Это были плохие дни.

Квартира в Мэйфейр еще никогда не казалось настолько пустой, в ней теперь не имелось даже растений, чтобы вдоволь на них поорать. А сорвать на ком-нибудь накопившуюся злость у Кроули безумно чесались руки.

Вот чего ему не хотелось абсолютно, так это возвращаться в подобном состоянии в Тэдфилд. Он ни разу за все время знакомства не попадался на глаза Азирафаэлю после выволочек, полученных в Аду. Это было несложно, ибо на протяжении всех шести тысяч лет они виделись не так уж часто, изначально — так и вовсе не каждое столетие. Да и выговоры Кроули получал достаточно редко. У него имелся отлично подвешенный язык и скромный карт-бланш от Вельзевул на небольшие отступления от стандартной работы. То есть пока Кроули сдавал удовлетворительные отчеты и не слишком косячил по мелочам, в Аду сквозь пальцы смотрели на некоторую его самодеятельность.

Однако иногда удача отворачивалась и от него. Случалось, что Вельзевул была не в духе или требовалось найти крайнего. Пару раз приходилось прикрывать ангела, и это заканчивалось вызовом к начальству и показательной поркой. Последним проколом Кроули оказалась его деятельность во время Второй Мировой, когда всплыла информация о том, что он содействовал не той стороне, которой следовало бы представителю Преисподней. Кроули тогда почти удалось выкрутиться, но тут война как раз закончилась, люди перестали убивать друг друга, и демонам крайне нужно было на ком-нибудь выместить свое разочарование.

И все же сейчас дела обстояли хуже. Все демоны так или иначе косячат — чисто здесь работать не умел никто. Практически каждый хоть когда-нибудь да взбрыкивал, ради собственного удовольствия забывая о пользе общего дела. Почти у каждого можно было найти не одобряемые официальной властью интересы и слабости. В конце концов, они давно уже были отнюдь не ангелами, и Адское руководство с этим вынуждено было мириться.

Но исчезнуть из поля зрения, имея ответственейшее из всех возможных заданий, пропасть почти на год, когда до Армагеддона осталось всего несколько этих самых лет — это не лезло уже совсем ни в какие ворота. Кроули юлил, плел словесные кружева, откровенно врал, разоблачал других в ответ на обвинения, каялся, обещал, угрожал, разъяснял и вертелся, словно уж на сковородке. Ему почти верили, и он начинал надеяться, что все вот-вот закончится — но в какой-то момент все срывалось, и приходилось начинать по новой.

Под конец, когда его, изрядно перетерев между жерновами Адской бюрократии, соизволили выпнуть обратно наверх, Кроули чувствовал себя так, словно ему все жилы прижгли каленым железом. Единственное, что его хоть немного радовало в этой ситуации, так это то, что в Преисподней так и не научились работать тонко. Кроули отлично знал все их приемы, и пусть те были жестокими и болезненными, он умел их стойко переносить и справляться с их последствиями. Вот если бы князья и герцоги Ада обладали хотя бы долей его собственной фантазии, все могло бы обернуться гораздо хуже.

Это немного утешало, однако не отменяло того факта, что в Лондон из Преисподней Кроули вернулся не просто выжатым как лимон, а словно перемолотым в блендере. Отражение в зеркале показывало отвратительно серо-синюшную физиономию, а зрачок в желтых глазах, казалось, навеки приобрел форму узкой, будто игла, полоски. Даже пальцы на руках мерзко подрагивали, и Кроули, не рискуя связываться с бокалами, заливался алкоголем прямо из горлышек бутылок. Собственно, предпоследнюю неделю своего пребывания в Лондоне он провел именно так: валяясь на диване в своей квартире и, не доверяя вину, накачиваясь виски. И лишь затем собрал себя в кучку и, как сумел, выполнил все дела из списка, что ему вручили с собой напоследок.

Кроули не знал, какие силы ему благодарить за то, что Внизу никто не додумался проверить лже-Антихриста. В Аду нерадивого демона считали разгильдяем, бездельником, легкомысленным авантюристом и окончательно отуземившимся лоботрясом — но, к счастью, не предателем. Никто не усомнился, что он просто пренебрег своими обязанностями, и не заподозрил, что Кроули изменил им. Для Преисподней именно Уорлок Даулинг по-прежнему являлся Антихристом.

