Первого сентября они прибыли на платформу за полчаса до отправления. Других учеников практически не было — человека три, с шестых, седьмых курсов. Кажется, они добирались сюда пересадками. Варварски заняв места в вагоне старост, Василиса предложила подождать, пока прибудут другие префекты и лучшие ученики школы — у последних нужно было взять инструкции. Пенка расставила на небольшом столике чайный сервиз с маленькими пышными булочками на закуску.

— А ничего, что мы тоже здесь сидим? — полюбопытствовал Невилл и первым потянулся к своей личной чашке с ягодным узором — на каникулах Василиса каждому подарила такую, как знак, что их всегда ждут в гости.

— Весь вагон на десять человек? Ничего, потеснятся.

— До сих пор не могу поверить, что тебя назначили старостой, — сказала Дафна, добавляя в свой чай варенье.

— Я бы удивился, если бы этого не произошло, — Блейз цапнул ягодную песочную корзинку и прикрыл глаза от удовольствия.

— Мне кажется, профессор Снейп сделал правильный выбор. Лаванда, ты отлично с этим справишься, — Невилл аккуратно достал из сумки мимбулюс мимблетонию и поставил на стол. — Если что, мы тебе поможем.

— Конечно, это даже не обсуждается.

— Спасибо, — Василиса вздохнула, откидываясь на сидушку. Как бы она не упиралась и не отнекивалась, всё равно чувствовала ответственность.

Если бы кто-то спросил мнение Василисы, она бы сказала, что это было её самое продуктивное лето в плане безделья и мотания себе нервов за последние десять лет. К сожалению, поспать подольше у неё не получилось — в первых числах августа Пенка, виновато заламывая пальцы, попросила хозяйку проснуться. Лозы нехотя спустили её на землю — Василиса не выспалась и хваталась за лезущие под руку ветки, чтобы не упасть.

— Хозяйка, около вашей территории, у ворот находится маг. Он дважды присылал письма с просьбой встретиться, но — простите, хозяйка! — ваш сон важнее.

— Мой сон действительно важнее. Тебе знаком этот маг? Его магия? — Василиса взяла из рук домовушки лёгкий спортивный костюм и начала одеваться — всё-таки, спала она обычно в трусах, не каждого гостя так встретишь. — Давно он там?

— Да, хозяйка, — Пенка щёлкнула пальцами, и перед Василисой появились балетки. — Это тот маг, которому вы просили доставить ингредиенты. Маг находится около вашей территории уже четыре часа, проникнуть внутрь не пытался.

— Как интересно, — протянула Василиса, колдуя Темпус — значит, её посетитель ждёт примерно с шести утра. — Пенка, следи за ним. Если даст повод, его необходимо обездвижить и обезоружить.

Василиса подошла к воротам, позволяя лозам расползтись и открыть вид на незваного гостя.

— Здравствуйте, профессор.

Перед ней стоял мужчина, высокий и тощий. Бледный, с соломенными, отросшими до плеч волосами, он кутался в пальто, хотя на улице было тепло. Синяки под его глазами были похожи на провалы или смазанную подводку — достаточно, чтобы Василиса задумалась, когда тот в последний раз нормально спал.

— Я больше не ваш профессор, мисс Браун, — сказал тот вымученно и слегка покачнулся.

— Удивлена, что вы вообще смогли найти моё поместье. И что же вас сюда привело?

Василиса с тревогой наблюдала, как маг перед ней опускается на землю.

— Желание отведать вина. Ещё раз. Достойная причина?

Василиса не знала, что делать. Странная ситуация, новая. Ему что, совсем некуда идти? И почему тогда пришёл сюда? Что с ним делать-то теперь, оставить здесь?

— Назови своё имя.

— Бартемиус Крауч. Младший.

— Поклянись, что не причинишь вред мне и моему поместью.

— Клянусь.

Василиса с какой-то неясной на себя злостью потёрла лоб. У неё здесь не приют для сирых и убогих, она не какое-нибудь воплощение добродетели. Почему её вообще должна заботить судьба человека, который всего лишь дополнительно занимался с ней в школе. Тем более, преступника, который должен был сгинуть в Азкабане кучу лет назад.

— Пенка, в гостевую его. Приведи в порядок и дай зелья из моей аптечки — с розовой, жёлтой и голубой этикетками. И следи за ним.

Домовушка поклонилась и исчезла вместе с Краучем. Лозы пришли в движение, закрывая собой ворота. Василиса, всё ещё не веря, что это с ней происходит, запрокинула голову, внимательно рассмотрела облака на небе, которые складывались то в дракона, то в годзиллу, и решительно отправилась в поместье. Нужно было что-то решать.

Бартемиус, выпивший зелья, уснул. Василиса поводила над его телом палочкой, накладывая диагностическое. Ничего особенного, просто вымотался, причиной чему стали отсутствие отдыха и магическое истощение.

Провалялся этот бездельник три дня. Василиса успела проверить всю территорию, озаботиться поиском стройматериалов для будущего ресторана, написать по внушительному письму для Лисбет и Гилдероя, отправить приглашения в гости друзьям и получить от них подтверждения, что они обязательно прибудут в назначенное время. Василисе не очень хотелось, чтобы Бартемиус — «просто Барти, пожалуйста, Бартемиусом был мой отец» — сильно светился перед кем-то. В одном повезло, Ида работала где-то за морем, и поинтересоваться, что этот незнакомый мужчина делает в доме, никто не мог.

Разговор с бывшим профессором вышел тяжёлым — Василиса хотела знать всё и узнала. Выяснилось, что Барти осудили незаконно, бросили в тюрьму, после чего его вызволил оттуда отец и держал под Империо почти два десятка лет, потому что считал, что сам должен проследить за самой крупной ошибкой в жизни. Перед четвёртым курсом к нему пришёл Тёмный Лорд и помог освободиться от заклятия подчинения, ценой чему стала маленькая услуга — помощь в возрождении.

Василиса так и села, не зная, за какую мысль ухватиться. Получается, это она помогла возродиться Тёмному Лорду. Она. Помогла Лорду. Возродиться. Вот с чем были связаны беспокойства на факультете, родители змеек почувствовали Лорда через метку. И Снейп даже предупреждал: не высовывайтесь, никуда не лезьте. Пиздец. Помогла, называется.

— Пенка, коньяка мне.

— Какого, хозяйка?

— Любого!

Поместье ощутимо тряхнуло. Василиса злилась на свою беспечность, на свою доверчивость и абсолютное отсутствие любопытства — что ей стоило взять банальную клятву о неразглашении. Лозы под потолком зашевелились — Барти напряжённо переводил взгляд с них на свою бывшую ученицу.

— Я не говорил, что мне помогали. Но Лорд хороший легилимент — он мог узнать сам.

— Получается, благодаря мне начнётся очередная война.

Василиса взяла с подноса первую рюмку и опрокинула в себя. Она вдруг вспомнила свои размышления о том, что ей придётся выбирать сторону при возможном военном конфликте. Шестьдесят процентов — это бежать из страны, ещё сорок — примкнуть к Пожирателям. Василиса опрокинула вторую рюмку и потянулась за сигариллой. Боже, она в полной жопе.

— Так, какого чёрта ты здесь забыл? — Василиса дрожащей рукой прикурила от пляшущего в воздухе магического огонька. — Почему не сидишь в своём доме или не прячешься в другой стране, где тебя не знает каждая собака?

— Мой отец мёртв. Я считаюсь мёртвым. Палочку сломали в Азкабане. Счета и недвижимость Краучей заморожены.

— И ты, без гроша в кармане, — Василиса нервно стряхнула пепел прямо на поднос, — решил, что у меня тут приют для бездомных?

— Я трансгрессировал интуитивно. Искал безопасное место.

— Как тебе повезло.

Пока Барти притворялся Муди, он хотя бы не был такой… наглый, что ли. Василисе казалось, что перед ней подросток какой-то сидит, хотя этому «подростку» уже за тридцать. Повлияло ли на него в этом плане Империо? Безусловно. Нужно что-то делать, пробормотала она, нужно что-то делать. Хотя бы этого беглеца откормить — смотреть неприятно.

Идея построить тайное убежище вместо ресторана вдруг снова стала актуальной.

— Вина тебе не налью, ты на лекарствах, — Василиса затушила окурок и с усилием встала — поднос мгновенно исчез. —  Ещё день постельного режима, а там сам посмотришь. В хозяйское крыло и подвалы тебе хода нет. Также не рекомендую приближаться к саду — сожрёт.

Лианы на потолке зашуршали активнее. Барти нервно на них покосился.

— Ты здесь гость, так что не забывайся.

Следующие дни, до четырнадцатого августа включительно, Василиса только и делала, что нервничала, скупала разнообразные товары в неприличных количествах (шоппинг-терапия), пополняла склады, библиотеку и бар — её пугала возможность дефицита чего-либо. Были дополнительно заказаны удобрения и семена — под чарами стазиса им ничего не сделается, а Василиса хотя бы испытывала хоть какое-то облегчение, зная, что у неё есть запасы.

Ей казалось, что спрятаться от войны в своём поместье, как в бункере, решение идеальное, но всё равно опасное. Неизвестно, как вообще всё это будет происходить — мозг у Василисы пасовал перед какими-либо логическими выводами на этот счёт, так что она просто смиренно скупала редкие сорта чая и кофе, ходила по книжным и любопытно поглядывала в сторону настольных игр. Конечно, с магией пережить долгое время в заточении намного проще — вместо того, чтобы хранить воду литрами, Василиса могла просто использовать Агуаменти. Она уже выращивала овощи и ягоды, её деревья стабильно плодоносили, в теплице прорастали будущие ингредиенты для зелий и некоторые необычные цветочки, радующие глаз. Конечно, пришлось заказать те ингредиенты, которые добыть было сложно — животного происхождения, в большей степени. 

Василиса просиживала вечера, занимаясь пополнением зельев для домашней аптечки. К её неудовольствию, максимальный котёл, позволяющий не ошибиться в дозировках, вмещал всего пятьдесят литров. Такие использовали в Мунго, чтобы сварить достаточно порций за раз. Проблема была в том, что сложность приготовления зелья серьёзно повышалась — не перемешаешь достаточно усердно, и всё, получатся помои. Василиса использовала дорогущий золотой котёл на двадцать пять литров — из такого за раз получалось около восьмидесяти стандартных порций. Либо не получалось, но это была единственная неудача, о которой она никому не скажет.

— Может, кур начать разводить? — Василиса покачала головой и вычеркнула очередную идею из списка. — Нет, их сад пожрёт. Да и места у меня для них нет.

— Зачем тебе вообще живность? — Барти, оккупировавший кресло в кабинете, поднял взгляд от романа восемнадцатого века. — Ты же занимаешься своими травками, вот и занимайся.

— А вдруг мясо на складе кончится, а купить — как минимум проблематично?

— Ты свои склады видела? Хогвартс несколько лет можно кормить.

— Всего лишь несколько лет.

— Мерлин, — он закатил глаза, — тогда купи яйца в стазисе. Погибнут растения — перейдёшь на животных. Хотя, честно, я не понимаю, зачем тебе столько. Ты же одна живёшь.

— С Идой, — Василиса зачеркнула ещё несколько пунктов. — Я живу с Идой.

— Кто это?

— Моя мать.

— У тебя есть мать?

Василиса отвлеклась от блокнота, чтобы переварить вопрос. Не переварила — решила глотнуть вина.

— Есть, за морем работает. Слушай, Барти, — она показала на книгу, которую её гость держал в руках, — мне кажется, этот сентиментальный роман тебе мозги разжижает.

— Вообще-то, — он тыкнул пальцем в обложку, аккурат под названием «Викарий из Уэйкфилда», — это великолепная сатира своего времени. И я взял её из твоей библиотеки.

— Ну да, конечно, — Василиса вернулась к списку, бормоча себе под нос, — яйца, можно купить яйца. И ещё мяса, да, баранины, у меня мало баранины.

Сожительствовать с Краучем было забавно, в какой-то мере. И, скорее всего, он считал точно так же. Как Василиса поняла, тот никогда не интересовался делами именно домашними — сначала мать, а потом отец занимались любыми закупками и пополнением продовольствия, составлением для всего этого смет, расчётом потребляемых калорий, а также допустимыми для готовки блюд. Как любопытный бездомный кошак, Барти совал всюду свой нос, впрочем, не пересекая личных границ.

— Нет, вот скажи мне, — Барти не выдержал и снова отложил книгу, — как ты рассуждаешь?

— Ты о чём?

— Например, о мясе. Как ты понимаешь, что его достаточно?

Василиса вздохнула и отложила ручку. Детали так детали.

— Если брать в среднем, то я съедаю в день примерно полкило мяса, любого. Если увеличу порцию или включу мясо в каждый приём пищи, то около килограмма. Умножаю на дней в году, эту сумму умножаю ещё на четыре — на случай, если кормить придётся кого-то ещё. Итак, у меня есть семьсот тридцать кило мяса в год на условные четыре персоны. Так я поступаю с каждым видом мяса, будь то какая птица, свинина, телятина — неважно. Для каждого вида продуктов — молочка, крупы, приправы — я высчитываю отдельно.

Барти затупил в потолок.

— А это нормально вообще? Так все делают?

— А я знаю? У кого мне спрашивать-то, у домовиков в Хогвартсе?

— Подожди-ка, ты давно этим занимаешься?

Василиса задумчиво пролистала блокнот практически до начала.

— Пятый год.

— И пока ты учишься в школе…

— Закупки продолжаются в том темпе, будто я живу здесь безвылазно и с толпой друзей, — Василиса усмехнулась, — и это ты не знаешь, сколько килограмм фруктов я получаю с сада в год.

— Избавь меня от этого, и зачем я спросил.

— Не даёшь похвастаться по-человечески.

В итоге Василиса разрешила Барти спускаться в тренировочный зал, лишь бы перед глазами не маячил — палочки у него не было, поэтому каждое привычное заклинание было вызовом. 

Пятнадцатого числа Василиса вдруг обнаружила, что забыла выгнать этого наглого лысеющего бездомного — когда она нашла на своём любимом кресле клочья светлых волос (причём, не своих!), то вручила Барти восстанавливающую волшебную маску и наказала пользоваться, пока флакон не закончится. Барти любезно согласился сидеть в своей комнате и перемещаться по поместью с помощью Паприки — Василиса даже приставила к нему домовушку, лишь бы на глаза друзьям не попался. Отчего-то рука его выгнать не поднялась.

В полдень Василиса разблокировала камин — и практически сразу из него шагнул до чёртиков пунктуальный Блейз. Следом появилась Дафна — и Василиса притянула их в объятия. Друзья, едва успев побросать чемоданы, радостно обняли её в ответ. Всего ничего прошло, а так выросли.

— Я опоздал на три минуты, а про меня уже забыли?

— Иди сюда, ворчун, ты как раз вовремя.

Василиса почувствовала, как её обвили руками со всех сторон. Впереди ждали две недели каникул.

Первым, что оценили её друзья−аристократы, был дресс-код. Пижама или домашний костюм — по крайней мере, это было не что-то официальное. Василиса провела экскурсию по поместью, показала гостевые комнаты, предупредила, куда соваться нельзя и где можно спокойно проводить своё время. Невилл, уже знакомый с планировкой, удивлённо осматривался — сказал, что лиан стало значительно больше и сама магия изменилась. А когда увидел, чем стала теплица — поселился в ней на несколько дней, любуясь прожорливой геранью.

Как самые умные, все захватили вещи для Хогвартса. Они вместе делали летнюю домашку, пробовали разные блюда, которые им готовила Карри, пили коктейли и обсуждали некоторые домашние вопросы — у Василисы часто интересовались, как она справляется с бизнесом и как на него решилась.

— Да она просто пить любит, — сказал Невилл, — и меры не знает.

— Знаю я меру, — Василиса держала в руках третий бокал за вечер, — а вот ты в свои пятнадцать не знаешь. Как и Блейз, кстати.

Блейз, поднявший голову, уткнулся обратно в свой крюшон — когда он пьянел, то лез ко всем обниматься, и очень этого стеснялся.

Из-за стеллажей послышался голос Дафны:

— У тебя столько разных книг. В нашей семейной библиотеке есть только магические талмуды, а здесь, — Дафна удивлённо выдохнула, — ого, пособия по садоводству, кулинарные книги и… руководство по рыбалке? Ты умеешь рыбачить?

— Честно, я плохо помню, как это делается. Уже много лет прошло, когда я в последний раз червяков из рек выкапывала.

— Зачем их выкапывать?

— Без наживки рыбу не поймаешь простой удочкой, — Василиса правильно поняла вопрос и продолжила: — Рыбу можно и Левиосой выловить, и Акцио призвать, но если не пользоваться магией — есть и другие, цивилизованные магловские способы.

— Ты слишком много знаешь, — пробурчал Невилл, — почему шляпа не отправила тебя на Рейвенкло?

— Она мне не предлагала.

Рядом с Василисой появилась Паприка и передала ей записку.

«Дашь тридцать галлеонов?»

Василиса вгляделась в почерк и закатила глаза. Она сожгла записку и взяла со стола небольшой лист для заметок — стопка таких всегда стояла в углу, около стакана с канцелярскими принадлежностями.

«Ты охренел?»

Паприка вернулась с её же листком — на обратной стороне был ответ.

«Пожалуйста? Одежды хотя бы себе куплю»

Василиса почувствовала, что у неё непроизвольно дёрнулась щека. Она взяла чек и вписала в него сумму на пятьдесят галлеонов с самым мерзким лицом, на которое была способна, и передала его домовушке.

Через несколько часов Паприка передала ей коробку конфет с коньяком и горшок с суккулентом. Странный презент Василиса поселила на своём рабочем столе.

Времени было достаточно, так что, помимо занятий в уголке зельевара, где каждый из гостей посчитал своим долгом выразить беспокойство количеством запасённых лекарств, Василиса потащила друзей сначала в магловский Лондон, в уже проверенные магазины одежды, а потом в Глазго — смотреть на культурные достопримечательности Шотландии. Они шатались по ярмаркам, ели уличную еду и иногда заглядывали в рестораны. За покупками к школе никто из них не пошёл — Пенка привычно посетила необходимые лавки, купив по списку учебники на пятый курс и набор необходимых ингредиентов. Многие продавцы узнавали домовушку — редко британские маги игнорировали такую традицию, как посещение Косой Аллеи, — просили передать такой занятой Василисе письма или отдавали готовые заказы.

Василиса могла не закупаться новой одеждой, она больше не росла, как какой-то подросток. Но не отказывать же себе примерить кофту из новой коллекции или накинуть на плечи пальто, практически идентичное собственному — никто не мог запретить ей получать удовольствие, обновляя гардероб.

Друзьям такое времяпровождение пришлось по душе: Блейз с серьёзным видом выбирал кожаный ремень, Невилл с благоговейным видом ходил между рядами цветастых рубашек, а Дафна застряла в отделе нижнего белья. Василиса только веселилась, наблюдая за ними, и цепляла каждому на голову по смешной шляпке.

Тридцать первого августа школьная сова принесла письмо со значком внутри. Из правил Василиса знала, что за их несоблюдение магического отката не последует — принятие значка старосты не означало клятву в верности школе. Если деканам или директору что-то не понравится, то они просто заберут значок и накажут по своему усмотрению. Но тут, как говорится, не пойман — не вор.

Перрон стремительно заполнялся детьми. Василиса следила за ними через окно, отмечая прибытие знакомых аристократов. В вагон стремительно зашёл Седрик Диггори — он, что неудивительно, стал лучшим учеником школы.

— А вас тут не слишком много?

Диггори с каждым вежливо поздоровался и присел за соседний стол.

— Да нет, в самый раз.

Через пару минут подошли и остальные старосты. Малфой, увидев сокурсников, сразу воспрял духом и с важным видом прошествовал на свободное место — Невилл любезно подвинулся.

— Так, первым делом я предлагаю всем озвучить свои имена, чтобы в дальнейшем не возникло недопонимания, — Диггори обратился к старостам, заметно устав ждать, когда прибудут гриффиндоры.

Василиса поймала его взгляд и представилась первой.

— Лаванда Браун, Слизерин.

С Хаффлпаффа старостами назначили Ханну Аббот и Эрни Макмиллана, с Рейвенкло — Энтони Голдстейна и Падму Патил. Инструкции не были чем-то сверхсложным — всё это Василиса понимала и так. В их обязанности входил контроль детей, обеспечение их безопасности и всевозможная помощь — при любой подозрительной ситуации рекомендовалось обращаться к декану, потому что ответственность хоть и лежала на старостах, но не такая серьёзная, как могло бы показаться. В каком-то смысле, немного подросшие дети приглядывали за другими детьми. Любые действия банально лежали на совести пятикурсников, это плохо контролировалось преподавательским составом.

Посередине речи явились старосты с Гриффиндора и мышками прокрались на свободное место. Малфой громко фыркнул — если благоразумие Грейнджер ещё под вопрос не ставили, то вот насчёт Уизли сомнения были явные.

Закончил Диггори, когда поезд набрал ход. При составлении порядка очереди патрулирования вагонов, Грейнджер, как на уроке, подняла руку, желая быть первой. Василиса вызвалась второй, следом согласились идти барсуки, а вороны остались на конец. Было решено обходить поезд каждые два часа — грифы, кое-как усидев до конца обсуждения, стремительно вышли из вагона.

— Кто додумался дать значок Уизли? — задав риторический вопрос, Малфой осмотрел полный сладостей стол и сделал просящий тон: — А мне чашечка не положена?

Василиса закатила глаза. Появившаяся Пенка расставила посуду на ещё одну персону и заменила чайник.

— Седрик, у тебя есть список первокурсников?

— У меня есть, — подала голос молчаливая девушка с Рейвенкло, лучшая ученица школы. — Я сделаю для тебя копию.

— Спасибо, — Василиса кивнула, приманивая Акцио листок.

В этом году в школу поступило тридцать детей. Среди фамилий было несколько знакомых полукровок и чистокровных, но неизвестных — грязнокровок и новых родов — около двадцати.

— И что ты будешь с ним делать?

— Проверю, что все дети сели в поезд, конечно же, — Василиса убрала список в карман. — Если кого-то нет, то хватятся только в школе, на распределении.

Василиса много думала об этом. Ещё на втором курсе, когда Избранный вместе со своим рыжим другом умудрились нанести ущерб величественной Гремучей Иве. Про детей вспомнили потому, что среди них был знаменитый ребёнок — за Поттером вообще следили пристально, а тут он не явился в школу. У Василисы было какое-то неприятное предчувствие — вдруг кто-то не нашёл вход на платформу. Чистокровный ребёнок призовёт домовика и отправится домой. Маглорождённый — неизвестно. Ей казалось, что она параноит, но ничего не могла с этим поделать. 

Василису всегда раздражала несправедливость, особенно по отношению к слабым. Взрослые должны думать, взрослые должны решать проблемы, взрослые должны защищать — не дети, это не их заботы.

— Уже слышали про судебный процесс над Избранным? — Малфой довольно улыбнулся, захватив чужое внимание.

— Нет, но ты обязан нас просветить.

За разговором подошло время патруля. Грифы в вагон старост так и не вернулись — скорее всего, засели где-то в компании Избранного, поэтому можно было не беспокоиться, что они придут конфликтовать со змеями. Василиса вытянула с места Малфоя, намеревающегося съесть все эклеры, и побрела с ним в обход. По-хорошему, первые вагоны всегда занимали старшекурсники, как самые шустрые и продуманные, но нельзя было исключать, что среди них забился какой-нибудь первокурсник — Василиса медленно прогуливалась и внимательно вглядывалась в стеклянные дверцы каждого купе. Малфой рядом важно вышагивал и с серьёзным лицом тихо рассказывал случай из детства, когда он нечаянно застрял в вольере с павлинами. Честное слово, Василисе понадобилась вся её выдержка, чтобы не смеяться на весь поезд.

В некоторые купе, где школьники чуть ли не на ушах стояли, Василиса заглядывала и интересовалась, всё ли у них в порядке. Где-то проходила мимо, видя, что дети цивилизованно общаются или читают книжки. Всего дважды Василисе пришлось пригрозить выговором особо шебутным подросткам. До того, как они добрели до вагона с первокурсниками, Василиса отметила в списке около семерых детей — некоторые удачно познакомились с более старшими товарищами и ехали с ними.

К детям Василиса заходила, натягивая на лицо самое доброжелательное выражение, на которое была способна. Малфой над её попытками посмеивался и практически не встревал в разговор — стоял за плечом с важным видом и кивал.

— Здравствуйте, — Василиса открыла дверцу очередного — предпоследнего — купе, — я Лаванда Браун, это Драко Малфой, мы старосты факультета Слизерин. У вас всё в порядке?

Дети — два мальчика — недоумённо переглянулись. Сидящая напротив них девочка, с ногами забравшаяся на сидушку, пожала плечами и улыбнулась — глаза у неё слипались.

— Если что-то случится, вы всегда можете обратиться к нам за помощью. Вагон старост находится в самом начале поезда. Могу я узнать ваши имена?

— Зачем?

— Чтобы я могла убедиться, — Василиса достала из кармана список, — что все сели на поезд и никто не потерялся.

Практически в каждом купе приходилось немного задержаться — дети, не знакомые со школой, начинали задавать сотню вопросов в секунду, и Василиса старалась ответить на самые важные. По крайней мере, она теперь знала практически всю мелочь в лицо и с большой вероятностью не перепутает их с второкурсниками.

Когда пришла очередь последнего купе, Василиса, отметив последних, сверилась со списком — и застыла. Одного не хватало. Предчувствие не обмануло. Она проверила уборные, но в них было пусто. Малфой, наблюдая за её метаниями, всполошился сам.

— Такое разве возможно? — он запаниковал.

— Завершай обход, возвращайся назад.

— А ты?

— Найду ребёнка, — и, не дав возразить, сразу позвала домовушку: — Пенка! Ты можешь перенести меня на платформу девять и три четверти, а потом вернуть обратно в вагон старост?

Домовушка яростно закивала.

— Пенка может, хозяйка! На поезд не наложены барьеры.

— Хорошо, действуй.

Малфой что-то хотел сказать и потянулся схватить её за плечо, но Василиса его уже не слышала — она снова оказалась в Лондоне. На её плечах висела мантия с отличительными знаками Слизерина — но маглы были не сведущи в таких делах, поэтому волноваться было незачем. Она стремительно обошла платформу, и, не увидев рядом с волшебной колонной ребёнка, обратилась к стоящему в сторонке дежурному.

— Извините, сэр, вы не видели здесь мальчика? Одиннадцать лет, имя…

— Ты видишь, сколько здесь народу ходит? Никого я не видел.

Василиса чуть не наслала на вредного магла сглаз — настолько он её выбесил. Она стремительно развернулась, рыская глазами по толпе. Возможно, что ребёнок пошёл в сторону выхода.

Время близилось к четырём. Потеряшка, если он ещё здесь, провёл на вокзале около пяти часов. Василиса размышляла об этом, перебегая с платформы на платформу — мало ли, куда дитё могло спрятаться. И удача улыбнулась — в самом неприглядном уголке вокзала, под лестницей, на огромном чемодане сидел ребёнок и тихо плакал.

И как его только полицейские не нашли, подумала Василиса, осматривая мальчишку. Изношенная одежда, торчащие во все стороны светлые волосы, драные башмаки. Выглядел он как беспризорник.

— Хей, привет. Тебя зовут Николас Лэйси?

Мальчик шугнулся, чуть не упав с чемодана. Василиса присела на корточки, чтобы не смотреть свысока — ей часто говорили, что её взгляд слишком тяжёлый.

— Вы из полиции?

Ребёнок втянул голову в плечи, ожидая наказания.

— Нет, я не из полиции. Видишь мантию? Ты уже встречал такие, — Василиса провела руками по чёрной ткани, не обращая внимания, что полы её лежали на грязном полу. — Я из Хогвартса. Меня зовут Лаванда Браун, я одна из старост.

— Вы из волшебной школы? Вы волшебница?!

Ребёнок подскочил, размахивая руками. Василиса зажгла небольшой огонёк в ладони и быстро погасила — не хватало, чтобы их увидели маглы.

— Пожалуйста, простите, я… опоздал на поезд, не знал, куда идти… я спрашивал, но мне сказали, что такой платформы не существует! Меня теперь не возьмут в школу? Мне придётся… вернуться домой?

Василисе не понравилось, как мальчик произнёс слово «дом». Словно он боялся туда возвращаться.

— Нет, тебе не придётся. Хогвартс-экспресс ещё в пути, и ты на него успеваешь.

— Как?

— Мы переместимся на него, — Василиса твёрдо сказала в пустоту: — Пенка, доставь багаж в вагон старост и возвращайся за нами.

Чемодан исчез, и перед ними появилась домовушка. Василиса выпрямилась, наложила на себя и мальчика очищающие чары и протянула ему раскрытую ладонь.

