— Какая-то ты бледная. И на панду похожа, — подмечает Ино, вглядываясь в лицо Сакуры. Беспардонно подаётся вперёд и пальцем тычет в мешки под глазами. — Всё в порядке?

Сакура плохо спит третьи сутки, напряжённая работа не способствует нормальному отдыху, только усугубляет положение. Долгосрочные миссии, на которых месяцами сон был урывчатый и неглубокий, кажутся каким-то выдуманным безумием — совершенно непонятно, как получалось не просто существовать, но ещё и постоянно пребывать в полной боевой готовности и с успехом выполнять миссии, ночами писать отчёты и ни на минуту по-настоящему не расслабляться. Сейчас Сакуре тяжело прожить несколько дней в ненормированном графике, и это учитывая, что работа в больнице порой была более выматывающей. По крайней мере физически — морально в Отделе поддержки ей тяжелее, а о причинах задумываться времени банально нет.

— В абсолютном, — отвечает Харуно, отбиваясь от цепких лапок Яманаки. Фыркает недовольно, складывает руки под грудью и откидывается на спинку стула.

— Ну да, само собой, — криво улыбается Ино и ловит гневный взгляд Сакуры. На какую-то короткую секунду она даже радуется, что у подруги нет особой техники, убийственного взгляда. Нет злосчастного шарингана, вводящего в тихий страх, нет бьякугана, от которого не скрыться.

Но Сакура и без подобного прекрасно справляется — Ино чуть давится чаем под тяжёлым взглядом и цыкает.

— Прекращай, — говорит она, отставляя чашку. Ставит локти на стол и с интересом склоняет голову. Как только видит через свою чёлку… — Что тебя так выбесило? Кроме Какаши, разумеется.

Сакура прикусывает губы и морщит нос. Глаза щурятся, когда она на секунду задумывается о Шестом, но быстро надевает маску напускного безразличия. Впрочем, безрезультатно.

Она слишком явно раздражена — даже слепой заметит, что уж о лучшей подруге говорить. Но всё равно упрямится и не хочет признаваться даже самой себе, что понемногу загибается.

Работы навалилось в последние дни, напряжение в команде нарастает с каждым часом, Шестой постоянно отчитывает и подкидывает новые задания. Будто у него их целый склад, стоит махнуть рукой — пожалуйста, новый список дел чрезвычайной важности тут как тут.

Только за сегодняшнее утро Сакура успевает забежать в два Агентства, заскочить к Тсунаде — а это явно заслуживает отдельной истории, потому что «Сакура, не дури, сними перчатки», «Сакура, господи, слишком много текста», «О, Сакура, я придумала, как тебе помочь» — и набросать несколько прошений в разные инстанции. И ведь до конца рабочего дня ещё шесть часов.

Самое обидное — Какаши перестал хоть как-то говорить об успехах на работе, даже сухо не упоминает о том, что доволен выполненным заданием. Постоянно только раздражается и ведёт челюстью, и Сакуре понемногу начинает казаться, что так он её и вывихнет однажды. Заклинит в идиотском положении — и она не станет вправлять. Чтобы неповадно было.

Она улыбается этим мыслям, щурит глаза теперь довольно и расслаблено тянет сладкий напиток через трубочку.

— Меня бесит, что ты опять навязываешь свидания. Я же говорила, некогда мне, не хочу.

— О, это совершенно особенное свидание будет, обещаю! — Ино улыбается хитро-хитро, явно довольная собой. Сакура хочет ответить ещё что-то, но…

Но телефон противно пищит, и она уже знает, кто её опять хочет. Мнёт губы, пальцами быстро стучит по кнопкам. Какаши не соизволил позвонить, отправил только короткое сообщение.

Невероятно бесит. Неужели нельзя было сразу сказать, что нужно отправить ещё и несколько официальных писем для Каге? И почему вообще электронное письмо в развитом-то обществе не считается официальным.

Нет, он просто издевается над ней, определённо. Сакура уверена в этой мысли как никогда раньше. Ей думается, что создание таких эмоциональных качелей — хорошо продуманный план Шестого, чтобы заставить её страдать побольше. Мотив она, правда, не может распознать, но это же господин Шестой. Как иначе.

— Свинка, ты уж извини, мне уже нужно бежать, — Сакура оставляет несколько купюр в центре стола, поднимается на ноги. — Оплатишь за меня?

— Я тебе сообщением скину, где и когда тебя будут ждать, — гнёт свою линию Ино. — И отговорки не принимаются. Последнее, обещаю, ты не пожалеешь.

— Ты даже не представляешь, как надоела мне, — оборачивается, бросая через плечо. Поджимает губы. Добавляет с нажимом, — это точно последнее. Или я прикрою твою цветочную лавочку.

— Какие мы грозные. С Какаши тоже такая?

Ино лисой глядит из-под ресниц, пытаясь что-то высмотреть в лице подруги. Сакуре сразу становится как-то неловко, поэтому она кидает грозный взгляд на прощание и спешно выходит из кафе.

