В голове у Хелен немного шумело от выпитого пунша и веселой, незатейливой атмосферы. Парни время от времени подбрасывали в костер бревен, и он разгорался с новой силой. Хелли окутывало теплое чувство, пахло дымом и немного подгоревшим зефиром, Алекс спел уже почти весь свой репертуар, а они с девчонками натанцевались до упаду. И не было ничего лучше теплой компании, завораживающего голоса Эванса — какой бы он ни был, а петь он умел. Даже лидер Эрик пришел и остановился в стороне, покуривая и щуря стальной взгляд, но так ничего и не сказал. Не прервал, не остановил.
— Алекс, а спой что-нибудь лирическое, а? Что-нибудь плаксивое, — протянула Марика. — Что-то прям грусть напала, а что нужно, если тоскливо? Съесть шоколадку, порыдать и на боковую. Споешь?
— Я ничего плаксиво-попсового не знаю, — вредничал парень. — То есть знаю, но чужое не пою.
— Врёшь ты всё, Алекс. Джимми написал для тебя много лирики, только ты всё нос от неё воротил. Но для конкурсов вы играли, я помню, что-то очень плаксивое… Да и на ходу ты сочинять умеешь… — пьяненько сдала Алекса Хелен и тихонько засмеялась, гордясь собой. Вот так ему, чтобы не задавался. А то упрашивай его еще…
— А ты меня попросишь, Хел? — подмигнул ей парень, задорно улыбаясь.
— Ну прошу, да, — ответила Хелли, покосившись на него совершенно без задней мысли.
— А поцелуй?
— А пойти на…
— Да ладно тебе, Хелли, — обиженно протянул Алекс, получил свой законный чмок в щеку, и его ловкие длинные пальцы прошлись по струнам гитары. — Пес-ня! — объявил он, уставившись на инструмент и, примостившись на пеньке, запел настолько нежно, что все присутствующие девушки заметно обалдели…
Руки вверх «Как мне сегодня хочется…»
Ты подойди поближе, присядь со мною рядом.
Я не могу тебя так долго ждать.
Как быстро ночь промчалась и губ слияний нежных
Мне больше никогда не испытать…
Ты подойди поближе, почувствуй, что я рядом,
Пойми, что никуда я не уйду.
Позволь мне насладиться твоим влюблённым взглядом.
Ну где ещё такую я найду?
Конечно, Хелен уже слышала эту песню. Ее Джимми написал, она это точно помнила, у Алекса совсем другой репертуар. Но она, как и все, заслушалась. Другие парни стали потихоньку постукивать — кто по дереву, кто по коленке, а кое-кто из девчонок тихонечко запел бек-вокалом… До мурашек. Хелен прикрыла глаза и растворилась в словах, в музыке…
Как мне сегодня хочется, только с тобою рядом быть.
Скрасить твоё одиночество, только тебя одну любить.
Я прошепчу тебе ласково, нежной рукою обниму.
Солнышко ты моё ясное, я не отдам тебя никому.
Марика положила ей голову на плечо, и Хелли, скосив глаза, увидела, как несколько слезинок всё-таки намочили её толстовку. И только тогда почувствовала, как же зябко всё-таки в начале февраля в одной кофте. Идти в казарму одеваться совершенно не хотелось — пока она пробегает, все уже разойдутся, но и замерзнуть окончательно не вариант.
Она подняла голову и, оглянувшись, уже хотела встать и всё-таки сходить за курткой, когда почувствовала себя… не в своей тарелке. И источник этого ощущения не замедлил найтись — прямо на неё смотрел Арчи Тоддлер. От её мимолетного взгляда не укрылось, что его жиденькая бороденка исчезла, и стрижка стала значительно короче. Странно, что она отметила это только сейчас, и Хелен буквально в жар бросило — до чего же он был… хорош. Она отчего-то вдруг смутилась, не знала куда глаза спрятать, а он просто курил и, тихонько выпуская дым изо рта, рассматривал её, словно пытался просканировать.
