Музей шпионажа для многих стал неожиданностью. И многие кислые физиономии разгладились, а после даже наполнились интересом и воодушевлением, стоило всем осознать, где мы находимся. Первым отличием, что выгодно выделялось на фоне других музеев было бесспорно то, что все, абсолютно все экспонаты можно было трогать, если появлялось желание. Не, бегать по всему музею с похищенным диктофоном, как это хотела сделать Фрэнсис, никто не разрешал, но вот взять в руку тот же диктофон, и записать какое-то свое секретное послание - можно было. Я даже с некоторой опаской посмотрела в сторону Тао, осознав, что уж кто-кто, а вот он имел бы очень много интересной информации для слития перед ничего не подозревающими смертными. Но к счастью, хакер сегодня явно был по моей стороне, так как ему мало того, что себе удалось найти безобидное занятие, так и другим - вместе с Мэй, Шинву и Ик-Ханом они стояли и пользовались прибором для изменения голоса.

Это обстоятельство, конечно, всех хлопот не решило, лишь избавило от потенциальных, крупных проблем. Франкенштейн, вон, выбрал себе относительно простое и не обременительное задание - подводил к разным экспонатам стихийно сформировавшуюся группку благородных, с Кадисами в первых рядах и рассказывал все, что знал. А знал он явно побольше современных историков или даже работников этого музея. А наши красноглазики ходили за ним ровным строем и внимательно слушали. Признаться честно, я даже немного им завидовала, так как иногда Франки делал вставки в рассказе, описывающие его молодость и это было очень интересно. Но куда там получиться слушать об Мата Хари, когда приходиться то и дело следить за Родериком, что решил изрядно помучать Рагара, таская его за собой из отдела в отдел. Впрочем, мой хен от подобного выражения внимания со стороны жучары явно кайфовал, так что пресекать я их не стала. Только следила.

Посмотрела на карточку в своих руках, что нам выдавали вместе с билетом. Не знаю, то ли потому что мы были большой группой, то ли на удачный день попали, но каждому из нас достался квест. Небольшой, конечно, никаких особых ребусов, простые, стереотипные задания для шпиона, но и этого вполне достаточно было, чтобы во всех разжечь дух авантюризма и охоту к состязаниям. Только на милость, который из сейфов именно сейф "А-7", который мне надо вскрыть? Возможно, я погорячилась немного с той простотой заданий? Но по сути ладно, сейф можно искать или не искать, можно будет так же заняться этим позже, а сейчас, главное, не спускать глаз с нашей группы. А если в частности - то найти еще одну светлую, рыжую голову, что любит порой пошалить не менее отважно, чем Шинву...

- Ольга! - на ловца и зверь бежит! Мне даже не надо было поворачиваться, чтобы понять, что несется на меня никто иной как Эшлин, но нужно было сохранять имидж обычных людей, поэтому я повернулась на звук голоса и позволила нашей горячо любимой полукровке врезаться в меня. - Ольга, прости что я так налетела... Но там так круто! - указала она на отдел "Оружие шпионов". Что же, само название уже говорит само за себя, но сомневаться в том, что в данном отделе музея действительно интересно не приходилось. Но то же самое можно было сказать и об всех других отделах, хотя бы "Агенты под прикрытием", где мы прямо сейчас и находились.

- Ну и что же тебе так понравилось? - к нам подошла Розария, услышавшая весь разговор и явно заинтересовавшаяся в том, чтобы увидеть как можно больше чего-то нового и интересного. Никак соревновалась с Лудисом, кто из них двоих узнает больше занятных вещей, так как Мергас как раз таки был верным слушателем моего мужа.

- Да ты прикинь, там детектор лжи! - Эшлин расставила руки, чуть высунув их вперед и явно силясь нам поточнее что-то передать. Видимо, пыталась показать размеры явно не нового агрегата. - И его можно использовать, там даже специально сидит инструкторша, что проводит тебе допрос, чтобы уж точно не получилось хоть что-то скрыть, - воодушевление Эшлин было заметным не вооруженным взглядом и я такому противиться не смогла. Естественно, для начала я ее выслушаю до конца, а потом все таки позволю себя заманить туда, чтобы Эшлин не пришлось скучать. - И знаешь что?! Я уже придумала, как обмануть детектор лжи!

