Джи было страшно. Она сидела здесь уже сутки и все никак не могла выбраться – днем свет из окна ослеплял и обжигал ее, а ночью в комнате перестали выключать лампу, которая работала на солнечной батарее. Девушка, которой принадлежал этот шкаф, случайно увидела Джи, когда та попыталась выбраться на улицу. Да еще завизжала этак пронзительно… Джи и не думала, что пятнадцатилетки так умеют.

А ведь всего-то и надо было просто не пугаться так сильно – подумаешь, увидела что-то, чего боялась! Признаться, Джи даже не имела понятия, что же именно. Это был защитный механизм всех подобных ей существ, почти дар, вот только им самим этот дар чужих секретов не открывал – лишь предохранял от врагов. Все подобные Джи – кто-то звал их иллюзионистами, кто-то – оборотнями – существа жили исключительно ночью и переносили только электрический свет из-за своей слишком нежной и тонкой кожи, которой были вредны солнечные лучи. А так как ночь таит много опасностей, иллюзионисты инстинктивно защищаются от них, непроизвольно представая перед людьми и другими существами в облике их самых огромных страхов.

Конечно, можно показать и свое истинное лицо – белокожее, острое, синеглазое – но для этого самому надо перестать бояться. А у Джи этого не получалось – она всю жизнь провела среди синеглазых и ни разу не видела людей до того момента, как родители задумали перебраться из деревеньки в ближний городок. И конечно, этот городок, как и их предыдущее место жительства, полностью состоял из существ. Вот только прежде надо было пересечь человеческий поселок. Они благополучно вошли в его черту – иной дороги просто-напросто не было – и даже пересекли насквозь, когда все полетело в пропасть. Откуда-то из-за поворота за их спинами внезапно выскочила громко гудящая машина, осветила их потоком света из фар, и испугала маму и маленького Криса, заставив их спровоцировать появление морока. Папа бросился к ним на помощь, решив, что Джи справится – она взрослая, а Джи…

Джи, струсив от неожиданности, отползла в сторонку и перемахнула через подоконник распахнутого окна, решив затихариться в этом чертовом шкафу. Ведь самой беспроигрышной тактикой любого испуганного иллюзиониста всегда является побег и прятки где-то, где можно отсидеться, пока люди не решат, что у них просто галлюцинации.

И вот через четверть часа все уже стихло, и свет исчез. И Джи собиралась перемахнуть обратно через окно, чтобы встретиться с родителями за чертой поселка – ну а где еще? Она уже начала открывать шкаф, как девочка на кровати заворочалась, открыла глаза и, уловив движение за приоткрытой дверцей, вскочила, хлопнула ладонью по выключателю и завизжала.

И Джи так отчетливо увидела ужас, перекосивший ее лицо, что сочла на лучшее забиться под пышную юбку ее длинного платья (на нем еще была ленточка с надписью «выпускница») и затихариться. Может, визгунья все-таки успокоится.

Но хозяйка комнаты успокоиться и не подумала. Конечно, кричать она перестала (а родителям, прибежавшим на шум, даже сказала, что испугалась залетевшего в окно жука, севшего ей на лицо – вот фантазия! – но уже его раздавила), вот только свет так и не выключила, оставив работать светильник над своей кроватью. Как будто он мог защитить ее чем-то.

…нет, светильник-то мог. Вот только защищать было не от кого – нападать-то на нее Джи совершенно не собиралась. Она просто очень хотела вылезти из этого чертова шкафа, найти наверняка дожидающихся ее родителей и пойти домой.

Девушка вздохнула и, поближе подтянув колени к груди, прикрыла глаза – зачем нужно ночное зрение, если сидишь в шкафу? Свет девчонка не выключала до самого рассвета, и потому Джи пришлось ждать наступления следующего вечера, чтобы покинуть комнату. Она надеялась, хозяйка решит, что ей просто приснился страшный сон, но увы. Только зайдя в комнату (было, кстати, еще светло – Джи видела через щель), девчонка снова включила свет, при этом бросив на шкаф нервный взгляд.

Так Джи и поняла, что это явно надолго.