Чем орбитальная станция выгодно отличалась от любой планетарной базы, так это чёткой и понятной планировкой. Поэтому отыскать антиквара Резвому удалось легко и быстро.

       В узком проходе к нужному участку не работали осветители — большая часть, остальные мигали, вызывая у капитана «Звездочёта» нервную дрожь. Чен был насторожен, но обеспокоенности не выказывал.

       Однако в офисе антиквара оказалось светло, уютно и довольно просторно. На стеллажах вдоль стен, защищённые тихо гудящими энергополями, были расставлены всякие приметные безделушки, широкий стол из стилизованного под дерево пластика украшали вычурные стойки с инфокрисами. В дальнем углу офиса раскинул резные листья какой-то серовато-зелёный куст. Антиквар — сухопарый бледнокожий мужчина, — цепким взглядом окатил посетителей, затем откинулся в глубоком кресле и спросил:

       — Что за находка?

       Двое пришлых ему показались необычными. Не похожими на копателей, заглядывавших в его офис время от времени. Да и не появлялись у него раньше ни разу. Тем интереснее было, что эти чужаки припасли.

       Резвый коротко переглянулся с Громовержцем, затем поставил на стол и распахнул кейс, в котором находился артефакт.

       Оценщик резко подался вперёд, вонзив взгляд в принесённую ценность, затем снова откинулся в кресле, разглядывая её с расстояния.

       Порядком растерявшиеся Резвый и Чен молча наблюдали за хозяином офиса. Присесть он им так и не предложил, но оба капера не придали этому особого значения.

       Лицо у тощего оценщика было подвижное и выразительное. Сухие длинные пальцы едва подрагивали, когда он осторожно протянул левую руку к силовой раме артефакта — и тут же одёрнул, не коснувшись. Потом он минут пятнадцать сверялся со своим коммом, пряча тот под столом от любопытных глаз посетителей. И наконец вскинул голову:

       — Позвольте поинтересоваться, откуда это у вас?

       — От двоюродного деда, наследство, — осклабился Резвый.

       Антиквар понимающие покивал: в общем-то, он не ожидал иного ответа.

       — Полагаю, что ваш родственник имел непосредственное отношение к Рейху. Тогда хотелось бы знать, что вас ко мне привело? Хотите, чтобы я назначил за это наследство цену?

       — Нет, — возразил Кори. — Я хочу знать всё, что моего… эээ… наследства касается. Что это, зачем нужно и кому важно. Сами понимаете, в тяжёлые времена оно может оказаться весьма кстати.

       — Понимаю, — согласился антиквар. — Что ж, пока что я могу сказать только то, что мы имеем дело с древней картиной.

       Руперт кивнул, подтверждая, что ему это известно.

       — За ней хорошо ухаживали, так что её сохранность позволит запросить вполне значимую сумму. Если, конечно, вы захотите картину продать. Однако куда важнее её состояния то, — продолжал оценщик, — чьей кисти она принадлежит…

       — И чьей же? — как можно более безразлично поинтересовался Резвый.

       — Я не зря упомянул Рейх. Рискну предположить, что это работа одного весьма выдающегося человека, — антиквар повёл руками, широким жестом охватывая свой стол с картиной на нём. — У него было множество талантов, в том числе и к рисованию. Но в историю этот человек вошёл как философ. И на его философии базируется вся идеология Звёздного Рейха. Картин от него осталось немного. Ваше… эээ… наследство в целом напоминает кое-что из этого художественного наследия, но без проверки я ничего точно сказать не могу. Так что, — его лицо пересекла хищная улыбка, — если вы оставите у меня эту картину, скажем, на одну стандарт-неделю, я как раз успею выяснить и её подлинность, и возможную цену в аукционных домах, и даже — только для вас, как особых клиентов, — постараюсь определить круг вероятных покупателей. Но — за отдельную плату, разумеется.

       — Ну, конечно, — усмехнулся Резвый, резким движением захлопывая кейс, отчего оценщик отпрянул, и напористо произнёс: — Я буду рад узнать все эти расклады, но сама картина пока что побудет у меня.

       Как только Резвый и Громовержец покинули офис, антиквар набрал по комму абонента, отключив голокамеру, и произнёс:

       — Свифт! Нужна поставка. Груз у курьера: кейс пятьдесят на пятьдесят сантиметров, примерный вес — полтора килограмма. Голограмму курьера и сопровождающего добавлю во вложение. Такса стандартная, но заплачу́ плюс пятьдесят процентов за скорость!