- Эшлин, я все конечно понимаю, новые вызовы от жизни, новые знания и испытания, все такое, - махнула рукой, нарочно обращаясь с ней как с равной себе, чтобы не дай боги, не восприняла этих моих слов как морали. А то уж кто как не я, прекрасно знает, что очень мало морали запоминается в действительности, так - одним ухом влетает, другим вылетает. А мне далеко не такой эффект нужен. - Ты ведь понимаешь, для чего служит детектор лжи в наше время? Они существуют и сейчас, - подтвердила, заметив искреннее недоумение на лице полукровки. - Его иногда все еще используют в полиции, иногда - даже прямо при судебных разбирательствах... Редко где, конечно, но случается. И знаешь, для чего он нужен?

- Чтобы находить виновных? - чуть растеряно переспросила наша полукровка.

- Это тоже, иногда. Но в основном, детектор лжи помогает определять, действительно ли человек невиновен в том, за что его осуждают, - чуть поправила выбившуюся из хвоста Эшлин прядку, чего она даже и не заметила, погрузившись в свои мысли. - Детектор лжи помогает восстановить справедливость. И я бы тебе не советовала его обманывать даже сейчас, даже в шутку. Потому что никогда не знаешь, что будет в будущем, и не будет ли тебе нужна помощь вот такого вот механического вершителя справедливости.

- Техника бездушная, даже если бы мне получилось его обмануть, что он стал бы делать? - хмыкнула Эшлин, явно не собираясь отступать от своей идеи.

- Эй, я бы попросил, не вся техника бездушная, - тихонько возмутился Пит, на что Эшлин смешалась и покраснела, а я хохотнула.

- Ну ладно, ладно, не вся, - согласилась полукровка, поглядывая на мои часы. А потом серьезно посмотрела мне прямо в глаза. - Только даже если я его обижу, как это может на моем будущем сказаться? На мне что, особая метка обманщицы детекторов лжи появиться? Мы же не в игре какой-то живем, - недовольно скрестила она руки на груди, и я только выдохнула на удивленный взгляд Розарии, а после прижала к себе одной рукой Эшлин. Все таки я прекрасно понимала уровень фрустрации, который мог появиться от того, что та, на кого ты рассчитывала, не поддерживает твоих авантюр. Я ведь совсем не старая, чтобы не помнить своего переходного возраста, и заскоков, которые в том возрасте появляются.

- В игре-то мы возможно и не живем. Хотя это тоже как посмотреть, - чуть загадочно протянула, заставляя двух рыженьких задуматься. Им в пользу, не будет слишком большого шока, если вдруг им приключится услышать, в каком ключе мой папочка рассуждает о мире, где мы живем. - Но есть одна занятная вещица, как память тела, - подняла палец, чтобы лучше объяснить Эшлин, что имею ввиду. Чтобы не восприняла как выговор, а как очередную интересную информацию. - Вот посмотри. Ты сейчас впервые встречаешься с таким агрегатом, как детектор лжи, верно?

- Ну да, допустим, - кивнула она.

- Так вот. Я могу тебе даже купить после нашего путешествия домой такой же, теоретически говоря, но первое впечатление останется первым впечатлением. Именно его лучше всего запомнит твое подсознание, примет, как такой шаблон поведения. Так же, как человек, впервые обжигаясь об утюг, всю жизнь потом инстинктивно одергивает руку. И бороться с подобным очень тяжело.

- Это верно, - кивнула Розария, медленно шагая возле нас. - Иногда бывает так, что наследники при первом вызове оружия духа травмируются, и после этого получают блок на призыв оружия. Иногда уходят годы на то, чтобы перебороть этот блок, - Эшлин очень внимательно слушала Розарию и я была готова расцеловать нашу благородную. В некотором смысле она облегчила мне задачу, настроив Эшлин на нужный лад.

- Так что, дорогая, к чему я веду, - чуть приобняла девушку, мягко ей улыбаясь. - Жизнь непредсказуемая. Случиться может буквально что угодно - в том числе и то, что тебя будут проверять детектором лжи. Виновата ты, или же нет... И теперь представь, что тебя осуждают обоснованно, но ты ничего не делала. Бывают такие ситуации, когда все доказательства против обвиняемого, но он искусно подставлен, или был просто свидетелем. Такое иногда случается, поэтому отменили смертные казни. Иначе бы никто не сомневался проводить опыты над заключенными, - обе рыжие слушали меня предельно серьезно, поэтому я улыбалась, несмотря на то, что разговаривали мы на далеко не радужные темы. - Пока существует хоть малейшая возможность погрешности суда и следствия, с заключенными нельзя обходиться с особой жестокостью.

- И детектор лжи помогает определить, правильно ли поступает следствие? - Розария, вот уж добрая душа, вернула тему обратно к пункта исхода, а то я уже была готовая удариться в тюремную философию.

- Именно. Он определяет, лжет ли человек, или нет, - кивнула я, и чуть грустно улыбнулась. - Но и он не дает стопроцентной гарантии.

