Чужакам вливаться в деревенскую жизнь непросто. Особенно таким, на которых словно бы огромными буквами написано «горожане». И Азирафаэль, и Кроули, столь разные почти во всем, в этом сходились. Последние несколько веков они оба предпочитали городскую жизнь, ставя комфорт выше сентиментальности. Тем более что вечная жизнь обязывала не обзаводиться близкими знакомыми среди смертных надолго, и оба не привыкли находиться в центре столь пристального внимания.

— Почему всем этим людям есть до меня какое-то дело? — очень скоро не выдержав, жалобно спросил Азирафаэль. — Ну какая им разница, за какую команду я болею? Я вообще не болею!

Ангел действительно не то что не болел ни за одну футбольную команду — он до сих пор слабо представлял себе, в чем смысл спортивных игр. Кроули, собственно, тоже. Когда-то давно, еще во времена зарождения футбола, он сунул в этот поистине адский котел свой любопытный нос, однако очень скоро пришел к выводу, что туда вмешиваться бесполезно. Люди прекрасно справлялись со всеми беспорядками сами, что, впрочем, не мешало демону иногда, при недоборе адских деяний, приписывать себе фанатские разборки.

— Смирись! — мрачно проворчал Кроули. — Мы на ближайшие пять лет обречены на тесное общение со всеми этими людьми. И радуйся, что тебя окружают мужчины, ибо женщины, поверь мне, на порядок любопытнее и болтливее!

— У тебя язык хорошо подвешен, — не утешился его словами Азирафаэль. — Не сомневаюсь, что ты отлично морочишь им всем головы. А я даже не представляю, о чем со мной пытаются разговаривать! Футбол этот несчастный, рыбалка, автомобили! Про твою Бентли спрашивают, кстати, постоянно. Интересуются, как я держу на ходу такой раритет.

Теперь настала очередь Кроули недовольно нахмуриться.

— Надеюсь, ты сказал им, что Бентли моя? — произнес он мрачно.

— Сказал, разумеется! — взмахнул руками Азирафаэль. — Но, кажется, мне не особо поверили. Мне заявили, что для леди эта машина слишком массивна.

На эти слова Кроули обижено надулся, и разговор пришлось свернуть.

Азирафаэль с Кроули не осознавали, что будь они обычными людьми, им пришлось бы гораздо тяжелее. Однако их сущности, как и во все предыдущие столетия, подыгрывали им, потихоньку выравнивая ситуацию. Азирафаэль, излучая вокруг себя доброжелательность и благодать, усмирял подозрительные взгляды. Большинство мужчин махнули рукой на то, что с ним «и поговорить-то не о чем», зато у него вскоре нашлась скромная компания из библиотекаря, школьного учителя истории и священника.

Женское население также прониклось к нему симпатией, особенно это касалось вдов и старых дев. Они дружно симпатизировали вежливому и тактичному джентльмену, в своем узком кругу недоумевая, как он умудрился жениться на столь не подходящей ему особе. Ведь бедняжка даже обеды готовил самостоятельно!

 С Кроули же, как обычно, все вокруг смирялись, как с неизбежным злом. Азирафаэль когда-то давно уже спрашивал его, как демон умудряется выживать в социуме, который, по идее, должен доводить до проявлений худших человеческих качеств, и Кроули честно пытался объяснить, как это работает, правда, безуспешно. Сейчас же ангел имел возможность лично наблюдать за процессом.

Если Азирафаэль просто не слишком-то вписывался в деревенскую жизнь, являясь забавным старомодным книгочеем, то Кроули вносил в эту самую жизнь диссонанс. Он не нравился подавляющему большинству женщин, вызывая глухую неприязнь своим видом, походкой и речью — и тем, что пробуждал глубокий интерес со стороны подавляющего большинства мужчин. При этом, одновременно, мужчин он раздражал тем, что всем и каждому моментально становилось ясно, что «эта штучка» совершенно не для них — и это слегка примиряло с ним женщин. Кроули в виде миссис Фелл сохранял безукоризненную вежливость и, казалось, с готовностью отвечал на любые вопросы, удовлетворяя любопытство окружающих и компенсируя молчаливость своего «супруга» — но при этом умудрялся сохранять тонкую завесу таинственности, не давая людям составить о них окончательного мнения и тем поддерживая чаши общественного мнения в неуравновешенном состоянии. Со временем Азирафаэль сделал вывод, что основная тактика Кроули заключается в следующем: вести себя так, чтобы прибить хотелось, но не моглось, ибо людям было слишком интересно, что он выкинет в следующий раз.