       На том конце послышался жизнерадостный смешок, а потом молодой голос ответил:

       — Скорость — моя суперсила!

       И это был даже не рекламный слоган, а неоспоримый факт. Свифт ничуть не красовался.

***

      Утро на Руднике-53 началось с быстрого завтрака для Бени и Корда и чашечки кофе для Призрака. Правда, в столовой кофе был не в пример хуже того, которым вчера потчевал гостей господин Эрманн, так что Леон вскоре пожалел, что не поел плотнее. День предстоял хлопотный. С одной стороны, и Счетоводу, и Призраку намеченные задачи были привычны, с другой, им придётся разделиться, а в заведомо враждебной обстановке это было не лучшим решением. Но других вариантов не имелось.

       После завтрака все трое вышли на улицу, вдохнув сухой, многократно регенерированный воздух Рудника. Вездехода Артараты возле общежития уже не было, видимо, укатила по своим делам. Связавшись с ней и коротко обговорив дальнейшие действия, Призрак повёл своих людей к администрации. В лабиринте узких улочек, заставленных ангарами и складами, старпом затребовал отчёт.

       — Шо я тебе скажу, — откликнулся Беня. — У них даже в «белой» бухгалтерии таки есть за шо спросить. И я таки спрошу!

       — Ты только пока что потише спрашивай, Счетовод. У всех есть и мелкие грешки, и грехи побольше. Я понимаю, что ты за любую потерянную пуговицу спросить сможешь. Но всё же советую закрыть глаза на мелочи. Нам не надо нарываться. Нам надо найти что-то по-настоящему серьёзное, но и в этом случае необходимо тихо передать данные Дрейку и не подставиться самим. Ты же понимаешь. А у тебя что, Бер?

       — Работяги — они разные, — сказал Корд. — Кое-кто держится группкой, посматривают так со значением. Понятно, что я тут чужой, но эти как-то совсем уж обособленно сидят. Ну, а прочие вроде попроще. И ещё был один момент вчера. Мне показалось, что один из работяг хотел ко мне подойти, поговорить, вроде как. А потом с этими, особенными, переглянулся — и отвалил. Ну, я их запомнил, понятно. Как ты, командир, и советовал.

       — Покажешь? — спросил Призрак, разворачивая на своём комме вчерашние досье и передавая Беру.

       — Конечно! — оживился Бер. — Вот этот держался отдельно, хотел выйти на контакт. А вот этот… и этот… и эти вот… — выделил он десять человек, — сидели в сторонке, отдельно от прочих. Явно одна бригада, но какая-то слишком особенная.

       Возле администрации они разделились — Счетовод направился в бухгалтерию, а Призрак с Кордом, встреченные на пороге Артаратой, обосновались в одном из пустых кабинетов.

***

      Бер с восхищением наблюдал, как вёл допросы Призрак. Каждый раз Леон преображался, по-разному разговаривая с новым собеседником. Не звучало ни одной повторяющейся формулировки, даже если вопросы были одинаковы. Временами он казался рассеянным простаком, временами — цепким и въедливым профессиональным следователем, временами изображал безразличие и скуку, а то становился дотошным и агрессивным, доходя до завуалированных угроз высшим начальничьим гневом. Вызвав в кабинет первого из тех десяти, на которых указал Корд, Призрак отпустил его довольно быстро, после чего попросил Бера придержать остальных и покрутиться с ними рядом, не давая особо переговариваться. Руский десантник обладал достаточно внушительной внешностью, чтобы с такой задачей справиться без осложнений. Но ему было немного обидно, что он пропускает весь «театр одного актёра», устроенный Призраком в допросной.

       Артарата при всей своей деятельности и инициативности на этих допросах выглядела бледно. Заметно было, что местные её действительно в грош не ставят — многие дерзили, огрызались или открыто насмехались. Однако Беру всё равно казалось, что в большинстве случаев такая реакция была не совсем искренней, а, скорее, навязанной кем-то, кто имел у рядовых копателей куда больший авторитет. В какой-то момент Призрак под благовидным предлогом отослал из кабинета Стерву, и пока она выполняла его поручения, успел с глазу на глаз поговорить с тремя людьми. Вторым из них был тот, кого Бер обозначил как потенциального информатора.