- Как так?! - искреннее изумилась Эшлин. - Он же прямо к этому и создан!

- Да, но он считывает только то, что ему транслируют, - объяснила Эшлин. - Есть много уловок, чтобы его обмануть, тем самым скрыть свою вину. Это всегда придумывают те, у кого уже есть свои грешки, невиновным и открытым людям подобное просто ни к чему. Те же модифицированные, - кивнула я на Тао головой. - Наш горячо любимый хакер с ходу мог бы определить, какого типа определенный детектор и подстроиться - максимально расслабиться или же унять сердцебиение. Подозреваю, что если подобного его не обучали в Союзе, думая, что ему это не нужно, так как придет остальная группа ДА-5 и все разнесет, то он хотя бы сам, для развлечения, этому обучился. Ха, да я поспорить готова, - хмыкнула я, и девушки со мной согласились частыми кивками головой.

- К тому же, едва ли Тао можно назвать совсем безвинным, - добавила Эшлин.

- И это верно. Так что теперь, давай мы с тобой кое-что представим, - чуть крепче притянула к себе Эшлин, а потом убрала свою руку, остановившись перед ней. - Представь себя в подобной ситуации. Тебя обвинили без вины, допустим, подставили. Все свидетели, все улики, все указывает на тебя. Но ты искреннее говоришь, что невиновна, но доказать этого не можешь никак. И тогда, суд, видя твою искренность, направляет тебя на испытание детектором лжи. Тебя, что при первым контакте с данным приспособлением - врала ему, научилась его обманывать. А теперь надо сделать обратное, и доказать свою невиновность.

- Ох, понимаю, - кивнула головой Розария. - Все могут подумать, что она как раз и пытается именно обмануть детектор лжи, говоря о своей невиновности.

- Да, - подтвердила слова благородной. - Конечно, предполагаемый адвокат мог бы оправдать подобное поведение стрессом и волнением от ситуации в целом - все-таки, люди очень боятся заключения. Но для суда подобные результаты могли бы быть очень неоднозначными, у Эшлин при таком раскладе могло бы и не получиться себя оправдать. Поэтому, я могу тебе предложить, дорогая, для начала испытать на себе детектор согласно его прямому назначению - увидеть, действительно ли он хорошо определяет правду, и не врать ему в общих чертах. Например, мелко соврать, на один вопрос ответить неправильно. Все-таки, это тоже может быть интересно, заодно проверишь, исправен ли он спустя столько лет, - подмигнула Эшлин, заметив, как ее грусть понемногу уступает заинтересованности в новом задании.

- Ольга, я вижу ты много в этом понимаешь, - начала Эшлин довольно серьезно, и я вскинула брови. Полукровка была права, что у меня, что у Франкенштейна в памяти, были эпизоды с детектором. - Могу у тебя спросить, хороший ли я способ выбрала для лжи? Думаю, это могло бы мне пригодиться в жизни, - тут же встала в защитную стойку будущая волчица, на что я только покачала головой. Человеческое общество может испортить любого - даже оборотней, что в большинстве своем искренны как дети, потому что просто не заботятся о том, чтобы выгодно выглядеть в глазах других. Но согласная с ней я была - живет она все-таки не в стае, а между людьми.

- Все люди врут, такова правда. Так что за подобное я не стану тебя ругать, такое тебе действительно может понадобиться, - криво улыбнулась Эшлин. - С волками жить - по-волчьи выть, - Розария от подобного хохотнула, но решительный настрой нашей полукровки это не сломило.

- Я подумала, что самым верным способом на обман детектора будет самой поверить в свою ложь, - осторожно произнесла Эшлин, на что что я тяжело вздохнула, закивав.

- Ты права. Этот способ на обман - самый верный. Но и самый опасный, - этими словами я сорвала джек-пот, так как обе рыженькие посмотрели на меня недоуменно.

- Но в чем его опасность? Никто же в голову мне не залезет, чтобы узнать наверняка, - воспротивилась Эшлин, а вот Розария, судя по тому, как тень упала на ее лицо, осознала, что я имею ввиду. - Да и даже если залезут - я же сама буду верить, что это правда.

- И в этом вся опасность, именно для тебя, - мягко обратилась к Эшлин, сжав ее плечо. - А еще большая опасность заключается в том, что считанные единицы способны поверить в свою ложь, но глубоко внутри знать, что есть другая правда. Последствия этого поступка, если у тебя не получиться обезопасить свой разум, могут быть различными - от раздвоения личности, до получения диагноза "псевдология". Игры с разумом всегда опасны, даже безобидные. А такое - далеко не безобидно, это очень сильное самовнушение и постройка своего разума на правиле "то, что логично и правдиво, становится ложью". В итоге это может привести даже к извращению морали, заложенной в тебя воспитанием. Ты можешь стать кем угодно после подобного, даже таким типажом людей, которых теперь ненавидишь. Потому что уже никакие правила и аксиомы не будут для тебя верными в ста процентах.

