— Тысяча вон, пожалуйста.

       — Вот, — миловидная девушка с кукольным личиком протянула деньги, а я, в свою очередь, подал ей упакованные в пакет пирожные.

       — Спасибо за покупку.

       — Вам спасибо, — она мило улыбнулась и, ловко развернувшись, направилась к выходу, где на улице её ждали подружки, заискивающе шепчущие друг дружке что-то до жути забавное.

        Вышедшая девушка была красная от макушки до пят, словно сваренный рак, видимо, именно это так сильно забавило её подружек. Проследив за тем, как компания, наградив меня последним весёлым взглядом, удаляется, я сосредоточился на кассе, будто в этом мире не существовало ничего более интересного.

       — А у тебя талант, — послышался голос Хечжан, которая наблюдала за мной из-за угла, боясь, что я оплошаю в первый же рабочий день.

       — Правда? — удивившись, спросил я.

       — Конечно, нет, — хмыкнула женщина, уперев руки в бёдра. — Не нужно быть талантливым, чтобы обладать смазливым личиком, на которое клюют молоденькие девочки.

       — Спаси…что? — растерялся я, не зная, благодарить мне Хечжан или разозлиться на оскорбление.

       — Не бери в голову, — отмахнулась женщина с лёгкой полуулыбкой, — лучше сосредоточься на продаже и не забывай улыбаться, клиенток это привлекает.

        Я кивнул и осмотрел зал, где пребывало в общей сложности семь девушек, немногим младше меня. Также присутствовали старушки и пара детей, но Хечжан ставила на молодой контингент, которых привлечёт моё «смазливое личико». Впрочем, стоит признать, что она оказалась где-то права. За четыре часа моего присутствия в магазине мне удалось столкнуться с четырьмя молоденькими красавицами, пунцовыми, словно маки в самом своём расцвете.

        Хечжан, безумно довольная своим решением меня нанять, поначалу проводила много времени поблизости, рассказывая, что да как нужно делать, но потом, убедившись, что я не совсем тугодум и могу справиться с продажей выпечки, удалилась в комнату для персонала, где находился и Тэхён, развлекаясь рисованием и мультфильмами.

        Я был безумно благодарен женщине за возможность брать Тэ с собой. И хоть было ясно, что делает она это только потому, что не доверяет мне, я был готов игнорировать этот факт и делать вид, что всё в порядке. Для меня было главным, что я могу присматривать за парнем и помочь ему, если что-то произойдёт, а также подсобить остальным в сборе денег за долги Юнги. И, признаться, пока всё шло как нельзя лучше: за три часа мне удалось прилично заработать, и я пока не понимал, почему продажи так хорошо идут — то ли я такой профессиональный продавец, то ли тут всегда так. И если всё обстоит по второму варианту, то совершенно не ясно, каким образом магазин Хечжан был близок к разорению.        Мы пришли сюда в девять часов, а к трём мне нужно было быть дома, чтобы передать Тэхёна в руки Чимина и Намджуна, чтобы те отвезли его к психологу. Я прекрасно понимал, что это связано с инфантилизмом, но старался не лезть, ведь у ребят и без моего любопытства было предостаточно дел. Для меня было счастьем то, что в моих руках была целая квартира, которая пока была моим временным пристанищем.

        Главное, чтобы никто из ребят не заподозрил, что я где-то подрабатываю, иначе они вынудят меня бросить магазин и сидеть с Тэхёном двадцать четыре на семь. Я понимал, откуда такая забота: этот парень действительно был особенным и требовал тщательного присмотра. Но, в конечном итоге, пока всё шло хорошо, а это значит, что не нужно опускать руки. Лучше следовать за мечтой улучшить текущее положение дел и добиться успеха сразу в нескольких направлениях.

        Правильно говорят, что главное в таких делах — верный настрой.

        Помимо меня и Хечжан в магазине также присутствовал бариста — парень, только закончивший университет и не определившийся в жизни. Он постоянно улыбался, как будто его губы парализовало, и иного выражения они принять просто не могут, и лучился счастьем и удовлетворённостью всем вокруг.

        Однако его внешность оставляла желать лучшего, а потому я был склонен полагать, что внезапный прирост наличных — моя заслуга.

        Когда занят чем-то, то даже не замечешь, как бежит время. Так и я, заработавшись, чуть было не пропустил тот момент, когда нужно было брать Тэ под ручку и вести домой. Благо Хечжан отвлекла меня от работы предложением пойти пообедать, и, отвлекшись, я наконец-то обратил внимание на то, что стрелка часов вот-вот замрёт на трёх.

        Мне повезло, что Хечжан знала о состоянии Тэхёна, а потому я мог спокойно признаться ей, что мне нужно отдать парня под присмотр других друзей Юнги, чтобы не отвели его к врачу.