Ни про Тэдфилд, ни про Адама Янга они так ничего и не узнали.

*  *  *

Май давно минул, и к концу подходил июнь. Кроули не было уже больше месяца, и Азирафаэль не знал, что и думать. Он ловил себя на том, что все чаще и чаще берет на руки Еву, чтобы в теплоте ее маленького тельца найти хоть каплю успокоения. Зарывался носом в огненный пушок на ее макушке, совсем мягкий, такой еще не похожий на жесткие и упругие кудри Кроули. Затаив дыхание, ловил душой удары ее сердца. Возможно, это было не слишком честно по отношению к девочке, но Азирафаэлю подсознательно казалось, что, касаясь ее, он касается и Кроули.

И что пока они с Евой ждут, Кроули обязательно вернется.

Ангел не поверил своим ушам, когда однажды, в короткий период между июньскими закатом и рассветом, чуть слышно скрипнула входная дверь. Не думая ни о чем, Азирафаэль как был, с Евой на руках, выскочил в прихожую. На мгновение его взгляд выхватил ломкую ссутулившуюся фигуру Кроули, и накрывшее его было облегчение едва не стерлось новым приступом паники.

Однако Кроули услышал его и обернулся. На его лице играла обычная ухмылка и голос прозвучал с привычной небрежностью, когда он произнес:

— Привет, ангел! И тебе привет, кочерыжка.

— Кроули! — просиял Азирафаэль. — Господи, ты вернулся!

Тот столь знакомо сморщил нос на упоминание Всевышней, что ангел невольно умилился. Сказал бы ему кто-нибудь лет десять назад, что он будет так скучать по демону и так радоваться его возвращению — не поверил бы. А теперь вот счастлив увидеть даже все его гримасы.

— Как все прошло? — выпалил Азирафаэль, подходя ближе.

Кроули только отмахнулся, скривившись.

— Ладно, извини, понимаю, — тут же устыдился Азирафаэль своего любопытства. — Ты, наверное, устал. Хочешь чаю? Или вина?

— Эм… — при упоминании вина Кроули явственно заколебался, однако в конце концов все же помотал головой. — Нет, не сейчас. Я чертовски устал, поэтому просто пойду спать.

— Хорошо, — улыбнулся Азирафаэль, все еще ощущая тепло в груди. — Мы с Евой не будем тебе мешать.

Кроули тут же перевел взгляд на ребенка. Вернее, ангелу так показалось, ибо демон так и не снял своих темных очков, войдя в дом. В мирную атмосферу вновь, словно вкрадчивые клубы тумана, вплелось напряжение.

— Нет, она отправится со мной, — твердо заявил Кроули.

— Но ты же собрался спать, — прежде, чем успел подумать, возразил Азирафаэль. — Она может помешать тебе.

— Мы просто поспим вместе, — продолжил настаивать Кроули. — Я имею право получить назад <i>своего</i> ребенка?

— Конечно… — растерянно пробормотал Азирафаэль и поспешно вложил Еву ему в подставленные руки. — Извини, я просто очень беспокоился за тебя…

— Что со мною могло случиться? — легкомысленно фыркнул Кроули. — Разве что дел на меня насыпали кучу с горкой, пришлось отдуваться. Но ничем, кроме скуки, это мне не грозило.

— Это хорошо, — повторил Азирафаэль, но улыбнулся теперь уже с трудом. — Тогда… До завтра?

Кроули рассеянно кивнул и начал подниматься вверх по лестнице. Азирафаэль проводил его взглядом, чувствуя, как его сердце покрывается горьким инеем. Если Кроули не хотел о чем-то говорить, это не означало, что сказать ему не о чем.

Впрочем, возможно, Азирафаэль всего лишь старый параноик, которого близость к ребенку сделала сумасшедшей наседкой. Кроули был вполне взрослым и более чем самостоятельным демоном. Он наверняка отлично провел время в Лондоне, наверстывая все упущенные возможности и не пропуская ни одного мало-мальски приличного бара. И ангел вовсе не собирался осуждать его: Кроули вполне имел на это право.

