Редакция «Сверхъестественного» больше походила на комнату для гиковских тусовок. Над этим больше всего постарался Хэнк — главный гик и специалист по технологиям. Он публиковался под псевдонимом «электронный зверь». Сам Хэнк считал довольно очевидным, что имя связано с алгоритмами-деревьями, которые образуют лес, в котором электронные звери, предположительно, водятся. Остальные фишки не понимали, но вслух об этом не говорили.

Рейвен, его девушка, считалась главным редактором журнала. Они вдвоём создали из ничего своё «детище» — накопили денег и сняли помещение-офис, которое на офис не проходило, придумали самые первые рубрики, нарисовали обложку. Тогда они выпускались всего раз в квартал. Плакаты старых рок-групп на стенах, стеллаж с настольными играми, штук десять пёстрых диванных подушек от разных комплектов — всё это осталось ещё с тех времён, когда они работали вдвоём.

Потом в журнал совершенно случайно пришла Ангел. Она была одной из первых, кто оформил подписку, часто писала в редакцию, а спустя два месяца явилась сама, предложив услуги дизайнера. С ней в «офисе» появился бумажный абажур (до этого потолок украшала только угрюмая лампочка на проводе), несколько гирлянд из фонариков и наброски на стенах. Больше всего изменился сам журнал: Ангел не писала статьи, но рисовала к уже готовым иллюстрации, некоторые брала из интернета. Примерно раз в год ей в голову приходила идея для серии сатирических картинок, так что рубрика с ними то появлялась, то исчезла. «Рубрика-полтергейст» — говорила про неё Рейвен.

Тогда они перешли к ежемесячному формату.

За Ангел притащился десятиклассник Шон. Как позже оказалось, он увидел её в кафе и хотел познакомиться, но никак не мог набраться храбрости. Так что в течении четырёх дней он просто провожал её из института в кафе и из кафе на работу. «Чёртов сталкер» — сказала Ангел, когда Шон, уже устроившись к ним, рассказал это всё под видом забавной истории. «Может, это будет мой ник? Сталкер?» — тут же предложил Шон. Но прозвище за ним не прижилось. Зато, когда через неделю в редакции завелись большие тараканы, Шон завизжал так, что не прилагая никаких усилий заслужил кличку «Банши». Под ней Шон публиковал свои очерки, больше похожие на сказки, чем на науку. Но сказки нашли своего читателя.

За Шоном пришли Дарвин и Алекс. Столов стало не хватать, стульев тоже, зато людей наконец-то было достаточно чтобы скинуться на небольшой ремонт. Они купили диван и ещё два стола, заняв тем самым абсолютно всё место вдоль стен, побелили потолок, потравили тараканов. Алекс сам сделал три длинные полки. Их повесили над креслом и приспособили под всякую мелочь, которой на столах уже не было места.

Алекс писал сатирические истории, чаще всего — про инопланетян. Дарвин занимался рубрикой про мутантов. За исключением Хэнка, он был единственным, кто придерживался научного стиля в тексте. Потом Дарвин с Алексом расстались, и Дарвин уехал к родителям, в другой город. Статьи про мутантов перестали выпускаться.

Потом «Сверхъестественное рядом» отметило свою вторую годовщину. Журнал пришёл к своему текущему режиму — стал выпускаться дважды в месяц. А спустя полгода произошло чудо.

Это был конец июня. Время, когда студенты, обычно покупающие журналы на улице, разъезжаются по родным домам на каникулы. К тому времени «Сверхъестественное» уже окупало себя, но вся прибыль ограничивалась ежемесячной вечеринкой с газировкой и пиццей. Работали они в основном на энтузиазме, но снижение спроса грозило увести в убыток. Рейвен ходила вся на нервах, в поисках новой площадки для продаж. Ангел словила творческий кризис на безденежной почве, и все её попытки иллюстраций выглядели жалко. Алекс отказывался писать, аргументируя это тем, что читать пока всё равно некому. Шон уехал в соседний штат к родственникам.

В этот тяжёлый период к ним прикинул новый сотрудник.

Чарльз Ксавьер увидел обложку их журнала в киоске. Это была одна из тех удачных картинок, которые Ангел рисовала месяц или два назад, под впечатлением от какого-то фантастического фильма. Чарльз купил журнал за бесценок — выпуск был старый, да и редакция неизвестная, как сообщил продавец.

Кто же знал, что за бесценок можно купить целый мир?

Он перечитал всё дважды, и потом целую неделю спрашивал в киосках про другие выпуски. Большинство знать не знали про «Сверхъестественное рядом», а там, где про него слышали, Чарльз в общей сложности нарыл ещё два выпуска. В последнем из них как раз сообщалось о временном уходе Банши. Тогда-то ему и пришла в голову мысль податься в редакторы.