       — Конечно, — легко согласилась женщина, когда я оповестил её о временном уходе, — только им, может быть, будет проще забрать его прямиком отсюда?

        Я знал, что она мне не доверяет. Не нужно было быть гением, чтобы понять это. То, как она заботилась о Тэхёне и смотрела мне в спину, пока я копошился в кассе, считая деньги и проверяя, не обсчитал ли я покупателя, говорили об этом прямым текстом. Однако при разговоре со мной Хечжан была вежлива, что вроде как должно было сбить меня с пути.

        Правда, она не оценила, насколько я могу быть проницателен.

       — Нет, — пришлось отказаться мне на её предложение. — Мы договорились сделать это в квартире, да и, плюс ко всему, они не знают, что я работаю, и пока, думаю, мне нужно сохранить это в тайне.

       — Ну ладно, — Хечжан пожала плечами, всем своим видом говоря, как ей наплевать на то, куда я собрался. — Если тебя не будет на месте через полчаса — уволю.

        Я с улыбкой кивнул и ловким движением снял коричневый фартук с синей наклейкой эмблемы магазина, который выдала мне Хечжан перед тем, как поставить к кассе. Также необходимым атрибутом формы была кепка, которую я тоже поспешил стянуть, направляясь в комнату для персонала.

        Тэхён сидел там же, где я оставил его утром — за небольшим деревянным столом, разбросав по нему разноцветные рисунки.

       Услышав приближение шагов, парень повернулся и посмотрел на меня, улыбнувшись.

       — Привет! — воскликнул он.

       — Привет, — ответил я, похлопав парня по спине. — Пойдём, вот-вот за тобой приедут парни, а нас ещё до сих пор нет дома.

       — Что, уже? — расстроенно протянул Тэхён, поджав губы.

       — Да, но не расстраивайся, ведь через три часа они тебя вернут, и я снова заберу тебя сюда, договорились?

       — Конечно!

        Мы вернулись в квартиру как раз вовремя, через каких-то пять минут в дверь позвонили, и я, предварительно посмотрев в глазок, открыл её для Намджуна, который пришёл за Тэ, как и было оговорено.

       — Ну что, ты готов? — не скрывая энтузиазма, спросил парень.

       — Не особо, — признался Тэхён, однако самостоятельно оделся и посмотрел на меня, как бы говоря, что и мне пора на выход.

       — Да…удачи тебе, — сказал я, чувствуя себя до ужаса неловко. Было неприятно скрывать что-то от тех, кто дал мне крышу над головой, пускай это такой пустяк, как новая работа. Но я чувствовал, что это необходимо, потому молчал, скрывая правду за натянутой улыбкой.

      — Нет, оставь себе, — ответил Тэхён и, обогнув Намджуна, запрыгал по ступенькам, спускаясь вниз. 

      — Будем часа через три, — предупредил парень, — так что веди себя хорошо.

        Оставшись со мной наедине, Намджун из доброжелательного человека превратился в серьёзного насупившегося мужчины, который того и гляди кинется на того, кто скажет слово поперёк. Однако я не собирался с ним спорить, потому уверил, что буду на месте, и ему не стоит волноваться.

        Конечно, стоило только им отъехать, я побежал обратно в пекарню, где Хечжан уже отчитывала минуты до моего увольнения. Я еле успел, и с огромной радостью переоблачился в фартук и кепку, которые успели стать родными, несмотря на то, что были выданы только утром.

        Работа мне нравилась. Она была непыльной, интересной и подвижной. Так как был первый день, Хечжан разрешила уйти к шести часам, сказав, что в оставшиеся два часа справиться самостоятельно. Для неё было главным, чтобы я разобрался с привезёнными коробками пирожных и кексов, нужные убрал на склад, а необходимые — выставил на витрину. И я справился с этим с блеском.

        Было приятно наслаждаться этим лёгким запахом выпечки, наполняющим изнутри чем-то тёплым и родным, чего я был лишён, но почему-то счёл поразительно знакомым. И время, необъяснимо ускорившееся в самом начале рабочего дня, вскоре оповестило меня о том, что пора собираться для того, чтобы вновь отправляться в квартиру Юнги.

        Обслужив последнюю девушку, возвращающуюся с работы и решившую закупиться на вечер чем-то сладеньким, я переоделся и, попрощавшись с Хечжан, направился домой.

       — Жду тебя завтра в девять, — сказала женщина перед тем, как махнув на меня рукой, прогоняя.

