Кресло, хоть и было удобным, казалось скамейкой в какой-то темнице. Холодное и неприятное. Возможно, именно такой скамейки я заслуживал. Тело, словно в ответ на такие мысли, дернулось, вызывая спазм в грудной клетке и горле. Хотелось прокашляться, но я сдержал этот порыв. Тишина в особняке казалась отдельным существом, хищным и жадным. Опасным, способным сожрать любого кто захочет нарушить ее правление в огромном, пустом имении. Даже дышать хотелось через раз. Или, в идеале, вообще не дышать. Но увы, смерти бы подобное мне не принесло, лишь добавило бы проблем, так как сдерживаться стало бы сложнее. Впрочем, возможно такие муки я и заслужил? Грудная клетка перестала вздыматься, и я прислушался к тишине. Все-таки, был у нее нарушитель - за окном стали снова собираться птицы, спугнутые выбросами энергии неподалеку от особняка. Их присутствие словно намекало: время не остановилось, нет, вскоре все опять вернется на круги своя и лес за окном опять заживает своей жизнью. Глупые животные! Уже ничего не вернется "на круги своя". Теперь все будет совсем-совсем по-другому. И это вовсе не радовало.

От тяжелых мыслей я инстинктивно сделал глубокий вдох, отчего пострадавшие легкие прострелило болью. Больше бороться не было сил, из груди вырвался кашель. Вытянуть платок не успел, из-за чего кровавые капли причудливыми узорами расползались по ладони. Толика силы - и ладонь снова безупречно чиста. Как же жаль, что сколько бы я подобным образом не очищал руки, я не смогу смыть с них ту невидимую кровь, которая покрывала мои руки по локти. Как жаль что подобное меня не способно убить - пускай сил и пришлось потратить много, это еще не был мой предел. Как мне безумно жаль...

Казнь. Для кого-то страшное слово. Для меня - в каком-то роде, одно из самых частых в лексиконе. Почти при каждом приговоре, который я выносил преступникам, это слово присутствовало. Мог ли я подумать, что придется подобное говорить родному брату? Нет, я даже не предполагал. Но не смог закрыть глаза на его злодеяния. Именно из-за них, этих злодеяний, в нашем клановом особняке сейчас было так тихо. Оглушающе тихо. Брат, что же ты наделал...? Погубил столько жизней, оборвал хрупкие нити существования стольких благородных, и ради чего? Ради силы, ради того, чтобы возвыситься над теми, кто все равно не смог бы нам ни ответить, ни сопротивляться? Зачем ты... Заставил именно меня сделать это? Пойти на такое огромное злодеяние, которым является братоубийство?

Уйдя в себя я только сейчас заметил, что все еще смотрю на свои руки. До раздражающего чисты в реальности, и так сильно загрязненные метафорически. Если подумать, скольких мне пришлось убивать из-за своего Долга, будь он проклят... Нет, я не по руки в крови. Я барахтаюсь в ней по самую макушку. Тону в ней, не могу всплыть, мне от нее не сбежать. Она - часть меня, часть моей силы. Я ею повелеваю, создаю из нее крылья, вихри, пространства, барьеры. Мне уже осточертела эта кровь. Желая отвлечься перевожу взгляд за окно. Только что там особо громко вскрикнула чайка, что подобралась к нашему дому совсем близко. Сквозняк раздувал легкие белые занавески, подсвечены легким сиянием половинчатой луны. Легкая ткань то поднималась, словно желая достать до середины зала, в котором я остановился, то возвращалась к окну, мягко приподнимаясь, будто пыталась принять форму призраков. Призраков, к которым можно было теперь причислять весь наш клан. И брата.

Мотнул головой, будто желая прогнать слабость. Схватка была особенно тяжелой, не в последнюю очередь от того, что я до последнего пытался вразумить брата, своего единственного товарища, что понимал меня лучше всех. Когда тот успел измениться? Почему это ушло от моего внимания, почему я не смог предотвратить эту трагедию? Как же я бесконечно виноват перед тобой, брат и перед всеми, кто погиб сегодня от твоей руки... Занавеска снова дрогнула, подхваченная более сильным порывом воздуха. Уставился на нее, словно та хотела мне что-то сказать, что-то донести, но потом понял, насколько тщетны мои попытки создать видимость чьего-то присутствия. Легкая ткань не станет со мной разговаривать, не расскажет мне ничего интересного. Теперь я остался один, совершенно один. Своими же руками сделал себя одиноким. Пожалуй, стоило бы привести имение в порядок. Да, нужно пройтись...

Каждая комната встречала меня чем-то, что заставляло мое сердце биться чаще, и страдать, как от неожиданной атаки в самую грудь. В каждой комнате было что-то, что напоминало о их прошлых владельцах. То не заправленная кровать, то небольшая кукла на книжной полке, то письменные принадлежности, оставленные на столике, то шейная лента возле расчески на прикроватной тумбочке. Казалось, словно хозяева этих вещей должны вернуться с минуты на минуту, но нет... Они все там, на поле. Уже даже не лежат - алыми искрами рассыпались последние, когда мы еще до середины боя не дошли. Их возвращения ждать не стоит, следовательно - лучше уничтожить следы пребывания здесь благородных. Моя память не подведет - стольких жертв забыть невозможно. Одно движение рукой - все предметы убраны, комната выглядит чистой и мигом теряет любую индивидуальность. Кажется, что после этого короткого движения в комнате становится холоднее. Здесь больше нет жизни.