И все же одной подругой «миссис Фелл» обзавелась. То ли семья Янгов сама по себе оказалась весьма крепкой, то ли опека над Антихристом в течение пяти с лишним лет так на них повлияла, однако перед демоническими флюидами устояли оба. Артур Янг совершенно не находил соседку привлекательной, зато Дейдре разглядела в ней нечто, хорошо спрятанное от посторонних глаз.

Однако больше всего ситуацию спасало то, что люди в Тэдфилде оказались на удивление не злыми. Они могли ворчать, сплетничать, завидовать, подозревать, хулиганить, но ни в чьей душе не клубилось настоящего мрака. Азирафаэля это, стоило им полностью осознать царящую вокруг обстановку, умилило, Кроули, наоборот, выбесило.

— Я не могу выполнять здесь свою работу! — возмущался он. — И даже приписать себе нечего! Все грешки, которые тут водятся, не тянут ни на один приличный круг!

— Работу от нас все равно будут ожидать в других местах, — пытался успокоить его Азирафаэль. — А здесь мы можем просто отдохнуть и насладиться покоем.

Кроули проворчал себе под нос что-то вроде «не мы, а ты», но все же вынужден был смириться. В конце концов, в Тэдфилде им предстояло обитать еще долгие пять с половиной лет, и, возможно, действительно не так уж плохо, что за время столь тесного общения с местными вокруг него не возникнет никаких привлекающих ненужное внимание неприятностей.

*  *  *

Постепенно жизнь вошла в определенную колею. Азирафаэль, давно уже сведший контакты с людьми к минимуму, вновь открыл для себя радости общения. Тем более что в Тэдфилде нашлось несколько ценителей как литературы вообще, так и книжных раритетов в частности. Помимо этого ангел, вопреки собственным ожиданиям, проникся искусством готовки. Их просторная, оборудованная по последнему слову техники кухня располагала к экспериментам, а дегустация результатов приносила немало удовольствия. Особенную же радость Азирафаэль испытывал, когда Кроули оценивал очередной его шедевр по достоинству. Демон не слишком увлекался едой — в отличие от сна — и в ресторанах обычно ограничивался напитками. Если же ему и случалось заказать что-то, то это все равно почти целиком оказывалось в желудке у ангела. А вот творения Азирафаэля Кроули все-таки пробовал и даже хвалил!

Светлым и ясным весенним днем Азирафаэль возвращался из магазина в приподнятом настроении. Его сегодня ожидал новый рецепт, включающий в себя острое мясо, а значит, Кроули его точно одобрит не из вежливости, а от души. Если, конечно, у демонов есть душа — но ангел предпочитал считать, что как минимум у его демона она точно должна быть. Еще предстояло приготовить десерт, но тут больше надежд было на Адама, который словно чуял «сладкие дни» у соседей и как бы ненароком заглядывал в гости.

Маленького Антихриста стоило ждать не раньше чая, а Кроули неожиданно обнаружился в саду. Стоя у края дорожки, демон задумчиво разглядывал пятна первой весенней зелени.

— Тебе не кажется, что с нашим садом надо что-то сделать? — вопросил он, не оборачиваясь, когда ангел подошел ближе.

— Тебе мало оранжереи? — искренне удивился Азирафаэль.

— Мне не мало, — выразительное лицо Кроули исказила гримаса. — Но все эти домохозяйки помешаны на своих садиках. Вообще в здешнем дамском обществе две любимые темы: дети и зеленые насаждения. Детей у нас нет и быть не может, а водить всех в дом, чтобы показать мою оранжерею, я не хочу. Придется что-то делать с садом.

— Так сделай! — Азирафаэль пожал плечами.

К флоре он был не то чтобы совсем равнодушен: как ангел, он любил все творения Всевышней, и изображая садовника у Даулингов вполне справлялся со своими обязанностями. Однако особого удовольствия не испытывал. Его вполне устраивало, что все растет само по себе, поэтому стремление Кроули к <i>идеальности</i> было ему не понятно и чуждо.

— Ммм… — невразумительно промычал демон, продолжая прикидывать что-то в уме. — Но как? У всех эти дурацкие клумбы, бордюры, альпийские горки… Целая куча пестрых цветов, которые они потом срывают и расставляют по вазам! Что за мерзость — украшать дом трупами!

