После Рождества ситуация Локхарта и Снейпа ничуть не улучшилась. Северус, вернувшийся перед учебным семестром в Хогвартс, грустно постоял у дверей своего кабинета в подвале, тяжело вздохнул, поправил уложенные и залитые Блистогелем золотистые локоны и пошёл наверх — в царство шёлковых рубашек и модных мантий.

По дороге он встретил не менее печального Локхарта, который, по всей видимости, тоже недавно мучился, не решаясь зайти к себе и взять хотя бы новую бутыль шампуня. И каждый встретился со своим взглядом.

— Вы уже были у Дамблдора? — спросил Гилдерой, первый отводя глаза. Северус неопределённо передёрнул плечами. — А я был. Недавно. Он всё так же молчит.

— Хотя бы какие-то новости у него должны быть, — стиснул зубы Снейп. — Опять всем улыбаться, опять отвечать на миллион вопросов Грейнджер, притворяться покладистым и не наказывать учеников…

— А почему не наказывать? — уже отойдя от него, обернулся Локхарт. Северус остановился и крутанулся на каблуках локхартовских кожаных сапог.

— Я ни разу не слышал, чтобы вы заставляли учеников отрабатывать, — отчеканил он. — Поэтому решил не рисковать вашей репутацией и тоже не делал этого. Да, я пачками направлял их к мадам Помфри, но это не в счёт, это ради их же блага.

Гилдерой удивлённо вскинул брови. За два месяца в снейповской шкуре он успел неплохо освоить мимические привычки зельевара, так что тот мысленно усмехнулся — так сейчас Локхарт был похож на него. По-настоящему, до каждой морщинки похож. До ужаса похож.

— Я иногда оставлял некоторых молодых людей помогать мне разбирать почту, — пожал тем временем Гилдерой плечами. — Но сейчас в этом нет необходимости… Вы можете придумать что-нибудь своё. Не стесняйте себя, — он обезоруживающе улыбнулся. Снейп даже не знал, что его губы способны на такую милую комбинацию. — Не надо так стараться, Сев… не надо, в общем. Вы много для меня сделали. Думаю, мы оба заслужили немного расслабиться. Главное, не переусердствуйте. Придумайте им что-нибудь своё в качестве наказания. Вы же мастер в этом деле.

Тут Снейп выдал такую очаровательную и ослепительную улыбку, что репортёры, любившие Локхарта, могли бы снимать его без вспышки. Гилдероя же передёрнуло: улыбка улыбкой, но взгляд остался снейповским, холодным и злорадным. Локхарт сглотнул, его бросило в жар. Кажется, только что одной неосторожной фразой он обрёк учеников на очень непростой семестр. Да когда же Дамблдор прекратит увиливать и снимет с них злосчастное проклятье?!

С тех пор прошло две недели, и Гилдерой убедился, что опасения его были не безосновательны. МакГонагал, с которой они встретились однажды в обеденное время в библиотеке, вздохнула и сказала:

— Добрый день, Северус. Вы слышали новости? Гилдерой совсем плох.

— Мадам Помфри уже подумывает вызвать ему наряд из больницы святого Мунго, — хмыкнув, подтвердила профессор Стебль, искавшая неподалёку очередной трактат по травологии. — Уж не проклял ли его кто? С такой-то известностью. Сивилла рассказывала, что хотела пойти к нему на рождественский вечер, но кофейная гуща запретила. Сказала, Локхарта подменили.

Гилдерой почувствовал, как зашевелились корни отросших чёрных волос. Конечно, уже так долго прошло со дня обмена телами. Кто-нибудь должен был догадаться. Но сколько же шуму это наделает!

— Профессор Трелони систематически ошибается, — невозмутимо, в снейповской манере ответил он. — Да и где найти второго такого? — эту фразу профессоры восприняли как ироническую насмешку, хотя Гилдерой всего лишь дал волю лёгкой горделивости.

— И всё-таки, что с ним? — после недолгого молчания спросил Локхарт, будто бы его это совершенно не интересовало. В действительности же он был готов уже мчаться в свой кабинет и лично, под сывороткой правды, которой у Северуса было предостаточно, допросить Снейпа с пристрастием. Уж если профессора начали говорить о странностях, значит, пора принимать меры.

