Обратно ехали в полной тишине. Каждый думал о чём-то своём, но я уверен, что мысли эти сходились на одной персоне, которая лежала в больнице и делала вид, что всё в порядке. Однако я, ровно как и остальные, был уверен в том, что состояние Юнги далеко от прекрасного. Сотрясение мозга — вещь сама по себе неприятная, а уж если и степень не первая, то это может привести к неприятным последствиям, таким как нарушение координации, постоянная тошнота, головные боли, ухудшение памяти и прочий букет проблемного здоровья. Помнится, когда я был совсем маленьким, мой друг упал с велосипеда, врезавшись в припаркованную на обочине дороги машину. Он здорово приложился об асфальт, а потом, до того самого момента, как жизнь нас развела, он жаловался на то, что не может долго находится в стоячем положении, постоянно принимает какие-то таблетки и часами сидит над той домашкой, на которую раньше тратил по пятнадцать минут. Мне трудно судить о том, могут ли пройти такие последствия, и если нет, то как изменится жизнь, но я точно знаю, что нет ничего хорошего в таких изменениях организма.

       К сожалению, мне не известно, что стало с тем мальчишкой потом. В какого человека он вырос и как сложилась его жизнь после получения травмы головы. Мне оставалось надеяться, что у Юнги всё обойдётся, и его организм быстро адаптируется к некоторым изменениям. 

       Также мне удалось заметить, как помрачнело лицо Намджуна после того, как мы покинули палату. Сначала я списал всё это на диагноз Юнги, в конце концов, эти двое были друзьями и вполне могли переживать друг за друга столь искренне и эмоционально, но потом я подметил, что Джин, являющийся куда менее скупящийся на эмоции, выглядит более спокойным, в отличие от Намджуна, лицо которого было темнее тучи. Возможно, его сознание пронзали куда более серьёзные переживания, чем мне удавалось увидеть, и дело было вовсе не в Юнги. Может, он, как и все вокруг, пёкся о Тэхёне, и если дело в самом деле в нём, то я намеревался доказать, что стою хоть чего-то, и мне можно доверить столь проблемного человека.

        Хотя я, конечно, мог прыгать выше головы. За прошедшее время мне так и не удалось залезть в Интернет и узнать, что такое инфантилизм и чем он опасен, а также, как следует общаться с теми людьми, кого настиг такой диагноз. Также не стоило забывать о чём-то ещё, что все так тщательно скрывали и что неумолимо вело Тэхёна к смерти. Что-то, связанное с дезатинибом, аллотуринолом, многочисленными антибиотиками и обезболивающими, валяющимися в шкафчике в комнате Тэхёна в отвратительном беспорядке. То, что убивало его каждое мгновение, находилось в тени для меня, и действовало исподтишка, шепча Смерти на ушко, что время приближается, и ей стоит готовить свою косу.

        Я надеялся, что преувеличиваю, и что такие мысли являются результатом напряжённой ситуации вокруг меня, но что-то подсказывало, что я ошибаюсь. Не зря остальные несколько раз упоминали при мне, что Тэхёну осталось недолго, даже Юнги, который больше всего верил в благоприятный исход, сдавался.

        Глубоко закопавшись в свои мысли, словно крот — под землю, я даже не заметил, как мы приехали. Очухался только тогда, когда рядом со мной открылась дверь, и Тэхён неуклюже вывалился наружу. Резкие звуки дёрнули меня за шкирку и вытянули наружу, и, моргнув, я вновь обнаружил себя в салоне машины, и, как назло, тут же встретился со взглядом Намджуна, следящим за мной через зеркало заднего вида. 

       Столкнувшись с моими растерянными глазами, он сказал:

       — Следи за ним так внимательно, словно от этого зависит твоя собственная жизнь, — и, подумав, добавил: — Впрочем, так оно и есть.

        Эти слова мне совсем не понравились. Угрозы никогда не были тем, что человек может воспринимать адекватно, но в данной ситуации я и вовсе был готов спасовать, вдруг осознав, что беру на себя непомерную ответственность. С чего я вообще взял, что смогу обеспечить Тэхёну нормальную жизнь, пока Юнги лежит в больнице? Что сумею контролировать его… Нестандартное поведение?