Последняя комната находилась сразу возле кухни. Такой затяжной бой предполагал большую трату энергии, которую восполнить было бы лучше всего именно сытной пищей, но... Не уверен, что мне сейчас бы хоть кусочек сдобы полез бы в горло. Тем более, что мои познания в искусстве готовки ограничивались одним лишь чаем. Да и то, вовсе не идеальным. Хм-м-м... Если задуматься, чай был бы кстати. Возможно, с ним у меня получилось бы хоть самую малость согреться, сбежать от этого холода, что окружил меня плотным коконом после уборки комнат. Но зато теперь все ставни крепко закрыты, сквозняков не будет, как и иллюзии присутствия. Осталось только окно в зале, где я остановился после боя. Как вернусь туда - закрою. Не хочу видеть больше этого мира, не желаю ничего слышать. Ни к чему мне снова привязываться к чему-то или кому-то. Потом только больнее будет это терять.

Насыпал в чайник несколько ложек заварки, как меня и учили. Залил кипятком и унес в тот зал. Кажется, там были и кружки, и сахарница с ложечками. Зайдя в комнату кивнул самому себе - занавески больше не поддавались сильному ветру, созданному сквозняком, их лишь слегка трепал ветерок уходящей ночи. Даже не думал, что со всеми комнатами будет покончено так быстро. Налив себе в чашку чай, я невольно замер. Сколько я обычно сластил? Две или все-таки три ложки? Посластил три. Лишняя сладость ввиду того, что от еды пришлось отказаться, была бы кстати. Подойдя к окну, я сделал глоток, наблюдая за неугомонной природой, и чуть ли не выплюнул свой напиток. Горький. Почему, я ведь посластил? Подойдя к столику, вспомнил, что не размешал свой чай. Но и это не дало результата. Подсластить еще три ложки. Ничего. Еще две, на пробу. Нет, чай был все так же горьким.

Пораженно сел в кресло, что так неприветливо встретило меня после боя. Похоже, небеса не стали ждать с возмездием для меня, сотворившего такое огромное злодеяние. И наказание выбрали соответствующее. Не знал чего хотелось больше - смеяться или плакать? Потому что, похоже, мне придется прожить свою жизнь с безустанной горечью не только в сердце и душе, но и на устах.

***

С момента того происшествия, что без преувеличения можно назвать личной трагедией моей жизни, прошло десять лет. Я был предоставлен самому себе, никто не приходил поговорить, как иногда случалось, когда брат еще был жив. Боль нарастала, разрывая на части, а я стоял у окна, наблюдая за окружающим миром с безучастным видом. В этом я не мог себе отказать, иначе помешался бы. А помешательство того, кто столь силен, могло стать началом конца. За примером далеко ходить не нужно - мой брат тоже был помешан на своей идее.

Мою скуку разбавляли только короткие уходы на кухню, чтобы вскипятить себе воду для чая. Готовка, возможно, не была бы для меня сложным делом, всему можно научиться, но не хотелось разочаровываться. Все для меня теперь было горьким. Я пробовал изведать диковинный сыр, который обнаружился возле запасов с чаем. Тот был в причудливых синих пятнах, но запах ничем не отличался от обычного сыра, так что я предположил, что испорченным тот не был. Но и в этом случае я ощутил только горечь, так что смысла готовить я не видел. В конце-концов, благородные едят только для удовольствия, или в случае критических потерь силы. Конечно, при бое с братом я потратил много сил, но все-таки, не критически. А о удовольствии не было и речи - горечь чая не приносила удовольствия, а только уверяла раз за разом что в содеянном нету прощения.

Вечным мое одиночество не было. Спустя десять лет после трагедии на территории моих земель появилась аура. Мощная, сильная аура. Это точно не любопытные детишки или простые клановые благородные, спутавшие дорогу домой. Эта аура отличалась даже от ауры каджу, обладающего оружием духа. Аура, способная чем-то сравниться с моей. Лорд благородных. Выходить навстречу не прошенному, но тем не менее, гостю, я не стал, зная, что в пустом особняке меня отыскать сложной задачей не будет. За Лордом следовали еще две ауры, по ощущениям - каджу, а замыкали процессию десяток аур еще послабее. Видимо, слуги. Пока я бесстрастно глядел через окно, ауры стали приближаться все больше и больше, пока не стали слышны шаги в коридоре.

- Кадис Этрама Ди Рейзел, - перешагнув порог, тут же отозвался Лорд, придирчиво на меня глядя. Я оторвался от окна, поворачиваясь к гостям. Каджу Кертье и каджу Ландегре тут же поклонились в пояс. Пришлось ответить тем же, правда, я поклонился скромнее, немного склонив голову и приложив ладонь к сердцу.

