Солнце уже заходило, когда Кайя успокоила свое болящее сердце, и Мирана смогла обратиться к собственной беде. Не то чтобы она действительно собиралась горевать о своем решении – импульсивном, горячем и необдуманном. Нет. Вероятно, в глубине души она с самого начала подозревала, что из этого ничего не выйдет, но… никто ведь не мешал ей надеяться на то, что все будет не так, как угрожала тетушка?

Ей было грустно лишь за то, что отец и тетя не заслужили по ней скорбеть. Она была недостаточно хорошей дочерью и племянницей, чтобы грустить о ней, раз так легко отказалась от собственной жизни и от прежних привязанностей ради мечты, которой уже не сбыться. И в этом… в этом никто не был виноват – океан дал ей шанс на то, чтобы добиться цели, это просто Мирана не смогла дойти до конца.

Тетя была права – разговорами и улыбками все не могло закончиться, но и милой насильно быть нельзя. Поэтому… что ж, осталось лишь попрощаться, как выйдет срок. А пока… пока можно и с берега насладиться морем.

Мирана присела на причал и, стянув легкие туфли и задрав длинный воздушный подол, опустила ноги в шелестящую холодную воду. Зудящую кожу, как будто так и норовящую слезть, чтоб обнажить мерцающую чешую, тут же обняло успокаивающей прохладой. Ундина выдохнула и откинулась слегка назад, устремляя взгляд в горизонт.

Небо было алое-алое, и солнце уже почти утонуло в воде, когда за спиной у нее раздались легкие шаги.

Конечно, это прекрасная Кайя увидела, что Мираны нет в комнате, когда проснулась, и решила ее найти. Когда шаги остановились буквально в локте от нее, Мирана запрокинула голову назад, чувствуя, как растрепавшиеся локоны защекотали спину и плечи, и одарила девушку мягкой улыбкой.

– Я все-таки расскажу тебе тайну, – не давая себе передумать, сказала она, решив не дожидаться извинений милой Кайи за потревоженный покой. – Правда, вряд ли это тебя утешит.

Кайя нахмурилась, осторожно заглядывая ей в лицо, и присела рядом, тоже скинув туфли. Однако ноги в воду опускать не рискнула – подобрала под себя и накрыла голые колени юбкой.

– Так… это не воспоминание? – Мирана уловила ее расстроенный вздох и беззлобно хмыкнула. – Ты не вспомнила, кто… – Кайя сглотнула, – кто бросил тебя за борт, и что случилось?

Ундина поболтала ногами в воде, легко плеская холодными каплями перед собой.

– Я расскажу тебе, – повторила она, облизываясь. – Только, боюсь, ты просто мне не поверишь.

…а может, еще не поздно?..

Кайя вскинула точеные брови и обернулась к ней всем корпусом.

– Знаешь, ты можешь хоть попробовать, – сообщила она серьезно – как будто решительно собиралась поверить каждому сказанному далее слову. И это так умилило ундину, что она… она почти протянула руку, чтобы погладить ее по щеке. Но – в последний момент сдержалась. Нехорошо это, пользоваться чужим несчастьем, чтобы свое построить и чувства свои навязать.

– Хорошо, – только вместо этого и сказала. – Так вот… моя тайна в том, Кайя, что я ничего и не забывала. Видишь ли, никто не бросал меня за борт, и никто надо мною не… – она издала немного неловкое «гм», потому что не совсем понимала, что это в данном случае значит, но слышала об этом от некоторых сердобольных мамушек, узнавших ее легенду, без сомнения, от заносчивого герра Матса. – Никто надо мною не надругался, вот.

Конечно, это было слишком уж обтекаемое объяснение, и Кайя из него мало что поняла.

– Ч-что ты… – выдохнула она встревоженно, – ты что, сама… сама бросилась за борт?! Но почему?! – конечно, она сразу подумала самое худшее.

Впрочем, в своем роде это было недалеко от того, что Мирана сделала на самом деле. Ведь она по большому счету тоже совершила очень опасный и потенциально приводящий к смерти поступок. Может, поэтому ундина коротко рассмеялась и все-таки успокаивающе положила прекрасной Кайе ладонь на колено.

– Да нет же! Ох, океан… это и правда сложно, – пожалуй, прежде чем вот так с бухты-барахты пытаться все объяснить, ей стоило все же собраться с мыслями. Или, может быть, заготовить речь, ведь она твердо решила во всем сознаться перед концом. – Обещай… обещай меня выслушать. До конца.