        Похоже, я много на себя беру. Однако, как бы там ни было, дороге назад уже не было.

        Заметив моё оцепенение, Джин сказал, с укором смотря на Намджуна:

       — Прекрати его запугивать, — после чего перевёл взгляд на меня. — Всё будет хорошо, Чонгук. Если что-то пойдёт не так, просто набери кому-нибудь из нас, ладно?

       — У меня нет телефона, — напомнил я.

       — Найди тот, что принадлежит Юнги, — предложил Джин. — Думаю, сейчас он ему не понадобится, зато у нас будет способ связи с тобой.

       — Хорошо, — согласился я и вылез из машины, где меня ждал Тэхён, задумчиво осматривая узкую улочку.

       — Ты в норме? — поинтересовался я у парня, на что тот кивнул головой и слабо улыбнулся. 

       Джин, выглянув из окна и, убедившись, что с нами всё хорошо, напомнил:

       — Хосок приедет вечером, чтобы проверить, как вы.

        Мы разом кивнули головой, после чего парни попрощались и поехали прочь. Я же, словно так оно и надо, сжал ладонь Тэхёна в своей и потащил его домой, вытащив из кармана ключи от квартиры Юнги так, будто они были моими собственными. 

       И было невероятно странно осознавать, что по приезде в Сеул мне так быстро удалось обосноваться.  

      Поднявшись в квартиру, я первым делом принялся искать телефон. Тэхён же скрылся в своей комнате и чем-то занялся. Я не имел ни малейшего понятия, можно ли оставлять его одного, и если всё-таки можно, то насколько? Однако сейчас не было времени разбираться с этим, да и спрашивать было не у кого, потому, приняв решение оставить парня в одиночестве, я принялся рыться в гостиной в поисках телефона. Нужный мне гаджет обнаружился на кофейном столике у дивана, прикрытый журналами, которые рассматривали ребята, пока ждали Чимина.

        Вспоминаю тот вечер так, словно это было тысячу лет назад. Да и вообще, если подумать, с моего приезда прошло совсем мало времени, но растянулось оно в такое невероятное переплетение событий, которые пронесли меня на себе быстрее, чем через все девятнадцать лет жизни. Я уже мог рассказать столько, что любой бы подивился, и при этом мне была доступна лишь часть всевозможной информации. Хосок поделился со мной своим прошлым, что-то я мог сказать о Тэхёне и Юнги, но вот то, что касается Чимина, Намджуна и Джина, было скрыто от меня за тёмной пеленой. И было жутко интересно узнать всю правду, выкопать потаённые страхи этих людей, их запертые в тёмном уголке сознания тайны. Правда, мне могло прилететь за излишнее любопытство, потому я изо всех сил сдерживался. Да и, признаться, то, что произошло с Юнги, немного остудило мой пыл, но теперь я был готов действовать вновь.

       Теперь, когда я мог находиться в его квартире и не бояться за завтрашний день.

       Моя голова шла кругом от осознания того, как близко находилась к провалу моя многострадальная душа вчерашним вечером, когда собравшиеся на совещание парни шушукались о моём будущем, выгнав меня подальше. Я знал, почему они оставили меня, хоть и совершенно не знали, и только и могли, что пригрозить, чтобы не сбежать, вместо того, чтобы выгнать на все четыре стороны. Они были значительно старше, имели работу и собственные личные дела. Кто-то, может быть, уже состоял в отношениях, и не имел ни малейшего желания просиживать задницу в квартире Юнги. 

       Правда, оставалось ещё кое-что, что продолжало меня волновать, напоминая о себе назойливым посасыванием под ложечкой: деньги, о которых говорили те амбалы, ввалившиеся в коридор и превратившие лицо Юнги в отбивную. Каким образом он успел задолжать им, и о какой сумме шла речь?  

      Понимая, что это будет странно, но не имея возможности себя удержать, я открыл телефонную книгу и нашёл номер Намджуна. Спустя пару гудков на той стороне послышался недовольный голос: 

      — Чонгук, когда Джин говорил тебе, что ты можешь позвонить любому, если что-то случится, то он не имел в виду меня. 

