Уилл давно уже не ощущал такого подъема. Хотелось забраться на какой-нибудь небоскреб, и, держась за антенну, орать в мокрый сверкающий ночной город что-то отвязное и гордое, вроде: «Выкуси, мироздание!»
Раньше Уильяму приходилось нащупывать путь в темноте. Он и сам толком не знал, чего хочет добиться, а Бианки требовал результатов. Накопившееся раздражение Гловер срывал на Доне, который сносил это с покорством, достойным хорошего тумака.
Но после появления Птахи все круто изменилось. Когда этот бритый наголо татуированный парень, больше похожий на подростка, впервые вошел в подвал, где проводились опыты и, со скучающе-снисходительным видом, прошелся среди наваленных бочек и тракторных шин, Уилл разозлился. Потом улыбнулся. Он знал, что Птаху поймали на выходе из тюрьмы, где он не впервые отбывал срок за какое-то мелкое хулиганство. Тюремное прозвище очень ему шло, называться иначе он категорически отказывался. Конечно, его прессовали так же вежливо и неотвратимо, как и самого Уилла и, заранее ощущая на шее будущую привязь, Птаха всем своим видом демонстрировал независимость. И плевать, что этот полет — иллюзия.
Увидев, как один из людей Бианки взмахом руки отправляет в полет металлический остов стула, Птаха презрительно фыркнул.

— И это все?

Уильям дернул бровью, не сочтя нужным отвечать. Птаха не играл, он на самом деле не удивился. Значит, правда встречал такое раньше. Уилл заметил хищный огонек, загоревшийся в его глазах.

— Мы сами не знаем, — доброжелательно отозвался итальянец. — Для того мы и позвали эксперта. Вы позволите?

Птаха скривил лицо, развязной походкой подошел к медицинской кушетке, залитой светом приборов и, усевшись, закатал рукав.

— Валяйте. Но не обещаю шоу с первого раза, — поморщился он.

— Конечно, — улыбнулся Бианки. — Вы давно не практиковались. Да и потом, неизвестно, как «волна» сработает у вас.

Парень с ухмылкой прищурился, пряча нетерпение. Уильям надел перчатки, провел по вьющимся стеблям цветных тату дезинфицирующей салфеткой и ввел иглу. Он решил до поры играть роль молчаливого лаборанта. Правда и смотреть-то было не на что — Птаха лишь отошел и стоял в тени у дальней стены подвала и смотрел перед собой, прислушиваясь к чему-то. Это продолжалось довольно долго. Уилл глянул на часы — действие «волны», если она вообще подействовала на гостя, должно было вот-вот закончиться.
Птаха чуть шевельнул ладонью, по полу закружился мелкий мусор, словно подхваченный сквозняком. Лицо рассекла широкая улыбка, он перевел глаза на Уилла.

— Да-а, — выдохнул он, и на миг прикрыл глаза. — Оно здесь… Было.

С парня слетела вся наигранная лень, он подлетел к Уильяму и подставил руку.

— Еще!

— Мы еще никогда не пробовали колоть две дозы подряд, — посчитал своим долгом уведомить его Уилл.

— Да все нормально будет, — отмахнулся Птаха, — Ну!

Дождавшись кивка Бианки, Уилл оставил на коже Птахи вторую дырочку рядом с первой. Птаха потряс рукой, разгоняя кровь. Вскочил и тут же согнулся, упираясь ладонями в колени. Уилл шагнул было к нему, но парень успокаивающе поднял руку.

— Нормально! Нормально… Это просто… Как же это охрененно, — выдохнул он выпрямился. — Что вы еще пробовали делать? — ухмыльнулся Птаха. — Только бросаться мешками с песком?

Он направил ладонь в сторону сваленных у стены мешков, и они взорвались, парень закрутил песчаный вихрь смерчем, раскрыл ладони, и из поблескивающего столба протянулись ветви, поползли к ногам телохранителей Бианки. Те нерешительно попятились, оглядываясь на босса, сдвинулись плотнее, чтобы прикрыть его, однако Бианки раздраженно рявкнул что-то по-итальянски и выступил вперед, жадно глядя на происходящее.

— А с чем еще пробовали играть? — продолжал раскрасневшийся Птаха. — С водой? С огнем?..

Песчаный столб рассыпался. Парень вновь протянул ладонь, пробежал взглядом по лицам и остановился на Уилле. Гловер почувствовал, как невидимая нить касается шеи, легонько давит на нее. Это длилось мгновение, за которое он успел покрыться холодным потом. Птаха смотрел прямо в глаза Уильяму и улыбался углом рта. Нить пропала, зато из кармана выползла собственная зажигалка Уилла и вспыхнула в воздухе, заставив его отшатнуться, окончательно теряя показную бесстрастность.

