Провожать Аберфорта было тяжело — к нему я привязалась настолько сильно, что это сложно было описать словами. Были лишь одни эмоции, и ощущение, будто от меня отрывали что-то очень дорогое и важное.
Дома внезапно стало пусто и одиноко. Я переписывалась с братом каждую неделю и проводила основное своё время за рисованием и чтением — ходила, уткнувшись, в книгу, ела тоже с ней, читала до очень позднего времени и отмахивалась от мамы, которая считала такой мой образ жизни не самым лучшим. Она даже пробовала пойти на контакт с соседями, у которых есть дети — как итог, её замысел провалился.
Рождественских каникул я ожидала с нетерпением, и мы с мамой встречали братьев, которые вышли из разных вагонов поезда с одинаково хмурыми лицами. Улыбнулись они только мне и маме, а друг друга старательно сторонились. Как я позже узнала, в день отъезда они сильно поругались, хотя до обычного рукоприкладства, как это часто бывало, не дошло.
Позже Аберфорт обиженно мне рассказывал, что Альбус совершенно точно не собирался ехать домой на эти каникулы. Он хотел провести их в Хогварсе на пару с каким-то Эддом Карнели — и, конечно, Аб о нём отзывался более чем негативно.
Назад в Хогвартс Аб и Ал уехали, так и не помирившись.
* * *
— Ариана…
— Маме, не надо меня переубеждать. Я уже всё решила, — и в подтверждение этому я сложила руки на груди. — Мне не нужен Хогвартс, мне нужен Дурмстранг — только там я смогу нормально себя реализовать.
— Для девушек эта школа слишком жестока, там дрессируют бойцов. Ты не понимаешь, чего хочешь.
— Может быть, там и жёсткая дисциплина, но зато знания поощряют любые. Я смогу узнать там намного больше, чем в Хогвартсе или Шармбатоне. Это то, что мне нужно.
— Я правильно понимаю, ты собралась добраться даже до того, что запрещено большинством законов? — мама неуловимо поменялась в лице, побледнев, а я только сильнее нахмурилась.
— Да, мам…
— Хорошо, — я вздрогнула, с удивлением посмотрев на маму, в глазах которой были печаль и ещё какое-то чувство, которого я никак не могла понять. Я думала, что мне придётся спорить с мамой и братьями, которых она обязательно бы подключила летом для моего переубеждения, до самого победного конца. — Твой папа хотел, чтобы вы учились тому, чего сами пожелаете. Я не буду препятствовать, может быть, Ари, для тебя это будет лучшим решением… Но запомни, в случае чего ты сможешь уйти оттуда, — она серьёзно просмотрела мне в глаза, а затем обняла с невыносимо грустной улыбкой.
* * *
Альбус смотрел на меня с недоверчивым подозрением, а Аберфорт просто молча слушал нашу перепалку, не встревая в неё:
— И когда ты уже успела настолько быстро повзрослеть? — голос Ала был задумчивым и недовольным одновременно. — Придумала такое… Тебе место в Хогвартсе, вся наша семья там училась, а ты собираешься сунуться туда, где тебе явно не место, да и ещё нашу семейную традицию вздумала нарушить! Так не пойдёт, Ариана, — Альбус оказался категорически против того, чтобы я ехала учиться в Дурмстранг, и он настаивал, что мне нужен только Хогвартс. И каждый день он начинал этот бессмысленный разговор, в котором мы спорили, а Аберфорт просто молчал.
Аб не ругал меня, но я точно видела, что моё желание его задело. Он много раньше говорил о том, как весело нам будет вдвоём в Хогвартсе, и постоянно повторял, что я ближе для него всех на свете. Я знала, что это правда, но решения своего менять не собиралась, и от этого становилось ещё больнее.
— Нет, Альбус, я лучше знаю, что мне нужно. Ты выбрал то, что тебе нравится, так почему же мне нельзя сделать того же?!
— Потому что ты не понимаешь, куда собралась! Да, Ари, твои способности впечатляют, но ты слишком хорошая для такого места, — он замолчал, видимо, подбирая более подходящие слова. — Ты добрая, нежная и очень искренняя, а ещё бесконечно талантливая. Дурмстранг погубит тебя, изменит в другую сторону, пойми это!
— Я останусь такой же, как была, может быть, разве что стану жёстче. То, что я добрая, ещё не значит, что слабая.
— Ариана, осталась только неделя…
— Именно, неделя, и я бы хотела провести её с вами без этих бессмысленных споров. Я всё уже решила, Альбус.