Впоследствии Рейвен вспоминала это так: завалился к ним в редакцию какой-то растрёпанный парнишка, сумбурно рассказал, в каком он восторге от тематики, языка, иллюстраций и вообще всего на свете, а потом неделю не вылезал из офиса, валяясь на диване и читая старые подшивки. Чарльз с таким описанием был не согласен. Во-первых, он не так уж и сумбурно выразил своё восхищение, а разложил всё по полочкам, как профессиональный журналист. Во-вторых, подшивки он читал для того, чтобы найти и воскресить какую-нибудь старую рубрику или набраться идей для чего-то нового. В третьих, в редакции он ночевал только однажды, когда не успел выплатить аренду за квартиру. Это было спустя месяц работы.

Истина лежала где-то посередине между их рассказами.

Чарльз действительно запоем прочитал всё, что выпустили ребята за два года, и заинтересовался статьями о мутантах.

— Очень профессионально написано, — задумчиво сказал он Алексу. — Взвешенные аргументы, позиция автора не кидается из крайности в крайность. И композиция в тексте такая, что сразу же затягивает.

— Дарвин бы после таких слов за тебя замуж выскочил, — усмехнулся Алекс.

— А Дарвин… — Чарльз задумался, не видел ли он кого-то, чьё имя мог случайно забыть.

— Он тут больше не работает, — сказал Алекс, — Он решил, что это всё слишком утопично и оторвано от реальности.

По его интонации Чарльз догадался, что это цитата, и что Алекс до сих пор обижен.

— Но любую тему можно раскрыть с научной точки зрения, — возразил Чарльз. — Мутации у людей недостаточно изучены, но это ведь не означает, что их совсем не существует?

Алекс пожал плечами, мол, ему всё равно.

И на следующий день Чарльз заявил, что собирается воскресить рубрику «Мутанты среди нас».

Профессор Икс сразу нашёл свою аудиторию, и к концу июля они закрыли все расходы, выйдя в ноль. Рейвен отказывалась называть это ничем, кроме чуда.

***

— И потом он такой: «А вы хотели бы жить вечно»? Представляете? Профессор!

Чарльз обещал пересказать первый учебный день очень кратко, но вот уже десять минут топтался на первой паре. Восемь из них были посвящены описанию Эрика Леншерра.

— Звучит как угроза, — прокомментировал Шон с дивана и отправил себе в рот большую ложку мороженого.

— Не знаю, может быть, — неопределённо пожал плечами Чарльз. — Но знаете, со мной ещё никогда не вели такую дискуссию преподаватели. В смысле, я любил спорить с учителями в школе, но обычно это приходило на «Вы не правы — нет, права — ой, нет, не права». То есть, без аргументов.

— Раскатывал бедных учителей в споре, — в шутку укорил его Алекс, тянясь своей ложкой к креманке Шона. Тот усмехнулся и отодвинулся подальше.

— Да нет, они просто не хотели спорить! Они не воспринимали меня как личность, с которой интересно вести дискуссию, — восторженно сказал Чарльз. — А профессор Леншерр — да. Мы минут двадцать от урока разговаривали.

Чарльз счастливо улыбнулся и крутанулся на своём стуле, чуть не задев локтем кружку на столе.

— Эй, там мой кофе, аккуратней, — предупредил его Хэнк. Чарльз не обратил на него внимания.

— Нет, знаете, я, когда только пришёл на урок, думал, что Леншерр тот ещё мудак. Про него столько всего говорили. И ещё, кто называет конференции лекциями? Если задаёшь вопросы, то так и говори — конференция!

— А потом ты резко переменил своё мнение, — протянул Шон.

— Да, потом переменил. Блин, так круто…

Чарльз мечтательно улыбнулся.

— Ну не знаю, если бы мне препод сказал, что я верю в какой-то бред, то я бы как минимум был раздражён, — сказал Алекс.

— А как максимум? — поинтересовался Шон.

— Принёс бы ему вирус на флешке, вместе с домашкой.

— Где ты его возьмёшь?

— Хэнка попрошу. Да, Хэнк?

Из них четверых только Хэнк сидел за столом и работал. Девочки пошли в магазин за перекусом, а Шон, Алекс и Чарльз устроили обсуждение образования и симпатичных учителей.

— Хэнк, — ещё раз позвал Алекс.

— Что? — оторвался от ноутбука тот.

— Ты же сделаешь мне вирус на флешку? Чтобы я мог отомстить своему врагу?

— Я же не компьютерный гений, — ответил Хэнк.

— Да ну? Правда?

Хэнк вздохнул и добавил:

— Смотря, кому ты собираешься мстить.

— А это имеет значение?

— Естественно. Преподу Чарльза не дам, ты посмотри, как он счастлив.

— Да не то чтобы… — смущённо потёр шею Ксавьер.

Шон вдруг нагнулся и съел мороженное с ложки, которую Алекс зачерпнул, но так и держал в воздухе, разговаривая с Хэнком.

— Эй, ты охренел! — воскликнул Алекс. — Ты и так больше половины сожрал!

— А ничего, что я больше половины за это мороженое заплатил?

