет, конечно. Это образное высказывание. Просто однажды, сидя в лондонском отеле, мы посмотрели пару выпусков «Адской кухни» и «The F-Word». На улице стояла невыносимая жара, выходить никуда не хотелось, от нечего делать мы щёлкали пультом и остановились на просмотре кулинарных шоу, — пояснил Матс. — Тогда же и решили, что Штефан готовит гораздо лучше прославленного кулинара. У господина Рамзи отличная команда, великолепная реклама и созданное годами упорного труда имя-бренд, ничего кроме.

— Откуда ты знаешь?

— Отдыхая в Британии, мы не могли не заглянуть в его ресторан. После прочтения стольких хвалебных статей это было почти делом принципа. Как и думали, ничего особенного.

— Правда?

— Слишком много жира, да и прожарка неидеальна. Впрочем, у Джейми Оливера всё ещё хуже. Неудивительно, что дела его обстоят неважно, и он находится на грани разорения. Или уже... Не помню точно. Однажды Штефан готовил грушевый пирог по его рецепту, и это было самое омерзительное блюдо из всех, что мне когда-либо доводилось пробовать. Пришлось выбросить. Можно было бы списать всё на несоблюдение пропорций, и всё такое прочее, но мы попробовали его в авторском исполнении.

— Результат не впечатлил?

— В ресторане этот десерт был так же плох. Странно, что при таких исходных данных, Оливер столько лет продержался на плаву. Видимо, тоже реклама работала, а потом количество недовольных клиентов достигло пика, и бизнес пошёл под откос, — хмыкнул Матиас, зарываясь носом в волосы на затылке Натана.

Пока Натан наслаждался ароматом свежей выпечки, Матиас наслаждался его собственным запахом.

— Как спалось, зайка? — спросил, не удержавшись и прихватив зубами мочку уха человеческого.

— Волчонок, — на автомате выдал Натан.

— Волчонок, — согласно повторил Матиас. — Так как тебе спалось в окружении безумно сексуальных близнецов?

— Замечательно, — признался Натан.

Не солгал. Действительно спал прекрасно и, что важно, выспался, а не промучился. Даже никакая гадость в сновидения не просочилась. Закрыв глаза, он довольно долго думал об эльфах, обнимающих его в четыре руки, а потом провалился в темноту, не заметив, как и когда это случилось. Проснулся уже от аромата пирога и деликатных солнечных лучей, проникавших сквозь приоткрытые шторы. Когда Штефан покинул их с Матсом и вышел из спальни, не заметил. Видимо, тот действовал максимально бесшумно, чтобы не разбудить спящих.

Перевернувшись на другой бок, Натан оказался лицом к лицу с Матиасом. Протянув руку, с излишней осторожностью провёл пальцами по идеально ровной переносице. Коснулся губ там, где по идее должен был остаться шрам, но была лишь гладкая кожа.

— Хотел спросить, не болит ли. Но уже сам вижу, что нет. Ты в полном порядке. Это радует.

— Я снова само очарование, не правда ли? Не чудовище, а самый настоящий красавец.

— Правда.

— Говорил же, заживёт, как на собаке. Оно и зажило. Ни колёса глотать не пришлось, ни Штефана напрягать, отжимая у него энергию и силы. Всего-то и нужно было, что подождать немного, — улыбнулся Матиас. — С добрым утром. Надеюсь, оно действительно будет добрым.

— Тоже надеюсь, — отозвался Натан. — В последнее время безоблачные дни — это такая редкость. С добрым.

«Давай, скажи ему», — напомнил себе о делах, находившихся в подвешенном состоянии.

Он мог откладывать откровенные разговоры до бесконечности, а потом признаться во всём, будучи прижатым к стенке. Запускать ситуацию не хотелось. Нужно было собраться, взять себя в руки и сказать. Сейчас или никогда.

Матс о душевных метаниях любовника не догадывался. Он сменил положение, прижав Натана к кровати, накрывая его своим телом и демонстративно-робко прикасаясь к губам. Как будто никогда прежде этого не делал, потому смутно не представлял, какая реакция последует в ответ на его инициативность. Надолго его, разумеется, не хватило, потому что уже следующий поцелуй вышел куда более уверенным. Самое настоящее нападение, а не попытка разведать обстановку.

Возбуждение не заставило себя ждать. Прокатилось по венам огненной волной. Опалило, словно тысяча солнц, собранных воедино. Зажгло, заставив вспыхнуть, словно спичку. Не оставило ни единого шанса на спасение.

— Подожди, — выдохнул Натан, запрокидывая голову и ощущая жадные поцелуи на своём горле. — Я должен... должен сказать кое-что. Ещё вчера собирался, но всё пошло не так, как планировалось, и...

— Говори, — милостиво разрешил Матиас, потянув за край нижнего белья и растирая смазку по твёрдому уже члену.

Избавившись от своих пижамных брюк, обхватил ладонью оба члена, прижимая их друг другу. Принялся ласкать, заставив Натана на мгновение задохнуться — не то, что дар речи потерять. Подобные действия на серьёзный лад и серьёзные же признания не настраивали. Матиас, видимо, придерживался иного мнения. Считал, что можно успешно совмещать одно с другим, потому что не думал останавливаться.

— Давай же, — прошептал, вновь меняя положение и оказываясь на спине.