Азирафаэль не то чтобы в это верил, просто ему просто хотелось услышать что-нибудь теплое и обнадеживающее, особенно пережив столь тревожный месяц.

Азирафаэль ни за что не позволил бы себе мешать Кроули. Тем более зная, как демон почитал сон, и подозревая, как он устал. Однако Еву необходимо было накормить, ведь если этого не сделать, то спать Кроули помешает уже она. К тому же, если все проделать достаточно быстро, то Еву можно успеть вернуть прежде, чем Кроули обнаружит ее исчезновение.

Так думал Азирафаэль, на цыпочках подходя к спальне на втором этаже. Так он продолжал думать, осторожно и почти беззвучно открывая дверь. Но стоило ему переступить порог, как все связные мысли испарились из его головы. От открывшейся ему картины любой нормальный человек завопил бы на всю округу, и общественный порядок спасло только то, что Азирафаэль человеком не был.

В центре широкой, занявшей большую часть комнаты кровати, свившись кольцами, лежала огромная черная змея, а в самом центре этой живой спирали мирно спал человеческий младенец. Неподготовленному уму впору было бы ужаснуться, однако Азирафаэль вместо этого ощутил глубочайшее умиление. Конечно, змея — не лев, а дитя — не ягненок, но все же таилось в этой пасторальной сцене нечто райское.

Сон обоих был глубок, крепок и безмятежен. Однако, налюбовавшись на них в волю, Азирафаэль обнаружил, что дотянуться до Евы, не потревожив Кроули, не представляется возможным. Ангел, с трудом оторвав взгляд от пленившего его зрелища, честно попытался это сделать, но не преуспел. Тяжелые, чуть поблескивающие в утренних лучах кольца являли собой непреодолимую преграду. Азирафаэль, поколебавшись, рискнул встать на край кровати на колени и попробовал дотянуться до Евы таким способом.

Каким образом он оказался на спине, ангел потом при всем желании вспомнить не мог. Просто в какой-то миг мир перевернулся вверх тормашками, и вот уже его лопатки тонут в мягком матрасе, а над головой нависает раскрытая змеиная пасть.

Азирафаэль замер, почти не дыша. Не от страха — Кроули он не боялся, — а спокойно выжидая и наблюдая. Под его безмятежным взглядом змеиная морда сперва потеряла свой угрожающий вид, а затем и вовсе сменилась на человеческое лицо. По обеим сторонам от плеч Азирафаэля материализовались чуть смугловатые жилистые руки, а рядом со своими бедрами ангел явственно ощутил острые колени.

— Ты чего? — ошарашенно спросил Кроули хриплым ото сна голосом.

Азирафаэль вновь почувствовал прилив теплого чувства в груди. Он никогда не позволял себе наблюдать за спящим Кроули, не встречался он и с только что проснувшимся демоном. Тот спускался вниз, только уже полностью вернувшись в бодрое состояние. Сейчас же, взъерошенный, с еще сонными глазами, с отпечатком от подушки на щеке, Кроули выглядел на удивление мирно и по-домашнему.

— Извини, — искренне произнес Азирафаэль. — Я не собирался тебя будить. Я просто хотел покормить Еву.

Кроули мотнул головой, словно пытаясь прогнать остатки сна из своего разума.

— Я кормил ее, — сообщил он, немного подумав. — Пару раз. А потом мы засыпали дальше.

Азирафаэль не сумел сдержать улыбки. Но затем все же поинтересовался:

— А зачем ты спал в виде змеи?

Кроули забавно сморщил нос, в его взгляде появилось возмущение.

— Ты! — ткнул он в ангела пальцем. — Ты приучил ее спать на руках! И она теперь не хочет спать одна!

— Эм… Да, — покаялся Азирафаэль. — Прости, пожалуйста, я об этом как-то не подумал. Я же сам не сплю, а с нею вдвоем было спокойнее…

Он запнулся, понимая, что окончательно выдал свою тревогу, и смущенно отвел взгляд. Кроули, глядя на него, как-то вдруг осознал, что они все еще полулежат на кровати, причем в почти неприличной позе. Перестав нависать сверху, Кроули плавно перекатился назад, садясь по-турецки. Азирафаэль последовал его примеру, приняв сидячее положение, однако ноги все же спустил на пол.