       Особо виртуозно Леон обходился с обособленной бригадой. Он вызывал их, иногда чередуя с прочими работниками Рудника. С одним распорядился Беру выйти вместе и на какое-то время чем-нибудь занять его внутри здания администрации, чтобы у оставшихся снаружи создалось впечатление, будто бы тот был задержан. Ещё одного Призрак позвал повторно, затратив на первую беседу чуть ли не полчаса. Во второй раз он, расплывшись в совершенно искренней, но такой непривычной на лице Годара улыбке, поздравил копателя с рождением сынишки, поинтересовался, получил ли тот поощрительную премию по этому случаю и не желает ли во внеочередной короткий отпуск, к семье. Порядком растерявшийся работяга засвидетельствовал, что премии не получал, а в отпуск не желает, поскольку надо работать теперь вдвое больше, чем раньше. Призрак с ним согласился и отпустил, встав из-за стола и проводив лично до самых дверей.

       — Мне бы таких подчинённых, — восхитился он ему в спину, — ценнейший сотрудник!

       В двери как раз заходил следующий копатель из той же бригады.

       Бер бы не поручился, что разгадал тактику Призрака, но после беседы с этой десяткой они больше не выглядели такими уж обособленными и дружными. Напротив, уже не держались вместе, бродили поодаль и периодически бросали друг на друга настороженные взгляды, особенно на того, которого вызывали дважды, и того, которого задерживали внутри здания, а по своим комнатам разошлись поодиночке.

       За семнадцать часов почти беспрерывных бесед Призрак успел переговорить со всеми заинтересовавшими его копателями и управленцами младшего и среднего звена. Он отвлекался только пару раз на кофе с бутербродами, которые ему приносил Бер, в то время как сам рус вместе с Артаратой успели дважды полноценно поесть. Леон Годар шёл по следу и ничто его не могло остановить. К тому же, он спешил.

***

      В это же время Счетовод копался в бухгалтерских документах. И с каждым новым файлом всё больше и больше пометок возникало в его любимом планшете. Он, конечно, и сам прекрасно понимал, что придираться к мелочам смысла нет. Да и местные спецы поднаторели в сокрытии огрехов разной степени значимости. Оставалось только надеяться, что на Руднике-53 не было хакеров уровня Хирша, тогда сама попытка разобраться в бухгалтерии не имела бы ровным счётом никакого смысла. Но, судя по изысканиям Счетовода, в этом им повезло. Настораживающие моменты были. И спросить было о чём. Но Беня старательно сокращал список придирок до самых значимых — и на это, собственно, тратил бо́льшую часть своего времени. Однако под вечер с ним связался Призрак:

       — Пора расшевелить это болото, Счетовод. Можешь спросить за все потерянные пуговицы.

       Тогда Беня выделил самые вопиющие нарушения, скрупулёзно составил письменный отчёт и, уже покидая крошечную архивную комнатушку, которую ему выделили для работы, оставил его на развёрнутом вирт-экране. Если он правильно понял Призрака, ему надо было сделать заявление и посмотреть на реакцию.

       Возвращаясь вместе в свою комнату в общежитии, Счетовод с сомнением произнёс:

       — Ты таки будешь смеяться, Призрак, но возьмут меня завтра за жопу…

       — Брось, — действительно смеясь, ответил Леон, — ты себе льстишь. Кому нужна твоя старая… кхм… жопа?

       — Ну, я тебе сказал, — немного обиделся Беня.

       — Командир, — тут же встрял Бер, — а где ты так допросы вести научился?

       — У меня был хороший учитель, — сказал Призрак. — И первое, чему он меня учил — грамотно распределять свои силы и ресурсы. А второе — пользуясь малым, извлекать наибольший прок. Остальное — производные от этих двух правил. Не волнуйся, Счетовод, всё ты правильно сделал. Что там было-то значимого?

       — Руднику-53 таки надо поменять механиков и выкинуть всех добывающих роботов, потому шо это не работа, а одни слёзы! Эти роботы чаще ломаются, чем действуют, а запчасти к ним и ремонт заказывают всё равно в одной и той же компании. Шоб я так жил, как она получает за починку!

       — То есть, руководство отмывает деньги через какую-то ремонтную компанию?

       — Не какую-то, а вполне конкретную — через «Рю-но Дайнемикс».