Пламя разошлось щупальцами. Огненные жгуты поплыли в сторону, аккуратно обвили висевшую с потолка автомобильную шину, по подвалу потек густой запах паленой резины. Шина распалась кусками, а огненная плеть, повинуясь руке Птахи, хлестнула по стене, оставив черную метку, и пропала, когда действие «волны» вновь оборвалось.

Джованни Бианки захлопал в ладоши.
Уилл с трудом пришел в себя и закрыл рот. До этой минуты он не осознавал мощи того, что создал, и теперь казался себе тем, в кого не верил.

Богом.

Птаха стоял посреди подвала, тяжело дышал и смотрел то на тонкий след огненного бича, то на кейс с дозами у Уильяма на столе. Услышав аплодисменты, он очнулся и самодовольно осклабился, сунул руки в растянутые карманы джинсов и подошел.

— Я ваш с потрохами, босс… Если смогу брать столько, сколько захочу, — он кивнул на стол и облизнулся, как кот.

— Va bene*, — ответил Бианки. — Обсудим условия в другой обстановке. — Он приобнял парня за плечи и направился к выходу. — Я хочу, чтобы мои доверенные люди через месяц умели все то же, что и ты.

— Все — не обещаю, — хохотнул Птаха. — Профессиональные секреты…

Уильям поморщился и снова улыбнулся. Чертов выпендрежник. Но силен, что есть, то есть. И проведенная операция, которой был так доволен мафиозный босс, это подтверждала.

***

Нет ничего лучше ледяного лимонада с горькими кусочками лимонной кожуры и мягкими листиками мяты, которые пристают к языку и скатываются в трубочки, разливая в онемевшем ото льда рту острую свежесть. Особенно приятно брать в руки скользкий запотевший стакан тогда, когда ладони измазаны землей и травой, по спине стекает пот и половина работы уже сделана.

«Можешь себе позволить», — говорит Оукс, садовник мистера Фостера.

Ему, наверно, уже лет пятьдесят, а в бороде вечно путаются травяные обрывки и листья, и это делает Оукса похожим на большого садового гнома. Сам он лимонад не пьет, а в перерывах «позволяет себе» выкурить половину сигареты, выйдя за границы сада. Табачный дым вредит растениям. На резонный вопрос Микки, не вредит ли дым садовнику, Оукс смеется.

Кувшин и стаканы появляются на белом кованом столике ровно в десять тридцать утра. Помощник мистера Фостера, как и хозяин поместья, не любит жару. Скривившись от резкого визга пилы, он спешит скрыться в доме. Солнце, проходя сквозь лимонад, красит кружево стола в яркий желтый, кувшин сияет как лампочка, манит уставших работников, показывая, что пора отдохнуть.

— Можешь себе позволить, — широким жестом указывает Оукс, словно это от него зависит появление кувшина на столе. Микки вытирает мокрый лоб и улыбается.

Он начал подрабатывать у мистера Фостера, как только сошел последний снег. Сначала только по выходным. Сразу после того, как Микки заканчивал развозить газеты, он приезжал к воротам поместья и пристегивал велик к кованой ограде. Приводить в порядок большой сад Микки нравилось. Нравился Оукс, с которым они сразу нашли общий язык, нравился запах скошенной травы и прелых листьев. Даже чистка маленького пруда от тины и слизи обернулась не таким противным делом, как показалось вначале.
В углу большой поляны Микки нашел гнездо землероек. Оукс сказал, чтобы мальчик не трогал зверьков, потому что они едят вредителей. Микки обрадовался, что не придется разрушать чей-то дом, и потом часто замечал в траве крошечные серые комочки, спешившие по своим делам.

Микки видел Уэба Фостера редко: когда приходил в оранжерею рисовать Капитана или получая плату. Иногда Микки встречал старика в гостиной, пробегая в ванную на первом этаже, чтобы вымыть руки и переодеться. Однако стоило установиться теплу, как Фостер оставил свое затворничество и стал выезжать в сад. Иногда он читал книги, надевая толстые очки в золотистой оправе, но чаще просто сидел, задумчиво глядя на качающиеся ветви сосен.

Как-то раз Оукс поручил Микки выкопать ямки для рассады у самой границы каменной террасы. Хозяин дома сидел с книгой под деревом. Когда Микки в очередной раз заметил, как Фостер потирает глаза, откладывая книгу, то спросил:
— А почему вы не пользуетесь аудио-читалками, мистер Фостер? Так ведь и глаза не устают. Я сам так делаю, когда нет сил читать историю или географию.