Подтянул Натана к себе так, что тот оказался сидящим у него на бёдрах, а коленями упирался в кровать. Ласкать не прекращал. Ладонь была влажной и скользкой от смазки. Двигалась легко и уверенно. Дыхание стало тяжёлым и горячим. Мысли — перепутанными, словно клубок ниток, с которым самозабвенно играл не в меру активный котёнок.

— Говори, волчонок, я весь внимание.

— Сука, ещё и издевается, — процедил Натан, расстёгивая пуговицы на пижаме Матиаса, разводя полы её в разные стороны и проводя ладонями по торсу.

Оставляя на коже еле заметные красноватые следы от ногтей.

— Но это же не я настаивал на необходимости разговора в такой момент, — засмеялся Матс, меняя руку.

Влажными и поблёскивающими от смазки пальцами провёл по губам Натана.

— Оближи, — не приказал, но вкрадчиво попросил.

Натан облизал. Вызывающе провёл языком по солоноватой коже. Прикусил легко самые кончики их. Втянул в рот, вылизывая в разы активнее, чем в самом начале. Матиас наблюдал за ним, не отворачиваясь ни на секунду. Наслаждался тем, что видел. Провёл мокрыми пальцами по подбородку, по шее. Прихватил, оттянул ворот футболки, погладил выступающую ключицу.

— Когда ты трахаешься с моим братом, у тебя такое же лицо? — задал неожиданный во всех смыслах вопрос.

— Какое такое? — не очень понял Натан. — У меня оно вроде как одно. И других не предвидится.

— Красивое и... одухотворённое, что ли, — пояснил Матиас. — Им хочется любоваться.

— Понятия не имею, я же на себя в тот момент не смотрю. Хочешь узнать — спроси у брата.

— Не хочу спрашивать. Зато посмотреть и самостоятельно оценить увиденное не отказался бы.

— А я не отказался бы посмотреть на то, как вы друг друга имеете. Многочисленные тизеры мне понравились. А до полноценного кино никак не доберусь, — признался Натан, улыбнувшись мечтательно. — Можно билетик на приватный сеанс? А лучше — несколько.

— Извращенец, — выдохнул Матиас, отпустив ворот футболки, но положив ладонь Натану на затылок и потянув ближе к себе.

— Кто бы говорил. Так что? Можно? Или?..

— Если будешь хорошо себя вести.

— Буду, — пообещал Натан, накрывая ладонь Матиаса своей, подхватывая ритм, им установленный.

Помог довести начатое до конца. Совместными усилиями.

Сперма выплеснулась на ладони, частично забрызгав живот Матиаса. Он потянулся к упаковке влажных салфеток, бросил её на кровать, предлагая воспользоваться. Натан выхватил несколько, стирая белёсые капли с ладони.

— Нам всё-таки стоит поговорить, — произнёс, не сдержав вздоха; удовольствие слишком быстро схлынуло под натиском суровой реальности. — Мне нужно кое в чём тебе признаться. Это важно. Очень.

— И в чём же?

— На днях я видел Густава. Разговаривал с ним. Он обещал…

— Кто такой Густав?

— Мой приятель. Тот самый, которого вы казнили в клубе за покушение. Серый волк и, кажется, любитель татуированной кожи.

— Хочешь сказать, мы имеем дело с ещё одним ожившим мертвецом? — нахмурился Матс. — Не только с Улофом?

— Да. Больше того, Густав появился намного раньше Улофа. И настроен он весьма решительно.

— Чего он хочет?

— Очевидно. Убить тех, кто однажды убил его. Жаждет мести. Масштабной и кровавой.

— Вот с этого места, пожалуйста, поподробнее, — попросил Матиас.

Натан мысленно досчитал до десяти, окончательно отшвырнул все, снедавшие его сомнения. И рассказал обо всём, начиная с момента встречи в клубе, заканчивая недавним рандеву. На свой страх и риск.

*

Допрос продолжался четвёртый час подряд. Натан смотрел на часы, нервно кусал губы, смотрел через тонированное стекло машины на улицу, ожидая триумфального появления братьев, но они всё ещё находились внутри. Снаружи были только журналисты, не потерявшие профессионального запала и азарта.

На встречу с представителями закона близнецов вызвали не на следующий день, как они предполагали, а через два дня. Потребовали явиться в течение недели, пообещав в противном случае применить меры.

— Уверяю, вам не о чем беспокоиться. Мы обязательно появимся и будем помогать следствию. Сделаем всё от нас зависящее, — елейным тоном произнёс Штефан, прежде чем положить трубку.

К зданию полиции близнецы прибыли порознь. Внутрь вошли уже вместе, в сопровождении охраны и адвокатов, готовых защищать честь и отстаивать невиновность своих клиентов до последнего вздоха.

Телохранители старательно теснили журналистов. Братья хранили молчание. Акул пера снова собралось превеликое множество. Кто-то прокололся, сообщив, когда именно на допрос прибудут одни из главных подозреваемых. Упустить подобное событие из вида и не попытать счастья уважающие себя сотрудники СМИ просто не могли. Во всяком случае, те, которые носили звание профессионалов.

Первый час ожидания прошёл довольно бодро. Второй заставил напрячься. Третий полоснул по натянутым нервам. Четвёртый соседствовал с пробуждающимися страхами. Натан знал, что у близнецов имеется стопроцентное алиби, камеры наблюдения, установленные в доме Аэвы и в офисе, ясно зафиксировали, когда близнецы приехали, когда уехали. И всё равно нервничал. Мягкое сидение снова казалось утыканным огромными иголками.

