В семь утра свет из окна ещё жидкий и блёклый, и Намджуну совсем не хочется вылезать из кровати. У него два пышных тёплых одеяла (потому что он на редкость мерзлявый), на столике рядом две пустые банки пива и крошки крабовых чипсов в ворсе ковра (потому что-то, что он пережил сдачу эссе по философии, не означает, что он остался жив), а также орущий на всю квартиру будильник, от которого в голове всё ходит тяжёлым маятником, хотя выветрившийся алкоголь уже не действует на разум.

Ким благодарен себе за то, что никогда не пьёт слишком много, но клянётся всё же отбуксировать себя к стоматологу в качестве наказания, если не поменяет адский рингтон на своём будильнике.

Намджун выключает плиту аккурат за минуту до того, как яичница успевает пригореть, и почти проливает кипяток мимо чашки, но в последний момент всё обходится, и Джун тихонько себе улыбается: день предвещает быть хорошим.

*

В универе кишит народ, и пусть на лицах почти всех присутствует отпечаток усталости, студентов объединяет взволнованное возбуждение: день сияющих сердец совсем скоро, и на телах парочек светящихся следов куда больше, чем обычно.

Намджун не завидует: знакомый с не самым удачным опытом родителей и знакомых, Намджун слишком ярко осознаёт необходимость работать над отношениями и свою неготовность к подобной ответственности.

Но это ничего. Намджун приветственно машет одногруппникам, перепрыгивая сразу через две ступеньки, поднимается на самые верхние ярусы аудитории и достаёт ноутбук: совесть не позволяет ему прогуливать лекции, сколь бы ни был бесполезен преподаваемый на них предмет, но быть в теме умом он не обязан. Сегодня его герой в литературной ролевой снова исследует поверхность далёкой планеты, и Ким внутренне урчит от осязаемой контрастности и необычности того мира, что рождает его воображение.

*

В библиотеке после второй пары совершенно пусто, и нет ни единой причины, чтобы странный (красивый) парень сейчас сидел за одним с Намджуном столом и воровато рассматривал его.

Первые секунды Намджун даже не замечает его: в книге так прекрасно расписана биология инопланетного дерева, что Джун старается запомнить особенно красивые словосочетания для улучшения качества своих ролевых текстов. Ему совсем нет дела до внешнего мира книжных полок, странных мальчиков за его столом и суровых библиотекарей, с точностью метронома что-то щёлкающих на своих супер (устаревших) громких клавиатурах.

Незнакомец два раза стучит по столу обратной стороной карандаша. Намджун поднимает голову, в прострации смотрит на юношу и отмечает лишь то, что у него нереально красивые голубые глаза (явно носит линзы). Парень улыбается, и его улыбка слишком широкая и нелепая, делает его скулы похожими на два подрумяненных пирожка. Джун, так и не поняв, кто этот парень и зачем он ему нужен, снова погружается в книгу.

Следующий манёвр привлечения оказывается более настойчивым. Юноша стучит по книжке Кима, и это уже отзывается слабым раздражением. Джун поднимает глаза, парень тычет пальцем в своё левое запястье, на котором небольшими буковками набито, видимо, имя юноши.

— Ким Тэхён, — читает Намджун вслух, и улыбка парня становится ещё ярче, а валики щёчек выразительнее. Мило конечно, да и его светлые глаза, прямо сказать, красиво смотрятся в сочетании с витыми локонами цвета горького шоколада, но Намджун правда сейчас занят другим. — Тебя так зовут? Красивое имя, наверное, будь у меня такое, я бы тоже его вытатуировал. — Парень качает головой и показывает чёрную гелевую ручку, которой, видимо, и была сделана надпись. Молчит и продолжает улыбаться. Джун читает в его немигающем взгляде приговор бесперспективности дальнейшего разговора. — Слушай, я немного занят, прости. Если у тебя нет ко мне конкретного вопроса, я бы хотел вернуться к чтению.

Юноша выставляет перед собой ладошки и шевелит пальцами, показывая какие-то фигуры.