- Лорд, - я выпрямился, глядя на блондина и соблюдая этикет - кивнул головой и остальным гостям. Слуги были где-то в восточном крыле, в кухне, наверное. - Каджу Ландегре, каджу Кертье. Что привело вас к этому жилищу?

Только после того, как выговорил стандартную формулировку, я понял, что ошибся. Такое слосочетание было недопустимо для меня теперь - я был единственным жителем этого особняка, нужно было спросить, что их привело ко мне. Мою неправильную формулировку, как и заминку, которая наступила после понимания, что ошибся, увы, заметили. Лорд посмотрел на меня, прищурив глаза, хмыкнул, и забрал из рук Геджутеля какой-то сверток. А потом, не раздумывая долго, взглянул на обоих каджу.

- Оставьте нас одних, - Рагар и Геджутель не могли спорить с волей их правителя, а потому - довольно быстро удалились. Стоило нам остаться наедине, как на губах Лорда расцвела приветливая улыбка. - Рейзел почему ты сидишь тут один? Уже столько лет прошло, мог и навестить меня, знаешь, как в замке скучно? - Я внимательно посмотрел на Лорда, заметив, что вся его радость напускная. Поэтому и не стал его просвещать в то, что здесь, в пустом и тихом особняке - и того хуже. Так же как и не стал говорить о своем отношении к веселью в данный момент. Пусть и прошло уже десять лет, я все еще не был уверен, получится ли мне когда-нибудь смириться с тем, что произошло.

- Эх... - в тишине мой вздох казался особенно громким, что, похоже, немного отрезвило Лорда.

- Ладно-ладно, не будем об этом сейчас. Вот, посмотри что я тебе принес, - Лорд размотал сверток, в котором обнаружилась большая бутылка для вина, но заполненная чем-то другим. Вежливое непонимание отпечаталось на моем лице и Лорд тут же стал объяснять. - Несколько лет назад Рагар с человеческих земель принес семена диковинной яблони. И вот она в этом году впервые принесла плоды. А вот здесь, - Лорд указал на бутылку, которую держал в руках, - сок из этих плодов. Я пробовал, очень недурно. Так что принес и тебе попробовать. А заодно решил, что нам стоит обсудить пару дел, - голос Лорда стал серьезнее, но спустя минуту всю серьезность словно рукой сняло. - Но это все потом, а сейчас - попробуй.

- Отказываюсь, - мой взгляд был спокоен, но внутри что-то надрывалось. Зачем меня пытаются вовлекать в какие-то дела? Я не хочу снова терпеть боль. И если ради этого нужно быть в одиночестве - я согласен! Я не хочу снова страдать, когда окажется что важного мне благородного придется убить. Разве это так сложно понять?

- Не отказывайся, не то я обижусь, - на лице Лорда отразилась гримаса, действительно напоминающая обиду тридцатилетнего малыша. - Я лично выдавливал сок в эту бутылку, пока никто не видел, - доверительным шепотом сообщил мне он, а потом подхватил одну из чашек на столике. Быстрым движением открыл, уверенно налил, протянул мне... Я только грустно поглядел на поверхность напитка. Какой смысл в том, чтобы давать мне что-то пробовать, если я не чувствую ничего, кроме горечи? Но "радовать" Лорда проклятием, на которые обрекли меня небеса и в ответ получить еще больше волнения и участи в моем существовании не хотелось. Потому лучше сделать глоток, похвалить Лорда и поговорить о том, о чем пожелал правитель благородных. И снова остаться одному. Да, так будет правильно.

Один лишь глоток этого напитка ввел меня в искреннее удивление. В соке угадывалась легкая кислинка, но сам по себе тот был сладким. Словно в каком-то наваждении я испил еще немного, дойдя до половины чашки и задумался. Как мне это понимать? Как расценивать? Неужели это намек на то, что оставаться в одиночестве мне нельзя? Или это какой-то необычный сок, позволяющий снимать проклятия с душ?

- Ну, Рейзел? Как тебе? - с интересом вопрошал Лорд, но я не ответил. Вместо этого подхватил свободной рукой чашку с оставшимся с утра, остывшим чаем. Горько.

Чай оставался горьким, хотя я его сластил, это точно. Уже пришло в привычку добавлять восемь ложечек чая. Сок же был, пусть и в меру, но сладким. Вкус не сильно отличался от плодов, полагаю. Поглядел на обе чашки, чувствуя, как на лице все отчетливее проступает непонимание.

- Рейзел, ты в порядке? Рейзел? - Лорд стоял передо мной, за его спиной маячили двое каджу. Это насколько сильно я ушел в себя, что не почувствовал ни их приближения, ни более ранних попыток дозваться меня? Почувствовал, как щеки наливаются румянцем.

- Простите, я... Задумался, - каджу, слыша подобное, недоуменно посмотрели друг на друга, а Лорд только вскинул бровь. Ах да, сок. - Очень вкусный сок, Лорд.

