Когда время перевалило за шесть, Хосок решил, что пришло время закрыть магазин. Он уже достаточно долго сидел в одиночестве, испытывая невероятное чувство скуки, и думал о том, что сегодня, должно быть, не самый лучший день для продаж.

        С того самого момента, как жизнь пошла под откос, Хосок оказался в одиночестве, и теперь уже не боялся этого чувства, завладевавшего его сознанием, а наслаждался им, с каждым разом приветствуя, словно старого друга. Да, у Хосока были друзья, люди, которым он доверял себя и свою жизнь, все сокровенные тайны и страхи, но всё же, несмотря на это, в глубине души от ощущал, насколько одинок. Когда-нибудь их дорожки разойдутся, и тогда он, гонимый отчаянием и одиночеством, начнёт прожигать свою жизнь по-крупному. 

       Но до этого ещё так много времени… 

       Махнув головой, Хосок подумал, что его мыслительные процессы слишком затянулись, а потому следовало бы сосредоточиться на реальности и перевернуть-таки зелёную табличку на красную, чтобы закончить не совсем удачный рабочий день.

        Хосок выскользнул из-за стойки и очень плавно направился к входной двери. Он шёл медленно и спокойно, прекрасно понимая, что может как задержаться в магазине, так и закончить пораньше — никто ему и слова не скажет. Обычно Намджун предупреждал его о клиентах более специфической направленности, и сегодня должна была прийти ещё одна девушка, но по какой-то причине она так и не дошла до магазина. Впрочем, Хосок уже давно закрывал на эти списки глаза. С этими наркоманами никогда ничего не ясно — в один прекрасный момент они могут навсегда покинуть мир, за который все остальные цепляются всеми руками и ногами, и тогда им уже ничего не будет нужно, ни сотрудничество с Намджуном, ни помощь Хосока, ни что-либо ещё другое. 

       Но, когда парень уже было приблизился к дверям магазина и потянул табличку на себя, желая перевернуть, он увидел, как к зданию быстрым шагом направляется фигура, вытянув вперёд руку. Она словно молила остановиться, подождать её, и Хосок сразу понял, какого рода этот клиент, и решил немного повременить с закрытием. В темноте, опустившимся на город, Хосок не мог разглядеть фигуру, но был уверен, что она его прекрасно видит.

        Он вернулся вглубь магазина, за стойку, где всегда стоял с приветственным выражением лица, с натянутой от уха до уха улыбкой, готовый с каждым на вежливый диалог. Девушка, кем бы она ни была, явно пришла не за сувенирами (кому они вообще были нужны в столь поздний час?), а потому Хосок мысленно подготовил себя к предстоящему разговору. 

       Девушка вошла, боязливо замерев на пороге. Хосок оглядел её с головы до ног, заметил, какая она невысокая, жеманная, с растрёпанными тёмными волосами. 

       И, когда она подняла голову, Хосок еле удержался от вскрика.

        Это была Ёнам. Та самая, с которой началась его печальная история, покорившая его сердце с первого взгляда. Талантливая, обаятельная, умная, в последствии превратившаяся в жертву обстоятельств, выйдя замуж не по любви и став матерью в столь юном возрасте.

        Она подняла свои глаза, бездонные и невероятно тёмные, как сама ночь, они не имели совершенно никакого выражения, и казались застывшими, отрешёнными от жизни.

        Хосока пробрал холод, когда их глаза встретились, но он нашёл в себе силы спросить: 

      — Ёнам? Что ты здесь делаешь?

        Он продолжал надеяться, что она пришла за сувенирами. Это было глупо и наивно, однако казалось наилучшим развитием событий. Мысль о том, что девушка принимает наркотики, которые распространяет Намджун, казалась Хосоку невероятно абсурдной.

        Девушка вздрогнула, будто голос крепко ударил её по затылку, и моргнула пару раз, возвращая себя в реальность. Она словно и не понимала, что происходит, не отдавала отчёта в собственных действиях, пока не переступила порог.