«Немой», — испуганно мелькает в мыслях, и Намджуну резко становится некомфортно и стыдно: он не знает языка жестов и не представляет, как нужно общаться с подобными людьми, чтобы не обидеть и не надавить на их рану.

Тэхён явно считывает замешательство собеседника и показывает ещё пару жестов, что, разумеется, не спасает положения, зато заставляет Джуна почувствовать себя ещё более растерянным.

— Прости, я не знаю языка жестов. Ты можешь просто написать это на бумаге? — Ким тут же лезет в рюкзак за тетрадкой и протягивает её юноше. Тот кажется разочарованным, с непонятным ожиданием смотрит на Кима пару секунд, но потом всё же нехотя принимает бумагу.

От сердца Намджуна слегка отлегает.

«Мы могли бы вместе провести день сияющих сердец, мне понравилось то, как ты щуришь глаза».

Намджун удивлённо смотрит на написанную кривым почерком фразу, на Тэхёна, который покусывает нижнюю губу и продолжает смотреть на него, ни на секунду не отводя взгляда, и ощущает острое желание как можно быстрее покинуть это место.

— Прости. Я не знакомлюсь, в смысле, мне не нужно всё это. Не конкретно с тобой, а в целом. Мне нужно учиться. — Неловкий отказ неприятно отдаётся и в его душе тоже, и он чувствует себя уродом, который отказывает инвалиду в простом знакомстве.

Впрочем Тэхён расстроенным не выглядит, кивает ему и снова тянет на себя тетрадку.

«Мой айди: *** Напиши мне, я покажу тебе созвездие, в которое складываются родинки на твоём лице».

Он встаёт с места и ловко закидывает сумку за плечо, а Намджуну становится жалко себя и этого парня: Джун и к обычным отношениям не готов, а устанавливать контакт с человеком такой особенности… Нет, лучше он откажет сейчас, чем впустую потратит их время и, многовероятно, нервы.

— Я не напишу.

Парень подходит ближе и успокаивающе касается руки Намджуна. Мягкое фиолетовое свечение тут же волнами растекается по коже Кима, от него уютно и прохладно покалывает, и Намджун почему-то думает, что оно выглядит уместно на его смуглой коже.

— Ладно, убедил. Напишу. — Юноша демонстрирует зубки, и его улыбка совсем нелепая и квадратная, и Ким смущённо ухмыляется в ответ. — Но я ничего не обещаю, ты же понимаешь это?

Тэхён утвердительно кивает, и, отсалютовав ладошкой, уходит из библиотеки. Сияние на коже Джуна быстро истаивает, словно пар в прохладном воздухе.

*

Намджун пишет Тэхёну следующим вечером, и в ответ ему прилетает адрес. Без слов, без пояснений, вообще без всего, что прояснило бы Джуну ситуацию. Сообщения с просьбой разъяснений Тэхён читает, но игнорирует, и Ким с долей злости удаляет чат: не хочет по-человечески, значит не будет никак.

Адрес приходит снова через неделю, и Намджун даёт Тэ ещё один шанс, который тот успешно проваливает своим молчанием. Намджуну нет дела до странного влюблённого в него парня: Джун не воспылал к Тэхёну особой симпатией, его реферат, по жестоким законам мира, сам собой не пишется, а в ролевой внезапно развязалась война, и Намджун ночами штудирует устройство оружия из различных компьютерных игр и кинематографических вселенных, ведь его персонаж, как на зло, инженер.

До Тэхёна не должно быть дела, он появляется сам. В столовой он занимает место у окна, ровно через два столика по диагонали от стола самого Намджуна; у них две общие лекции, и теперь Джун точно знает, что парень с одного с ним направления: тоже будущий театральный режиссёр; во время перерыва он сидит на большой застеклённой площадке, выходящей ко входу в универ, и задумчиво наблюдает за студентами, а на более коротких перерывах всё время проводит с Мин Юнги и его компанией. Намджун не следит специально, просто как оказалось, Тэхён всегда был рядом с ним, и достаточно было один раз почувствовать его сияние на своей коже, что бы начать замечать его присутствие.