Она просто хотела, чтобы Кайя – отзывчивая, добрая, нежная Кайя – знала, что в этом мире есть (был) по крайней мере кто-то, кому было дело именно до нее. Ведь и сейчас она смотрела обеспокоенно – и участливо. И даже нашла в себе силы кивнуть:

– Х-хорошо. Хорошо, я обещаю.

Мирана сделала глубокий вдох – даже удивительно, как сильно именно в этот момент соленый воздух оцарапал ей горло – и попыталась все объяснить еще раз.

– Ладно. В общем, ни на каком корабле я не была. Я вообще впервые попала на корабль, когда вы меня подобрали. И не было у меня никакого переохлаждения, я просто не умела ходить, понимаешь? Да и сейчас не очень умею, – да уж, это было тоже не очень-то логично и ясно. Мирана неловко хохотнула, отнимая руку от колена Кайи и потирая лицо ладонями.

А прекрасная, понимающая Кайя молчала, ничего не отвечая, и от этого становилось только еще неудобнее. Но Мирана была не из тех, кто легко отступает, если что-то решил. Она попробовала снова. Попробовала с той части, которая казалась ей самой слабой. Попробовала те слова, которые точно будут понятны – но вместе с тем не приняты на веру.

– Ты… не ошиблась, когда пошутила, что это я тебе пела, Кайя, – четко и медленно произнесла ундина, глядя замершей в недоумении девушке прямо в глаза. Чудесные и ясные зеленые глаза, похожие на подсвеченные солнцем морские воды. – Это действительно была я.

Зрачок в оправе зеленой радужки дрогнул, темные ресницы мазнули по молоку кожи…

– Н-но ты… как ты… – бедная Кайя, она была шокирована и совсем не знала, что делать и как на это ответить.

Яркая, нежная, сострадательная – она была такой же, как люди, о которых ей толковала тетушка, пытаясь отговорить от опасного ритуала. Она была другой. И Мирана решила, что… она просто скажет. Но – не будет пытаться заставить ее поверить.

– Это все потому что я – ундина, не человек, – просто взяла и призналась она, наконец-то собравшись духом и перестав плавать по кругу. – И я… я здесь оказалась ради тебя, – изо рта ее вылетел маленький печальный смешок. – Хожу по земле ногами, чтобы быть поближе к тебе и видеть твою улыбку. Но, конечно… – Мирана коротко облизнулась, вдруг ощутив огромное желание умыться, а лучше – с головой окунуться в холодную воду, потому как, казалось, все тело ее вдруг вспыхнуло – неясно, от страха или смущения. – Я не смогу быть здесь долго. Мне дали всего десять дней, и я не выполнила условий сделки, поэтому… – она легонько пожала плечом, – я просто решила тебе рассказать правду, прежде чем придет срок отдавать свой долг.

Конечно, Кайя ей не поверила. Все это время внимательно слушавшая, она явно не ожидала такой истории, потому как, узнав ее, тотчас же отпрянула оскорбленно, словно ее ударили – и подскочила на ноги.

– Да что… что ты сказки-то мне рассказываешь? – лицо ее покраснело – может, от досады, а может – от гнева. Хотя на что тут злиться? – Ты надо мной смеешься? – ах, вот на что… Что ж, может, со стороны действительно так и виделось. – Я же ведь… я ведь правда хочу помочь! Да, я не специалист по душевным травмам, но…

Мирана в ответ мягко кивнула, одним только этим обрывая ее обиженную тираду, и вновь устремила взгляд на утонувшее в водах солнце.

Где-то там сейчас оставленный ею на долгие года Кораллит… Ничего, когда-нибудь все же она вернется. Просто уже другой.

– Я знала, что ты не поверишь. Думала… за эту декаду сумею тебе понравиться, и говорить ничего не придется, – еще вчера ей казалось, она неизбежно заплачет, но нет, она все же держалась. – Думала, смогу устроить так, чтобы ты была счастлива. Но одним пением тут ничего не сделать, – только сожаление о несделанном все равно встало комом в горле. –Тетя Виола была права.

Весь гнев Кайи от ее слов как будто схлопнулся и в секунду стих.

– Мне кажется, ты… – забормотала девушка как-то почти покаянно, словно устыдившись за собственную обиду, – тебе нужно отдохнуть. Может, это удар или помутнение… – она помотала головой, словно попытавшись как-то все утрясти в разуме. Словно попытавшись – но безуспешно – найти словам Мираны логичное объяснение. И то правда, что взять с… как она там сказала?.. С человека, у которого душевная травма?

Ундина улыбнулась ей уголками губ и, отведя глаза, встала с холодных камней причала.

– Приходи на восходе завтра на эту же пристань, – только и ответила ей она, – со мной попрощаться. Я хочу, чтобы последним, что я увижу, было твое лицо.