       — Меня прислал Намджун, — пробормотала она, сутулясь.

        Хосок вышел из-за стойки, не понимая до конца, что он хочет сделать. То ли подойти к Ёнам и встряхнуть её за плечи, то ли послушаться и направиться на второй этаж, где хранился товар, за которым она пришла.

       — Что ты делаешь? — прошептал он, словно бы в пустоту, не ожидая ответа Ёнам. Однако та вдруг обняла себя за плечи, как будто пытаясь согреться от холода. 

      — Тебе не понять, — резко ответила она. — Просто принеси то, что надо. 

      — У тебя же ребёнок… — продолжил Хосок, тихими шагами направляясь к лестнице, — и муж. Как ты можешь? 

      — Не читай мне нотации. 

       Взгляд Ёнам внезапно стал серьёзней. Хосок мог поспорить, что она внезапно очнулась от долгих путешествий по волшебным странам, где путешествовала с момента принятия последней дозы, и глаза её наполнились осмыслением, по которому Хосок так скучал, когда вспоминал о ней. 

      — Ты и после того случая сумел встать на ноги, — ехидно сказала она, и её тело внезапно окрепло, натянулось, как струна. — Удивляюсь, как тебе это удаётся? Я не слышала о тебе с тех самых пор, как тебе пришлось уйти из шоу-бизнеса, и мне почему-то казалось, что жизнь, наконец, показала тебе, что и как.  

      Хосок не понимал смысл сказанных Ёнам слов. Более того, они поразили его до глубины души. 

      — Я даже представить не мог, что ты так меня ненавидишь, — сказал он, наконец взяв себя в руки. Для этого ему пришлось приложить все силы. — Тебе стоит прекратить принимать эту ерунду.

        С этими словами Хосок направился вверх по лестнице, намереваясь забрать последний пакетик порошка на сегодня. Меньше всего на свете ему хотелось отдавать это Ёнам, но он понимал, что иного выхода нет. И дело было вовсе не в деньгах, Намджун в них особо не нуждался, но в том, что эта девушка когда-то принадлежала Хосоку, она была всем, ради чего он старался, что вдохновляло его и заставляло двигаться дальше. И пускай сейчас всё это было не важно, казалось лишь глупым сном, приснившимся под утро и потому кажущимся таким реальным, он всё равно не мог не думать об этом. Слова Ёнам нанесли удар в самое сердце, и требовалось собрать в кулак всё своё самообладание, чтобы не дать волю чувствам.

       Хосок достал из сейфа последний пакетик, оставшийся на сегодняшний день, спрятал его в коробочку с сувениром и медленно спустился назад, чувствуя, что одеревеневшие конечности мешают ему двигаться быстрее. Он до сих пор не верил в то, что происходит, в то, что девушка, которая дала ему веру в себя, превратилась в наркоманку, яро ненавидевшую его.

        Хосок, быть может, хотел бы даже обсудить это с Ёнам, но когда спустился и поднял голову, чтобы взглянуть в её глаза, то понял, что разговор ни к чему не приведёт — она было в своих мыслях и ничего не собиралась ему рассказывать. Порой в её голове образовывались проблески, когда девушка могла сказать что-то вразумительное, но сейчас она снова ушла в себя, и, когда Хосок привлёк к себе внимание вежливым покашливанием, посмотрела на него, как на совершенно чужого. 

      — Вот, — сказал парень, протянув ей коробочку с сувениром.

        Ёнам посмотрела на неё стеклянными глазами, после чего протянула руки, медленно и неуверенно сжала её, соприкоснувшись с пальцами Хосока, и вдруг резко вздрогнула.

        Парень почувствовал то же, что и она: огромное сомнение в том, что происходит. Будто мир внезапно совершил какой-то дрянной переворот, из-за которого всё оказалось не на своём месте.