На лице блондина появилась искренняя улыбка, и тот, раздав Рагару Кертье и Геджутелю Ландегре поручения снова стал говорить со мной наедине. Мне было не до разговоров, и я как мог, постарался его сократить. Согласился на присутствие слуг в моем особняке, а если быть точным - в кухнях. Убирать в жилых комнатах я запретил. Но больше Лорд, кроме обещания навещать и его самого время от времени, не потребовал, так что мы могли разойтись. Мне было о чем подумать. В первую очередь - о легенде Истинных Душ.

***

Никогда не замечал того, как быстро течет время. Первые пять лет после визита Лорда прошли для меня как в тумане - в голове, словно дым, была лишь одна мысль, сводящаяся к теме легенды Истинных. Я старался воспроизвести все, что знал об этой легенде. В человеческих землях говорили, что этому подвергались лишь люди, но это не было правдой. Проклятие, наложенное самой природой за равнодушие, касалось всех рас, без разбора. Лукедония знала не мало случаев, когда благородный находил свою Душу без затруднений, особенно учитывая длину нашей жизни. А вот в народах людей это воспринималось как сказка - у людей не было возможностей обыскивать весь мир чтобы найти своего Истинного. Возможно, им было проще так считать, чтобы не впадать в отчаяние? Человеческий строк жизни - всего лишь мгновение. И как за это мгновение найти свою душу?

В основном, благородные сходились с благородными, согласно легенде. Очень редко случалось находить свою половинку среди людей - тогда Лорд всегда давал разрешение человеку на проживание на острове. Еще реже легенда сводила благородных с оборотнями - такие случаи можно было посчитать на пальцах одной руки. Поэтому благородные, обнаруживающие смену вкусовых отношений, не суетились и не волновались - все аристократы проживали на острове, раньше или позже пары встречались. Казалось бы, мне так же не стоило волноваться, но...

Я - Ноблесс. Мощнейшее оружие благородных, Палач и Судья. Кто из благородных по собственной воли согласится на то, чтобы быть со мной и ежедневно дрожать от ощущения мощи? Как мне искать свою Судьбу, если я пообещал себе не выходить из дома? Я обещал себе больше не привязываться! Ох, мироздание, до чего же ты жестоко... Если народ нашей страны узнает о моем предназначении, все, кто нечист совестью может пытаться покуситься не на меня, а на мою вторую половинку, лишь с одной целью - сломить мою волю. Что за создание ты так жестоко наказала, Природа, назначив меня ей в пару? В шанс для себя я не верю. Моя сила - есть оружие против злодеяний. Я - есть моя сила. Я - есть оружие. И больше нет ничего. Возможно, лучше будет оставаться в доме, не искать бедную Душу и не обрекать на муку, которой было бы существование подле меня?

Но моим планам не суждено было сбыться. Раз в десять лет мне наносили визиты главы кланов, каждые пять лет - сновала прислуга, обновляя погреб и готовя еду, которой все равно не хватало дольше чем на месяц - все портилось. И вот сегодня, двадцать лет после того, как я осознал что у меня появилась Пара, пришли каджу, большим количеством, чем обычно. Каджу Кравей, Кертье, Эгваин, Сириана, Дросия. Потом, вместе с наследником главы Роярд прибежал Градеус. Я старался, честно старался не вникать в разговоры, но улыбка временами сама, словно не по моей воле, посещала мои уста. Несмотря на всю строгость воспитания, все эти молодые аристократы были такими... Живыми. Шутили, краснели, делали друг другу замечания, обсуждали новости, которые знали все из присутствующих, и вспоминали их только ради того, чтобы поделиться ими со мной. Это было... Приятно.

- Рейзел-ним, держите, это ваша чашка, - Урокай, со смущенной улыбкой протянул мне чашку, в которой плескался чай. Мне нельзя было показывать перед таким количеством каджу неудовольствия, дабы не вызвать подозрений, потому придется пить этот горький чай.

Стоило мне только сделать глоток, как я едва сдерживая порыв, проглотил... Это. На лицах глав, которые попробовали до меня этот чай не было выражено неудовольствия, значит, это... Что-то пила сейчас моя пара. Сделав еще глоток, пытаясь разобраться во вкусе, я почувствовал всепоглощающую злость. В чае явно угадывалась смола и еще что-то гадкое. Отраву?! Ребенку?! Я вздохнул, открыв глаза, и увидел ошарашенные лица моих гостей. Кхм, видимо моя несдержанность вылилась в мысленный посыл, который получили все. Юный наследник Роярд и вовсе смутился, и поклонившись, убежал. Урокай стоял с лицом белее мела, а остальные каджу стали приходить в себя, критикуя чай благородного, Градеус и вовсе отпускал шутки, сравнивая это с отравой для крыс. Хотелось как-то оправдать Эгваина, но у меня не было ни одной идеи, как это сделать, не выдавая своей тайны. А потом я заметил, что главы уже рассказывают какую-то историю, облегченно улыбаясь. Значит, буря минула.