       — Ого… — Призрак удивился. — Добывающая компания Дрейка сотрудничает с Адмиралом Кин-но Рю? Интересно, от кого исходила инициатива — от Ноа Эрманна или лично от Золотого Дракона? И что об этом известно Дрейку? И что это за деньги, что прокручиваются таким способом?

       Ответов пока не было.

***

      До «Звездочёта» оставалось пару кварталов, а Руперту отчаянно хотелось завернуть в кабак и напиться. Он оказался прав: всё дело было в художнике. Но то, что чёртов антиквар с первых минут упомянул Рейх, казалось ему откровенным провалом. Если какой-то хрен с бугра видит, что за артефакт с собой таскают такие выделяющиеся на станции каперы, значит, что даже иллюзии безопасности на этой станции нет. И то ли Дрейк послал их в откровенную ловушку, то ли обстоятельства неумолимо складываются не в пользу Резвого и его людей.

       Мог ли Адмирал знать куда больше, чем продемонстрировал в беседе с Рупертом Кори? Безусловно. Хотел ли использовать эти знания во вред команде «Звездочёта»? Вряд ли, но вполне вероятно. Был ли у Резвого резервный план? Нет, но его необходимо было продумать как можно скорее. Кажется, он допустил стратегическую ошибку. И как бы эта вылазка не вылезла ему боком.

       Мрачные мысли снедали Резвого. Он косился на своего штурм-лидера, лихорадочно сжимал в ладони рукоять кейса с картиной и нервно поглядывал по сторонам. И всё так же мечтал о выпивке.

       Кабачок нарисовался на пути как нельзя кстати. Уже сворачивая к его дверям, Резвый был пойман за руку Громовержцем. Лей смотрел с укоризной:

       — Капитан! Давай отнесём всё лишнее на корабль, а потом и в кабак можно будет заглянуть, — предложил он.

       — Ладно, — с досадой ответил Руперт. — Ты прав.

       И тут из кабачка на улицу вылетело чьё-то не слишком трезвое тело. Следом вывалился вышибала, потрясая кулаками и ругая на чём свет стоит незадачливого посетителя. За вышибалой высыпались пятеро потёртых мужичков и принялись мутузить кто изгнанного посетителя, а кто и самого вышибалу. Завязалась весёлая пьяная драка.

       Резвый и Громовержец неосознанно посторонились, по дуге обходя препятствие.

       Дуновение стремительного ветра всколыхнуло неподвижный воздух орбитальной станции. Прохлада скользнула вдоль тела и отозвалась неожиданной болью в левой руке капитана.

       — Эй! — воскликнул Громовержец, — он нас ограбил! Он кейс унёс!

       — Кто? — с недоумением спросил Резвый, потирая ушибленное запястье. И только через пару секунд осознал, что в его руке больше нет кейса с картиной.

       — Какой-то паренёк, — ответил Лей, — быстрый, словно ветер!

       — Я не видел никого, — возразил Кори. — А ты заметил? — Вывихнутое в рывке запястье начало саднить.

       — Мельком… — удивлённо подтвердил Громовержец. — Никогда не видел такой скорости. Даже в нашей армии. Что бы это ни было, это не генная модификация, — уверил он.

       — Нас ограбили… — с внезапным осознанием масштабов произошедшего медленно проговорил Резвый. — У нас картину украли! У нас прямо из рук своровали артефакт, а я даже не увидел, кто это был!

       — Я видел. Но не думаю, что это нам как-то теперь поможет, — признался Громовержец. — Мы же не пойдём в службу безопасности станции, так ведь?

       — Чё-о-о-о-орт…. — в отчаянии протянул капитан, безжалостно терзая обеими ладонями свою рыжую шевелюру. — И что делать будем?

       — Будем думать, — философски ответствовал штурм-лидер. — Но уже на «Звездочёте», — и решительно направился в сторону корабля. У шлюза их встречал воодушевлённый Пончик в расчёте на внеочередную кормёжку. Но люди на кота даже не обратили внимания, хотя он старательно их обнюхивал, ластился и нежно мурлыкал им, всячески выражая свою радость от встречи.