        Её пальцы были холодными и шершавыми, но, вместе с тем, ужасно знакомы, просто до боли. Хосок вспомнил, как она касалась его волос этими тонкими пальцами, когда они сидели на обеде в школе, спрятавшись ото всех, и говорила, что ему непременно следует использовать свои таланты, чтобы выбраться в люди и стать больше, чем он есть сейчас. А он просто наслаждался её прикосновениями, даже не слушал, потому что будущее его совершенно не волновало, он просто наслаждался моментом, моля, чтобы он никогда не закончился.

        Но вдруг Ёнам разорвала погружение в прекрасное прошлое, вырвав коробку из рук Хосока. Её глаза больше не были тусклыми, они горели ясным огнём, выражающим еле сдерживаемое желание вновь отвергнуть реальный мир и оказаться там, где всё идёт по твоим собственным правилам. И Хосоку вдруг больше всего на свете захотелось отобрать у неё коробку и убежать, закрыться на втором этаже в своей квартире и вызвать полицию, сдать её как наркоманку, а потом надеяться, что с ней всё будет хорошо… 

       Но он понимал, что никогда не сделает этого. Потому, что не хочет предавать Намджуна, потому, что с Ёнам его связывали лишь воспоминания, и та прекрасная женщина, в которую он был влюблён, давно умерла, и лишь отголоски её былого величия отражались на лице той, что сейчас отдалялась от Хосока, пятясь к двери. Той, что всё ещё носила её имя, что выглядела, как она, но всё же не имела с ней ничего общего. 

      Ёнам быстро запихала коробку в сумочку и выскользнула за дверь, быстро скрывшись в ночной мгле заснеженного города. Метель, поднявшаяся так некстати, любовно скрыла девушку от чужих глаз, словно бы утянула её под землю, оставив лишь ощущение прикосновения на пальцах Хосока как воспоминание о её существовании.

     Он так и не узнает, что Ёнам потеряла ребёнка, ещё будучи беременной, что после этого её отношения с мужем пошли под откос, и что она уже давно в разводе, оттого и умерщвляет себя, как может; не поймёт, что ненавидела она его лишь за то, что он всегда тянулся к солнцу, даже тогда, когда оно было затянуто тучами, в то время как она отвергла свою жизнь и пожелала от неё отказаться.

        Хосок сделал глубокий вдох и отогнал от себя дурные мысли, роющиеся в его сознании как грязные крысы. Он убеждал себя в том, что Ёнам больше не входит в круг его проблем, и без неё у него достаточно переживаний. Признаться честно, Хосок практически не вспоминал о ней до того случая, как рассказал Чонгуку о том, как лишился шанса на исполнение своей мечты, но стоило ему только увидеть её, как мысли о ней заполонили всё его существо, до последней дрожащей клеточки.

        Но сейчас не было времени на то, чтобы корить себя за то, что когда-то устремился за желанием стать известным и прославить Ёнам, вместо того, чтобы приезжать каждые выходные и держать её за руки. У Хосока имелись более насущные дела, ведь именно на него свалили заботу о Тэхёне и Чонгуку. Никто не доверял пареньку, внезапно свалившегося на их плечи, но Хосоку он казался приятным малым. Да, с ярко выраженным юношеским максимализмом, но с добрым сердцем, стремящимся помочь. Ведь не просто так, не ради квартиры и возможности получать бесплатную еду, Чонгук взвалил на себя заботу о Тэхёне, пускай многие сочли необходимым намекнуть ему о бедственном положении парня. 

       Хосок быстро убрался в магазине, протёр пыль и вымыл пол, после чего пересчитал деньги в кассе, внезапно осознав, что Ёнам свинтила, не расплатившись. Это немного омрачило настроение Хосока, которое и без того было подпорчено её появлением, но он, не растерявшись, решил вложить свои честно накопленные деньги, которые откладывал на ремонт своей маленькой холупки. Его вполне устраивало нынешнее положение дел, место жительства и работа, но всё же Хосок надеялся, что когда-то Намджун откажется от более прибыльной работы ради честной жизни, и превратит магазин сувениров в настоящий магазин сувениров, где Хосок сможет работать до самой старости. 