Хелен поняла, что не сможет сидеть и знать, что он смотрит на неё. Просто смотрит и ничего не предпринимает. Знала, что его отряд совсем скоро снимается с полигона на задание и, скорее всего, вряд ли они ещё когда-нибудь увидятся. Точнее она его увидит, потому что, ясное дело, ему-то плевать. Хелен отодвинула Марику и, шепнув ей, что пойдёт за курткой в казарму, решительно поднялась с места. Под всё тем же пристальным взглядом, она прошествовала в жилой корпус, долго тупила там — никак не могла вспомнить, зачем же пришла и, наконец, завернувшись в куртку, побежала обратно к костру. Однако не успела она сделать и пары шагов от казармы, как её окликнул рокочущий голос.
— Торопишься?
Хелен встала как вкопанная, не зная, как реагировать. Интерес к этому человеку у неё был запредельный, да что там, она вся мурашками покрылась, когда поняла, кто пошел за ней. Весь этот месяц Хелен не сводила с Арчи Тоддлера взгляда, когда он появлялся в поле её зрения, а появлялся он неприлично часто, будто специально судьба делала всё, чтобы Хелен ежедневно натыкалась на коренастую, невысокую фигуру, заразительную улыбку, ласковый взгляд, пробирающий до озноба голос…
— Нет, — коротко ответила Хелли и повернулась к нему. — У командира ко мне какие-то вопросы?
— Да расслабься ты, — в темноте было плохо видно, Арчи стоял как раз спиной к фонарю, но она точно знала, что он улыбается. — Поговорить хотел.
— О чем? — содержательно спросила Хелен, рассматривая командира украдкой. Тоддлер был в своей неизменной темно-зеленой форме, но сегодня она сидела на нем как влитая, и Хелен обратила внимание на парадные нашивки, что отличали командиров во время праздников и торжеств. Берцы были начищены до блеска, а гладко выбритое лицо и по-военному короткую стрижку Хелли заметила ещё у костра. Палмер едва заметно прикусила губу — это что же получается, командир готовился к их празднику? Кроме сигаретного дыма, от него едва уловимо пахло алкоголем, костром и ещё чем-то совершенно мужским так, что у Хелен начала кружиться голова совсем не от выпитого пунша.
— О тебе. Ты зачем сюда приехала? Расскажешь?
— Служить, конечно. Защищать Чикаго и людей, живущих там и на полигонах…
— Это для рапорта. Ты, сама, для чего? Кого потеряла?
— Бесстрашные — это те, кто гордится ежедневным подвигом…
— Да, я это знаю. И про жизнь большими глотками, и про смерть, ходящую по пятам… Но меня больше интересует — зачем эта война тебе?
Хелен немного помолчала, не зная, что ответить. Конечно, она могла бы сказать, что мстит за отца, но пока проходила КМБ поняла, дело не в отце. Просто она… делает правильно. Как это ещё можно объяснить?
— Я знаю, что твой отец погиб во время теракта, — продолжил командир Тоддлер, делая длинную затяжку и забавно щурясь. — Ты пережила потерю, и теперь тебе легче от того, что ты что-то делаешь, ведь так?
— Не совсем, — совладав всё-таки с голосовыми связками, ответила Хелен и порадовалась, что её голос даже не дрогнул. — Сначала, вы правы, так и было. А потом… я поняла, что я просто на своем месте. Тут. Понимаете?
Тоддлер хмыкнул и опять пристально уставился на Хелен, щуря попеременно то один глаз, то второй. Хелли так хотелось улыбнуться ему в ответ, что она просто не смогла себе в этом отказать. Они смотрели друг на друга несколько долгих секунд, пока Арчи не нарушил тишину.
— Ты очень красивая, Хелен Палмер. Не только внешне. Ты молодая. Смелая. Тебе не нужна война в душе, поверь. Там много места, только не дай заполнить его войной. Не дело это. — Он кивнул ей и сделал уже шаг чтобы уйти, но остановился и повернулся к ней снова. — И у тебя, скорее всего, будут красивые дети. Не упускай этот шанс.
Он растворился в темноте так быстро, что Хелли даже не успела ничего ему ответить. Только стояла и куталась в куртку, будто согревшись, она бы сразу всё поняла…