— А куда это Лиза снова собралась? Я опять один должен работать?! — в голосе новенького слышалась неподдельная обида. Это как же так, его, такого замечательного и перспективного, перевели в наш отдел, а Лиза третий вечер подряд сбегает на два часа раньше?
— Успокойся, Дань... — Аля, как всегда, была в первых рядах миротворцев. Часто непрошеных. Но парень не желал успокаиваться, а желал знать, почему другим, а ему, а вот... Разорялся он довольно долго, не давая другим и слова сказать, пока Антонина Михайловна, начальница, не оторвалась от весенней статистики бродячих камней. Бросила взгляд на Даньку, нахмурилась и коротко скомандовала:
— Лиза, возьми.
— Я что, мячик?! — обалдел Даня. Лиза фыркнула:
— А я, по-твоему, ирландский сеттер? Идём, и — будь добр, заткнись, пожалуйста.
Парень окончательно растерялся и всю дорогу пришибленно молчал, не то размышляя о нравах, царящих в шестом отделе, не то составляя жалобы на него же — кто его разберёт.
Тихий дворик на улице Ленина ничем не отличался от десятка таких же: старые липы роняли на землю узорчатую тень, ритмично поскрипывали старые качели, перемазанные малыши копались в песочнице под бдительным присмотром своих мам, а неподалеку играли дети постарше. Расчерченные синим мелом квадраты, цифры, бросок камешка и, конечно же, прыжки... Классики. Классика детского досуга.
— Эй, ты специально такой тяжёлый камень взяла!
— Линия — значит, вылетело, вылетело!
— На-а-аступил!
Битка катится по асфальту, дети следят за ней, затаив дыхание. Бросок вышел неудачным — и ход переходит к следующему игроку. Кудрявый мальчик в простых — так и хочется сказать "домотканых" — шортах и светлой рубашке прищуривается и метко бросает битку.
— Тиша! — зовёт Лиза, и мальчик оборачивается, уже стоя на одной ноге. Машет, узнав, и кричит:
— Тётя Лиза, здрасте! Ещё десять минуточек, можно? Пожа-а-а-алуйста!
— Не больше, — хмурится Лиза, и мальчишка резво скачет по квадратам.
— Эй, наступил!
— Не наступил!
— Наступил, наступил, наступил! Я видела! — спорит щекастая девочка с толстыми косичками. Тиша упирается — не наступил.
— Если бы наступил, на подошве был бы след, — рассуждает третий ребёнок неопределённого, признаться, пола. Все дружно смотрят на демонстративно задранную Тишкину ступню — мела нет. Девочка дуется, Тиша сияет, но недолго: при следующем броске битка вылетела далеко за пределы классиков, и мальчишке приходится уступить место следующему.
Дети бросают, дети прыгают, очередь движется до невозможности медленно. Лиза смотрит на часы и снова зовёт:
— Тиша, две минуты!
— Дала бы пацану доиграть, — ворчит Данька, — ему всего-то один "класс" остался.
Лиза молча достает из сумки лорнет и суёт его Даньке. Тот непонимающе глядит на Лизу, и она кивает в сторону играющих детей. Данька смотрит, и глаза его округляются.
— Чтооооо?! Да как...
— А вот так, — Лиза отбирает у напарника лорнет и засовывает обратно в сумку. — Кто он, откуда, родители — ничего не помнит. Только имя, Тишка. А сколько их, этих Тишек... нас архивные даже прокляли, а толку ноль. Уходить не хочет, ни в какую...зато постоянно приходит, играть. Особенно классики любит. Обычно его Нюта забирала, но она, как ты знаешь, в гипсе отдыхает.
— И куда его? — Данька всё ещё отупело смотрел на детей.
— К Потаповне, куда ещё. Она за ним присматривает и на игровые площадки приводит.
— Но он же...
— Проговоришься — убью, — помрачнела Лиза. — Помочь не поможет, а ребёнка расстроит. В лучшем случае. Тиша, время вышло, пора!
— Тётя Лиза, я выиграл! — мальчишка, обрадованный тем, что уложился до того, как его забрали, с разбегу обнимает Лизу. — Ой, а вы с тётей Лизой? Здрасте! А меня Тишка зовут, а вас?
— Это дядя Даня, — Лиза берёт мальчика за руку, едва заметно вздрагивает и ведёт его к метро. Тишка оглядывается, машет новому знакомому, которого забудет через пару дней так же, как забыл всё остальное.
Данька отводит глаза, чтобы не видеть, как сквозь давно умершего мальчишку слабо просвечивает рододендрон.