За эти два дня случилось кое-что важное.

Дал знать о себе Улоф. О нём не забывали, но обнаружить его местонахождение не получалось. Он решил первым выйти на связь.

Матиас, в руки которому попало письмо с предложением о встрече, с ожесточением разорвал ни в чём неповинную бумагу. И сообщил, что с таким же удовольствие разодрал бы на клочки самого Улофа. Тот заслужил мучительную, долгую смерть, которой предшествовали изощрённые пытки.

— Это вполне может быть ловушкой, — выдал очевидное замечание Натан.

— Скорее всего, это она и есть, — подтвердил Штефан.

— А ещё — это тот случай, когда у нас нет выбора, — произнёс Матиас, стоя у окна и сжигая над пепельницей обрывки полученного письма. — То есть, формально он есть. Мы можем проигнорировать приглашение родственника. Но если мы это сделаем, я себя не прощу. В наших руках сейчас сотни нитей, ведущих в никуда. Только одна, способная привести к преступнику. Глупо хвататься за ту сотню и резко отсекать эту.

— Я подпишусь под каждым его словом.

— Ты можешь отказаться от поездки. Последнее слово за тобой, волчонок.

Матиас не принуждал к принятию определённого, нужного ему решения. Не настаивал, не приводил тысячу и один аргумент в пользу того, что Натан должен следовать за ними. Но его слова воспринимались, как ещё одна отличная иллюстрация к ситуации «выбор у тебя есть, но вообще-то его нет». И это вполне вписывалось в определение проверки, устроенной не очень надёжному деловому партнёру. В зависимости от того, какой вариант Натан выберет, определится дальнейшее отношение к его словам и действиям. Доверять ему или глаз с него не спускать, подсознательно ожидая подвоха.

Матс умел удивлять, и на сообщение о встрече в «Арлекине» отреагировал довольно сдержанно. Вернее сказать, вообще почти не отреагировал, задав всего один вопрос:

— Штефан в курсе?

— Ему я рассказал обо всём вчера.

Матиас кивнул, получив утвердительный ответ. На том и закончили. К обсуждению больше не возвращались.

— Я поеду с вами, — решительно заявил Натан.

Он должен был быть там. Не столько ради доказательства хорошего отношения к близнецам, сколько ради удовлетворения своего любопытства. С тех пор, как он ввязался в это дело, у него набралось не меньше вопросов, чем у твинсов. Он влип в историю, как муха в варенье. Правда, в отличие от мухи смерти здесь были совсем не сладкими, и те, кто умирал, прекрасно понимали, что с ними происходит. Натан тоже пытался найти ответы. Улоф был ключом от закрытой двери, за которой скрывалась правда. Одним из. Натан не сомневался, что восставшие из мёртвых носители магии как-то связаны между собой. У Улофа и Густава есть что-то общее. Он мечтал докопаться до истины, и ради неё готов был пойти на многое.

Встреча должна была состояться уже этим вечером, и от предвкушения Натана немного потряхивало. Подушечки пальцев жгло так, словно к каждой из них, по очереди, приложили кончик тлеющей сигареты. Не отдёрнули сразу же, а вдавили основательно, с садистским удовольствием. Держали, пока не почувствовали запах палёного мяса. Чувство саднящее, неприятное, не дающее покоя.

Пока близнецы терпеливо отвечали на вопросы сотрудников полиции, Натан старательно готовился к предстоящей встрече. Надев и активировав визоры, вошёл в приложение, отыскал на карте дом, предлагаемый в качестве места для сомнительного свидания. Максимально приблизил изображение, рассматривая детали. Сильнее прежнего утвердился во мнении, что это ловушка, и ничем хорошим встреча, по определению, закончиться не может. Следовало просчитать риски. Хотя бы примерно.

Пальцы уверенно застучали по клавишам.

Дом был старым и частично разрушенным. В начале века там случился пожар. Находящийся в частном владении, он так и не был отреставрирован. С годами ситуация только усугублялась. Пожар уничтожил тридцать процентов перекрытий. Сгорели на пятьдесят процентов лестницы, частично обвалилась крыша, рухнули надстроенные прежними хозяевами — любителями готики — башенки с остроконечными шпилями, расплавились витражи, те самые башни украшавшие. Этот дом, точнее, руины, от него оставшиеся, могли в любой момент сложиться, будто карточный домик, погребая под собой тех, кто рискнул сунуться внутрь.

Не дом, а страшный сон, если говорить начистоту.

Если подобное случится, если он действительно рухнет, шансы выбраться из-под завалов нулевые, а то и в минус уходящие. Это в кинематографе герои, погибающие под завалами, выглядели умиротворёнными, просто тихо уснувшими и слегка присыпанными пылью. В реальности поиски всегда проводили специальные группы с собаками, а пострадавших находили в таком виде, что спазм моментально скручивал желудок. То, что недавно было человеком или носителем магии, под завалами превратилось бы в неаппетитную лужу. Не то, чтобы Натан жаждал проверить и тщательно изучал вопрос, жадно пролистывая выборку новостей об обрушениях. Просто помнил негодования Джейсона, решившего ознакомиться с каким-то нашумевшим творением конкурентов, а потом месяц поливавшего их помоями за недостоверность происходящего на экране.  