— Николас, это мой домовой эльф, она доставит нас, куда нужно. Крепко возьми меня за руку и ни в коем случае не отпускай, понял?

Мальчик кивнул и вцепился в неё двумя руками.

Первым, что Василиса услышала после перемещения, был громкий голос Малфоя — вид у него был взволнованный, но вряд ли те, кто был с ним не знаком достаточно близко, это поняли.

— Браун, умеешь же ты людей пугать.

В вагоне собрались старосты со всех факультетов. Василиса оглянулась, заметила перекошенное лицо рыжего невежды и сразу поняла, что они без неё успели здорово поспорить.

— Лаванда, всё в порядке? — со своего места приподнялся Невилл.

— Да, я нашла нашего потеряшку, — Василиса перевела взгляд на всё ещё сжимающего её руку мальчика. — Николас, ты как? Не тошнит? Можешь уже отпустить, мы в поезде.

Николас отцепился, но в сторону не отошёл. Василисе казалось, что он пытается спрятаться от чужих взглядов в её мантии.

— Я отведу тебя в вагон для первокурсников. Думаю, ты ещё успеешь познакомиться с кем-нибудь.

— Нет! — Василиса почувствовала, что её снова взяли за руку. Николас, испугавшись собственного крика, тихо пробормотал: — Можно я останусь с вами? Пожалуйста.

Это бесконечное первое сентября, подумала Василиса, вздыхая. Она перехватила чужую ладонь и пошла к местам, которые заняла с друзьями — те смотрели на неё и довольно улыбались.

— Двигайся.

Блейз послушно пересел к окну, утянув за собой блюдце с маффинами. Николас, поняв, что его не прогоняют, шустро забрался на сиденье. Василиса села с краю и подозрительно осмотрела каждого.

— И чего вы лыбитесь?

— Опять ты решаешь чужие проблемы, — Дафна покачала головой.

— Снейп как знал.

— Знал что?

На столе появились тарелки с кроличьим пирогом. Василиса, не отвлекаясь от разговора, подвинула порцию Николасу.

— Что ты впряжёшься, будто тебя деканшей назначили, — Малфой принюхался к одному из сливочников, с удивлением понимая, что там ликёр. — Мне же за тобой по всей школе носиться.

— Может, он себе замену готовит? — поднял взгляд от газеты Блейз.

Пока друзья обсуждали, есть ли вообще плюсы в должности декана, Василиса краем глаза наблюдала за мальчиком. Тот аккуратно, но жадно ел пирог и следил за всеми из-под длинной чёлки.

— Я бы в жизни не согласилась на такую неблагодарную работу, — Василиса подвинула Николасу свой нетронутый чай и взялась за появившийся бокал с вином, — тем более, я людей не люблю.

— Поверь, это заметно, — Невилл улыбнулся, — твой взгляд говорит за тебя.

— Ага, и поступки, — съехидничал Малфой.

— Только попробуйте мне репутацию испортить, — шутливо пригрозила им Василиса, — отработки назначу.

Разговаривали они о разном: обсудили новый двадцать второй образовательный декрет, покачали головами над новыми учебниками по Защите, выслушали восхищения Невилла про его редкое растение, затронули каникулы — Малфой обзавидовался, узнав, что они полмесяца вели «праздный образ жизни». Невольно поговорили про крышу Дамблдора — тот во время праздничного пира, который Василиса гордо проигнорировала, объявил, что Тёмный Лорд возродился. Доказательств у него практически не было, и слова Светлейшего мало кто воспринял всерьёз.

Конечно, в их сторону грифы бросали взгляды, но услышать ничего важного не могли — Василиса всегда предусмотрительно накладывала вокруг себя барьер, смазывающий голоса до неразборчивого бормотания. Её друзья и близкие знакомые об этом были прекрасно осведомлены — тем более, для слизеринцев это было чем-то обыденным — и не боялись выразиться чересчур категорично.

Николас, объевшись, уснул, и Василиса, под выразительными взглядами остальных, позволила мальчику устроиться на своих коленях.

— Ни слова, — сказала она по слогам.

— Я вот сейчас подумал…

— Это ты зря.

— Лаванда же такой с первого курса была. Просто помогала не так заметно.

— Хочешь сказать, что спасти весь факультет от встречи с троллем — это «не так заметно»?

— Давайте не будем это обсуждать, — Василиса закатила глаза и обречённо откинулась на спинку лавки.

Со стороны донеслось «мерзкие слизни», и только чудо спасло рыжего невежду от проклятья. Василиса всё ещё находилась в дурном настроении из-за пропавшего (но, слава богу, уже найденного) первокурсника и поэтому предпочла бы обличить недовольство в слова, вместо того, чтобы бросить невербальное Инсендио и сжечь весь поезд.

— Постоянно о чём-то шушукаетесь, вы, пожирательские…

Василиса обернулась к Уизли. Друзья, хоть и увлечённые разговором, сразу прервались, чтобы насладиться представлением. Малфой сделал такое надменное лицо, что хватило бы на весь Хогвартс-экспресс.

— Не думал, что ты настолько слепой, Уизел, что не заметил своего сокурсника с Гриффиндора, — Малфой откровенно издевался.

— Предатель!

Невилл удивлённо вскинул брови, безмолвно спрашивая: «Это про меня?». Грейнджер дёрнула своего буйного друга за рукав, шёпотом прося прекратить, но тот совершенно её не слышал.

— Считаешь, что подслушивать чужие разговоры — это верх вежливости? — даже Дафна не удержалась, чтобы выразить своё недовольство происходящим.

Василиса каждый раз удивлялась, как этот рыжий невежда умудрялся найти себе врагов всюду, куда только ступала его нога. Остальные старосты поглядывали с недоумением и явным неодобрением — действительно, прикопался на пустом месте и продолжал кричать без остановки. Другие факультеты, в отличие от Гриффиндора, не кидались на змеек за каждый чих, и подобные препирательства зачастую выглядели в чужих глазах как детский сад.

— …пополнение в ваш серпентарий?

— Ты откуда слова-то такие знаешь?

— Если ты тронешь ребёнка, — Василиса вмиг стала серьёзной, — то я вырву тебе язык.

Не то чтобы Василиса сказала это всерьёз. Но, при необходимости, она не стала бы колебаться. Чужая тупость неизлечима, как ей казалось, и могла быть только выбита насильно. Самосовершенствование через боль. Василиса не считала, что это жестоко — она считала, что это праведно.

Уизли, заткнутый Силенцио и обездвиженный метким Инкарцеро, мог только краснеть от злости. Василиса была способна наложить эти заклинания с завязанными глазами и связанными за спиной руками — так часто она применяла их против Муди.

Нет, не Муди, поправила себя Василиса. Это был Барти. Муди она в живую никогда и не встречала.

Грейнджер, поняв, что снять чужие путы ей ловкости не хватит, увела буйного грифа из вагона. Никто и слова им вслед не сказал — каждого утомили чужие крики и дурное поведение.

— Твоя магия действительно искусна, — подметил Малфой, — и я не видел, чтобы ты использовала палочку.

— С Лавандой никто не сравнится, — с гордостью подметил Невилл, будто это была полностью его заслуга.

За полчаса до прибытия проснулся Николас и начал задавать вопросы, которые задавали все первокурсники. Василиса была малословна, поэтому за неё отдувались остальные. Агитировать на змеиный факультет мальчишку не стали — объяснили ему, сыну сквиба, что они находятся во вражде с грифами из-за недавней войны и своих политических взглядов, что важную роль играет положение в обществе, что надо быть осторожнее. Николас покивал с серьёзным видом и ехал молча, пока поезд не остановился — неизвестно, что он там надумал, потому что Василиса сдала его Седрику, который провожал детей до лодок.

В кареты были привычно запряжены фестралы — красивые и нагоняющие необъяснимую тоску. Василиса, не удержавшись, дотронулась до костлявой морды — её легонько боднули в ладонь. Она верила, что ценность жизни преувеличена. Люди постоянно умирали — разница была лишь в том, знала ты этого человека или нет. Близки вы были или нет. Связывало вас что-то или нет. Василиса вспоминала холодные руки матери, презрение сестры и чёрную зависть младшего брата. И не могла найти что-то, что перекрыло бы эту гниль даже спустя столько лет. Василиса не смирилась, конечно, и ничего не забыла — просто научилась с этим жить.

Школа нависла над ними мрачной скалой. Всё лето газеты пестрили заголовками, поливающими грязью Дамблдора — неизвестно, что ждёт их в этом году. Василиса почувствовала, как покалывает пальцы собственная магия, и удивлённо поднесла ладонь к лицу, вглядываясь — в последнее время такие проявления были редкостью. Нужно будет навестить Трелони, подумалось ей, одолжить гадальный шар и попытаться углядеть угрозу. Хоть бы не война, просит она мысленно у тучного неба, хоть бы это была не война.

Они подошли к столу своего факультета. Невилл до последнего шёл в их компании и только в конце, хлопнув себя по лбу, развернулся. В Зале стоял гул от разговоров. Змейки, заметив значки у Василисы и Малфоя, принялись поздравлять их — многие старшекурсники согласились в правильности такого назначения. Их знали, их уважали. Панси довольно улыбалась — возможно, подозревала, какая реакция последует.

Двери торжественно отворились, и в Зал гуськом прокрались первокурсники. В самом конце плёлся Николас — он втянул голову в плечи и напряжённо рыскал взглядом по столам, но учеников было слишком много. 

Шляпа запела свою песнь. Василиса привычно приглушила шум вокруг, игнорируя эту часть церемонии. В этот раз её интересовало распределение чуть сильнее, чем обычно, а обычно она его просто игнорировала, терпеливо дожидаясь, пока на столе появится еда.

— Лэйси, Николас.

Василиса проследила, как мальчишка подходит к табуретке, и встретилась с ним взглядом — тот облегчённо улыбнулся, будто боялся, что Василисы вообще нет в Зале, и скрылся под шляпой.

— Так и быть. Слизерин!

Василиса тяжело вздохнула. Николас застенчиво улыбнулся и, дойдя до неё, остановился.

— Я же тебя предупреждала.

— Простите, мисс Браун, — но искренности в его словах не было.

Василиса дотянулась до его макушки, поправила торчащие после шляпы пряди и слегка подтолкнула в спину.

— Садись, не стой, — Василиса обернулась к друзьям и снова произнесла по слогам: — Ни слова.

В этом году на Слизерин поступило пятнадцать человек, то есть, половина из всех первокурсников. Малфой ехидно заметил, что это всё влияние Лаванды, и многие его поддержали — только она своим неприветливым лицом могла сагитировать столько детей под их зелёные знамёна. Василиса лишь головой качала, ну что за детский сад.

Неожиданно Дамблдора сместила низенькая женщина. Василиса даже со своего места могла заметить, что одежда той сделана на заказ — разные оттенки розового причудливо дополняли друг друга, сливаясь.

— Должна сказать, что я очень рада вернуться в Хогвартс! И очень рада видеть ваши милые счастливые личики!

Василиса будто зажевала апельсиновую кожуру — лицо её перекосило.

— Да за кого эта Амбридж меня принимает, — сказала она тихо, чувствуя недоумение и злость одновременно. Василиса вдруг прищурилась и повернулась к сидящему рядом Блейзу: — А я, случайно, не так же разговариваю? Со всеми — как с несмышлёными детьми?

Блейз нервно потёр шею и решил не поднимать глаза ради своего блага.

— Ты обычно не разговариваешь, — вставил свой ценный комментарий Малфой, — вообще.

— Намекаешь, чтобы я заткнулась?

— Заметь, не я это сказал.

Так, перебрасываясь шпильками, они дотерпели до конца речи министерской служащей. Малфой ещё в поезде сказал, что они теперь под колпаком Министерства, поэтому вслушиваться в заумные, подтверждённые на законодательном уровне угрозы никто и не пытался.

Начиная с пятого курса ученики Слизерина могли свободно расселиться по разным комнатам. Конечно, и раньше это не запрещалось, но нужно было в обязательном порядке уведомлять декана. Во время ужина Василиса переговорила с девочками. Повезло, что они так хорошо ладили — ни разу не было ссор или попыток испортить личные вещи, иначе пришлось бы воевать не только в коридорах с грифами, но и в комнате. Нервы бы точно долго не выдержали.

— Лаванда, надеюсь, ты не съедешь? — поинтересовалась Панси.

— Действительно, мы же тебя вообще видеть перестанем, — поддержала её Трейси.

Василиса в комнате обычно только умывалась и ночевала, всё остальное время проводя либо шатаясь по коридорам, либо дополнительно занимаясь. Если она станет жить отдельно, то их подружеские отношения порушатся, потому что Василиса не сможет их поддерживать.

— Нет, я не съеду. Всё-таки, а как же наши чаепития?

Небольшим женским коллективом они часто обсуждали сплетни и новости, делились изученными заклинаниями и поддерживали общую защиту на территории. Василиса лично повесила несколько охранных амулетов против воровства и злых намерений, помогла девочкам навесить полезные чары на балдахины и с удовольствием вступала в диспуты, которые обычно начинала Панси. Каждая из них только выигрывала от этого соседства. Тем более, благодаря определённой репутации Василисы, не каждый бы отважился просто так ворваться к ним в комнату.

От Снейпа прилетела маленькая записка с паролем — Василиса кивнула себе, запоминая, и пустила клочок по рукам старшекурсников. Обычно Василиса была одной из тех, кто уходил из Зала до того, как исчезала вся еда, но в этот раз её обязанностью было проводить первашей в подземелья. Она терпеливо дождалась окончания, большую часть времени загипнотизированно наблюдая, как Малфой стучит пальцами по столу в такт припева последней песни Ведуний.

— Первокурсники Слизерина, если кто не помнит, моё имя Лаванда Браун, я староста нашего факультета. Постройтесь парами и внимательно следите за дорогой. У вас будет всего две недели, чтобы запомнить расположение кабинетов. Я и ваш второй староста, Драко Малфой, будем сопровождать вас всё это время. Все готовы? Отправляемся.

Николас, не нашедший себе пары, шёл рядом с Василисой. Малфой в конце строя следил, чтобы никто не потерялся. Остальные змейки шли на небольшом расстоянии, чтобы не смешаться с детьми — дружной толпой они дошли до входа в гостиную.

— Живая Смерть.

Снейп любил задавать пароли как названия сложных зелий или редчайших ингредиентов. Как-то кто-то предположил, что он таким образом хвастается, что умеет варить и намекает, что не прочь получить от своих студентов в подарок. Василисе же казалось, что он просто вытаскивает из головы рандомное слово и делает его паролем.

Убедившись, что дети без проблем расселились по комнатам, Василиса отправилась спать. Когда она уже легла, перед ней опустилась записка — её, очевидно, принесла домовушка.

«С первым днём в роли старосты! Не убей никого»

Василиса не сдержала смешок. Она сожгла записку, закрыла глаза и мгновенно заснула.

Утром новичков поприветствовал декан, толкнул речь и приказал не срамить факультет. Василиса раздала расписание всем с первого по третий курс. Остальные брали его самостоятельно, не маленькие уже. В помощницы Василиса взяла себе Милисенту, которой с детьми возиться нравилось — она следила за чужой одеждой и делала девочкам (и некоторым мальчикам) причёски с помощью магии. Волосам уделялось особое внимание, потому что они легко выпадали и использовались в большинстве проклятий и ритуалах. Малфой взял в помощники сразу и Кребба, и Гойла, чтобы следить за чужой чистоплотностью и выполнением домашки. Хоть из первокурсников было всего шесть мальчиков и девять девочек, оставался ещё второй курс, за которыми нужно было приглядывать хотя бы одним глазом.

Когда Василиса проходила мимо зеркала в гостиной, она невольно остановилась. Боже, подумалось ей, я уже на двадцать выгляжу. Высокая, всегда хорошо одетая, умная — ей хотелось, чтобы её перестали видеть школьницей. Чтобы перестали обращаться, как к ребёнку. Будто ей действительно только пятнадцать, и никто не считается с её мнением. Это ужасно выматывало. 

Но Василиса ошибалась. Её мнение было важным — для друзей, для знакомых, для факультета. Проблема была только в том, что она в это не верила.

Василиса повела первокурсников на завтрак. Чувствуя себя мамой-уткой, она иногда оглядывалась, чтобы убедиться, что никто не потерялся. Потом нужно было отвести детей на Чары к Флитвику, а самой пойти на Историю — на счастье, призраку было всё равно, опаздывал к нему кто-то или нет. Как обычно, в понедельник почти все занятия были с Гриффиндором.

Василиса, наконец, села на своё место. Её однокурсники практически собрались и обсуждали свежий выпуск Ежедневного Пророка.

— Я возьму их на себя после обеда, — Малфой сверился с расписанием. — Браун, у тебя же Нумерология? У меня Уход, как раз отведу их в теплицы.

— Договорились, — Василиса устало помассировала виски — как назло, разболелась голова.

— Декан сказал, чтобы я взял на себя основную заботу о первокурсниках. Я это и так понял, конечно, у тебя терпения не хватит по всей школе за ними бегать. Забудешь их ещё где-нибудь, а сама в библиотеку пойдёшь.

Василиса удивлённо покачала головой и слегка улыбнулась — надо же, знает её, заботится по-своему.

— Спасибо, Драко.

Тот почувствовал себя неловко и постарался переключиться на что-то ещё.

— Что, Лонгботтом, сбежал из своего львятника к нормальным людям?

Невилл, с сурово сдвинутыми бровями, прошёл к слизеринскому столу и сел на место Нотта — тот, очевидно, проспал и решил позавтракать в комнате.

— Я их убить готов.

— Ого, — Гойл отвлёкся от разговора с Креббом, — ты слишком много общаешься с Браун.

— Она плохо на всех влияет.

— Эй, — Василиса нахмурилась, пресекая развивающуюся тему. — Что случилось, Невилл?

— Угадайте, кто помогал первокурсникам собраться и найти Большой Зал?

— Ты действительно стал говорить как Лаванда, — Блейз поднял взгляд от овсянки, которую сонно перемешивал.

— Глядите, и язвить научился.

— Малфой! — Невилл скосил на него недовольный взгляд, но больше ничего не сказал.

— Уизли совсем бесполезный? — Василиса поинтересовалась ради приличия, все прекрасно знали ответ.

— Этот!… Проспал, кинул расписания в гостиной и ушёл! Безответственный…

— Да-а, Лонгботтом, а ты заразился ответственностью от Браун, — Малфой замахал перед лицом руками, смешно морща нос. — Надеюсь, это не передаётся по воздуху? Я же не подхвачу себе этот ужас?

— Съешь безоар, на всякий случай, — любезно предложила Дафна.

— Поздно, — Василиса подлила себе молоко в чай, — он уже впрягся за меня водить детей на уроки. Он заражён.

— Не-е-ет, — Драко схватился за сердце и прикрыл глаза ладонью, — неужели я умру так, борясь с несправедливостью до конца своих дней?

В конце он не выдержал и всё-таки засмеялся. Невилл успокоился и улыбнулся. Разговор плавно перешёл на предстоящий урок по Зельям.

На Истории Василиса обменивалась записками с Гилдероем и одновременно с этим играла в карты с Блейзом. В какой-то момент Невиллу и Малфою надоело просто наблюдать, и они присоединились к игре, перекидывая карты через парты Левиосой. Грейнджер несколько раз недовольно посмотрела в их сторону, но ничего не сказала. Одно счастье, Бинсу было плевать, если они вели себя достаточно тихо.

Снейп обрадовал, что знать его предмет нужно минимум на «Приемлемо», чтобы продолжить изучать его на шестом курсе. Василиса не загадывала так далеко, но для себя решила, что если переживёт надвигающуюся войну, то будет сдавать ПАУК по Зельям. Невилл за соседней партой тоже что-то для себя решил, кивая в пустоту — у него давно перестали взрываться котлы и бездарно портиться приготовленные зелья. Снейп может и цеплялся к нему по привычке, но оскорблять и называть криворуким перестал.

Сегодня они варили Умиротворяющий бальзам. Василиса на его готовке собаку съела — движения были доведены до автоматизма, плотный искрящийся серый туман приятно обволакивал руки, и декан справедливо привёл её в пример остальным. Избранный, вечно витающий в облаках, не справился и смерил слизеринцев таким взглядом, будто они ему лично в котёл червей накидали.

На Нумерологии за Василису взялись всерьёз — профессорка Вектор решила, что обязана научить её всему, что знает сама — и это за оставшиеся три года до выпуска. Сейчас речь шла не об ученичестве, но о дополнительных занятиях. Тщательно изучив расписание, Василиса выделила полчаса в среду — она будет оставаться на перерыв после первой пары Нумерологии и, возможно, немного опоздает на Травологию, но это не критично. Также было выделено время после обеда в субботу вплоть до ужина — в этот промежуток Василиса могла прийти с вопросами по материалу, сдать выполненные заданиями или взять новые. Дафна, Панси и Блейз, которые решили её дождаться, чтобы вместе пойти на ЗОТИ, только шокировано переглядывались — нагрузка им казалось чрезмерной.

На Защиту шли со здоровой опаской — кто знал, что придумает эта Амбридж. Новые учебники, заверенные Министерством, были больше похожи на насмешку — Василиса, привыкшая кидаться заклинаниями во все стороны, чуть его не сожгла. Чтобы её да ограничили в использовании магии — немыслимо! Сам факт контроля её жизни государством — как извращённое издевательство. Спасибо, в одной жизни этого хватило, но во второй? Пока грифы недовольно вскакивали и впервые задавали правильные вопросы, Василиса сдерживалась, чтобы не взорвать кабинет. Драко и Невилл, сидящие по бокам, нервно косились на её искрящиеся в гневе руки, которые она прятала под партой.

— Мисс Браун, вы хотите что-то сказать?

— Нет, — Василиса подняла взгляд на женщину перед собой и почувствовала, как нервно дёрнулся вверх уголок рта — невольно проявился оскал, — ведь я не подняла для этого руку.

— Хорошо-хорошо, рада, что вы запомнили правила! А теперь, приступайте, параграф номер…

Если бы Министерство действительно защищало их, то Василиса бы и не беспокоилась, терпя Амбридж, как надоедливую муху под потолком. Потому что защищать себя должны не школьники, едва справляющиеся с собственными гормонами, а взрослые дяди и тёти, специально этому обученные. Но помощи ждать неоткуда, Министерство трещало по швам, и никто бы их не защитил. Тёмный Лорд возродился, а на это закрывали глаза — хотя, Василиса признавала, если бы она не знала правду, а просто услышала слова Дамблдора, то в жизни бы ему не поверила.

После пары, на которой чудом никто не умер, Василису взяли под руки друзья и потащили в дуэльный зал — благо, пара была последняя. Невилл пошёл за компанию — Драко всю дорогу смеялся, что наследник Лонгботтом удачно нацепил чужую шкуру и живёт на два факультета. Иногда Невилл действительно жалел, что не поступил на Слизерин, но понимал, что ему там не место.

— Тебе нужно спустить пар, — Блейз толкнул Василису локтем, перехватывая спадающую с её плеча сумку.

— Я думала, она тебе отработку назначит, как Поттеру. Что может быть хуже, чем провести с бешеным Избранным несколько часов?

— Я же ничего не сделала, заметьте, даже никого не оскорбила, — Василиса лениво переставляла ногами, будто заперла все эмоции внутри и не давала им прорваться.

— Когда ты злишься, у тебя такое выражение лица… — Блейз вдруг замолчал и отвёл взгляд. 

— Люди вокруг прекрасно понимают, что ты их ни во что не ставишь, — продолжил за него Драко.

— Да? Не могу это контролировать, оно же от чистого сердца.

В дуэльном зале было пусто. Слизеринцы оставили мантии и сумки на дальней скамье. Невилл присел, отказавшись от разминки. Василиса вышла в середину и внимательно посмотрела каждому в глаза.

— Предлагаю вам объединиться. Но вы уверены, что хотите сразиться со мной?

— Меньше разговоров, — выступил Драко, — у тебя самомнения, как у истинно чистокровной.

— Мне всегда было интересно попробовать, — Дафна направила в её сторону палочку.

— Главное, это тебе поможет, — кивнул Блейз.

Василиса выдохнула и ушла в сторону. Они начали без предупреждения. Первым прилетело отталкивающее, следом — заклинание ватных ног. Дафна хотела заморозить пол, но Василиса пустила вокруг себя Инсендио.

— Не стой на месте!

— Уж извините, — Василиса, наконец, достала палочку — острую и белёсую, — но на мне узкие штаны.

Василиса могла поставить полноценное Протего и уйти в глухую оборону, но она не сделала этого. Секундная вспышка, едва оформленный щит — и этого хватило, чтобы отбить проклятие. Фурнункулюс срикошетил, и Драко пришлось отвлечься, чтобы не попасть под удар — и его тут же связало мощное Инкарцеро.

— Радуйся, что не пострадало лицо! — прикрикнул со своего места Невилл, который явно наслаждался зрелищем.

— Но пострадала гордость! — Драко дёргался в путах, но не мог освободиться. Чьё-то ласковое Депульсо оттолкнуло его к стене, чтобы не мешался под ногами. — Эй!

Василиса отдыхала, лениво перекидываясь заклинаниями. Несмотря на темп, она не чувствовала, что не справляется с двумя противниками сразу. Конечно, они не кидались чем-то смертельным, но с ватными ногами или из-за подножки можно легко расшибить нос.

— Силенцио!

Василиса не стала уклоняться — продолжила дуэль, используя заклинания невербально. И это было страшнее — не знать, что сорвётся с её палочки следующим: сглаз, порча или что-то шуточное. Василиса иногда раздумывала: сможет ли выпустить непростительное. И в последний момент себя останавливала — сможет, но сейчас не время.

Блейз попал под Ступефай, Дафна лишилась палочки. Василиса поправила одежду с причёской и бросила в сторону небрежное Фините — Блейз, кряхтя, встал с холодного пола.

— Да, мне действительно стало легче.

— Как ты пробила Силенцио?

— Мощным Сонорусом.

— Так можно было?

Василиса пожала плечами. Раз получилось, то можно.

— Ни одного серьёзного заклинания. Как же так?

— У нас же была дуэль для души, а не бой насмерть.

— Но ты билась не в полную силу.

— Возможно.

Время до ужина ещё было, и они пошли в библиотеку, чтобы сделать домашку. По дороге Драко пытался узнать, кто научил Василису сражаться, но та лишь загадочно улыбалась. Интересно, что там делает Барти, вдруг подумалось ей. Одна надежда на домовиков, что поместье в порядке. Не хотелось бы вернуться на каникулы и обнаружить, что подвалы опустошены одним не знающим меры бродяжкой.

На каждом уроке профессора напирали на важность сдачи СОВ. Василиса пропускала их наставления мимо ушей — даже если она вдруг завалит экзамены, то ничего страшного не случится. Подумаешь, останется на ещё один год и пересдаст. Или просто уйдёт из школы. Это не казалось проблемой. Да и плевать ей было на это образование.

В своё время она уже намучилась с экзаменами, сессиями и курсовыми. Нервничала, падала в обмороки — в основном, голодные, — страдала частыми носовыми кровотечениями и головными болями, бесконтрольно тряслась и паниковала. И, получив результат, сидела растерянная. И всё? Ради этого столько страданий? Василиса решила, что никогда больше образование не будет для неё на первом месте. Для себя — сколько угодно, но не для галки.

Как только она перестала волноваться об учёбе, у неё стало всё получаться. Несправедливо даже. Василиса усмехнулась, лениво наблюдая, как Блейз пытается справиться с заданием. 

— Мисс Браун, раз у вас есть время любоваться сокурсниками, продемонстрируйте нам заклятие исчезновения.

У Макгонагалл было какое-то нездоровое желание выставить Василису в дурном свете. Василиса смотрела на её попытки, которые начинали казаться детскими, сквозь пальцы. Она едва достала палочку — кончик виднелся из широкого рукава мантии — и бросила точное Эванеско в черепаху. Животное сразу исчезло — не по кускам, как у некоторых, а полностью.

— Пять баллов Слизерину, — сказала как плюнула деканша грифов, недовольно поджав губы.

Василиса ухмыльнулась и снова вернулась к созерцанию попыток друзей выполнить задание. Макгонагалл не могла не оценить её труды, и от того бесилась. Эванеско было сложным, но очень полезным заклинанием — было бы странно, если бы Василиса не выучила его одним из первых. После вспышек гнева ей часто приходилось что-то убирать или чинить.