*

«Это кафе, в котором есть телескоп», — приходит спустя месяц после их знакомства, и Намджун почему-то улыбается, когда видит, как долго Тэхён допечатывает недовольный смайлик.

«Может, просто по парку погуляем?» — пишет Намджун в ответ, чтобы подразнить и из-за неясного страха оказываться с младшим (Тэ всего девятнадцать, это ему добродушно выдаёт одногруппник, когда Ким упоминает своего нового странного знакомого) один на один в закрытом помещении.

Тэхён не отвечает, и Намджун со стоном прижимает дисплей к лицу. Что за странный человек, неужели он сломается, если позволит себе лишнюю пару слов?

«Ладно. Я приду к шести?»

*

Местечко настолько бюджетное, что сразу становится ясна его целевая аудитория: бедные студенты, для которых тут скоростной вай-фай, крепкий кофе и одноместные столики, покрытые выцветшей клеёнкой. Намджун сначала слегка кривится от лёгкого запаха затхлости, но скоро забывает об этом: по стенам развешаны гирлянды, которые вплетаются в разросшиеся кроны декоративных пальм, расставленных около стен, салфетницы сделаны из огромных затёртых временем шестерёнок, а над каждым столиком подвешена небольшая табличка с фотографиями созвездий и краткой справкой о них; за барной стойкой тянется тёмная узкая лесенка, ведущая на площадку с небольшим телескопом. Не так дурно, на самом деле.

Плеча Намджуна ненавязчиво касаются, и он разворачивается: тэхёновы губы блестят, явно залитые каким-то гелем с блёстками, волосы младшего выкрашены в ярко-фиолетовый, а по макушке, спускаясь на лоб, растянуты три золотистые цепочки, неясно как закреплённая на вьющейся шевелюре.

Это странно. Но по-особенному красиво, так что Намджун позволяет себе застыть на пару секунд и просто любоваться нежно-улыбающемуся личику.

Что он говорил про то, что не заинтересован во младшем?

— Привет, — приходит он в себя и неловко трёт затылок, а Тэхён лишь преданно смотрит ему в глаза и раскачивается с носочка на пятки, одобрительно кивая после каждого его слова, — что.. Что будем делать?

Тэхён вновь выпячивает ладошки и начинает активно жестикулировать, явно не вписываясь словарным запасом в те три десятка жестов из разделов «приветствие» и «знакомство», которые интереса ради выучил Джун, после их с Тэхёном первой встречи.

— Я не понимаю языка жестов, ты же знаешь, — улыбается Джун растерянно, но юноша уверенно берёт его за руку и тянет к столику в самом тёмном углу заведения. Его украшение тихонько позванивает при каждом шаге, и пусть Намджун вновь чувствует себя слегка неловко из-за того, что совсем забыл про немоту младшего и не подготовился к ней должным образом, в этот раз он чувствует себя с Тэхёном гораздо спокойнее.

«Мы попьём чай, посмотрим на звёзды и помолчим. А потом, если ты захочешь, познакомимся». 

Намджун с недоверием смотрит в чат, но Тэ кажется серьёзным. Он тычет пальцем куда-то в середину меню, расставляет указательный и безымянный пальчики в виде буквы V, видимо заказывая две порции, и ослепительно улыбается официанту, когда тот ещё раз уточняет заказ.

— Разве сначала не нужно познакомиться, а потом уже делать всё остальное? — тихонько спрашивает Джун, наблюдая за юношей, который поправляет пуговичку на своей воздушной белоснежной рубашке, тем самым притягивая взгляд старшего к своим приоткрытым ключицам. Ким сглатывает. Странно, но он готов признать, что юноша его интригует своей неординарностью и этим костюмом, в котором он словно сбежал с шествия косплееров (что в его случае будет самым логичным объяснением).

Тэхён отрицательно качает головой и продолжает просто сидеть, рассматривая стены и других посетителей, а когда приносят чай с какими-то травами и салат, он берёт Джуна за руку и блаженно улыбается, наблюдая за фиолетовым свечением.