Обед закончился всего минуту назад, а он уже…

— Господин Шестой, — грубовато произносит она, слышит чуть недовольный выдох — явно сквозь зубы — и продолжает уже спокойнее. — Прошу прощения, господин Шестой. Могу я спросить, когда должна отправить письма?

Среда ровно до этой секунды была любимым днём недели Сакуры. Все самые срочные дела уже выполнены, важные посетители приняты, приказы доведены до необходимых лиц и частично исполнены. Конечно, не стоит забывать и о прочих обстоятельствах, ждущих решения, но работа уже выставлена на поток. И внеочередной поход на почту, когда можно было потратить это время с большей пользой, явно не вписывается в планы.

— Не забывайся, Сакура, — телефон искажает привычный голос, делает его более грубым и почти царапающим. — Сегодня. В ближайшие полчаса.

— Но когда мне заняться работой Отдела? — она старается не повышать тон, но чуть срывается на истерические нотки. — Почему вы не можете сами выйти из Офиса и отправить четыре несчастных письма? Дело трёх минут, зачем вам…

— Я недостаточно понятно объяснил? — Какаши говорит чуть тише, слышится хлопок двери и посторонние голоса. — Немедленно пришла, взяла пи…

— Попросите Шикамару. Наруто в конце концов, да хоть…

— Сакура. Ещё одно подобное замечание — отстраню от должности, и будешь сама объяснять Тсунаде причины. Хватит меня раздражать, я начинаю задумываться о ротации кадров, — обрывает он, и Сакура напрягается. Снова забылась, кусает щёку и старается взять себя в руки. —  В ближайшие десять минут доберись до Офиса. Дальнейшие инструкции получишь на месте. Действуй.

И он бессовестно отключается, не давая даже шанса ответить. В трубке слышатся короткие гудки — «пик-пик», и глаз Харуно дёргается в такт.

Сакура делает несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться и не закатить истерику посреди оживлённой улицы. В который раз пытается сосчитать до десяти — мама всегда говорила, что это безотказный способ успокоиться. Возможно, она права, но у Сакуры свои методы — на каждый счёт она представляет, как бросает кунай в чучело. Хотя нет — в пугало.

На несколько секунд действительно легчает, взгляд становится чуть более ясным.

Телефон пищит, извещая о новом сообщении. Она шумно выдыхает через нос и быстро читает.

— «Помни о дисциплине»?! Боже, он издевается! — Сакура правда старается сдержаться, но громкий крик в небо заставляет прохожих ошарашено отскочить от неё. Уж лучше она напугает посторонних, чем не выдержит и сорвётся на начальника. — Я что, единственный сотрудник в чёртовом Отделе?! Чтоб ты провалился, чёртов Шестой! У-ух, тиран, ну я тебе устрою!

А может, она и так сорвётся. Самую малость. Вредно держать в себе.

С бешеной скоростью мимо проносятся здания, люди букашками мелькают. Поезда не могут развить такую скорость, но взбешённой Харуно всё под силу — она упрямо прыгает по крышам, пугая мирно сидящих птиц. Они разлетаются в стороны, и девушка только упрямо взмахивает рукой, отмахиваясь от выбившихся перьев. Всю дорогу до Офиса Хокаге Сакура преодолевает за три минуты, гневно сжимает руки в кулаки, проносясь по этажам. Сотрудники вжимаются в стены, не желая вставать на пути рассерженной помощницы, и она этому только рада. Не приходится лишний раз сбавлять скорость. Значит, уже совсем скоро она будет у Какаши и сможет…

— О, Сакура-чан, а ты…

Наруто возникает на пути, явно не улавливая атмосферы. Беззаботно улыбается, но Сакуре видится издевательский оскал. И она уже знает, о чём этот мальчишка хочет попросить.

— Кыш! Чтобы этот документ был на моём столе через десять минут! И молись, чтобы в нём не было ошибок.

Она проносится мимо Узумаки, не смотрит даже в его сторону. Он только ошарашено глядит вслед и недоумённо кривится, обдаваемый резко поднятым потоком воздуха. От двух горячих чашек в руках поднимается пар.

— Вообще-то, я хотел лишний кофе отдать…

Сакура уже не слышит, врывается в кабинет Какаши, громко хлопает дверью, не успевая прийти в спокойное состояние приличной сотрудницы. Преодолевает расстояние до стола в несколько секунд, упирается бедром и наваливается рукой на гладкую поверхность. Сдувает мешающую прядь волос с глаз и впивается гневным взглядом в мужчину. Знает, что позже определённо точно получит выговор за такое поведение, но не может ничего с собой поделать.

А Какаши не поднимает головы даже, всё так же смотрит в монитор и что-то вычитывает, не моргает даже будто. Зрачки быстро скачут по строкам, выхватывают ключевые слова и продолжают поиск.

Сакура прочищает горло и от досады и злости чуть скребёт ногтем по столу.

— Господин Шестой, я пришла. Дайте мне письма, я их доставлю прямо…

— О, Сакура, — Какаши чуть вздрагивает, и она не может определить, нарочно ли. — Не слышал, как ты вошла.