- Оу. Это действительно... Опасно, - кое как выдавила из себя Эшлин, явно тронутая моей речью, а я лишь ободряюще ей улыбнулась.

- Я безумно рада, что смогла тебя предупредить. Теперь ты вольна выбирать сама. Ведь если научиться этому правильно - много можно добиться, - не стала на корню пресекать любые ее попытки тянуться к ментальным изменениям, так как знала, что пригодиться ей это может. Особенно, если учитывать, что в нашем обществе даже не надо быть сверхчеловеком, чтобы уметь манипулировать другими и играть с правдой. Достаточно просто быть отбитым и смелым. - Но если решишься на подобное - обращайся ко мне или Франкенштейну. Мы сможем тебе помочь развить в себе что угодно без вреда для самой себя.

- Спасибо, - Эшлин прижалась ко мне, топя меня в ощущении искренней благодарности. - А теперь я пойду, проверю, исправные ли у них здесь приспособление, - и вприпрыжку убежала. А вот Розария осталась рядом, но молчала, крепко задумавшись. Я даже заинтересовалась, чем, но не прерывала ее раздумий - видела же, что ее мысли кружились вокруг моих слов, что вскоре, я от самой же благородной и узнаю, в чем дело.

- Ольга, скажи, - после каких-то десяти минут нашей прогулки по музею, в конце-концов Розария созрела. - А почему люди так боятся заключения? У нас такого нет, хотя такое наказание вовсе не редкое явление.

- Так вот о чем ты так страстно раздумывала, - хохотнула я, параллельно с тем, думая, как получше облечь мысли в слова. Ну, так чтобы благородная впечатлилась рассказом, но чтобы не потеряла всю надежду к человеческому роду, или не словила какой-то паранойи.

- Ну, я понимаю, что люди во многом отличаются от благородных... Но причину такого я так и не нашла. Ведь как я поняла с твоего рассказа, по некуда заключения боятся больше, чем смерти.

- Ты права, - кивнула, тяжело вздохнув. А потом не долго думая, потащила благородную к ближайшей скамейке. Вот уж и не могла даже подумать, что простой визит в музее выльется в серию Серьезных Разговоров. - Понимаешь ли... Все дело именно в том отличии. Вас, благородных, немного. В то время как людей - дофига. И если у вас по большей части все знают друг друга, то вот у людей... У людей так только в узких кругах, в маленьких поселениях. И то, не всегда это хорошо - люди больше склонны к сплетням и придумыванием кому-то историй, которые места не имели. В больших же городах... Когда у тебя есть бумажка, что ты сидела в тюрьме, это очень плохо.

- Почему? - недоуменно посмотрела Розария на меня. - Это же прямое доказательство, что вина за проступок тобой искуплена.

- Да, только вот окружающие в искупление не верят, - покачала головой, понимая, что придется перед Розарией показывать чуть ли не все изъяны человечества. - Им проще, намного проще поверить в то, что человек, что однажды побывал в таком месте - опасен. Такой человек заклеймен своей виной. И дополнительно на него давят его же прогрешениями, давят рассказами о том как у других не получилось вернуться к обычной жизни. И не видят, не замечают тех редких подвигов других людей. Где-то подсознательно им проще от подобного человека отказаться, списать в утиль, нежели помочь снова влиться в нормальное общество, не быть из него исключенным. Они считают, что так для них будет безопасно. Ведь своя безопасность в разы важнее жизни другого человека.

- На них смотрят искоса, отказывая в общении? - с грустью предположила Роза, а я лишь рассмеялась с того, как наивно суждение нашей лукедонской ведьмы. Горько рассмеялась.

- Это тоже, но в самом деле, все намного хуже. Таких людей неохотно берут на работу, любую, - стала перечислять, загибая пальцы. - Таким людям никто не хочет снимать жилье. Бывшим заключенным никто не верит, в глазах "правильных" людей ты убийца и насильник, даже если в самом-то деле сидел лишь год, за кражу батончика, - я конечно немного приукрашивала, но хотелось Розарии точнее показать всю сложность подобной ситуации. - И знаешь, они не всегда не правы.

- В смысле? - последние мои слова явно что-то надломали в логической цепочке своей собеседницы.