Фостер хмыкнул.

— В мое время программы были попроще.

Микки положил лопатку и отвел упавшие на лицо кудри.

— А давайте я вас научу! Это недолго, — улыбнулся он.

Фостер посмотрел на Микки внимательно, почти строго.

— У тебя земля на лбу, — наконец, сказал он, отвернулся и покатил в дом.

Микки пожал плечами и продолжил работу.

А приехав в следующие выходные, Микки увидел, что Феликс поджидает его на крыльце. Окинув неодобрительным взглядом старые кеды Микки, он сделал ему знак следовать за собой, в дом. Микки испугался, что где-то ошибся, старался недостаточно, и теперь его уволят. А ведь заработок был так хорош, что удавалось даже отложил немного для себя… Но если он где-то напортачил, Оукс сказал бы ему самому прежде, чем жаловаться хозяину.
Микки аккуратно ступал по коврам, которыми была выстлана полукруглая светлая комната. Уж чего-чего, а всяких комнат в этом доме было предостаточно. Развозя почту в будние дни, Микки видел двух женщин, что приходили к Фостеру в среду, открывали окна и шумели в доме пылесосами. Микки было немного жаль старика, живущего в полном одиночестве в таком большом доме. Если бы у него, Микки, был подобный дворец, он бы нашел применение каждому уголку, приглашал бы к себе друзей, лазал по верхним башенкам… а мистер Фостер даже книгу с полки сам достать не может, куда уж там лазать.

У большого окна располагался диван с подушками и книжные стеллажи из блестящего красноватого дерева. Уэб Фостер ждал Микки на диване, а не в кресле, колени, как обычно, закрывал тонкий плед. Увидев мальчика, Фостер кивнул.

— Можешь идти, Феликс.

Санитар молча вышел и закрыл за собой дверь. Мистер Фостер показал на лежащую на столике коробку с логотипом известной курьерской службы. Микки аккуратно распаковал ее и увидел новенький смартфон.

— Ты предлагал научить меня. Я слушаю, — просто сказал Фостер.

Микки нахмурил брови, чтобы сдержать рвущуюся улыбку, и взял в руки гладкий, как рыбка, гаджет.

После того, как Микки установил все нужные программы, на всякий случай наговорил последовательность действий при работе с каждой из них и сохранил аудиофайл, в комнату вошел Феликс и на миг раздул ноздри, словно недовольный тем, что гость все еще здесь.

— Обед готов.

Микки взглянул на часы и вскочил.

— Уже полдень?! Вы извините, я побегу, мистер Фостер! Мы с Оуксом сегодня должны были пальмы стричь.

— Я заплачу тебе, как за обычный рабочий день, — возразил старик и, кряхтя, пересел с помощью санитара в кресло. — Можешь идти домой, свои часы ты окончил.

Микки помотал головой.

— Я сначала помогу Оуксу.

Он чуть было не сказал, что садовник жаловался ему на боль в спине, но вовремя прикусил язык. За время работы Микки понял, что хозяин поместья вовсе не такой злой, как о нем говорят. Однако он все же вполне мог отослать Оукса и взять на его место кого-то помоложе и покрепче.

— Как угодно, — прищурился Фостер. — Но о сверхурочных мы не договаривались.

Микки кивнул, почти не слушая, вышел и побежал по прохладным коридорам в сад.

В следующий раз мистер Фостер позвал его к себе уже после того, как работа в саду была окончена. А в конце недели заплатил больше обычного.

— Хороших работников надо ценить, — улыбнулся он на смущенный вопрос мальчика. — Люди дороже банкнот. К тому же ты заработал их, просиживая задницу в духоте вместо того, чтобы бегать на солнышке в саду.

Их встречи быстро вышли из рамок обсуждения программ и функций смартфона. Чем дальше, тем больше мистер Фостер нравился Микки. Почти полностью лысый старик с прозрачными глазами казался угрюмым лишь с виду. За старческой немощностью скрывался живой ум. Уэб Фостер мог хлестнуть грубым словом, но Микки быстро понял, что он делает это неосознанно, лишь говорит, что думает, без обиняков.

Было неудобно и чуть боязно сидеть на другом конце длинного стола, своей темной полировкой похожего на великанский гроб, и ждать, пока служанка поставит перед Микки тарелку с жарким. Еще неудобнее было прислушиваться с такого расстояния к словам старика. В конце концов Микки сгреб свои приборы и пересел ближе к хозяину дома. Фостер встретил эту шалость смехом, на удивление звонким и совсем неуместным в этой помпезной столовой.
Субботние обеды с Фостером превратились в традицию, и Микки ждал их, хоть кухарка в поместье и не умела жарить цыпленка так же вкусно, как мама.