Нет, точно нарочно. Он специально над ней издевается. Не услышать стук каблуков и хлопок двери было просто невозможно, и Сакура прикусывает нижнюю губу, быстро облизывает её.

Если она сейчас убьёт его, скажет, что защищалась. От несправедливости, от издевательств, от наглости и высокомерия, от вседозволенности. И её, она готова поспорить, оправдают и вдобавок сочтут жертвой.

Но она только глубже втягивает воздух и выдавливает дежурную улыбку. Молчит, потому что знает — скажет хоть слово, и не сможет замолчать. Просто не сдержится и наговорит лишнего. Правдивого с её стороны, разумеется, но лишнего. И определённо влекущего за собой нудные лекции и замечания.

— Сакура? — Какаши неожиданно невинно заглядывает в её глаза. Кажется, чуть улыбается уголком рта, маска собирается небольшими складками. Голос мягкий, ластится котёнком, льётся мёдом. — Так зачем ты пришла?

— Письма, — улыбается она, но левый глаз предательски дёргается. — Ваши письма, господин Шестой.

— О. Я разве не сказал, что попросил Наруто их отправить? Ты должна была его встретить, он как раз покупал кофе и собирался выходить. И ещё — ты опять забыла про дисциплину, поэтому я вынужден принять меры.

Какаши — она уверена — улыбается, разве что не сверкает зубами, скрытыми маской. Будто ждал очередного её промаха как маленький ребёнок ждёт новогодний подарок. В глазах не пляшут, бьются в угаре бесы, и Сакуре очень хочется простонать в голос. Но она должна быть железной.

— Прекрасно, господин Шестой. Тогда, я могу быть свободна?

— Нет.

Сакура выпрямляется, грудь уверенно вперёд, плечи распрямить — как там, чтобы отпугнуть противника, нужно показаться больше него? Осталось только руки поднять над головой и замахать ими. Вот Шестой испугается.

Она замирает, покорно в пол смотрит. Молчит и ждёт.

Хватает ровно на минуту.

— Что же, в таком случае, позвольте отчитаться, — начинает нарочито спокойно. Обходит стол, становится за спиной Шестого и без спросу берётся за мышку. Сворачивает открытую вкладку — надо же, действительно работает, открывает почту, последнее письмо от Тсунаде и начинает долгий рассказ.

Водит курсором по строчкам, акцентируя внимания то на одном предложении, то на другом. В какой-то момент понимает, что перешла на шёпот, склонилась опасно близко — какой-то сантиметр, и влажные губы заденут ухо Какаши. Грудь почти касается его спины, каких-то три сантиметра, но Сакура продолжает говорить.

И внутренне ликует — никаких неприятных ощущений, значит…

— Что… — голос Какаши хрипит, и он прокашливается. Сакура искоса глядит на него, отрываясь от экрана. — Что за «шаги к излечению»?

Харуно сама на секунду подвисает, переводя взгляд на чёрные буковки. Снова перечитывает строку — и только потом понимает.

— Госпожа Тсунаде отправила вам рекомендации для меня по ошибке, — Сакура выпрямляется и последние слова говорит с нажимом, выделяя. — Не обращайте внимания, я сама…

— Нет.

— Простите?

На какую-то секунду думается, что она ослышалась. Кажется, что поменялась местами с Шестым, и теперь она — задыхающийся от наглости подчинённого начальник.

Цокает каблуками, отходя на своё место — перед Какаши, хмыкает, добавляя про себя издевательское «спасибо, не на коленях». Резко мотает головой, отметая глупую мысль.

Слишком много их в последнее время.

А Шестой заинтересованно перечитывает, обдумывает что-то про себя. Сакура молчит, выжидающе смотрит, ожидает хоть какого-то ответа. Но вязкая тишина не собирается отступать, обволакивает всю. Харуно прокашливается.

— Я всё равно хотел поговорить о твоих… — он выразительно смотрит на её руки, как раз поправляющие перчатки. — О твоём новом имидже. Не собираюсь о причинах спрашивать, но хочу помочь.

Это становится интересным, Сакура ненароком подходит ближе. Удерживает себя от желания снова упереться о стол.

— Господин Шестой, спасибо, но я в состоянии справиться сама.

Какаши устало вздыхает.

— Тогда давай начнём с твоей работы, — говорит жёстко, разрушая лёгкую атмосферу. — Ты недостаточно корректно выполняешь свои обязанности. Ты, если быть откровенным, не понимаешь одну значительную деталь.

Сакура поджимает губы упрямо, в голове вспыхивают списки обязанностей, составленные Шестым и врученные почти месяц назад.

— Господин Шестой, — роняет робко. — Пожалуйста, скажите прямо, что вы подразумеваете, я не понимаю.

Она замечает, как он закатывает глаза, почти говоря «это я и без тебя вижу». И Сакура не выдерживает, даёт себе слабину. Устало выдыхает, складывает руки на стол. Кладёт на них голову и опускается на колени, хотя несколько минут назад прогоняла эту мысль.