— Колдовство такого уровня невозможно применить между прочим, занимаясь другими делами, — процитировал профессорку разозлившийся Драко. Его черепаха только потеряла панцирь — они сами отказались от улиток и мышей, взяв на себя задание посложнее. — Браун любое колдовство совершает, занимаясь своими делами, Моргана её…

На Прорицании им задали с месяц вести дневник сновидений. Василисе это задание понравилось, как, в принципе, всё, что им обычно задавала Трелони. По крайней мере, это было интересно и полезно в будущем. Но как она собиралась расшифровать свои бредовые и местами кошмарные сны — вопрос уже другой. С Дафной и Милисентой они взяли в привычку записывать приснившееся сразу по пробуждению — иначе потом приходилось ломать голову, цепляя нужное по кусочкам. Невилл рассказал, что Уизли гордо придумывает свои сны прямо в гостиной, прося каждого назвать рандомное действие или предмет. И зачем он только выбрал предмет, который ему даже не интересен — непонятно. Скорее всего, надеялся на что полегче.

Во вторник у Василисы было окно перед ужином, и она проводила свободные часы в клубе зельеварения, пока не приходили Блейз с Дафной и не звали её в библиотеку. Вечером её окружали шестые и седьмые курсы — после еды они занимались в дуэльном зале до поздней ночи. Времена наступили неспокойные, и все переживали за свою безопасность. Иногда их импровизированные тренировки посещал Снейп и показывал что-то особенно сложное, но жизненно необходимое.

На Травологии Спраут встретила Василису со всей душой. Профессорка спросила про её успехи в теплице и даже предложила показать комиссии на СОВ зубастую герань, которая уже выросла до нереальных размеров. Василиса покивала и спросила, где она может достать несколько ростков самоудобряющихся кустарников — они уже начали знакомиться с ними, но изучать лицом к лицу — только в следующем полугодии, и сама идея высадить несколько растений-людоедов на тех местах, где, по мнению Василисы, защита поместья слабее всего, была очень привлекательной. Мысль, что её сад, вообще-то, тоже обладает подобными умениями, пришла ей только после пары.

Василиса не следила за перемещениями Избранного — ей не было дела до того, где тот шляется или чем занимается. Но зато следил Драко. Неизвестно, правда, зачем, но Василисе было достаточно и того, что он оперативно снабжал всех сведениями — точнее, сплетнями, — которые считал важными. А важным, по его мнению, было всё.

— Он не пришёл на завтрак и теперь пропустил обед.

— Заботишься о его здоровье? — поддела его Василиса.

— Вот ещё!

Василисе было некогда следить за Поттером — она следила, чтобы никто не обижал маленьких змеек и то, в основном, сваливала эту работу на Драко. На сегодняшних Зельях Снейп предложил ей задерживаться после его пар, чтобы практиковаться в более сложных составах, которые рекомендовалось готовить только под присмотром Мастера. Василиса закатывала глаза, вздыхала, но соглашалась — почему бы, собственно, и нет. В чужих глазах её расписание становилось всё более и более пугающим.

— Ты сегодня оставалась на Зельях, так?

— Да.

— И вечером идёшь в клуб зельеварения?

— Да.

— Тебя это ещё не заебало? — Трейси неверяще покачала головой. — Это только первая неделя.

— Не знаю. Нет?

В первый выходной змеи собрались посмотреть на тренировку грифов. Это был неплохой шанс показать первокурсникам поле, и Василиса, спросив, кто хочет пойти, повела их на стадион. Рядом с ней крутился Николас — каждый раз, когда он видел Василису в гостиной и коридоре, то старался подойти поближе.

Грифы на днях приняли в команду Уизли и теперь испытывали его в деле. Практика показала, что он был плох и на поле, и в роли старосты. Как тот собирался играть на глазах всей школы и приглашённых лиц — вопрос уже другой.

Вопли Василисе не мешали. Она окружила себя лёгким куполом тишины и доделывала дополнительное задание по Нумерологии, наслаждаясь последними солнечными деньками. Иногда до неё доносились голоса распевающих обидную кричалку слизеринцев, и она невольно мычала ей в такт. Рядом сидела Дафна и делала внушительную работу по Астрономии. Василиса заглянула сначала к ней в тетрадь, а потом посмотрела подруге в лицо.

— Ты вообще спишь?

— А? — Дафна потёрла уставшие глаза. — Да, конечно, а что?

— Вот смотри, — Василиса показала на один из абзацев, — Каллисто — второй по величине спутник и самый удалённый от Юпитера. А ты пишешь, что это Титан.

— Вот же ж…

— Может сократишь допы по Астрономии до трёх в неделю? Знаю, тебе нравится, но ты совсем не высыпаешься.

— Ты же как-то справляешься.

— Все мои допы проходят днём, Дафна, — Василиса покачала головой, — ночью я сплю.

Правда, она не уточняла, что для этого выпивает усыпляющее зелье.

Воскресенье пролетело незаметно. Василиса сразу после завтрака отправилась в клуб зельеварения, а после, пропустив обед и едва успев на ужин, занималась в дуэльном зале.

В понедельник Василисе приснился кошмар. Высокое, закутанное во мрак существо с неестественно длинными руками стояло в проходе её старой квартиры и не давало пройти; смотрело на неё единственным глазом и выжидало. Бежать некуда, они больше не играют в игры — они давно выросли. Чёрные длинные волосы, грязные и гадкие, были повсюду. Василиса путалась в них и тонула в старом продавленном диване. Ноги сковал драный плед. Каждый раз, когда она отводила взгляд от прохода, существо приближалось к ней на пару шагов. Когда осталось меньше метра, Василиса закрыла глаза и, прежде чем проснуться, почувствовала чужие волосы на своём лице и хватку на шее. Василиса, не сдержавшись, вскрикнула и громко заплакала.

Завтрак проходил в тишине до того момента, пока совы не принесли почту. Девочки молчали, и Василиса не могла вспомнить, ставила ли барьер, чтобы никто не услышал её истерику. Могла и забыть, состояние было плохое. Куда уж теперь деваться, она гордо переживёт этот позор.

На первой странице газеты красовалась колдография Долорес Амбридж в полный рост.

— … реформа образования… учреждена должность главного инспектора в Хогвартсе…

Со всех сторон раздавались крики недовольства. Василиса выцепила для себя главное и передала Пророк Драко.

— Какое-какое у неё право? — поинтересовалась Панси, заглядывая в газету через его плечо.

— Осуществлять проверку работы своих коллег, дабы убедиться в её соответствии требуемым нормам, — зачитал Драко. — Декан будет в восторге.

— Ого, давно у вас особняк в Уилтшире?

— С прошлой весны, — любезно поделился Драко и перехватил последний тост с сыром из-под носа Кребба.

— И что сказал твой отец, Драко, — поднял взгляд от своей газеты Гойл, — что нам делать?

— Терпеть, — сказала вместо него Василиса, — пока не изменится политическая обстановка, мы можем только терпеть. Конечно, если никто не хочет, чтобы его или её записали в любимчики к Дамблдору.

К слизеринскому столу пробрался Невилл и сел на свободный стул рядом с Трейси — Нотт снова проспал.

— Нев, ты же с Поттером спишь?

— Я… Что?!

— Вы в одной комнате спите?

— А-а… ну да. Вместе с Уизли, Финниганом и Томасом.

— Вас что, не расселяют? — удивилась Дафна.

— Нас должны расселять? — поразился Невилл.

— Скажи-ка, — Василиса постучала вилкой по блюдцу, прося домовиков обновить чизкейк, — во сколько возвращался Поттер после отработок у Амбридж?

— Поздно, я уже спал. Точно после отбоя.

— Плохо, — задумчиво протянула Василиса. — Надо предупредить своих, чтобы ни в коем случае не нарывались на её наказания. Пусть к Снейпу просятся, если накосячат.

— Ты права, — Драко тоскливо проследил, как Панси забрала последний эклер, — сегодня в гостиной все соберутся, и я сделаю объявление.

От Амбридж в коридорах шарахались. Не удивительно, ведь она провожала всех плотоядными взглядами. Перед её парами Василиса теперь опрокидывала пузырёк успокоительного, чтобы не выйти в открытый конфликт — Амбридж, очевидно, только этого и добивалась. Василиса не отличалась огромным терпением. Рано или поздно кто-то из них рванёт.

— Если она ещё раз хихикнет или, упаси господь, хехекнет, — Василиса отложила продвинутое пособие по Нумерологии и обвела взглядом собравшихся, — я сожгу стол.

— Вместе с ней?

— Да.

— Мне кажется, все будут только благодарны, — заметил Невилл, зарисовывая кустарник из «Плотоядных растений всего мира».

— Жаль, что не Министр, — Блейз отодвинул выполненное задание по Рунам и довольно потянулся.

— Сколько вина потребуется, чтобы выкупить тебя из Азкабана? — полюбопытствовала Дафна, отвлекшись от эссе.

Василиса фыркнула.

— Я лучше отсижу.

Амбридж начала проверки. Невилл рассказал про Прорицание, одну такую змеи наблюдали на совместной с грифами Трансфигурации, потом новости принёс Драко с Ухода. Любое действие казалось подозрительным, и пока Амбридж следила за учителями, за ней следили ученики.

Конечно, со всеми этими дополнительными заданиями, Василиса старалась не забывать о детях. Одно счастье, что факультет у неё хороший — другие старшекурсники — в основном те, кто не состоял в квиддичной команде — помогали первашам с уроками или подсказывали, откуда какую информацию лучше взять. После ужина, по понедельникам, средам и воскресеньям, Василиса оставалась в гостиной, чтобы почитать книгу, краем уха послушать свежие сплетни и споры и помочь тем, кто в этом нуждался. Сначала дети стеснялись её отвлекать, но Николас, наоборот, с нетерпением ждал этих дней, чтобы просто посидеть рядом. Со временем стали подтягиваться остальные, и вопросы посыпались как из рога изобилия. Василисе каждый раз приходилось напоминать, что на вопрос-то она ответит, но время не резиновое — выбирайте, дети, с умом.

Через неделю в дуэльный зал стали приходить и младшие курсы. На ЗОТИ никто не изучал заклинаний, и дети решили, что научатся всему сами. Про каких-нибудь тварей они могли почитать самостоятельно, так что занимались с ними старшие только практикой. Василисе тоже положение дел не нравилось, хорошо хоть, большую часть заклинаний она уже знала.

В конце сентября Василиса дошла до ванной старост. Обычно у неё не было времени, чтобы поваляться в ванне, кроме той, что в поместье. Как поделился с ней Седрик Диггори, каждые полгода обновлялся пароль, который знали только деканы факультетов. В этом году это «Альпийская свежесть», как на этикетке освежителя воздуха. Комната из мрамора, огромная глубокая купальня и прыжок для трамплинов — Василисе подумалось, что ей выдали абонемент в бассейн.

Ванную могли посещать старосты и капитаны квиддичных команд, в сумме — четырнадцать человек. Для того, чтобы никто не ломился в закрытую дверь, существовало расписание, в котором можно было забронировать для себя день и время. Если спустя отложенные минуты никто из ванной не выходил, то звенел предупреждающий колокол, и дверь открывалась спустя десять минут. Василиса внимательно изучила инструкцию, а также саму систему и осталась довольна. Если даже запамятуешь, то получишь оповещение и немного времени, чтобы одеться. Вполне достойно, подумала Василиса, и забыла о ванной до конца учебного года.

На факультете Салазара Слизерина строго контролировалось, чтобы все первокурсники выучили согревающие чары. В среднем, дети справлялись за первые две недели учёбы. Кто-то тянул до конца месяца. Всё-таки, чистокровные хорошо управлялись с собственной магией. К сожалению, как выяснила Василиса из собственных наблюдений и после разговора с некоторыми преподавателями, не всем давался такой контроль магии, чтобы поддерживать нужную температуру. Но тут, как говорится, хочешь жить — умей вертеться.

Василиса вернулась в гостиную после ужина. По воскресеньям дети предпочитали отдыхать — всё-таки, задавали им не так много на первом курсе, поэтому большинство просто развешивало уши на змеиных политических баталиях. Василиса обошла столпотворение, прошла к негласно своему креслу и увидела в нём Николаса — тот читал книжку про квиддич.

Василиса прочистила горло, но звук до того походил на тот, который обычно издавала Амбридж, что Николас испуганно подскочил.

— Ох, мисс Браун, это вы!

Василиса поморщилась.

— Просто Лаванда, Николас. Без «мисс».

— Извините, я… не хотел, ваше место…

Когда Николас нервничал, он постоянно запинался, и его голос затихал с каждым словом.

— Ничего, сиди.

Василиса порылась в карманах, нашарила пустую коробочку из-под «Берти Боттс», бросила её на пол и трансфигурировала в ещё одно кресло. На вид оно было точь-в-точь как то, что стояло в её кабинете — жаль, никто из присутствующих не мог оценить, насколько точно она его детализировала.

— Ты меня ждал. Тебя что-то беспокоит? 

Николас замял несколько страниц в книге, но едва ли это заметил. 

— Или кто-то? — Василиса внимательно посмотрела на своего подопечного и заметила, что тот занервничал ещё больше. — Если тебя кто-то обижает, можешь сказать мне, и я разберусь. Я до всех донесу, как глубоко они ошибаются. Николас, посмотри на меня. У тебя всё хорошо?

Когда Николас вдруг заплакал, Василиса испугалась. Она смотрела на него в растерянности несколько долгих мгновений, прежде чем встать, сесть рядом с ним в кресло и обнять. Их накрыл купол. За высокой спинкой кресла никто бы ничего не увидел. Василиса одной рукой притянула к себе ребёнка, а вторую положила ему на затылок, невесомо поглаживая. Сидеть было тесновато, и Николас почти перебрался к ней на колени. 

Господи, подумала вдруг Василиса, что же за хрень постоянно происходит в этой школе. И: я так их всех ненавижу. И: блять, почему я, почему всегда я.

Я так устала, подумала Василиса, сдерживаясь, чтобы не заплакать самой. Кому-то придётся решать проблемы, чтобы остальные могли спокойно спать. Ни одного адекватного человека на весь чёртов магический мир.

— Ты можешь мне рассказать.

И Николас заговорил. Не только про то, что его кто-то обижал в школе, но и про отца, который его ненавидел. Одарённый ребёнок у сквиба, который презирал волшебство и всех, кто им жил — жестокая судьба. В очередной раз Василиса подумала, что дети не должны проходить через такое из-за взрослых, которые не смогли справиться с собственными проблемами.

— Я разберусь, — сказала Василиса, вложив в голос всю свою уверенность, и отвела Николаса спать.

Она вернулась в гостиную и встретила напряжённые взгляды сокурсников — змеи беспокоились, конечно, они всё видели. Василиса вышла в центр, с усилием сдерживая злость и магию — камин за её спиной полыхал, а кисти рук искрились, как оголённые провода. 

— Мне стало известно, что близнецы Уизли и их дружок Ли Джордан стали испытывать свою продукцию не только на первокурсниках Гриффиндора. Также они караулят детей в коридорах, заставляя их жрать дерьмо, которое они называют своими особыми сладостями. На своём факультете они могут творить что угодно, раз их деканша это поощряет, но никто не смеет трогать детей, которых я взяла под свою ответственность. Их розыгрыши должны быть пресечены, а сами шутники — наказаны.

Василиса ненадолго замолчала, оглядывая собравшихся.

— Двумя днями ранее шестикурсник Кормак Маклагген напал на первокурсника Николаса Лэйси. Я не буду выяснять причину, по которой он это сделал. Мне безразличны его цели. Я предлагаю, — Василиса улыбнулась страшной в своей неискренности улыбкой и продолжила с наигранным добродушием, — научить Маклаггена хорошим манерам.

Факультет живо поддержал решение, и Слизерин вышел на очередную тропу войны.

В первых числах октября, до первого выхода в Хогсмид, Невилл принёс весть, которая заставила всю их компанию чуть ли не выплюнуть завтрак.

— Они собираются… что сделать?

— Учиться Защите самостоятельно. 

— Самое время, — съязвил Блейз, — у Амбридж-то под носом.

— И ищут тех, кто поддержит идею, да? — Василиса, раздражённая в последние дни сверх меры, громко перемешивала сахар в чашке. — Они бы ещё на весь Большой Зал об этом прокричали.

— Звучит, как что-то незаконное, — Драко задумчиво оглядел потолок с безоблачным небом. — Новый Орден Феникса?

— Мы вот, например, обошлись без кружка по интересам, — Дафна подняла взгляд от нового выпуска Ведьмополитена.

— Всё-таки, я думаю сходить, — Невилл покачал головой, будто сам не верил, что это сказал.

— Я тоже пойду, — Василиса со звоном опустила ложку на блюдце, — посмотрю на это сборище идиотов. Может, подниму себе настроение.

— А мне за детьми следить, — Драко обречённо вздохнул. — Всё веселье же пропущу.

— Где хоть собираются?

— В таверне «Кабанья голова».

— Теперь я ещё больше жалею, что не могу пойти.

— Ты вернёшься пьяной, да? — спросил Блейз только ради приличия.

Ради того же приличия, Василиса не стала отвечать на риторический вопрос.

Поход в Хогсмид стоял на субботу, пятого числа. Ради того, чтобы посмотреть на гриффиндорских позорников, Василиса изменила привычный график и отказалась от дополнительных занятий по Травологии — мадам Спраут она известила заранее, чтобы не вышло какой-нибудь неловкости. Друзья загрузили её заказами — кому новое перо, кому клубничные тарталетки из чайной мадам Паддифут, кому за кремом зайти. Выйти в Хогсмид самостоятельно почему-то никто больше не захотел.

Перед посещением трактира Василиса прошлась по магазинам и пересеклась с Невиллом в Сладком Королевстве, где взяла себе несколько коробочек бобов. За двадцать минут до начала встречи Василиса уже сидела в тёмном грязном углу за барной стойкой и пила огневиски из своего бокала. Бармен несколько раз глянул в её сторону и больше не обращал никакого внимания — лишь иногда отвлекался от газеты и подливал алкоголь типу с перемотанной головой.

В таверне сидели несколько подозрительных личностей, с которыми бы Василиса не заговорила и по сильнейшей нужде. Таких обычно намеренно игнорируют, боясь то ли заразу подцепить, то ли уронить собственную гордость. Василиса заранее накинула длинную мантию без каких-либо отличительных знаков и спрятала лицо в широком капюшоне. Отличить её можно было только по дорогим кожаным туфлям, но Василиса сильно сомневалась в чужой сообразительности и наблюдательности. Тем более, ног её было практически не видно, если не подходить впритык.

Через один бокал, который Василиса цедила так медленно, как только могла, появилась Золотая Троица. Или Святая. Честно, Василиса не особо запоминала, как их называют в народе. Слушая их детские препирательства, Василиса выпила второй бокал и наполнила третий ровно в тот момент, когда открылась дверь и в таверну ввалилась целая толпа.

Невилл, первым переступивший порог, узнал её сразу. Чёрт знает почему, Василиса грешила на то, что они слишком хорошо и долго знакомы — у него словно особое чутьё работало, Невилл находил Василису везде, будто заранее знал, куда идти и куда смотреть.

Василиса насчитала двадцать человек беглым взглядом, сбилась и оставила это дело — их точно было не больше тридцати. В ранее тихой таверне поднялся галдёж. Школьники собрали все свободные стулья и составили их вокруг Избранного. Иногда Василиса ловила на себе взгляды странной блондинки с Рейвенкло, но принимала их за обычное любопытство — всё-таки, таверна была явно не самым лучшим местом для школьников, и вряд ли те привыкли к подобной обстановке.

Вслушиваться не было нужды — говорила Грейнджер достаточно громко, чтобы её услышали все посетители. Даже бармен заинтересованно поглядывал в их сторону, пока намывал бокалы.

— … теперь, когда Волдеморт возродился.

Услышать его, если так можно выразиться, имя, было странно. Дети в шоке переглядывались. Василиса подлила себе огневиски в пятый раз и меланхолично вгляделась в горящую жидкость. Должна ли она быть здесь? Или, возможно, должна присоединиться к этим бесстрашный школьникам? Василиса почувствовала, как что-то сдавливает ей горло — она причастна к ЕГО возрождению. Стоит ли исправить ошибку, попробовать искупить что-то?

Она тешила себя надеждами. Вдруг обойдётся — и чёртова война пройдёт мимо. Но знала, что чуда не существует.

Никому я ничего не должна, зло подумала Василиса и махом опустошила бокал. Если им нужно, решила она, пусть воюют, сколько захотят. Это не моё дело и не моя война, уговаривала она себя, наблюдая, как школьники расписываются на клочке пергамента.

Василиса если и хотела в какой-то момент встать, скинуть капюшон и объявить, что их идея попахивает идиотизмом, то сейчас ей даже не хотелось двигаться. Едва ли она заметила, как таверна снова опустела — в этот момент её больше интересовал очередной бокал с огневиски. Василиса далеко не сразу заметила, что в помещении стало слишком тихо. Она отставила недопитую третью бутылку, отточенным движением выписала чек, кое-как слезла с барного стула и, пошатываясь, побрела к выходу.

Свежий воздух сделал её голову совсем тяжёлой. С каждым шагом перед глазами всё смазывалось спиралью в разноцветное пятно. Василиса чудом устояла на ногах, медленно повернулась к закоулку, через который пришла, и поплелась в школу, едва касаясь стен, чтобы не упасть. Шаг за шагом. Голову неумолимо тянуло к земле.

— Так и знал.

— Я же говорила, она ещё здесь.

Происходящее доходило до Василисы урывками. Кто-то попытался взять её за руку, и от неожиданности она шарахнулась в сторону, сильно ударившись плечом. Боли практически не было.

— Эй, тише, Лаванда, всё в порядке.

— Не нервничай, это всего лишь мы.

Василиса, уже готовая применить Инсендио, едва успела развеять заклинание. Она прислонилась к холодной стене, с усилием фокусируя зрение. 

— Дафна? Блейзи? — язык еле ворочался.

Они взяли её под руки, помогли встать и куда-то повели. У Василисы не было сил следить за дорогой, она пыталась переставлять ногами и не висеть мёртвым грузом.

Когда показалась протоптанная дорожка, Василиса подумала: блядство, кажется, я угробила туфли. На лакированных носках действительно осела пыль — и это так взбесило, что Василиса попыталась наложить очищающее. Промахнулась, но с третьего раза попала.

— Как она умудряется колдовать даже в таком состоянии? Без палочки!

— Талантливый человек талантлив во всём.

— Просто опыт, — прохрипела Василиса, — не пропьёшь.

Какое-то время на периферии виднелись деревья — они шли через лес, но, когда Василиса моргнула, она уже блевала на хагридовых грядках — друзья любезно придерживали ей волосы и не давали упасть лицом в грязь. В следующий момент у неё под ногами уже был каменный пол замка и край ковра слизеринской гостиной.

Проспала Василиса до позднего вечера, впервые на своей плохой памяти пропустив чаепитие у Трелони. Было тяжело дышать, изнутри била крупная дрожь. Резкие движения были противопоказаны — Василиса всё ещё переживала вертолёты. Она выхлебала полный графин воды, который кто-то заботливо поставил на тумбочку, заставила себя принять душ и переодеться в одежду для сна.

В комнату вернулись девочки. Первым делом к ней подошла обеспокоенная Дафна.

— Ну и как ты?

— Сдохнуть хочу, — Василиса потёрла сухие глаза, — ничего нового.

— Невилл спрашивал о тебе. Переволновался, что оставил тебя одну и ушёл со всеми. Он, кстати, внизу ждёт.

— Пробрался в гостиную Слизерина? — Василиса хохотнула. — Чёрт, а он хорош.

На Слизерине действовало негласное правило: не водить чужаков, — и это всегда останавливало Василису, когда она хотела позвать друга в гости на чай или банально покуковать в гостиной. Но Невилл правило обошёл элегантно — просто пришёл сюда сам.

Василиса не стала переодеваться, вышла в тунике и лосинах. До отбоя оставалось минут пятнадцать, многие уже разошлись. Дафна пошла за компанию и постоянно косилась в её сторону — будто Василиса прямо сейчас могла зашататься и упасть. Василисе было плохо, конечно, но не настолько.

Невилл играл с Блейзом в магические шахматы — несколько настольных игр всегда находились в гостиной в общем доступе. Василису заметили, только когда она с кряхтением опустилась на диван.

— Развлекаетесь?

— Лаванда, ты в порядке?

— А что мне будет?

— Ты правда плохо выглядела, — сказал Блейз. — И нас спалил декан.

— Ну и хуй с ним, — Василиса откинулась на спинку дивана и закрыла глаза. — Не Амбридж же.

— Нам очень повезло, — добавила Дафна. — Мы шли в стороне от главной дороги, чтобы нас никто не заметил. 

— Не дали моей репутации пострадать, это вы молодцы.

Невилл в свою башню так и не вернулся. Драко съехал в одноместную комнату, Кребб и Гойл теперь жили вдвоём, а Блейз остался с Ноттом среди пустых кроватей, одну из которых любезно предложили занять Невиллу на ночь. Не выгонять же его после отбоя, получит ещё отработок.

Следующий день, к счастью, был выходным, иначе на парах бы Василиса присутствовала в качестве ничего не соображающей амёбы. За завтраком они обсудили происходившее в Кабаньей голове, впрочем, не дав Невиллу рассказать об этом самостоятельно — Василиса напомнила, что они все подписали какую-то бумагу, а Грейнджер была достаточно продуманной, чтобы её заколдовать.

В понедельник все столпились в гостиной около доски с объявлениями — она была около самого входа, чтобы Филч, вывешивающий напоминания и предупреждения, не проходил вглубь слизеринского гнезда.

УКАЗОМ ГЛАВНОЙ ИНСПЕКТОРШИ «ХОГВАРТСА»

Отныне и впредь распускаются все школьные организации, общества, команды, группы и клубы. Под организацией, обществом, командой, группой или клубом понимается собрание на регулярной основе школьников в составе от трёх человек и выше. За разрешением на возобновление деятельности организации, общества, команды, группы или клуба следует обращаться к главной инспекторше школы (профессорке Амбридж). Школьные организации, общества, команды, группы и клубы не имеют права функционировать без ведома и одобрения главной инспекторши. Учащиеся, замеченные в создании (либо принадлежности к) какой-либо организации, обществу, команде, группе или клубу, созданным без санкции главной инспекторши, подлежат немедленному отчислению из школы. 

Данный указ выпущен на основании декрета об образовании за № 24. 

Подпись: Долорес Джейн Амбридж, главная инспекторша «Хогвартса».

— И квиддич? У нас тренировка сегодня! — Блетчли, вратарь сборной, возмущался громче всех. — Монтегю, дуй за пропуском, пока время есть!

— А как же клуб зельеварения?

— А волшебные шахматы? В библиотеке, что, тоже теперь нельзя собираться?!

— Может нам и завтракать вместе нельзя, это же регулярно происходит!

— Великий Мерлин!

Василиса раздумывала, как Амбридж собирается это всё проверять — неужто в каждый пустой класс заглянет. И, действительно, что делать с дуэльным залом — о нём никто, кроме змеек и Невилла, не в курсе, но мало ли. На клуб зельеварения точно придётся брать допуск — о нём знают все и в нём занимаются не только слизеринцы.

В Большом Зале творился бедлам. Василиса поморщилась из-за стоящего шума. За слизеринским столом наконец появился ещё один стул — и теперь Невилл мог не занимать первое попавшееся место. Никто не знал, правда, откуда он появился, но это мелочи.

Василиса дождалась, пока все соберутся, достала из сумки чистый лист и вывела сверху крупными буквами «Члены клуба зельеварения». Первой вписав своё имя, Василиса передала лист дальше по столу — после завтрака она отдаст его декану.

— Отличная идея, — поддержал её Драко. — Если сегодня утвердим клуб, то не придётся оставаться в кабинете Снейпа, чтобы завершить зелье. 

— А у меня как раз настоялось, сегодня нужно добавить гранатовый сок, чтобы не запороть всё к Моргане. 

— Думаете, это из-за Избранного? Этот глупый указ.

— Как и всегда. Он всегда лично или косвенно, но виноват.

— Судьба у него такая, — Василиса намазала тост вареньем, — идиотская.

Клуб одобрили только к вечеру, но никого это не остановило прийти днём. Всех одолевало предчувствие, что впереди ждут только проблемы — причём, целая лавина.

В среду Невилл обречённым голосом объявил: «Сегодня будет тяжёлый день». Потом Василиса поинтересовалась, как же его вообще позвали, раз Уизли его предателем на всю школу прозвал, но Невилл сказал, что рыжий — единственный, кто был против. Поттер не считал зазорным его общение со слизеринцами, и Василиса изрядно удивилась — она редко спрашивала у друга, как у него дела на факультете. Она могла заметить, если происходило что-то плохое, но не хорошее.

Василиса переломала несколько перьевых ручек — со злости, дважды на парах Амбридж. Барти целыми днями слал ей записки — то ли от скуки, то ли пытался отвлечь. Сначала Василиса отвечала ему неохотно, но в какой-то момент её настолько взбесило происходящее, что она, вместо привычного клочка и двух строчек, исписала два листа своим недовольством, которое состояло, в основном, из матерных конструкций. 