Джун не знает, что он чувствует по поводу всего этого. Ему нравится то, как выглядит парень перед ним, ему нравится выбранный им чай, и нравится ровный свет, что бежит по его запястью от его прикосновений. Но тишина между ними, в которой виновата не неспособность Тэхёна говорить, а его странное равнодушие к принятым между людьми условностями и порядками знакомства, заставляет его чувствовать себя неловко и потеряно. Он совсем не знает как проявить участие без слов и как проводить с человеком время, не зная ничего, кроме его имени, и потому он нервно попивает чай, пока Тэхён не протягивает ему один наушник и не тянет на площадку к телескопу.

— Покажешь мне моё созвездие? — чужая рука успокаивает, и Намджун находит интересной вязь белых наушников, что вьётся между ними, словно уникальной формы нить судьбы, которая настойчиво связывает Джуна с младшим.

Тэ кивает и ласково прочерчивает пальчиком линии между родинками на лице старшего, как бы заранее показывая то, что они должны увидеть в телескопе. Тэхён восторженно улыбается и чуть ли не хлопает в ладоши, когда находит то самое созвездие, и подталкивает посмотреть Намджуна. Старшему действительно нравится вид мерцающих звёзд, таким странным образом связанных с ним, но звёзды-искорки в глазах Тэхёна, его странные и непредсказуемые эмоции и манера поведения, интригуют его гораздо сильнее.

*

— Ты живёшь один?

Тэхён кивает, и одним отточенным движением толкает входную дверь плечом, пока со скрежетом проворачивает ключ в замке. Из комнаты пахнет кофе и немного апельсинами, по стенам развешаны карты звёзд, маленькие афиши к фильмам, который часто выдают в кинотеатрах, и ещё огромное количество всякой макулатуры и мелких предметов, которые заполоняют всё пространство стен между уровнем колен и головы взрослого человека.

Намджун разглядывает стены, даже забывает разуться, потому что череда заметок и личных фотографий, каких-то мелких вырезок из журналов, распечаток твитов, засушенных травинок и календарных листочков, тянет его вглубь квартиры.

Он не представляет, как можно жить в таком хаосе событий и предпочтений, развешенных по стенам, но пока для него это всё непривычно и без стеснения пожирается его любопытством.

— Я же могу просмотреть всё? — Джун уже понимает, что Тэхён не считает подобные вопросы необходимыми, ведь приводя старшего сюда он одновременно дал негласное согласие быть как дома, но для Джуна они — ориентиры того, как вести диалог, и он действительно не представляет, как без них можно обойтись. Тэ кивает снова и, стряхнув обувь, уходит на кухню. Оттуда сразу начинает доноситься скворчание чайника.

«Странный», — думает Джун, и округляет глаза, когда находит его плейлист за прошлый год: забавно, что они слушали одну и ту же музыку в одно и то же время. Намджун доходит до спальни и видит больше: имена друзей, список любимых книг, карты с маршрутами путешествий и даже университетские тесты с отметками. Вокруг зеркала висят фотографии Тэхёна и его переплетённых с кем-то рук… Нежно оранжевое свечение с фиолетовым, более блёклым, чем у Намджуна, но явно тэхёновым, и прошлый сентябрь в качестве даты, подписанной чёрным маркером.

Намджун осторожно касается снимка, думает о том, что был другой человек, который тоже думал о странностях Тэхёна, которого вот так же просто коснулись однажды в мире, в котором люди прячут руки под толстыми перчатками, лишь бы не раскрывать своих и чужих привязанностей, которого тоже без единого слова пустили в квартиру, которая по сути — карта души, жизни, а у зеркала, ещё и сердца Тэхёна. А потом этот человек исчез по какой-то причине, оставляя это сокровище на попечении Намджуна. Смотря на висящие рядом с руками фотографии разбитой чашки и розы, с которой капает чёрная краска, Джун думает, что обязан справиться лучше своего предшественника.

Он поворачивается как раз в тот момент, когда Тэхён делает снимок. Из приборчика выползает удивлённое лицо Джуна, и младший пару раз трясёт снимком в воздухе, позволяя ему остыть. Тэхён улыбается, и Намджун не находит в себе сил ему не ответить.