       С моих уст слетел нервный смешок, когда смысл сказанных слов дошёл до моего мозга. Я уже было успел подумать, что он серьёзно, — хотя, может, так оно и было, — и собраться сбросить звонок, как Намджун поинтересовался:

       — Так у вас что-то случилось?

       — Да… то есть нет… То есть… — я жевал слова, чувствуя себя ужасно неловко. Надо было подумать несколько раз, прежде чем набирать именно этот номер, но мне почему-то показалось, что Намджун более компетентен в интересующем меня вопросе. — Те ребята, что избили Юнги, пришли за какими-то деньгами. Хосок не сказал ничего вразумительного по этому поводу, но я всё-таки решил уточнить… О какой сумме идёт речь?

       — Это не твоё дело, — холодно ответил Намджун, — просто занимайся тем, что на тебя возложили.        «Значит, всё серьёзно,» — подумал я и спросил:

       — Может, ты скажешь мне хотя бы причину?

       — Нет.  

      Сказал, как отрезал. Мне даже нечего было добавить. И, признаться, столь сухой разговор разочаровал меня. Я уже успел подумать, что эти ребята подпустят меня к себе чуть ближе, чем позволяет уровень отношений «Знакомые», однако у них, по-видимому, было совсем иное мнение на этот счёт. В сложившихся обстоятельствах можно было бы и чуть раздвинуть границы дозволенного, но никто не собирался этим заниматься.

       — Слушай, — вдруг сказал Намджун, разрушив молчание между нами, — все на тебя надеются, так что постарайся, хорошо?

      — Да, я… 

      — Ты совсем не знаешь, на что подписался, но я надеюсь, что это не заставит тебя передумать. Сейчас ты нам очень нужен. 

       Мне показалось, или в его голосе прозвучали горечь и сожаление? Будто бы он в самом деле сочувствовал тому, что я себя в это впутал? Я не знал, как отвечать, но понимал, что Намджун осведомлён явно лучше меня, потому имеет полное право меня жалеть.

       — Когда-нибудь ты получишь ответы на свои вопросы, Чонгук, — прозвучало в телефоне, что явно подводило диалог к концу, потому что сейчас никто и ничего не собирался мне объяснять.

        Мы попрощались, и Намджун сбросил вызов, оставив меня наедине с огромным количеством вопросов. Тысяча мыслей роилась в моей голове, словно надоедливые мухи, и, отгоняя их от себя подальше, я только глубже увязал в их угнетающем жужжании. 

       Я не знал, что делать. Если буду сидеть с Тэхёном, как было велено, то разве сумею когда-нибудь перебраться на собственное место жительства? А если и Джем в конце концов согласится принять меня надолго, сколько потребуется, пока в моём кармане появится подходящая сумма? Я был уверен, что нужно начинать сейчас, чтобы потом быть во всеоружии.

        Только вот с работой всё было не так гладко. Я прекрасно осознавал, что не могу устроиться на полный рабочий день и оставить Тэхёна в одиночестве. Даже если никто не придёт и не спалит мою пропажу, то останется риск того, что парень сможет себе навредить, находясь наедине со своими демонами. А если у него снова начнётся приступ, то кто выдаст ему таблетки и успокоит? Признаться, мне мало хотелось переживать подобное вновь, но я уже подписался, а, значит, был ответственен. Быть может, я и был конченым ублюдком, готовым на всё, ради создания вокруг себя наиболее комфортных условиях, но сейчас бежать от обещаний казалось самым плохим вариантом. Порой своё самомнение стоит запихать куда подальше, чтобы потратить время на печали других. Я уверен, в будущем мне это воздастся. 

       А пока следовало бы отложить мысли о работе.

        Подумав об этом, я вдруг почувствовал голод, однако, к моему большому сожалению, в холодильнике ничего не оказалось, и это вновь вернуло меня к мыслям о работе. Словно чья-то невидимая рука схватила меня за плечо и дёрнула на себя, усадив на колючий стул суетящихся идей. Словно живые, они шевелились под кожей, проникая в самое нутро моего существа, и пытались убедить меня в правильности внезапно возникшего решения. 

       Работа. Мне обязательно нужна работа, чтобы иметь возможность не только переехать, но и обеспечивать себя и Тэхёна едой. Мы не можем надеяться на постоянную помощь со стороны, ведь, как известно, у каждого из парней есть свои дела, и в какой-то из дней они могут просто не приехать. Или… Или они всё равно будут выполнять свои обещания и содержать нас обоих? 