Дурным тоном было игнорировать своих посетителей, но я не мог сосредоточиться на их разговорах, да и не хотел. В душе теперь бушевал не только гнев, но и опаска. С момента, как я обнаружил изменения вкуса, прошло около тридцати лет. Пару лет должно было пройти, чтобы ребенок подрос достаточно, чтобы ему начали давать чай. В детях и их воспитании опыта у меня не было, но я предполагал что это до этого момента ребенок должен был подрасти до трех-шести лет. Итого, моей половинке сорок лет? Совсем юное создание! А ей уже дают в чае отраву. Интересно, если к братоубийству добавится еще и пропущенное покушение на жизнь моей Пары из-за равнодушия и нежелания искать, небеса разверзнутся чтобы поглотить такого грешника, как я?

Нет-нет, мне нельзя даже так думать... Мне нельзя этого допустить! Я не стану лишать этого ребенка жизни. Всего-лишь буду наблюдать за тем, как она растет, буду оберегать от опасностей, которым она явно подвергается. Пусть защита этого создания будет последним, что я сделаю в своей жизни... Еще одной смерти я не выдержу. Смерти, которая произойдет по вине моей отстраненности от мира. Это неправильно. Возможно, когда она подрастет... Возможно что-то получится, природа не стала бы нас соединять зря. А я не хочу больше быть один. Значит, пусть и не хочется, но придется обратиться за помощью в поисках.

***

Шли вторые сутки после визита глав кланов. Вторые сутки, что впервые в жизни длились так мучительно долго. Вторые сутки размышлений насчет того, как преподнести эту весть Лорду, который все время пытался усадить меня на свой трон. Что будет, если нам получится найти это дитя? Станет ли он использовать эту малышку чтобы вынудить меня встать в главе благородных? Можно ли в этом вопросе доверять Лорду? Или лучше попытаться отыскать самому? Но нет, времени терять нельзя. Ребенку угрожает опасность. И малышка все еще жива - специально ждал двое суток, то и дело запивая чаем печенье, оставленное на кухнях. Они были сладкие, а согласно легенде, когда Пара умирает - и еда, и все напитки приобретают вкус последнего, что вкушала вторая половинка перед смертью. Но печенье оставалось сладким, а чай - горьким. А значит, не все еще потеряно.

Лорд удивился моему появлению у него в замке. От моего рассказа, ради которого мы пошли в его личные покои, чтобы никто не подслушал, тот и вовсе выпал в осадок. Правитель всех благородных хотел знать все подробности, и поэтому активно меня переспрашивал. Но я рассказал ему только то, что знал. Потом мы дошли до самого главного - когда, предположительно, родилась моя Пара. Стоило мне только сказать, что примерно в время гибели моего брата, Лорд расплылся в плотоядной улыбке.

- Так это же время, когда у меня родилась дочурка! Это само провидение! - благородный выпрямился, глядя на меня глазами полными восторга. - Я так и знал, мы породнимся! А ты с ней даже не знаком. Вот видишь, каков ты, даже с рождением дочки меня не поздравил!

- ...? - я выразительно поглядел на Лорда. У меня был траур, весь клан, вместе с братом, отошел в Забвение, а он меня укоряет, что не поздравил его с наследницей? Подобное возмущало, но сил возмущаться и спорить у меня не было. Оставалось только внимательно посмотреть на Лорда, словно давая ему увидеть всю грусть от произошедшего в моих глазах. И он увидел.

- Ладно, будет тебе уже грустить. Пошли, встретим твою суженую а потом оговорим свадьбу. Не хочешь сразу перейти на трон? - Лорд подхватил меня под локоть, быстро уводя по коридору. - Если согласишься на трон, то потом и свадьба будет только формальностью...

- Лорд, - я прервал этот поток слов. Когда правитель благородных увлекался, то это всегда обещало затянуться надолго... А у нас этого времени много не было. - Если твоя дочь - моя пара, то она в опасности.

Мужчина остановился, удивленно посмотрев в мою сторону. Читать чужие мысли без разрешения было моветоном, но мне сейчас даже не нужно было это умение, чтобы понять, что Лорд вспоминает мой рассказ. Сложить в своей голове полную картинку, ему, видимо, сложно не было, потому что, меня уже спустя секунду молча, с так несвойственным ему, разозленным выражением лица, потянули по коридору. Правда, теперь мы двигались быстрее. И так было правильно. В тишине спешить на встречу судьбе.

- Кадис Этрама Ди Рейзел, - официально поклонился Лорд, потянув меня за собой в детскую спальню. За маленьким столиком сидела миловидная малышка, хлопающая удивленно глазами, глядя то на меня, то на своего отца. Без трудностей встретился с ней глазами. Поистине, принцесса. Казалось, каждое ее движение, которым она наливала чай куклам, усаженным за столиком, было преисполнено грацией. - Представляю тебе свою дочь, Эрга Кенезис Ди Раскрея.

- Здравствуйте, - как того требовали формальности, Раскрея поклонилась мне и своему отцу, слегка приседая. Малышка выпрямилась, стерпела тишину, но потом подбежала ко мне, схватив ладошкой мою брючину. - Пошли, ты приглашен на чаепитие со мной.