- В прямом. В тюрьме действительно сидят многие, которых лучше было бы просто убить, - поджала губы. - Насильники, серийные убийцы, разбойники, педофилы. И каждый из таких злодеев имеет свою свиту. Попробуй хоть словечко сказать в его сторону - можно получить заточку между ребер. И это не редкость в тюрьмах. Это совсем не такие камеры заключения, как у вас в Лукедонии, где ты сидишь на скамейке десять лет и главное твое наказание - ограничение свободы перемещения. Ведь даже после освобождения тебя не исключают из социума, некоторых и вовсе продолжают уважать, как до этого. В человеческих тюрьмах совсем не так - там ты с другими заключенными ходишь в столовую, работаешь, моешься, проводишь досуг. Там невозможно прожить, не подстраиваясь под окружение - по крайней мере, сделать подобное очень сложно. Там ты учишься врать, подставлять, учишься всему, что очень плохо воспринимается другими за стенами тюрьмы, но делается повсеместно. В некоторых случаях приходиться даже учиться новому жаргону - это как учиться новому языку. И что самое главное - отсидев в тюрьме ты начинаешь понимать, какое насквозь прогнившее и лицемерное общество вне этих застенок.

- Ужас какой, - ведьмочка от шока выпучила глаза, и покачала головой разочаровано. - Я даже не знаю, кому в такой ситуации действительно стоит сочувствовать. Виноваты обе стороны, поровну.

- Привыкай, - понимающе похлопала благородную по спине, но с каким-то извращенным удовольствием. Видела, что рассказ ее потряс до глубины, хотя я только определенную долю всей проблемы задела, далеко не всю. И осознавала я, что подобная модельная ситуация поможет ей лучше понять людей, лучше здесь акклиматизироваться. - Человеческая натура далеко не белая и пушистая. А в гласных и негласных правилах общества даже самый отпетый злодей сломит ногу в трех местах, если не воспитывался в подобном обществе.

- Теперь понятно, почему все бояться заключения... - протянула Роза, а я невольно хмыкнула.

- Да, попасть в тюрьму страшно. Но когда уже тебя угораздит туда загреметь... Что же, многие потом уже не хотят освобождения. Особенно, если были осуждены за что-то действительно серьезное, - посмотрела на Розарию, что пребывала в прострации. А потом, когда заметила на ее лице озарение, получила чуть ли не такой же силы удовлетворение от открытия, как она.

- На свободе их бы просто заклевали, да?

- Именно, - кивнула благородной. - Скрывать вечно бы не получилось, говорить искреннее как есть - обрекать себя на вечное одиночество. Выходов в такой ситуации остается немного. Можно вложить все свои силы в реабилитацию, в убеждение людей, что ты раскаиваешься. Но часто это не получается - человек, что сидел в тюрьме, и прилагал усилия чтобы быть там "своим" и выжить, после освобождения, будучи оставлен без толковой помощи чаще всего просто выбивается из сил, не способен больше бороться. Многие решают повторно совершить свое преступление - чтобы снова загреметь в тюрьму, там, куда все ясно и понятно, где есть неизменные правила, и где людей, которых нужно убеждать, что ты "свой" - меньше, и где можно не прилагать особых усилий. Но есть и те, кому такая жизнь ненавистная. И чаще всего такие кончают, фиурально выражаясь, в пулей в виске.

- Убивают себя? - пораженным шепотом переспросила Розария, на что я лишь кивнула. - О Лорд милостивый... Как же у вас все сложно.

- Ничего не попишешь, - я развела руками. - Общество и групповое сознание людей часто меняется, иногда достаточно лишь смены одного поколения, чтобы удалить из всего общества какую-то черту, или наоборот, что-то добавить. Но как понимаешь, такое это всего лишь капля в океане. И чтобы многое изменить - понадобиться много времени. Или просто более смелых действий. Только как правило, такие результаты часто со временем становятся недействительны, их меняют новые поколения, называя прошлые заветы - пережитками прошлого. Правила общества динамичны, в каждом столетии меняются идеалы, меняется мораль. И то что в прошлом было недопустимо и достойное осуждения становиться возможно воплотить. В редких случаях даже становиться новым идеалом, которому следуют миллионы. Изменить что-то в лучшую сторону, зная, что это не забудется за век, что из-за этого изменения тебя не назовут в будущем сатрапом или диктатором... Это очень сложно. Потому что в большинстве случаев, тебе нужно влияние. Нужно на своем примере показывать желаемое, самому измениться. И иногда я немного завидую Франкенштейну, потому что в некоторых вопросах у него получилось подобное. Пускай весть о нем потом была не лестная, он сумел многое дать человеческому народу. Неуверенна, что я сама так бы смогла.