*

Кажется, Тэхёна нисколько не смущает отсутствие ответного свечения, он просто любит гулять с Намджуном под руку и любоваться узорами своего собственного света.

С ним всё слишком странно, но Намджун поставил себе цель привыкнуть. Тэхёну бесполезно адресовать вопросы сложнее «будем ужинать?» или «пойдём гулять?», бесполезно справляться о его самочувствии и желаниях. Теперь они с Намджуном часто проводят молчаливые вечера вместе в тэхёновой квартире, в течение которых каждый занимается своими делами. Намджун удивляется, насколько естественно это оказывается: жить без слов.

С Тэхёном спокойно, но приходится воспитывать в себе уверенность: он не скажет, хочет ли идти на аттракционы, и никак не подскажет, какие закуски лучше купить к просмотру фильма. Намджун поначалу раздражается с этого, подолгу стоит в магазине, не решаясь купить что-то конкретное из-за боязни не угодить новому знакомому, но позже устаёт переживать впустую и просто начинает брать то, что хочет, не взирая на Тэхёна. Младшему это явно нравится.

Тэ и сам ни от чего не зависит: просто встаёт с кровати, кутается в куртку и уходит, если хочет погулять один, или же, одетый, ждёт у выхода, если хочет гулять именно с Джуном; он не интересуется тем, что любит есть Джун, и просто заказывает за них обоих то, что любит сам, и старший довольно быстро начинает разбираться в его вкусах; фильмы он просто включает на ноутбуке и выжидающе глядит на Джуна, присоединится он или нет, и если нет, тут же надевает наушники и продолжает просмотр.

И в таком общении действительно есть своё очарование. Намджун чувствует, что он не один, но при этом ему не приходится участвовать в разговорах, которые просто приняты негласным этикетом, но никому не интересны в действительности. Между ними нет ломания в вопросах «а чем заняться?». Каждый делает то, что считает нужным, а другой либо присоединяется, либо берётся за другое: никакой неловкости, никаких обид или действий через силу.

Намджун чувствует, что за месяц такого общения Тэхён стал ему ближе всех людей на свете.

*

Тэ смотрит сериал, а Намджун закончил домашнее задание и просто лежит рядом, рассматривая завешанный хуманизациями созвездий потолок. Их с Тэхёном руки переплетены, и в этом, уже привычном положении, по запястьям и предплечью Джуна гуляет свечение. Его дымчатые узоры выглядят ещё более интенсивными и изящными, чем раньше, и Намджуну невероятно приятно видеть их на своей коже.

Джун не знает своего цвета. Единственная его влюблённость была виртуальной, и сошла на нет ещё до того, как он успел встретиться с тем парнем вживую, и теперь Ким об этом жалеет. Отчаянно хочется хотя бы представить, как он украшает тело Тэхёна ответно, но любой цвет в его воображении кажется чужим на теле младшего.

— Тэ, — зовёт он и приподнимается на локтях, чтобы посмотреть на младшего, — какие цвета сочетаются с фиолетовым?

Тэхён долго копается в ящиках, но наконец достаёт новенькие баночки с гуашью и большой плотный холст, который он тут же расстилает по полу.

Крышечки красок тихонько щёлкает при открытии, и тяжёлый запах керамики распространяется по комнате. Намджун без слов понимает, что кисточки младший доставать не собирается.

Тэхён без раздумий макает палец в белую гуашь, им же лезет в фиолетовую, и это расточительно, извилистая каёмочка белого пигмента пачкает тёмную глянцевую толщу тёмного цвета, но Тэ не обращает внимания: он уже чертит на холсте полосатую от плохого смешения красок, бело-сиренево-фиолетовую, линию и пододвигает краски к Джуну.

Намджун не понимает, как парню удаётся быть таким. Ему плевать на то, как о нём подумают, и ему не важно, как сильно он испортит вещь в процессе использования. У Тэхёна на всё и всегда своя логика, но его сердце гораздо более человечно, чем у многих.