— Да так, ввёл новую систему наказаний, — махнула рукой МакГонагалл. — За какие-то мелкие провинности отправляет на отработку или классы заставляет мыть. Это, конечно, для ребят полезно, хоть к порядку приучатся, но, насколько я помню, именно вы, Северус, придерживаетесь подобной практики. Ах да, — декан Гриффиндора взглянула на Гилдероя из-под очков, — вы, кажется, в последнее время довольно часто с ним общаетесь. Не ожидала… Зато понятно, отчего Локхарт так тиранит учеников, — она вздохнула и вышла из библиотеки, не успев увидеть ещё более побелевшего лица Северуса, в голове которого опять забились панические локхартовские мысли: «Раскрыли! Опознали! Позор!»

Наконец, преодолев нервное оцепенение, Гилдерой выскользнул в коридор, шурша полами чёрной мантии. Он уже не мог думать о предстоящем уроке со вторым курсом, лишь подсчитывал, сколько человек придётся лишить памяти, когда ему удастся вернуться в своё тело.

Войдя в уже подготовленный класс со звоном колокола, Локхарт, не видя учеников, прошёл к кафедре, развернулся и окинул взглядом макушки слизеринцев и гриффиндорцев. «Я сейчас здесь, а там, наверху, Снейп опять творит бесчинства от моего имени, — только и мог думать он, хмурясь и безотчётно кривя губы. — Что он себе позволяет? У нас же был уговор!»

Класс почему-то притих, хотя весь Хогвартс уже месяца два не боялся смягчившегося не то от стрел любви, не то от беспробудного пьянства, не то от запрещённых на территории Англии зелий Снейпа. Однако сейчас каждый, от Гермионы Грейнджер до Грегори Гойла, испытали неприятное чувство дежавю. У Гарри же зашевелились волосы на затылке: именно так уничтожающе на него смотрел Снейп полтора года назад, когда Поттер только поступил в Хогвартс.

— Что случилось, профессор? — первым осмелился нарушить молчание Малфой. И так всегда ходивший у зельевара в фаворитах, при новых порядках он совершенно забыл об осторожности. И горько об этом пожалел, когда Гилдерой взглянул ему прямо в глаза.

— Ужасные вещи случатся с вами, мистер Малфой, если вы не откроете учебник и не приготовите ингредиенты! — отчеканил Локхарт. Вне себя от возмущения, он отвернулся от непонимающего класса и, сам открыв книгу, стал быстро писать на доске рецепт.

«Сегодня у них уже был урок Защиты от Тёмных Искусств, — думал он, механически выводя буквы. — Значит, Снейп уже раздал дневную порцию наказаний… Ну, а я ещё могу помешать ему! Ха, ни одного второкурсника со Слизерина или Гриффиндора не будет сегодня на отработке у Локхарта! Уж Северус… то есть я… позабочусь об этом».

В классе на какое-то время воцарилась тишина, которую эти стены не слышали уже очень давно. Одно дело, когда Снейп постоянно раздражённый и злой, и совсем другое — когда даже не знаешь, чего ожидать от его штормящего настроения. Потому даже самые отчаянные, вроде Малфоя и Грейнджер, помалкивали.

Гилдерой ходил меж парт, но совершенно не следил за работой учеников, погрузившись в свои размышления. При этом он хмурился и тихо скрипел зубами, что ещё больше накаляло атмосферу. «Чтобы я — и пачками ребят на отработку, — он взмахнул полами мантии, разворачиваясь и оглядывая детские затылки. — Никогда Северус себе не позволял ничего подобного — и вот опять! Надо, надо с ним поговорить. Да, приду вечером, сразу после того, как разберусь с почтой».

Поднятая рука Гермионы оборвала поток его сумбурных мыслей. Локхарт видел, как девочку сбоку дёргала за рукав соседка, предостерегая от неосторожного вопроса.

«Что бы на моём месте сделал Снейп?» — подумал Гилдерой. И, чувствуя, как его сердце обливается кровью, с коварной лаской спросил:

— Мисс Грейнджер, вам что-то непонятно в инструкции?