***

Лорейн встретилась со своим начальником сразу, едва вернувшись из Ричмонда. Она сказала, что берется за дело, а мистер Райт, как всегда, подчеркнул свою веру в мисс Фокс. Она не стала говорить ему о своей поездке к Дэвису. Лучше после отчитаться за все разом, когда победа будет лежать в кармане.
Прошло уже более двух недель и, не дождавшись звонка от белобрысого психа, Лорейн решила попытаться еще. Дэвис снял трубку с третьего раза, но Лорейн не проняла столь мелкая уловка.

— Я хочу, чтобы ты присутствовал при допросе свидетеля, — решительно сказала Лорейн. — Анонимно и незримо, разумеется, — добавила она. — Если и это не убедит тебя — то я отстану, даю слово.

Дэвис тяжело вздохнул.

— Это стоит того, — мрачно бросил он.

Лорейн внимательно наблюдала за своим спутником, но даже оказавшись в здании, битком набитом полицейскими и прочими представителями закона, Дэвис оставался непоколебимо спокоен. Фокс заподозрила, что он наглотался таблеток перед поездкой. Впрочем, к лучшему — Лорейн и так рисковала, а истерика повредила бы ее безупречной репутации.
Дэвис молча сидел, глядя на допросную через зеркальное стекло, и молчал. Он молчал с того момента, когда сел в машину. Темные джинсы и куртка, белый хвост уложен волосок к волоску, да еще это отсутствующее выражение лица…

В допросную вошли трое — два следователя и полноватый человек лет сорока — тот самый уборщик, что подал сигнал тревоги. Он явно волновался и утирал пот с лысины большим синим платком: попадая в эту комнату нервничают даже совершенно невиновные люди.
Лорейн надела наушник. Начальные вопросы не представляли собой ничего интересного, но когда дело дошло до детального описания произошедшего, Лорейн подобралась и перестала смотреть сквозь стекло, глядя только на лицо Дэвиса.

— …я толком-то и понять не успел, понимаете? — сбивчиво объяснял уборщик. — Оно быстро случилось, я уж говорил.

— Вы успели кого-то увидеть? — спросил следователь.

— Да не, — мотнул головой мужчина, — только тени, а потом уж чувствую — словно горло сдавили, ну и отключился.

Дэвис на миг прищурился, и Лорейн шепнула пару слов в наушник. Следователь не подал виду, что слышит ее, но послушно задал вопрос:
— Опишите подробно: что вы ощущали в этот момент?

— Ну-у… — свидетель прерывисто вздохнул и поморщился: воспоминания были явно не из приятных. — Сначала словно лапа чья-то на горле, но не нащупать, не сорвать… А потом будто и вовсе кислород отключили — бьешься, бьешься, как рыба, рот разеваешь, а оно никак…

Лорейн ощутила, как по спине прошла дрожь от напряжения: Джереми Дэвис растерял всю бесстрастность, сидел, весь подавшись к стеклу. Когда допросная опустела, он продолжал смотреть, видя на потемневшем стекле какие-то свои картины.

— Значит, это оно, — полуутвердительно сказала Лорейн.

Дэвис не ответил, лишь провел по лицу ладонью, словно стряхивая дурман, поднялся и пошел к двери. Фокс последовала за ним.

Это оно… Лорейн на миг испугалась. Несмотря ни на что, она до последнего сомневалась в своей правоте, да чего уж там — надеялась, что неправа. За успех в таком деле, конечно, дадут не одну награду, но все же глупо вовсе не бояться… Однако нужно побеждать свой страх.

Когда они вышли на улицу, солнце уже перевалило за полдень, по асфальту летели клочки пластиковых ленточек, где-то гремела подхваченная ветром пластиковая бутылка.

— Что вы решили, мистер Сайхем? — наконец, спросила Лорейн, подходя к машине.

Он будто не заметил, что она назвала его настоящим именем. С видимым трудом оторвавшись от своих мыслей, сказал:
— Я подумаю, мисс Фокс.

На этот раз в его словах не звучало издевки.

***

Кейтлин услышала, как Микки возится на крыльце, пристегивая велосипед, как топчется у входа, стряхивает с кроссовок налипшую землю. Стакан молока Кейт поставила на стол, а обеденную порцию сунула разогреваться в микроволновку — после работы Микки приходил голодный, как волчонок. Но сегодня он провозился на крыльце дольше обычного, а потом прошел мимо кухни, лишь коротко кивнув матери.
Раздался щелчок закрывшейся двери и скрип кровати.