«Забегай на выходные домой, помогу сбросить пар!»

Василиса с глупым лицом гипнотизировала записку какое-то время, сожгла её и написала в ответ:

«Буду в воскресенье»

К концу недели Амбридж проинспектировала каждого преподавателя. Хуже всего было Трелони, которую оставили на испытательном сроке. На субботнем чаепитии, желая утешить разбитую преподавательницу, Василиса подарила ей бутылочку яблочного вина.

Предупредив Драко о своём кратковременном побеге, Василиса покинула Хогвартс в ночь, отоспалась до полудня в саду и проторчала в тренировочных залах до позднего вечера. Барти, отъевшийся и наслаждающийся жизнью, дразнил её заклинаниями подножки и Мелофорсом, носился из стороны в сторону, уворачиваясь от опасных вспышек Конфринго, и явно наслаждался боем.

— В одиночку тренироваться скучно, — сказал Барти, когда они перешли в кабинет, чтобы выпить и нормально поговорить.

— А сидеть в поместье тебе, значит, не скучно? — намекнула ему Василиса, лениво залечивая ободранную кожу ладоней. Она, наконец, была полностью вымотана и расслаблена.

— Я могу ходить, думать, практиковаться в магии, читать любую понравившуюся литературу и летать на метле. Это намного больше, чем мне было позволено раньше, — Барти снял краб, которым обычно убирал волосы, и слегка помассировал кожу головы. Василиса лично вручила ему несколько своих заколок, устав наблюдать, как волосы лезут Барти в лицо. — И хватит давить мне на совесть, при всём моём желании тебя объесть, ты даже не заметишь убытков.

— Поверь, я замечу, — Василиса вдруг улыбнулась, насмешливо приподняв бровь: — То есть, тебе нравится быть на моём содержании?

Барти ненадолго замолчал обдумывая.

— Честно? Да.

Василиса хмыкнула в бокал.

— Что, не нравится мой ответ?

— Почему же, нравится, — она подлила себе вина и откинулась в кресле. — Ведь главное, Барти, это искренность.

Василиса не знала причину, но с Барти ей было легко. Они одинаково вспыльчивы, дышали собственной магией, получали удовольствие, сражаясь друг с другом. Такой же уставший, бегущий от прошлого — Барти нашёл в её поместье душевное спокойствие. Василиса в шутку называла его нахлебником, но ни разу не сказала ему убираться вон.

Короткий отдых быстро закончился. Василиса вернулась в школу утром, к завтраку и сразу застала очередной переполох — около Большого Зала Филч прибивал к стене новый декрет.

— Что тут?

Невилл, к которому подошла Василиса со спины, подпрыгнул на месте.

— Моргана!

— Почти, но нет. Так что происходит?

— Вчера повесили декрет, запрещающий продукцию Уизли.

— Слава Богу.

— А сейчас вешают запрет игры на музыкальных инструментах в учебное время и запрет полётов на мётлах вне матчей по квиддичу. Ты ещё не была в гостиной? Их вывесили в ночь, на информационной доске.

Напряжение в школе продолжало расти. За две недели до квиддичного матча больше не выпускались глупые декреты, но все ожидали худшего. Невилл, продолжающий пропадать на тайных занятиях с Избранным, иногда недовольно кривился, говоря, что его задевает чужое отношение — все собравшиеся отчего-то считали, что он не способен применить банальный Экспеллиармус.

— Они просто не знают тебя настоящего, — говорила ему Василиса, хотя сама была готова прийти и лично всем настучать по макушкам из-за того, что её друга недооценивают. Невилл давно не взрывает котлы, не выкидывает палочку, замахиваясь, и не боится собственной магии. За время их дружбы он стал намного увереннее в себе, но Василиса не могла точно сказать, сколько в этом её заслуг.

Перед матчем Слизерин-Гриффиндор навели столько шума, что Василиса невольно отвлеклась от надвигающихся проблем, вместе со всеми помогая своему факультету и поддерживая команду на тренировках — по крайней мере, в те дни, когда не шёл дождь. Избранный же, особо не скрываясь, гордо провоцировал Амбридж, будто то, что он занимается незаконной деятельностью у неё под носом, означало его полную победу в этом противостоянии. Только вот Избранный забывал, что были ещё другие школьники, не принадлежащие его дамблдоровской армии. Василиса пропадала в дуэльном зале, иногда обучая младшие курсы. В помощь она взяла Кребба и Гойла, как самых толстокожих, и те, преисполнившись собственной важностью, налегли на Защиту. Раньше их было не заставить учиться, но здесь им было непозволительно упасть в грязь перед детьми.

Василиса иногда мысленно смеялась над потугами Избранного: создал ДА, начал открытое противостояние, был на ножах с Амбридж, пока змеи тренировались как проклятые целыми днями, и по школе об этом ни одного слуха не пошло. Действительно — магия. Мальчишка хорошо умел перетягивать на себя внимание.

Ближе к ноябрю на улице стало невозможно находиться из-за сильных ветров и дождей. Температура резко опустилась, и Василиса столько сил вкладывала в согревающие чары, что под вечер валилась с ног. К сожалению, это её не спасло, и накануне квиддичного матча Василиса слегла с высокой температурой. Помфри её уже ждала: выделила дальнюю койку, чтобы травмированные после квиддича школьники не беспокоили своими криками и частыми посетителями. Василиса, едва держащая глаза открытыми, махом выпила предложенные зелья и уснула беспокойным сном.

На вторую ночь температура поднялась до сорока градусов. Василиса стучала зубами, сжималась в комок и старалась закрыть уши — она постоянно слышала шум, треск и жар, будто что-то, помимо неё, горело.

Из Мунго вызвали целительницу Макфар. Только с её помощью получилось сбить температуру. Василису отправили домой прямо из больничного крыла, дав отгул на две недели. Целительница отправилась вместе с ней, проследила, как Василиса укладывается в кровать, и расставила на тумбочке зелья, объяснив Пенке, в каком порядке их давать. Домовушка важно кивала, хотя глаза её были на мокром месте.

— Ты же понимаешь, что это из-за перенапряжения? Ты себя загоняешь! Не боишься, что тебя пожрёт собственная магия? — в ответ молчание. Макфар нахмурилась, но голос её стал мягче: — За тобой есть, кому присмотреть?

Василиса кивнула. Она лгала.

Через несколько часов заглянул Барти — вид у него был обеспокоенный.

— Ты будто и не чистокровная вовсе, — сказал он, оглядев приготовленные зелья, — чистые кровью так не болеют, если только их род не прокляли. Часто у тебя так?

— Каждый год, — голос её был сиплым, будто сорванным в крике, — как по часам, блять.

— Твоя мать дома, и она, кажется, не в курсе. Сказать ей?

— Не её дело.

Василиса справедливо считала, что Иде знать об этом не нужно. Она никогда не говорила ей о том, что с ней происходит: болезни, срывы, проклятья, тревоги в школе — Ида должна была оставаться в блаженном неведении как можно дольше. Василиса решила,  это единственное, что она могла ей дать взамен погибшей на алтаре дочери — отсутствие беспокойства по её поводу. Но, конечно, ей было невдомёк, что своим молчанием Василиса делала только хуже.

— Она тебя не спалила?

— Удивительно, но нет. Никогда не видел кого-то настолько занятого, как мой отец.

По ночам лозы спускались с потолка и оплетали её тело, делясь силами, поэтому провалялась Василиса всего неделю — она быстро шла на поправку. Ближе к выходным друзья прислали школьную сову, интересуясь, всё ли в порядке. Их малословность удивила Василису, но в большей степени насторожила. Драко бы точно пожаловался, что ему сложно всё делать в одиночку, Невилл бы намекнул на успехи в ДА. В школе явно что-то происходило, но рассказать об этом никто не мог.

Василиса вернулась в школу рано утром, тринадцатого числа. Мало ещё кто проснулся, до открытия Большого Зала оставалось полчаса, и Василиса сначала заглянула в гостиную, намеренно остановившись около доски с объявлениями. В центре висел двадцать пятый декрет и ещё несколько незначительных, но изрядно портящих жизнь правил.

Дождавшись друзей за ленивой партией в шахматы с собой же, Василиса принялась узнавать последние новости.

— Как матч?

Драко тяжело вздохнул.

— Грифы выиграли, а мне разбили нос. Но Амбридж навсегда запретила Избранному и близнецам Уизли играть в квиддич.

— И это тебя утешает?

— Не особо.

Около спуска в подземелья их поджидал Невилл. Увидев Василису, он сразу оживился.

— Ты уже видела эти декреты, да?

— Видела, — Василиса нахмурилась и достала личную тетрадь, в которую выписывала все изменения в системе образования, — и один другого смешнее. Запрет для студентов хранить предметы, которые не представляют образовательной ценности — то есть, долой все личные вещи? Какая прелесть, расчёску теперь тоже выкинуть? Ограничение расстояния между студентами мужского и женского пола на не менее, чем 8 дюймов — это что вообще?

— Зато, — ответила повеселевшая Дафна, — теперь только я могу на людях обнимать Лаванду!

Василиса позволила тонким девичьим рукам обвить свою талию и смиренно закатила глаза.

— Не стоит этим злоупотреблять.

— Подожди-ка, тебя можно было обнимать? — позабавился Драко. — Извини, но твоё суровое выражение лица совсем на это не намекает.

— Я не всем разрешаю себя обнимать.

— Кто же ещё обладает такой привилегией? — Драко показательно осмотрелся по сторонам. 

— Я! — довольно сказал Невилл. — Мне можно.

Василиса, улыбнувшись, согласно кивнула — её забавлял этот разговор.

— Очевидно, и мне! — Дафна, похоже, и не собиралась ослаблять хватку, легко подстроившись под её шаг.

Василиса удивилась появившемуся молчанию, оглянулась на Блейза и встретила его неуверенный взгляд.

— Блейзу тоже можно, — Василиса протянула к нему руку, поманив к себе. — Давай, пока никто не видит.

Иногда Василисе становилось очень легко — например, как сейчас. Разговоры ни о чём, ребячество, шутки, над которыми смеёшься, но забываешь их через минуту — всё это помогало ей удержаться на плаву. Она так любила эти спокойные моменты, что щемило сердце. 

Им пришлось остановиться. Блейз сделал шаг, и Василиса притянула его к себе. Она легко улыбнулась, чувствуя, как чужие руки обнимают её под грудью. Василиса не любила прикосновения, но — им было можно. Они были ей близки.

— Драко, чего стоишь? — Василиса потянула его за край мантии. — Иди сюда.

Драко подошёл ближе, но так и застыл, не решаясь что-то предпринять. Он заметно нервничал и не очень понимал, что от него хотят.

Василиса насмешливо закатила глаза и сама сделала к нему шаг, утягивая за собой остальных. Невилл, которому, очевидно, надоело ждать, подтолкнул Драко в спину, отчего тот врезался в Василису. Блейз и Дафна, освободив по одной руке, притянули его ближе, и Василиса почувствовала, как горячие ладони аккуратно легли ей на поясницу.

— Нев, тебе тоже отдельное приглашение нужно?

Так они и стояли впятером, обнявшись, пока не послышался гул шагов. Прежде чем расцепиться, Василиса заметила, как улыбается Блейз и как покраснели уши у Драко. Ей хотелось смеяться, и она не стала себя сдерживать. В этот день даже Защита с Амбридж не испортила ей настроение.

Панси, Милисента и Трейси засняли для Василисы главные моменты матча с помощью омниноклей. В основном, записано было, как Уизли пропускает очередной квоффл или погоня ловцов за снитчем. Жаль, конечно, что проиграли, но увидеть, как позорится команда грифов — это святое. Впервые она пожалела, что пропустила квиддичный матч — ведь это был отличный повод надеть корону вместе со всеми. Василиса так заметно огорчилась, что Блейз вручил ей свою — после небольшой трансфигурации и нескольких драгоценных камней, корона вышла очень изящной и лёгкой, поэтому Василиса гордо проносила её ещё две недели.

На улице все дороги покрыли высокие сугробы. Грязнокровкам приходилось пробираться через них тараном, остальные же растапливали перед собой снег аналогом согревающих чар — струёй тёплого воздуха из палочки. Василиса, которая не собиралась мочить кожаные сапожки, не вынимая рук из меховых карманов мантии, расчищала перед собой всю дорожку — Драко ленился, поэтому на Уход и в теплицы Василиса водила первашей самостоятельно. Первокурсники с других факультетов, если стояли в паре со змейками, всегда дожидались, когда Василиса проложит им путь, и только потом следовали за ними.

Перед тем, как выпускать детей на улицу, на факультете устроили проверку, кто и как усвоил согревающие чары, чтобы убедиться, что никто не замёрзнет и не загремит лишний раз в больничное крыло. Василиса, как главная мерзлячка, предлагала наложить чары сначала на неё, чтобы проверить их силу.

Как оказалось, в школу вернулся Хагрид. Василиса, честно сказать, и не знала, что он отсутствовал — ей об этом поведала Панси, неприлично тыкнув в огромное тело за преподавательским столом, которое появилось на завтраке. Ей было всё равно, где пропадал полувеликан — главное, что занятия вела компетентная женщина, и она могла не беспокоиться, что с первокурсниками что-то случится на уроке. Граббли-Планк назначили на Уход ещё в прошлом году, с одобрения Совета Попечителей. И Василисе было непонятно, с чего вдруг лесник рвался к работе — его официально отстранили от этой должности, у него образования-то нет, куда ему других учить. Но, что бы ни думала на этот счёт Василиса, Хагрид упёрто провёл урок в Запретном Лесу — Драко рассказывал об этом с заметным отвращением, происшествие на первом курсе сильно на него повлияло.

— Теперь я понимаю, чего вы с Лонгботтомом в пустоту пялились около карет. Фестралы! Много ли толку, если их увидели только трое — Поттер, Лонгботтом и Нотт. Нотт! Как они тебе?

— Будто обглоданные мантикорой лошади.

— Зато, — Панси отвлеклась от учебника по Рунам, — на уроке присутствовала Амбридж. Надеюсь, завтра мы снова увидим Граббли-Планк.

— Точно, — Василиса устало потёрла лоб, — она же ненавидит полукровок. Тем более, на её месте, мне было бы плевать, кто в родне у Хагрида. Факт того, что он не может колдовать и был осуждён за убийство, уже говорит о многом. Этого достаточно, чтобы запретить ему приближаться к детям.

К началу декабря было вывешено ещё несколько абсурдных декретов. Некоторые из них Амбридж объявляла за завтраком, видимо, чтобы испортить аппетит как можно большему количеству школьников.

— Держать руки на виду? Я теперь руки в карманы не могу засунуть, даже если мне холодно! — возмущался Невилл.

— А вдруг ты руки в карманы специально засовываешь, — Василиса аккуратно положила кусок яичницы на хлеб. — Может, занимаешься чем-то противозаконным у всех на виду?

— Это чем?… Нет, не говори!

— Обитателям замка Хогвартс запрещается обсуждать события, произошедшие летом тысяча девятьсот девяносто пятого года.

— Все слышали? — Блейз подцепил ложкой большой кусок воздушного омлета. — Мы больше не можем обсуждать, как пили каждый день в гостях у Лаванды. Нам Министерство запретило.

— Наконец-то, у меня уже уши от ваших историй вянут.

— От зависти, небось?

— Цыц!

— …использование любых игр и игрушек, не имеющих образовательного значения.

— Любые игры имеют образовательное значение, разве нет? — удивилась Дафна.

— Да мы, похоже, совсем охуели! Развиваемся! — прежде, чем Василиса успела откусить сэндвич, из него выпала начинка, и она со злостью бросила его на тарелку. Кусок салата улетел в кашу Нотта, и тот с невозмутимым лицом его съел. — Вот мы уроды!

— Я карты свои не отдам, — сразу откликнулся Драко, — они же коллекционные, с позолотой.

— Главное, не играй на виду у грифов. Вот грифы заложат сразу же.

— На Истории чем теперь заниматься-то?

— Я буду пить.

— А мы?

— Я и вам налью.

Шутки шутками, эти запреты хоть и были глупыми, но оставались терпимыми. Ритм жизни с их появлением особо не изменился — просто теперь никто не делал ничего на виду. Но вот следующий запрет, который вывесили к вечеру пятницы, оказался причиной долгих гневных обсуждений в гостиной Слизерина.

— Они не имеют права конфисковать наши волшебные палочки!

— Это нарушение гражданских прав.

— А как же закон от конца семнадцатого века? Он что теперь, пустой звук?

— Может, пожаловаться в Международную конференцию магов?

Василису как громом поразило: кто-то имеет власть отнять у неё палочку по какой-то надуманной причине. Она понимала, что если Амбридж потянет к её красавице свои руки, то просто их лишится. Василиса никому не давала свою палочку в руки с момента, как почувствовала её в лавке Олливандера. Даже если от этого будет зависеть её жизнь или относительно счастливое будущее — Василиса не расстанется с палочкой. Сделает что угодно, пойдёт на любую низость — но не останется безоружной.

Утром субботы Дафна предложила прогуляться и покататься на коньках, чтобы немного отвлечься. Так как нужную теплицу завалило снегом и прийти на допы по Травологии не представлялось возможным, Василиса решила, что ничего не теряет. К удивлению, на улицу выбрались все её сокурсники: Блейз нагрел себе лавку и любовался видом, Драко, Кребб и Гойл следили за детьми и играли с ними в снежки, Трейси и Нотт устроили себе романтическую прогулку до квиддичного поля, Панси и Милисента строили с помощью магии красивые ледяные скульптуры. Невилл, перехваченный после завтрака, решил просто походить вокруг — кататься он не умел.

Василиса присела на лавку и, спустя минуту тяжелого мыслительного процесса, трансфигурировала ботинки в коньки — ей потребовалось время, чтобы вспомнить, как они выглядят. Она давно не каталась — почти десять лет, если не больше, но встать получилось сразу. Несколько аккуратных шагов, и Василиса стояла на льду. Ещё пятнадцать минут, чтобы размяться и вспомнить, как кататься. До обеда она только и делала, что наматывала круги на огромной скорости, выдавливая из себя все силы.

До Рождества время пролетело быстро — Василиса только и успевала, что оттачивать дуэльное мастерство и индивидуально заниматься с преподавателями. Чтобы продвигаться в изучении Нумерологии, требовалось не отставать по уровню знаний в Прорицании и Астрономии. Снейп собрался, видимо, свалить на неё всю свою работу: Василиса готовила некоторые зелья для Больничного крыла, несколько раз заменяла декана на парах с младшими курсами и дважды в неделю дежурила ночью по школе — таким образом она тренировала невербальное применение скрывающего заклинания и наловчилась проходить мимо Амбридж так, чтобы её не заметили.

Несколько раз Василиса отправляла Маклаггена в Больничное крыло — в этом ей помогли любопытные проклятья, которыми с ней поделились девочки. Может, её и подозревали, но свидетелей произошедшему никогда не было или были, с полный коридор, но стопроцентно сказать, что это сделала Василиса, было невозможно. Наглый мальчишка мог только выражать недовольство словами, чем делал себе только хуже.

За день до окончания семестра Невилл сел за слизеринский стол совершенно невыспавшимся и ошарашенным. Ему любезно позволили позавтракать, после чего уже насели с вопросами.

— Лонгботтом, не томи, — первым не выдержал Драко. — Что опять Поттер сделал?

— Это из-за него, небось, Амбридж злится?

— Ни одного рыжего в Зале, случилось чудо?

— У него было видение ночью, — Невилл уткнулся взглядом в пустую тарелку. — Кричал, что на мистера Уизли напала змея, что всё в крови. Его вырвало. Это было страшно. Я привёл Макгонагалл, и они ушли к директору. 

За столом повисло молчание. Проблемы вдруг оказались такими близкими, опасность дышала в затылок. Но никто ничего не мог с этим сделать. 

Василиса шумно выдохнула, откинувшись на спинку стула. Она понимала, что больше тянуть нельзя.

Весь день Амбридж ловила тех, кто ей не нравился и назначала отработки. Василиса ходила мимо неё исключительно под чарами отвлечения внимания, умудряясь также прикрывать перво- и второкурсников. Больше всех, конечно, досталось грифам, и Невилл, будто действительно шкурку сменил, ходил в слизеринской компании, словно проблемы родного факультета его совершенно не касались. 

Слух, что Избранный опять что-то учудил, всё равно пополз — и даже не от змеек, а от тех, с кем Поттер делил комнату. Но никакой конкретики не было — Амбридж в школе не любили все и делиться с ней информацией никто не собирался. Инспекторше оставалось только беситься и придумывать новые декреты к следующему семестру.

После сдвоенной Травологии, дополнительной работы с цепкими лианами и варки очищающего зелья, Василиса практически смирилась с действительностью. Оставшись в комнате в одиночестве, она вызвала Паприку и дала указание срочно начать строительные работы на острове Скеллиг-Габрэ. Это будет бункер, решила для себя Василиса, мой запасной вариант. Переделать его в ресторан всегда успеется, его постройка всё равно не актуальна в связи с грядущей войной. 

За последний год в поместье Василисы стало появляться не только домашнее вино. Карри часто делала из водки и ягод сладкие настойки. Такой не хотелось напиваться — такую хотелось смаковать. В магическом мире алкоголь не мог похвастаться разнообразием, приходилось всё делать самой. Василисе даже стало интересно, сможет ли она открыть бар с таким не широким ассортиментом и будет ли он пользоваться популярностью, а не играть роль обычной разливухи.

Можно снять небольшое помещение в одном из туристических городов Ирландии — вряд ли война перекинется с Великобритании дальше, не в ближайшие пару лет. Василиса напряжённо раздумывала, стоит ли попросить о небольшой услуге Лисбет — любезная тётушка могла бы найти неплохое местечко для бара в Америке, в большом скоплении магов. Василиса не могла отказаться от хорошей прибыльной идеи, но и не могла закрыть глаза на грядущие проблемы. Даже при возможной опасности, угрозе её жизни и жизни всех, кто её окружал, Василиса думала о своём винном бизнесе — в основном потому, что хотя бы это было подвластно её контролю.

Двадцатого числа, в последний день семестра, Василиса задержалась на завтрак, чтобы переговорить с друзьями, пожелать им хороших каникул и со спокойной душой отправиться домой. Блейз передал ей конверт от матушки — мадам Забини писала, что совсем не против, если её сын приедет домой не один. С похожим содержанием было письмо и от родителей Дафны. Василиса только покачала головой и попросила объясниться с уважаемыми родственниками без её участия.

— Я не праздную Рождество, — Василиса вздохнула, заметив, какой возмущённый взгляд на неё поднял Драко. — Для меня это будет обычная среда: я разберу почту, решу все домашние дела и вечером, возможно, съем под вино фаршированного гуся.

— Ты хотя бы дом украшаешь? — спросил Драко с жалостью, будто Василиса всё своё состояние пропила.

— Да нет, — пожала плечами, — не украшаю. Незачем.

От части Василиса понимала, что не так. Но она не считала себя обязанной праздновать что-то, тем более, если душа её к этому не лежала. Её друзья и знакомые привыкли украшать огромное рождественское дерево, проводить время среди своих, устраивать балы — британские маги вообще были падки на балы.

— Хочешь сказать, ты каждый год сбегаешь из школы на каникулы, чтобы что?

— Немного поработать в своём кабинете. 

— Я не могу это больше слушать. Приглашаю тебя на Рождество в наш менор. Хотя бы посмотришь, как празднуют нормальные люди.

— Драко, — Василиса почувствовала, как у неё дёргаются уголки губ от такого упрямства, — давай в следующий раз.

— Договорились, — его, казалось бы, ничего не смутило, — в следующем году справляешь с нами.

— А Лорд Малфой против не будет?

Драко фыркнул.

— Отцу нравится твоё «Безумие», а матушка давно хочет с тобой познакомиться. Так что против никто не будет.

— Подожди, ты рассказывал обо мне своей маме?

В конце завтрака Амбридж толкнула короткую речь и пожелала вернуться в школу готовыми к новым свершениям и преисполненными любви к Министерству Магии. Василиса, проходя мимо толпы воронов, услышала, как кто-то пожелал в ответ Инспекторше сдохнуть вместе со всем Министерством и Фаджем — отовсюду раздалось нестройное согласное мычание уставших от контроля школьников.

Перед отправлением Василису успел выловить Невилл. Она уже приготовилась принимать очередное приглашение в гости, но вопрос был совсем в другом.

— Я собираюсь навестить родителей двадцать пятого. Сходишь со мной?

Василиса прикинула, что давно не навещала Гилдероя, и согласилась, попросив сообщить ей заранее время и место встречи.

В поместье стояла приятная тишина. Кроме домовиков, никто Василису не встречал — Барти был соней и мог проспать до двенадцати со спокойной душой. 

До Рождества Василиса только и делала, что пила, спала в саду, тренировалась и вела беседы сомнительной важности с Барти. Тот очень удивился, когда узнал, что Василиса не собирается праздновать, но расспрашивать не стал. Единственное, он повесил небольшую гирлянду над камином в кабинете и на этом вроде как успокоился. На праздник Василиса сказала ему: «Я тебя не выгоняю», — и вручила ключ от гостевой комнаты, которую Барти занял ещё летом. Тот растерялся, ожидав, скорее, услышать прямо противоположное, но быстро отмер и заявил: «А говорила, что не потерпишь нахлебника», — за что получил книгой по голове. В ночь перед Рождеством они травили байки и пили перед камином, краем глаза наблюдая, как шевелится магическая гирлянда и играются в огне подаренные саламандры.

В среду, после полудня, Василиса встретилась с Невиллом около информационной стойки в Мунго. Друг был спокоен и уверенно срезал коридоры — частый гость белых стен. Августа к ним не присоединилась, и Василиса не стала спрашивать причину — это было неважно. Пока они пробирались к палате имени Яна Деревяшки, Василиса дважды задела головой звёзды, которые развесили в проходах — чтобы не испортить причёску и ничего не сломать, ей пришлось сбивать их со своего пути едва оформленным Депульсо.

Нужный им коридор был закрыт для свободного посещения — разрешалось только навещать больных, не раздражая их лишний раз. Невилла здесь, естественно, знали. Василиса тоже примелькалась в своё время, и с ней были заочно знакомы местные медсёстры, как с той, кто помогает Гилдерою вспомнить себя.

Гилдероя в палате не оказалось — он ещё не вернулся с процедур. Василиса с сомнением посмотрела на отгороженный ширмой участок палаты и перевела взгляд на друга.

— Уверен, что я должна присутствовать? Всё-таки, они твоя семья.

— Я уверен, — Невилл взял её под локоть и потянул за собой, — и ты тоже моя семья.

Василиса бы не смогла ответить, что именно почувствовала в этот момент — будто болезненный укол в сердце и последующую за ним щекотку. Панически захотелось зачесать рукой идеально лежащие волосы или размять шею — потребовалось титаническое усилие, чтобы этого не делать. Могла бы Василиса подумать, что стеснительный мальчик, подсевший к ней в купе на первом курсе, назовёт её своей семьёй. Чем она вообще это заслужила, кто бы ей объяснил.

— Здравствуйте, мама, папа. Простите, что так долго не заходил.

Фрэнк Лонгботтом пустым взглядом смотрел в потолок и на приветствие никак не отреагировал. Алиса, женщина с ломкими седыми волосами, что-то увлечённо рисовала в альбоме восковыми мелками — Василисе не было видно со своего места, но ей показалось, что Алиса тянет от края до края кривые красные и синие волны, с силой давя на мелки — зелёный и жёлтый валялись на полу около кровати.

— Это моя лучшая подруга, Лаванда Браун. Мам, помнишь, я о ней рассказывал.

— Здравствуйте, мистер и миссис Лонгботтом.

Василиса почувствовала себя очень неправильно — будто её не должно быть здесь. Надо было остаться дома, подумалось ей, не было бы так неловко. Но Василиса уже здесь, деваться некуда. Она присела на стул у окна и принялась ждать — Невилл рассказывал матери, что с ним произошло за последнее время. Василиса не вслушивалась намеренно, но с удивлением выловила, как друг упоминает её, их слизеринскую компанию и что-то про гриффиндорскую несдержанность — кажется, это относилось к их запрещённым сборищам.

Лениво рассматривая огороженную часть палаты, Василиса зацепилась взглядом за несколько пустых коробок из-под конфет. Хоть Невилл и не навещал родителей каждый день, он постоянно присылал им гостинцы. Василиса и представить не могла, что он чувствует — вынужденный наблюдать своих родителей в таком состоянии. Невилл был слишком сильным ещё до того, как они познакомились. Василиса бы не выдержала — она бы давно отреклась от тел, которые даже не узнавали в ней родную кровь.