Азирафаэль вздохнул. Он только сейчас узнал, что Кроули, при всей своей любви к зелени <i>растущей</i>, ненавидел срезанные цветы, однако ничуть этому не удивился. У Кроули всегда было чересчур обостренное, особенно для демона, чувство справедливости.

— Я хочу что-нибудь просто зеленое, — продолжал тем временем Кроули. — Наверное, кустарники и деревья подошли бы лучше всего, но они долго растут. Можно было бы поторопить их магией, но со стороны все будет выглядеть слишком подозрительно. Что-то тропическое в этом климате не приживется. И главное, как потом всем объяснять, почему я не хочу выращивать эти бесконечные цветы и обставлять ими свой дом!

Азирафаэль встрепенулся. Он вспомнил, что хотел сообщить приятелю одну вещь… не то чтобы очень важную, но лучше, чтобы тот был в курсе. Вот только ангел не знал, как рассказать об этом. Теперь же демон сам подвел разговор к нужной теме.

— По этому поводу… гхм… — чуть смущенно произнес Азирафаэль, а потом вдруг произнес неожиданное: — Кроули, ты помнишь, что скоро Пасха?

— Что? — демон, с трудом вынырнув из своих мыслей, впервые за все время посмотрел на него. — А, Пасха, да. Помню, конечно. Но причем здесь я?

— Я на днях разговаривал с преподобным Джейкобом, — Азирафаэль начал издалека. — Славный человек, весьма начитанный. Проявил большой интерес к моему собранию Библий, мы…

— Ангел, — упреждающе протянул Кроули. — Ближе к делу.

— Ах да, — спохватился Азирафаэль. — Извини, увлекся. Так вот, я разговаривал с Джейкобом, и он поинтересовался, отчего ни разу не видел тебя в церкви.

Кроули насмешливо фыркнул. Он, в общем-то, ожидал, что этот вопрос рано или поздно встанет. В Тэдфилде не то чтобы проявляли особую религиозность, однако подавляющее большинство посещало церковь вполне регулярно. Во время служб скамьи не пустовали, а пастор являлся весьма уважаемым человеком.

— И что ты ему ответил? — с искренним любопытством спросил Кроули. — Что твоя супруга иной веры или вообще атеистка?

Демон-атеист — это почти оксюморон, такого он еще не практиковал. Возможно, настала пора попытаться хотя бы изобразить нечто подобное.

— Нет, я сказал, что ты добрая христианка, — несколько чопорно, пытаясь скрыть смущение, ответил Азирафаэль. — Ты слишком подкован в вопросах веры, чтобы изображать равнодушие.

— Тогда отчего же я не посещаю храм божий? — Кроули не знал, что его забавляет больше: слова ангела или его вид.

Однако после ответа вся веселость слетела с него в один миг.

— Я сообщил ему, что у тебя астма, — глядя чуть в сторону, произнес Азирафаэль.

— Что? — ошарашенно переспросил Кроули.

— Практически, так оно и есть! — начал оправдываться Азирафаэль. — Ты же действительно начинаешь задыхаться от церковных курений и благовоний. Я ведь видел тогда, в четырнадцатом веке…

— И твой преподобный ничего не заподозрил? — отмахнувшись, Кроули скорчил язвительную гримасу. — Не вспомнил про черта и ладан?

— Не ерничай! — одернул его Азирафаэль. — Джейкоб вполне современный человек, он отлично знает, что такое бывает. Это медицинское состояние, никак не связанное с одержимостью бесами, а Джейкоб слишком гуманен, чтобы подвергать здоровье своих прихожан риску. Так что он посочувствовал тебе и предложил заходить в гости, если у тебя возникнет нужда в духовных наставлениях.

— О, нужда у меня может возникнуть лишь в кое-чем ином, — криво усмехнулся Кроули. — Но ты ведь мне не позволишь.

Азирафаэль выразительно поджал губы.

— Мы не в тех отношениях, чтобы я позволял или не позволял тебе что-либо, — произнес он серьезно. — Однако я весьма <i>надеюсь</i>, что ты не станешь проверять свои чары на священнике.

Кроули нахмурился, заслышав про «не те отношения». На самом деле ему хотелось бы, чтобы эти самые отношения стали хоть немного ближе чисто деловых, но ангела и на них уговорить было слишком непросто. Азирафаэль весьма болезненно реагировал на попытки Кроули пересечь определенную черту, и тот уже опасался даже приближаться к ней. Сейчас он не сделал и этого, однако ему снова прямым текстом напомнили держаться подальше.