— Да, профессор! — отвага девочки тронула Локхарта до глубины души. «Никогда больше не позволю Снейпу измываться над ней», — решил он. А Гермиона продолжала:

-…но корень пустырника слишком волокнистый и даёт при нарезке поперёк слишком много сока. Не будет ли от этого эффект зелья ослаблен?

— Хороший вопрос на понимание, — уклончиво кивнул Гилдерой. Конечно же, он не знал и знать не хотел, что там в волокнах пустырника и как это сказывается на эликсире бодрости. — Кто-нибудь знает ответ?

Мёртвая тишина. Обычно на подобные вопросы отвечала сама Грейнджер, но сейчас класс был в замешательстве.

— Может, вы? — Гилдерой указал на Рона Уизли. Тот съёжился и запустил пальцы в рыжую шевелюру. — Нет? Отвратительно. Минус десять очков Гриффиндору. Может, вы? — на этот раз под удар попал кто-то из Слизерина.

Поубавив таким образом баллов по сорок-пятьдесят от каждого факультета, Локхарт решительно заключил:

— Мне стыдно смотреть на ваши жалкие потуги. Это будет частью вашего домашнего задания! Те, кто не справился с вопросом, останутся на отработку! Неявка будет стоить ещё больших очков, особенно Гриффиндору.

Гилдерой усмехнулся. Он знал, на каких студентов у Снейпа есть зуб, и валил именно их. И Поттер, и Уизли, и другие гриффиндорцы не посмеют и приблизиться к кабинету защиты от тёмных искусств сегодня вечером. И о наказаниях «свихнувшегося» Локхарта никто не узнает.

Вечером же, грозно оглядев понурившихся студентов, Локхарт властно указал сперва на грязные котлы со следами месячной копоти — сам он их, конечно, мыл, но только для приличия — а затем на чан с водой и губками.

— И никаких заклинаний, — пригрозил он, карикатурно помахав указательным пальцем. — Вам полезен физический труд, лентяи.

И всё-таки он не был спокоен полностью. Здесь был и Уизли, и Финниган, и другие гриффиндорцы. Но где главный эпицентр всех самых громких событий Хогвартса? Где Гарри Поттер?

— Мистер Уизли, потрудитесь объяснить, где пропадает ваш товарищ, — слегка сбавив обороты, с холодной вежливостью обратился Гилдерой к Рону. Тот потёр в задумчивости щёку, оставив чёрные следы сажи, и наконец вспомнил:

— А, профессор Локхарт оставил его на отработку.

— Неужели Поттер настолько глуп, что ему не страшна потеря баллов факультета? — наполовину раздражённо, наполовину удивлённо спросил Гилдерой, но рыжий больше не осмелился говорить.

«Дурак! Снейп — форменный дурак!» — вертелось в голове Локхарта. Он приказал студентам продолжать работу, вышел из кабинета, подозвал домового эльфа и велел тому не спускать глаз с учеников.

— И кстати, профессор Локхарт уже отдавал вам почту? — вскользь уточнил он у эльфа, удаляясь.

— Нет, мистер, он сказал, что сегодня ничего не было, — эльф застыдился и замотал головой так, что уши стали похожи на два советских флага. — Мне жаль, мистер…

— Ничего. Проследи за учениками, — Локхарт стал серьёзен как никогда. Участившиеся после их последнего разговора наказания, отсутствующий Поттер, и к тому же сокрытие писем, которых, Гилдерой был уверен, сегодня было не меньше, чем вчера или месяц назад. Что-то замыслил этот Снейп… И появляющиеся догадки Локхарту не нравились.

Он чёрным вороном пролетел по коридорам Хогвартса, заставляя студентов, как в былые времена, отшатываться и бросать вслед боязливые и недовольные взгляды. Никогда прежде Локхарт не был так похож на своего товарища по несчастью, но даже не замечал этого.

Вот и дверь кабинета Защиты от Тёмных Искусств. «Если Снейп решил, что может не церемониться с мнением учеников обо мне — что же, я тоже не буду, — хмыкнул он. — Поттер ведь там? Вот будет веселье».

Постучав и дождавшись невнятного окрика, Гилдерой вошёл и вопросительно воззрился на мирную сцену. У него одновременно кольнуло в сердце и пошли мурашки по спине.