За размышлением о различиях их морали кончились те полчаса, которые Невилл всегда выделял себе на посещение родителей. Он поцеловал мать в лоб, тяжело поднялся с её кровати и кивнул на выход. Из-за ширмы раздавались чужие голоса. Невилл, не оборачиваясь, прошёл мимо, и Василиса поспешила встать, чтобы не задерживаться — ей показалось, что Фрэнк внимательно посмотрел в её сторону, но это могла быть игра света. Выражение лица мужчины было всё таким же безэмоциональным.

— Невилл! Ты здесь кого-то навещаешь? — раздался радостный голос.

Василиса вышла из-за ширмы и, к своему искреннему удивлению, увидела толпу грифов — Священную Тройку и ещё одну рыжую девчонку, очередную Уизли. Они явно не ожидали увидеть здесь Невилла и, тем более, её слизеринское величество. Василиса внимательно осмотрела детей перед собой и заметила, что Поттер судорожно отводит от них взгляд, пытаясь заткнуть невежду — видимо, Избранный единственный из их компании был в курсе, что произошло с родителями Невилла.

— Нев, — Василиса дотронулась до его плеча, — если хочешь, я могу им рассказать. Или послать их, чтобы больше не спрашивали. Как тебе?

— Не стоит, — он покачал головой, — я сам.

Из-за ширмы выглянула Алиса и робко протянула что-то Невиллу — блестящую обёртку от конфеты.

— Спасибо, мамочка.

Василиса резко отвернулась — ей в глотку будто камень врезался. Она прошла дальше, не обращая внимания на шокированных грифов — за их спинами, сидя на больничной койке, перебирал свои рукописи Локхарт.

— Гил!

Гилдерой поднял на неё взгляд и просиял. Отложив в сторону черновики, он быстро встал, чуть не запнувшись о съехавшее покрывало, и заключил Василису в крепкие объятья.

— Милая моя Лаванда, как я рад снова тебя видеть! — он покружил её на месте, поцеловал костяшки и, крепко держа за руки, присел с ней на край кровати. — Спасибо тебе за подарок, для меня это многое значит.

— Ну что ты, — Василиса хотела махнуть рукой, но вместо этого сильнее сжала чужие ладони. — Я рада тебе помочь. Как у тебя дела? Как твоя книга?

— Я же тебе не сказал, меня выписывают через месяц!

— Наконец-то, давно пора, — Василиса улыбнулась, чувствуя радость за друга. — Надеюсь, тебе есть куда вернуться? Я уверена, что лечение вышло затратным. Если что, ты сразу говори, я не оставлю тебя жить на улице.

— Не волнуйся, у меня осталась квартирка в Хогсмиде. Кстати, о книге… — Гилдерой замялся. — Помнишь, я спрашивал подробности твоего ремесла…

— Помню.

— Ты не будешь против, если я упомяну тебя и твоё вино в своей книге?

Василиса открыла рот, чтобы ответить, и сразу его закрыла. Подумала, покатала мысль в голове, будто медитативные шарики, посмотрела в полные надежды глаза друга и задумчиво кивнула.

— Да, думаю, можно. Я не против.

— Фух, слава Мерлину, — Гилдерой облегчённо рассмеялся. — Хорошо, что ты согласилась, было бы неловко, ведь я уже вписал тебя в сюжет, что никак не уберёшь!

Василиса покачала головой.

— Что ж, поверю, что писал ты обо мне только хорошее.

— Подозрительна, как всегда! Вот, можешь посмотреть, — Гилдерой потянулся одной рукой к тумбочке, взял несколько верхних листов из стопки и протянул их Василисе. Ведомая любопытством, она пробежалась глазами по пляшущим строчкам, подмечая, что подача текста у Гила практически не изменилась.

— Сымитировал наш разговор, взяв за основу переписку? Умно.

На моменте обсуждения, что нужно будет сделать несколько колдографий для книги, закончил свой серьёзный разговор Невилл. Грифы из палаты сбежали, видимо, не выдержали давления. Василиса, тепло распрощавшись с Гилом, взяла с него обещание сообщить ей, когда его точно выпишут, чтобы отметить это событие.

Они с Невом вышли в коридор и медленно спустились вниз, к камину.

— Зайдёшь ко мне? Винца выпьем, посмотришь, как выросла герань. Можем даже устроить пикник в саду.

— Нет, спасибо, я, — Невилл покачал головой, — лучше пойду домой.

— Конечно, тогда увидимся в школе.

Потекли дни, полные рутины. Министерство планировало очередной банкет, и Василиса постоянно переписывалась с младшим помощником Министра, Персивалем Уизли. Одно счастье, что переписку ей приходилось вести именно с ним, а не со старшей помощницей Министра, Амбридж. Её хватало в школе, и Василиса ещё с Турнира была прекрасно знакома с манерой переписки Амбридж — хуже человека и не придумаешь, вот кто умеет воду лить в письме, где требовалось ответить двумя словами. Персиваль же писал исключительно по делу и всегда предоставлял полные сведения, а не отсылал пачками прошения увеличить поставку ещё и ещё чуть-чуть. Министр же порой вообще не соображал, что конкретно ему нужно: останавливался на критериях «побольше» да «повкуснее», из-за чего Василиса совсем не стеснялась завышать ему чек — подкладывая более дорогое вино или накидывая процент за излишки поступающей корреспонденции.

На Новый Год Карри по-праздничному оформила блюда, наделала коктейлей и расставила их на широком журнальном столике в кабинете. Размах по сравнению с Рождеством был приличным, и Василиса просто не могла противиться, раз её домовики захотели устроить своей хозяйке праздник.

— Ты не празднуешь Рождество, но празднуешь окончание года? — полюбопытствовал Барти, когда заметил приготовления и какое-то подобие праздничного настроения. Василиса, сидящая у камина с красным колпаком на голове, отсалютовала ему бокалом шампанского. — Это немного не…

— Не по-британски, я знаю. Уж к чему душа лежит, знаешь ли.

Барти покачал головой.

— Я хотел сказать, это не то, чего я ожидал. Я же не подготовил подарок.

— Для такого количества саламандр мне придётся построить ещё несколько каминов.

— Всегда хотел домашнее животное, — он пожал плечами, — или несколько. Так, чего бы тебе хотелось? Довольно сложно угадать с подарком, когда у тебя всё есть. Ещё и купить его на твои деньги, к слову.

— А ещё тебе наглости не занимать.

— Все мы не без греха.

Василиса покачала бокал в руке, наблюдая за пузырьками. Ей действительно ничего не хотелось.

— Сходишь со мной на шоппинг, а то одной скучно.

— Звучит довольно приятно.

— Посмотрим тебе корсет. Хочешь корсет?

Барти покрутил в руках канапешку.

— Хочу.

Это был первый Новый Год для Василисы, который она справляла не в одиночестве. Тоска привычно щемила сердце, и подсознательно она постоянно чего-то ждала — то ли звонка с поздравлениями, то ли салюта за окном. Но ничего этого не было. За окном шуршал сад, чувствуя бурлящую магию своей хозяйки, и свежие фрукты скатывались прямо на стол. После двух белых русских и бронепоезда в шесть вагонов Барти потащил Василису танцевать, что плачевно закончилось для салатницы и ковра из овчины. Василиса так смеялась, что не смогла разозлиться.

В праздничные дни они прошлись по магазинам — в мире маглов никто Барти, слава богу, не знал, — и действительно купили ему корсет. И ещё много чего — Василисе было не жалко потратиться, а Барти просто нравилось происходящее. В очередной раз отдавая пакет с покупками Пенке в неприметном углу, Василисе вдруг пришла в голову мысль.

— Ты говорил, что за тобой раньше следила домовушка?

Барти неуверенно кивнул, не понимая, к чему этот разговор.

— И где она сейчас? Я, конечно, сама приставила к тебе Паприку, но у неё строительные работы на носу.

— Не знаю? — он нервно поправил укладку. — Когда я вырвался, я больше не пытался вернуться. Раз отец мёртв, то Винки сейчас, наверное, в доме, убивается по нему.

— То есть, у тебя есть до мозга костей преданная домовушка, которая думает, что её хозяева мертвы? И которая спокойно может посещать поместье Краучей без вызова подозрений со стороны авроров? — Василиса неверяще вскинула брови: — Барти, ты идиот?

— Когда ты говоришь, что я идиот таким тоном, мне не остаётся выбора.

— Ты идиот. Я не возьму тебя в Starbucks.

— Куда ты меня не возьмёшь?

Вечером, после разбора покупок, было решено призвать домовушку. Василиса наказала своим домовикам следить за происходящим и в случае чего вмешаться. Наполнив второй бокал за вечер, она снисходительно поглядывала в сторону Барти, собирающегося с мыслями.

— Винки!

На пол с грохотом упало что-то грязное, пропахшее перегаром и блевотой — аж глаза зарезало. Василиса прикрыла нос — настолько сильная стояла вонь, что её замутило. Барти молчал и не двигался.

Винки, увидев хозяина, завопила, обхватила его ноги и начала долго и громко заливаться слезами. Василиса наблюдала за этим целый бокал вина и наполнила следующий, прежде чем её домовушки не выдержали такого ужаса на своей территории.

— Да как у тебя совести хватило предстать в таком виде перед нашей хозяйкой?! — закричала Карри и ударила Винки поварёшкой.

— Никчёмная Винки совсем не уважает хозяйку! Где был бы твой хозяин без нашей хозяйки? — Пенка схватила Винки за ухо и с силой потянула. — Простите, хозяйка, Винки позорит всех честных домовиков. Мы приведём её в порядок, и завтра утром она будет в состоянии слушать вас и вашего гостя.

Василиса благосклонно кивнула — пускай домовики разбираются между собой, главное, что с этой пьянчуги теперь глаз не спустят. 

Барти молчал, пока от него отдирали Винки, а, когда домовики исчезли, подошёл к Василисе, взял у неё из рук бокал и сделал большой глоток. Выдохнул. 

Сказал:

— Я идиот.

— Я же говорила, — Василиса поманила пальцем и забрала бокал обратно. — Заметил? На ней наволочка с гербом Хогвартса. Что, и твои фамильные ценности теперь принадлежат родной школе? Щедро.

Обсуждение было отложено на следующий день. После лёгкого завтрака Василиса позвала Пенку, и они с Карри притащили под руки отмытую Винки, которая долго извинялась за своё поведение и молила наказать её по всей строгости.

— Это, конечно, всё замечательно. И ты обязательно накажешь себя тяжким трудом на моей винокурне, — на этих словах Винки быстро закивала, смаргивая слёзы, — но где ты была до этого? Больше года прошло.

— В Хогвартсе. Этот Добби, — Винки скривилась, будто в дерьмо наступила, — свободный эльф, просил директора дать нам оплачиваемую работу. Винки было всё равно, Винки оплакивала хозяина, но так низко! Винки бы никогда не взяла ни кната. Винки очень стыдится, что её называли свободной. Винки хочет служить юному господину, как служили её предки.

— Я поняла, — Василиса постучала пальцами по столу. — Винки, но будешь ли ты служить мне? Мы заключим контракт, ты поклянёшься мне в верности и продолжишь прислуживать своему хозяину, не в ущерб моим приказам. Будешь питаться магией от моего поместья, от ещё одного паразита я не усохну. Я не буду просить тебя рассказать мне тайны Краучей, они мне ни к чему. Ты должна понимать, что главное для меня — моя безопасность и сохранность моих собственных тайн. Конечно же, если Барти захочет уйти, — Василиса кинула на него нечитаемый взгляд, — то ты уйдёшь с ним. Я не буду тебя держать.

— Если молодой господин останется, — медленно проговорила Винки, и Барти кивнул, — то Винки согласна.

Так Василиса стала относительно счастливой хозяйкой шести домовых эльфов. Были даны все необходимые клятвы и оговорена общая версия, по которой Винки покинула Хогвартс — мол, Василиса давно предложила службу, и домовушка решилась на неё только сейчас. В любом случае разглашать какую-либо информацию посторонним было запрещено. Грязную наволочку сожгли и заменили новой, пастельного цвета, в уши вставили красивые позолоченные браслеты на манер серёжек, на шею повесили маленький шёлковый мешочек для галлеонов. Домовикам было наказано обучить новенькую всем премудростям и правилам жизни в поместье, за что Пенка взялась очень рьяно — она обещала, что не даст Винки опозорить её драгоценную хозяйку своим ужасным поведением. По просьбе Барти из его дома были доставлены некоторые ценные и памятные вещи — многое было разграблено аврорами и мародёрами, но тайники, защищённые магией и кровью, остались нетронутыми. Одной из таких ценностей была запасная палочка Крауча-старшего, которую Барти нехотя, но оставил себе — всё-таки, без проводника ему было непривычно и неудобно. Это только Василиса могла не глядя кинуть в него подушку невербальной Левиосой, Барти же приходилось кидать руками — счёт был семь-три в пользу Василисы.

Сверяясь с клиентским блокнотом, Василиса заметила, что учителя в Хогвартсе стали чаще заказывать вино, из-за чего появилось предчувствие, что Амбридж за каникулы совсем озверела и успела придумать пятёрку позорных декретов, — возвращаться туда совсем расхотелось.

Иногда приходили письма и от совсем незнакомцев, и от примелькавшихся личностей, и от тех, кто светить собственным алкоголизмом не желал. Двенадцатого января, когда все школьники — кроме Василисы, которая собиралась заявиться в учебный день сразу на завтрак, — возвращались в школу, пришло письмо. Подписи не было, никаких инициалов — только просьба оставить ответ с контрактом в определённом месте. Конечно, Василисе было интересно — причём, как и факт появления самого письма, и личность отправителя. Пенка, которая привычно забирала заказ в садовом магазине, наткнулась на огромную собаку, караулившую её у входа — в зубах у шавки было письмо. Конечно, такой случай был не первый на практике, Василисе приносили письма не только крылатые почтальоны, но и другая живность — книззлы, лечурки, кроты, один раз свёрток пергамента перед ней отрыгнула змея. Способов, помимо традиционного, было много — волшебники порой вообще границ не знали. И каждый такой случай вызывал любопытство. Отправив Пенку с контрактом, Василиса положила перед собой открытый клиентский блокнот и спустя некоторое время заинтригованно наблюдала, как появляются инициалы Сириуса Блэка. 

— Барти, ты Блэка знаешь?

— Которого? — он отвлёкся от чтения Пророка. — Их раньше много было.

— Тот, который сидел и бежал, — Василиса ткнула ручкой в место, где появилось чужое имя. — Сириус Блэк только что оформил доставку на моё вино. Осмелюсь предположить, что: либо у него есть собака-фамильяр, либо он анимаг.

— Ты… Меня иногда пугает, насколько ты умная, — Василиса показательно закатила глаза вместо того, чтобы назвать его льстецом. — Не хочешь сообщить аврорам?

— Не особо. Ловить преступников — это их работа, а не моя. Тем более, — Василиса постучала костяшками по столу и перед ней появился полный бокал вина, — я могу навлечь на себя беду. Заставят всех клиентов показывать, ко мне никакого доверия не останется. А там и до инспекции моих угодий недалеко.

— То есть, ты заранее уверена, что тебе придётся воевать.

— Конечно. Шаг в сторону — расстрел.

Обсуждение плавно перешло на время, когда Барти учился вместе с двумя Блэками, как он ошеломительно закончил учёбу, сдав двенадцать экзаменов, а там и всплыла идея устроить Василисе проводы в школу — они столько выпили, что она чудом смогла проснуться и прибыть к началу первой пары.

— Думал, тебя уже не дождёмся, — Невилл похлопал по свободному месту рядом с собой, и Василиса упала на него с грохотом, задев коленями парту.

— Бля-а-ать, — выразила она все свои тяготы от похмелья, — благодари Бога, что я смогла разлепить глаза. Двадцать минут назад.

— Как это по-магловски, благодарить Бога.

— Я уже жалею, что не принял твоё предложение и не остался.

— Нев, для тебя мой камин всегда открыт, — пробурчала Василиса, растянувшись на парте. — И мой бар, так что не стесняйся. И для вас, — она махнула рукой сначала в сторону Дафны и Блейза, а потом в сторону Драко, — и для тебя. Он открыт.

— Что, твой бар? — съязвил Драко.

— И бар, и камин, — Василиса поправила ворот мантии, скрывая лицо, — если захотите меня навестить, независимо от причины — скука это или, не дай бог, что-то серьёзное, я буду рада.

Василиса много об этом думала: Гринграссы хоть и смогли сойти за нейтралов в прошлой войне, но в этой точно не поддержат Дамблдора — скорее удавятся, — поэтому пойдут за Лордом; Блейза, возможно, спрячет на другом континенте мать, если успеет; Люциус Малфой был Пожирателем, и чуть что — Драко не сможет так легко сбежать; Невилл был вторым Избранным и представителем семьи «Светлых» — судя по упрямству Августы, вряд ли та согласится спрятаться от войны и тихо отсидеться в безопасном месте. Василиса думала о собственном участии в этом, об участии семьи Браун и о том, что у неё в поместье проживает преступник, который официально умер в тюрьме больше десяти лет назад. Чёрт, она в такой жопе. И как только умудрилась?

На Зельях Снейп был угрюм и особенно противен, но Василису его поведение волновало в последнюю очередь — она проспала практически всю пару Истории и теперь чувствовала себя ещё более уставшей, чем с утра. Пока она лениво разрезала пополам маринованных кузнечиков, борясь с приступом тошноты, Драко с явным усилием перемешивал густую заготовку для будущего зелья. Декан дважды останавливался около их парты и коршуном всматривался в процесс, а на третий раз поставил около Василисы маленький хрустальный пузырёк с бирюзовой жижей внутри.

— Вы разучились готовить укрепляющий раствор, мисс Браун? — спросил он тихо, но услышали всё равно все.

— Не разучилась, — Василиса оглядела подношение и одним махом опрокинула в себя зелье, — опыт не пропьёшь, сэр. Спасибо.

Со стороны Драко послышался сдавленный смешок, замаскированный под кашель.

— На вашем месте, я бы не был так в этом уверен.

Василиса едва сдержалась, чтобы не закатить глаза — Снейп мог язвить, но она-то знала, что он уже использовал весь свой лимит заказов вина в этом месяце. Завидовал бы молча, ей-богу.

На Защите Амбридж будто с цепи сорвалась — мало того, что всю пару рассказывала о своём хвалёном Министерстве, так ещё и задала огромный конспект, на который Василиса собиралась положить огромный и толстый. У неё это Министерство уже в печёнках сидело — даже с таким умным и исполнительным помощником как Персиваль, Министр продолжал оставаться тупоголовым и неорганизованным, пытаясь установить свои правила. Василиса ненавидела, когда кто-то наседал на неё, заставлял делать так, как нужно кому-то, а не ей, поэтому последние письма были написаны в пассивно-агрессивной форме, на что Персиваль отвечал сдержанно и просил немного времени, чтобы уточнить последние детали у Фаджа. Терпение у неё показательно кончалось, и Уизли это прекрасно понимал.

На следующий день, за завтраком, подтвердилось предчувствие опасности, которое преследовало Василису уже как пару недель. Во время обсуждения самых, на взгляд их компании, бесполезных или недостаточно действенных проклятий, принесли почту. Едва развернув газету, Василиса оборвала себя на полуслове, неверяще уставившись в лица скалящихся с колдографий магов. С двух боков к ней наклонились Блейз и Дафна, удивлённые её ступором.

— Охуеть…

Под столом с хлопком появилась Винки, из-за чего Василиса чуть не пнула её ногой, но вовремя сдержалась. Домовушка робко протянула ей свёрнутый выпуск Пророка и записку.

— Спасибо, Винки, — Василиса смерила её недовольным взглядом, — но ты должна появляться тихо и незаметно.

— Простите, хозяйка… — прошелестела она и беззвучно исчезла.

Василиса покачала головой на взгляды друзей, прочитала записку и сразу её сожгла — Барти не мог не поделиться своими эмоциями от новостей и, помимо нескольких матерных конструкций, там было только:

«Ты ЭТО видела?!»

Василиса вздохнула и передала одну из газет Драко, который терпеливо ждал, пока с ним поделятся новостями — себе выписывать Пророк он почему-то так и не начал. Сидящая рядом с ним Панси сразу оставила в покое недоеденную овсянку и наклонилась поближе.

— Побег из Азкабана…

— Долохов, Лестрейнджи, Руквуд… — зачитывал фамилии Блейз.

— Тётушка на свободе, — прошептал Драко обескровленными губами.

— Джагсон, Трэверс, Мальсибер…

Василиса подняла взгляд — рядом с Драко сел Невилл, и его лицо выражало столько эмоций разом, что она испугалась за его моральное состояние.

— Нев, ты как?

— Я зайду после ужина, — сказал он пустой тарелке, и Василиса сразу поняла, что он про её тренировки в дуэльном зале. — Не могу бездействовать.

— Хорошо, — ответила она и перевернула страницу, мысленно отгородившись от чужого горя. — Значит, после ужина. 

Слухи пошли разные. Слизеринцы, будто каменные изваяния, заперли в себе все эмоции и никак не показывали другим, что их как-то волнует побег опаснейших преступников. Хагрид, по какой-то причине продолжающий вести Уход, попал на испытательный срок — и эта новость была бы хорошей, если бы не факт того, что Хагрида вообще не должны были допускать до преподавания снова. Но директору, видимо, плевать было на мнение Попечительского совета и практически всей школы, проголосовавшей за назначение Граббли-Планк.

На следующий день после статьи в Пророке Амбридж издала очередной декрет:

УКАЗОМ ГЛАВНОЙ ИНСПЕКТОРШИ «ХОГВАРТСА»

Преподавательскому составу школы запрещается предоставлять учащимся какую-либо информацию, не имеющую прямого отношения к их служебным обязанностям.

Данный указ выпущен на основании декрета об образовании за № 26. 

Подпись: Долорес Джейн Амбридж, главная инспекторша «Хогвартса».

Всем факультетом его обосрали за завтраком, находя такой подход по меньшей мере отвратительным. Дети не могут обращаться за помощью ко взрослым — что за фантастический бред. Первокурсники были проинформированы, чтобы сначала шли к старостам и старшекурсникам с любыми вопросами, а те, при необходимости, сами уточнят нужную информацию у преподавателей, если такое потребуется. В обязанности декана входила забота о вверенном ему факультете, поэтому вопросы к нему дозволялись любые.

К Василисе среди дня с вопросами подходили не так часто — в основном, все дожидались специально отведённых для этого вечеров, по понедельникам, средам и воскресеньям. Один Николас, будто ему выписали личное разрешение, мог подбежать к ней во время завтрака, поймать в коридоре или в читальном зале. Василиса всегда уделяла мальчику несколько минут своего личного времени и позволяла сидеть рядом, когда занималась уроками или дополнительными заданиями.

Кребб первым с их курса нарвался на отработку у Амбридж. То ли он не вовремя посмеялся над шуткой Гойла, то ли сказал что-то запрещённое вслух, то ли просто держал руки в карманах, что было запрещено с конца прошлого года — факт, что он вернулся за полночь с окровавленной рукой. В гостиной его напряжённо встретили остальные.

— Ревел там, да? — нежно спросил у него Гойл, и Василиса бы отвернулась, чтобы дать им больше пространства, но не могла оторвать взгляд от вырезанных на коже букв.

— Не против, если я посмотрю? — спросила она пересохшим ртом, и Кребб протянул ей руку.

Василиса редко показывала кому-то свою палочку. Все заклинания она творила быстро и чётко, при необходимости скрывая белёсую древесину в длинном рукаве мантии. Палочка казалась чем-то личным и драгоценным, не для посторонних глаз. Но Василиса не умела лечить без палочки, да и какая из неё староста, если она не поможет однокурснику.

Из рукава палочка скользнула в ладонь, и Василиса крепко сжала её тремя пальцами — большим, указательным и средним. Она направила кончик на рану, очистила от крови, заморозила участок и аккуратно применила заживляющее. Фраза «Я должен следовать правилам» медленно, нехотя затянулась, оставив после себя едва светлые линии. Василиса выдохнула и запечатала палочку обратно в браслет — магия внутри бурлила, следуя за её злостью, как за собакой-поводырём, и трещала искрами по запястьям.

— Спасибо, Браун, — Кребб потёр тыльную сторону ладони, будто буквы всё ещё врезались в его кожу. — Она заставила меня писать кровавым пером, пока у меня рука не онемела. 

— Я вылечу, если такое повторится, — Василиса обвела взглядом собравшихся, — но лучше бы не повторилось. Вы отлично знаете, что это магическое воздействие ритуальным артефактом — при частом использовании вам и в Мунго шрамы не сведут. Повезёт, если смогут пересадить новую кожу, но есть шанс, что слова проявятся снова, — она сбросила несколько пляшущих по пальцам искр в камин, и тот загорелся пуще прежнего. — Я прошу вас: не попадайтесь.

Если к её словам и прислушались, то Амбридж было всё равно, за что наказывать учеников. Ещё дважды Василиса лечила Кребба и других участников сборной по квиддичу — Пьюси и Блетчли. Она внимательно следила за первыми и вторыми курсами, чтобы вовремя среагировать на возможное наказание и попытаться его предотвратить, но зачастую была просто бессильна. И ужасно из-за этого злилась.

Невилл практически перестал говорить на отвлечённые темы. Он так же приходил делать домашку со всеми, внимательно слушал объяснения, но чаще просто кивал. Дважды в неделю Василиса занималась в дуэльном зале со старшекурсниками, и каждый раз к ней присоединялся Невилл — он учился заклинаниям отчаянно, подгоняемый ненавистью к Беллатрикс Лестрейндж, и Василиса позволяла ему уматываться вместе с ней на тренировках, помогала с освоением Протего и учила приказывать собственной магии. Она не знала, как у него обстоят дела на их тайных сборищах, но была уверена, что он выбился в тройку лучших — с таким-то усердием.

Как назло, Амбридж начала посещать каждую пару Прорицания, из-за чего учиться стало невозможно — Инспекторша лезла с вопросами, приказами, высказывала своё наиценнейшее мнение и доводила Трелони до нервного срыва. Василиса сама уже была на грани — то ли срыва, то ли убийства. Из-за глупых декретов она больше не могла посещать субботние чаепития — те пришлось отменить, потому что Амбридж не одобряла такие сборища. Собираться тайно и подставлять этим преподавательницу никто не рискнул.

По школе ходили разные разговоры: на тех, чьих родственников убили сбежавшие Пожиратели, косились и чуть ли не пальцами тыкали; от тех, кто состоял с преступниками в родстве, шарахались. По большей части, грязнокровки и не знали, кто кому кем приходится у чистокровных — скорее всего, банально не задумывались. Британские волшебники за столько столетий давно между собой породнились, и только Брауны, как бывшие Бигли, ни с кем не пересекались. Василисе было интересно, что бы о ней подумали, если бы узнали, что Хенрик Браун — покойный Пожиратель Смерти. Начали бы напирать, мол, не зря попала на Слизерин, рассадник тёмных магов — с таким-то отцом. Начали бы щёлкать языками, эти якобы светлые. Почему-то факт того, что кто-то из твоих родственников был этаким злодеем, означает, что ты обязательно пойдёшь по его стопам. Поспорить, конечно, было сложно, раздумывала Василиса, подспорье-то уже есть, неплохой старт.

— О чём задумалась? — вырвал её из мыслей Блейз.

— Есть ли у Гриндевальда потомки. А если есть, то почему не продолжили его дело.

— Мы не будем развивать эту тему, — категорично ответил Драко. — Опять ты додумаешься до чего-то, а нам в семейных хрониках неделями рыться.

— Если ты дуешься за тот раз…

— Я определённо не хотел знать такие вещи о своей семье, большое спасибо.

Следующий декрет, из-за которого впоследствии с Василисы стали ежедневно снимать по десять баллов, обязывал студентов всегда носить школьную форму. Как человек, который не видел своего слизеринского галстука с первого курса, потому что тот не подходил толком ни к одному аутфиту, Василиса искренне удивилась, когда ей прилетела в лицо претензия, что она плохо выглядит. Она с уверенностью в сто и более процентов могла сказать, что выглядит отлично, да и стоила её одежда не малые деньги — в такой выглядеть плохо было просто невозможно. Во время уроков Василиса носила мантию, а что там под ней — никого не должно волновать, но, вот чёртово невезение, взволновало Амбридж. Выслушав все её комментарии с абсолютно ничего не выражающим лицом, Василиса вернулась к своим делам — заданию по Нумерологии, чем до чёртиков взбесила Инспекторшу. Странно, что отработки не назначила, — хотя тогда, Василиса понимала, им пришлось бы вступить в открытую конфронтацию. Пока что они только косились друг на друга, недовольные, что кто-то пытается рушить их авторитет.