— Ладно, давайте не будем ссориться, — Аберфорт тяжело вздохнул. — Если ты твёрдо решила быть там, то мы тебя переубедить не сможем… Пойдёмте лучше попьём чая. Мама сегодня испекла наше любимое печенье, и мы должны его попробовать, пока оно не остыло, — я улыбнулась и первой отправилась на кухню, столкнувшись в дверях кухни с мамой. Она, наверное, сразу же поняла, что братья так и не смогли меня переубедить, и лишь слабо улыбнулась.
Заварив себе чай, мы втроём принялись быстренько хрустеть вкуснейшим вишнёвым печеньем, обмениваясь при этом хмурыми взглядами. Альбус, глядя на меня, поджимал губы и порывался что-то сказать, но в итоге просто начинал громко сопеть и ещё активнее уничтожать печенье.
Когда пришло время вступительных экзаменов, которые почему-то происходили раньше, чем в Хогвартсе, мы с братьями наконец помирились, вернее, сделали вид, что всех всё устраивает. В день экзаменов мы с мамой и братьями аппарировали в Румынию, где меня и остальных девочек должен был переместить в Дурмстранг один из преподавателей. В случае неудачи, на которую так надеялись братья — и вместе с этим понимали, что она невозможна — меня заберут домой, и я таки поступлю в Хогвартс.
* * *
Идти по тропинке в никуда было презабавно — хотя бы из-за того, что меня окружал красивейший лес, и никаких опасностей и вообще чего-то пугающего мне ещё пока не встретилось. Хотя… Может быть, я всё воспринимаю слишком легкомысленно и бесстрашно?
Конечно, я знала, что девочки здесь обучаются на одном-единственном факультете, но я также понимала, что здесь я смогу спустить тормоза и делать то, что мне нужно. Хотя, конечно, такое сексистское отношение меня и подбешивало, но я решила пока что мудро потерпеть. Как раз настолько, чтобы разузнать всю ситуацию, ну, а после… После создавать свои школьные законы. Может быть, я и буду учиться на факультете девушек, но шпынять себя никому не позволю.
Тем временем лес становился всё мрачнее, гуще и холоднее — в шёпоте листьев уже не было той доброжелательности, что в начале, и свет солнца не пробивался сквозь кроны гигантских деревьев. Я поёжилась и обняла себя руками, остро пожалев о том, что не взяла с собой кофту, а осталась только в лёгком платье.
Чем глубже я заходила по тропинке в лес, тем он становился негостеприимнее: я слышала какое-то неприятное, тихое, на грани слышимости, шипение, а также мрачное пение стай хищных птиц.
Ещё через некоторое время мне начало казаться, что по бокам от тропинки в густых зарослях что-то шевелится. Сначала я было подумала, что мне лишь кажется, но после я увидела мельком край чешуйчатого огромного хвоста и мгновенно приготовилась к тому, что сейчас меня захотят съесть. В руках затеплилась магия, превратившая их в огромный светляк, осветивший потонувшую в почти полной темноте тропу; мгновение, и я с ужасом увидела, как из темноты на меня смотрит жёлтыми глазами какая-то чешуйчатая тварь неопределённого вида — не змея, ведь змеи никогда не были четвероногими, а что-то похожее на смесь этой самой змеи и, может быть, волка?
Вместе с моим испугом лес вокруг зашумел совсем уж зловеще, и я поняла, что должна была в полной темноте пройти прямо около этой твари. И не знать о ней, даже, наверное, не подозревать о том, что меня может что-то сожрать. Я вдруг крепко задумалась о том, сколько детей на самом деле оказывались живыми после Дурмстранга. Правда, можно было бы сказать, что я утрировала, но эта тварь не была похожа на обычную страшилку, которыми пугают детей.
Мысли разбегались, я стояла и тупо смотрела на тварь, ощущая, как магия начинает выходить из-под контроля — воздух вокруг искрил, и мои волосы сильно наэлектризовались.
Взять себя в руки я смогла только после внезапной мысли о том, что после такого провала учёба мне будет светить только в Хогвартсе. Я судорожно вздохнула и сделала шаг, приблизившись к твари, а затем ещё один, ещё и ещё…
Как я оказалась на освещённой поляне, вспомнить уже не могла, но почувствовала ужасное облегчение и слабость. Увидев нескольких волшебников в строгих преподавательских мантиях, я лишь истерически рассмеялась — получилось!