— Разумеется, я не буду соблазнять священника, — произнес Кроули вслух как можно равнодушнее. — Это пошло — во всех смыслах этого слова. И банально. Ты же знаешь, что я не люблю банальностей.

Он видел, что Азирафаэль почти тут же успокоился, и сам слегка расслабился. То, что ангел настолько верит ему, уже само по себе было хорошо. Следовало удовлетворяться малым.

— Так вот, про астму! — торопливо вернулся к относительно безопасной теме Азирафаэль. — Это прекрасный повод не заводить цветов. Раз уж пастор вошел в твое положение, то и все остальные последуют его примеру. Так что можешь спокойно разводить свой зеленый сад.

Кроули криво усмехнулся. Жалость — это последнее, что он хотел бы иметь в своей жизни, однако ангел уже распорядился всем за него. Придется принять навязанные правила игры.

Впрочем, возможность избавиться от цветов это предоставляло действительно неплохую.

Азирафаэль давно уже скрылся в доме. А Кроули продолжал стоять на дорожке, словно рассматривая сад и прикидывая в уме будущий план работ. Вот только мысли его были совершенно не о зеленых насаждениях, а об одном столь близком и столь недостижимом ангеле.

Кроули никогда ни на что особо не рассчитывал. А сейчас и вовсе глупо думать о чем-то в этом роде. На носу Армагеддон, и кроме них с Азирафаэлем некому даже попытаться предотвратить его.

Но было бы нечестно, хотя бы по отношению к самому себе, утверждать, что Кроули совсем ни на что не надеялся, когда приезжал сюда. Столько веков его ангел держал дистанцию. Иногда они сходились ненадолго — иногда даже по инициативе Азирафаэля. Однако Кроули не обманывался. Он прекрасно знал, что доброта, благость и любовь являются самой сутью Азирафаэля, и периодически они выплескиваются из него так, что не просто окропляют, а буквально сносят волной всех, кто находится возле. Время от времени Кроули везло — или не везло, это с какой точки зрения посмотреть — оказаться на пути такой волны. И тогда Азирафаэль сам искал с ним встречи, приглашал куда-нибудь, начинал беседу…

А иногда, и подобное происходило куда чаще, это Кроули гонялся за своим ангелом, ловя хоть какой-нибудь предлог задержаться рядом подольше. Его предложения то принимали, то отвергали, и б<i>о</i>льшую часть своего существования на Земле Кроули провел, словно на качелях.

Прошла уже почти тысяча лет с тех пор, как Азирафаэля удалось подвести к мысли о том, что они с ним практически единственные в своем роде. Да, один из них ангел, а другой — демон, но ни другие ангелы, ни другие демоны не обитают на Земле все шесть тысяч лет. Наведывались многие, кто-то перемещался для кратких или даже длительных командировок, некоторые задерживались на век-другой, но все это не шло ни в какое сравнение с ними. Больше никто не прошел с людьми весь их долгий и запутанный путь, никто не встретил и не проводил более двух миллионов рассветов и закатов, никто не наблюдал в непосредственной близости бесконечную смену поколений и извилистое, но упорное развитие человеческой мысли.

Около девяти веков назад Азирафаэль наконец согласился, что в этом есть нечто большее, чем просто случайность. Что они двое — не обычные молекулы мироздания, сталкивающиеся в непрерывном броуновском движении. Что Земля — мир, ставший для них обоих домом. И, наверное, в тот миг, когда Азирафаэль понял, что Земля дорога ему не меньше, а то и больше Небес, и поверил, что эта же самая Земля для Кроули куда важнее Ада, наступило время для их Соглашения.

Кроули стало немного легче — и одновременно тяжелее. Теперь имелся отличный предлог появиться рядом с ангелом, напомнить о взаимовыгодном сотрудничестве и попросить о помощи или с показным равнодушием предложить свою. Теперь он все чаще видел улыбку Азирафаля, слышал его голос, всем своим существом ощущал его сияние. Теперь можно было упиваться близостью и тешить себя иллюзиями.

Однако Азирафаэль так ни разу и не признал, что они стали друзьями. Ангелы не дружат с демонами, а демонам дружба в принципе чужда. Вот сделки демоны заключают, и для смертных это почти всегда губительно. Ангелы же не столь беззащитны, более того, Азирафаэль был уверен, что эфирные существа по самой своей сути сильнее оккультных, а значит, для него сделка с демоном хоть и предосудительна, но не опасна. Тем более что он искренне верил, что для Кроули эта сделка тоже значит много — настолько, что тот даже готов спасать своего знакомого ангела из критических ситуаций, не требуя в оплату ничего.