- Ольга, ты о чем? - недоумение Розарии всколыхнуло что-то в моей душе. - Ты уже это делаешь. Ты меняешь всех вокруг себя, ты оказываешь влияние не только на нас, благородных, но и на Ноблесс, которых никто не мог изменить на протяжении всей их жизни, - рыжая тепло мне улыбнулась, положив ладонь на плечо и очевидно довольствовалась моим ступором. - Как ты уже сама отметила, изменения не происходят в течении месяца. Дай себе время, и я уверенная, ты изменишь не только нашу Лукедонию. Ты как шаровая молния пустишь эхо по всей земле, - взгляд Розарии стал рассеянным, будто расфокусированным, но ясным. И судя по тому, как екнуло мое сердце в ответ на эти слова - это было предсказание мне, предсказание от благородной, потомственной ведьмы. И это не испугало, не удивило - глубоко внутри, с самого начала своего пути, я знала, что примерно так и будет. С таким намерением, по сути, я здесь и явилась.

- Спасибо, Розария, - сжала ладонь, покоящуюся на моем плече, тем самым немного приводя в себя благородную. Та быстро моргнула три раза, а потом посмотрела на меня с искренней улыбкой.

- Нет за что. Я тоже тебя благодарю, твой рассказ намного приблизил меня к человеческому обществу, - она отошла от меня на пару шагов, улыбнувшись одними глазами, что смотрели на меня сквозь стекла очков. На минуту она стала той же Розарией Элеанор, с которой я встретилась впервые. Благородная будто нарочно вспомнила себя тогда, чтобы явить мне весь мой прогресс по части претворенных в жизнь изменений. Видя подобное мне было невероятно сложно сдержать улыбку и оставалось лишь покачать головой.

Розария чуть ли не сразу меня покинула, убегая к Лудису делиться новыми знаниями, так как отвлекла его от группы с Франкенштейном во главе и я была ей за это благодарна, честно говоря. Ее слова, что были чем-то больше, чем просто словами, всколыхнули во мне что-то, что нуждалось в более глубоком анализе. По большей части это было ощущение, уже знакомое мне. В первый раз с подобным я столкнулась в довольно юном возрасте, одиннадцати лет. Тогда я усиленно занималась пением и впервые победила в конкурсе. Не просто заняла почетное призовое второе или третье место, а первое. Да и конкурс был междугородним, что сулило мне довольно большой успех, если приложу чуть больше усилий. Мной уже были заинтересованны некоторые спонсоры. Но я разболелась, загремела в больницу и мой шанс прошмыгнул мне возле носа.

Но подобному развитию событий я была рада. Так как никто не знал, что об одной мысли об сцене, признании и знаменитости мне скручивало живот, хватало за горло не давая не то что сказать слово, а даже просто вздохнуть поглубже. Так же никто не знал, что в больницу я загремела по собственному желанию - слопала накануне целую тарелку сырого картофеля и грибов. Только спустя пару лет я осознала, как безрассудно тогда поступила, и что могла даже с жизнью распрощаться. Но сил сказать родителям, что я этого не хочу, не было. В конце-концов, я сама хотела участвовать в конкурсах, сама просила их о разрешение на каждое соревнование, из собственных сбережений оплачивала раз в месяц занятия пением с профессионалом. И что самое худшее - видела их удовлетворение моим выбором. И представляла, как сильно они взбесятся, когда узнают, что все это - ради азарта соревнования и удовольствия затеяно было. Без больших планов на знаменитость, не такое будущее я видела для себя.

К счастью, в итоге мне удалось их убедить, что отравление прошло для меня более травматическим, чем могло показаться на первый взгляд. Я стала фальшивить, стоило мне только петь перед публикой. Перед ними я оправдывалась тем, что содрала глотку, а на деле - с удовольствием пела тогда, когда они не могли слышать. И больше никогда не принимала никакого участия в любых конкурсах, даже ничего не обязывающих в школе. Я не хотела, чтобы на меня обращали внимание, не хотела, чтобы узнавали на улицах, чтобы делали фотосетсии, брали интервью. Конечно, до подобного уровня славы мне было тогда далеко, но откуда это было знать ребенку? А сейчас это ощущение возвращалось. Немного притупленное, так как даже изменив мир, славы звезды я не получу, но тремор небольшой был. Хотелось сбежать, отсечь себя от подобной участи, но я понимала, что это не то, что мне нужно. Не то, чего я жажду. Это не тот путь, где я могу махнуть рукой, зная что на мое место встанет кто-то другой. Именно я должна была изменить мир, раз уж взялась за это.