— Поня-я-ятно, — протянул Кроули, глядя на чуть порозовевшего ангела из-под упавшей на глаза вьющейся прядки. — Ну так вот, одна она спать не захотела, а сам я сплю в позе морской звезды, да еще и ворочаюсь иногда. В человеческом теле я рисковал ее задавить. Зато в виде змеи я сплю совершенно неподвижно, и Еву мой второй облик вполне устроил.

Последняя фраза прозвучала почти вызовом, и Азирафаэль торопливо поднял обе руки в примирительном жесте.

— Не сомневаюсь! — поспешно заверил он демона. — Вы замечательно смотрелись вместе.

Кроули посмотрел на него с почти не скрываемым подозрением, и ангел предпочел сменить тему:

— Так как насчет того, чтобы позавтракать? Уверен, Ева будет не против.

— О да, я уже понял, что поесть она никогда не против, — проворчал себе под нос Кроули. — Очень прожорливое создание. Ладно, который там час?

Нащупав на тумбочке свои наручные часы, Кроули признал, что можно уже и встать. Хотя от завтрака он решительно отказался, против кофе демон ничего не имел. Накинув халат и прихватив Еву, он спустился вниз вслед за ангелом.

— Чем планируешь заниматься? — поинтересовался Азирафаэль.

Он одновременно аккуратно поглощал омлет и заворожено смотрел на то, как Кроули пытается совместить две руки, ребенка, бутылочку с молочной смесью и чашку с кофе. Демон все еще выглядел несколько несобранным и рассеянным, он даже пару раз умудрился влить молочную смесь в себя. Еве, правда, кофе не предлагал.

— Спать, — последовал лаконичный ответ, после которого Кроули досталась еще одна порция смеси.

— А потом? — осторожно уточнил Азирафаэль.

Кроули наконец-то соизволил поднять на него взгляд, в котором плескалось недоумение.

— Спать, — повторил он. — Весь сегодняшний день и, возможно, несколько следующих. Не волнуйся, я не собираюсь впадать в постоянную спячку, однако мне бы хотелось хотя бы на время предаться блаженному ничегонеделанию. Я кучу времени провел, носясь по Лондону и совершая тупейшие демонические злодеяния, за которые ни за что бы не взялся по собственной воле. Однако в Аду мною были крайне недовольны, и пришлось побыть максимально исполнительным.

— Понимаю, — сочувственно вздохнул Азирафаэль. — Ты прав, тебе действительно стоит отдохнуть.

— А ты что хотел? — спохватился Кроули, устремив на него уже чуть менее затуманенный взгляд: похоже, кофе начинал действовать.

— Я… — смущенно начал ангел. — Просто мне тоже надо съездить в Лондон. Меня там уже полтора месяца не было. Это, конечно, не так долго, как тебя, но…

— Но лучше не нарываться, — закончил за него Кроули. — Да, разумеется. Спасибо, что выручил, но теперь мы и сами справимся.

Отчего-то эти слова не подбодрили, а расстроили Азирафаэля. Ему не очень-то хотелось, чтобы Кроули с Евой справлялись <i>без</i> него. Но от райских миссий никуда не деться, и в Лондон придется ехать так или иначе.

— Однако есть еще кое-что, — смущенно выпалил Азирафаэль. Под вопросительным взглядом демона он почувствовал себя еще более неловко, но все же продолжил: — Перед тем, как я уеду, а ты снова ляжешь спать, мне бы хотелось, чтобы мы все втроем прогулялись по Тэдфилду.

— Это еще зачем? — Кроули выглядел не столько возмущенным, сколько озадаченным.

— Понимаешь… — Азирафаэль внезапно ужасно заинтересовался остатками омлета на своей тарелке. — Я больше месяца гулял с Евой один… И люди, видишь ли, начали за тебя беспокоиться.