***

      Ноа Эрманн потел в своём кондиционированном кабинете, в своём чистеньком светлом костюмчике. Весь прошлый день он не находил себе места, в то время как в соседних помещениях развернул дознавательскую деятельность мутный тип по прозвищу Призрак, а в бухгалтерии копался дотошный старикашка Счетовод. Всё летело в тартарары, вся тщательно отлаженная схема, все договорённости, контракты и связи. И только по вине чёртова Лесли Курта, чтоб ему на том свете черти жопу подпалили! Жадный урод, из-за него пришлось принимать тяжёлое решение, впутывать в убийство своих работяг и выплачивать им немалые откупные за молчание, пришлось нарушать соглашение с Золотым Драконом, думать, куда деть присланную на замену Стерву, думать, что делать с этими въедливыми дрейковскими посланниками, думать, думать, думать! Слабая надежда на то, что ревизоры особо не станут копать, улетучилась очень быстро. Призрак устроил целое цирковое представление, а дурёха Стерва бегала у него на побегушках, словно не Эрманн был ей начальником. Этот Призрак умудрился посеять какие-то сомнения в мозги его доверенной бригады шахтёров, а хренов Счетовод копался слишком придирчиво и дотошно, хотя главный бухгалтер уверял, что в его документах всё чисто.

       Очаровательная Марисса всячески пыталась отвлечь своего хозяина от тяжких дум, однако Ноа был необычайно груб и зол, из-за чего кошка всё же решила отступить. Она лишь приносила директору Рудника еду согласно принятому распорядку дня и старалась держаться на виду, чтобы он мог в любой момент расслабиться за отвлечённой беседой или лёгкой досужей игрой. Директор расслабляться не желал.

       Под вечер он всё же немного оживился, словно пришёл к какому-то решению. Он отослал Мариссу коротким и властным: «Пойди погуляй», а сам засел за комп, едва марруми покинула его кабинет. Сверившись с записями, набрал абонента и выпалил:

       — Прошу прислать подмогу. Есть вероятность, что у меня те, кто вас особо интересует, совпадают по ориентировкам. До вашего прибытия мы их изолируем и удержим. У меня на Руднике-53 всего трое, но остальные подтянутся, стоит только позволить этим дать сигнал на их корабль.

       Отправив послание, Эрманн вызвал по комму бригадира своих особых копателей. Тому пришлось возвращаться в администрацию из общежития, куда он успел вернуться после допроса Призрака. Настроение бригадира было, пожалуй, ещё хуже, чем самого Ноа. Он подозревал всех и каждого, сам же уверял, что лично его никакие подозрения не коснулись и с ним чужой дознаватель общался вскользь, очень быстро и ни до чего даже не пытался докопаться. Бригадиру Ноа велел пристально следить за передвижениями Призрака и найти способ, как его изолировать на время. Тот не посрамил возложенного на него доверия и моментально прикинул план, как поступить в самом крайнем случае. Эрманн с планом согласился и велел ждать сигнала.

       Не успел бригадир покинуть кабинет директора, как в него ворвался взбудораженный главный бухгалтер Рудника с отчётным файлом от Счетовода. Махинации с «Рю-но Дайнемикс» выплыли наружу, теперь в этом не оставалось сомнений.

       —Что мне делать? — спросил бухгалтер, его губы дрожали.

       —Не паниковать, — весомо уронил Эрманн. — Попробуй с ним договориться. Можешь предложить любую сумму, какую считаешь достаточно внушительной, чтобы он купился. Нам важнее соблюсти наши договорённости, чем сейчас потратиться на эту досадную помеху.

       —А если не получится? — продолжал паниковать бухгалтер.

       — Сообщишь мне, я решу этот вопрос. Успокойся и иди.

       Ноа Эрманн внушал уверенность и спокойствие в своих подчинённых. Но сам не испытывал этих чувств ни в малейшей степени.

***

      — Покажи-ка нам место, где нашли тело Лесли Курта, — попросил Призрак Артарату, едва они вместе с Бером, экипированные в лёгкие скафандры, успели встретиться у входа в общежитие. Счетовод уже направился пешком в сторону администрации, а у Леона были свои планы. Какое-то время девушка раздумывала, но потом решилась:

       — Загружайтесь, поедем.

       На дорогу ушло чуть больше получаса, и все трое хранили молчание, каждый думал о своём. Не успела за вездеходом улечься невесомая пыль, долго висящая в воздухе из-за малой гравитации, как Артарата притормозила перед входом в шахты.

       — Вперёд! — не стала медлить она, первой вылезая из транспорта. Призрак и Бер последовали за ней. Надев на входе респираторы, все трое углубились в широкий проём шахты.

       — Здесь старая выработка, — пояснила Артарата, широкими шагами поднимая вездесущую пыль, – но в некоторых отнорках всё же ведутся работы.

