Конечно, все оказалось не так-то просто. Прекрасная Кайя приняла слова Мираны за шутку и только беззлобно посмеялась над ней, что полностью разбило в осколки впечатление Мираны от первого дня на суше. Хотя, условно говоря, они находились все-таки в воде и плыли сейчас к Фарерскому архипелагу… Об этом ундине рассказала сама Кайя. Как и о том, что она сама делает на этом огромном корабле, и отчего этот самый корабль останавливается по ночам.

– Видишь ли, – говорила она, помогая Миране расчесывать ее длинные, русые впрозелень волосы, которые почему-то назвала крашеными и, пусть считала очень красивыми, постоянно рвалась заплетать как-то. Не то чтобы Мирана не хотела заплетаться, но это отнимало всегда очень много времени, да и к тому же она просто к подобному не привыкла – ундины очень редко убирали волосы, предпочитая оставлять их клубиться за своими спинами подводными облаками. – Лайнер оказался не таким уж и совершенным, как и всякая машина. Так что… он претерпел какую-то поломку. Доплыть до Фарер мы можем, но приходится периодически останавливаться, чтобы подкрутить там-сям гайки, протереть механизмы – и что там еще делают рабочие?.. Словом, неважно. Лайнер решили останавливать на технические работы ночью, чтобы не тревожить пассажиров днем и показать, что все под контролем.

А еще, думала Мирана, эти остановки позволили мне целую неделю наблюдать за тобой из-под воды и догнать лайнер после того, как я отстала на целые сутки из-за ритуала. И знаешь, мысленно говорила она Кайе, пока та заплетала ей ленты в косы, переживать ритуал было ужасно, потому что я чувствовала все до последнего мгновенья, и мне было очень больно, но ради тебя я готова была терпеть эту боль.

Ради тебя я готова была пойти на лишение хвоста, перепонок, жабр… всего, что является важным для проживания под водой.

Я пришла сюда для того, чтобы заставить тебя улыбнуться – и чтобы через несколько дней похитить твой поцелуй. Поэтому продолжай быть со мной, пожалуйста, и рассказывай о мне о себе побольше. И тогда однажды я тоже расскажу тебе правду – так, что ты точно в нее поверишь.

Но, конечно же, она ничего не говорила об этом вслух. Только вместо этого и спросила:

– А что же здесь делаешь ты сама? Ты здесь… для того, чтобы помогать кому-то вроде меня? – и с усмешкой похлопала себя по скрытому юбкой воздушного платья острому колену, обтянутому теплой белой кожей без следа чешуи.

Кайя на это коротко улыбнулась, сразу как-то неуловимо погрустнев, и качнула рассыпчатыми светлыми прядками, выбившимися из прически.

– Нет, – сказала она, рассеянно погладив кончик косы Мираны и, должно быть, снова подивившись необычному цвету ее волос. И тут… вскрылось страшное. – Моя работа действительно заключается в помощи пострадавшим с адаптацией. Я – тьютор, сопровождающий или, если хочешь, социальный работник, – не то чтобы Мирана знала, что это значит, но она кивнула, сделав вид, что все поняла, и Кайя… Кайя сказала: – Но здесь я оказалась из-за Отто. Понимаешь… мы давно с ним обручены, но он постоянно работает, и в этот раз я решила отправиться в плаванье с ним, потому что… – она вздохнула. – Мне кажется, он от меня что-то скрывает. Слишком давно он сделал мне предложение, я невеста уже больше года, но наша свадьба постоянно из-за чего-то откладывается. И в этом плаванье я хочу узнать, в чем же дело. Может… – Мирана увидела в зеркало, как задумчиво прекрасная Кайя прикусила губу, и едва сдержала взволнованный вздох. – Может быть, мне уже и не нужна эта свадьба? Я уже ни в чем не уверена, поэтому, пока мы путешествуем, пытаюсь это понять.

Мирана склонила голову набок, любуясь тем, как тонкие бретели простенького, но очень красивого летнего платья лежат на ее плечах (как жаль, что ундины не носят таких одеяний!), и потянула вторую русую впрозелень косу себе на грудь, задумчиво играясь с узкой золотистой ленточкой.

– Я могу попытаться тебе помочь, – сказала она с улыбкой – и подумала, что за следующие девять дней обязательно заставит прекрасную Кайю отказаться от идеи выйти замуж за этого самолюбивого Отто Матса. В конце концов, она вышла из моря ради того, чтобы сделать ее счастливой, а с этим эгоистичным лекарем она таковой точно не станет.