Натан рассматривал сгоревший особняк со всех ракурсов. Прикидывал варианты. Все они не отличались повышенным уровнем оптимизма.

— Но ты всё равно туда поедешь, — произнёс Натан, обращаясь к самому себе. — Какой смысл — терзаться сомнениями?

Отложив ноутбук на сидение, снял визоры и посмотрел на часы. Счёт пошёл на пятый час. Допрос продолжался.

*

Близнецы появились на улице, всё так же, в окружении адвокатов и охраны, тогда, когда терпение Натана находилось на исходе. Длительное пребывание в участке не могло не отразиться на лицах братьев. Они оба выглядели уставшими, но при этом всё равно оставались очень красивыми. Сосредоточенные, собранные, серьёзные, но уверенные в своей правоте и готовые отстаивать её до последнего.

— Когда истинный виновник окажется у них в руках, напомни, чтобы я потребовал от них официальное заявление с извинениями. В каждой газете. На первой полосе. Огромными буквами, — произнёс Штефан, устраиваясь на водительском сидении. — По-моему, это что-то немыслимое — продержать нас в управлении целых шесть часов, несмотря на то, что против нас нет ни одной улики, зато алиби у каждого железное.

— Уверен, что это потребуется? Что-то мне подсказывает, что ты и так не забудешь сегодняшний день.

— Напомни. Я настаиваю.

— Только если так, — усмехнулся Натан. — Как всё прошло?

— Удача, как видишь, была на нашей стороне. Как бы сильно папочка не подливал масла в огонь и не раздувал пламя, закрыть нас оказалось не за что. Наручники пришлось повесить на крючок. Стоит отдать должное адвокатам, они тоже отлично постарались.

— Молодцы.

— Теперь, когда с полицией разобрались, нас ждут великие дела.

— У меня было достаточно времени, чтобы удовлетворить своё любопытство и чуть больше узнать о доме, куда нас так настойчиво зазывают, — произнёс Натан. — Должен признать, ваш родственник умеет заинтриговать. Довольно любопытное место, хоть и почти стёртое с лица земли. Пострадало при пожаре, около двадцати лет назад, с тех пор так и не было восстановлено, несмотря на немалое количество желающих. Городские легенды гласят, что это место обладает дурной энергетикой, потому все проекты замораживаются на стадии планирования. Дом переходит от одного владельца к другому, но дать ему ума никто не смог. А ещё говорят, что там обитают призраки, и именно они тормозят процесс.

— Призраки, говоришь? — хмыкнул Штефан.

— Они самые.

— Мёртвые дома ждут своих мертвецов. Идеальное место для того, кто сам считается умершим, а затем восстаёт из пепла, будто феникс.

— Что это значит? — поинтересовался Натан, помрачнев.

— Это, волчонок, означает, что ничего хорошего нас там не ждёт.

— Спасибо, капитан Очевидность. Я надеялся на роскошный ужин, светскую беседу и джазовый концерт под открытым небом.

— В следующий раз скажи об этом. Устроим романтический вечер, отложив экстремальные развлечения на потом.

— А если серьёзно?

— Я серьёзен.

— И всё-таки?

— На месте нужно смотреть. Сходу сказать не могу. Каждый мёртвый дом мёртв по-своему.

Штефан говорил загадками. Не будь Натан носителем магии, но причисляй себя к числу радикально настроенных скептиков, после этих слов он моментально усомнился бы в психическом здоровье Штефана. Однако он был и знал, что это не напрасное сотрясание воздуха. Странные явления действительно имеют место. Так почему бы не существовать мёртвым домам?

— И, что, вообще никаких отличительных черт? — спросил Натан, перехватывая в зеркале заднего вида настороженный взгляд своего спутника.

— Есть одна, — протянул Штефан.

— Да? И какая?

— Все они отчаянно жаждут крови. Или однажды кто-то разрушает их, или они уничтожают каждого, кто попадает на их территорию.

Натан вдавил ногти в ладонь. Услышанное ему — ожидаемо — не понравилось. Но он и не рассчитывал на чаепитие в компании того, кто недрогнувшей рукой убил доверчиво бегущую к нему дочь. Кто-то, подобный Улофу, мог пригласить их только в такое место.

Натан обернулся, присмотрелся внимательнее. Вслед за ними двигалась тёмно-зелёная «Мурселаго» Матиаса. Больше никаких знакомых машин он не заметил. Кортеж, которым они прибыли к зданию полиции, знатно поредел. Из десятка машин остались всего две.

— Получается, там будем только мы втроём?

— Да, — коротко отозвался Штефан.

— А ваша вечная тень? Запросто отпустил подопечных? Не стал подстраховывать? Я его не узнаю.

— Зайберт порывался поехать вместе с нами. Ещё и своих подчинённых прихватить. Матиас отказался. Я поддержал его решение.

— Почему?

— В конечном итоге, я не уверен, что двери откроются кому-то, кроме нас. Приглашение Улоф выписывал на две персоны. А мёртвые дома имеют обыкновение — пускать только тех, кого там ждут.

— Вдохновляюще, — пробормотал Натан.