       В конце концов, он имел симпатичное личико и своим обаянием привлекал покупателей, чем не идеальный работник?

        Закончив с подсчётом налички, Хосок собрал её в пакет и отнёс на второй этаж, где запер в сейфе, предварительно вложив ту сумму, что должна была заплатить Ёнам. После этого парень принял душ и переоделся, на какое-то время отогнав усталость, сковавшую его плечи. За целый день Хосок успел умаяться, и теперь ему хотелось упасть на диван перед телевизором и, поедая сытный ужин, отвлечься от своей размеренной жизни ради просмотра какого-нибудь зрелищного боевика. Но, к большому сожалению, просмотр приходилось отложить ради свершения добрых дел.

        Перед тем, как наведаться в квартиру к Юнги, Хосок заехал в магазин, чтобы купить овощей, мяса и лапши для того, чтобы приготовить ужин для себя, Чонгука и Тэхёна. За долгие годы холостяцкой жизни Хосок успел изучить пару интересных рецептов, чтобы иметь возможность обеспечивать себя чем-то более полезным, чем лапша быстрого приготовления.

        Когда он приехал, на часах было восемь, и Хосок ужасно корил себя за то, что так задержался и заставил парней голодать. Он был уверен, что в холодильнике у Юнги нет ничего, что было бы способно сойти хотя бы за перекус, не то чтобы за полноценный приём пищи.

       Когда Хосок пришёл, парни играли в какую-то настольную игру, найденную в закромах в комнате Юнги. Чонгук открыл дверь, быстро поздоровался, а сам устремился обратно за столик, боясь пропустить свой ход.  

      Хосок вошёл, медленно разделся, прислушиваясь к шуточной перепалке в гостиной, и улыбнулся, сам не замечая этого. По его мнению, Тэхён всегда был приветливым и улыбчивым парнем, но ему всегда недоставало ровесника. Пускай порой он вёл себя совершенно неподобающе, как маленький ребёнок, чаще всего парень всё же вёл себя как обычный подросток, немного инфантильный и мечтательный, но всё же. И Юнги, погрязшего во взрослых серьёзных проблемах, типа отказа от наркотиков и попыток обеспечить себя и брата деньгами для достойной жизни, зачастую забывал о том, что так важно для Тэхёна. Он был хорошим братом, неплохим другом, но собеседником — отвратительным.

        И сейчас, слушая, как Тэхён заливисто смеётся из-за того, что удалось уличить Чонгука в мухлеже, Хосок чувствовал себя абсолютно счастливым, несмотря на обстоятельства, которые помогли ему ощутить эти эмоции. 

       Он прошёл в кухню и вымыл руки, прежде чем приступить к готовке, после чего принялся тихо шуршать пакетами, старясь не отвлекать ребят.

        Закончив с игрой, Чонгук глянул на время. Он понятия не имел, как долго Хечжон будет ждать его, прежде чем отправиться домой, и это волновало парня. Он на самом деле хотел устроиться к ней, ведь это была просто потрясающая возможность помочь остальным, плюс ко всему, тогда ему не пришлось бы оставлять Тэхёна одного, как в случае с другими вакансиями, где ему вряд ли позволили бы приводить с собой такого особенного человека…

        Чонгук поднялся из-за столика, за которым они с Тэхёном играли, объяснив парню без слов, что ему нужно ненадолго отойти. Ещё до прихода Хосока они обговорили то, как им следует поступить, чтобы Чонгук, не привлекая к себе излишнего внимания, сбежал из дома на некоторое время, чтобы обговорить с Хечжон подробности его рабочего графика. И момент, когда в квартире находился кто-то, помимо Тэхёна, казался идеальным.

        Чонгук подошёл к Хосоку, который старательно крошил курицу на деревянной доске, и, опершись ладонями о соседнюю тумбу, спросил:

       — Пока ты тут, я могу ненадолго сбегать в кафе? Мне нужен доступ к Интернету.

       — Можешь взять мой телефон, — ответил Хосок с улыбкой.

