Родители застыли от слов Франкенштейна, и я могла их понять. Они не ожидали, что задирая его, нарвутся на самую настоящую жизненную мудрость, где укорять в неправильности будут не меня, а их. И я видела, что ни матери, ни отцу, пока что не было чего возразить. Их противник имел то, чего не имели они, и чего никогда не смогли бы нажить, даже если бы прожили столько, сколько прожили Ноблесс. Во Франкенштейне пылала уверенность в себе, уверенность в своих словах, потому что он знал, что такое возможно. У него был того живой пример. Несмотря на тяжелую юность, раннее детство Франкенштейна не было трагичным. У него была крепкая опора в виде понимающих и добрых родителей. Ведь когда-то даже Джозеф относился к нему с добротой и теплотой. А когда в отношениях Франкенштейна и его отца произошел надрыв, появился Ларо, который стал ему кем-то больше, чем учителем.

Так что его уверенность в том, что такое возможно, смогла хоть на немного заткнуть моих родителей. Только вот мириться с таким они не собирались, и уже собирали силы для нового рывка. Прикусив губу я зажмурилась, дико желая закрыть уши и быть как можно подальше от всего этого, от происходящего. Но я знала, что на подобное не имею права. Моя судьба теперь была в моих руках, и если я желала жить в покое, не ожидая нападок со стороны биологических родителей, мне предстояло все это решить здесь и сегодня. Решить любой ценой, даже если не сдержусь и все-таки сорвусь. Необходимо было расставить все точки над "и". А когда я встретилась глазами с матерью, то поняла, что и она настроена любой ценой этого не допустить. Даже если ей придется перерыть все грязное белье, причем, не только мое, но и всей нашей семьи. Таким образом она не собиралась меня отпускать и упустить свою идеальную жертву.

- Вот значит как, - мать посмотрела в окно, где солнце уже зашло за стенами соседнего дома, заставив небо приобрести розоватые оттенки, а редкие тучки подкрасило в розовый. Картина действительно была красивой, но я чувствовала, знала, что мама не наслаждается этим видом. Мне часто казалось, что она даже не способна видеть красоту в подобных вещах. С тяжелым, нарочито громким вздохом она поднялась, заходя на кухню и зажигая там свет. По пути она и в зале включила свет, и я сглотнула, нахмурившись. Она не говорила ничего, и это было самым ужасным. Не знаю как, но она умела тишиной давить на человека так, что это ощущалось как пытка. И всегда это заканчивалось громким скандалом, и что-то у меня не было предположений судить, что в этот раз обойдется. Скорее, наоборот, этот скандал я запомню надолго. Исчезнув на кухне мама громко звенела кастрюлями и тарелками, во всей красоте показывая пассивную агрессию, да так, что даже отец вздрагивал и не стесняясь, с волнением опрокинул в себя стопку, не волнуясь отсутствием компаньона.

- Приготовься... Сейчас нас ждет самое пекло, - мысленно обратилась к Франки, и заметила, как он изумленно вскинул бровь. Видимо, сцены ссор с матерью я так глубоко запрятала в своих воспоминаниях, что он их до сих пор еще не видел.

- Хочешь сказать, это еще не все? - ответить хоть что либо я ему не могла. Просто не успела, так как в тот же момент увидела на пороге кухни мать, что смотрела на нас как на самое настоящее в мире дерьмо.

- Вот значит как, - повторилась она, медленно подходя к столу, и громко отодвинула стул, чтобы усесться и смерить нас уничтожающим взглядом. Правда, ее взгляд тут же переключился на меня. Видимо, инстинкт самосохранения не позволял ей наезжать на Франкенштейна, по сути, чужого ей человека. А меня изводить та привыкла, вот и не сложила, очевидно, в разгоряченном мозгу, что и меня злить не стоит. - Значит, ты стараешься всю жизнь. Носишь под сердцем девять месяцев. Изводишься нервами из-за того что схваток нет, что ребенок не хочет появляться на свет, мучаешься в искусственно вызванных родах. Пытаешься вскармливать изо всех сил, несмотря на то, что молоко из-за стресса пропало. Не морщишься даже, когда капилляры лопают и ребенок пьет с молоком твою кровь. Растишь посильно всю свою жизнь, отказывая себе абсолютно во всем! - вскричала она, глядя только на меня. Не обращала внимания даже на отца, который, учуяв неладное, пытался ее успокоить. Я же только смотрела на нее исподлобья, принимая на себя удар за ударом, будто будучи в трансе. Даже едва отмечала попытки Франкенштейна меня отвлечь. Я уже знала продолжение, но все равно с упорством принимала ее ядовитые слова. - Я тебе отдала всю свою юность! Всю свою красоту отдала, вынашивая! Все свое время посвящала, когда ты была еще настолько несамостоятельной! И потом продолжала и дальше, волновалась, когда ты пропадала у подруг не предупреждая, волновалась когда выезжала из города, волновалась когда видела как тебе не ладиться с учебой! А ты, мерзавка, так мне теперь отвечаешь?! - взбесившись, она уже поднялась, пытаясь залепить мне пощечину, но этого не случилось. Я перехватила ее руку прежде, чем она успела это сделать, медленно поднимаясь так же как она, а потом отшвыривая ее. Легко, контролируя свои силы, чтобы не нанести ей каких-либо увечий.

