Ей снился сон. Обычно ЭТОТ сон приходил всегда перед каким-то важным событием в ее жизни. 

…Лесная поляна, рядом с развалинами старого аббатства – там разве что арки входов  да часть стен сохранились…

Солнечный теплый день…

По траве носится Гарм – собаковидное чудище…

Дедушка сидит рядом, щурясь на солнце…

Она играет с куклой…

Кто-то заслоняет солнце, и затем садится рядом…

Хриплый голос произносит

-Твоя внучка?

-Да. 

-Красивый ребенок. Зачем ты показываешь мне ее? 

-Я хочу попросить об услуге.

Фырканье, а потом запах табачного дыма.

-И зачем ты мне все это говоришь, старик?

-Я спас твою жизнь, сидхе. И теперь прошу – когда… потребуется – спаси жизнь моей внучки. Пока я еще могу сам ее оберегать – но.. я не вечен – ты же… до сих пор крепок.

-О да! Сигающий по лесам с луком скоя'таэль – лучшая компания для человеческой девчонки! Ты в своем уме, Томаш?

-Я – в своем, Йорвет. Энид – последняя в ком течет кровь Верховных Королей Тары. Но она должна повзрослеть. Вырасти. И закалиться – как закаляют клинок.

-Роль кузнеца ты отводишь мне, Томаш?

-Да. Ты… видел всех девочек.. Фиону, Рианнон, Глэдис.. Теперь Энид. Энид - последняя, кто сможет вынести тяжесть чертовой короны. 

-Я ненавижу тебя, дхойнэ. 

Тихий вздох в ответ. 

-Спасибо, Йорвет. Я знал, что ты не откажешь. 

Сдавленный кашель. 

А потом сильные руки подхватывают ее с одеяла, поднимая над землей. 

Она висит в воздухе, глядя на немного… недовольное лицо.

Красивое – когда-то. Сейчас – изуродованное страшным шрамом. Зеленый глаз смотрит холодно и пристально.

Острые уши. Алый платок. Непривычные – но в то же время красивые черты лица.

Тонкие губы кривит подобие улыбки – и она улыбается в ответ. 

Зеленый глаз смотрит уже гораздо теплее. 

А потом странный гость сажает ее себе на колени и продолжает разговор с дедом.

А ей запоминается запах леса, хвои, травы, табака и дыма…

Самый безопасный запах на свете…

Потому что одноглазый сидх – защитит. 

Всегда…

Энид просыпается от писка будильника, и садится в кровати.

Ей кажется, что она все еще чувствует этот запах – запах надежности.

Но надо вставать.

Все как всегда – пригладить вставшие дыбком волосы, почистить зубы, натянув форму, побежать на занятия.

Потом завтрак – потом снова занятия, обед – и домой.

Все как всегда.

Через несколько дней позвонил дед.

Непререкаемым тоном он велел ей возвращаться домой.

Домой – это в их поселок.

Что-то было странное во всем этом. Что-то не так.

Сон, вспомнила она.

Чертов дурацкий сон. 

//Почему, дед? Что такого в этой уебище одноглазом, ушастом террористе, что ты ему в ножки кланялся – прося защитить внучку? Почему ты – гордый фений, борец за свободу детей Эриу – кланяешься ему? Почему?//

Слепо глядя в окно, она ехала домой.

Дом.

Старый двухэтажный дом, с символами той, старой жизни. Место, где они живут последние два года.

Кухонька, где собираются молодые и старые, те, кто не сдался. Те кто хочет видеть Эрин свободной. Те, кто хочет правления Королевы над Единым народом.

И ее дед.

Тот, кто зовет себя последним Королем. Он и держится так – по-королевски. 

Последний раз пришлось среди ночи срываться.

Треск автоматов, взрывы… Страх, бег…

А еще запах огня и горелой плоти, сильные, руки прижимающие ее к кому-то, кто пахнет порохом и сталью.

Постоянный бег, убегание от кого-то. 

Вечная кочевая жизнь. 

Но вот уже два года они живут здесь. Она даже учится по чужим документам в университете – выбрав языковедение.

На выходные она приезжает к деду – и к его друзьям.

Дед учил ее – и учил на совесть.

Отряд "Дети Дану" сделал Энид своей "дочкой полка", вколачивая – и в прямом и переносном смысле военную и партизанскую премудрость в черноволосую стриженную башку.

А еще законы, экономику, политику, и многое, многое другое.

С шутками и прибаутками, понемногу, но с тщанием из девчонки растили…королеву.

Порой из сундуков, из расшитых странными узорами тканей доставали красивую и совершенную в простоте корону, примеряя Энид на черноволосую макушку, называя ее Ard-Banríon.

Верховная Королева. Та, что поведет Народ к процветанию. 

Ее учили и наставляли – не забывая уроков смертоубийства и самозащиты.

Учили и Старшей речи – диалектам, произношению, письму. 

Ей было легко – Старшая речь во многом походила на родной язык, не зря же сидхе понимали их даже без перевода – хотя нюансы терялись но простой разговор поддержать было можно.

Дед… Тот кто был ей с малых лет вместо отца и матери – от которых осталась лишь несколько фотографий в альбоме. 

Отец – полукровка, в лесной одежде, после рейда, и мама – в наряде для праздника. 

Такими она их и запомнила в последний раз.. Потом была атака наемников Метрополии – и дед вместе с отрядом взял осиротевшую малышку на попечение.

Она уже в сумерках переступила порог дома. 

И замерла. 

Дом встретил тишиной – и (отчего у нее встали дыбом волоски на затылке) запахом лекарств.

Дед, осунувшийся, как-то усохший, лежал в постели.

Рядом – боевые товарищи, братья по борьбе. 

Старый Волкодав Томас Финниган был тяжело болен.

-Подойди ближе, девочка…

Энид неловко переступила с ноги на ногу и негромко позвала:

-Деда…

Дед посмотрел на нее все еще твердым взглядом темно-серых глаза.

-Энид. Хорошо что ты дома. Потому что тебе придется УЙТИ.

-Куда, дедушка?

-Туда, где ты будешь в безопасности.. туда, где ты найдешь вторую половину Народа. 

-Это не смешно, дед!

Томас приподнялся на локтях и зло выругался, закашлявшись.

-Ты не понимаешь! Метрополия решила, что Свободная Эрин им не нужна.. что ж… Они нам тоже НЕ НУЖНЫ

Он устало лег обратно и продолжил.

-Когда ты пройдешь через Арку Леса – то там тебе помогут… В должный час ты вернешься…

-Дееед?!

-А откуда тот сидхе приходил, как думаешь?! Не спорь.. ты – все что у меня есть, Энид.

Пришлось смириться.

Потом были сборы – ей подготовили сумку и рюкзак, набитые по самое не могу.

А еще палатка… 

А еще два узких свертка.

-Это что за херня?!

-Там пригодится. Меч, лук и колчан со стрелами. Не спорь.

-Я и не спорю.

Утряся все, она наконец легла спать.

Проваливаясь в сон как в трясину…