       Услышав это «отнорок», Призрак насмешливо хмыкнул: сразу чувствовалось, что Стерва на Руднике-53 недавно и профессиональный жаргон копателей ещё не усвоила.

       Створ шахты уходил в темноту, по полу тянулись глубокие следы передвижения техники, по стенам — силовые жгуты энергопотоков, питающих добывающие машины. Стоило углубиться в шахту на пару сотен метров, как постоянный фоновый гул работающих механизмов, характерный для Рудника-53, усилился и начал давить на уши.

       Призрак мимоходом глянул на комм-браслет: под толщей скал, вдали от ретранслятора, соединения не было. Он покосился на рацию Стервы — у неё-то, скорее всего, связь с посёлком копателей имелась.

       Некоторое время они шли в тишине, нарушаемой только гулом близкой работы добывающих машин, и разгоняли темноту подсветкой скафандров. Широкий проход оборвался внезапно — кривой щелью провала, кажущегося бездонным, и осыпавшейся стеной. Обвал был старательно расчищен, расщелина огорожена сигнальной лентой.

       — Вот! — остановилась Артарата. — Тело Курта обнаружили здесь, под обвалом.

       — При каких обстоятельствах? — уточнил Призрак.

       — Точно не знаю, — ответила девушка, — я прибыла на Рудник-53 позже. Мне показали эту шахту. Сказали, во время работ наткнулись на расщелину, произошёл обвал, начальник службы безопасности оказался случайной жертвой.

       — А зачем этот Курт вообще сюда полез? — спросил Бер.

       — Работа у нас такая, — немного удивлённо пояснила Артарата. — Когда отвечаешь за безопасность, ты должен бывать везде. Буквально.

       — Даже в шахтах, ещё и в закрытых выработках?

       — Да, именно так.

       — Ты что-нибудь нашла здесь? — поинтересовался Призрак.

       — Нашла, — немного посомневавшись, подтвердила Стерва. — Я пыталась привлечь к расследованию нооперцептора, но мне всячески мешали это сделать. Под предлогом, что и так понятно, что это несчастный случай, и времени лишнего нет, и лишних денег на его услуги. Но я и правда кое-что нашла. Во-первых, Курта убили, никакой это не несчастный случай. Во-вторых, это произошло не здесь, а неподалёку, в такой же старой выработке. И мне удалось найти то место. Понятно, там всё зачищено, а что не зачищено — затоптано. Потому-то я и хотела задействовать когнитария.

       — Тело тебе тоже не показали?

       — Разумеется, нет. К моменту моего прилёта на Рудник-53 оно уже давно дрейфовало по направлению к звезде, как принято среди Стражей.

       — Отчёт?

       — Отписка. Не мне вам рассказывать.

       Призрак согласно кивнул. Бегло, но очень пристально осмотрев всё вокруг, он изъявил желание отправиться на настоящее место преступления. У него тоже не осталось сомнений, что причиной смерти Лесли Курта был отнюдь не несчастный случай вследствие нарушения техники безопасности при горнодобывающих работах, как говорилось в официальном отчёте.

       Идти далеко не пришлось. Этот забой, судя по следам, покинули совсем недавно, воздух здесь всё ещё был иссушен и перегрет рудодобывающими машинами, что ощущалось даже сквозь скафандры и респираторы.

       Следов преступления действительно почти не осталось, хотя физическое присутствие людей в забое считывалось легко и не вызывало сомнений. Однако привлекли внимание Призрака вовсе не они, а сама структура выработки. Он отковырнул от стены какую-то частицу, долго и внимательно её рассматривал, досадуя, что связи по-прежнему нет и невозможно свериться с информаторием, чтобы опознать руду. Спросил Бера, поскольку Артарата уже дала понять, что в копательской специфике не сильна:

       — Не знаешь, что бы это могло быть?

       — К сожалению, не знаю, командир, — ответил Корд. — Я как-то больше в зверушках разбираюсь, чем в рудах. Ксенобиологией в детстве увлекался, а камешки мне не интересны.

       Стерва бросила на мужчин быстрый взгляд, словно сомневаясь, стоит ли говорить, но промолчала. Увлечённые осмотром территории и разговором, все трое не сразу заметили, что навязчивый гул работающей техники стал понемногу стихать, пока не воцарилась непривычная звенящая тишина.