Обычно Василиса не обращала внимания на баллы. Она их легко зарабатывала и практически никогда до этого глупого декрета не теряла. Благодаря успехам в учёбе, дополнительным занятиям и хорошим отношениям с преподавателями в неделю набегало полсотни баллов, и это в среднем. Снейп так на них вообще не скупился — особенно, когда Василиса брала на себя его обязанности, дежуря вечерами по холодным коридорам. Декан после такого всегда давал ей пузырёк бодроперцового собственного приготовления — чтобы, не дай боже, не заболела по его вине. Василису удивляло только одно — как Гриффиндор вообще мог выиграть кубок школы, когда она одна пашет, как половина факультета разом. Тайна десятилетия.

Следующий декрет запрещал читать литературу, написанную маглами и полукровками. Последующий — требовал от учеников согласия на досмотр почты. Василиса с лёгкой руки дала это глупое «согласие», зная, что никто в её почту не влезет — совами она не пользовалась, а Пенка скорее умрёт, чем позволит кому-то притронуться к письмам. А вот некоторым книжкам приходилось менять обложку. Самое смешное, что Амбридж, кажется, была не в курсе, что авторкой их учебника по Чарам была полукровка. Декреты наслаивались друг на друга и противоречили действительности — школьники массово учились пускать пыль в глаза.

Когда вечером в гостиной Василиса привычно устроилась у камина, к ней подошёл Николас.

— Это вам, я сам делал! — сказал он гордо. — С днём рождения!

В руках у мальчишки была красивая цветочная композиция из бумаги в плетёной корзинке. Пропитанные магией, бутоны и стебли трепетали, как от сильного жара, и, если не приглядываться, казались настоящими. Василиса никогда не ждала подарков в этот день и всегда удивлялась, когда их получала. О её настоящем дне рождения никто не знал (кроме, возможно, Трелони), и, привязанная к прежней дате, она даже не старалась отмечать личный день Лаванды. Это казалось неправильным. Василиса не была Лавандой — она была человеком, проживающим чужую жизнь и откликающимся на чужое имя.

— Спасибо, — Василиса приняла подарок и опустила голову, скрывая за прядями слезящиеся глаза, — очень красиво.

Дни сливались в один. Иногда Василисе казалось, что она берёт на себя слишком много: дела старосты, винный бизнес, строительство, помощь декану, дополнительные занятия, тренировки и чтение учебников, давно вышедших за пределы школьной программы. Одержимая знаниями, которые ей не пригодятся, — лишь бы было, потому что может, ведь в прошлой жизни не получалось. Василиса брала на себя всё больше и больше, отдыхала урывками, напивалась, когда находилась минутка, и постоянно чувствовала себя загнанной. В ловушке. Василиса размышляла, что никому ничего не должна и не обязана, но всё равно делала, делала, делала — и выбивалась из сил. Не чувствовала отдачи. Ощущала себя бесполезной. Запертый в клетке хомяк, без остановки крутящий колесо.

Её состояние заметили друзья. Даже Невилл, занятый дуэлингом, поглядывал в её сторону. Василиса отмахивалась, считала, что всё в порядке. Василиса привыкла, что ей плохо, но не привыкла, что кто-то может о ней беспокоиться.

К февралю стало хоть немного теплее, и Василиса перестала накладывать согревающие чары на каждую поверхность. Николас заинтересовался Нумерологией, ежедневно наблюдая, как Василиса корпит над учебниками разных Мастеров, которые ей постоянно подсовывала Вектор. Когда ребёнок попросил проверить его самостоятельную работу с элементарными расчётами, Василиса долго не могла понять, что именно он от неё хочет — перед ней лежала исписанная тетрадь с примерами за седьмой класс.

На четырнадцатое число назначили поход в Хогсмид, от которого Василиса собиралась откосить с чистой совестью, но Дафна и Блейз настояли на прогулке, мол, и без того целыми днями в школе, совсем скоро стухнешь. Сопротивлялась Василиса без огонька, поэтому её взяли под руки и вытащили на прогулку, старательно обходя паб стороной.

— Не любите вы меня, — пробурчала Василиса, провожая взглядом «Три метлы».

— Вообще-то, мы любим, — резко ответила Дафна, но сразу смягчилась: — Поэтому ведём тебя в «Чайный пакетик Розы Ли». Мы давно никуда не выбирались вместе.

Василиса только вяло кивнула — она была больше сосредоточена на удержании купола над их головами, чтобы не пришлось мокнуть под ливнем. Ей хотелось зайти в кафе мадам Паддифут, взять несколько десертов, но она вовремя вспомнила, что сегодня, вообще-то, День Святого Валентина, и народу там будет с пол-Хогвартса. Как назло, только о нём вспомнив, из переулка выбежала полностью промокшая зарёванная школьница.

— Это была Чанг? — Дафна оглянулась ей вслед.

— Кто? — Василиса совсем не утруждала себя тем, чтобы запоминать каждого учащегося.

— Из квиддичной команды Рейвенкло. Поймала снитч на прошлой тренировке.

— Точно, — протянула Василиса, совершенно не понимая, о ком идёт речь. Ей хватало заботы о собственном факультете и гриффиндорских проделок, следить за барсуками и воронами было некогда.

В чайной, на счастье, нашлось для них местечко. В помещении не было душно, как ожидалось — хозяйка постоянно обновляла чары. Дафна настояла, чтобы тема учёбы не затрагивалась вообще, — в последнее время они только и делали, что обсуждали Амбридж с её декретами, домашние задания и происходящие в школе события. Они расселись за небольшим круглым столиком, заказали чай каркаде с ягодными корзинками и принялись ждать. 

— Итак, — Василиса вдруг поняла, что не может подобрать нейтральную тему для разговора — она хотела первой задать вопрос, чтобы выиграть время и отмолчаться. В голове не было ни одной мысли.

Тон беседы задала Дафна: сказала, что лето наступит уже совсем скоро, расписала планы, поделилась желанием съездить во Францию или Грецию, и Блейз её подхватил. Василиса в пол-уха слушала их рассуждения, где остановиться лучше, в какой месяц поехать, какими ингредиентами славится та или иная страна. Официантка расставила чашки и пузатый чайник, разложила перед каждым десерт. Василиса сразу расплатилась и повесила над их столиком чары отвлечения внимания — по углам сидели подростки в школьных мантиях, и это её нервировало.

Чайник в руках дрожал — легче было подвесить его Левиосой, чтобы ничего не расплескать. Чашка — керамическая, с узором из морских волн и золотым ободком по кромке, притягивала взгляд. Василиса попыталась подцепить её за тонкое ушко и поняла, что так не удержит — пальцы её вдруг стали слишком толстыми, неловкими, грубыми, совсем непредназначенными для такого аккуратного дела. Она попыталась обхватить чашку пальцами, но чуть не обожглась — и расплескала чай по столу. Василиса какое-то время наблюдала, как красное затекает в провалы узоров в скатерти и медленно тянется к краю стола. Прежде, чем чай испачкал бы её бежевые штаны, Василиса конвульсивным движением запястья применила очищающее заклинание. Заново наполнив чашку, она, наконец, заметила, что за их столиком слишком тихо.

Дафна потянулась к ней и заправила вылезшую прядь за ухо, едва дотронувшись до скулы. Василиса молчала — она не помнила, о чём они разговаривали. Она не помнила, говорила ли что-то с момента, как они вошли в чайную. Она не помнила, ложилась ли вчера спать — день казался слишком длинным и каким-то непосильным.

— Тебе плохо? — тихо спросил Блейз. — Мы можем что-нибудь сделать?

Мимо прошла официантка — Василиса почувствовала запах свежей выпечки. Ей вдруг вспомнилась её старая кухня, газовая плита с двумя неработающими конфорками и духовым шкафом, в который приходилось кидать зажжённые спички. Первые попытки в серьёзную готовку, горелые слойки, ожоги на ногах, прожжённый ковёр из-за выпавшего из рук противня. Ей вдруг вспомнилось, как это было обидно — потратить столько сил и ничего не получить взамен.

Воспоминания перекатывались в голове лениво, как комки шерсти из-за слабого сквозняка. Надо будет посетить остров, проверить, как идёт строительство. Завтра нужно помочь Снейпу, после полудня ждут змейки в дуэльном. Не забыть, только бы не забыть.

— Лаванда, — Василиса невольно поморщилась от звучания не своего имени, — мы переживаем за тебя.

Блейз и Дафна накрыли её ладони своими. Они сидели, держали её за руки и молча смотрели — решительно вглядывались ей в лицо, пока Василиса застывшим взглядом следила за плывущим над чашкой паром. Нужно проверить письма, подумалось ей обезличенное, сегодня должен прийти отчёт из банка — Флимлонк снова будет ворчать на канцелярском языке о потраченных галеонах.

— Ты всегда можешь на нас положиться.

Василиса дёрнулась, но за руки её держали крепко. Внутри — будто вакуум, как после трёх бутылок и двух громких истерик. Она хотела покачать головой, что-то ответить — немного язвительное, но добродушное, закрыть ладонями лицо. Василиса не сделала ничего — не отвернулась, не скрыла слезящиеся глаза, не прикрыла веки. Василиса сжала чужие ладони в ответ и молча заплакала.

Ей потребовалось время. Она не чувствовала вины за слабость — это просто произошло, и с этим придётся жить. Они ещё долго бродили по окрестностям деревни, держась за руки — Дафна и Блейз теснили её плечами, жались к бокам, и Василиса чувствовала непонятное, и оттого до странного тревожное облегчение от их поддержки. Из-за дождя на улице людей не было, но они всё равно шли через лес, очищая перед собой дорогу от грязи. Василиса какой-то частью сознания помнила, что её тащили по этой дороге в прошлый раз, когда она нажралась в Кабаньей голове. Они вернулись в школу после обеда. Больше в этот день она не брала в руки учебники и не занималась обязанностями старосты, она сидела с друзьями в гостиной и слушала очередные баталии слизеринцев. В конце её даже втянули в обсуждение, и диспут разгорелся с новой силой — все пропустили ужин, но никто об этом не пожалел.

Следующая неделя показала, что Амбридж Василису определённо возненавидела. Помимо ежедневно снятых десяти баллов, теперь Инспекторша откровенно до неё докапывалась. Василиса могла предположить, что это из-за последнего письма Фаджа, на которое она ответила достаточно грубо, поставив Министру ультиматум: раз он не может сам определиться с видом вина и его точным количеством, то Василиса сделает это за него, либо доставки не будет вообще. Время шло, банкет приближался, а переговоры не сдвинулись с мёртвой точки. После всего этого мозгоёбства, Василиса могла с полной уверенностью заявить, что Фаджа она презирала. Уизли, его помощник, заметно нервничал и испытывал испанский стыд, посылая ей письма с просьбой передумать. Василиса на них не отвечала, но когда шестое письмо застало её на допах по Травологии, чуть не загубив всю работу с ядовитой тентакулой, она послала Уизли вопиллёр, в котором угрожала заявиться к Персивалю, а потом к Министру лично и высказать всё, что думает о бестолковых болванах, не понимающих слова «нет». После этого письма прекратились.

В субботу Василиса с каким-то непривычным для себя нетерпением пошла со всеми на квиддичный матч Хаффлпаффа против Гриффиндора. Она винила в этом Драко: тот так живо рассказывал про новый состав команды грифов и так громко перечислял недостатки каждого, что захотелось посмотреть на этот позор в живую. И ожидания не обманули — хоть Василиса и не любила квиддич, но ей нравилось наблюдать, как кто-то садится в лужу на глазах у целой школы. Её веселили неудачи тех, кто был ей безразличен. Теперь Слизерин лидировал в борьбе за Кубок.

Сразу после матча Амбридж ввела декрет, запрещающий жаловаться на школу кому-либо, кроме неё. Конечно, жаловаться Амбридж на неё же не рисковали, опасаясь получить болезненные отработки.

Василиса любила воскресенье по двум причинам: наименьшая загруженность на протяжении дня и новый выпуск Придиры к завтраку, чтение которого она воспринимала как отдых. И вот, когда Василиса развернула журнал, она подавилась и чуть не выплюнула сэндвич обратно — с обложки на неё смотрел неловко улыбающийся Поттер.

— Что там? — Драко всегда чувствовал интересную сплетню.

— Там — пиздец, — прохрипела Василиса и развернула журнал, чтобы остальные увидели.

— Гарри Поттер наконец заговорил, — зачитала огромную надпись Панси: — Правда о том-кого-нельзя-называть и о его возвращении, которое я видел своими глазами.

— Действительно — пиздец.

— Как он мог видеть, если его там не было? — вдруг сказал Кребб.

— Он что, совсем крышей поехал?

Василиса применила временное заклинание копирования — почему-то с Придирой это всегда получалось, в отличие от Ежедневного Пророка, — и раздала копии однокурсникам. 

— Я впервые пожалел, что не выписываю Придиру, — сказал Драко после прочтения, и экземпляр в его руках исчез. Он нервно повёл плечами: — Надеюсь, отец в порядке.

— У Поттера едва набирается средний балл по Прорицаниям. Не понимаю, как он мог увидеть, — сказала Василиса, снова пробегая глазами по описанию местности, внешности Лорда и именам Пожирателей, явившимся на призыв.

С одной стороны, было неплохо, что он рассказал о случившемся и многие задумались о реальном положении дел. Но с другой — этот гадёныш назвал имена. 

А на следующий день Поттера атаковали совы. Невилл только порадовался, что сел позавтракать за слизеринский стол — пернатые почтальоны переворачивали миски, наступали в тарелки и опрокидывали стаканы. Змеи, в срочном порядке прочитавшие Придиру за те четыре часа, что Василиса была на дуэлинге, теперь в предвкушении ждали, что будет дальше. Мнение они держали при себе — хотели увидеть, как отреагирует нынешняя власть.

Амбридж со своего места подскочила мгновенно, тучей надвигаясь на читающего письма Поттера.

— Я тоже написала ему, — вдруг сказала Трейси. — Анонимно.

— И я, — откликнулась Милисента, — написала, что верю ему.

— Слизеринцы поддерживают Избранного, — засмеялась Панси. — Никто не поверит.

— Никто и не узнает.

— Правильно, от такого потом не отмыться.

Проводив взглядом злющую Амбридж с выпуском Придиры в руках, они вернулись к обсуждению предстоящей контрольной по Зельям. Краем глаза Василиса постоянно отслеживала Драко — с каждым днём её друг нервничал всё больше.

После Истории, нескольких беспалевно сыгранных на ней партий в карты и одного выпитого бокала вина, по всему Хогвартсу расклеили объявления, которые гласили: «Любой учащийся, уличённый в хранении журнала «Придира», будет немедленно исключён». Этот декрет не оправдывался ничем — он не делал образование лучше, чем оно есть.

В среду Василиса уходила с Прорицания в смешанных чувствах. Амбридж наседала на Трелони, и большую часть пары преподавательница плакала, укутавшись в шаль по уши. Спрашивать или что-то уточнять, когда она была в таком состоянии, было неправильно, поэтому Василиса самостоятельно делала совместный проект по Астрономии, Прорицанию и Нумерологии, с которым мучилась уже третий месяц. Он был не сложным, но десятки подробных расчётов и во многих параметрах интуитивно расставленные значения выводили из себя. В конце пары Василиса даже поинтересовалась, может ли она чем-то Трелони помочь, но та только тяжело покачала головой.

Амбридж караулила её в коридоре, полном учеников. Остановив Василису, она приказала ей раскрыть сумку для досмотра на наличие запрещёнки. Дафна выглянула из-за её правого плеча, но ничего не сказала. Многие замедлили шаг или совсем остановились, чтобы посмотреть очередное шоу. С другого конца коридора приблизился Блейз, из-за поворота выглянули Драко и Невилл — они как раз закончили Уход. Все в сборе, подумала Василиса, заметив Поттера и его друзей.

Василиса медленно опустила взгляд, не меняясь в лице — Амбридж была сильно ниже, будто её что-то постоянно тянуло к земле. Самомнение, возможно, или обретённая власть. Василиса подумала: «Если я сейчас вытащу палочку и приставлю к её короткой шее, она даже не успеет среагировать». Амбридж похожа на ту, кто хорошо знакома с пыточными и обездвиживающими заклинаниями, но откровенно плоха в дуэлинге. Василиса всегда была гордой, но у неё не было привычки бахвалиться. Чем меньше знали её противники, тем больше у неё преимущества.

 Она только дотронулась до ремешка на плече, как Амбридж мгновенно потянула к сумке свои руки — и отдёрнула их, будто ошпарила. Сработала защита от воров.

— Что вы себе позволяете, мисс Браун? Как вы посмели?! — начала возмущаться Инспекторша своим высоким писклявым голосом. Василиса, до того терпеливо наблюдающая за ней, сузила глаза.

— Нет. Как ВЫ посмели?

Дафна, всё ещё стоящая за её спиной, вцепилась ей в руку. Со всех сторон к ним начали медленно пробираться сквозь толпу друзья.

Прежде, чем лицо Амбридж побагровело и стало напоминать томат, Василиса продолжила:

— Вы посмели без разрешения залезть ко мне в сумку. Ко мне, — голос стал твёрже, — чистокровной волшебнице. Мой род и моя кровь не имеют для вас никакого значения?

Василиса знала, что Брауны не настолько могущественны, как те же Малфои, и вряд ли у неё когда-либо будет место в Палате Лордов. Но, сделав акцент на своём происхождении, она обвинила Амбридж в неуважении всех чистокровных — по меньшей мере в этом коридоре. Чистый фарс, но, Господи, это всегда срабатывало.

Слизеринцы сделали шаг вперёд, готовые защищать свою честь, честь своих родов и честь своей старосты. Невилл и Драко встали за её левым плечом, Блейз встал за правым, рядом с Дафной. Один из близнецов Уизли присвистнул, второй покачал головой с серьёзным видом. Грифы зашептались. Никто здесь не любил Амбридж — в этом были солидарны все. С конца коридора к ним стремительно приближался Снейп.

Амбридж взяла себя в руки, выпрямилась, будто проглотила железный штырь, вскинула подбородок и протянула тонким высоким голосом:

— Отработка, сегодня в семь.

Василиса растянула губы в ужасной в своей неискренности улыбке:

— Я приду.

И это прозвучало, как ничем не прикрытая угроза.

Амбридж вальяжно удалилась, и на её место пришёл Снейп — злой и обеспокоенный.

— Эй, Браун, — окликнул её один из близнецов Уизли, — помочь тебе спрятать труп?

Василиса покачала головой.

— Сама справлюсь.

— Потрудитесь мне объяснить, что здесь произошло, — декан почти что рычал.

— Вы слышали, сэр, — Василиса была всё также непоколебимо спокойна, — у меня отработка в семь.

— Вы не получаете отработки, мисс Браун.

И он был прав. Это была первая отработка Василисы за всё обучение в школе — Снейп, который приглашал её помочь с ингредиентами, не в счёт. В любой другой раз она бы воспротивилась и не пришла, но здесь был особый случай. Амбридж не была их преподавательницей — она была министерской шавкой, готовой откусить руку по локоть каждому, кто дышал в её сторону. Идти против неё — идти против нынешней власти. За Василису некому вступиться, у неё нет могущественных покровителей, как у Избранного — как бы она не сопротивлялась, её в итоге посадят в Азкабан за государственную измену. Но главным сейчас для Василисы было: не дать пошатнуть её винный бизнес.

— Всё будет в порядке, сэр, — Василиса посмотрела на напряжённого Снейпа, сверлящего её тяжёлым взглядом, — никто не умрёт.

— Уж постарайтесь, мисс Браун.

Декан развернулся и ушёл. Друзья обступили её со всех сторон, и на их взгляды Василиса спокойно покачала головой. Для неё исход был давно очевиден.

— Пойдёмте в библиотеку, надо успеть сделать домашку до ужина.

Василиса, разместившись в читальном зале, сразу взялась за написание письма для Лисбет. Чтобы обезопасить себя, она решила зарегистрировать вино на большом континенте на случай, если его запретят на территории Магической Британии. Также она просила уточнить, нашлось ли подходящее место для её будущего бара.

Василиса заметила, что с побегом Пожирателей из Азкабана маги стали чаще заказывать вино — особенно аристократы. Судя по записям в клиентском блокноте, упомянутые в статье Пожиратели лидировали по заказам, упираясь в собственный лимит. С момента введения программы лояльности стало полегче — Люциус Малфой, например, вместо стандартных одной бутылки себе и семи подарочных на месяц уже мог заказать до пяти бутылок себе и четырнадцать подарочных, чем активно пользовался. Если бы Василиса тогда не ввела эти накопительные баллы, сейчас она бы подняла минимальную планку чисто из жалости.

После ужина на отработку её провожали, как в последний путь. Василиса не очень понимала, в чём причина такого беспокойства, но позволила продлиться обнимашкам чуть дольше, из-за чего чуть не опоздала. Кабинет Амбридж сливался с самой Амбридж, и Василисе потребовалось усилие, чтобы сфокусироваться на её лице.

— Добрый вечер, мисс Браун.

— Добрый, мадам. Куда я могу присесть?

Василиса была спокойна и вежлива, слегка улыбалась — очевидно не искренне. Это не столкновение с Маклаггеном в пустом коридоре, это — встреча в ярко освещённой подворотне. Василисе назначили стрелку, а она никогда их не игнорировала, даже если пришлось бы получить несколько синяков и рассечённую бровь.

— Прошу, — протянула Амбридж елейным голосом, — вот сюда. Сегодня вы напишите для меня несколько строчек. Я должна следовать правилам. Запомнили? Приступайте.

Василиса глянула на кровавое перо в своей руке. Она знала, как оно действует и понимала, что процесс будет не особо приятным. Чуть сильнее сжать пальцы — и перо сломается пополам. Казалось бы, так просто. Но отказаться от правил игры — проиграть. Василиса в чём-то понимала Поттера, терпящего эти отработки снова и снова. Мальчишка не отказывался от своих слов и не хотел доставлять Амбридж удовольствие своими жалобами. Показать, что тебе больно — признаться, что наказание работает.

Василиса писала фразу снова и снова. На третьем часу кожа перестала заживать даже с тем учётом, что кисть руки была напитана магией. Кровь стекала на парту, и Василиса иногда косила взгляд, наблюдая, как лунки её ногтей пропитывает бордо. Завораживающе.

Боль была глухой. Василиса привыкла к ней в первые минуты и не менялась в лице, сколько бы Амбридж в него ни вглядывалась. Это было легко. Василиса мысленно перебирала в голове проклятья, раздумывала, как грамотно обустроить бункер, повторяла формулы, пересказывала себе любимые стихи. Ей даже нравилось — она никуда не спешила и приводила мысли в порядок. Редко когда удавалось спокойно посидеть несколько часов, не беспокоясь о делах.

— Думаю, вы усвоили урок, мисс Браун. Можете быть свободны.

Василиса подняла взгляд и медленно кивнула. Она поднялась, применила очищающее на стол, смяла пергамент, который впитал её кровь, и сожгла его сразу, как покинула кабинет. После себя Василиса оставила сильную, написанную её болью порчу, должную подорвать здоровье Амбридж.

Рука онемела. Василиса отрешённо разглядывала её в лунном свете, наблюдая, как сверкают края раны.

«Я должна следовать правилам».

Василиса никогда не подчинялась чужим правилам. Смешно. Тогда она бы не оказалась в этой ситуации. Она оправдывалась перед собой, знала, что решила просто смириться, плыть по течению и терпеть неудобства. Иногда она начинала сопротивляться, отстаивать свою точку зрения, но в итоге сдувалась, растеряв силы. 

— Я устала, — сказала она тихо и уже подняла руку, чтобы потереть лоб, но вспомнила о ране. Время позднее, нужно было возвращаться, но Василиса медлила.

Послышались торопливые шаги. Драко стремительно пересёк коридор — над его головой кружил шарик Люмоса. Он остановился перед Василисой, тяжело дыша, но сразу выпрямился, чтобы посмотреть ей в глаза. Василиса оценила его пронзительный взгляд и приподняла бровь.

— Я ждал два часа! Тебя наконец отпустили?

— Как видишь.

Драко подавился словами — когда светящийся шар опустился ниже, он аккуратно взял её руку в свои. Сейчас, на свету, рана выглядела действительно паршиво. Придётся расчехлить аптечку с зельями, выпить крововосстанавливающее. 

— Всё в порядке, — посчитала нужным сказать Василиса.

— Не в порядке, — Драко был серьёзен, держал её руку аккуратно, но цепко, — даже если тебе легче так думать. Лаванда, ты не в порядке. Сходим к Помфри?

Василиса сфокусировалась на нём, переживающем, с дрожащими пальцами. Ведь ему уже шестнадцать в этом году, подумалось ей. За временем было не угнаться. Драко дарил ей подарки на праздники, звал в гости, беспокоился, предлагал свою помощь — он считал её своей подругой. Василису это так поразило, что она не смогла сдержать улыбки.

— Я сама вылечу, — она аккуратно убрала руку и достала палочку. — Так ты ждал меня?

— Отбой уже был, — Драко внимательно наблюдал, как под действием очищающего заклинания пропадает кровь, — тебя долго не было.

— Эта сука сбила мне режим, — фыркнула Василиса, применяя заживляющее. Наколдованный Драко Темпус показывал полпервого ночи. Они медленно двинулись к подземельям — Василиса собиралась управиться до того, как они придут в гостиную, чтобы избежать лишних расспросов. — Скажешь Снейпу, что я его пару просплю? Пусть только зелье моё не выкидывает, я до обеда управлюсь.

— Скажу. А твоё наказание, — Драко замолчал, подбирая слова, — оно же было последним?

— Она просто выгнала меня из кабинета. Про ещё одну отработку речи не было.

Рана затягивалась неохотно — или Василиса прикладывала недостаточно сил. Драко следил за её действиями так внимательно, что чудом вписывался в повороты. Когда они дошли до гостиной, то успели обсудить его желание обучаться на целителя проклятий. Родителям Драко не говорил, но уже был твёрдо уверен сдавать и Уход, и Трансфигурацию, и Зелья — и всё, что потребуется. Руку Василиса успела залечить — на коже осталась вмятина и светлые линии-шрамы.

Как показал опыт, в Хогвартсе все жили от события до события. Ещё одна неделя прошла незаметно, и вырвало Василису из собственных раздумий только происшествие во время ужина, во вторник. Из вестибюля раздался грохот и громкий женский крик. Все выбежали из Большого Зала, чтобы увидеть плачущую и явно пьяную Трелони. У Василисы перехватило дыхание от поднявшего изнутри отвращения — довольно улыбаясь, гордо взирала на происходящее Амбридж.

Сбоку пролез Избранный, усердно распихав всех локтями — мальчишкой он был низким и хилым, не удивительно, что за их спинами ничего не разглядел. Василиса с сомнением посмотрела на кудрявую макушку и перевела взгляд на Трелони, обессиленно рыдающую на своём чемодане. Министр подписал указ об её увольнении, так почему же Василиса не видела рыдающего рядом великана? В чём проблема уволить действительно худшего преподавателя в Хогвартсе? Амбридж явно не любила их обоих, так почему же остановилась на полпути?

В парадных дверях появился Дамблдор, будто намеренно выждав удачный момент, чтобы вклиниться в разговор. Польза от него всё-таки была — Трелони не выгнали из Хогвартса, и Василиса твёрдо решила для себя зайти к ней завтра — возможно, её компания и сладкая настойка немного поднимут преподавательнице настроение.

Послышался стук копыт. Дамблдор развернулся к открытым воротам, приглашающе раскинув руки. Дети разошлись в стороны, уступая существу дорогу, кто-то шарахнулся, кто-то громко присвистнул — Василиса скривилась от отвращения, невольно повторив реакцию Амбридж. Перед ними стоял кентавр.

— Это Флоренц, — сказал блаженно улыбающийся Дамблдор шокированной Инспекторше. — Надеюсь, он вас устроит.

Василиса не знала, как выразить своё недовольство так, чтобы не обвинить саму себя в ксенофобии. Но в каждом правиле бывают исключения: ей не нравились лошади (неприятный опыт в детстве) и полуголые мужчины (неприятный опыт в детстве). Она просто выбила джекпот.

На следующий день Прорицания шли четвёртой парой. Пятикурсники Слизерина и Хаффлпаффа стали первыми, кто должен был оценить в работе нового преподавателя, чему жутко завидовали грифы. Толпясь у одиннадцатого кабинета, все взбудоражено переговаривались — в первую очередь многих интересовал вопрос, будет ли Флоренц так же наполовину раздет, как и вчера. Василиса же, изрядно взбешённая на Защите, отмахивалась от разговоров о чужом торсе, как от помойных мух.

Помещение превратили в лужайку посреди леса. Василиса не чувствовала в окружающих её растениях жизни — они были выращены магически, практически трансфигурированы. Всё равно что красивая качественная иллюзия. Но здесь не было спокойно — это был не привычный ей сад. По сравнению с её садом любой настоящий лес проигрывал.