        В любое другое время этот позитивный изгиб губ мог заставить Чонгука улыбнуться в ответ, но в этот самый момент его сердце оторвалось от сосудов и устремилось вниз, намереваясь упасть в пятки и замереть там навсегда.

       — Я… Я не помню пароль от соцсети, — нашёлся Чонгук.

       — Можешь раздать Интернет к своему ноуту, — предложил парень, сосредоточенно строгая ножом курицу.

       — Не думаю, что это хорошая идея, — пробормотал Чонгук, чувствуя себя ужасно нелепо. — Я и так сижу на ваших шеях, так что мне не хотелось бы наглеть ещё сильнее. Думаю, мне следует просто воспользоваться возможностью, сходить туда, где есть бесплатный вай-фай и отписаться другу, что я жив. 

      — Хорошо. 

       Хосока не пришлось уговаривать, и это было приятно. Правда, Чонгук даже удивился, насколько просто его удалось переубедить. Но задумываться об этом не было ни времени, ни желания, потому парень со всей скоростью устремился в спальню Юнги, где оставил свою сумку с ноутбуком, застегнул замок и поспешил в коридор, замерев лишь на мгновение, чтобы подмигнуть Тэхёну, внимательно следившего за передвижениями Чонгука. 

       Тот, не сдвинувшийся с места с момента окончания игры и лишь развернувшийся корпусом, улыбнулся, проводив парня взглядом, после чего вернулся к одиночным развлечениям.

        Парень же, одевшись впопыхах, поспешил в пекарню, спотыкаясь о собственные ноги. И, когда огни пекарни показались в поле зрения, Чонгук, забыв о сбитом дыхании и ускорившем ритм сердце, ускорился, моля высшие силы о том, чтобы Хечжан никуда не ушла.

        И тут женщина, словно услышав приближающиеся шаги Чонгука и решив поиздеваться над ним, погасила всё электричество разом. Испугавшись чуть ли не до поседения, осознавая, что другого такого шанса может и не оказаться, парень захотел закричать, чтобы Хечжан остановилась, но вовремя вспомнил, что, чтобы покинуть здание, женщине придётся выйти через главную дверь, к которой он летел, как сумасшедший.

        Чонгук добежал до главной двери, где уже висела табличка «Закрыта», и стал всматриваться в темноту, как вдруг увидел в тени мелькнувший силуэт, и сердце его заколотилось быстрее. Он испугался, что не успел, что, возможно, просрал единственную возможность подработать и помочь тем, кто отнёсся к нему так любезно, пускай и в связи с определёнными обстоятельствами. Чонгук не могу и дальше продолжать делать вид, что всё это в порядке вещей для него, что каждый раз он путешествует, находя себе подходящую компанию, которой можно сесть на шею под предлогом присмотра за кем-то. Пускай это звучало как полный бред, в сознании парня это имело определённый смысл. Он действительно чувствовал себя обузой, хоть и знал, что Намджун надеется на него, а если он видит в нём смысл, то никто другой уже не сможет от него избавиться.

        И это немного успокаивало, не то чтобы слишком, но всё-таки…

        Хечжан вдруг распахнула дверь и, недовольным взглядом смерив ссутуленный силуэт Чонгука, сказала:

       — Я думала, ты уж и не придёшь. 

       Парень не сразу нашёл, что сказать. По правде говоря, он наивно полагал, что говорить ничего и не придётся, женщина решит всё за него и всего-навсего предоставит рабочий график.

       — Так что ты решил? — поинтересовалась Хечжан, преодолев порожек и захлопнув за собой дверь. 

      — Я бы хотел работать у вас, если всё так, как вы сказали. 

      — А что я сказала? — она словно бы напрочь забыла их разговор, но Чонгук отчего-то понимал, что на самом деле это не так, и женщина просто хочет проверить его. 

      — Что я могу помогать вам в магазине, а Тэхён сможет находиться в комнате для сотрудников. 