Намджун открывает все баночки и рядком выставляет их около полоски. Пачкать пальцы ему не очень хочется, поэтому он решает просто вылить около линии по капельке каждого цвета и решить, какой смотрится привлекательнее.

Красный, оранжевый, голубой и зелёный. Ким осторожно наливает краску, а Тэхён размазывает капли в перпендикулярные линии, пересекая фиолетовый.

— Мне нравится, как смотрится зелёный, — заключает Ким и не может сдержать улыбки при виде Тэхёна, оставляющего отпечатки на бумаге своими разноцветными пальчиками. — А ты к какому склоняешься?

Младший качает головой и тычет Киму на нетронутую баночку с жёлтой краской.

«Этот», — читает Намджун в его взгляде, когда ярко-жёлтая полосочка пересекает сиреневую, и, хорошо, Тэхён прав, это сочетание не такое гармоничное, как с зелёным или розовым, но оно определённо обладает особой изюминкой.

Намджун макает палец в краску и рисует жёлтую звёздочку на руке Тэхёна. Глаза напротив него сначала становятся напряжёнными и серьёзными, но потом теплеют, и Тэхён квадратно улыбается, с тихим хриплым смехом пряча лицо на плече старшего.

*

«В центральном парке в 7. Придёшь?»

«Да»

Намджун приглаживает нежно-розовые волосы и рисует под левым глазом золотистую звёздочку: он давно хотел попробовать, но боялся излишнего внимания со стороны окружающих, но теперь, когда рядом с ним Тэхён, всё возможное внимание они и так привлекут, а значит, можно позволить себе небольшие эксперименты со внешностью.

Но, на удивление, Тэхён одевается просто: джинсовка поверх белой футболки, джинсы, подвёрнутые на лодыжках, и серёжка-блёстка, которую он надевал и на их первую встречу в кафе с телескопом. Волосы вот уже как пару недель выкрашены в его натуральный, тёмно-коричневый, цвет.

Он широко улыбается и берёт старшего за руку. В темноте парка сияние выглядит особенно ярким, и прохожие порой с сочувствием смотрят на Тэхёна: такие сильные чувства и без взаимности. Намджун их понимает, тоже сначала смущался и постоянно извинялся за то, что не украшает ответно, но Тэхён никогда не хотел этого слушать и показывал на свою улыбку.

Они покупают по бутылке колы и стаканчику мороженого, и Тэхён долго и тяжело смотрит на их соединённые руки, прежде чем расцепить их и взять свой напиток.

«Сегодняшний день», — приходит Намджуну неожиданно, и Тэ с лёгкой печалью смотрит на небо, которое по краям изрезано тенями деревьев и иногда подсвечивается огоньками пролетающих самолётов.

— Сегодняшний? — Намджун начинает судорожно вспоминать все возможные праздники, которые могли прийтись на сегодня, вспоминает даты зачётов, всевозможные дела, о которых ему мог сообщать Тэхён, но всё равно не находит ни одного совпадения.

Тэхён выжидающе смотрит на Намджуна, и его взгляд темнее и неподвижнее, чем обычно. Намджун почти пугается такой перемены, а Тэ вздыхает и вновь печатает что-то в чат.

«Год назад я увидел твоё созвездие в этом парке»

— Ты же не мог запомнить это в такой точности! — От этих слов Тэхён обиженно отворачивается, но Намджун за плечи разворачивает его обратно. — Я шучу, ты удивительный. — Намджун улыбается, и его пальцы сильнее, чем положено, сжимают плечи юноши.

Тэхён сопит и робко поднимает взгляд на Намджуна. Его глаза смотрятся волшебно сквозь растрёпанные, достаточно длинные кудряшки.

Намджун не сомневался, что именно к этому человеку у него впервые проснётся сияние. Он ждал этого каждый день, высматривал в каждом прикосновении, чтобы навсегда запомнить их первый миг единения, но свет всё не приходил.

Это не пугает. Намджун и так прекрасно знает, что любит.

Старшему хочется сказать Тэхёну, насколько он красив такой: простой, немного смущённый, без макияжа и необычных нарядов, магический и невероятный, просто такой как есть, но Тэ предупреждающе касается его губ пальцами и легонько улыбается, показывая, что понимает.