Кейтлин подошла к комнате Микки и тихо постучала.

— Что случилось? Микки?

Он не ответил, и Кейтлин встревожилась. Однако ломиться в комнату не годилось, и Кейт заставила себя заняться мелкими домашними делами, поминутно прислушиваясь к звукам из детской. Микки рассказывал ей все и всегда. Не может быть, что в этот раз он промолчит… А если все же промолчит? Ведь у него есть друзья. С друзьями часто говорят о том, о чем молчат с родителями. Как выведать у него, что стряслось? Кейт мысленно выстраивала разные варианты разговора, потом раздраженно бросила тряпку в раковину. Такие манипуляции слишком сильно напоминали ее собственное детство, напрочь лишенное права на личное пространство. Расскажет, если захочет, и точка.

Микки не позволил Кейт изводиться слишком долго — вышел из комнаты уже к ужину, подошел и сел рядом на диван, зарылся ей в колени, словно маленький. Кейтлин понизила звук телевизора и провела рукой по спутанным каштановым кудрям. Молча погладила сына по спине, показывая, что остается рядом.

— Деньги пропали, — наконец, прошептал Микки.

— Какие деньги? — нахмурилась Кейт.

Микки сел и посмотрел ей в лицо.

— Деньги мистера Фостера. Триста долларов.

— Я ничего не понимаю, милый, — жалобно сказала Кейтлин и потянулась к нему, но Микки увернулся от ее рук и встал, прошелся по комнате и начал рассказывать.

Когда Микки приехал на работу, его вызвали к хозяину в кабинет. За креслом Фостера стоял строгий Феликс и буравил Микки взглядом.

— Помните наш первый разговор, мистер Хоран? — обратился к нему старик и дернул углом рта, словно сгоняя едкую улыбку. — «Трудно не захотеть всего и сразу…» — процитировал Фостер и покачал головой.

Микки стоял перед ним ни жив, ни мертв, не понимая, куда клонит хозяин поместья. С того часа, как Микки помог ему освоить новый гаджет, Фостер проводил с мальчиком довольно много времени. Микки привык к его своеобразному юмору и едким замечаниям, даже Капитан проникся к своему посетителю и даже брал из рук Микки кусочки яблок. И теперь вдруг этот тон… Страшнее, гораздо страшнее, чем в тот, самый первый день.
Фостер прищурился и смерил взглядом Микки.

— Я хоть и старый инвалид, но не дурак, — продолжал старик. — Десяток-другой раскиданных по дому долларов, которые исчезли без следа, могли бы и не вызвать подозрений, но триста за раз… Это уже серьезно.

Микки ощутил, как от лица отливает кровь, он не мог выдавить ни слова. Не дождавшись ответа, мистер Фостер со значением переглянулся с Феликсом и достал из ящика стола конверт.

— Вот ваш заработок за прошедшую неделю и половину следующей, мистер Хоран. Оукс просил меня об одолжении подержать вас еще, пока он не найдет замену… Но я запрещаю вам входить в дом с этого мгновения. Можете идти.

Закончив рассказ, Микки сел на диван и прерывисто вздохнул, закусил губу. Кейтлин смотрела на своего сына и ждала.

— Посмотри на меня, Микки.

Он нехотя поднял глаза. Кейт тряхнула волосами, пытаясь привести мысли в порядок. Перед ней стояла ее первая украденная в детстве банкнота в десять баксов, и, словно наяву, горели от оплеух щеки, а еще больше — уши. Мать орала, что Кейтлин малолетняя падшая душа, которой место в котле с грешниками, а не в ее чистом доме… Тогда ей было стыдно не оттого, что она украла деньги, а оттого что глупо попалась. Понимание же заповеди «не укради» пришло к Кейт гораздо позже. Вовсе не от стихов из Библии, развешанных по дому, а из опыта жизни с людьми, которых мать считала бродягами и грешниками. Людей, чье кредо было «живи и давай жить другим».

— Я знаю, в таком трудно признаться, — медленно начала Кейтлин.

— Мама, — перебил Микки. — Это не я.

— Милый, пожалуйста, подумай, что именно хочешь сказать, — попросила Кейт. — Я ведь верю тому, что ты говоришь мне, всегда верила. Ты поделился со мной, и я уже рада этому, поверь!

Она придвинулась ближе, накрыла его руку своей, но Микки вырвался и вскочил.

— Это не я! — отчаянно крикнул он и выбежал из комнаты.

Кейт словно очнулась. Побежала за ним и успела заскочить в детскую перед тем, как хлопнула дверь. Сгребла сына в охапку и прижалась, слыша, как колотится его сердце.