Ожидания подростков оправдались — кентавр гордо светил человеческой частью тела, с задумчивым видом заплетая свои длинные волосы в крепкую косу. Шепотки и шушуканья достигли неприличной громкости. Флоренц начал с приветствия и коротко рассказал, чем собирается с ними заниматься. Он предложил им лечь на мягкий мох, и Василиса, перекинув ноги через булыжник, подложила под голову сумку. Мудрость кентавров — разве она будет понятна людям? Их расы были совершенно различны. Это как сравнивать мышление магов и гоблинов, чья жестокость описывалась на каждом клочке учебника истории.

Жечь шалфей оказалось даже приятно — пока не выяснилось, что увидеть нужно лишь определённые знаки. Василиса любила следовать чётким инструкциям, но именно в прорицании привыкла доверять своей интуиции — новые правила казались неправильными. Она нахмурилась — из густого дыма ей в лицо рычала огромная хищная кошка.

— Я правильно понимаю, что у этого нет точного объяснения?

— Твоё имя.

— Лаванда Браун.

Флоренц потоптался на месте — мох под его копытами сильно примялся. Он погрузил руку в дым и размазал в воздухе раскрытую пасть.

— Притворяешься, что несёшь поклоны Сатурну и питаешь в себя величие Солнца, но сама ходишь под ликом Марса, — его хвост с шелестом качнулся. — Ты не можешь скрыть Марс и его волю. Марс очень силён, Лаванда Браун.

Для себя Василиса решила, что больше ничего не будет спрашивать для своего же блага.

К концу марта пятикурсники тряслись от напряжения — учителя не только напоминали про СОВУ дважды за занятие, но и вывесили расписания экзаменов в каждой гостиной. Разговоры только и были, что об учёбе — многие события магического мира отошли на задний план, и нервничающие школьники литрами пили успокоительное. Василиса пила не только зелья, но и обычный бальзам — больше для души, чем для нервов. Вот для нервов ей уже ничего не помогало. Чем ближе было лето, тем чаще Василисе приходилось расчехлять собственную аптечку — расплакавшаяся над конспектами Панси, полуобморочные состояния Милисенты, тревожность Трейси, бессонница Дафны. А ведь были ещё дёрганный Драко, обессилевший Блейз, изматывающий себя Невилл. Они только хмурились, принимая очередное зелье — а как ты, Лаванда, справляешься с этим? Василиса не была уверена, что хоть с чем-то справляется. Она ни в чём не была уверена: сколько спит, что ест, успевает ли везде, где должна быть. Экзамены, хоть и затрагивали её, были наименьшей проблемой из всех.

На счастье Инспекторши, она не пытала кровавым пером детей — тогда Василиса бы точно не выдержала и кинула ей в спину Аваду в тёмном коридоре. Младшие курсы сидели тихо и обязательно докладывали старостам обо всём произошедшем на уроке. Кребб и Гойл усердно занимались с ними, разучивая простейшие заклинания. Василиса иногда ощущала себя королевой, прогуливающейся по своим владениям: из одного угла её звали в дуэльный зал выпускники, из другого — просили о помощи перваши, остальные подходили то спросить совета, то порекомендовать недавно прочитанную книгу, то поделиться свежей сплетней. Василиса не могла припомнить, когда вообще в своей жизни была настолько социально активной. Всего пятый год в школе, а Слизерин стал ей близок, и она действительно заботилась о благополучии своего Дома.

Хоть Невилл перестал отмалчиваться, став при этом непривычно серьёзным, он всё также тренировался с Василисой, умудряясь совмещать это с перебежками до Выручай-комнаты. Свои собрания Поттер проводил не реже раза в неделю — как староста, Василиса часто замечала кучки школьников, расползающихся из одного места. Хогвартс может и был огромным, с большими коридорами и пустующими кабинетами, но, если Василисе было что-то нужно, она всегда это находила — потерявшиеся дети, пьяные или расстроенные подростки, заебавшийся, сбегающий ото всех Снейп.

Амбридж начала яростную агитацию слизеринцев на свою сторону, чтобы те помогали ей ловить грифов-нарушителей и особенно Поттера с его шайкой. Драко шутил, что он скоро окосеет — так часто он отводил взгляд в сторону, чтобы никого не заметить. Василиса сама кое-как сдерживалась от едких комментариев направо и налево. Иногда Инспекторше удавалось быть вездесущей, и Василиса минимум трижды врала, что ведёт Невилла с отработок у Снейпа в башню грифов — время уже перевалило за отбой, а другой причины, почему они разгуливали по коридорам, она не придумала. Вот удивился Снейп, когда его поставили перед фактом, что им прикрываются, чтобы спокойно вести незаконную деятельность в школе, — но принял это смиренно, как истинный великомученик.

— Ты умеешь призывать Защитника? — как бы невзначай поинтересовался Невилл за завтраком.

Василиса отложила вилку, которой упрямо ковыряла омлет последние пятнадцать минут. Значит, вот чему их собирается научить Поттер в этот раз — заклинанию Экспекто Патронум.

— Нет, я не умею, — ответила она спокойно и недоумённо приподняла бровь: — Что? У меня бекон застрял в зубах?

— Ты — и чего-то не умеешь? — спросил Драко насмешливо. — А завтра директора погонят из Хогвартса. Так я и поверил.

— Я уверена, что ты пыталась, — Дафна, как и всегда, углядела суть.

— На каком ты этапе? 

— А вы не думали, что я тёмная волшебница, — Василиса улыбнулась, — и банально не хочу, чтобы меня сожрали личинки.

От её слов отмахнулись со смешками.

— Так, почему?

Василиса вспомнила чувство едкого разочарования, когда белая дымка рассеялась, так и не приняв форму животного. Это злило, расстраивало, угнетало. Какой-то тринадцатилетка смог отогнать от себя сотню дементоров, а Василиса не могла даже удержать дымку неоформленного Патронуса.

— У меня недостаточно счастливых воспоминаний.

Или желания их появления, подумала Василиса, но не сказала вслух.

На следующий день, прямо во время ужина, Амбридж отобрала несколько слизеринцев с пятого по седьмой курсы, чтобы поймать Поттера на месте преступления — она была так уверена, что это заставляло нервничать. Василиса переглянулась с Драко и кивнула Панси, будто говоря: всё нормально, действуем как обычно. Амбридж, видимо, восприняла это по-своему — довольно улыбаясь, начала лить им в уши, как гордится их серьёзным подходом к делу, Министерство их не забудет! Панси пришлось пихнуть её локтем — Василиса не смогла сдержать нейтральное выражение лица.

Василиса не беспокоилась, её не грызло чувство чего-то неправильного. Она считала, что выполняет свои обязанности старосты — защищает детей от Амбридж. А к чьему факультету эти дети принадлежат, какие методы она для этого использует — не так уж и важно.

Панси осталась у ниши за лестницей, Драко и Василиса разошлись и окружили этаж. Амбридж дышала им в спины, перебегая то в одну, то в другую сторону. Василиса отсчитывала время — до конца собрания меньше получаса, и она никак не могла предупредить Невилла. Если бы я изучила Патронус, зло подумала Василиса, я бы послала его с сообщением, что идёт облава. Толку от моей помощи.

Послышались торопливые шаги, и Василиса обернулась, выглядывая Амбридж — видимо, она задержалась с Драко. Из-за поворота выбежала Грейнджер, с кое-как натянутой мантией и растрепавшимся хвостом. Заметив, что коридор ей преграждает слизеринская староста, Грейнджер потянулась за палочкой.

Глупые дети, совсем перестали бояться. Василиса хмыкнула, будто услышала старую, но не теряющую своей актуальности шутку. Было интересно, насколько хороша в дуэли лучшая ученица Хогвартса, но времени выяснять не было — Амбридж могла вернуться.

— В какую сторону убежал Невилл?

Грейнджер растерялась, услышав спокойный тон. Она осмотрела Василису, не увидела в её руках палочку и заметно успокоилась. Зря, подумала Василиса, мне не нужна палочка, чтобы применить Инкарцеро. Иногда были плюсы и в том, что её судили как обычную школьницу.

— К лестницам, в подземелья.

— Хорошо, — Василиса кивнула и сделала несколько шагов к стене — у лестниц была Панси, её друг в безопасности.

— Разве ты не подчиняешься Амбридж?

Василиса скривилась — она никому не подчинялась. Не делай себе кумира. Предположить обратное — всё равно что плюнуть ей в лицо.

— Никто не подчиняется Амбридж, — она выдохнула, недовольная, что ей приходится объяснять, ещё и что-то настолько очевидное. — Быстрее, у тебя нет времени.

Грейнджер проскочила мимо, отчаянно сжимая палочку в руке. Будто Василиса соврала ей в лицо и собиралась напасть со спины. Василиса, конечно, была не лучшим примером для подражания, её репутация была местами пугающей, но она не испытывала каких-то негативных чувств к гриффиндорке. Вот если бы они были врагами или повязанными кровной местью — тогда она бы воспользовалась любыми способами. Она бы не медлила. Василиса плохо умела играть в любезность, только в издёвку.

Через несколько минут прибежал чем-то жутко довольный Драко.

— Мне пришлось поймать Поттера, и нам дали пятьдесят баллов.

— Не вижу сожаления на твоём лице.

Драко махнул рукой — у него были новости и посерьёзнее.

— Министр в школе! Амбридж повела Поттера к директору, там что-то начинается.

— Мы не пойдём подслушивать, не проси меня, — Василиса усмехнулась, представив, как они пытаются пробраться через каменную горгулью и аккуратно взрывают её Бомбардой.

— Она приказала ловить остальных, но я предлагаю собраться в гостиной и нормально поужинать.

— Это что, дельная мысль в твоей голове?

— Ой, заткнись.

А на следующий день по всей школе появились объявления, гласящие: Альбус Дамблдор отстранён от должности директора, и на его место, в связи с новым двадцать восьмым декретом, назначена Долорес Амбридж. Слизеринцы начали политический срач прямо с утра, не отходя от информационной доски. Василиса с каким-то вселенским смирением слушала главных умников факультета, подробно расписывающих, чем теперь им грозят такие изменения. Позавтракать им тоже толком не дали — Амбридж перехватила их у дверей в Зал, отобрала тех же слизеринцев, кого вчера напрягла ловить Поттера, и повела в свой кабинет.

 На столе стояла табличка «Директриса» — не заметить её было сложно. Амбридж начала говорить, и у Василисы сразу отключился слух — хвалебные речи Министерству ощутимо разжижали мозги. Всего змеек собралось двенадцать: Драко стоял с гордым видом, пока за его спиной Кребб и Гойл играли в камень-ножницы-бумага; Панси и Милисента занимались примерно тем же; Нотт тоскливо смотрел в окно — он бы предпочёл прогуляться с Трейси, чем стоять сейчас здесь; Уоррингтон и Монтегю на пальцах обсуждали квиддич; ещё трое — с пятого, шестого и седьмого курсов — считали котят.

— … поэтому вы войдёте в состав Инспекционной дружины!

Василиса моргнула. Куда они, блять, войдут? У них теперь кадетская школа-интернат, получается? Но Амбридж уже достала палочку и, придерживая в руке моток серебряных ниток, принялась вышивать на их мантиях букву «И». Возражать было не с руки. Змеи переглядывались, едва заметно кривили рты и закатывали глаза.

На выходе их встретил Снейп с перекошенным лицом — явно волновался. Выслушав нововведения с каменным лицом, декан посоветовал поторопиться на первую пару и скрылся в кабинете новой директрисы.

— А завтрак? — Кребб казался оскорблённым до глубины души.

— Перекусим на перерыве? — философски заметил Нотт.

— Можем на улице посидеть, достану нам по тосту, — вздохнула Василиса. 

— Если мы и на Чары опоздаем, — сказала Панси, — то я прокляну каждого, кого встречу.

— А с кем у нас Чары? — Драко пошарил в карманах, ища расписание.

— С грифами, — Василиса перелистнула несколько страниц в личном блокноте, — на прошлой неделе были с барсуками.

— Тогда я прокляну всех грифов и баллы ещё с них сниму, — довольно сказала Панси. — Кроме Невилла. Он такой душка, когда рассуждает о ядовитой тентакуле.

— Ушам своим не верю.

До обеда вся школа трещала о побеге Дамблдора, тщательно обсасывая те скромные подробности, которые удалось узнать. Из-за своей славы слизеринцы не могли выяснить подробности у Избранно лично, а вторая свидетельница случившегося лежала в Больничном крыле. Когда Василиса заносила для Помфри зелья, то слышала громкие всхлипы и завывания — выяснять что-то, когда девушка была в таком состоянии, было бесполезно.

А во время обеда случился страшный грохот. Первой мыслью Василисы было: «Это война, нас нашли маглы». Послышался свист, и второй мыслью стало: «Это что, чёртов салют?». В Зал ворвались огромные искрящиеся драконы и летучие мыши, несколько кружащих над головами ракет сбивали свечи, и горячий воск разлетался, попадая на мантии, волосы и в чьи-то блюда.

Василиса, заметив, что пострадала и её еда, применила Протего — со злости, не иначе. Тем, кто сидел рядом, даже не пришлось ничего делать — щит был внушительным и накрывал всех змеек-пятикурсников.

— Началось, — мрачно изрёк Нотт. 

— Даже спорить не буду, это Уизли.

— Больше некому. 

Есть стало невозможно. В какой-то момент прибежала Амбридж, но её попытки избавиться от ракет приводили к противоположному результату. Лично для Василисы следующие две пары прошли в атмосфере постоянной бдительности — она ненавидела, когда её пугали, а занятия с Барти научили её отвечать на любую неожиданность атакующим. Сверкающий и взрывающийся в полёте дракон, залетевший в кабинет, чуть не спровоцировал её на Бомбарду. Радовало только лицо взбешенной Амбридж, за которой учителя посылали для решения каждой такой "проблемы". У самих будто палочки отсохли, они показательно насмехались над новой директрисой, разводя руками.

К ужину слизеринцы бегали по всей школе, разыскивая Монтегю. Никто не видел его после второй пары, и если пропуск обеда можно было объяснить желанием уединиться, то вот пропуск сбора квиддичной команды уже насторожил всех. Василиса вместе с деканом и Драко обходили коридоры — всегда был шанс, что ученик просто не захотел возвращаться в гостиную из-за личных переживаний. Думать, что виновен в исчезновении Монтегю кто-то из студентов, не хотелось — к сожалению, это был самый правдоподобный вариант. Радости не прибавляло и то, что случилось это сразу, как организовали Инспекционную дружину. Монтегю могли банально устроить тёмную, а у слизеринцев было слишком много врагов. Снейп бесился, но сделать ничего не мог.

Из-за ночных поисков Василиса и Драко не выспались и успели только к концу завтрака, когда ни омлета, ни свежих тостов уже не было. Невилл ждал их за слизеринским столом и тоже бодростью не блистал — как оказалось, многие фейерверки вылетели на улицу и полночи взрывались у грифов под окнами. На счастье, они не залетели в коридоры подземелий. Снейп поставил то ли щит, то ли чары навесил, но мерцающие огни будто натыкались на невидимую стену. Невилл, как об этом услышал, заявил, что спать сегодня будет в комнате с Блейзом и Ноттом.

— То, как усердно ты пытаешься стать слизеринцем, заслуживает уважения, — Василиса хохотнула, подтягивая к себе миску мюслей.

— Снейп уже стал твоим любимым преподавателем? — съязвил Драко. — Это обязательный критерий. 

— Ждём тебя на предварительное собеседование сегодня в пять.

— Опаздывать не рекомендуется, и не забудь парадную мантию.

Невилл махнул на них рукой, но улыбки сдержать не смог.

Амбридж требовала снятия баллов с Гриффиндора по любому поводу — хотела, чтобы взбешённые грифы сами себя выдали. Но на деле все только сильнее ненавидели Слизерин — якобы подчиняющийся новой власти, сдирающий баллы и желающий только собственной победы в конце учебного года. Остальным было невдомёк, что каждый раз змеям приходилось переступать через свою гордость и принципы — они могли приспособиться, но это не значит, что происходящее им безоговорочно нравилось. Все мучительно гадали, чем бы таким проклясть новую директрису.

Как могла заметить Василиса, порча, которую она оставила после себя на отработке, действовала медленно, но качественно. Амбридж уже не могла так живо бегать по коридорам, как раньше. Её всё чаще одолевали вспышки гнева, и, хоть это и было опасно для окружающих, Василиса была уверена, что министерская шавка быстрее доведёт до беды себя, чем приживётся на новой должности или разрушит школу.

Вечером Драко принёс в гостиную новость: Монтегю нашли в туалете на четвёртом этаж — он сросся с унитазом. Его незамедлительно отправили в больничное крыло.

— Угадайте, кого я видел у декана в кабинете, — протянул Драко тем самым голосом, обещающим лучшую сплетню за неделю. Он убедился, что захватил внимание друзей и продолжил после паузы: — Поттера. У него дополнительные занятия по зельеварению.

Отовсюду послышались смешки. Допы по Зельям в понимании слизеринцев носили оскорбительный характер. Обычно, если Снейп заставлял кого-то приходить к нему не в качестве отработки, то это значило, что он не доверял студенту даже котёл помыть самостоятельно. Этакие либо безнадёжные тупицы, либо презираемые Фортуной, которых опасно запускать в класс с остальными. Обычно такие неучи получали Отвратительно и Тролль за сваренные зелья.

— Есть ли ещё заклинания, которые ты не знаешь? — полюбопытствовал Драко.

Василиса отвлеклась от книги и вопросительно приподняла бровь.

— Естественно. Я физически не могу знать всё на свете. Или ты спрашиваешь про что-то конкретное?

— В прошлый раз я не поверил, что ты не умеешь создавать Патронуса. Во что мне надо не поверить сейчас, чтобы сместили Амбридж?

Василиса молчала несколько минут, прежде чем ответить:

— Я не умею применять легилименцию.

Конечно, она не упомянула, что также слаба в окклюменции. Можно признать, что у тебя не получается какое-то мощное заклинание, это не столь позорно, как во всеуслышание заявить, что она абсолютно бессильна против ментальных магов.

— Уверена? — с сомнением спросила Дафна. — Мне иногда кажется обратное.

— Согласен с Дафной, — тактично заметил Блейз.

— Может, ты делаешь это неосознанно? — предположил Невилл — он, как и обещал, пришёл переночевать в слизеринской спальне.

— Интуитивно, — подметила Милисента. — Трелони всегда говорила, что у тебя хорошая интуиция. 

— Лаванда сильная, — Панси довольно кивнула, будто это была исключительно её заслуга. — Иногда сильным магам достаточно своего желания.

— Чем сильнее маг, тем тяжелее ему контролировать свою магию, — заметил Нотт.

— Может, мы перестанем обсуждать меня, — Василиса недовольно вздохнула, — и, наконец, повторим темы для завтрашней контрольной по Зельям.

Рутину, состоящую из заботы о детях, тренировок и поддержания постного лица перед Амбридж, разбавляли записки от Барти, письма Гилдероя и колдографии помещений от Лисбет. Барти писал, в основном, как ему скучно, спрашивал о делах или расписывал впечатления после очередной прочитанной книги. Вместе они крысили над Амбридж, Фаджем и всем Министерством, иногда обсуждали принцип работы чар или придумывали необычные способы применения самых простых заклинаний во время боя. Василиса не запрещала ему покидать поместье, но Барти, видимо, не горел желанием быть случайно узнанным — в магловском же мире он совершенно не ориентировался. Гилдерой, который отправился на лечение в оздоровительный комплекс, делился результатами трудов — книга была почти готова, и он вносил в неё последние правки. На пасхальные каникулы Василиса сделала несколько колдографий себя на фоне винокурни и в квартире Гила, ключи от которой тот любезно предоставил. Позы, жесты, мимика, костюмы и освещение были заранее оговорены — он хотел воссоздать некоторые сцены из книги и решил не оттягивать всё до своего возвращения. В конце мая, когда Гил вернётся в Великобританию, они сделают последние, совместные колдофото, и книга пойдёт в тираж. Лисбет же радовала пересылкой важных документов и подбором мест для будущего бара. Василиса уже присмотрела пару вариантов и если более привлекательных не появится, то сделает окончательный выбор до конца учебного года и наймёт рабочих для переделки помещений. Не хотелось откладывать дело в дальний ящик.

Со всей этой беготнёй Василиса кое-как выкроила время, чтобы поспать в саду и выпить с Барти, поэтому в Хогвартс она вернулась ещё более уставшая, чем когда его покидала. Друзья недоумевали, чем она таким занимается — разве домой отправляются не для того, чтобы отдохнуть? В их понимании, только Лаванда могла уехать из школы на три дня, чтобы загрузить себя работой.

К её возвращению по всей гостиной были разбросаны брошюры, а на информационной доске висело объявление, что в понедельник, вместо Истории Магии, пятикурсники должны явиться к своему декану для прохождения профессиональной ориентации. Как выяснилось потом, те же гриффиндорцы растянули эти индивидуальные встречи на всю неделю, когда Снейп поочерёдно принял их в течение одной пары.

Василиса читала о магических профессиях за завтраком, рассеянно вглядываясь в яркие картинки, списки обязанностей и необходимые для сдачи предметы. Она не задумывалась о какой-либо профессии. Её устраивало то, что было сейчас — любимый, приносящий удовольствие и большие деньги винный бизнес. Рай по сравнению с прошлой жизнью. Когда-то ей приходилось много работать: целыми днями, двенадцать часов и ещё три на дорогу. Спала урывками, не успевала переворачивать календарь и постоянно психовала. Ездила дважды в месяц в сервис, чинила машину, из-за чего приходилось брать сверхурочные. Она не любила свою работу, не любила коллег, не любила этот образ жизни. Но тогда у Василисы не было выбора. Сейчас же, к её удивлению, был. Она могла выбрать что-то для души или в качестве хобби, потому что школа закончится, и ей станет скучно. Но в голову ничего не шло.

— Панси, что думаешь? — протянул Драко. — Министерство или Визенгамот?

— Если я пойду в Визенгамот, то собираюсь претендовать на место судьи и верховной чародейки.

— Никто и не сомневался, — пробурчал Кребб, за что получил тычок в бок.

— Нотт, ты решил насчёт ликвидатора заклятий?

—Да, я передумал, — он нехотя наколол на вилку цветную капусту. — Не хочу учить гобледук. Ужасный язык. Пойду в отдел международного магического сотрудничества, отцу это понравится.

— Я хочу пойти в отдел магического образования, — добавила Трейси, макая скон в варенье. — Придумаю несколько глупых декретов.

— Буду разводить редких животных, следить за их популяцией, — мечтательно поделилась Милисента.

— Матушка настояла на Гильдии зельеваров, и я собираюсь взять подмастерье до конца учёбы, — Блейз задумчиво покрутил в руках дольку яблока. — Но это скорее подработка. Лаванда, а ты?

— Честно, не знаю, — Василису поразило, как точно продумали своё будущее однокурсники. Брошюры в её руках пошли по четвёртому кругу. — Продолжу заниматься виноделием, открою несколько ресторанов, посмотрю мир. Не могу представить себя на какой-либо должности.

—А вдруг тебя пригласят в Отдел Тайн? — предположил Гойл и завистливо вздохнул. — Хотел бы я посмотреть на то, что нельзя.

Профессий было множество, особенно узкоспециализированных. Дрессировщики служебных троллей, травники, выращивающие специфические сорта растений или грибов, надсмотрщики за тварями, добытчики ценных ингредиентов путём расчленения того или иного существа, чароплёты, предсказатели судеб, к которым обращались для подготовки к ритуалу.

Василиса не настолько любила животных, особенно магических, чтобы целыми днями копаться в их дерьме. Не любила канцелярский язык, присущий всем, работающим в государственных учреждениях — хотя сама им грешила, добавляя в речь сухие слова. И совсем не хотела снова работать в маленьком душном офисе опенспейс, роясь в бумажках, и слушать в курилке нытьё коллег, какой же их босс гандон.

Снейп ждал её в кабинете. В углу, на скромной табуреточке, примостилась Амбридж с блокнотом — обложка была из розового меха и странно блестела даже в темноте. Василиса спокойно прошла к креслу, села, откинувшись на спинку, вытянула ноги и подпёрла голову рукой. Развалилась, будто была у себя дома.

— Итак, мисс Браун, вы уже определились с будущей профессией? 

— Мои работа и хобби удачно совпали, поэтому я продолжу заниматься виноделием, — ответила Василиса, скучающе рассматривая красивый сервант со стеклянными дверьми — неделю назад его здесь не было. — В любом случае, я собираюсь взять Зелья, Травологию, Чары, Защиту и Нумерологию. Астрономия и Прорицания уже дали мне максимум, посещать их в дальнейшем я не вижу смысла. Всё необходимое я узнаю сама. Кстати, — она щёлкнула пальцами, — надеюсь, Алхимия будет преподаваться в следующем году?

— Если не меньше шести учеников наберут по Зельям «Превосходно». Это случается редко, так что сильно не надейтесь.

На протяжении разговора Амбридж постоянно кашляла, будто у неё в горле стояла мокрота. Наконец, когда Василиса и декан замолчали, обдумывая, она смогла влезть в разговор.

— Вы не хотите попробовать себя на службе Министерству? — елейно спросила Амбридж.

— Там и без меня много хороших специалистов, — ответила Василиса самый серьёзным голосом, едва сдерживая смех. Снейп прикрыл глаза и глубоко вздохнул — тоже сдерживался.

— И всё-таки, — Амбридж перелистнула несколько страниц, вчитываясь: — У вас «Превосходно» по всем предметам, кроме Трансфигурации и Защиты. Вас бы сразу взяли менедж−…

Василиса притворилась, что слушает. Её больше удивило, что по Истории у неё не «Выше ожидаемого». У неё всегда было плохо с запоминанием дат, и она никогда не была уверена, что правильно отвечает на вопросы в тесте. С трансфигурацией всё ясно — практика давалась ей с усилием, но относительно легко, а вот теория, которую требовалось рассказать заумным языком — нет. Макгонагалл не нужен был пересказ своими словами, только точная выжимка из учебника. Зубрить ради этого Василиса не собиралась. А вот с Защитой вышло неприятно: Амбридж никому не ставила «Превосходно» за пару, да и за что там ставить — за красивый конспект разве что. Василиса так и не поняла, как к ней относится Инспекторша. Если до этого её бесила самовольность и личное мнение, то сейчас, после основания дружины, Амбридж наверное решила, что Василиса поняла, как ужасно ошибалась, и пыталась усердно заманить под свой каблук.

Василиса постаралась припомнить, была ли Амбридж записана в клиентском блокноте — и не вспомнила. Может, её бесили расценки, и она не могла себе вино позволить? Ну так Василиса не виновата, что старшая помощница Министра зарабатывает меньше рядового сотрудника.

— Вы очень убедительны, — сказала Василиса, когда заметила, что Амбридж закрыла рот. — Я обязательно подумаю об этом.

В коридоре её ждали однокурсники, не пожелавшие лишние полчаса сидеть на Истории. В очередь они не встали — привыкли подходить по фамилии.

— Что там? — спросила взволнованная Милисента, взявшись за ручку двери.

— Амбридж.

Милисента серьёзно кивнула, вздёрнула нос и зашла в кабинет. Дафна, сидящая на подоконнике, подвинулась и похлопала рядом с собой. Василиса уставши села между ней и Блейзом, откинувшись затылком на холодное окно. День только начался, а она уже устала.

На Историю никто из них не вернулся. Василиса задремала на плече Блейза, и с усилием разлепила глаза, когда подошла его очередь. На вторую пару змеи пришли раньше: пока Снейп выпроваживал Амбридж, Василиса открыла кабинет своим ключом — ей он достался после юбилейного, десятого проведённого занятия у младшекурсников.

До вечернего происшествия Василиса то и дело зевала, чем ужасно раздражала Драко — он тоже начинал зевать посреди разговора. Когда после пары Защиты в очередной раз послышался грохот, члены дружины развернулись и пошли в противоположную сторону от восточного коридора, собираясь прийти на место происшествия через как минимум двадцать минут. Василиса надеялась, что первокурсники не полезут в самую толкучку и не пострадают. Вмешиваться в дела близнецов Уизли и разгребать за ними никто не хотел.

Что сказать, свалили они из школы торжественно. Хорошо, что школьники додумались не заказывать с совами их приколы — проносили тайно, из Хогсмида, и много продукции успели закупить заранее. Болото с пятого этажа убрать не смогли — да и не пытались. На Эванеско зелёная жижа реагировала пузырями и вонью — Василиса лично проверила, сомневаясь в компетентности Амбридж правильно наложить чары. Учителя директрисе не помогали — спокойно проходили мимо любых забав, не обращали внимание на то, что школьники жонглируют навозными бомбами, а на безобразия Пивза закрывали глаза.