        И я, светясь от радости, побежал домой, не ведая, что парни уже приехали и осматривают квартиру на предмет пропавших вещей. Однако, подойдя ближе к дому, я увидел припаркованную машину Намджуна, и, чуть не задохнувшись от вставшего поперёк горла крика, побежал в квартиру, чтобы застать их до того, как они вызовут полицию и заявят на меня. Правда, я ничего не украл, но, мало ли, что успел передвинуть, пока вытирал пыль вчерашним вечером.

        Это было похоже на паранойю, и не имело никакой связи с реальностью, но почему-то мне не удавалось отделаться от мысли, что они уже записали меня в свой чёрный список и собираются выслеживать, чтобы убить. И пускай более рассудительная моя сторона, которая появлялась крайне редко и большую часть времени находилась в анабиозе, говорила, что у меня должно оставаться время на себя, пускай я подписался на крайне трудную работёнку (а следить за Тэхёном было очень нелегко, особенно когда полностью не знаешь, что с ним происходит). Но другая сторона, более мне привычная и являющаяся почти неотъемлемой частью моей жизни, кричала во всю мощь своих несуществующих голосовых связок, что если я сейчас не прибавлю ходу, то непременно окажусь за решёткой, несмотря на то, что ничего не сделал, чтобы заслужить такой несправедливый финал.

        Бегом я поднялся на нужный этаж, от волнения постоянно спотыкаясь о собственные ноги и вот-вот норовя разбить нос о бетонную ступеньку, и обнаружил входную дверь квартиры открытой, предварительно поковырявшись в ней ключом. И пускай мне было ясно, что внутри находятся парни, сердце забилось быстрее. Это не грабители, но лучший ли это исход? Не было бы проще, если бы квартиру вынесли какие-нибудь парни в масках, но никто при этом не узнал, что я покидал квартиру, пока Тэхёна в ней не было?

        Ударив себя по голове, я прошипел: «Заткнись, ты несёшь полную херь».

        И, сделав глубокий вдох, словно мне предстояло пережить последние минуты своей жизни, я вошёл в квартиру, стараясь сильно не шуметь, будто бы это могло спасти меня от неприятного разговора.        Стоило только перевалиться за порог и прикрыть за собой дверь, как из-за стенки, заставленной вещами и разделяющей коридор с гостиной, показался Намджун, демонстрируя самое что ни на есть суровое выражение лица.

       — Ну и где ты был? — спросил он, сложив руки на груди, отчего моё сердце забилось ещё сильнее, перекрывая доступ к кислороду.

        «Он тебя убьёт!» — закричала чокнутая сторона паникёра, которая не хотела рассматривать иных вариантов.

        «Попробуй спокойно объяснить ему, что сидел в кафе, — предложила рассудительная сторона, — тебе же нужен доступ к Интернету».

        Согласившись с ней, я попытался сделать вдох (крайне неудачно) и сказал:

       — Я… — мгновенно осознав, что слова даются неимоверно сложно. Лучше было бы заткнуться, пока не поздно, но тогда подозрения лишь увеличатся в кубе. — Да я п-прост-о… Ну, знаете… Вышел и… Ну-у-у я…

        Чёрт, это было так глупо, но я не мог перестать мямлить! А ведь было бы куда проще собраться и сказать, что у меня были причины покинуть квартиру, в конце концов, Тэхён отсутствовал, а это значило, что настало моё свободное время. Но взгляд Намджуна так буравил меня, будто пронизывал насквозь, что мне автоматически становилось неловко, словно я в самом деле был в чём-то виноват.

      — Я п-просто ходил в кафе, чтобы сп-писаться со… Со своим другом, — с трудом удалось выпалить мне, отчего Намджун ехидно улыбнулся.

      — Да? — елейным голосом произнёс он.

      — Да! — воскликнул я, сжав руки, сложенные на груди, в кулаки, как будто это добавляло балл моей убедительности. — Я… Я даже могу п-показать п-п-п-переписку!

        Я ожидал чего угодно: что Намджун потребует телефон или скажет, что ему не нужны никакие доказательства, ведь он уже во мне разочаровался, ну или, на крайний случай, что он просто ударит меня, а уже после будет разбираться, правда ли я где-то был и с кем-то переписывался или нет (и это я ещё молчу о том, что у меня не было никакой переписки).

        Но Намджун вдруг широко заулыбался и махнул рукой, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.        Я во все глаза посмотрел на него, не зная, как реагировать.

       — Да ладно тебе, расслабься и оставь свои переписки при себе.

        Моя реакция так сильно позабавила Намджуна, что он рассмеялся во всё горло и направился в гостиную, держась за живот. Чувствуя себя полнейшим идиотом, я, скованный по рукам и ногам невидимыми раскалёнными жгутами, раздражающими кожу, стоял на месте и глупо моргал, пока Чимин не решил предпринять попытку помочь мне расслабиться.