— Прости меня, Микки… Я сужу по себе, а так нельзя.

Он повернулся и посмотрел ей в глаза.

— Я ничего не брал, правда. Просто… это ведь никак не докажешь.

— Хорошо, что это не ты, — выдохнула Кейтлин. — Я верю тебе. Остальное не важно.

***

Попытки что-то вспомнить неизменно приводили к одному: «Найди меня». Испуганный взгляд той девушки. Боль внутри, будто не хватает какой-то важной детали, и ее отсутствие ощущается открытой раной. Торн словно не вполне не чувствовал себя — собой. Но каким должен быть — тоже не знал.

— Капитан! Мы приближаемся к Ай Эм-шесть, грузовой корабль в пределах видимости.

Торн вынырнул из тоскливого круга мыслей и сел в кресло, пристегнул ремни. Верный Флэш сел ему на плечо.

Неповоротливая космическая баржа была старой, но все же оснащенной системой защиты и тяжелыми пушками. Торн усмехнулся. Очень похоже на знать — перевозить содранное с бедняков добро в таком корыте…
Когда ему пришло сообщение с планеты Дор с просьбой о помощи, он сначала хотел отказаться — что взять с кучки крестьян на скудной захудалой планетке? Однако увидев корону, разрубленную лазерным мечом — знак тамошнего феодала, — внутри что-то всколыхнулось. Смутное, тяжелое воспоминание. Где-то Торн уже видел такую эмблему. Это могло быть ключом к его памяти, а значит, стоило того.

— Сандер, передай мне управление.

— С удовольствием, капитан, — кокетливо отозвался искин. — Вы умеете обращаться с дамами.

Бой в космосе пленял особенным, опасным и ярким очарованием. Цветные полосы зарядов бесшумно чертили в переливающейся звездами темноте многоугольники. Сандер уворачивалась, но подходила все ближе. Наконец, Торну удалось прицельным выстрелом снести одну из пушек баржи. На обшивке старого корабля появилось темная пробоина. В ту же секунду на экране высветилось сообщение «SOS», передаваемое широким лучом связи. Сандер подошла вплотную и выпустила крюки, стыкуясь с темной дырой, окруженной потоками уже застывшего металла.

— Сколько их? — спросил Торн, облачаясь в костюм и поднимая тяжелый многозарядный бластер.

— Количество тепловых сигнатур — сорок шесть, — мелодично пропела Сандер. —Количество андроидов не определено. Отправить с вами сопровождение?

— Всех, что есть, — кивнул капитан. — И еще пяток «пауков» на обшивку.

Когда Торн шагнул из шлюза на оплавленный пол чужого корабля, за ним следовали пять десятков роботов. Потрепанные, исцарапанные, тем не менее, они представляли грозную боевую силу. В промежутках между миссиями Торн латал их сам, как умел, а умел он, оказывается, немногое… Однако инструменты в техотсеке лежали так, словно раньше ими постоянно пользовались, вытертые места на рукоятках микроотверток соответствовали положению пальцев Торна. При необходимости мелких ремонтов роботы иной раз подсказывали Торну, что делать, и недоуменно заглядывали в лицо.

Флэш перешел в боевой режим, глаза птицы зажглись ядовитым алым огнем, а когти стали походить на ножи, как и острые концы крыльев. Мясорубка внутри корабля мало походила на строгую красоту открытого сражения в космосе. Узкие коридоры с перевязанным ветошью старыми трубками климат-контроля залили вода и кровь. Торн шагал по телам, пробиваясь в главную рубку. Даже когда удачный выстрел задел руку, он почти не ощутил боли. Его вела цель: узнать о гербе герцога Вегского. Человека, по чьей милости пухнут от голода люди планеты в трех парсеках отсюда, которых общипали налогами дочиста. А главное — обладателя знака с перерубленным щитом.

— Сдавайтесь, — устало сказал Торн, отбрасывая очередного защитника в сторону и глядя на капитана баржи. — Мои «паучки» сидят снаружи и ждут сигнала о начале разгермитизации. Но лучше обойтись без крайностей. Сдавайтесь.

— Зачем? — вздернул подбородок тот, глядя на сияющую полосу на маске Торна, заменяющую глаза. — В любом случае мы обречены: если вы нас не убьете, то расстреляет его светлость. Он женится, и свадьба должна быть роскошной!

— Женится? — зачем-то переспросил Торн.

— На дочке какого-то мелкого вассала.

Капитан баржи качнул головой и, тронув коммуникационный браслет, показал голограмму герцога с невестой. Герцог стоял, отвернувшись, а вот девушка… На Торна смотрели те самые испуганные глаза с пушистыми ресницами.