Школа напоминала балаган. Амбридж зверствовала и заставляла дружину напрягаться по пустякам. Василиса и Драко бегали от неё, как от адского огня — сваливали всё на нагрузку старост, но на деле не хотели просидеть несколько часов, читая чужие письма, или бегать по коридорам за шутниками. Из-за постоянных шума и вони голова у Василисы болела, из-за чего она злилась и часто срывалась. Как-то один гриф пытался засунуть ей в капюшон мантии бомбу с драконьим навозом — Василиса среагировала моментально, приклеив руки шутника к полу, взорвав об него бомбу и сняв двадцать баллов. Тогда она впервые воспользовалась приобретённой властью и после этого больше не сдерживалась — в школе шла война. Как последняя ночь в лагере — можно было всё.

— Лаванда, поможешь? — Невилл гнусавил, зажимая нос руками. 

Василиса махнула рукой, чтобы не было заметно, что она использует палочку — самый кончик торчал из её браслета, скрытый рукавом мантии. Заклинание головного пузыря стало самым востребованным — в коридорах страшно воняло. С первого по третий курс такие чары никто не тянул, поэтому старостам приходилось обновлять их каждую перемену. По крайней мере, Василиса была уверена, что так поступают барсуки и вороны, но вот грифы мозгами не отличались — они могли только мерзко и ужасно шутить. К Василисе несколько раз подходили дети с других курсов и просили сделать им головной пузырь. В такой вони некогда было привередничать — увидели старосту и бежали просить о помощи, а с какого она факультета уже неважно. Жаль, это не распространялось на курсы постарше.

Хоть Инспекционная дружина только изображала бурную деятельность, не все это понимали. Грифы выбирали их главными целями для шуток после Амбридж, и Василисе приходилось постоянно либо держать щит, либо проявлять поразительную бдительность и ловкость. Драко даже проспорил ей тридцать галлеонов: он утверждал, что она за неделю минимум трижды вляпается в какое-нибудь дерьмо или словит банальную подножку. Ради этого глупого спора Василиса на каждое резкое движение в свою сторону бросала сбивающее с ног заклятье — и один раз чуть не пришибла Флитвика. Тот, на счастье, только подивился и накинул Слизерину пятнадцать баллов за реакцию. Дафна и Блейз, привычно следующие за ней, не поднимали руки выше пояса, от греха подальше.

Как-то после завтрака, когда Василиса делала круг по школе — провожала первашей до кабинета — её из ниши за доспехом позвал приглушённый голос.

— Лаванда, пожалуйста… — Панси вытерла мокрые щёки: — Ты можешь их убрать? Помфри сказала ждать до вечера, но я не могу прийти так на пару!

Василиса повела плечами, подошла ближе, дотронулась до мощных оленьих рогов и выдала задумчивое:

— Красивые. Хочешь, я тоже себе отращу?

— Что?

— Рога.

К обеду все слизеринцы пятого курса ходили с рогами, дружно обвинив во всём шутников — «Прокляли нас, мадам Амбридж, к вечеру отвалятся». Панси, не ожидавшая такой поддержки, смущённо улыбалась. Рога у всех разные были, на какие хватило фантазии: Кребб и Гойл ходили с мощными закруглёнными рогами буйвола; Драко хвастался тонкими и изящными рогами, как у импалы; Дафна наколдовала узкие и длинные рога антилопы; у Милисенты — красивые жирафьи рожки; Нотт и Трейси в шутку бодались закрученными спиралью рогами, как у горного козла; у Блейза же были заострённые рожки бизона, которые ему чудовищно шли. Василиса, конечно, рога себе не отращивала — просто проявила свои. То, как редко она вообще вспоминала о них, вводило её в состояние растерянности.

Противный полтергейст приносил ещё больше хаоса, чем все ученики вместе взятые. Одно дело, когда он доставал Амбридж, но когда его проказы вредили всем, и особенно первокурсникам, Василиса была готова кидаться в него огненными шарами. Когда Пивз во время завтрака закинул в Большой Зал мешок с тарантулами, Василиса столько раз применила прицельное Инсендио, что сбилась со счёта.

На первой майской неделе в школу прибыли родители Монтегю. Змеи, конечно, навещали его в больничном крыле (с боем прорывались через Помфри), но он не приходил в себя. Когда Василиса спешила встретить гостей — у неё, как у старосты, хотели узнать об обстановке на факультете, — её в коридоре окликнула Грейнджер.

Новость, что Монтегю запихнули в исчезательный шкаф, поразила и разозлила Василису в равной степени. Грейнджер, ведомая совестью и чувством справедливости, сказала, что это произошло в начале апреля, и явно делилась этой новостью в тайне от своих. Только вот тянула она непозволительно долго и благодарности за свой порыв не получила.

Потом Василиса не раз раздумывала об этом: Грейнджер выросла с маглами и для неё утаивание подобного казалось неправильным. Маги же считали это хорошей шуткой и за чужое здоровье не переживали совершенно.

Теперь, когда медичка знала, что Монтегю пострадал от расщепа, его лечение заняло не больше четырёх дней, а приглашённый знахарь из Мунго закрепил результат. Змейки, состоявшие в квиддичной команде, воспряли духом и загоняли себя на тренировках, чтобы успеть до матча Слизерин-Хаффлпафф. Без капитана они не собирались даже пытаться, но теперь у них был шанс.

До конца мая Василиса посвятила своё время проекту по Нумерологии — если всё получится, её работу одобрят, то она могла рассчитывать на получение подмастерья до конца года. Не мастерство, конечно, но торопиться ей некуда.

Двадцать шестого мая была презентована книга Гилдероя «Рассвет моей жизни», сразу ставшей бестселлером — с её продаж Василиса получала двенадцать процентов. Опыт был волнующим, и когда Василиса соглашалась, то не думала, что к ней нагрянет популярность. Расчёт был на рекламу собственного вина, но люди вдруг заинтересовались ей лично. Несколько школьников даже подходили к ней с книгами и просили автограф на самой удачной колдографии — на ней Василиса и Гилдерой сидели за столиком на веранде, чокались бокалами и довольно улыбались. За неделю Драко придумал на тему избранности и автографов столько шуток, что Василиса начала затыкать его Силенцио, как только он делал предвкушающее выражение лица и открывал рот.

На удивление, её стали узнавать первокурсники со всех факультетов. С выходом книги это было неудивительно, но конкретно в этом случае виной тому были проведённые занятия по Зельям. Снейп редко оставлял её наедине со школьниками — обычно садился проверять эссе или вёл пересчёт ингредиентов, пока Василиса ходила по рядам и следила, как неумело варят зелья дети. Профессора в Хогвартсе не проходили какую-то специальную подготовку и точно не учились в педагогическом, чтобы преподавать — им было достаточно знать свой предмет и не иметь судимости. Хотя последнее казалось сомнительным — Василиса точно знала, что того же Снейпа когда-то судили, но ничего, декан, отвечает за толпу детей. Возможно, ей стоило попроситься наподобие стажировки или взять на себя должность ассистентки, чтобы эта «помощь» оплачивалась и шла в стаж, но Василиса понимала, что платить ей будут сущие гроши (зачем ей гроши?) и заставят пахать для родной школы. А сейчас — редкая помощь декану, который брал на себя всю ответственность.

Удивило Василису больше то, что дети её слушались. Она редко поднимала голос и тем более кричала, когда чьё-то зелье портилось или фонтаном извергалось из котла. Шум и разговоры она пресекала банальным снятием баллов, не обращаясь ни к кому конкретно. Иногда начинала пристально смотреть на ребёнка, который много шумел, и его одёргивали однокурсники. В общем, опыт вышел интересный.

Слизерин победил Хаффлпафф и Гриффиндор, взяв квиддичный кубок. Грифам не помогло даже то, что их вратарь Уизли стал лучше играть — змеи гоняли по полю, будто взбесившиеся мантикоры. Монтегю старался больше всех, показав, что его не просто так выбрали капитаном и охотником. Болельщики сорвали голоса, а после матча подрались за трибунами.

— Отец сказал, что Амбридж пыталась протолкнуть закон, запрещающий твоё вино, — с напускной скукой поделился новостью Драко, наблюдая, как Кребб разбивает нос гриффиндорскому загонщику, — но Министр его не принял. Сказал, что твой постоянный клиент и с его стороны это будет невежливо.

— Ну да, — вмиг повеселела Василиса, — деньги за банкет-то он уже прислал. Запретит мой бизнес — потеряет и вино, и сотни галлеонов.

Единственный плюс от приближающихся экзаменов был в отсутствии домашки — хотя многие ученики с радостью бы переписали учебник по Истории, чем повторяли темы, которые могут попасться на СОВУ.

— Я не сдам, — обречённо склонил голову Гойл — на следующей неделе начинались экзамены. — Я завалю Защиту.

Школьники будто и забыли о масштабных шутках — последние три недели их интересовало только повторение тем и зазубривание учебников. Каждый день набивался полный читальный зал, и многие искали себе место в коридорах на подоконнике или на улице у озера, в крайнем случае прогуливаясь по коридорам с книгой в руках. В гостиной стояла тишина — каждый предусмотрительно накладывал на себя заглушающий купол, читая вслух или повторяя темы. Все были взвинчены до ужаса — плевать стало и на Амбридж, и на дружину, и на правила. У многих начиналась истерика прямо в коридоре, и Василиса носила с собой по десять пузырьков успокаивающего бальзама.

— Ты? — Василиса отвлеклась от прочтения своего личного коллекционного экземпляра «Рассвет моей жизни» с автографом Гилдероя на обороте. — Вы с Креббом полгода детей по залу гоняете. Справитесь.

Первыми шли Чары. После завтрака была назначена теоретическая часть, после обеда — практическая. Естественно, пятикурсникам кусок в горло не лез, и даже Василиса нервно пила воду маленькими глотками. Она не думала, что её ещё хоть раз в жизни охватит такой же мандраж, но, слава богу, он было недостаточно сильным. В своё время у неё так дрожали ноги, что она едва на ногах стояла, а сейчас — сейчас однозначно полегче. В основном потому, что это чувство было знакомым.

В Чарах Василиса не сомневалась. Она была в первой четвёрке, кого запустили на практическую часть. Задания были детскими, не чета тем, которые Василиса изучала последние два года. Левиоса у неё вышла идеальной, как и всегда, а большая пивная кружка окрасилась в золотой цвет с зелёными завитушками. Она была спокойна и едва взмахивала палочкой — скорее, чисто для вида, чем действительно ей пользуясь.

Трансфигурация, Травология и Защита также прошли без проблем — честно, Василиса рассчитывала на большее, забыв, что она обогнала программу. В пятницу вышел выходной — был экзамен по Рунам, который из змеек сдавали только Панси и Блейз. Понедельник вышел самым спокойным — ни змейки, ни Невилл, которого Василиса тренировала, не боялись завалить Зелья. Скорее, это был единственный предмет, в котором они были уверены получить «Сверх ожидания» и выше. Во вторник, из любопытства, Василиса наблюдала, как сдают Уход, а в среду выложилась на максимум, отвечая сначала на Астрологии, потом на Прорицании и под самый вечер — на Нумерологии. Почему экзамены не могли поставить в разные дни, Василиса и Дафна обсуждали по пути на практику, и цензурных слов в их речи было не больше двух десятков.

Василиса часто составляла карты, поэтому справилась с заданием довольно быстро. Она не хотела сдавать работу сразу, рассчитывая дождаться Дафну — та любила перепроверять каждую нанесённую чёрточку, но за двадцать минут до конца послышались крики. Амбридж пришла арестовать Хагрида, и Василиса, наблюдая, как лесник с лёгкостью раскидывает тела авроров, даже в чём-то понимала Инспекторшу — полувеликан, которого не брал Ступефай, казался страшным противником.

Последний экзамен, История, прошёл будто бы мимо. Змеи скучковались в пустом коридоре, обсуждая, как они будут отмечать и сколько сливочного пива собираются выпить в честь сдачи.

— Интересно, почему орал Поттер? — не в первый раз полюбопытствовал Драко.

— Надеюсь, что просто так. От нервов, — сказала Василиса, очень надеясь, что это правда. Только новых убийств или преступника им под конец года не хватало.

— Лаванда, — начала заговорщицким тоном Панси, — а насколько ты нас ценишь?

Василиса нацепила серьёзное выражение лица и дотронулась до подбородка, будто раздумывая.

— Бутылка на человека.

— А если я хорошо попрошу?

— Смотря как хорошо. Может, и две.

— А для лучших друзей у тебя лишние полбутылки не найдётся?

Обсудить, кто какой вкус и сколько литров хочет попробовать, им не дала Амбридж, злая и торжествующая одновременно. 

— Дружинники, за мной!

Бежать было некуда. Василиса успела только сказать Блейзу и Дафне не вмешиваться — они, на счастье, в дружине не состояли. У нужного поворота оказался застывший Уизли, уже отходящий от действия Ступефая. Василиса кинула в него Инкарцеро и призвала палочку, оставив рыжего на Кребба — тот был достаточно сильным, чтобы довести его до места.

— Приведите их ко мне! — взревела Амбридж, забежав за угол, и сразу кинула три Ступефая.

— Драко, — окликнула его Василиса, — иди вперёд, я разберусь. Мили, ты тоже.

Драко серьёзно кивнул и ускорился, забегая в кабинет следом за Амбридж. Милисента оглянулась и закрыла изнутри дверь.

— И какого чёрта? — спросила Василиса у застывшего Невилла — тот мог только медленно моргнуть.

Панси вела под прицелом ещё одну Уизли. Василиса призвала их палочки, замечая, что уже с дискомфортом удерживает четыре деревяшки в одной руке — пришлось сунуть их в карман мантии.

— Вы, мерзкие…

— Силенцио, — махнула в сторону обоих Уизли Василиса. — Сразу видно, одна семейка.

Рядом с Гойлом спокойно шла блондинка с Рейвенкло, поэтому Василиса не стала утруждаться, и наложила Инкарцеро только на грифов. Конечно, это была фальшь — змеи всего лишь играли, выжидали удобный момент. Верёвки не затягивались, связывали крепко, но без ощутимого вреда. Хотела бы Василиса поранить — она бы не стала сдерживаться.

— Нотт, приведи декана, — Василиса кивнула на дверь и легко подтолкнула к ней Невилла, придерживая его сзади за верёвки, чтобы не упал. — Он должен быть в курсе происходящего.

Нотт кивнул и быстрым шагом скрылся за поворотом.

Разъярённая Амбридж пыталась добиться от Поттера, что он забыл в её кабинете — спросила и про Дамблдора, и про Хагрида, и про Макгонагалл. Василиса сосредоточилась и смогла почувствовать отголоски порчи — почти выдохлась, вся впиталась в директрису. Неудивительно, что её заносило.

— Мне не остаётся ничего другого, кроме как заставить вас силой. Драко... приведи профессора Снейпа.

Декан уже должен быть здесь, подумала Василиса, осматривая грифов, и встретилась взглядом с брыкающейся в хватке Милисенты Грейнджер. Амбридж стояла спиной к Василисе, поэтому не могла видеть, как она медленно повернула голову сначала в одну, а потом в другую сторону, не сводя глаз с гриффиндорской старосты. Хватит мешать, подумала Василиса, не сдерживая усталый вздох. Мы все здесь рискуем, ты же вроде умная девочка.

Возможно, Василиса всё-таки владела легилименцией, или её взгляд всегда был достаточно выразителен, чтобы передавать угрожающие послания — Грейнджер начала сопротивляться не так активно.

Снейп обвёл взглядом кабинет, но на змеек не смотрел. Хотела бы Василиса спросить, что ей делать теперь, когда они в такой щепетильной ситуации. Но место и время не позволяли — придётся выкручиваться самой. Хотя иметь на своей стороне взрослого сознательного человека было бы приятно.

— Вы на испытательном сроке! — завопила Амбридж. — Вы намеренно саботируете мой приказ! Я была о вас лучшего мнения! Люциус Малфой всегда отзывался о вас одобрительно! Покиньте мой кабинет!

Василиса и Драко недоумённо переглянулись — подобные высказывания уже выходили за рамки. Поттер закричал какую-то околесицу, и Снейп сразу поменялся в лице. Громко хлопнула дверь. Вот оно, подумала Василиса, увидев, как Амбридж вцепилась в собственную палочку.

— Вы меня вынуждаете, Поттер… Я этого не хотела, но иногда обстоятельства оправдывают применение…

Василиса наблюдала за происходящим с неестественным спокойствием. Она мыслила логически: не дать детям поранить друг друга; защитить детей; обезвредить Амбридж. Она думала, что Поттер — наглый и самовлюблённый мальчишка, приученный, что мир крутится вокруг него. Думала, что он ребёнок, а детей — палочка скользнула в ладонь — детей пытать нельзя.

Интересно, есть ли в этом моя вина, подумала Василиса, медленно направляя палочку в спину Амбридж — дерево обжигало холодной злостью, из-за чего немела рука до самого локтя. 

У Драко расширились от удивления глаза. Невилл дёрнулся на месте.

Интересно, если бы не моя порча, подумала Василиса, концентрируясь на собственных эмоциях, то исход был бы другой? Поздно об этом думать. У меня нет выхода, сказала она себе. Делай, что должно — и будь что будет.

За секунду до того, как с палочек сорвались непростительные, пронзительно закричала Грейнджер. Василиса моргнула — момент был упущен, и она опустила руку. Внутри всё натянулось как струна — магия кипела. Амбридж отвлеклась на фальшивые рыдания и, оглушённая собственными фантазиями, увела Поттера и Грейнджер на поиск «оружия».

Василиса выдохнула, устало опёрлась на плечо Невилла и взмахнула палочкой — снялось Силенцио, верёвки ослабли, и грифы оказались полностью свободны.

— Ладно, расходимся.

Кребб и Гойл вышли первыми — Василиса была уверена, что они поспешили на кухню, договариваться с эльфами о праздничном столе в гостиной. Панси отряхнула руки, будто её заставили копаться в мусоре, взяла под руку Милисенту и втянула её в обсуждение десерта на вечер. «Мы ещё успеем заказать у мадам Паддифут чизкейк», — послышалось из коридора, и дверь захлопнулась.

— Видишь их?

— Идут к Запретному лесу, — откликнулся Драко.

Василиса убрала свою палочку, нашарила в кармане чужие и положила их на стол.

— Забирайте и идите отсюда.

Голова гудела — сказывался магический скачок.

— Лаванда…

— Ты почему попался, засранец? — укорила его Василиса.

— Знал, кто будет меня ловить, — Невилл легко пожал плечами, будто его каждый день под конвоем приводят в кабинет Амбридж.

— Как насчёт профилактического жалящего? — ухмыльнулся Драко — он никак не мог простить Невиллу, что тот победил его в прошлой дуэли.

Василиса с силой потёрла лицо ладонями — происходил какой-то пиздец.

— Ты же не влезешь в это?

Невилл смотрел решительно.

— Я должен.

Никому ты не должен, подумала Василиса. Она бы сказала, что от грифов одни неприятности, что исключение — это наименьшее, о чём стоит беспокоиться в их случае. Она бы сказала, что они должны пойти и упиться вином так, чтобы на утро было плохо и немного стыдно, потому что они сдали экзамены и заслужили отдых — а не чрезвычайно рискованную тайную вылазку.

— Мне пойти с тобой?

— Не надо.

Невилл вырос — он больше не был тем запуганным неловким первокурсником, каким она привыкла его видеть. Первое впечатление до сих пор казалось очень чётким. Василиса привыкла ограждать его от опасности, но она не может делать это всю жизнь. Она только надеялась, что её друг набьёт поучительные, а не смертельные шишки.

— Ты справишься, — прозвучало больше угрожающе, но это мелочи. Василиса крепко обняла Невилла, надеясь, что это не в последний раз.

Они покинули кабинет Амбридж и разошлись в разные стороны. Драко кинул напоследок насмешливый взгляд в сторону грифов, терпеливо ждущих Невилла, и молча подстроился под шаг Василисы. 

Амбридж так и не вернулась из Запретного леса, а декана не было до самой ночи, и Василиса, твёрдо уверенная, что сегодня отметит вместе со всеми, возложила обязанности старосты на весь шестой курс. Слизеринцы сдвинули столы в гостиной. Кребб и Гойл договорились с домовиками, и те расставили закуски и бокалы для грядущей пьянки. Пятикурсники с серьёзными лицами обсудили, кто какое вино хотел бы попробовать, и Василиса вызвала Пенку, которая внимательно записала заказ в маленький блокнот. 

— А коктейли будут? — спросила воодушевлённая Дафна.

— Что за коктейли? — отвлеклась от сервировки стола Панси.

Василиса показательно закатила глаза и вызвала Карри, пока змеи делали пересчёт и по-новому скидывались на застолье.

Отдыхали они, как обычные подростки. Пьяные объятия, смех, невероятные истории и пляски под громкую музыку. Младшие курсы предупредили, чтобы они не спускались и не попали под шальное шуточное заклинание. Когда Василиса была студенткой, они с ребятами и без магии находили себе опасные развлечения: забирались на деревья, вываливались с балкона, дрались с бомжами, пытались украсть рельсы, засыпали в парках и скверах. С магией было в сто крат веселее. Они поднимали друг друга Левиосой, на скорость поджигали и тушили скатерть, ходили с тыквами вместо голов и даже устроили несколько шуточных дуэлей с закрытыми глазами.

— Волнуешься? — подсела к ней Дафна — в руках у неё был высокий узкий бокал.

— Конечно, волнуюсь, — не стала отрицать очевидное Василиса. Она переживала за Невилла, и из-за этого, как ей казалось, медленнее пьянела.

Драко уже собрал собой все углы в гостиной — его сильно заносило. Кребб и Гойл пытались танцевать, но путались в ногах и падали с громким смехом. Нотт и Трейси обнимались в кресле и о чём-то тихо переговаривались. Блейз лежал у Василисы на коленях — у него так кружилась голова, что он не мог стоять, и Василиса уже знала, из чего трансфигурирует ведро, если ему совсем поплохеет.

— Милый мой, — Василиса положила Блейзу ладонь на лоб, — может, проблюёшься?

Послышались грохот и звон разбитого стекла. Панси широко взмахнула палочкой, красуясь, крикнула высоким голосом: «Репаро!», — и люстра вернулась на место. Милисента выпустила под потолок фейерверк и громко захлопала. Драко подумал, что это для него, начал кланяться и снёс столик с закусками.

— Я милый? — протянул Блейз, накрыл её ладонь своей и несильно сжал. Дафна, наблюдающая за этим, хихикнула.

Василиса улыбнулась.

— А какой же ещё?

В дальнейшем никто не знал, кому первому пришла в голову идея покинуть такую уютную гостиную и пойти гулять по коридорам школы. Кто-то поднял тему, что кабинет у новой директрисы обставлен на редкость безвкусно и появилось предложение разнообразить ей интерьер. Слизеринцы гурьбой повалили к заветному месту с палочками в руках, чудом не напоровшись на Филча. Ушли оттуда жутко довольные — на стенах цвели нарисованные папоротники, а вместо котят в рамочках шипели ядовитые змеи. Василиса мстительно наложила на кресло проклятье пердушки.

До комнат добрались чудом. Василиса, сама едва устояв на ногах, отлевитировала в постель сначала Панси, которая уснула у камина, а потом Блейза, так удачно наблевавшего в цветочный горшок в кабинете Амбридж. Драко до его комнаты дотащили Кребб и Гойл, где, как оказалось, и заночевали — прямо на мягком ковре.

Хорошо, что нас не видел Снейп, подумала Василиса, кое-как стягивая бриджи. Переодеваться в пижаму не было сил. Мантия валялась где-то около двери. Из-за вертолётов она долго не могла уснуть, лениво раздумывая, что на днях уже сможет вернуться домой — к саду, Барти и звенящей тишине поместья.

Утро для слизеринцев наступило ближе к обеду. Пока они просыпались, приводили себя в порядок и ползли в Большой Зал, как и остальные пятикурсники, то успели узнать самую свежую и важную новость — в школу вернулся Дамблдор. Он как ни в чём не бывало спустился к завтраку вместе со всеми, а его кабинет снова был открыт. Хотя больше вопросов вызвало спасение Амбридж из плена кентавров — она отлёживалась в больничном крыле.

Василиса приложила к виску стакан с холодным соком и тяжело вздохнула. Возможно, она немного переборщила, когда, красуясь, выпила те несколько шотов. К слизеринскому столу направился Невилл, разошедшийся в дверях с младшей Уизли и блондинкой с Рейвенкло. Василиса нахмурилась и поставила стакан — они что, только вернулись?

— Хорошо отметили? — спросил Невилл, присаживаясь на своё место. Ему ответили нестройным мычанием.

— А как прошло ваше… приключение? — спросила Василиса с подозрением и услышала невероятную байку, в которой пятеро школьников прилетели на фестралах в Лондон, пробрались в Отдел Тайн, сразились с Пожирателями Смерти и чудом умудрились выжить. Невилл не рассказывал подробности боя — возможно, ему было нельзя, или он не хотел их вспоминать. Но Василиса понимала, что, пожелай взрослые маги убить несколько сопляков — убили бы.

— Мадам Помфри быстро меня подлечила, но всё равно оставила на ночь, — сказал Невилл, и у Василисы внутри что-то сжалось, — Гермионе и Рону досталось намного сильнее.

Василиса посмотрела на Драко — на нём лица не было. Кребб и Гойл ссутулились и пустым взглядом прикипели к своим тарелкам. Их отцы были там и оказались схвачены. Вчера, собираясь в гостиной, никто из них не знал, что происходило за сотни миль от школы.

— Спасибо, что научила меня применять Фините. Когда на меня наслали Таранталлегру, я…

— Невилл, — Василиса перебила его низким тяжёлым голосом, — больше так не делай.

Чудо, что выжили, неверяще повторила про себя Василиса. Всего лишь сломали нос. Двое в больничном крыле. Комната Времени, резервуар с мозгами, Зал Пророчеств, Арка с несмолкающим шёпотом голосов. Бежавшие из Азкабана преступники. Было что-то ещё, знала Василиса, что-то важное, личное, что Невилл решил не рассказывать. Она оставила этот разговор на потом.

— Ты мог там умереть, — сказала Василиса, и покачала головой — со стороны казалось, что она разочарована, — а я бы и не узнала. В следующий раз, — она брезгливо дёрнула рукой, как бы говоря, что следующему разу лучше не быть, — я пойду с тобой.

Василиса не умела выражать свои бурлящие чувства словами. Она могла сказать «я буду», сказать «я сделаю», сказать «я здесь». Василиса умела только кричать и ругаться, но не говорить о важном через рот. И как же из-за этого она была на себя зла.

К вечеру Драко получил письмо из дома, о содержании которого никому не сказал — да никто и не спрашивал, видя, как у него трясутся руки. Впереди был только Пир, но слизеринцы мрачнели изо дня в день.

— Тот-кого-нельзя-называть вернулся, — дрожащим голосом зачитала Панси заголовок Воскресного Пророка, и разговоры за столом стихли.

— …азкабанские дементоры подняли мятеж и отказались…

Василиса знала, что это произойдёт. Знала давно, целый год жила с осознанием собственной ошибки. И теперь, когда во всеуслышание было объявлено, что Тёмный Лорд вернулся — оказалось так страшно выходить за пределы школы. Где-то там его сторонники пытают подвернувшихся под руку волшебников и маглов. Где-то там дементоры, не подчиняющиеся больше Министерству, питаются людьми, на которых им укажут меченые руки. Где-то там, за воротами, начинается война.

Они собрались в гостиной, чтобы проводить Василису — она впервые поставила их в известность, что уезжает раньше. Драко сказал, что справится в поезде один, а она не стала настаивать. Она вообще не хотела на него давить, особенно теперь.

Василиса подарила Николасу сову на день рождения и наказала писать ей, если что-нибудь случится — хотя очень надеялась, что до этого не дойдёт. Счастливый мальчишка обещал, что не будет беспокоить её без повода, с силой прижимая к себе клетку.

Первокурсники же надарили ей конфет в благодарность за заботу, что Василису удивило больше всего. Не так уж много она для них сделала, ей-богу, ну что вы тут развели, не надо плакать, мы увидимся через два месяца.

Снейп выразил некоторую надежду, что Василиса не переведётся в тайне ото всех в другую школу — она могла, так как уже сдала СОВУ, но всё равно, скрепя сердце, заплатила за оставшиеся два года обучения. За предыдущие года разово заплатила Ида задолго до поступления её дочери в школу.

Тепло попрощавшись с однокурсниками, Василиса отправилась домой, где её радостно встречали истосковавшийся сад, счастливые домовушки и улыбающийся с порога Барти. Окунувшись в магию своего поместья, Василиса подумала, что следующий учебный год будет невыносимо тяжёлым — и нужно набраться перед ним сил.