Раскрея была интересным ребенком. Несмотря на то, что она обрадовалась гостям, она все равно хмурилась, усиленно пытаясь казаться взрослой. Меня усадили на маленькое кресло и тут же налили в крошечную филижанку чая. Три глотка, не больше. Чтобы проверить, моя ли это половинка, или нет, этого было достаточно. Лорд, видимо, тоже радуясь, что можно проверить сразу, не стал осаживать дочь или как либо препятствовать. Раскрея придвинула мне сахарницу и я, кивнув, насыпал три ложки. Тщательно смешал, тихо, не касаясь ложкой бортиков посуды, как предписывалось этикетом. Пара или нет, передо мной - маленький ребенок, нужно подавать правильный пример. Придерживая блюдечко, испил из крошечной чашки... И разочаровался. Снова горько. Повернулся к Лорду, покачав головой. Правитель вздохнул, расстроившись. А вот маленькая принцесса заволновалась, что пробивалось через ее "взрослую" гримасу.

- Вам не понравился чай? - брови Раскреи свелись на переносице, явно без согласия на то их хозяйки. Нужно утешить, нельзя расстраивать эту малышку. В каком-то смысле я был рад, что у нее пара - не я. Девочке не грозит опасность. Ни сейчас, ни потом, со стороны потенциальных преступников, желавших на меня надавить.

- Он хорош, - юная наследница слегка улыбнулась, но тут же взяла себя в руки, серьезно мне кивнув. Я же поднялся, кивком благодаря, и подошел к Лорду.

По коридору мы шли молча. Встретившийся нам на пути Геджутель точно не проходил мимо просто так. О чем те двое переговаривались, я не вникал. Мои мысли были заняты моей Парой. Я не раздумывал о ее внешнем виде, не делал планов. Я просто не представлял, кем нужно быть, чтобы давать ребенку пить яд. Тем более, я не понимал, как возможно было это делать на территории Лукедонии. Неужели наша нация так прогнила, причем изнутри? Неужели мне придется снова кого-то отправить в небытие? Возможно, Природа не ошибалась, в наказание лишив нас цельности? Или все-таки ошиблась, наказав нашу расу слишком мягко? Благородные не могут опускаться до подобных низостей. Мы сильны, и использовать эту силу должны во благо. А тем временем, на наших же землях, кто-то травит ни в чем неповинного ребенка?

Отсутствие Геджутеля Ландегре я отметил не сразу. Точнее - заметил только тогда, когда тот вернулся снова в тронный зал. Благородный кивнул Лорду, и следом за ним зашла взволнованная малышка, где-то примерно в возрасте принцессы. Теперь стало ясно о чем они переговаривались тогда, по пути в тронный зал. Смотрины. Что же, это один из самых рассудительных решений, так проще всего. Внимательно осмотрел юную благородную, глядя в ее красные глаза. После того, как девушку увели, мне дали чашку чая. Наверняка, сильно подслащенного. Для меня вкус по прежнему оставался без изменений.

- Горько, - только и ответил, прикрыв глаза. Лорд, не мешкая, дал отмашку Геджутелю и в тронном зале появилась следующая благородная. Маленькие девочки сменяли одна другую, а мой чай все так и оставался горьким. Сдерживать тяжелый вздох после каждой неудачи было все сложнее и сложнее. Среди них не было моей Пары. Вся затея поиска моей второй половинки казалась все больше обреченной на провал. С каждым глотком горького чая, напитка, к которому так привык. А когда Лорд отозвался, как только нас покинула очередная маленькая благородная, я только уверился в тщетности своих попыток.

- Это была последняя девушка. В Лукедонии больше нет детишек этого возраста. Даже ни одной чистокровной не было, - Лорд с сожалением взглянул на меня, а я только непонимающе вскинул бровь. Больше нет детей?

- Я слышал, что пару недель перед казнью моего брата, родился Руссар Ландегре.

- Рейзел? - Лорд не отводил от меня взгляда, и я отвечал тем же. Лицо правителя вытянулось. - Ты хочешь сказать что... - мне оставалось только уверенно кивнуть. - Я даже не думал, что ты...

- Я ищу это дитя, чтобы защитить, - равнодушно взглянул на чашку с чаем. - Не собираюсь этому ребенку мешать или навязывать себя. И тем более - приглашать под алтарь или разделить судьбу.

Лорд заметно смешался после моих слов, но после минуты раздумий, решительно кивнул, позвав Геджутеля. Каджу, слыша о своем сыне, заметно побледнел, но выполнил нашу с Лордом волю. Но и после того, как я встретился глазами с недоумевающим, но хорошо державшимся в рамках приличий, мальчиком, мой чай все еще был горьким. Видимо, что-то такое отпечаталось на моем лице, или отразилось в глазах, так как Правитель благородных с нервным смешком заверил меня: чай - сладкий. Оснований не верить ему у меня не было. Потому смотр продолжился. Мальчики заходили и выходили ни с чем. У меня даже не было уверенности, были ли они и их родители посвящены в причины, по которым те здесь появились. Но и это не дало ничего. Кружка с чаем грела руки, но не сердце - напиток по-прежнему был горьким.

- Рейзел, слышишь меня? - видимо, я снова ушел в себя, так как голос Лорда услышал только, когда тот коснулся меня, вместе с этим посылая легкий мысленный импульс. - Не переживай ты так. Найдем мы твою пару. Я пошлю Рагара в человеческие земли, чтобы тот поискал всевозможных бастардов и полукровок. Мы найдем ее. Ну, или его, раз уж ты выразил свои вкусы.

