Красота спасёт мир — фраза, которую можно услышать весьма часто. Но никто никогда не уточняет, красота чего. Ведь даже филигранно закрученные речи дипломатов можно считать красивыми. В таком случае — да, красота, вполне возможно, спасёт мир, избавив его от изнурительных войн. Шрамов на земле и без того предостаточно.

Наэл улыбнулась, натянула тетиву, целеустремлённо глядя в центр мишени. Стрела сорвалась в полёт, стремительная, как птица. И так же легко поддалась порыву. Наэл недовольно цокнула, когда ветер, треплющий её волосы, исказил выстрел. Почти идеально. И это маленькое «почти» вызывало у неё досаду.

Она опустила лук и выжидательно поглядела на брата, пытавшегося без помощи рук стряхнуть с глаз слишком короткую с недавних пор чёлку. Аратор уже три дня не разговаривал с Наэл из-за участия в этой выходке. Подумаешь, отрезали чёлку, это вообще была идея Эхме.

Смирившись с непокорными волосами он отпустил тетиву, попав точно в цель.

«5:3, — подумала Наэл. — Снова он выиграл».

Аратор хмуро посмотрел на неё, но не удержался, и на его лице расплылась снисходительная улыбка.

— Позёр, — ворчливо бросила Наэл, убирая лук за спину и направляясь к дому.

Никто никогда не уточняет, красота чего спасёт мир. Но если бы кто-нибудь спросил об этом Наэл, она бы сказала, что эта красота на острие стрелы и клинка, красота, способная в равной степени отнимать и дарить.

Она поймёт, как была неправа, когда её брат — совсем незнакомый мер, со шрамами на душе и теле — вернётся домой из своего путешествия.