       — Не обращай внимания, — сказал он с лёгкой полуулыбкой.

        Я перевёл взгляд на него, заметив, что его бледное лицо также выражает волнение, как и моё собственное, но вряд ли по той же причине. Он уже слишком долго был с Намджуном, чтобы бояться его угрожающей мимики. Так что его так напрягало? Моё присутствие?       — Не привык, что на меня так давят, — признался я, желая направить диалог в более приятное русло. Сейчас каждый из нас был не в себе, и ощущал давление несправедливой жизни.

      — Да, я тоже, — Чимин скромно улыбнулся и кивнул головой, — однако и мне сегодня дали просраться. 

      — М? — переспросил я, подумав, что мне показалось.

        Однако Чимин так смутился от сказанного, что я тут же ощутил, как возможность адекватного диалога была потеряна. Весь пунцовый, парень покачал головой, уныло улыбаясь, и сказал:

       — Да так, ничего.

        Переминаясь с ноги на ногу, я вдруг понял, что мне лучше уйти, чтобы не смущать Чимина ещё сильнее. Мне не было ясно, почему он испытывает такие эмоции в моём присутствии, но не скажу, что это было приятно понимать. В конце концов, я не сделала ничего такого, чтобы он каждый раз краснел, как распустившийся цветок по утру.

        Прошмыгнув в комнату Юнги, я закрыл за собой дверь, вмиг почувствовав окутывающее меня удовлетворение. Оказавшись наедине с собой, сразу стало легче дышать, и сердце медленно замедляло ритм, возвращаясь к физиологической норме. Возбуждение, сковавшее по рукам и ногам, наконец, стало отпускать, и конечности наполнялись приятным теплом.

        Всё было позади, теперь можно было возвращаться к более-менее привычной жизни. Конечно, Намджун никуда не делся, я слышал, как он копошится в комнате Тэхёна, что-то говоря ему, а, значит, мне ещё придётся столкнуться с ним за сегодняшний вечер.

        При этом я не мог сидеть в комнате, пока он не уйдёт, чувство голода обуяло меня и норовило уничтожить заживо. И, думая о сытном ужине, я уже не так сильно боялся разговора с Намджуном.        Переодевшись, я выскользнул обратно, заметив, что Чимин переместился на диван и теперь бесцельно пялился в телевизор. Решив не беспокоить его, я подошёл к холодильнику и заглянул в него, надеясь обнаружить что-то страшно сытное и вкусное, но там было только молоко, хлопья и пара фруктов, которые не сильно-то меня интересовали. Но иного выбора не было, потому приходилось довольствоваться малым. 

       — А ты хорошо справляешься, — вдруг послышался голос.

       — Да?

        Голос вырвал меня из пучины раздумий, и я не заметил, как оторвал взгляд от продуктов и разогнулся в спине, чтобы посмотреть в ту сторону, откуда он исходил.

        Естественно, меня похвалил Чимин, который вновь смотрел на меня исподлобья, словно я смутил его тем, что обратил своё внимание. 

      — Конечно, — искренно произнёс он, смущённо улыбнувшись, будто похвала, какой бы они ни была, давалась ему с трудом. — Я вообще удивляюсь, как ты можешь находиться тут, среди этого, не осознавая даже наполовину, что происходит.

        Мне стоило бы согласиться с ним. Сам чувствовал себя дураком потому, что пошёл на какую-то авантюру, даже примерно не узнав, чего мне это будет стоить. Да, пока всё шло неплохо, у меня была крыша над головой, еда, даже возможность выходить в Интернет, и всё было сладко да гладко, но до какого момента — неизвестно. Тэхёну в любой момент может стать плохо, и я не буду иметь ни малейшего понятия, что с этим делать, и скорее всего запаникую так, что упаду в обморок от волнения, вместо того, чтобы оказать ему первую помощь.

        В конечном итоге, я не был медиком, и, в отличие от Юнги, не любил Тэхёна настолько, чтобы научиться всему, что помогает ему держатся наплаву.

       — Ну… — говорить с ним было сложно, словно мы находились на разных волнах и никак не могли соприкоснуться, — я надеюсь, что рано или поздно кто-нибудь меня просветит.

       — Возможно, — нелепая улыбка Чимина красноречиво продемонстрировала мне, что он меньше всего верит в такой исход событий, но чувствует себя вынужденным что-либо ответить.

        Я не стал с ним спорить, пытаться навязать, что я медленно иду к своей цели и подбираюсь к их мрачным тайнам, чтобы понять, как именно они связаны друг с другом и почему вместе, несмотря на свои разные характеры и такие непохожие судьбы.