      — Я в самом деле говорила такое? — елейным голосом спросила Хечжан, плавным движением достав ключ их сумочки и медленно вставив его в скважину.

       Раздался еле слышный щелчок, символизирующий закрытие пекарни на ночь. И вместе с ним в сердце Чонгука тоже что-то щёлкнуло, и он вдруг заробел ещё сильнее, представив, как Хечжан задаёт ему вопросы с подвохом, на которые он априори не сможет дать правильные ответы. Он ничего не знал о жизни Юнги и Тэхёна, а та информация, что стала ему доступна с момента знакомства с ними, не представляла собой ничего интересного.

       — Да, — ответил Чонгук, тихо и как-то оробело, надеясь, что женщина ещё не передумала о своём предложении. 

       Она вдруг резко развернулась на маленьких каблучках своих аккуратных туфлей, и посмотрела на парня снизу-вверх, пронзительным взглядом заглядывая в самое его нутро, перерывая самые сокровенные мысли, как мусор, который нужно в срочном порядке вынести на свалку.

       — Я не доверяю тебе, мальчик, — насупившись, заявила она, сведя брови к переносице, — у тебя легкомысленный взгляд, смазливое личико и совершенно безучастное отношение к жизни, — Хечжан сделала паузу, пытаясь заметить изменения в сосредоточенных чертах Чонгука, но он изо всех сил держал на своём лице серьёзную мину. — Я делаю это только ради Тэхёна, — продолжила женщина, особенно выделяя каждое слово, словно это должно было ещё сильнее ударить парня по самолюбию, — чтобы приглядывать за ним и быть уверенной, что к возвращению Юнги с ним всё будет в порядке. Я позвоню ему в больницу завтра, чтобы убедиться, что он знает о твоём существовании, а если за ночь ты обнесёшь квартиру, то я с радостью помогу в составлении твоего фоторобота.

       — Но я не собираюсь ничего обворовывать! — горячо воскликнул Чонгук, поражённый такой тирадой. — И если бы я был безучастен к жизни, разве я пришёл бы сюда, чтобы искать себе работу? Разве приехал бы, потому что Юнги попросил меня о помощи? 

      — Это мы ещё выясним, — заметила Хечжан, — а пока тебе пора домой. Твоя смена начинается в девять утра.  

      И, не дожидаясь ответа со стороны Чонгука, женщина ловко развернулась и быстрыми шажками направилась прочь, оставив парня в полном недоумении. Он нашёлся через несколько секунд, чтобы выкрикнуть: «Телефон Юнги дома, он не взял его в больницу!», но так и не понял, услышала ли это Хечжан или попросту проигнорировала. 

       Проводив женщину взглядом, Чонгук позволил себе расслабленно выдохнуть. Он не понимал, следует ли ему радоваться состоявшемуся разговору или нет, ведь Хечжан прямо сказала ему, что не доверяет и хочет лично убедиться, что с Тэхёном всё будет в порядке до тех пор, как не вернётся Юнги. Да только не было у него никакой язвы, а с сотрясением он может проваляться чёрт знает сколько времени, пока не определят, насколько серьёзны повреждения.

        Но Чонгук искренне надеялся, что сумеет держать женщину в счастливом неведении, так же, как и всех остальных, чтобы внести свой вклад в копилку общих усилий.

        С единственным важным делом, которое следовало бы скрывать от остальных, было покончено, а потому Чонгук решил всё-таки быстро сбегать в кафе и написать Джему ещё одно сообщение, чтобы тот не переживал. Если подумать, что парень знал о ситуации Чонгука? Только то, что он сбежал из дома, украв последние деньги, но по какой-то причине не доехал и теперь пытается помочь какому-то человеку с финансами. К слову сказать, следовало бы предупредить Джема, что не стоит лезть с допросами к начальнику, которого он и так побаивался, и что теперь Чонгук вполне может справиться сам. 