Азирафаэля это, судя по всему, вполне устраивало.

Кроули этого было мало. Удушающе, мучительно, преступно мало. Он надеялся — бесперспективно, он прекрасно понимал это, но все равно надеялся, — что с убыстрением человеческой жизни у него тоже может появиться шанс. Двадцатый век своей стремительностью сметал все наработанные тысячелетиями условности, открывая неслыханные ранее возможности для отношений. Все, что когда-то было запретом или считалось развратом, теперь входило в норму. Люди получили равные права, девушки первыми делали предложения своим возлюбленным, однополые пары смело встречались на виду у всех, супружество больше не было обязательным условием для постели, а детей, рожденных вне брака, не клеймили позором. Счастливый век, в котором любовь перестала быть преступлением.

Но для Азирафаэля, конечно же, это все стало «слишком быстрым». Нет, он с готовностью принял человеческую любовь — для нее ангел всегда был открыт. Но несущийся на всех парах, с ревом и грохотом, словно взмывающая в небеса ракета, двадцатый век вызывал в нем отторжение. На вкус Азирафаэля все менялось чересчур стремительно, старое незаслуженно отбрасывалось, а новое далеко не всегда было достойно получаемого восхищения.

Когда Кроули бросился к своему ангелу за помощью с Антихристом, он сперва действительно рассчитывал только на помощь. Кто, как не небесное создание, способен зародить и взрастить в ребенке добро и свет? Азирафаэль нужен был, чтобы Антихрист познал мир не только с темной стороны.

Но только ввязавшись в эту авантюру, только впервые за шесть тысяч лет месяцами и годами работая с ангелом бок о бок, Кроули начал осознавать, в какую ловушку загнал самого себя. В непосредственной близости становилось очень тяжело убеждать себя, что быть друзьями вполне достаточно. И то не друзьями даже, как утверждал Азирафаэль, а всего лишь хорошими знакомыми, оказывающими друг другу услуги из взаимной любезности.

А потом они устроились работать к Даулингам. Они не просто стали встречаться часто — они виделись ежедневно. А еще проводили вместе вечера и ночи, обсуждая дневное влияние на Уорлока и планируя дальнейшую тактику. И Кроули изнывал, осознавая, что даже это сближение не значит для Азирафаэля ничего.

Впрочем, дошло до него однажды, кое-что все-таки было.

Пока Кроули находился в облике няни, Азирафаэль вел себя с ним мягче, галантнее, ласковее. Как у ангелов, так и у демонов нет собственного пола, и у них, по сути, должно отсутствовать гендерное восприятие. Однако это лишь в теории, а на деле Азирафаэль шесть тысяч лет провел в мужском теле, и за это время, будучи ангелом во всех смыслах достойным, взрастил в себе самое куртуазное отношение к дамам. Оглядываясь назад, Кроули вспоминал, что и в иные века, когда Азирафаэлю доводилось встретить его в женском облике, тот всегда сбавлял тон и был более склонен к уступкам. Кроули списывал это на дань времени, когда женщина считалась априори слабее, а ангел почитал своим долгом защищать слабых и помогать им.

Однако няню защищать не было нужды. Женщины двадцать первого века, по крайней мере, в Британии, сильны, умны и самодостаточны. И Кроули был воплощением такой женщины: деловитой, образованной, независимой. И все равно Азирафаэль мягко улыбался ей, неизменно уступая дорогу или угождая приятными мелочами.

Когда возникла необходимость перебраться в Тэдфилд, Кроули, отринув все сомнения, ухватился за этот шанс обеими руками. Возможно, не было бы ничего дурного, если бы они приехали сюда в своих обычных обликах. Кроули умышленно преувеличил сложность подобного положения, убеждая своего ангела в том, что им лучше будет изображать семейную пару. Ведь если Азирафаэлю он хоть чуточку, но все же больше нравится в образе женщины — то почему бы и нет? Если это даст хотя бы призрачный шанс оказаться пусть на шаг, но ближе, Кроули готов был на все.

Однако — «мы не в тех отношениях».

Разумеется.

Как всегда.

Кроули обреченно вздохнул и тоже направился к дому. Среди семи с лишним миллиардов людей совершенно точно должны быть такие же не любители цветов, и в Интернете наверняка найдутся какие-нибудь интересные варианты садов без них.