Сложно решиться, к тому же Намджун решил действовать только после того, как его свечение ответно разукрасит тело младшего, но свет нещадно запаздывал, а нежное округлое лицо, родинка на носике, чёрные ресницы и сладкие губы уже были здесь, нещадно манили его и заставляли сердце замирать от нежного и свободолюбивого чувства.

Намджун осторожно двинулся руками выше; кожа лица младшего, упругая и мягкая, её мелкие неровности и влажно-бархатное тепло, обласкали подушечки его пальцев, цепкий прямой взгляд подтянул ближе, дыхание, громкое и выразительное, смешалось с джуновым дыханием, а розовый язычок мазнул по губам, делая их влажными и блестящими, окончательно подталкивая старшего к краю.

Он осторожно чмокнул младшего в нос, очертил губами носовые пазухи, оставил пару поцелуев на закрытом веке и скуле, застыл на секунду, наслаждаясь видом зажмуренного, с раскрытыми губами и застывшим дыханием Тэхёна, и подтянул его к себе за талию, наконец припадая в настоящем поцелуе.

Тепло заполонило души обоих. Тэ обхватил джунову шею, раскрылся в поцелуе и гибко притёрся к телу старшего, становясь совсем близко сразу всем собой, и дрожаще потянулся, чтобы переплести их руки.

Яркая жёлтая вспышка осветила пространство, свет, словно под напором резко открывшегося течения, заструился по руке Тэхёна, а его собственное фиолетовое свечение на руке Джуна вдруг стало сплошным и учащённо замигало, имитируя сердечные ритмы обоих.

Юноши даже не заметили этого. Намджун остервенело хватался за желанные губы, а Тэхён всё сильнее растекался в его объятиях и не хотел знать ни о чём из внешнего мира. Лишь спустя пару долгих минут он осторожно приоткрыл один глаз, чтобы полюбоваться ярким светом, что как маяк, притягивал к ним взгляды немногочисленных прохожих.

Жёлтый и фиолетовый. Тэхён знал, что так будет, и знал, что Намджун знал тоже.

Тэ не соврал про созвездие, он лишь не досказал о том, что увидел его в тот момент, когда Хосок просил расстаться. Ровно год прошёл, и Тэхён действительно не жалеет, что отпустил тогда без истерик и вопросов, хотя сердце и болело. В его прошлых отношениях было слишком много слов, и он никогда, совсем никогда, не хотел вот также проводить вместе всё время, делать разные дела в чужом безмолвном присутствии и думать о том, что не важно, есть ли ответное сияние или нет — главное, чтобы человек был рядом и его расположенность чувствовалась без всяких световых индикаторов.

— Намджуни-хён…

Намджун испуганно отстранился: голос Тэхёна низкий и раскатистый, такой красивый и таинственный, что Намджун изумлённо вглядывается в его лицо, пытаясь понять, не послышалось ли ему.

— Я так хорош, что вылечил тебя от немоты? — спрашивает он вскоре с долей испуга, и Тэхён заливисто смеётся, оставляя мокрый поцелуй на его щеках.

— Нет, но ты хорош. Намджуни-хён, — шепчет младший, смакуя каждый слог чужого имени, — ты жёлтый, как нейтронная звезда в негативе. — Тэхён любовно рассматривает узоры на своей руке, и Намджун, хоть и сбит с толку, но заворожён свечением не меньше младшего.

— Мне тоже нравится, как это смотрится. И я рад, что ты можешь говорить, каким бы образом это ни произошло.

— Я не люблю слова. Они как замаскированная отрава: сладкие на вкус, но пустые и лживые. С тобой я больше не боюсь быть обманутым ими… Поцелуешь меня ещё раз, Намджуни-хён?..

Намджун улыбается и целует. Он никогда не любил жёлтый, но на коже Тэхёна этот цвет выглядит как богатое украшение, и Ким рад, что именно он одарил его им. Он никогда не позволит Тэхёну погаснуть.