Северус, нарядившись в одну из лучших локхартовских мантий, с удовольствием наблюдал за Гарри. Поттер же, сидя рядом, пыхтел, краснел, бормотал себе что-то под нос и писал на пергаменте. Перед профессором и учеником возвышалась стопка писем, которые Гилдерой мгновенно опознал — в такие розовые конверты кладут свои послания только его самые отчаянные поклонницы.

«Ещё хуже, чем я думал. Бесстыдник!» — Локхарт чувствовал, как закипает. Но надо отомстить Северусу с холодной головой, а потому, сделав пару вдохов и подойдя к профессору, во взгляде которого мелькнуло замешательство, Гилдерой наклонился к его уху и прошептал так громко, что, казалось, слышно было и в хижине Хагрида:

— Гилдерой, простите, что отвлекаю, но вы обещали передать мне лучшую маску для волос. Посылка должна была уже прийти. И кстати, почему вы не отдали часть писем мне, — он махнул рукой в сторону стопки. — Они моя последняя отрада здесь, где я оторван от женской ласки.

Локхартовское лицо Снейпа, способное на куда более обширную гамму красок, чем его родное, сперва побледнело, но затем щёки налились кроваво-красным не хуже, чем уши эльфа, приставленного к ученикам в кабинете зельеварения. Северус вскочил, сгрёб довольного Локхарта в охапку, отрывисто приказал Поттеру не выходить из кабинета, а затем выволок Гилдероя в коридор. И сразу же торжествующему мстителю пришлось уворачиваться от серьёзно настроенного кулака профессора, который бы окончательно попортил и так не ангельское лицо Снейпа.

— Какого Мерлина вы творите?! — тем же оглушительным шёпотом осведомился Северус, удерживаясь от повторного удара. — Поттер! Поттер всё слышал! — чуть ли не по слогам проговорил он, покусившись на этот раз на волосы Локхарта. — Что за бред?! Какая маска для волос? И чего вы орёте о письмах?!

— А чего вы нарушаете наш договор и издеваетесь над этими письмами? — Гилдерой освободился из хватки Снейпа, оставив у него в руке клок чёрных волос, и, отстранившись, возмущённо скрестил руки на груди. — Как вам не стыдно, Северус! Мне гадко думать, что вы вообще пишете моим поклонницам в ответ! А вы ещё и Гарри в это вовлекаете. Это низко! Делать подобное за моей спиной…

— Ну тихо, тихо, — пробурчал Северус, отведя взгляд от пылающего Локхарта. — Вы сами мне сказали, что практикуете подобные наказания. Я просто делал то, что можно!

— Вы зашли слишком далеко, — Гилдерой горестно вздохнул. — Сейчас уже вся школа думает, что я превратился в какого-то изверга вроде вас…

— А ничего, что до этого вся школа считала, что я превратился в неженку вроде вас? — контратаковал Снейп, уничижительно выгнув бровь. — Где это видано, чтобы за два месяца я устроил всего одну отработку этим лентяям?

Локхарт тоже опустил глаза. Да, формально, он первый испортил репутацию «хогвартского Ужаса подземелий». Но… испортил ведь в лучшую сторону? Да и сам Снейп не слишком мягок был с учениками — мадам Помфри не даст соврать. Всё было в рамках приличия и нормы. Что же теперь нашло на Северуса?

— Раньше всё было в порядке, — постаравшись прожечь Снейпа взглядом, снова заговорил Локхарт. — Почему сейчас вам надо так тиранить студентов?

Зельевар не ответил. Просто стоял, отвернувшись, и смотрел сквозь закрытую дверь.

— Вы ведь в курсе, что сегодня я оставил на отработку одного Поттера? — процедил он. Локхарт, к своему удивлению, услышал в его голосе не только язвительный яд, но и… боль?

— Это всё из-за мальчика? — совсем тихо спросил Гилдерой. Ему внезапно стало даже немного стыдно за свою ребяческую выходку там, в кабинете. Надо как-то всё исправить… и, в конце концов, приструнить Снейпа! Как же, оказывается, у него неплохо вышло надавить на жалость.