       Вскоре парень оказался в кафе, и, усевшись за знакомый столик и вновь заказав кофе, он достал ноутбук и подключился к всемирной паутине, молясь, чтобы Джем был в сети и сумел уделить немного времени своему странному другу, вдруг отказавшемуся от совместных мечтах о крутой холостяцкой жизни без забот и обязательств.

        И — о чудо! — Джем в самом деле оказался в Сети, и Чонгук, заметив от него сообщение, кликнул на диалог, чтобы прочитать, что друг ответил на его сумбурный набор слов.       

      «Ты…ты точно в порядке? Потому что я не уверен. Такое ощущение, будто кто-то огрел тебя чем-то тяжёлым. Объясни нормально, что происходит?»

        И следующее, отправлено спустя несколько часов:        

     «Это так на тебя не похоже, но я рад, если ты нашёл человека, которому хочешь помочь. Надеюсь, когда ваши проблемы улягутся, ты всё-таки вспомнишь обо мне».

        Чонгук усмехнулся. Да уж, это было вполне похоже на Джема: требует объяснение ситуации и при этом тонко намекает, что не следует забывать о нём, человеке, кто потратил немало времени, чтобы вселить в Чонгука надежду на лучшее будущее. И парень прекрасно понимал эмоции своего друга, но, к сожалению, не мог рассказать ему всего, потому что до сих пор не чувствовал себя полностью причастным к сложившейся ситуации, а лишь мимо проходящим зевакой, которого подгребли под шумок в качестве лишних рук.

        Впрочем, если задуматься, так оно и было.        

     «Я не могу рассказать тебе, что происходит, потому что это не мои дела, и я не имею права их разглашать, но, уверяю, что со мной всё в порядке. Я… успел многое переосмыслить, и думаю, при личной встречи я многим тебя удивлю. Но пока мне придётся заняться другими делами. Кстати, можешь не спрашивать ничего у своего начальника, я, кажется, нашёл подходящий вариант работы поблизости от нового места проживания.»

        После того, как точка была поставлена, Чонгук закрыл крышку ноутбука и положил технику в сумку, готовый направиться обратно в квартиру Юнги. Хосок не был обязан сидеть с Тэхёном, эта задача целиком и полностью ложилась на плечи Чонгука, но он был благодарен парню за то, что тот разрешил ему выйти ненадолго и подышать свежим воздухом.

        Несмотря на то, что нужно было спешить, чтобы отпустить Хосока домой, Чонгук не мог отказать себе в неспешной прогулке. С того самого момента, как поезд отбыл в Сеул, жизнь парня успела круто повернуться, и он не успевал всё переварить и взвесить. Раньше он действовал по наитию, так, как было выгодно для себя, но теперь понимал, что в первую очередь отвечает за Тэхёна, а уж потом за себя. И это значило, что свои хотелки стоит запихать поглубже и устремить все свои положительные качества на то, чтобы заставить паренька чувствовать в себя своей тарелке, пока Юнги усиленно идёт на поправку.        Если бы Чонгук знал чуть ранее, что с ним произойдёт, если он сбежит из дома, то он бы ждал этого момента с нетерпением. Ему повезло: он не стал бездомным, пытающимся заработать себе на хлеб любыми способами; он не подставил Джема, у которого была жуть, какой злой арендодатель; ему даже удалось сделать доброе дело и снять тяжёлый груз с плеч остальных, чтобы им было удобнее отвечать за финансовые проблемы Юнги.

       Пускай Чонгук точно знал, что не станет одним из этой странной компании парней, каждый из которых имеет за своими плечами тёмную историю не для любых ушей, он был готов перетерпеть их пренебрежительное отношение, чтобы доказать им и себе, что способен на большее. 

       Вернувшись домой, Чонгук обнаружил, что ужин давно готов, и оба парня уже справились со своими порциями. Более того, Тэхён уже давно спал, о чём говорил выключенный свет в его комнате и прикрытая дверь, а Хосок смотрел телевизор, неспешно потягивая кофе.