Темнота на город опускалась стремительно. Неестественно быстро и как-то... пугающе. Как будто кто-то намеренно заливал небосклон чёрными чернилами, а они превращались в сумерки и расползались по улицам. Забирались в самые укромные уголки, чтобы затаиться там до определённого момента. А затем выбраться из укрытия и напасть, приведя с собой армию страхов. Начиная от маленьких, безобидных, заканчивая теми, что принято именовать смертельными ужасами.

Продолжая смотреть в окно, на этот раз боковое, Натан заметил, как машина Матиаса проехала мимо и вырвалась вперёд. Матиас, кажется, находился на взводе. Не собирался откладывать в долгий ящик — хотел поскорее со всем этим покончить. Чем скорее начнётся, тем быстрее закончится.

Вблизи дом выглядел ещё более устрашающим, чем на снимках в приложении. Ни одно на свете фото не передавало мрачности этого места, не могло отразить в точности пугающие, чёрные провалы окон, напоминавшие пустые глазницы. Натан обхватил себя руками. Осмотрелся по сторонам. Вокруг стояла пронзительная тишина. Никаких намёков на опасность. Ни волчьего воя, ни крика воронов. Вообще ни звука. Мёртвым здесь был не только дом. Здесь всё было мертво. Без исключения.

— Произведение искусства, — усмехнулся Матиас, прикусывая ладонь до крови и прикладывая к двери.

Уважал традиции и следовал им. Мёртвый дом требовал крови, Матс пытался его задобрить. Натан посчитал бы это глупостью, типичной городской байкой, если бы своими глазами не увидел, что дом жертву принял. Несколько капель стекло по старой, почерневшей от старости двери, и на тёмном дереве зажглись ярко-алым защитные знаки. Несмотря на то, что дверь выглядела хлипкой, каждому встречному она бы явно не открылась — лишь избранным.

Штефан повторил действия брата, прикладывая прокушенную ладонь чуть ниже вспыхнувших рунических символов. Его знаки зажглись мертвенно-белым светом. Выстроились в два ряда, зачаровывая мягким свечением.

Натану пускать себе кровь не пришлось. Приглашение и, правда, выписывали всего на две персоны. Его появления здесь никто не ждал. Двери распахнулись, приглашая близнецов пройти. Внутри было темно, а ещё оттуда веяло холодом. В мыслях промелькнуло не слишком воодушевляющее определение. Могильным.

Натан первым сделал шаг вперёд, но словно наткнулся на невидимую преграду.

— Чёрт, — процедил сквозь зубы.

— Не пускает? — догадался Матиас, уже готовый нырнуть в темноту мёртвого дома.

— Нет.

Новое открытие Натана не обрадовало. Он собирался отправиться вместе с близнецами и обследовать этот дом, а ему настойчиво советовали не соваться в пекло. Сидеть в безопасном месте и дожидаться исхода дела, подобно верной жене, дожидавшейся мужа с войны. Той, что толком ничего сделать не может, единственное — глаза выплакивает, пребывая в неведении. Ему эта роль категорически не нравилась.

Он попытался пройти ещё раз, но преграда стала толще, чем в первый раз. Она напоминала эластичное... стекло. Такая же прохладная и гладкая, но при этом способная прогибаться и отталкивать от себя, а не разбиваться под натиском. После третьей неудачной попытки его буквально отшвырнуло от двери, предварительно прошив слабым разрядом тока. Натан зарычал от раздражения. Верхняя губа приподнялась, обнажая клыки, а ногти прошли по земле, сгребая пожухлую траву и пыль. Сейчас он с удовольствием вцепился бы кому-нибудь в глотку. Желательно — шутнику, устроившему это представление.

На сотую долю секунды Натану удалось лучше рассмотреть мёртвый дом — увидеть его истинный облик. Он и, правда, был закрыт со всех сторон тёмным полем, в котором то тут, то там вспыхивали разряды электричества. Искрили и быстро гасли, исчезая в черноте, образовывавшей этот пугающий купол. Преграда была в тысячу раз сильнее той, что некогда создавал вокруг них Зайберт, не желая привлекать внимание к сражению.

— Хочу попробовать кое-что, — произнёс Натан, поднимаясь и отряхивая руки. — Переступите порог только одной ногой. И замрите. Оба.

Близнецы переглянулись, потом Штефан кивнул, признавая разумность доводов. Примерное направление мыслей Натана легко прослеживалось. Рваться вперёд приглашённых гостей, не имея входного билета, было невежливо и глупо. А вот проскочить вместе с ними, за компанию, пока портал открыт — вполне реально. Хотя бы попытаться. Он не слишком рассчитывал на удачу, но в целом идея виделась не такой уж безумной.

План действий оказался под угрозой срыва почти сразу, после того, как близнецы сделали первый шаг. Остановиться у них не получалось. Темнота, заполнявшая старый дом, пришла в движение, превращаясь в самое настоящее живое существо. Потянула их за собой, поглощая, растворяя в себе, на глазах изумлённого Натана. Счёт шёл не на минуты — на секунды. Медлить было нельзя. Натан разбежался и, перекинувшись в полёте в звероформу, буквально влетел в темноту через закрывающиеся двери. Переход получился болезненным. Темнота окатила его волной боли, словно на тело разом обрушились сотни плетей, и вышвырнула прямиком на бетонный пол. Ломись Натан сюда в любой другой форме, спина была бы синей.