        Возможно, мне бы удалось немного разговорить Чимина, но тут их комнаты Тэхёна послышался громкий звук телефонного звонка, и Намджун выскочил в гостиную, выглядя максимально взволнованным. Я только налил молоко в чашу с хлопьями и развернулся, чтобы сесть за стол и поужинать, как увидел его лицо и вмиг потерял аппетит. Только что, казалось бы, минут десять назад, я готов был обмочиться от его сурового взгляда, теперь же он выражал такую глубокую растерянность, что я сам почувствовал себя потерянным и испуганным.

       Чимин, также прочувствовав изменившееся настроение Намджуна, спросил, что случилось, но парень ничего не ответил, приняв звонок и направившись к окну, чтобы устремить свой взгляд на одну точку, не имеющую ничего общего ни со мной, ни с Чимином, лицо которого вновь побледнело и выражало глубокую озабоченность.

        Я же только и мог, что тихо опуститься на стул у обеденного стола, и поставить тарелку. Ком в горле, символизирующую сгусток слюны и волнения, взявшегося из неоткуда, но являющимся причиной изменения настроения Намджуна, мешал мне насладиться ужином сполна.

        Парень быстро закончил разговор, будучи сначала раздражённым звонком (человек, звонивший ему, явно не был обласкан его радушием), но потом растерянным, с лёгкими признаками волнения. Дрожащие пальцы напряглись, чтобы не выпустить телефон из рук, в то время как вторая рука легла на талию, в поисках какой-то опоры и поддержки. Обнимая себя, Намджун явно чувствовал себя лучше, словно никакой поддержки со стороны ему и не требовалось.

       — Намджун, — голос Чимина дрожал от осознания того, что случилось явно что-то плохое, раз парень ведёт себя так… Откровенно демонстрируя свои эмоции. — Что случилось?

        Намджун ничего не ответил, даже не вздрогнул. Не было никакой реакции на вопрос Чимина, так что нам было трудно понять, услышал ли он вопрос вообще. Но потом, будто собравшись с мыслями, парень повернул головой и что-то пробормотал, что не дошло даже до моих ушей, хотя я сидел рядом и внимал, готовый к любому повороту.

       — Что? — переспросил Чимин, смущаясь от того, что приходится допытываться так настойчиво. Было заметно, что это чувство было отнюдь ему не знакомо, и твёрдость просыпалась в нём только тогда, когда это действительно было необходимо.

       — Мой брат, — Намджун плотно сжал губы и вздохнул через нос, пряча влажные глаза от нас. — Он умер.

        Я громко охнул, не зная, чему удивляться больше. Тому факту, что у Намджуна вообще был брат (хотя, если подумать, что в этом удивительного?) или тому, что этот самый брат умер?

        Выглядя чертовски одиноким, самым покинутым парнем во Вселенной, Намджун большими шагами направился к выходу.

       — Ты куда? — воскликнул я, не ожидая от себя такой резкости.

        Парень замер в коридоре, заслонённый стенкой с вещами, отчего было видно лишь его силуэт. Сложно было судить о том, как выглядело его лицо, но я отчего-то понимал, что оно переполнено печалью. 

      — Мне нужно будет уехать, — сказал он тихо. Его голос не дрожал, значит, он не плакал, однако звучал приглушённо, исходя словно из недр его существа. — Скажи Хосоку, чтобы приглядел за магазином.

        И, не позволив мне сказать что-либо ещё, Намджун вылетел из квартиры, которую я по собственной неосмотрительности позабыл закрыть, громко хлопнув дверью на прощание.

        Мы с Чимином остались наедине, утопая в удушающей тишине. Я был уверен, что, прислушавшись, услышу, как гудят наши мозги, генерируя умные мысли, но без концентрации было невозможно услышать что-либо, кроме гнетущей тишины. Мы были так растеряны от этой новости, что не знали, как бы разрядить обстановку. Мне о многом хотелось бы его спросить, но слова застряли в горле, зацепившись за ранее образовавшийся ком, и теперь царапали горло, принося раздражающую боль.

        Чимину первому удалось выйти из оцепенения. Передёрнув плечами, тем самым как бы разряжая обстановку, он сказал:

       — Надо бы позвонить Хосоку и сказать, что произошло.

        Он поднялся с дивана, нервно кашляя.

       — Да и мне следует уже отправляться домой.

       — Подожди, — остановил я парня. — У него был брат?

        Чимин посмотрел на меня как на полоумного, и я его, в принципе, понимал.

       — Ну…то есть… — его взгляд меня заставил меня растеряться. — Он никогда не говорил о нём.

       — Да ты здесь всего-ничего! — воскликнул парень рассерженно. — Никто из нас не обязан рассказывать о себе всё подчистую.