«Найди меня».

***

Теперь приходилось вставать не в пять, а в четыре и бежать бегом — обойти все улицы пешком занимало гораздо больше времени, даже если знаешь сквозные пути через дворы. Лука нашел покупателя быстро, Микки в благодарность нарисовал ему целый плакат на стену, с девушкой в скафандре и с бластером. Неделя беготни по жаре вымотала Микки, да еще приходилось таиться от мистера Дуэйна, который, конечно же, не стал бы держать безлошадного разносчика. Зато теперь заветные бумажки лежали в кармане.

Добравшись до особняка Фостеров, Микки дышал тяжело. Спина под рюкзаком на спине намокла, очень хотелось пить. Он нажал на кнопку звонка, его впустили. Микки не стал огибать дом, а поднялся на крыльцо, толкнул тяжелую дверь, вытер ноги и прошел в гостиную. Несмотря на запрет, он должен был это сделать.

— Мистер Фостер, — решительно начал Микки, встретившись с гневным взглядом старика, — вот четыреста долларов. — Он вынул из кармана и положил на столик чуть влажные бумажки. — Я не знаю, сколько точно у вас пропало, но надеюсь, этого хватит… Это все, что я смог достать, — просто сказал он. — Я пойду.

— Стой.

Зажужжало кресло. На плечо Микки легла сухая холодная рука.

— «Правда и храбрость», а, мистер Хоран?

Глаза старика лукаво блестели из-под бровей. Губы Микки дрожали, так что он поджал их, решив промолчать.

— Не делай куриную жопку, словно кумушка в мужской раздевалке, — фыркнул Фостер и сгреб деньги со стола. — Возвращайся к работе, после я жду тебя на обед.

От облегчения у Микки едва не подкосились ноги.

В следующие выходные у входа в поместье Микки увидел чей-то велосипед. Новенький, матовый, лишь спицы блестят. Видно, что рама из чистого карбона. Микки не удержался и слегка приподнял его за руль. Легкий, как перышко…

— Нравится? — ухмыльнулся старик, когда Микки, оглядываясь на ворота, поднялся по ступенькам. — Он твой, Майкл Хоран. Заслужил.

Даже услышанная от Оукса новость о том, что мистер Фостер рассчитал одну из служанок, не смогла испортить Микки настроения.

***

Брус, перекинутый с крыши в развилку бука, чуть поскрипывал под тяжестью подвешенной паллеты, покрытой толстым матрасом. На ней валялся Микки со своим альбомом, рядом на садовом стуле устроился Джереми с книгой. Развешивая белье, Кейт наблюдала за ними сквозь трепещущую от ветра ткань.

—…и Торн должен спасти ее от герцога!

— А потом вечно от всех бегать? Злодей же пол-вселенной снесет к чертям.

— Ну, — задумался Микки, — мир большой, где-то же есть тихий уголок, чтобы переждать…

Джереми скептически хмыкнул, в очередной раз подергал ворот футболки, создавая иллюзию ветра, и вновь вернулся к чтению. Микки оттолкнулся босой ногой от бука и упал на матрас, глядя на небо и грызя карандаш. Качели тихо скрипели.

Их Кейт сделала сама, утащив парочку деревяшек и деревянный поддон с соседней улицы, где один старый дом сровняли с землей. Паллета не влезла в маленькую машину, и ее пришлось волочь прямо по улицам, рискуя занозить необработанным деревом руки. Матрас Кейт набила обрезками ткани, которых скопился целый мешок, а отвезти в пункт приема текстиля не находилось времени.
Качели выглядели не слишком презентабельно, толстый пластиковый канат выгорел на солнце, а ржавую проволоку, скрепляющую брусок с веткой, давно нужно было поменять на новую. Зато стоило испробовать подвешенный поддон в деле — и все вопросы отпадали. Качаться, глядя в небо сквозь плотную листву, было так приятно, что недостатков уже не замечалось.
Летом Микки почти не слезал с удобного местечка, отказываясь уступать его даже Кейт. Приходилось подлавливать момент, когда Микки отлучался в дом и быстро захватывать желанную территорию. За этим обычно следовала шутливая драка либо ленивая дискуссия на тему эгоизма и материнского долга. Иногда Кейтлин все же выталкивала наглого мальчишку с матраса, а иногда милостиво давала ему местечко, и они лежали рядом, глядя на то, как на улице зажигаются фонари. Но в этом году, кроме работы, Кейт дважды в неделю начала ездить на бесплатные курсы парикмахеров — не вечно же работать на фабрике? Так что они с сыном с весны еще ни разу не валялись на качелях вдвоем. Да и Микки уже не поместился бы рядом с матерью, Кейт с грустью и радостью подумала о том, как быстро растут дети. Скоро Микки упорхнет из гнезда искать свой собственный путь, и кто она такая, чтобы мешать?