       Хорошо, даже если так, когда Юнги выйдет, он не сможет сразу вернуться в привычный ритм работы, ему придётся пройти какой-то период реабилитации, пока в его голове всё не наладится. А, как известно, это может занять привычное количество времени, что говорит о том, что мы будем продолжать нуждаться в деньгах, но уже втроём. И что тогда? Остальные так и будут приезжать каждый вечер с продуктами? Звучит невероятно бредово. 

       Так я и стоял у холодильника, думая, как лучше поступить: послушаться Намджуна и сидеть ровно на своих мягких булочках или всё-таки попробовать найти работу где-нибудь поблизости, чтобы всегда иметь возможность слинять на обеде к Тэ и проверить его состояние?

       Но так, находясь на одном месте, я не мог прийти к единому решению. Тогда я решил немного отвлечься и заняться чем-нибудь другим, чтобы правильная мысль сама легла в мою голову, разогнав остальные и принеся мне долгожданное спокойствие.

        В последнее время мне приходилось жить словно на иголках.

        Зайдя в комнату Тэхёна, я обнаружил, что он сидит за письменным столом и что-то рисует. Парень даже не услышал моего приближения, потому мне не захотелось его отвлекать. Так, постояв немного на пороге и понаблюдав за ним, человеком, которого все так бережно охраняли, но почему-то оставили на моё попечение, я отправился в комнату Юнги, чтобы повнимательнее изучить её.

        Амбалы, ввалившиеся сюда вчера, оставили спальню в ужасном беспорядке, на что я не обратил внимания вечером, приходя за подушкой. Точнее будет сказать, я переложил беспорядок на Юнги, хоть теперь, при свете дня, понимал, что никто не будет вырывать ящики из комода и разбрасывать вещи вокруг, чтобы жить с большим комфортом. Конечно, каждый из нас по-разному относился к уборке и имел разный показатель чистолюбия, но это не шло ни в какие ворота.

       В комнате всё было перевёрнуто вверх дном, однако в глаза первым делом бросалось вовсе не это, а то, как мало вокруг находится мебели. Кроме кровати и комода, и рваного ковра, застилающего пол, здесь ничего не было. Возможно, когда-то здесь стоял письменный стол, потому что пространство между стеной и комодом казалось как раз подходящим, но Юнги, видимо, перенёс его к брату, оставив свою собственную спальню невероятно пустой и одинокой. 

       Я вдруг вспомнил о собственной комнате, которую с такой лёгкость. оставил позади. Несмотря на то, в каком ужасе мне приходилось жить, возвращение в спальню каждый раз действовало на меня словно успокоительное. Это было моей маленькой берлогой, куда никто не имел права заходить. И что же теперь с ней станет, после моего ухода? Наверняка она превратится в очередное хранилище для пустых бутылок и банок для отчима и моей матери. 

       От этих мыслей меня передёрнуло, и я решил отвлечься. Сам того не замечая, поднял первую попавшуюся под руки вещь, валявшуюся под ногами, и недовольно сморщил нос от сильного запаха пота, исходящего от неё. Да уж, Юнги явно не входил в число тех, кто следил за свежестью своей одежды.

        Я не нанимался сюда в уборщицы, и на моей совести оставалась лишь роль сиделки, но сейчас мне больше всего хотелось отвлечься от собственных переживаний, потому я принял решение немного убраться. Вряд ли Юнги будет счастлив, что я рылся в его вещах, но, в конце концов, если бы амбалы тут всё не раскурочили, то у меня бы и не было причин сюда заходить. Но в сложившихся обстоятельствах, когда грязная одежда, вперемешку с чистой, лежала на полу, кровати и подоконнике, источая отвратительные миазмы, сидеть, сложа руки, было невероятно сложно.

        Дома я был единственным, кто занимался стиркой, потому что моей матери и дебилу-отчиму постоянно было не до этого. Им казалось, что куда важнее принять лежачее положение и опрокинуть бутылку-другую, пока я ношусь из комнаты в их спальню в поисках подходящих для стирки вещей, потому в данном случае я не видел никакой проблемы. Возможно, когда придёт время, Юнги меня даже поблагодарит.