       — Я понимаю, но…

       — У меня есть сестра, но я тебе о ней не рассказывал, что дальше? Это что-то значит?

       — Я не…

       — Хотя в моём случае, конечно, значит, — голос Чимина с громкого и рассерженного сменился на растерянный и тихий. — Но это уже не так важно. Я, пожалуй, пойду…

        Столь яркая гамма эмоций, отразившаяся на лице Чимина, вогнала меня в ещё больший ступор. Сначала Намджун показался с совершенно иной стороны, выбив меня из колеи, теперь этот парень наорал на меня и сбежал, трусливо поджав хвост. Хотя в чём-то он был, конечно, прав. Никто из них не обязан докладывать мне свою генеалогию, так же, как и я им. Если подумать, они ничего обо мне не знают, кроме того, что я сбежал из дома, потому что мои родители полные кретины.

        Вздохнув, я попытался взять себя в руки. Нет никакой разницы, есть ли на самом деле у Намджуна брат или это какое-то погоняло его близкого друга — он сбежал из дома и собрался куда-то уехать, оставив нас под присмотром друг друга.

        Есть больше не хотелось, и, посмотрев на хлопья, набухшие молоком и теперь совсем не привлекательные, я почувствовал приступ тошноты.

        Я принялся медленно убирать за собой посуду. Перед глазами всё ещё стояло бледное и ощерившееся лицо Намджуна, для которого столь разнообразная и наполненная событиями жизнь в один миг остановилась, сосредоточившись на одной лишь новости.

        Я всё пытался представить себя на его месте. Вот ты чувствуешь себя королём собственной жизни и всё держишь под контролем, но какая-то жалкая пара слов способна выбить тебя из колеи и заставить тебя ощутить собственную никчёмность. Или «жалкая» слишком не подходящее слово?

        Интересно, каким был его брат? Были ли они похожи, насколько были близки и когда в последний раз общались перед его смертью?

        Думая об этом, я вновь вспомнил его побелевшее лицо, обескровленное и лишённое какого-либо выражения. Пустое. Лишь глаза блестят от навернувшихся слёз.

       Вспомнил и подумал, что неплохо было бы позвонить Намджуну и сказать, как мне жаль. Возможно, это желание было невероятно глупое и детское, но почему-то моё нутро толкало меня к этому. Я ощущал себя невероятно бестактным, потому что первое, что я сказал Намджуну после неприятной новости, это «Ты куда?» вместо «Мне ужасно жаль, я рядом, если тебе хочется поговорить».

        Впрочем, Чимин был ничуть не лучше, если подумать. Он так же, как и я, впал в ступор и не мог подобрать слов, а, возможно, Намджуну только это и нужно было. Чтобы кто-нибудь положил руку на его плечо и сказал, что он не один.

        Когда я потерял отца, то не хотел никого видеть и ни с кем разговаривать, но никто, честно говоря, и не пытался помочь мне ни словом, ни делом. Мать ушла в себя и только и делала, что ревела, в то время как я пытался взять себя в руки и понять, как жить дальше, и есть ли впереди будущее, славное, которое полностью бы меня удовлетворило?

        Возможно, если бы тогда кто-то подошёл ко мне и сказал, что готов подставить своё плечо, я бы почувствовал себя лучше намного раньше? И, может, стоит попытаться помочь Намджуну, чтобы он ощутил, что не одинок?

        Я закрыл входную дверь, которой сегодня все только и делали, что громко хлопали, и достал мобильник Юнги, в которым без труда нашёл номер Намджуна. Секунды, что я раздумывал, стоит ли ему звонить, растянулись в часы, по крайней мере, мне так показалось. Даже рука затекла, пока я сжимал в ней телефон, и в пальце закололо, когда мне, наконец, удалось собраться с мыслями и нажать на номер телефона, чтобы вызвать абонента.

        Намджун долго не брал трубку, и я уж было подумал, что он не хочет ни с кем разговаривать, но тут долгие гудки резко оборвались, и послышался его раздражённый голос:

       — Чего тебе, Чонгук?

        Мне тут же захотелось сбросить вызов, но, крепко зажмурившись, я заставил себя поверить в то, что парню действительно необходимо услышать от меня парочку приятных слов.

       — Не теряй моё время, парень, у меня и без тебя забот полон рот…

       — Мне жаль! — воскликнул я громко, и тут же положил ладонь на губы, затыкая себя, ведь орать, когда Тэхён спал за соседней стенкой, было не совсем умно.

        Ответа не послышалось, и я уж было подумал, что Намджун, разозлившись, просто выбросил телефон, и именно поэтому я всё ещё слышу тишину, а не короткие гудки, свидетельствующие о конце разговора. 