— Господин Шестой, за что вы так со мной… — Сакура говорит чуть слышно, некоторые слоги проглатывает. — Не очень-то я железная.

Какаши смотрит заинтересованно. Склоняет голову чуть вбок и протягивает руку. Пальцы замирают в нескольких сантиметрах от волос девушки, она будто и не чувствует.

— Я понимаю, что у нас много не готово, ошибки мои… Но я правда стараюсь, — она почти хнычет. — Мне столько нужно ещё разобрать, столько сделать, а проверка вот-вот нагрянет. Может даже через пять минут! А я, вместо того, чтобы приводить всё в порядок, ношусь как какая-то… как какая-то секретарша. Как посыльный ваш, а не помощник. Хватит издеваться, пожалуйста.

Какаши улыбается и всё-таки опускает ладонь на голову Сакуры. Чуть поглаживает, берёт прядь волос и пропускает её через пальцы.

Сакура напрягается от прикосновения, закусывает губы, ожидая холод, но вместо — только мурашки и покалывание пальцев. И снова анализировать позже, потому что Хатаке заговаривает, спутывая мысли.

— А я всё ждал, когда ты скажешь.

— Что? — Сакура беспокойно вскидывает голову, почти вырывая прядь. — Скажу что?

Он убирает руку и неопределённо ведёт ей по воздуху. Сакура следит за плавными движениями пальцев, подмечает, что они удивительно красивые и очень длинные, но не находит в них ответа на вопрос. Переводит взгляд на его глаза и чуть сводит брови.

— Сядь, — Какаши кивает головой на диван. Сакура послушно перемещается, он усаживается рядом, привычно слева. — Вспомни, что я говорил, когда ты только начинала работать.

Сакура откидывается на спинку дивана, прикрывает глаза.

— Забыть про «Какаши-сенсей» и…

— Сакура, — обрывает чуть грубовато, складывает руки на груди. — Включи голову хотя бы раз за сегодня и подумай. Про обязанности.

Сакура кривит губы, глаза по-прежнему закрыты. Несколько секунд молчит. Она прекрасно помнит обязанности, но не может отыскать нужную и путается.

— Я сам с собой говорю? — спрашивает Какаши, и она вскидывается. Видит мрачный взгляд и чуть резче выдыхает. — Ты не соизволила запомнить элементарного? Я говорил, что главная твоя обязанность — контроль состояния сотрудников Отдела. Верно?

Сакура отрицательно качает головой. Она точно помнит весь диалог, до мельчайших подробностей, и уверена, что главная её обязанность — контроль деятельности Отдела и ведение документации. Где-то между затесались выполнение поручений Какаши, посещение с ним различных Агентств, составление планов и многое-многое другое. И только после медосмотры трижды в неделю.

— Нет, не это главное…

— Ты снова со мной споришь? — он чуть раздражённо ведёт челюстью. — Это, Сакура. И ты облажалась с самого первого дня.

Какаши говорит серьёзно, по глазам видно. Мысли бешеными конями носятся в голове девушки, но понять, где ошиблась, не получается.

— Сколько сотрудников в Отделе поддержки? — нетерпеливо спрашивает Хатаке. Чуть поводит плечами, хрустит шеей и откидывается на спинку дивана. Но глаз с Сакуры не спускает.

— Семь.

— Перечислить.

Он говорит холодным тоном, и Сакура чувствует себя маленьким ребёнком. Глупая несмышлёная девочка, которая даже чакру толком контролировать не может. Раздражает.

Потому что она правда не может её контролировать, чакра непослушным, диким огнём вырывается из кончиков пальцев, стоит хоть на секунду отпустить контроль.

Сакура чуть прикусывает щёку изнутри. Вспоминает, как Какаши рассказывал о том самом контроле. Учил ходить по деревьям. Тогда его тон был терпеливым, мягким, но настоятельным. Таким, который не забывается. И беззаботные дни всё ещё свежи в памяти.

В воздухе пахнет зелёной листвой и тёплым ветром. У неё первой получается взбежать на дерево, и Какаши довольно щурит глаза. Чуть заметно кивает, а позже, когда тренировка закончена, хвалит и мягко треплет волосы — и ей всё ещё приятно вспоминать выражение его лица в тот момент.

Сейчас его голос и взгляд совсем другие, местами слишком отстранённые, только и ей не двенадцать.

Сакура слишком сильно кусает щёку и морщится. Быстро проводит языком по ранке и поворачивается к Шестому, раздражённо смотрящему, но молча ждущему такого простого ответа.

— Наруто, Шикамару, Моэги, Конохамару, Неджи, Саске и я. Семь человек, — быстро проговаривает. Вскидывает брови, будто вспоминая. — И вы восьмой, как руководитель.

— Верно. А о состоянии скольких человек ты заботилась всё это время?

Сакуру всё ещё раздражает тон Какаши, и её глаза смотрят будто из-за стекла. Взгляд твердеет, голос становится холоднее и почти скребёт.