       Зато движение в коридоре, откуда они пришли, услышали почти одновременно, но не успели даже окликнуть того, кто сунулся в старые шахты следом за ними, как раздался едва слышный хлопок, а следом — грохот обвала. Земля под ногами вздыбилась и взбрыкнула, подбросив в воздух людей, пыль заволокла обзор, забивая респираторы, которые тут же включились на полную мощность. Чудом избежав повреждений от удара о стены шахты, а потом и об пол, когда короткое землетрясение, спровоцированное взрывом, успокоилось, люди поднялись на ноги и огляделись.

       Обвал выглядел основательным. Довольно просторный забой показался вдруг ужасно тесным. Потихоньку снова заработали машины — вернулся давящий на уши гул.

       — Н-да, дела… — пробормотал Корд и спросил Артарату: — Ладно, нас привалили, а тебя-то за что?

       — А меня за компанию, — кисло ответила Стерва. — Но подозреваю, что это скорее вас за компанию со мной… упаковали. Давно старались, чуть ли не с первого дня.

       — Что ж, будем выбираться, — решился Бер и критически осмотрел завал. А потом принялся осторожно разбирать его по камням и глыбам. Призрак и Артарата благоразумно не вмешивались, присели в сторонке. Леон некоторое время внимательно следил за русом, а после поинтересовался, кивнув на его мезоскелет:

       — Почему не светится?

       — Потому что армейский, — пояснил Бер. — Подсветка используется в бытовых мезоскелетах — для красоты, и в туристическо-изыскательских — для приметности. А нам, десантникам, не положено.

       — Разумно, — согласился Призрак. — Только ты зря завал разбираешь.

       — Почему? — искренне удивился рус.

       — Потому что, если бы нас хотели убить, сделали бы это уже давно и куда более эффективно. Судя по тому, что мы до сих пор живы, мы им нужны именно в таком виде. Так что велика вероятность, что за нами придут. И придут, пока у нас будет оставаться кислород для дыхания. А вот кто придёт — это вопрос. И я бы очень хотел получить на него ответ.

       — И что предлагаешь делать, командир?

       — Это выработка. Выпотрошенная и заброшенная, но совершенно стандартная. А обычно в таких выработках рудные жилы залегают параллельно, неподалёку. Значит, почти куда ни копни — попадёшь в соседний забой. И это наш шанс увидеть, кто придёт по наши души. Так что копай вбок, Корд Бер. Артарата, покажи-ка карту шахты.

       — Хитро́, — усмехнулся рус и хлопнул себя по правому бедру. В его руку скользнула трубка-рукоять, из которой развернулось подсвеченное по режущей кромке лезвие мономолекулярного клинка. Глянул на карту, сориентировался на месте. — Дело будет не быстрым, но до окончания кислорода мы должны управиться. Я начну.

       — Что ты ещё раскопала? — настойчиво спросил Призрак. Он не сомневался, что Артарата рассказала не всё.

       — То же самое, — коротко ответила девушка, демонстрируя запись на своём комме. На голограмме были следы такой же руды. — Не знаю, что это такое, но по официальным каналам эта руда не поставляется. А добывает её одна отдельная бригада.

       — Как давно ты это выяснила?

       — Вчера, пока ты их допрашивал. Я осмотрела их машины, нашла там такие же образцы руды, — в доказательство Артарата привела новые голоснимки.

       — Серьёзная находка, — вклинился в беседу Бер, не переставая орудовать клинком, — а почему сразу нам не рассказала?

       — А откуда я могла знать, что вы с ними не заодно? — резонно спросила девушка. — Теперь знаю, и рассказала.

       Затрещала белым шумом рация, и прерываемый помехами мужской голос прокричал: «…рону взлётной побежал, урод! Ну, ничего, я ему там сюрприз припас. Заходи от складов!» — «Рацию выруби, придурок! — ответили ему столь же экспрессивно. — Это же общая волна! Услыш...».

       И всё стихло. Снова навалился шум работающей машинерии.

       — Кажется, я знаю, кого это ловят, — хмыкнул Бер, на секунду отвлекаясь от своего занятия.

       — Думаю, ты прав, — подтвердил его догадку Призрак и поднялся на ноги: — Давай-ка поменяемся. Я буду копать, а ты — разгребать откопанный грунт. Быстрее и эффективнее будет.