Пока они находились по ту сторону, казалось, что в доме — непроглядная темнота. На деле, об удобстве визитёров позаботились — на стенах горело несколько светильников. На почерневших от копоти стенах они — новенькие и целые — смотрелись чужеродно. Натан задрал голову. Сквозь частично обвалившуюся крышу было видно ночное небо, усеянное яркими звёздами.

Натан принюхался. Волчье обоняние было в разы сильнее человеческого. Он надеялся обнаружить постороннее присутствие, но пока ощущал лишь знакомые запахи обоих братьев.

Вспомнив о Густаве, чей запах загадочным образом испарился, подумал, что у Улофа тоже может не быть этого опознавательного признака. Он вполне допускал такой вариант, зная, что нынешняя природа старых знакомых одинакова. Оба были убиты, но обнаружили способ вернуться.

— О нас забыли? — спросил Матиас. — Поверить не могу.

— Едва ли, — отозвался Штефан, осматриваясь по сторонам.

Дом жил своей особенной жизнью. Дышал, хранил мрачные тайны прошлого и действительно жаждал крови. Того, что он уже получил, ему явно было мало. Он хотел ещё и ещё. В разы больше. Штефан не удивился бы, если бы обернулся и увидел у себя за спиной сотни мертвецов, среди которых без труда обнаруживались знакомые лица. Кира, Брианна, Тилли, Улоф, Густав. Все те, кого за непродолжительный период официально записали в мертвецы. Все, кто не торопился уходить, отчаянно цепляясь за настоящее и желая утянуть за собой ещё пару-тройку жертв.

Внимание Натана было приковано к обвалившейся крыше и уцелевшим при пожаре перекрытиям. Он прикидывал, сможет ли по ним выбраться на крышу. Не рухнут ли они, рассыпаясь в труху под его лапами. Кусок ночного неба отчаянно манил к себе. Натану казалось, что именно там он найдёт то, что ищет. Он приноровился, собираясь оттолкнуться от пола и совершить первый, пробный прыжок. Резкий шум и не менее резкий, бьющий по ушам крик отвлекли его. Сверху что-то падало. Это что-то было поистине огромным и вначале казалось огромным монолитом, однако, по мере приближения к полу он рассыпался на составляющие. Монстры, вспыхнула догадка, вскоре получившая подтверждение. Не меньше десятка похожих на гигантских летучих мышей монстров надвигались на них, собираясь разодрать в клочья, напоив мёртвый дом кровью, которой он так хотел.

— И всё-таки не забыли, — усмехнулся Матиас, молниеносным движением выхватывая нож и уходя от атаки. — Сюрприз не удался.

— Чего-то подобного следовало ожидать, — в тон ему отозвался Штефан, отражая удар.

Они и, правда, были готовы. Не вошли бы сюда, будучи безоружными. Понимали, чем это чревато.

Действовали слаженно и уверенно. Прямо как там, на ринге бойцовского клуба. Натан, возможно, залюбовался бы их действиями, если бы не одно «но». Его химеры своим вниманием тоже не обходили. Тянули к нему уродливые лапы с длинными, похожими на металлические лепестки когтями. Мечтали отведать плоти и запить свою трапезу кровью. Одна из них проехалась когтями по его спине, прорывая шкуру. Облизала когти тонким, длинным языком. Закричав, снова бросилась в атаку.

Натан не был дипломированным монстроведом, никогда целенаправленно не изучал этот вопрос, но памятку заучил наизусть, и сейчас знания, оттуда почерпнутые, пришлись весьма кстати. У него под рукой не было оружия из меди, но оставался запасной вариант. Хочешь убить монстра — вырви ему сердце. Или оторви голову. Можно совместить, подстраховываясь. Вырвать сердце было сложно, потому Натан, улучив момент, прыгнул, оскалился и впился клыками в горло уродливого создания, окончательно утратившего человеческий облик.

Что-то хрустнуло под клыками, они с трудом пробили плотную кожу. Рот моментально наполнился привкусом гнилой, отравленной многочисленными посторонними примесями крови. Химера истошно завизжала. Замахала руками, пытаясь оторвать Натана от себя. Но он вцепился сильнее, опрокинул на пол, ломая ей позвонки. Голова существа покатилась к стене. Не успела исчезнуть одна химера, как место её заняла другая. Спланировала сверху, вонзила когти в бетонный пол. Натан едва успел откатиться в сторону. Химера плотоядно улыбнулась. Поманила его к себе пугающим когтем. Сосредоточившись на своих противниках, Натан не мог наблюдать за близнецами. Каждый раз, когда он думал о них, сердце болезненно сжималось. Неистовая пляска смерти набирала обороты. Чёрная кровь пузырилась, тела усеивали пол, от криков раскалывалась голова.

Он потерял счёт убитым химерам, мех слипся от крови, как своей, так и чужой. Расправившись с очередной тварью, вновь задрал морду. На мгновение показалось, что там, наверху, на самом краю обвалившейся крыши он видит чей-то силуэт, подсвеченный тусклым лунным светом. Нужно было добраться туда и проверить теорию, не дававшую покоя. Натан собрался с силами и прыгнул. Хрупкое, на первый взгляд, перекрытие, вполне выдержало его вес, не переломилось, словно тонкая спичка. Он преодолел два пролёта, оказался на уровне третьего этажа. До желанного неба оставалось всего ничего, когда он услышал крик Матиаса.

— Это ещё что за дерьмо?!