— Тоже семь человек, — она фыркает. — У нас какая-то викторина?

— Не хами. Перечислить.

— Извините, господин Шестой. Наруто, Шикамару, Моэги, Конохамару, Неджи, Саске и вы, — Сакура вновь зыркает на него. — Я не понимаю, почему вы… Оу.

Замолкает так же резко. Частички паззла встают на места. Она действительно облажалась.

Какаши закидывает руки на спинку дивана и расслабляется.

— Вижу, ты поняла. Забота о себе — тоже часть работы, Сакура. О всех превышающих норму нагрузках и состоянии здоровья ты…

— Должна была заботиться. И, в случае игнорирования, сообщить вам.

Она притихает, не зная, что ещё добавить. Тупит глаза в пол, сжимает плотную ткань юбки и мнёт её.

— Ты должна была попросить о помощи. Нельзя рассчитывать только на себя.

— Больше не на кого, — отзывается Сакура. Упрямо хмурится. — Я всегда справлялась одна. И должна справляться одна. Если я слишком много думаю о ком-то другом, допускаю ошибки, которые могут стоить жизни.

В ней говорит обиженный ребёнок, и Какаши ясно это видит. Яснее, чем когда-либо. Вглядывается в её почти остекленевшие глаза и сжатые руки. Снова смотрит на перчатки, но Сакура не замечает. Слишком погружена в себя.

Она думает о прошлом, и это слишком легко читается во взгляде. Оно определённо не такое, как ей бы хотелось. Сакура в чём-то себя винит, не хочет принимать помощь со стороны. Когда дело доходит до работы, ни на кого толком не полагается. Даже не думает о подобном, помня, как часто в детстве нуждалась в ком-то.

Тсунаде всегда говорила, что Сакура упёртая. Но не только — ещё упрямая. И действует почти за её спиной, «по ошибке» отправляя предложение-намёк-просьбу бывшему учителю. Какаши хмурится.

— Спасибо, господин Шестой. Я осознала ошибку, — Сакура смаргивает оцепенение и смотрит чуть мимо его глаз. Вспоминает, зачем вообще пришла и решает перевести тему в привычное рабочее русло. — В таком случае, я лишь считаю нерациональным распределение нагрузки в данный момент. Моя обязанность сейчас — подготовить Отдел к проверке, поэтому, пожалуйста, попросите менее занятых сотрудников выполнять мелкие поручения. В конце концов, Наруто, к примеру, достаточно долго работал под вашим руководством и сможет выполнить задания без ущерба Отделу. На этом всё.

Сакура поднимается с дивана, и Какаши резко встаёт на ноги следом. Смотрит строго и чуть угрюмо, но кивает.

— И ещё, — его голос достигает у самой двери, когда Сакура уже готовится вернуться к работе. — Я говорил, что ты получишь дальнейшие инструкции. Я переслал перечень необходимых к утверждению документов, сними по две копии с каждого и вшей в дела. Фума придёт в пятницу.

Сакура чуть бледнеет. Она боится самого факта проверки, даже зная, что та не особо страшна.

По правде, страхом она обязана Тсунаде. Её проверки всегда были сложными, неожиданными и крайне изматывающими. Ей был важен результат, а Сакура больше концентрировалась на процессе. Отвлекалась на мелочи, стараясь улучшить технологию. И упускала из виду основное.

Тсунаде всегда находила ошибки. Она же и напоминала, что малейшая оплошность может привести к наихудшему результату. Взмах крыла бабочки может поднять ураган — кажется, так она говорит.

Сакура хмурится — на своём опыте поняла. Успела набить шишки несколько лет назад, и повторять не хочется.

— Это же внеплановая проверка, откуда…

— У меня свои источники, — Какаши, напротив, совершенно спокоен и не разделяет нервозность Сакуры. — У тебя всё готово, их проверка больше формальность. Хокаге всегда самостоятельно справлялись с работой, а у нашей системы уже есть положительные результаты. Она себя оправдала. И Фума — не зверь. Он держит Полицию в строгости, но никогда не судит предвзято и несправедливо. Считай, просто тренировочный бой на экзамене.

— Вот только наши тренировочные бои были на редкость жестоки, господин Шестой.

***

И всё-таки Фума действительно не так страшен, как думается Сакуре. Его голос энергичен и по звучанию немного напоминает Наруто, разве что самую малость серьёзнее. И это способствует лёгкой атмосфере.

Он ленно пролистывает документацию и явно не пытается найти недочёты. Видно, что бумажная сторона вопроса Фуме не особо интересна. Его слух всецело сосредоточен на речи Сакуры, и кажется, что любую — даже малейшую — смену интонации, дрожь голоса он улавливает.

Сакура чуть подтягивает перчатку и вновь указывает на график. Ведёт по яркой зелёной линии вверх.

— Как вы видите, Агентство общественной безопасности функционирует более продуктивно, чем ранее. Исчезает лишнее время на распределение, поскольку Хьюга Неджи оперативно и максимально результативно распре…

— А в чём смысл распределения извне? — Фума закрывает папку и с неподдельным интересом в глазах осматривает Сакуру.