        Я собрал вещи с пола, и те, что были чистыми, аккуратно сложил в ящики комода, которые также предварительно подобрал и вставил на место. С оставшимся же на руках комом грязным вещей, я направился в ванную комнату, где и стояла стиральная машина, заполненная до отказа другой одеждой. Это заставило мне задать себе вопрос о том, как давно вообще Юнги занимался стиркой? Возможно, у него была куча других дел, да только по виду этого не скажешь. Помню, когда впервые увидел его, я подумал, что у него не всё в порядке со здоровьем, и то, как сильно дрожали его руки, когда он курил сигарету тогда, в амбаре, только подкрепляло мою уверенность. Сейчас не было возможности узнать, что к чему, потому что все остальные волновались о нынешнем состоянии Юнги, и о том, как сохранить Тэхёна в целости и сохранности до его возвращения из больницы. Кто бы что не говорил, я понимал, что на меня они на сто процентов не надеяться. Я был удобен им сейчас, потому что мог приглядывать за парнем и обеспечивать ему и остальным комфортное состояние, но вот о том, что будет потом, не стоило и задумываться. Как только моя персона станет чуть более бесполезной, они выкинут меня на улицу и глазом не моргнут. Потому стоило приложить как можно больше усилий и показать им, что я могу не только нянчиться с инфантильным Тэ.

        Я огляделся в поисках стирального порошка. Ванна, покрытая тонкой плёнкой налёта, выглядела удивительно минималистично без единого пузырька с шампунем или мылом, как у всех приличных людей. Да и вообще, стоит отметить, что, как и вся квартира, ванная комната была довольно простой. Пара подходящих для ванных процедур склянок (жидкое мыло и шампунь) стояла на стиралке, заваленная одеждой, и на этом всё их разнообразие заканчивалось. Правда, обыскивая всё вокруг в поисках порошка, я заметил под ванной пену для ванной, что удивило меня. Если у Юнги не было денег, то для чего он покупал это? Чтобы понежиться в воде после тяжёлой недельки и почувствовать себя ребёнком? 

       Не обнаружив желаемого, я вернулся в гостиную, где под диваном совсем не надёжно была запрятана моя сумка, и пересчитал содержимое кошелька. Совесть позволила мне украсть у родителей около двенадцати тысяч вон, и пять из них тут же спустить на билет до Сеула. Оставалось немного, но этого должно было хватить на первое время, особенно если учесть, что продукты сюда будут привозить парни, осознавая, что работать из нас двоих с Тэ некому. 

       Однако оставшаяся сумма позволяла мне дойти до магазина и купить порошок, чтобы устроить день масштабной стирки. Останавливало лишь одно: я не имел ни малейшего понятия о том, где находится хозяйственный магазин. И отсутствие Интернета в этой квартире ясно намекало на предстоящую прогулку, потому, зарулив в комнату Тэхёна и обнаружив его по-прежнему сидящем за столом, я спросил, не желает ли он со мной пройтись.

        Парень вскинул голову, посмотрев на меня задумчиво, словно взвешивая в голове «за» и «против», после чего согласился. Без него у меня не было ни малейшего шанса сориентироваться на улице, правда, с ним их может стать ещё меньше. Но разве у меня был выбор?

       — Не волнуйся, — сказал Тэхён, заметив выражение моего лица, — я знаю, где находится нужный магазин!

       С этими словами парень отодвинулся от стола и, вскочив на ноги, бодрой походкой направился в коридор. Мне ничего не оставалось кроме как, захватив деньги и телефон Юнги, отправиться за ним.        Мы вышли на улицу и направились за дом. Я, следуя за Тэхёном, откровенно переживал за наше общее будущее, всем сердцем надеясь на то, что этот парень вправду знает, что делает. Возможно, я преуменьшал его способности, наивно полагая, что инфантилизм и те препараты, которые он принимает, отрицательно влияют на его сознание, уничтожая клетки мозга. Как-то ведь Юнги прожил с ним так долго, значит, и мне удастся.

        Правда, с Тэхёном этого парня связывали родственные связи, плюс ко всему, он не пару дней находился в Сеуле и имел какой-то заработок, чтобы содержать их обоих, да это уже совсем другая история.