- Это моя участь, - шепнула сама себе, и тем самым будто вернулась в реальность. Вернулась, и отметила, что застыла у одного стенда, привлекая к себе внимание. Пока что - только Франкенштейна, что стоял позади, чуть ли не буквально дыша в спину. Но судя потому, что свою группу он пустил вольно - то многие догадались в чем дело. И возможно исподтишка наблюдали за всем происходящим. Но все это стало не важным, как только я почувствовала, что мою талию обвили руки мужа. Прикрыв глаза, я почувствовала, как тот лицом зарывается в мои волосы глубоко вздыхая.

- Наша, дорогая, наша участь, - уточнил он, крепче прижимая меня к себе, а меня больно кольнула совесть, стоило услышать усталость в родном голосе. Но вслушиваясь в ощущения мужа, я с огромным облегчением отметила, что это не я являюсь причиной этого.

- И зачем ты, спрашивается, пошел с нами, так устав после дороги? - переспросила, а сама уже искала взглядом Тао. Только они двое из всей честной компании водителей отказались от отдыха в кемперах и пошли с нами. И закономерно сейчас больше напоминали призраков самих себя. - Оба пойдете спать, как только мы выйдем, и это не обсуждается , - мягко сломила зарождающийся протест мужа, поймав его за запястье и немного сжав.

- Да есть ли смысл, если все равно будем ночевать в Темпере? - Франкенштейн выражал свой протест вяло, видимо, действительно устав от длительного отсутствия сна. Ведь по сути, в последний раз он спал только в Рованиеми, и то далеко не порядочным, восьмичасовым сном. А я его уже немного разбаловала по части отдыха.

- Конечно есть, - посмотрела на него слегка укоризненно. - Завтра с утра мы выдвигаемся очень рано, надо успеть к самолету, а сам знаешь же, что я запланировала еще поехать в Наантали. Поэтому ничего удивительного, что я хочу чтобы вы были в форме.

- Дорогая, но... - я чувствовала, что вместе с обычным несогласием Франкенштейн чувствовал еще и волнение, поэтому я повернулась к нему, вопросительно изогнув бровь. - Я же чувствую твое... Волнение. Ты точно справишься со всеми?

- Я ей помогу, - к нам подошел Раймонд, откидывая прядку волос за ухо. Подобное рвение от не шибко сотрудничающего Кадиса было сюрпризом, но так же не было удивительным. Кроме нас с Франкенштейном похожим авторитетом во время путешествия могли похвастаться только наши Ноблесс, как самые значительные фигуры не только в Лукедонии, но и среди жителей нашего сеульского особняка. И простая арифметика была такова, что именно их помощь была бы самой эффективной, даже с поправкой на слабое знание нравов человечества.

- Дорогой, я справлюсь, - поймала ладошку Франки, аккуратно и бережно целуя костяшки, будто боялась ему навредить. - Это вполне естественно, что подобное меня пугает - ведь отец не раз и не два намекал, а иногда и прямо говорил, что мне придется не только менять мир, но и объять над ним контроль, сберечь его. Это меня пугает, но... Но не более. Я справлюсь, я готова к такому, и это мне тоже говорили, так же как и рассказывали о том, что мне предстоит. Тебе абсолютно не стоит за меня беспокоится. В конце концов, у нас есть не только мы, - я лукаво посмотрела в сторону Раймонда, и тот только склонил голову в бок с легкой улыбочкой.

- Ну, если надо, я могу повторить, - Кадис внимательно посмотрел сначала мне в глаза, а потом Франкенштейну. - Я вам помогу. И это далеко не одноразовое предложение.

- Вот, видишь? - указала рукой на Ноблесс. - Мы никак не остаемся с этим один на один. Причем, подозреваю, не только наши братцы-акробатцы нам помогут. Так что прошу тебя, иди отдохни.

- Хорошо-хорошо, - муж поднес руки на уровень груди, сдаваясь под моим напором. - Только позволишь, что мы с Тао пойдем отдыхать только после того, как все покинем музей? - Франки подобной формулировкой заверил, что воплотит мое скромно высказанное ранее желание в жизнь и присмотрит за тем, чтобы наш штатный аналитик не показывал нам чудес сопротивления.