Удивиться было чему. Матиас, с головы до ног перемазанный кровью, только что отхватил химере руку. Регенерация у этих существ, как гласила всё та же заметка, была ничем не хуже, чем у законных носителей магии. Но подобное дерьмо Натан действительно видел впервые. На месте отсечённой по локоть руки появилось лезвие. Не пять мелких, как у других, а одно. Зато какое. Длинное. Узкое. Смертоносное. Химера размахнулась и вонзила его в стену, в миллиметре от головы Матса. Каменная крошка полетела во все стороны.

Ситуация была патовой. Тварь загнала Матиаса в угол. Промахнувшись один раз, во второй она бы его непременно убила, превратив в фарш.

Сомнений относительно того, как поступить, не было. Натан приноровился и спрыгнул прямиком на спину основательно мутировавшей твари. Встретился взглядом с Матиасом, — разноцветные глаза сверкнули решимостью, — и вонзил клыки в горло монстра, не ожидавшего нападения сзади.

— Волчонок, — с долей растерянности, одними губами выдохнул Матс.

Не ожидал помощи? Всё-таки сомневался в нём? Натан, будучи в форме зверя, не мог спросить. А если бы мог, не стал бы. Нужно было действовать незамедлительно, а не раскланиваться друг перед другом.

Матиас коротко улыбнулся, размахиваясь и вгоняя нож прямиком в грудную клетку монстра. Прорезая её, добираясь прямиком до сердца. Кровь полилась, забрызгивая его с ног до головы, зашипела от соприкосновения со сплавом. Монстр закачался и рухнул на спину, освобождая путь. Натан вовремя успел отскочить. В противном случае, эта махина без проблем погребла бы его под собой и раздавила в два счёта.

Не дожидаясь благодарностей, Натан оттолкнулся прямо от трупа и снова начал восхождение наверх. На этот раз ему ничто не мешало и ничто не тормозило. Даже мысль о возможном падении с крыши не останавливала. По венам гулял дурной азарт. Он же подгонял вперёд. Последний прыжок оказался самым сложным. Если перекрытия на проверку оказались крепкими, то крыша, увы, нет. Она могла обвалиться в любой момент, от малейшего неосторожного движения.

Лунный свет высветил силуэт того, кто находился на крыше. Существо, управлявшее химерами, стояло к Натану спиной. Но, ощутив его присутствие рядом, медленно повернулось.

У Натана перехватило дыхание. Показалось, что сейчас мужчина обернётся и окажется безликим. Морок исчез быстро. На Натана смотрел Улоф, собственной персоной. На губах его играла та же тошнотворная улыбка, что и во время бала. Немного сумасшедшая, бесконечно надменная.

— О, какая неожиданность, — протянул он. — Оказывается, в этот вечер у меня больше гостей, чем я планировал. Признаться, не ждал твоего появления. Но как гостеприимный хозяин не могу оставить тебя без подарка. За такое рвение не то что пары, десятка пуль не жалко.

Что скрывается за этими словами, Натан понял сразу, и догадка его подтвердилась незамедлительно. Дуло пистолета смотрело прямо на него. В том, что Улоф выстрелит, сомневаться не приходилось. Надеяться, что у него в процессе дрогнет рука, — тоже. Он без колебаний прикончил собственную дочь, в присутствии огромного количества зрителей, превратив смерть в рейтинговое шоу. Едва знакомого оборотня и подавно пришил бы, не задумываясь о рациональности данного поступка.

Натан почти физически ощущал его решимость и желание избавиться от преграды, возникшей на пути. В атаку они бросились одновременно. Улоф вскинул пистолет и спустил курок. В воздухе запахло порохом, прозвучал оглушительный выстрел. Пуля пролетела совсем близко, но не зацепила. Натан собирался повалить Улофа с ног, но силы покинули его в самый неподходящий для этого момент. Не рассчитал и промахнулся. Вместо того чтобы приземлиться на противоположной стороне, он повис над пропастью строительных лесов. Когти передних лап вонзились в край крыши, клыки — в запястье Улофа. Диггер разжал пальцы, и пистолет выпал из рук, полетел вниз. Приземлился с тихим стуком, раздавшимся где-то далеко-далеко.

— Отпусти, — прохрипел Улоф.

Натан не подчинился. Усилил нажим, слыша хруст дробящихся костей. Рот его — в который раз за этот злосчастный вечер — наполнился вкусом чужой крови. Не настолько отравленной, как у химер, но и на чистую непохожей. Удивительно, если учесть принадлежность Улофа, — до вхождения в семью Шульц, — к чистокровному клану.

— Отпусти, — повторил Улоф, стараясь избавиться от хватки.

Его действия привели совсем не к тем последствиям, которых он добивался. Древняя крыша не выдержала напора и активных телодвижений. Край, за который держался Натан, обвалился, когтям оказалось не за что ухватиться. Они вместе с Улофом полетели вниз. Он, продолжая вгрызаться в руку Диггера, тот — запустив пальцы в раны Натана, раздвигая их края с ожесточением. Чуть ли не кожу сдирая по живому.

Сдирая. Кожу.

Похоже, родственник близнецов, действительно не последнее место занимал в жестоком бизнесе, связанном с продажей татуированной кожи.

— Думал, переиграл меня, а, придурок? — оскалился тот. — Ты плохо меня знаешь. Увы. Для тебя.