        Мы завернули за угол, и я услышал запах свежеиспечённого хлеба, идущего от пекарни, расположенной на первом этаже многоэтажного дома, в одной из квартир которого и жили Юнги с Тэхёном. Этого милого строения я никогда не видел, так как особо не разгуливал по улицам с момента приезда.

        Огромные окна во всю высоту стен, позволяли разглядеть обстановку внутри, и от меня не укрылось огромное количество различной выпечки, выложенной в закрытой витрине: кексики, булочки, тортики, хлеб, пирожки и пирожные. Здесь было всё, что могло пожелать сердце!

      И почему только я один рассматривал всю эту красоту? Почему там не было ни одного посетителя?  

      Мой живот недовольно заурчал, а Тэхён, заметив моё оцепенение, дёрнул меня за рукав.

       — Ты чего? — спросил он. 

       Конечно, для него, человека, живущего прям над всем этим совершенством, в происходящем не было ничего удивительного. Но я, человек, сбежавший из залежей грязи и дерьма, был приятно ошеломлён столь прелестным местом, находящимся совсем поблизости. Стоит признать, в тот самый момент моё удовлетворение от нахождения в Сеуле просто зашкаливало. Но Тэхён вновь дёрнул меня за рукав, насильно вытянув из окружившей мои обонятельные рецепторы удушающей прелести запахов. Покачав головой, мол, ничего такого не происходит, я вновь возобновил шаг.

        Как вдруг увидел впереди, у самых дверей в пекарню, растележившуюся на весь тротуар пожилую женщину, прыгающую вокруг коробок. Он словно бы и не знала, с какой стороны лучше подойти, и всё вертелась вокруг них, то подойдя с одной стороны, то с другой. 

       Я махнул Тэ, как бы говоря следовать за собой, и подошёл к женщине, вежливо окликнув её со спины: 

      — Вам не нужна помощь?

        Она вздрогнула, явно не ожидая, что кто-то обратится к ней посреди дня, обернулась, оглядела меня с головы до ног, после чего перевела взгляд на Тэхёна и поразительно быстро расслабилась.

       — Да, было бы неплохо, — ответила она с лёгкой полуубылкой, демонстрирующие старческие морщины в уголках глаз и на лбу.

        Пока я взял одну из коробок и потащил её внутрь пекарни, наслаждаясь изобилием сладких запахов внутри, женщина подошла к Тэхёну и спросила:

       — А что это за паренёк такой с тобой?

       — Это Чонгук, — с готовностью ответил Тэхён. — Он за мной присматривает. 

       Я поставил первую коробку на один из столов, и, вернувшись, поинтересовался, откуда она знает Тэ. 

      — Ой, да он часто ко мне захаживал раньше, — сказала она. — Кстати, давненько вас не видела, что-то случилось?

       — Да, Юнги попал в больницу, — произнёс я, вернувшись на улицу. Мне было ни за что не предугадать, как ответит Тэхён, потому я взял инициативу в свои руки.

       — Правда? — искренне удивилась женщина. — А что с ним? Надеюсь, не что-то серьёзное. 

       Тэхён только открыл рот, чтобы что-то сказать, но я перебил его:

       — Язва желудка. Скоро должен поправиться. 

      — Так и знала, что рано или поздно он сляжет! — воскликнула женщина недовольным тоном. — Это всё из-за его питания. Я столько раз ему говорила, что не нужно перебиваться крошками, а питаться правильно и полноценно, но он же меня не слушал!

        Пока она говорила это, я отнёс ещё пару коробок внутрь.

       — А вы, аджума, разве работаете здесь совсем одна? — поинтересовался я.

       — Какая я тебе аджума?! — насупилась женщина, сложив руки на груди. — Меня зовут Хечжон. 

      — Простите…

        Её бойкий голос заставил меня смутиться. Словно какая-то старушка отчитывала меня за то, что кидал хлеб в озеро, тем самым засоряя его. Вроде ничего запрещённого, но кого-то почему-то это совершенно не устраивает.