- ... - мне оставалось только тяжело вздохнуть. Такие шутки и намеки были смущающими, но вместе с тем - поднимали дух. Была надежда на то, что нам действительно получится найти это дитя. Успеть найти до того, как случится непоправимое. Смерть так юного создания, когда была возможность спасти, я бы себе не простил.

***

Смотреть в окно стало привычкой, от которой, пожалуй, сложно было бы мне отказаться. Стоять, смотреть на этот дивный мир, видеть то, что видят не все благородные, не говоря уже о людях. Слышать звуки прибоя так четко, будто стою в паре метров от утеса, а не в особняке чуть ли не в центре немалого острова. Наблюдать за тем, как неумолимый ветер играет с листками на дереве, как по веткам скачут небольшие грызуны, как птицы, громко ругаясь друг на друга сталкиваются в полете. Ночью картинка не особо менялась - море все так же шумело, ветер все так же колыхал деревья, и живность, приспособленная к ночной жизни, присутствовала. Все было абсолютно неизменным, словно застыло во времени, но в то же время - язык не повернется сказать, что время стоит на месте. Жизнь вокруг кишела, как воды во время непогоды... Обходя стороной мой особняк. Здесь все так же был только я, стоящий у раскрытого окна.

Второй моей привычкой было пить чай. И так же - сластить, как привык, по восемь ложек. Возможно, это было безрассудно, учитывая, что тот для меня все так же горчит, но... Мне хотелось сделать для своей пары самое малое, что могу. Если ее, или его, с самого рождения поили не только горьким чаем, а откровенно травили, та небольшая сладость, что чувствовала моя вторая половинка, могла хоть немного окупить те страдания. Пусть и вкус той отравы чувствовал я, ее эффекты действовали на мою вторую половинку. А смола, как случилось в первый раз, пределом не была - время от времени я чувствовал отчетливый привкус алкоголя и искусной отравы. Сердце сжималось в тисках, когда я осознавал непростую судьбу моей Пары.

После смотрин, которые устроил Лорд, я опасался, что моей судьбой может быть человеческое дитя. Людей было слишком много, чтобы я при всей своей скорости мог проверить каждого ребенка. Но после первого столетия я вздохнул с облегчением - чай оставался неизменно горьким. Это облегчение казалось мне порицательным и кощунственным - моя пара могла прожить простую, короткую человеческую жизнь, и не была бы подвержена угрозе, которой стало бы мое присутствие в ее жизни. Я сам себя порицал за то, что допускал к себе мысль, что с появлением моей пары я могу... Больше не быть один. Одиночество было моей карой, заслуженной. Моим долгом и моей судьбой. Я не имею право этого изменить, на подобное я не заслужил. Это было бы слишком великое благословение для такого, как я.

Первое столетие окончилось не только под знаменем моего тайного и запретного облегчения. Так же оно было предзнаменованием легкого отчаяния и осознания своего бессилия. Рагар Кертье справился со своей задачей очень хорошо - каджу привел пред наш с Лордом лик несколько сотен бастардов-полукровок родившихся в то время, что и моя пара. Но никто из них не оказался предназначенным мне судьбой. Получается, я отличился, внеся в историю благородных еще один случай создания пары с оборотнем. Это время я, тем не менее, вспоминал с улыбкой. Быть среди других благородных, чувствовать себя одним из них, чувствовать жизнь было приятно. Но это закончилось, от чего моя привычка стоять у окна набрала еще больше темных красок - я уже знал, какого это - жить, а потому то существование, та жалкая подделка настоящей жизни, было для меня словно пытка. Все познается в сравнении.

Редкими просветами во тьме моего одиночества были визиты Музаки. Тот странный оборотень, так бесцеремонно ворвавшийся ко мне через окно, который после оказался Лордом... Он давал мне призрачное ощущение жизни. Музака не был правильным Лордом - где это видано, чтобы оставлять свой трон и стаю без уважительной причины, лишь потому что хочется быть в другом месте? Он бессовестно пренебрегал своими обязанностями... И вызывал у меня легкую зависть. За это чувство я тоже себя корил. Я совершал и совершаю много ошибок, совершать которые права не имею, а мне все равно хотелось так же как и он гулять по миру, наблюдать его многогранную красоту, учиться чему-то новому. И признаваться - как в зависти, так и в позорном желании - я не смел. Мне оставалось только жадно слушать Музаку. Причем неважно, были ли это рассказы о чудесных местах нашего мира, или его спокойное дыхание когда тот лежал на моем диване, случайно уснув...