Засмеявшись, он резко рванул лоскут кожи, крепко сжал его в ладони и внезапно исчез. Растворился. Натан продолжил падение в одиночестве. И единственное, что напоминало ему о недавнем соседстве — рот, полный горькой крови, да отчаянно саднящие раны, начавшие болеть сильнее, чем после столкновения с когтями химер.

Сознание затопила паника вперемешку с обречённостью. Пол приближался стремительно, а сил на прыжки не осталось. Боль затмевала разум. Натан мог только лететь и думать, что лишь чудо поможет ему выжить. Зажмурив слезящиеся глаза, он увидел себя со стороны. Там, на полу разрушенного дома. Себя, ставшего ещё одним из вечных обитателей этого места.

— Лови его! — донёсся до затуманенного сознания голос Штефана.

Ослепительное сияние разлилось по первому этажу. Как будто он весь занялся пламенем. Свет в конце тоннеля.

Натан предчувствовал скорый финал сомнительного путешествия. Жёсткое приземление, удар, характерный хруст. Боль, которая станет последним, что он проживёт и запомнит. Но вместо этого ощутил что-то тёплое, мягкое, со всех сторон его окружающее и бережно обволакивающее. Он покачивался на волнах, несущих его к свету. Волны ласкали и помогали затягиваться ноющим ранам. Омывали, унося с собой неприятные ощущения.

Открыв глаза, Натан понял, что его окружило. Сеть, созданная магией обоих близнецов.

— Поймал, — произнёс Матиас, опуская свою часть сети.

Дождавшись, пока Штефан сделает то же самое, начал её расплетать. Исчезали тонкие, но прочные нити, угасало сияние. Чувство защищённости всё ещё никуда не делось. Что радовало. Этот момент хотелось продлить.

Поднявшись на четыре лапы, Натан с отвращением выплюнул чужую кровь. Близнецы подошли к нему, обнимая с обеих сторон. Матиас вообще носом в холку уткнулся, поглаживая жёсткую, местами слипшуюся шерсть.

— Спасибо, солнце, — выдохнул Натану на ухо. — Не знаю, что бы делал без тебя.

— Лежал пластом среди этого дерьма, — резонно заметил Штефан, проводя ладонью вдоль ран, оставленных химерами и Улофом.

От его ладони шло знакомое, приятное и умиротворяющее тепло, позволяя ранам затягиваться быстрее.

— Спасибо, что испортил такой момент, — хмыкнул Матиас. — Я пытался быть сентиментальным.

— Я настолько удивился, что решил снизить градус пафоса.

— У тебя отлично получилось.

— Обращайся.

Близость близнецов благотворно на него действовала. Натан уже не дрожал, как в самом начале. Подождав ещё немного, он плавно перетёк в полуформу. Оказался стоящим на коленях. В горле запершило, на языке проявилась знакомая горечь. Натан закашлялся, отхаркивая и выплёвывая остатки мерзкой крови. Сегодняшний ужин, целиком состоявший из неё, ему по вкусу не пришёлся.

— Это?.. — обеспокоенно спросил Штефан.

— Нет, — выдохнул Натан, вытирая рот ладонью. — Это не моя кровь. Его. И по вкусу она совсем не похожа на чистую.

— Замечательная новость, — просиял Матиас, бросая на пол платок, дожидаясь, пока белая ткань впитает всю кровь, и бережно пряча его в карман. — Похоже, нам удалось разжиться ещё одним образцом. Отдам в лабораторию на экспертизу.

— О чудесном спасении уже не думаешь? Образцы и исследования интереснее? — поддел Натан.

— Они меня всегда интересовали. Но о спасении тоже думаю, не переставая. Откровенно говоря, не будь я блондином от природы, я бы стал им за время твоего полёта, — положа руку на сердце, сообщил Матс.

При этом признание его не походило на стандартную клоунаду. Кажется, действительно переживал и сжигал нервы километрами. Вместо лишних слов Матиас опустился перед ним на одно колено и на мгновение прижался к губам Натана.

— Я очень, очень, очень боялся. Правда.

Прошептал и улыбнулся, заметив, что близнец повторяет его манёвр. Перестав заниматься ранами, обхватил лицо Натана обеими руками, поцеловал его. Глубоко, уверенно, но — даже со стороны было заметно — нежно.

— Я переживал не меньше, — сообщил Штефан. — И, да, действительно огромное спасибо за Матса.

— Всегда пожалуйста, — отозвался Натан, прикоснувшись ладонью сначала к щеке одного, потом другого близнеца.

Сопротивляться повторно накатившей усталости совсем не хотелось, а подчиниться и провалиться в сон прямо тут — да. Наплевав на то, что пол был до омерзения грязным, Натан растянулся на прохладной поверхности, перекатился на спину и посмотрел наверх. Туда, где маняще сияли звёзды. Туда, где недавно стоял Улоф. Туда, откуда они упали вдвоём. Барьер, созданный Диггером, исчез вместе с ним. Плотная, живая, враждебно настроенная темнота отступила. И небо больше не казалось зловещим.

Натан понятия не имел, что будет завтра. Но сегодня он выжил, сумел, при помощи близнецов, обмануть саму смерть.

Это дорогого стоило.

Это было единственным, что имело сейчас значение.

Он широко раскинул руки, как будто пытался обнять весь мир, и счастливо засмеялся.