        Однако грозное лицо Хечжон через пару секунд вновь озарилось солнечной улыбкой, из-за чего многочисленные морщины стали видны чуть меньше. Я было задумался о том, сколько ей лет, но тут же сказал себе, что это совершенно не важно: проблем хватало и без этих размышлений. 

      — Ах, как приятно, когда тебе помогают! — она свела руки вместе и переплела пальцы. — Я стала совсем немощна, и больше не могу постоянно таскать эти дрянные коробки, а проклятые дети, которые приходят сюда устраиваться, будь они неладны, совсем не уделяют моему ремеслу достаточного внимания!

       — Вы что же, работаете тут совсем одна? — поинтересовался я, когда с последней коробкой было покончено.

        К этому моменту Хечжон вместе с Тэхёном переместились внутрь пекарни, и теперь сидели за одним из столиков.

       — С недавних времён, — согласно кивнула женщина. — Когда-то мне помогал мой муж, да упокоится его душа с миром, потом дочь, но совсем недавно она уехала в Тэджон, и я осталась совсем одна. В моём возрасте слишком сложно делать все дела в одиночестве, и, боюсь, если так пойдёт дальше, мне придётся продать свой бизнес. 

       Глаза Тэхёна округлились.

       — О, я понимаю, мой мальчик, — шершавая ладонь Хечжон легла на его, бледную и гладкую, — но ничего не поделать. Кстати, — она перевела взгляд на меня, — давно ты присматриваешь за ним?

       — С тех пор, как Юнги в больнице, — ответил я и поправился: — Совсем недавно.

       — Никогда раньше о тебе не слышала, — недовольно потянула она. — Откуда ты?

       — Из Пусана. Я… Мы с Юнги… какое-то время переписывались, и он попросил меня о помощи.

       — Ох уж эти времена, когда друзей можно завести с любого конца света, — Хечжон цокнула языком. — И что будет, когда его выпишут? Отправишься обратно? 

      — Вообще-то не планировал, — ответил я, передёрнув плечами. — Меня там никто не ждёт. Думаю потом где-нибудь устроиться и пойти учиться. 

      — Пока что можешь помогать мне в магазине, — предложила Хечжон.

      — Правда? — удивился я. 

      — Конечно, — ответила она. — А Тэхён может приходить с тобой и играть в комнате для сотрудников, правда, Тэ?

        Тот кивнул головой и его лицо озарила широкая улыбка.

        Этот вариант казался слишком идеальным, и, прежде чем согласиться, я пообещал Хечжон подумать. Сказал, что зайду вечером, после чего мы с Тэхёном покинули её пекарню и направились в хозяйственный магазин. То, как женщина говорила с Тэ, как сделала упор на то, что он может приходить со мной, навело меня на мысли о том, что она знает о его заболевании, и готова с этим мириться. Это было мне на руку. Согласившись на её предложение, я мог приглядывать за Тэхёном и в то же время зарабатывать деньги, и это казалось идеальным. Правда, портила всё возможность появления в квартире кого-нибудь из друзей Юнги, кто мог бы заметить наше отсутствие. Никто из них не должен был знать о том, что я работаю. 

      — Что ты об этом думаешь? — спросил я Тэхёна, считая его мнение в этом случае бесконечно важным. Здесь мы должны были работать в паре.

       — О чём?       — О работе, которую предложила Хечжон. 

      — А, — парень задумался, после чего медленно проговорил. — Я считаю, что это хорошая идея, и ты должен согласиться. Так мы спасём её от разорения! И её бизнес тоже!

       — Если я соглашусь, ты никому не расскажешь о нашем маленьком секрете?

       — Никому-никому? — уточнил Тэхён.       — Да, никто не должен знать.

       — Ну…ладно. 

       По глазам Тэхёна я понимал, что он мечется между положительным и отрицательным ответом. Нужно будет поговорить с ним чуть позже, и объяснить, почему именно нужно держать язык за зубами. А пока у меня не было достаточно убедительных слов, мы направлялись в магазин за порошком дальше. И речь свою я намеревался продумать именно в тот момент, когда буду стирать чужие вещи, надеясь, что Хосок, который придёт вечером, оценит мои старания и убедит остальных оставить меня под боком на постоянный срок. 

       Возможно, я был идиотом, но я хотел сделать всё возможное, чтобы они заметили мою полезность.