Она запинается буквально на полсекунды, бросает короткий взгляд на Какаши. Он неподвижно сидит во главе длинного стола переговоров, не желая никак подбадривать или давать указания. Держится достаточно небрежно, скучающе смотрит на подчинённую, спина ровная. Отвечать за Харуно он тоже не собирается, давая возможность показать себя.

Сакура скрывает секундную заминку за улыбкой и взглядом на Фуму. Чуть склоняется к нему, показывая, что вопрос услышан.

И начинает заранее подготовленную речь.

— Отдел поддержки, в частности Нара Шикамару, как непредвзятое лицо, проанализировал работу Агентства общественной безопасности. Было выявлено, что работа Агентства не столь эффективна, как могла бы быть. Как видно на графике, — она опускает предыдущий лист на стенде и ладонью задерживается на одном из полей диаграммы, — больше времени тратилось на распределение, ожидание подтверждения господином Шестым Хокаге, перенаправление документов. И к устранению проблемы, в частности к исполнению заказов, агенты приступали лишь спустя несколько суток. Порой квалификация растягивалась на неделю, что, несомненно, является критически важным…

Сакура почти что соловьём разливается, танцует вокруг графика, изгаляясь, распинаясь. Преимущества, преимущества и снова преимущества, ничего кроме она показывать не намерена. И нервозность свою не покажет — если она хочет после довести до ума свой собственный проект и реализовать его, презентовать Отдел поддержки ей ничего стоить не будет. Проще простого.

А Фума молчит, даже не смотрит на подготовленные графики. Зато цепляется за глаза Сакуры, и ей внутренне некомфортно от такого внимания. Но она не запинается ни на секунду, продолжая рассказывать об эффективности новой системы.

— И теперь, когда отсутствуют этапы предварительного распределения, распределения внутри Отдела и согласования, Хьюга Неджи, отвечающий за координацию Агентства общественной безопасности, ежедневно распределяет поступающие задания. Единая система позволяет обойтись без пересылки документов, и агенты приступают к выполнению уже спустя несколько часов после поступления задания.

Шестой незаметно кивает её словам, но взгляд напряжённый — что-то Сакура делает не так, и он скорее подтверждает её оплошность. Становится некомфорно.

— Почему координацией агентств не занимается Хокаге лично? — Фума упирает локти в стол, подпирает подбородок. Голос всё такой же тёплый, но Сакуре становится прохладно. — Я верно понимаю, что Отдел поддержки заменил Хокаге, и этот пост теперь не имеет никакого смысла, кроме церемониального? Госпожа Харуно, ваш рассказ… несколько водянист. Будьте добры, покиньте зал совещаний. Оставьте нас с господином Шестым наедине.

Сакура почти давится воздухом. Ей хочется возмутиться и доказать, что Фума ошибается. Показать, что у неё достаточно аргументации. В конце концов, она столько времени потратила на то, чтобы подготовить презентацию Отдела.

Она неосознанно озирается на Какаши. В его глазах ясно читается холодное «свободна», и ей остаётся только поклониться и бесшумно прикрыть за собой дверь. Не сейчас — напоминает себе. Вовремя отступить и признать поражение — тоже победа. Пусть и горькая.

— Ну что там?! — Наруто возникает буквально из ниоткуда. Мельтешит перед глазами как солнечный зайчик. Сакура щурится. — Как прошло, Сакура-чан?

— Отвратно. Возвращаемся в кабинет.

И, не объясняя ничего более, она уходит.

Устало валится в своё кресло, заводит руки за голову и откидывается назад. Старается не обращать внимания на резко наступившую в кабинете тишину. Не видит, как Наруто следом прокрадывается и понуро качает головой.

Тсунаде была права. Ей необходимо больше учиться, больше работать над постановкой речи. Нужно быть более уверенной и последовательной. Находить выход из всех ситуаций и отвечать на любой каверзный вопрос.

Какаши не раз говорил, что её аргументация слаба. Хотел помочь написать сопутствующую презентации речь, отрепетировать — в своей манере правда, со строгими и раздражёнными взглядами, холодными словами и цоканьем языком, но «помочь», а она отказалась. Заверила, что справится и сама, и так позорно провалилась. Если Отдел не одобрят…

Она сводит брови и крепко жмурится.

Не только в Отделе ведь дело. Если она провалится сейчас и не наберётся должного управленческого опыта, не сможет стать достойной преемницей Тсунаде.

— Что там произошло? — голос Саске разрезает тишину, и Сакура вскидывается, вырванная из своих мыслей. — Не расслабляйся.

Сакура цокает языком, закатывает глаза. Не стоило забывать, что Учиха никогда не славился пониманием атмосферы и личных границ.

— Я не смогла достаточно аргументировать необходимость нашего Отдела. Он спрашивал, зачем нужны мы, если есть господин Шестой. И зачем тогда нужен господин Шестой, если есть мы.