— Зачем им за меня беспокоиться? — недоуменно переспросил Кроули, от удивления забыв и про кофе, и про смесь.

Впрочем, Ева не замедлила напомнить о своих интересах, и демон виновато вернул ей бутылочку.

— Мы, как и ты хотел, вошли в местный социум, — с достоинством провозгласил Азирафаэль. — Жители Тэдфилда приняли нас за своих. А человеческому обществу — нормальному, сплоченному, живущему мирно — свойственно волноваться о благосостоянии отдельных своих членов. Поэтому ничего удивительного, что почти каждый встречный подходил ко мне на улице и поздравлял, а также справлялся о твоем здоровье.

— И теперь ты хочешь, чтобы они поздравляли <b>меня</b>?! — с искренним ужасом воскликнул Кроули, недоверчиво глядя на ангела, от которого явно не ожидал подобного коварства.

Торжественный вид Азирафаэля слегка потускнел.

— Если честно, — признался ангел, — то мне больше хочется, чтобы они убедились, что с тобой все в порядке. За тебя действительно беспокоились, и я уже устал тратить силы на их успокоение. А на Дейдре Янг чудеса вообще плохо действуют. Мне кажется, она все больше и больше подозревает, что я, заполучив ребенка от супруги, прибил ее лопатой и прикопал в самом тенистом уголке сада.

Несколько секунд Кроули смотрел на него завороженно, с плохо скрываемым восхищенным недоверием. А потом, откинувшись на стуле, громко расхохотался.

— Тебя невозможно подозревать в подобном! — отсмеявшись, простонал Кроули. На его глазах даже выступили слезы. — Ты же самое светлое создание из всех, кого я только знаю! Ты будишь в людях только положительные чувства!

Азирафаэль почувствовал, что его щеки в который раз за сегодняшнее утро предательски розовеют.

— Только не в Дейдре Янг! — поспешно, стараясь скрыть неловкость, заявил он. — Она куда больше симпатизирует тебе, и стоит ей только подумать, что я могу тебя обидеть, как я сразу падаю в ее глазах.

— Но ты не можешь меня обидеть! — выпалил Кроули. Он явно тут же пожалел о своих словах, потому что вскочил со своего места и, все еще прижимая Еву к груди, начал кружить по комнате. — В смысле, ты никогда этого не делал. Ты ангел, и у тебя множество возможностей… гхм… <i>обидеть</i> демона, но ты никогда ими не пользовался!

Азирафаэль поймал себя на мысли, что ему очень хочется тоже подняться и встать на пути этого кружения. Перехватить Кроули, взять его за плечи, посмотреть в глаза и подтвердить, что да, он не пользовался своими ангельскими возможностями и не собирается пользоваться ими впредь. Но вместо этого он заставил себя произнести с чуть легкомысленными нотками в голосе:

— Ну разумеется. Как и ты, будучи демоном, имел немало возможностей <i>обидеть</i> ангела — и тоже никогда этого не делал. Но миссис Янг этого не знает и волнуется за тебя. Мы могли бы показать ей, а заодно и всем остальным, что с тобою все в порядке.

Кроули остановился. На его лице безошибочно читались внутренние колебания. По непонятной Азирафаэлю причине, он питал к Дейдре Янг неизъяснимую слабость. Ангел не назвал бы это любовной привязанностью — Кроули явно не имел на приемную мать Антихриста никаких неприличных планов. Напротив, он проникся к ней вполне дружескими чувствами, и искренне наслаждался, находясь в роли «подруги». О чем они говорили, Азирафаэль даже не подозревал, но после этих «женских посиделок» демон неизменно возвращался умиротворенным и одновременно задумчивым.

— Ладно, — вздохнул наконец Кроули с обреченным видом. — Я не могу позволить, чтобы об ангеле так плохо думали — это будет подрывать мой собственный авторитет. Плохо думать должны обо мне, а никак не о тебе! Ты просто не имеешь права так бессовестно лезть на чужую территорию!

Губы Азирафаэля сами собой растянулись в широкую улыбку. Кроули, изо всех сил старающийся сохранить репутацию страшного и злого демона, неизменно становился еще более очаровательным, нежели обычно.