***

      Реакция на отчёт Счетовода не заставила себя ждать. Утром в рабочей комнатушке его встретил главный бухгалтер Рудника, предложил присесть и уважительно произнёс, почти дублируя давешний анекдот про Беню и директорат Централверфи:

       — Мы изучили Ваш отчёт. Вы многое нашли, и мы непременно примем меры, чтобы исправить все недочёты. К Вам же у нас есть такое предложение: а что, если Вы перестанете искать, а мы Вам предложим, скажем… — тут он протянул Счетоводу клочок синтбумаги с написанной на нём от руки цифрой, — небольшую компенсацию.

       Цифра была нескромной. Нет, цифра была невероятно наглой и кричащей. Настолько заманчивой, что непроизвольно сглотнувший заворочавшийся в горле ком Беня вдруг отчётливо понял, что с такими деньжищами попросту не доживёт до отлёта с Рудника-53. Хотя даже с этим пониманием отказаться было сложно, крайне сложно. Но Беньямин Крамер, криво ухмыльнувшись, сказал:

       — Ой, шо ви мине показываете одну цифирьку? Ви таки покажите всю свою «чёрную» бухгалтерию, там таких цифирек должно быть очень много, и Беня Счетовод посмотрит на них на все сразу.

       Бухгалтер изменился в лице. Такого выпада от щуплого старика он не ожидал. Он скупо процедил:

       — Ну ладно, — сграбастал бумажку и стремительно вышел из комнаты. А буквально через десять минут, не успел Беня свернуть все документы, с которыми работал, в дверь протиснулись два амбала. В комнатушке сразу стало мало места.

       Что его отказ обернётся именно так, старый абордажник ничуть не сомневался. Не ожидал, правда, сразу двоих по свою душу. Аккуратно защёлкнув свой комм на запястье и спрятав в кармане планшет, Счетовод резко шагнул вплотную к первому из громил и нанёс короткий, но сильный удар костяшками пальцев по кадыку. Амбал захрипел, закашлялся, хватаясь за горло, и повалился под ноги второго.

       Тот споткнулся и опёрся руками на тушку собрата, стараясь восстановить равновесие. Это сыграло Бене на руку: иначе бы он до такого бугая не дотянулся. А так сумел резко и одновременно хлопнуть ладонями по ушам противника, отправив его в глубокий нокаут. Второй повалился на едва оправившегося первого, привалив всей своей явно немалой массой.

       Счетоводу оставалось лишь поспешно обойти поверженных амбалов по кратчайшей дуге и выскочить за дверь, а оттуда прочь из здания администрации, в лабиринт улочек копательского посёлка. Сколько минут форы ему удалось себе выгадать, было не известно, но реализовать их Беня собирался по максимуму. Он преодолевал расстояние гигантскими прыжками, умело используя низкую гравитацию планетоида: в молодости Беньямин Крамер провёл множество боёв в подобных условиях, а то и в полной невесомости, и тело его, пусть одряхлевшее и изувеченное, до сих пор сохраняло выработавшиеся навыки.

       На бегу Счетовод попытался связаться с Призраком, но тот не отвечал, и его комм был вне сети. То же самое с Бером и Артаратой. Бене это очень не понравилось, и он, остановившись передохнуть в каком-то закутке, хоть и слышал уже за собой погоню, оставил короткое сообщение для Леона:

       — Призрак! Меня таки попытались прессануть, я отбился, теперь убегаю и прячусь. Направляюсь к нашему челноку, буду ждать вас там. Кажется, пора сматываться, — полное отсутствие характерных особенностей речи свидетельствовало о предельно серьёзном отношении Счетовода к ситуации. Он надеялся только, что сообщение дойдёт до адресата.

       Невзирая на все его старания, преследователи довольно быстро обнаружили беглеца, однако он находился уже возле выхода из пещеры на поверхность, где располагалась посадочная площадка. То, что до челнока надо как-то добраться вне защитного поля, снаружи, в разреженной и непригодной для дыхания атмосфере, представляло собой отдельную проблему. Но об этом Счетовод пока предпочитал не думать, стараясь оторваться от погони и надеясь сориентироваться на месте.

       До шлюза на поверхность оставалось каких-то двести метров, когда Беня почуял неладное. И вскоре его худшие опасения подтвердились: на лётном поле было пусто. Ни их челнока, ни какого-либо иного транспорта. Голая серая каменистая равнина, освещённая косыми лучами далёкого местного солнца, близкий горизонт и безграничное пространство космоса за ним.