Саске изгибает бровь, заглядывает в глаза. На коже проступают мурашки, контраст с почти прикосновениями к Какаши слишком резкий. Там — расстояние меньше сантиметра, сейчас — два метра, а чакра уже норовит вырваться, и Сакура поправляет перчатки под столом. Так, чтобы никто не заметил. И после продолжает с лёгкой улыбкой.

— Я зря отказалась от помощи господина Шестого, поэтому…

— Ты могла попросить меня помочь, — Саске почти обвиняет, подходит ближе. Разминает шею рукой и ей же после опирается о стол Сакуры, нависая неприятно, вжимая давлением в кресло. — Но ты всё так же упорно меня избегаешь. Да, Сакура?

— Конечно нет, — она бессовестно врёт с выученной улыбкой. — О чём ты?

Впрочем, вопрос ответа не требует. Сакура прекрасно понимает претензию. Одно только сегодняшнее утро крайне показательно.

Сакура привычно первой приходит на работу, осматривает Шестого и утверждает ежедневный план. Возвращается в Отдел, проверяет состояние команды. И если при осмотре того же Наруто она тратит две минуты, с Саске справляется за одну. Она и так использует максимально дозволенное расстояние ладони до тела, но с Учихой хочется его увеличить вдвое. Но она — профессионал, поэтому просто прикрывается волосами от взгляда глаза в глаза, всё время поправляет перчатки и справляется в рекордные сроки без ущерба качеству осмотра.

После — привычный инструктаж и напряжённая работа. Не из-за сложности, но из-за компании. Саске вечно где-то рядом, слишком быстро выполняет задания и отдаёт документы на подтверждение. Сакура не выдерживает и просит передавать их все сразу, в конце дня. Лишь бы за один раз и с минимальным контактом.

Ей физически тяжело дышать одним воздухом с Учихой; кажется, будто лёгкие наливаются водой и замерзают. Камнем тянут вниз, не позволяют ни вдохнуть, ни выдохнуть.

И было глупо рассчитывать, что Саске не заметит. Потому что перемены и напряжённую атмосферу улавливает даже Неджи, который, кажется, всегда сам по себе.

— Не думала о том, чтобы разграничить работу и личную жизнь? — спрашивает Хьюга, выловив Харуно в перерыве. — Ваши холодные войны с Учихой мешают нормальной работе. Сбивают с толку.

— Извини, конечно, Неджи, — Сакура тогда чувствует себя школьницей, напортачившей в самом простом задании, и оттого раздражённо упирает руки в бока и защищается. — Но мы не в холодных войнах. Просто… отвыкли друг от друга, вот и приспосабливаемся заново. И тебя это не должно касаться.

Неджи скептически осматривает её, цепляется за напряжённые мышцы лица и лёгкое помутнение в глазах. Хмыкает.

Сакура знает, что от бьякугана невозможно скрыться, но Неджи и без него всегда точно подмечает детали. Стоит только присмотреться получше. Поэтому она улыбается чуть шире, смягчая черты лица, поправляет и без того опрятную прядь волос и отступает на шаг.

— Это касается всех сотрудников Отдела, — спокойно говорит Неджи, держась привычно выше. — Будь добра, разберись с этим. Не хочу, чтобы у нас были проблемы.

Сакура прикрывает глаза и похлопывает себя по щекам. Голос Саске возвращает в настоящее.

— Возможно, нам нужно поговорить. В ближайшее нерабочее время.

— О, вечером я…

Сакура не успевает придумать достойную отговорку и хочет сказать, что собирается отоспаться и прийти в себя. Но закончить реплику мешает телефонный звонок. Она быстро достаёт телефон из сумки и, извинившись перед Саске и безмолвно благодаря звонящего, выходит в коридор.

— Привет, мам.

— Сакура! Ну до тебя не достучаться.

Голос Мебуки мягкий, Сакура незаметно для самой себя улыбается. Прикрывает устало глаза, прислоняется к стене спиной и позволяет себе отвлечься от работы и Саске.

— Сакура, ты совсем перестала ко мне заходить, а теперь и не звонишь, — она отчитывает дочку, но совсем без строгости в голосе. Скорее с улыбкой, не всерьёз. — Ты сейчас сильно занята?

— Только отделались от проверки, — Харуно выдыхает и раздражённо цыкает. Держит телефон плечом и снова поправляет перчатки, когда Саске выходит из кабинета и задерживает на ней взгляд. — Но работы хватает. Что-то срочное?

Учиха не спешит уходить, рассматривает Сакуру. Почти режет острым взглядом, силится заглянуть в глаза.

Сакура отворачивается, смотрит на лестницу и упирается в Какаши. Тот, казалось, хотел спуститься на этаж ниже, но, почувствовав на себе взгляд, меняет направление. Подходит вплотную и вопросительно смотрит на зажатый плечом телефон.

Харуно поджимает губы.

— Ты слушаешь, Сакура? Алло, Сакура? — Мебуки повышает голос, почти кричит в телефон. — Сакура?!

