Парень за конторским столом был в белом балахоне, как медбрат, белокур, как Басков, и улыбался в тридцать три белейших зуба, как рекламный агент. Иван Петрович заозирался. Где руль? Где приборная панель Шкоды, где борзый внедорожник на встречке, где, будь он неладен, бетонный столб на обочине? Вокруг лежала вата какая-то. И под ногами, и вверху, и до самого горизонта, так что горизонта и нет. И откуда яркий рассеянный свет на весь этот ватный склад? Видимый светильник всего один: парень за столом зачем-то нацепил светодиодный бублик на кудри. И что у него за спиной за плащ-палатка из белых перьев? Акция «Тайд или кипячение»? Вопросы, вопросы…

— Иван Петрович Недотыкомко, n-ого года рождения, город Дряква Н-ской области, — спросил парень и заводил пером по бумаге. Хотя нет, не спросил — констатировал.

— Да, — на автопилоте кивнул Иван Петрович, но потом спохватился, что с рекламными агентами так нельзя, надо сразу идти в отказ. — Нет, спасибо, ничего не надо, я пошел.

И даже шагнул в сторону, проваливаясь по колено в вату.

— Дорогой наш, вы уже пришли! — просиял во всех смыслах агент. — Коньки отбросили, двинули коня, преставились, отмучились, скончались, умерли, испустили дух, дали дуба… И теперь можете покоиться с миром и наслаждаться пением ангелов, повидаться с усопшими родными и близкими, а также получить от создателя нашего единого и всемогущего ответы на любые вопросы. С чего начнете?

Иван Петрович замер. Попробовал сделать пару приседаний. Нет, колено не скрипит, в боку не колет. Неужели и правда того?

— Это что, Рай, что ли? — на всякий случай он решил уточнить. Парень кивнул, а потом потянулся, сцепив пальцы замком, а плащ-палатка за его спиной раздвинулась в два крыла — аж кончики маховых перьев задрожали от напряжения.

— О господи…

— Нет, я всего лишь ангел Полиграфиил, ресепшионист, — скромно улыбнулся агент. Ангел, то есть. Иван Петрович призадумался. Значит, все по правде, солидная контора, нельзя тут вечность глазами хлопать и задерживать серьезных лю… ангелов при исполнении. Хотя чего там думать — филармонию он не любил никогда, встречаться с тещей совершенно не хотел, а с дедом — стыдно самому за все, отчебученное в старших классах. Оставались вопросы.

— В чем смысл жизни? — выпалил Иван Петрович. Все-таки интеллигентный человек должен искать ответ на этот вопрос. — И жив ли Элвис Пресли? И не попрут ли с работы Дениску, отпрыска моего? Кризис все-таки…

— Хорошо, записываю, — ответил ангел, — Ответы получите в порядке неживой очереди. Вот квитанция.

Не успел Иван Петрович взять надушенный квадратик белой чистой бумаги, как ресепшионист улетел вместе со столом, а на его место из глубин ваты приземлился (вернее, приоблачился… не, ерунда какая-то) другой стол, с толстыми папками и ангелом пухлым, лысым и таким же белым.

— Мир и покой вам! — выпалил он и придвинул к себе верхнюю папку из второго ряда слева. — Ваша заявка номер двенадцать миллиардов шестьсот сорок пять тысяч восемьсот девяносто два на причащение вселенской мудрости. Не беспокойтесь, у меня все записано, все ваши пятьсот восемьдесят пять вопросов ко всевышнему. Вот, в четырнадцать лет вы спрашивали у него, почему девчонки такие дуры. Ответ: чтобы они могли терпеть вас, мальчишек. Потом в шестнадцать…

Он продолжал и продолжал зачитывать целую вечность, и Иван Петрович из раздражения плавно перетек в ступор, а потом и вовсе в неловкость за то, что дергал по таким пустякам занятого челове… тьфу, то есть… то есть, не «тьфу», конечно, а что? Аминь, наверно? В общем, такое занятое божество.

— …Наконец, последний раз при жизни вы спросили, глядя в летящий на вас столб: «За что, господи?» Ответ: за невнимательность за рулем и незнание правил вождения в экстремальной ситуации. Вправо надо было выруливать, вправо. Распишитесь в получении ответов.

Иван Петрович потянулся было к перу, но тут же стряхнул сонную одурь.

— Э, какое получение? А про смысл жизни и прочее? Недополучено!

— Покойный, успокойтесь, пожалуйста, — ласково, как ребенку, ответил… кто он там? Администратор справочного бюро? Не представился, однако. — Про смысл вы полюбопытствовали уже здесь, но перед полноценным началом загробного бытия вам надо разобраться с прижизненными делами. По данным из нижнего ведомства, за жизнь у вас накопилась девять тысяч пятьсот тринадцать запросов к чертям. Вы их просили что-то там взять. Вот сначала вы отправитесь к ним разобрать ведомость заявок — что черти должны побрать, в каких объемах, на какой срок, цену за вывоз…

И тут волокита и бюрократия — подумал Иван Петрович. Рай, все ответы, все дела… А чтобы получить причитающиеся дотации и льготы, надо пройти все круги ада. Но ничего, он закаленный, он при жизни имел дело с налоговой, ГИБДД и даже завучем школы Дениски. Эти черти еще пожалеют!

Проваливаясь вниз, он вдруг с ужасом подумал: а что если, кроме вопросов к господу и запросов к чертям, где-то зарегистрированы все его случайные вызовы падших женщин? Вступишь в собачью колбаску, уронишь на ногу молоток, форвард Динамо промажет — каждый день десятки поводов воспользоваться коротким, эмоциональным междометьем… А эти все регистрируют, крючкотворы пернатые. Там же счет пойдет на десятки тысяч! А в его возрасте падшие женщины в таких количествах не прельщают.

А потом еще предстоит встреча с тещей…

Иван Петрович хотел было выругаться, да так и закрыл рот обратно. Чтобы не усугубля… Ну вот, опять!

Вечность обещала быть очень насыщенной.