Дэвис приходил редко, старался не заходить в дом и никогда не оставался на обед, успевая вернуться домой до того, как летнее солнце достигнет зенита. Но сегодня жара спустилась раньше обычного, прижала Ричмонд, словно прессом. Даже машины перестали сновать по улице. Хотелось не вылезать из тени разлапистого бука, спрятаться растечься по земле, вдыхая влажный запах травы и звон цикад.
Кейтлин решительно вынесла на улицу поднос с тремя тарелками и поставила на шаткий стол у крыльца.

— На обед долма! — провозгласила она.

Микки вскочил и облизнулся, Джереми удивленно поднял брови.

— Холодная, кисленькая, с рисом и луком, — широко улыбнулась Кейт. — Это съедобно, не бойся. В такую жару другого и не хочется. Меня научила готовить ее одна турчанка, давным-давно.

— Я не поклонник экзотики, — осторожно сказал Джереми, закрывая книгу.

Кейтлин рассмеялась.

— Вещества везде те же, просто сочетания другие. Ну же, не стесняйся, садись. Не понравится — не ешь. Но попробовать стоит.

Во время обеда Кейт старалась не смотреть в его сторону, чтобы не смущать. Наградой ей стала пустая тарелка. Микки проглотил еду в один присест и бросился к альбому — снова накатило вдохновение.
Кейтлин собиралась отнести на кухню посуду, как вдруг услышала тихое ругательство и обернулась. Джереми держал в руках лопнувшую резинку, волосы рассыпались по плечам.

— Сегодня же обстригу под корень, — прошипел он, собирая пряди в кулак, открывая шею слабому дуновению ветра.

— Я могу помочь, — брякнула Кейт, прежде чем успела подумать.

— Обрежешь? — поднял глаза Джереми.

Кейт отложила грязные тарелки — ничего им не сделается. Протянула руку, пропустила белую прядь сквозь пальцы.

— Нет, жалко резать такую красоту. Могу только чуть подровнять и дать другую резинку.

— Эта жара меня доконает! — вздохнул он.

— Ну хочешь, я уберу часть волос снизу машинкой, могу даже нарисовать что-нибудь. Нас учили, — улыбнулась она. — Пойдем в дом.

Микки спохватился и отыскал их тогда, когда стрижка была уже кончена, Джереми рассматривал результат в зеркале, а Кейт подметала пол.

— Вау, круто! — воскликнул Микки. — Как в аниме! Я хочу так же! — он упер руки в бока и возмущенно добавил: — Почему ты меня всегда стрижешь так скучно? Не честно, мам!

Кейтлин поставила щетку к стене и задумалась.

— Я и сама не знаю, — пожала плечами она. — Может, потому, что кудряшки мне напоминают тебя маленького?

Микки набычился, и Кейт не удержалась от смеха, Джереми прыснул вслед за ней. Гневный взгляд Микки заставил их расхохотаться пуще прежнего. Кейтлин понимала, что это уж слишком, но остановиться не могла.

— Ну садись, — наконец, махнула она рукой. — Однако предупреждаю: с твоими пружинками может получиться не так здорово, я все-таки еще учусь!

— Я тут подумал, — сказал Микки, когда они прощались с Джереми у калитки, — о том, что ты сказал, про пол-Вселенной… Наверное, ты прав. Лучше дать бой сейчас, пока беда еще не случилась. Иначе как Торну потом жить, зная, что он их не спас?

***

Звонок раздался, когда Лорейн уже ложилась спать. Но стоило ей увидеть номер, как раздражение от позднего звонка словно рукой сняло. Она прянула к тумбочке и схватила телефон.

— Мисс Фокс? Я согласен помочь вам.

Лорейн еле сдержала торжествующий вопль.

— Рада это слышать, мистер Дэвис. Вы сможете спасти множество жизней.

Он хмыкнул, но не стал язвить.

— Только… не торопитесь надевать на меня поводок. Мне нужно сделать одно срочное дело, а через несколько дней я к вашим услугам, — обреченно вздохнул Дэвис.

Нужно было куда-то деть нахлынувшую энергию, и Лорейн несколько раз подпрыгнула на кровати. Запыхавшись, бросилась на скомканное одеяло и улыбнулась. Шансы на то, что имя Лорейн Фокс войдет в анналы Бюро, многократно возросли.