— Да, прости. Что ты говорила? — Сакура виновато поглядывает на Шестого и жестом просит минуту. Замечает, как он складывает руки на груди и прислоняется плечом к стене совсем рядом. Взгляд упирается ему в грудь. — Только быстрее, пожалуйста. Господин Шестой…

— О, конечно. Приходи сегодня вечером к нам с папой, после работы. Буду ждать, — и, не дождавшись ответа, Мебуки завершает вызов.

Сакура спохватывается и, прижав руки по бокам, крепко сжимая телефон, кланяется.

— Прошу прощения, господин Шестой.

— Для личных звонков есть обед и внерабочее время. Я, кажется, упоминал об этом.

Голос Какаши холодный и неприятный. Скрипом отдаётся в ушах.

— У тебя свободное время?

Сакура разгибается и поворачивается к Саске, синхронно с Шестым заглядывает в его лицо.

— Я хотел переговорить с ней по работе, — язвит Учиха. Повторяет жест Какаши одной рукой, держась за плечо.

Сакура кожей чувствует, как Хатаке взглядом проскальзывает по её спине. Ощущение вскоре проходит, и она знает — он снова смотрит на Саске. Заглядывает в глаза Учихи, игнорируя неприятные ощущения, и наталкивается на молнии. Точно. Снова сцепились.

— Я слушаю тебя, — говорит, обращаясь к Саске, и он переводит взгляд на Сакуру. — Вечером я иду к матери, прости, не смогу уделить время. А в выходные у меня свидание.

Саске выразительно смотрит на Какаши за её спиной, взъерошивает волосы. Бурчит что-то недовольно под нос, но всё-таки заговаривает — как раз перед тем, как Сакура решает поторопить, чуть постукивая носком туфли.

— Что же, я пытался по-хорошему. Но ты не хочешь со мной разговаривать вне работы по своему желанию, — он хмурится, смотрит холодно и чуть отрешённо, будто сквозь. — Я тебя услышал, Сакура. Больше сам не подойду. Общайся дальше с…

Снова недовольный взгляд за спину. Сакура видит, как меняется выражение лица Саске, как он ломает себя. Грубо выдыхает, до боли сжимает зубы и цедит:

— …с господином Шестым, — Учиха вскидывает подбородок. — Я должен подойти к Фуме, он ведь не ушёл ещё?

— Нет, — отвечает Какаши. — Он ждёт тебя в зале совещаний, как раз хотел тебя позвать.

Сакура не рискует оборачиваться к Шестому даже тогда, когда Саске уходит, бросив на неё последний недовольный взгляд. Ей думается, что он неверно истолковывает её слова о свидании, но исправлять не хочется. Из вредности.

И вообще, она ничего не обязана ему хоть что-то объяснять. Захочет — хоть с кем пойдёт на свидание, хоть с…

— Сакура?

…Какаши.

— Да, господин Шестой? — Сакура оборачивается и встречается с взглядом Хатаке. Давит улыбку. — Вы хотите о Фуме поговорить?

Какаши кивает, устало опираясь о стену. Сакура слышит колокольчик, оборачивается — Наруто снова вышел из кабинета, коротко поклонился Шестому и утопал куда-то в сторону автоматов.

Тоже мне, бездельник.

— Он недоволен твоей неуверенностью. Но я не только за этим, — Сакура возвращает Какаши всё внимание. Заинтересованно глядит. — Ещё я бы всё-таки хотел помочь тебе.

Сакура мотает головой, волосы больно бьют по лицу, но она даже не морщится. Закусывает губы и топчется на месте.

— Это не связано с Тсунаде, — добавляет с нажимом. — Я, правда, хочу помочь. Давай встретимся в… день, свободный от свидания? Обсудим работу, дальнейшие планы и твою проблему, если захочешь.

— Это приказ начальника?

Какаши удивлённо вскидывает брови, маска не скрывает всех эмоций — лицо оживает. Кажется, он даже довольно ухмыляется. Выводит на эмоции и теперь радуется, как дитя малое. А ещё упрекал её в несерьёзности.

— Это просьба, — говорит он уклончиво, не уточняя — чья именно. Начальника или… Впрочем, оно и неважно. Сакура смотрит под ноги, задумывается, но ответ, в общем, очевиден.

Она храбрится, старается сама разобраться, но откровенно проваливается, допускает банальнейшие ошибки. Что с презентацией Отдела, что с перчатками этими. Она вроде бы придумывает, как справиться, но ей нужен человек для экспериментов. Те самые «шаги к исцелению», о которых упоминает в злополучном письме Тсунаде, спровоцировав цепную реакцию, невозможны без партнёра.

И если уж Шестой предлагает ей свою помощь в который раз — как только не плюнул на это занятие — отказываться после почти провала с Фумой — кощунство и великий грех.

Поэтому Сакура просто кивает, выдыхает чуть обречённо — «в воскресенье».

— Я сообщением отправлю, где и во сколько, — говорит он, и Харуно чувствует лёгкое де-жавю. Ещё один любитель сообщений. — Надеюсь, ты не опаздываешь.

Сакура уже ни на что не надеется. Она знает — выходные будут насыщенными.