Дни текли, разбивались брызгами воды о борта лайнера, ползущего к Фарерам, а дело так и не двигалось с мертвой точки. Заносчивый лекарь Отто расчетливо радовался «выздоровлению» Мираны, вероятно, считая, что по возвращении домой ведение ее метрики ему зачтется и добавит престижа, а прекрасная Кайя, казалось, день ото дня лишь грустнела.

Мирана пыталась ей помочь так, как только могла, но приходилось признать, что она не была всесильной и могла не слишком-то много. Это удручало ее и заставляло часами сидеть на палубе, подставляя белую кожу беспощадному солнцу. Мирана тоскливо наблюдала за волнением океана и с горечью признавала правоту своей мудрой тетушки.

Нет, она ни капельки не жалела, что лишилась хвоста и жабр, что прошла через ритуал, должный вскоре обратить ее в морскую пену. Это стоило того, чтобы познакомиться с Кайей и побыть с нею хоть немного. Но как же злило и огорчало отсутствие возможности ей помочь!

Что, если заносчивый лекарь такой просто по себе? Что, если он на деле любит Кайю, но просто не умеет показывать это? Что, если Кайя выйдет за него замуж, но так и не будет счастлива?..

Мирана думала, думала, думала… И понимала, что ей вовсе уже не важно, будет ли Кайя с ней. Лишь одно ее волновало – будет ли Кайя счастлива, ведь именно за тем, чтобы сделать ее счастливой, Мирана и пришла из океанской пучины.

Ведь Кайя достойна счастья, с кем бы она его ни обрела.

Сегодняшним утром лайнер слегка ускорился и теперь весело рассекал острым носом волны, обещая принести пассажиров к пункту назначения наверняка даже быстрее, чем это планировалось после поломки, и от этого Миране делалось только еще грустнее. Весь ее новый мир ограничивался бортом этого судна, вблизи вовсе не казавшимся волшебным, но все же… по-своему уютным и даже уже привычным. Здесь у Мираны была своя собственная каюта, она могла медленно гулять по палубе, вдумчиво переставляя ноги, и смотреть по вечерам на танцующих по периметру специально для этого выделенной площадки счастливцев…

А еще здесь прекрасная Кайя Гюр не могла никуда от нее подеваться.

Впрочем, Кайя никуда от нее деваться, похоже, не собиралась. Она находила Мирану везде, где бы та ни спряталась, лелея свою хандру, и всячески старалась расшевелить ее, словно старалась так забыть еще и про свои невзгоды. В особенности – про цель своего путешествия на этом лайнере.

Вот только последнее у нее, кажется, не очень-то выходило.

Сегодня, как и во все последние дни до этого, прекрасная фрекен Гюр нашла Мирану на нижней палубе, куда долетали брызги воды от разбивающихся вдребезги о борта лайнера волн, и устроилась рядышком на жесткой кушетке.

– Я совсем его не могу дозваться, – не утруждая себя приветствием, выдохнула она и – чудо! – вдруг склонила Миране голову на плечо. – Как ты думаешь, может быть, у него кто-то есть, и все дело в этом?

Мирана растерянно прикусила губу, боясь не то что ответить что-то – но даже выдохнуть, и медленно повела плечом, чувствуя, как пушистые волосы Кайи щекочут шею.

– Может быть, я могла бы помочь проверить это? – предложила ундина нерешительно, не зная, что тут можно еще сказать. – Я… не замечала, чтобы герр Матс выделял кого-то среди… – она с трудом вспомнила это слово, – среди пассажирок лайнера. Но… можно ведь предложить ему… ну, другое. Предложить ему… не тебя, – ей казалось, это все не ее слова. Может быть, потому что это звучало подло. – Чтобы посмотреть, как он поведет себя. Откажется ли он от подобного предложения. Скажет ли, что у него есть невеста, которую он очень любит.

Но ради прекрасной Кайи, доверчиво склонившей голову на ее плечо, она была готова пойти на подлость.

Девушка печально поджала губы, слегка отстранилась – и заглянула ей в глаза.

– А это… – она вздохнула, – не слишком гадко?

Мирана опустила взгляд.

– Разумеется, это гадко, – она вздохнула. – Но если он не хочет с тобой говорить о свадьбе и отговаривается делами, я не знаю, что можно еще придумать.

Признавать это было горько – но большего Мирана и впрямь не смогла придумать. Она вышла из океана, чтобы сделать чудесную Кайю самой счастливой на этом свете, но ей все больше казалось, что ее цель просто недосягаема.

Однако Кайя – милая, нежная Кайя! – ответила ей точно таким же вздохом и вдруг сказала:

– Не думаю, что это потребуется, если честно. Впрочем, – тут она усмехнулась как-то словно бы через силу, – ты можешь прийти к нему с жалобой на боли в суставах и посмотреть, что будет.

Мирана невесело фыркнула. Завтра лайнер должен был добраться до Фарерского архипелага и, видимо, только прийти к ядовито-манерному герру Отто с жалобой на больные суставы ей и оставалось.

– Так и сделаю, – нарочито весело хихикнула она по итогу, заставив Кайю своими словами удивленно вскинуть точеные брови. – Так что загадывай – если он облапает меня за коленки, – эту липкую реплику она услышала от одной из здешних молоденьких вертихвосток, строящих глазки капитану судна, – я расскажу тебе важную тайну. А если нет – ты поговоришь с ним прямо и… ну… – здесь ундина выдавила из себя совсем уж жалкий смешок, – надеюсь, что будешь счастлива. Хорошо?

Она протянула Кайе ладошку для пожатия, и та, немного повеселев, мягко рассмеялась в ответ на ее слова.

– Как скажешь.

Они пожали друг другу руки, и Мирана… Мирана горячо понадеялась, что самоуверенно-обаятельный лекарь не устоит. Разумеется, это было подло, но…

У нее оставалось всего три дня, и это была ее единственная возможность рассказать прекрасной Кайе всю правду.