— Северус, мы сотрём Гарри память и сделаем вид, будто всё идёт своим чередом, — твёрдо сказал он, даже осмелившись положить руку на плечо Снейпа. — Я признаю, что был не прав и зря выкинул этот номер, но только тогда вам придётся перестать прятать мои письма и издеваться над мальчиком!

Неизвестно, откуда у Локхарта взялось столько отваги, чтобы говорить такое зельевару, которого он ещё месяц назад боялся и словом потревожить. Видимо, вот так вот и случается, когда живёшь не своей жизнью.

— Согласен, — ответил Северус после слишком тяжёлого и многозначительного молчания, а затем скрипнул зубами. — Когда же наконец я вырвусь отсюда, совсем же крышей поеду скоро, — он схватил руками ворот мантии и уставился на неё с таким презрением, будто это не он надел её с утра перед занятиями.

— Да, когда же… — эхом мрачно отозвался Гилдерой и открыл дверь.

— Забвение! — раздалось над головой Гарри, обернувшегося к профессорам. Локхарт осторожно провёл палочкой, стараясь не задеть слишком большой кусок памяти. Уж в чём-чём, а в мастерстве подмены воспоминаний ему точно не было равных.

— И что мы скажем? — еле слышно шепнул Снейп. — Может, вы просто уберётесь отсюда?

— Ну уж нет. Я хочу ещё и письма забрать. А то доверишь их вам, — хмыкнул Гилдерой, наблюдая, как Поттер старается очнуться от помутнения в памяти. — Импровизируйте. У вас же так хорошо получилось во «Флориш и Блоттс».

Когда Гарри снова пришёл в себя, то с удивлением заметил профессора Снейпа в кабинете Локхарта. Тот был крайне недоволен и раздражён — впрочем, ничего нового.

— Гилдерой, так дальше продолжаться не может. Ваши отработки смехотворны, — отчитывал зельевар своего коллегу, который с увлечением изучал пишущее перо и не поднимал головы. — Для молодых тунеядцев полезнее приучаться в кои-то веки к порядку, а не отвечать на восторги юных девиц. А потому немедленно освободите Поттера — он должен сейчас же быть в моём кабинете и вместе с остальными провинившимися чистить котлы.

— Но Северус, неужели вы не можете хотя бы на вечерок дать мальчику отдохнуть, — пускай голос Локхарта был мягче и безобиднее некуда, вслушавшись, можно было заметить болезненное душевное напряжение на слове «мальчик». — Что вам стоит?

— А что вам стоит прекратить заниматься ерундой? — Снейп хлопнул ладонью по столу. — Поттер, собирайтесь на выход! А это, — он указан на злосчастные письма, — я заберу. Это будет вам уроком, Гилдерой!

— Что? Н-нет, — Локхарт вскинул голову и с театральной интонацией протянул: — Не будьте так жестокосердны, Северус! Я не могу оставить своих поклонниц без ответов! Это просто неприлично с моей стороны!

Но Северус уже сгрёб со стола все конверты, прихватил парочку раскрытых, скривившись при виде чернильных сердечек, и, грубо взяв Поттера за руку, направился к выходу под стенания Локхарта, который уж очень вошёл во вкус.

И стоило двери закрыться, как Снейп — конечно же, Снейп, всё ещё запертый в теле Локхарта, — рухнул на стул и спрятал лицо в ладонях. Он чувствовал омерзение и отторжение.

Как так вышло, что теперь играть роль Гилдероя ему так просто?

С этим надо срочно что-то делать. Провести тёмный обряд, инсценировать смерть, запытать Дамблдора, выследить каждого, кто в последние несколько месяцев насылал проклятия. Хоть что-то же должно сработать? Есть ведь способ не раствориться в этой слащавой, розовой и беззубой жизни Локхарта, не потерять и себя, и своё прошлое, и свой рассудок?..

И он знал, что сейчас, ведя Гарри под руку по коридорам Хогвартса, Локхарт чувствует то же самое. И когда он успел стать таким же решительным, мстительным и раздражительным, как сам Северус?

Снейп вздохнул и отнял руки от лица. Он не даст чужой жизни поглотить себя.

Надо пойти принять ванну и выбрать новую мантию на завтра.