Мне нравилось его присутствие, нравилась та иллюзия, которая создавала его яркая и невероятно сильная аура. И никогда не порицал, не пытался образумить. Мне эгоистично хотелось чтобы это продолжалось. Лорд, который отметил, что ко мне захаживает в гости оборотень, так же начал действовать. Тот пытался меня перетягивать между собой и оборотнем, как веревку, даже не зная, что Музака не старается завоевать мое внимание. У Музаки все было просто: пришел, рассказал, иногда пожаловался или попросил совета и ушел. Лорд же действовал хитро, стараясь изо всех сил: звал к себе, создавал печати, даже пытался свести меня с Раскреей. Последнего я упрямо не понимал. От благородной я не чувствовал романтического интереса, никогда. Соответственно - в интересах дочери мужчина не действовал. Я надеялся, что как только стало ясно, что моя половинка - не аристократ, то он перестанет мне подсовывать в кандидатуру свою дочь. Но нет, он стал это делать еще активнее. Уму не постижимо - Лорд ведь знал, что у меня есть пара. Как можно было дочери желать жизни при благородном, который ее не полюбит? Увы. Как бы Лорд благородных ни казался "не таким как все", как бы ни старался создавать вокруг себя обстановку, не типичную для монаршей особы, тот все равно был закоренелым в традициях и манерах. Глядя на его поступки все его поведение казалось лишь маской.

Возможно, поэтому мне нравились визиты Музаки? Ведь он был искренним в том, что делал. Даже убегая от ответственности он искреннее признавался в этом. Возможно поэтому его так сильно хотелось называть своим... Другом?

Даже сейчас, когда тот лежал на диване моей гостиной, явно наслаждаясь тишиной, через которую пробивались звуки природы из окна. Не говоря ни слова, я налил себе чая, машинально подсластив. Один лишь глоток заставил меня неэлегантно поперхнуться. От горькости просто выворачивало, вызывая даже у меня, Ноблесс, желание не то что выплюнуть - опорожнить желудок. Вкус был настолько специфическим, что не было даже сомнений в том, что мою вторую половинку снова травят. Что за безнаказанность! Неужели пользуются тем, что дитя не чувствует истинного вкуса напитка? Злость затопила все мое существо, норовя выплеснуться разрушающим импульсом Силы. Этого нельзя допустить. Вместо высвобождения силы - кружка, полетевшая в стену и разбившаяся на осколки. Музака, приподнявшийся на локтях еще в моменте, когда я поперхнулся, изумленно глядел то на стену, где расползалось нелепое пятно, то на меня.

- Р-рейзел? - оборотень недоуменно смотрел мне в глаза, и я просто глубоко вздохнул. Музака ведь рассказывает мне о своих проблемах? Так почему бы не рассказать мне? Ведь... Ведь именно так поступают друзья?

***

Похоже, я и не осознавал все масштабы того, в какой опасности моя Пара. Музака, выслушав мой рассказ, стал серьезным. Такое выражение эмоций не было ему свойственно, но не отталкивало. К моему удивлению, Лорд оборотней решил мне помочь с этой проблемой. Тогда он, кивнув мне на прощанье, молча ушел как и пришел - через окно. А спустя год - вернулся. Он решительно заявил мне, что вместе с Гардой нашел в стае всех детей, рожденных в то время. Но стоило мне прийти, как я увидел уже не малышей, а вполне сформировавшихся барышень и юношей. Это понимание меня ввергло в шок. У меня в привычку вошло считать свою Пару ребенком. Но было логично, что за несколько столетий моя Пара подросла. Так что же с ней должно происходить, если даже во взрослом возрасте она не способна защититься от недоброжелателей?

Усугубило всю ситуацию то, что среди оборотней так же не было никого, кто изменил бы мой вкус от одного взгляда глаза в глаза. Вопросов стало больше, и они легли в мою душу тяжелым грузом. Кто моя Пара? Что такого с ней происходит, что ее не получается никак найти? Она в плену, ее скрывают от окружающего мира? Я знал, что такое - заточение. Но у меня оно было добровольным. А у моей пары, учитывая то, с какой завидной частотой появляется в чае привкус всякой гадости? Кто ее так изводит, зачем, почему? Кому с самого рождения могла так не угодить моя Судьба? От досады хотелось кричать, рычать... Эмоции так несвойственны благородным. Удивительно, как способна изменить тебя особа, предначертана тебе провидением. И это мы еще даже не встретились!

На проявление таких эмоций я себе не позволил. Тогда мне оставалось только кивнуть оборотням, да отправился в свой особняк. Но даже там я сдерживал себя, позволяя вырваться только тихому отчаянию. Эмоции во мне кипели, словно проснувшийся вулкан, но ничего не отразилось на лице. Словно я надел на себя маску, абсолютно противоположную той, которую носил Лорд благородных. И лишь ночами, когда мои глаза, не моргая, наблюдали за звездами в окружении яркой, красочной луны, по щекам катились слезы. Моя Пара уже выросла. В груди была надежда, что нам удастся разделить на двоих один жизненный путь. Но эта надежда была безжалостно разбиваемая осознанием - мы никогда не встретимся. Слишком хорошо от меня спрятали мою половинку. На чудо можно было не надеяться. И поэтому, стоило остаться здесь, в пустом особняке, с нарастающим ужасом ожидая, пока не получу подтверждение, что моя Пара умерла. Я потерял все что мог. Судьба отомстила мне за все злодеяния сполна. Жестоко и изощренно. И винить в этом я могу только себя.