      — Прости, что?.. — наконец, выдавил Намджун, показавшийся мне растерянным таким жестом с моей стороны, что, конечно, приятно польстило.

       — Я очень сожалею твоей утрате, — собравшись с мыслями, сказал я. — Я тоже потерял родного человека, и знаю, как это больно, поэтому…

       — Чонгук, — перебил меня парень, содрогнувшимся голосом, — здесь всё не так просто, как тебе кажется. Это… слишком сложно, чтобы объяснить.

       — То есть, тебе совсем не грустно? — опешив, спросил я.

       — Грустно, конечно, — сказал Намджун, — но всё не так просто, не как в других семьях.

       — Но если всё не так просто, то зачем ты собираешься уехать?

       — Мне нужно там быть, чтобы поддержать родителей. Они любили его, несмотря на то, каким он был ужасным человеком, — он сделал паузу, переводя дыхание. — Я еду не для того, чтобы попрощаться с ним, для меня он давно мёртв.

       — Ясно…

        Я хотел было сказать, что, несмотря ни на что, сочувствую его утрате и всегда готов поговорить, если понадобиться, но тут услышал шум шагов, приближающихся к машине, где, вероятно, и сидел Намджун. 

      — Прости, мне пора, — сказал он быстро, — перезвоню, как смогу.

        Он нажал на «сброс», но не попал по кнопке, и бросил телефон куда-то в сторону, на соседнее сидение или специальную подставку, как я понял. Сжавшись и ощущая себя не на своём месте, я сел на диван в гостиной и поджал колени к груди, обняв их свободной рукой. Да, было некрасиво вот так подслушивать, но что я мог поделать? Если это позволит мне немного больше узнать о ситуации в семье Намджуна, то я пойду на что угодно. Особенно когда парень находится так далеко и ничего не может мне сделать. Если он и заметит, что разговор длился дольше, чем нужно, я в лёгкую могу оправдаться тем, что положил телефон и ничего не слышал.

        Он ни за что не узнает, что я подслушивал.

        Дверь в машину открылась, и послышался голос Джина, легко узнаваемый даже по телефонной связи. 

      — Намджун? Что ты тут делаешь? — волнение в его голосе передалось и мне. Моё сердце вновь забилось, и я крепче обнял колени, чтобы унять этот бешеный ритм.

       — Буквально пятнадцать минут назад мне позвонила мама, — приглушённый голос Намджуна звучал отдалённо и глухо, но я был уверен, что Джин слышит его отчётливо, — и сказала, что Ынкван погиб.        Молчание, означающее, что Джин переваривает информацию и пытается понять, что лучше сказать. Это несколько успокоило меня, ведь каждый из нас, столкнувшийся с такой новостью, почувствовал себя олухом, забывшим родной язык.

       — О, Намджун, — тихий шёпот, который звучал ко мне ближе, чем голос хозяина телефона, — что ты собираешься делать?

       — Поехать на похороны, — ответил парень. — Мама попросила меня приехать. Она сильно плакала… Я не мог отказаться.

       — Ты действительно хочешь этого? — спросил Сокджин. — После всего, что они сделали?

        Короткий вздох Намджуна говорил о том, как сильно он растерян и насколько сильно не знает, что делать.

       — Нет, — наконец, ответил он, — я этого хочу меньше всего. Но ты же понимаешь, что я должен быть там. Мне нужно увидеть его труп.

       — Тогда я поеду с тобой, — уверенно заявил Джин.

       — Что? — с усмешкой в голосе спросил Намджун. — Ты думаешь, она там будет?

        Теперь молчал Джин, тщательно пытаясь подобрать слова. Я слушал, почти не дыша, поглощённый любопытством.

      — Не знаю, — шёпот, почти не слышимый, который я разобрал с большим трудом, — можно ли надеяться на это…

       — Она мертва, Джин, — твёрдо заявил Намджун.

       — Ты не можешь этого знать! — горячо воскликнул парень, забравшись-таки в машину и громко хлопнув дверью.

        Я чуть было не вскрикнул от громкого звука, и еле сдержался, чтобы не заорать во всё горло. 

      — Подтверждения не было, — согласился Намджун, — и даже если она всё ещё жива, то ей не хватит совести появиться на похоронах. Она не дура, и знает, что ты последуешь за мной, надеясь на встречу с ней. 

      — Но вдруг?.. — прошептал Джин растерянно. — Она может захотеть попрощаться с братом, которого сильно любила, и, возможно, поговорить с тобой, ведь ты был её родственной душой.

       — Не после того, что она сделала с тобой, — отрезал Намджун категорично. — Я уверен, что там её не будет. Но если ты хочешь убедиться, ты, конечно, можешь поехать.