Сильно артачиться я не стала на предложение мужа, но не стала затягивать нашего пребывания в музее и пошарив по округе, стала всем намекать, что пора закругляться. В свою защиту могла сказать, что никто особо против не был - за четыре часа все обошли все что хотели, посмотрели все что было интересно, наши школьники и вовсе прошли какое-то испытание, из-за чего теперь махали направо и налево какими-то бумажками, что при подробном рассмотрении оказывались сертификатами, позволяющими им заниматься работой шпиона. Ну ничего себе, скажу я вам... Но это определенно стоило того, чтобы увидеть у всех у них искренние улыбки. Причем, не только у Шинву, Юны, Эшлин и Ик-Хана, но и у нашей благородной молодежи. А это частым явлением не было, особо до нашего путешествия!

Но долго я не позволила себя пленить этой прекрасной картиной, и отметила наших водителей, что попытались от меня спрятаться за бумажными стаканчиками с кофе. Ага, значит так ты содействуешь моим просьбам, любимый? Но на мой мысленный вопрос не ответили, а лишь "сдались" и отдали мне кофе, без сопротивления расходясь по кемперам. Удовлетворившись этой картиной я только хмыкнула, кофе отдала Кадисам, а сама посмотрела на нашу разношерстную компанию, тут же придумав для всех нас общее и не напрягающее занятие. Легко хлопнула в ладоши, чтобы привлечь к себе внимание окружающих, и широко улыбнулась, когда у меня это получилось.

- Значит так, ребята, у нас два часа, и план таков - идем по городу, ищем любое пустое заведение, где подают еду, заваливаемся туда и ужинаем. Каждый, кто будет быковать, вести себя нагло, - мой взгляд упал на Раэля из мира Мэй, как на единственного, кто причинял больше всего неудобств по части воспитания за время нашего путешествия, - не прилежно и будет просто непослушным - получит бан. Закрою в Копье или Забвении и будете там куковать, пока меня не отпустит. Надеюсь, все все поняли, приняли и осознали? - внимательно посмотрела на всю тусовку, желая убедить, что не лгу. По сути, так и было, я даже не приукрашивала - если станет совсем худо, то запихивать в Копье не постесняюсь. Тем более, что смертью это ни для кого не закончиться точно.

- Почему ты говоришь это смотря на меня? - возмутился Раэль, осознав совсем не тонкий намек. - Я хорошо слежу за нуной, она тихо будет себя вести, - как же мне в тот миг хотелось залепить себе фейспалм. Но я сдержалась, только глянула в сторону Мэй - та этого всего не услышала, разговаривая с девушками, а вот стоявший рядом Джин-Хо подавился воздухом и долго пытался прокашляться.

- А я вот не за Мэй переживаю, а за твое поведение, - хмыкнула коротко, глядя на Раэля, но моя попытка поставить его на место очевидно не несла больших успехов.

Что ж... Не оставалось ничего другого кроме как развернуться и направиться в ближайшее заведение. Подойдя ближе я только недовольно цыкнула - заведение было маленькое. Так что возможности завалиться нам всем туда группой не было и мы стали искать нужное место. В помощь мне вызвался Раджек, и пока я присматривала за нашей кучкой малой он бегал по округе, осматривая различные заведения и оценивая их размеры. Делал он это, конечно, скользя через тени, да и еще на полной своей скорости, так что появился передо мной с довольной физиономией он уже через минуту. Кивнула ему, поспешно за ним направляясь, а сама прислушалась к разговору Мэй и Юны неподалеку.

- Умираю с голоду, - сказала Мэй обняв Юну. - Можно я тебя съем? Ты такая аппетитная.

- Оу, спасибо конечно, но я не съедобная, - рассмеялась школьница чуть приобняв Санву, и посмотрела по сторонам. Вполне закономерно, чуть ли не сразу ее внимание привлекли мы с Раджеком. Я от нее отвернулась, чтобы Юна не подумала, что я тут нагло подслушивала весь разговор (а я же только концовку услышала), и стала осматривать этот ресторан. Ну, это точно не было заведение вип-класса, но и не было на первый взгляд опаски, что нас попытаются отравить. Крепкий середнячок, возможно даже и рассчитанный на туристов вроде нас. Но отдельным плюсом шло то, что зал со столиками был большой и просторный, а соответственно - все поместимся без проблем. Кивнула благодарно нашему каджу Кертье, а после повернулась снова к нашей тусовке, размахивая ладонью и всячески привлекая к себе внимание.

- Айда сюда, народ! - с легкой улыбкой заметила, что большинство присутствующих довольно оперативно обратили на меня внимание, отрываясь от разговоров и временно заканчивая со своими спорами, перекладывая их до поры до времени. - Здесь смогут принять всех нас! - выразила с энтузиазмом главный плюс этого места и увидела на лице всех воодушевление. Видимо, не только Санву успела уже проголодаться. Но главное, что все послушно последовали моей воле, так как голод не тетка и каждый желал отвести душу за вкусной едой.