Хэнк кашлянул и заметил:

— Шон, ты занял эти деньги у меня.

— А тебе четверть зарплаты заняла Рейвен, до стипендии, — заявил Шон. — Значит всё решать должна Рейвен.

— Что решать? — снова вклинился Алекс.

Чарльз вздохнул и повернулся к экрану компьютера, глядя на свой не тронутый текстом документ ворда.

Мутанты.

Ксавьер постучал ногтем по кнопке пробела, пытаясь придумать, в какую сторону увести тему сегодня. Дедлайн был в четверг, а сегодня понедельник. Ситуация категорически отказывалась подавать признаки жизни.

Ему вдруг представилось, как профессор Леншерр видит, на что он тратит своё свободное время и говорит что-то вроде «Мне не нравится. Выглядит антинаучно». Со своим суровым видом и журналом в руках.

На лице сразу расцвела улыбка.

«Антинаучное в восприятии мутантов. Влияние фантастики на образ мутанта» — напечатал Чарльз. Перечитал заголовок. Улыбка исчезла. Чарльз фыркнул и пробормотал:

— Бред какой-то.

— Что, не пишется? — спросил Хэнк.

— Да сейчас напишется, — серьёзно сказал Чарльз, буравя взглядом экран.

Хэнк кивнул и, чуть погодя, спросил:

— А профессор твой, какого он возраста?

Чарльз перевёл на него взгляд, улыбнулся краешком рта и, прикинув, ответил:

— Лет сорок на вид.

— М-м, — протянул Хэнк.

— А что?

— Да так, ничего.

Чарльз вздохнул.

— А ты что пишешь?

— Перевожу с английского статью про будущее 3D моделирования, — улыбнулся Хэнк.

— Ого, круто.

— Автор дал добро ещё в прошлом месяце, всё руки не доходили. А сейчас прямо вдохновение, все свои хвосты закрываю.

— Везёт, — сморщился Чарльз. — У меня, кажется, затык.

Хэнк допечатал предложение и задумался.

— Знаешь, — сказал он, — Когда у меня ничего не пишется, я берусь за что-то совершенно новое и непривычное. Обычно помогает.

— Спасибо, но не думаю, что это сработает.

Хэнк развёл руками.

Через десять минут Чарльз трижды написал и стёр первое предложение, но так и не вымучил из себя ничего нового. Алекс с Шоном бросили свою делёжку мороженого и принялись обсуждать учителей. Шон сдавал выпускной экзамен в этом году, но совершенно не представлял, к каким предметам будет готовиться. Алекс пытался наставлять его с высоты своего авторитета третьекурсника.

Дверь распахнулись. В редакцию, запустив с собой холодный воздух, вошли Рейвен и Ангел.

— Холодно сегодня! — с порога сказала Рейвен. — Где мой обещанный тёплый сентябрь?

— Сгорел, мэм, — мгновенно ответил Алекс.

Шон, завидев её, даже подскочил на месте от радости.

— Рейвен, я могу доесть своё мороженое, которое я почти полностью купил на твои-Хэнковы деньги?

— Что? — не поняла Рейвен. — Работай иди, дедлайн в среду!

— Был же в пятницу, — удивлённо сказал Чарльз, пока Шон с несчастным видом поднимался с дивана.

— А издатель сказал, что в среду. Утром. Завтра последний день, а у тебя текст не отредачен, Шон. Алекс, ты закончил своё?

— Закончил ещё три дня назад, — гордо ответил Алекс.

— Вот и иди отсюда, не отвлекай Шона, — скомандовала Рейвен. Её взгляд по-хозяйски метался от стола к столу, а мозг в ускоренном темпе думал, как организовать свой коллектив, стоящий лицом к лицу со страшным словом «сроки».

— Чарльз, — сказала она, как будто только заметив, — Ты пишешь?

— Да, — ответил Ксавьер.

Рейвен скептически посмотрела на документ, в заглавии которого красноречиво значилось: «Аааааааа ненавижу свою работу». Чарльз смутился и свернул вкладку.

— Если не пишется, уступи компьютер Ангел, она должна закончить вёрстку. Всё равно до завтра ты не закончишь, выпустим так. У тебя же есть две статьи?

— Одна, и она не про мутантов.

— Нормально, сойдёт. Скинь её Ангел на флешку. Напишем, что ты приготовил что-то суперское для следующего номера. Сможешь приготовить что-то суперское?

— Не знаю, наверное, — неуверенно сказал Чарльз.

— Вот и отлично. А теперь скидывай статью и иди домой.

Рейвен вытянулась и хлопнула в ладоши.

— За работу! У нас всё получится.

— Ура-а, не дадим дедлайну нас нагнуть, — без энтузиазма протянул Алекс.

— Ты ещё здесь?

— Ухожу, ухожу. Нам с Чарльзом тут не рады.

И, спустя минуту, Чарльз очутился за дверью, торопливо завязывая шарф и морщась от ветра.