       — Спасибо.

        Послышался шорох одежды, означающий то, что парни крепко обнялись, после чего послышались громкие короткие хлопки, будто по спине. И после, тихий голос Джина:

       — Я знаю, что ты будешь сильно расстроен после всего этого, поэтому я думаю, на обратном пути нам следует совершить небольшую…прогулку.

        Последнее слово он сказал с особым акцентом.

       — Да, мне бы не помешала встряска, — признался Намджун. — И тебе тоже, после того, как ты убедишься, что Юна там не появится.

       — Конечно…

        Небольшая пауза, означающая то, что оба парня обдумывали, как лучше поступить, и стоит ли в самом деле решаться на ещё один такой скорый прыжок. Но их души требовали разрядки, и они молчаливо сошлись на том, что это им жизненно необходимо.

       — Мы можем взять с собой Чимина и Чонгука, — предложил Джин. — Хосок последит за магазином и Тэхёном, пока мы дадим волю своим чувствам.

       — Думаешь, его тоже надо взять? — поинтересовался Намджун.

       — Чонгука? — спросил Сокджин, хотя и без этого уточнения было ясно, о ком идёт речь. Мой сердце ушло в пятки от осознания того, что они сейчас говорят обо мне.

       — Конечно. Я считаю, что мы должны показать ему, чем живём, и почему избрали именно этот путь для очищения.

       — Ты говоришь слишком красиво, — сказал Намджун, усмехнувшись, — как и всегда, собственно. 

       — Так ты согласен?

       — Почему бы и нет? — вопросом на вопрос ответил Джун, и в его голосе прозвучала улыбка, которая заставила меня расслабиться. Кажется, необходимая поддержка наконец его нашла. И это были отнюдь не мои тупые слова о жалости.

       — Тогда я позвоню ему и предложу поехать, — сказал Сокджин, и я, содрогнувшись, отнял телефон от уха.

        И тут же услышал, как сбрасывается вызов, что означало только одно: Джин взял телефон в руки и увидел, что вызов до сих пор идёт. Задержав дыхание, я молился, чтобы парень не понял о том, что их разговор подслушивали, иначе мне несдобровать.

        Тут же телефон зазвонил, и на экране появилось имя парня, на звонке с которым я висел добрых минут двадцать. Взяв телефон в руку, я принял вызов, и прислонил горячий телефон к покрасневшему уху. 

       — Да? — сказал, делая вид, что занимался чем-то поистине важным, и недоволен тем, как несправедливо меня отвлекли. При этом испытывая дикий стыд из-за того, что по собственной воле стал свидетелем разговора тет-а-тет.

       — Это Джин, — послышался знакомый голос, — узнал?

       — О, привет! — я старался звучать как можно более убедительно. — Ты пересёкся с Намджуном? Как он?

       — В порядке, — сказал Джин, демонстрируя улыбку в спокойном голосе, расслабляющем меня как по мановению волшебной палочки.

       — Фух, слава Богу. Я так волновался за него! — признался я, что в самом деле было правдой.

       — Ему нужно поехать в Тэгу на похороны брата, так что я предложил составить ему компанию вместе с тобой и Чимином. Что скажешь?

       — На поезде?

       — Да.

       — В смысле, чтобы… Чтобы прыгнуть? Как тогда? — я строил из себя дурака изо всех сил, но, несмотря на это, после того, как слова были произнесены, внутри меня что-то завибрировало, разнося тепло по всему телу. Мой организм словно бы нуждался в этом прыжке, и страстно дрожал в преддверии. 

      — Агамс, — согласился Джин.

      — Круто, я с вами!

        Я согласился так просто, потому что знал, что они не против, что Джин сам предложил это, и отнюдь не ради благодарности за то, что сидел с Тэхёном и согласился помогать, а ради того, чтобы лучше раскрыть собственные жизни передо мной. Это невероятно льстило.

      — Хорошо, — в голосе парня вновь прозвучала улыбка, заставившая меня улыбнуться тоже. — Тогда мы заедем… — он повернулся к Намджуну. — Когда? — после чего вновь сказал мне: — Через часа два. 

      — Кто-нибудь позвонил Хосоку? — послышался голос Намджуна.

      — Да, Чимин взял на себя это дело, — сказал я.

        Джин передал мои слова, после чего сказал собираться, чтобы я уже был готов, когда они приедут. Я не стал говорить, что у меня совсем нет вещей, чтобы два часа укладывать их в сумку.

       — Ладно, тогда я наберу тебе, как мы будем подъезжать, — произнёс Джин.

       — Буду ждать, — ответил я и сбросил вызов.

        Что ж, надо готовиться к прыжку!