        Услышав шум открывающейся двери, он повернул голову и встретился взглядом с Чонгуком, нелепо замершим на пороге. Парень вдруг почувствовал себя ужасно нелепо, ведь он ввалился в чужую квартиру, как хозяин, которым не является, в то время как куда более близкий Юнги человек сидит и ждёт его, как курица-наседка, чтобы надавать по шее за позднее возвращение. 

       Однако, вопреки мыслям Чонгука, Хосок улыбнулся и похлопал по месту рядом с собой. Кивнув головой, парень быстро разделся и направился к дивану, тяжёлым мешком опустившись на него, чувствуя внезапно навалившуюся усталость от долгого дня. 

      — Ну что? — поинтересовался Хосок. — Решил свои дела? 

      — Да, — отозвался Чонгук, стараясь не смотреть в глаза парня в страхе проколоться. 

      — Написал другу и сказал, что не могу встретиться с ним в ближайшее время, так как до сих пор занят. 

      — Тебя никто здесь силком не удерживает, — заметил Хосок с лёгкой полуулыбкой. — Если тебе куда-то надо, просто предупреди кого-нибудь и отправляйся хоть на все четыре стороны. 

      — Ну… — проблеял Чонгук, потупив взгляд, — я так не могу. В конце концов, я пообещал Намджуну, что буду приглядывать за Тэхёном, и не могу просто так уходить развлекаться, пока он будет оставаться здесь один. 

      — А это обещание много для тебя значит?

        Чонгук поднял глаза и посмотрел на Хосока, пытаясь понять, проверяет ли тот его или нет. Но его собеседник выглядел точно так же, как всегда — улыбался, демонстрируя полное удовлетворение своей жизнью. И, кажется, он даже не думал о том, чтобы подозревать Чонгука в чём-то, просто искренне поинтересовался о его намерениях, и парня это несколько смягчило.

       — Да, — признался он. — Если я буду просить вас присматривать за Тэ, а сам — сбегать на разного рода завлечения, то надобность во мне быстро отпадёт.

       — Ты боишься, что тебя отсюда выгонят, если ты вдруг станешь не нужен? — спроси Хосок.

       — А разве такого не будет? — вопросом на вопрос ответил Чонгук. — Далеко не все из вас относятся ко мне с добротой и пониманием, да даже сам Юнги был бы рад от меня избавиться. Единственное, что его от этого удерживает — мысль о том, что будет с Тэ в одиночестве. 

      — Так и есть, — согласился Хосок, — но, если бы у остальных была хоть одна причина тебя выгнать, они бы уже давно это сделали.

       — Легко тебе говорить, — пробормотал Чонгук и глубоко вздохнул, — это не тебе приходится жить на иголках в страхе от того, что будет завтра.

        Хосок хохотнул, похлопав собеседника по плечу.

       — Знаешь, когда-то и приходилось переживать нечто подобное, — сказал он, и Чонгук, вспомнив его историю, стыдливо прикусил язык. — Но не сомневайся, всё это пройдёт. Знаешь ли, у тебя есть причина находиться здесь, так что используй её с пользой. 

       Парень кивнул головой, безмолвно соглашаясь.

       — Кстати, — решив сменить тему, произнёс Хосок, — завтра у тебя может появиться шанс встречи с другом, — он заискивающе улыбнулся. — Мы заберём Тэхёна на приём к психологу, так что у тебя будет пара свободных часов.

       — Правда? — не поверив, спросил Чонгук, мгновенно просияв.

       — Да, я позвоню тебе, чтобы ты был готов.

        Чонгук не был уверен, что сумеет встретиться с Джемом, зато у него появится время отдохнуть и хорошенько подумать о происходящем. И эта новость так обрадовала его, что он был готов закричать, но, прекрасно помня о том, что в соседней комнате спит Тэхён, он сумел сдержать внезапно нашедший порыв, выразив всё своё счастье лёгкой полуулыбкой. 

       Хосок улыбнулся тоже, и они просидели какое-то время в тишине, после чего парень засобирался домой, и вскоре оставил Чонгука в одиночестве, дав ему возможность переварить сегодняшний день.