- Не смей больше меня трогать, - скривившись, произнесла это замогильным голосом. Франкенштейн, чуть наклонившись, участливо заглянул мне в лицо, отшатнулся, задумчиво прикрыв кулаком рот и нахмурившись. И я увидела в его мыслях, что так и кричали непониманием, свое зверское выражение лица, что вкупе с бесенятами в глазах смотрелось и правда жутко. Но вместо того чтобы хоть как-то переживать об этом, я только широко ухмыльнулась. Пришло время, когда я могла высказать все. Все, что за эти годы придумывала в ответ на эти бесконечные и повторяющиеся обвинения. - И лучше тебе сесть, потому что теперь пару ласковых выскажу я.

- Да уж не бойся, не упаду, к твоей наглости я привыкла, - попыталась она задеть меня, но я видела, что роли резко поменялись. Теперь не я ее боялась, а наоборот. И это чувство было пьянящим.

- Как пожелаешь. Так вот, мама, - выдавила из себя с мерзкой улыбочкой, процедив это слово сквозь зубы. - Мне плевать, что ты меня вынашивала и с какими трудностями сталкивалась при этом. Ты была взрослой женщиной, уже делавшей аборт, риски этой беременности ты должна была осознавать. И я сыта по горло тем, что ты всю мою жизнь тычешь меня в это носом! - я повысила голос, заметив, что мать пытается меня перебить, и зло на нее зыркнула, чтобы та даже не смела думать это делать. - Мне плевать на это, как и плевать на то, что ты тратила на меня свое драгоценное время! Але, ты что, не в курсе что можно было нанять няньку раз я тебе была так противна?! Все равно ведь не чувствовала от тебя любви, так может и лучше для нас двоих сложилось бы! Или слабо было разделить свои обязанности родительства, непосредственно, со вторым участником моего счастливого, мать его, появления на свете?! Глядишь, тогда бы и налево не бегал и не искал со скуки все новых блядей!

- Ольга! - мать с отцом разделили этот оклик напополам и пока гневно смотрели друг на друга, будто взглядом пытаясь разрешить спор касательно того, чья очередь на меня орать, я продолжила.

- Мне уже чисто, искренние, искристо плевать на все ваши сцены! Вы всего лишь парочка токсичных людей, которых полно в этом мире, и я не собираюсь волноваться из-за ваших слов, переживать, терзаться и уж точно не буду принимать близко к сердцу хоть одно ваше слово! Я уже сыта ими и не собираюсь больше этого терпеть! Не понимаете?! Я вам уже не принадлежу, ни по закону, ни по вашим дебильным семейным традициям! Вот он, муж мой, который согласно этим вашим идиотским рамкам моральным теперь имеет надо мной власть! - указала на Франкенштейна, который от такого заявления только брови вскинул, глядя на меня как на новый биологичный вид, случайно открытый из-за неудачного опыта. То есть, с удивлением, полным непониманием и едва заметной ноткой гордости. - Можете в задницу себе засунуть все свои упреки, все скандалы, я не завишу от вас, как ни посмотри! Вы этим уже ничего не добьетесь!

Отец и мать после моего высказывания затихли, будто по мановению волшебной палочки успокоились и посмотрели на меня с задумчивостью, будто недоумевая, почему я так неприязненно на них смотрю. Словно вот этим моим эмоциональным взрывом они более чем удовлетворились и сейчас раздумывали, как бы тут еще меня вывести из себя. Цыкнула, понимая, что все действительно могло так обстоять, и недовольно покачала головой. Снова попалась на те же грабли, снова веду себя так, будто пытаюсь им что-то доказать, будто мне вовсе не наплевать на них, и на их мнение обо мне. Франкенштейн, ощущая эти мои эмоции сочувственно на меня посмотрел, но тем не менее не вмешивался больше в разговор, будто это его не касалось. Выдохнула, понимая его и зная, что приятного тут мало, понимала так же его нежелание, но он, уловив мои мысли, неодобрительно нахмурился.

- Ольга, я не вмешиваюсь только и исключительно потому что предоставляю тебе возможность с ними разобраться. Отпустить эту всю боль, всю ту ситуацию и шагать дальше по жизни без этого груза, - кивнула на слова любимого, осознавая его правоту и мать тут же прищурилась, отметив этот жест. Отец тоже подобрался, видимо, собираясь ляпнуть что-то по типу "больше двух говорят вслух", но мать его остановила одним только взглядом, снова посмотрев на меня сквозь маску доброжелательности.

- Хорошо, Олюся. Мы согласны на разговор, такой честный и по душам, - проникновенно, будто душевнобольной ответила она мне, и я едва удержала на своем лице бесстрастное выражение лица. Опять двадцать пять, снова будем валять дурачка. Хотя, я-то уже вне этого, и вполне могу говорить то, что думаю. - Ты прости свою мамочку за то, что я так на тебя накричала. Я прекрасно понимаю, что ты вправе на нас с папой обижаться за что-то там, - махнула она рукой, будто обвинение о том, что она меня никогда не любила была сущей мелочью, вроде не купленного леденца. - Но прошу, и ты нас пойми. Мы были так ошарашены, когда обо всем узнали! Вот ты одного дня живешь с нами под одной крышей, а тут - пропала бесследно, а потом, оказывается, ты уже нашла свою семью. И мы за тебя очень-очень рады, правда-правда! - поспешила она меня заверить с идиотской улыбкой, на что я только вскинула бровь. Да сейчас даже Мадук, втирающий про вред тирании и воспевающий мир между всеми расами нашего мира был бы менее фальшивым, чем она. - Мы просто не думали, что ты так быстро выпорхнешь из нашего гнезда, принимая на себя груз взрослой жизни. Олюся, мы не хотели, чтобы ты так быстро повзрослела.

- Конечно, вам же и дальше хотелось мной питаться, как и моими эмоциями страданий, - с полнейшим покерфейсом произнесла это, ожидая, что меня не поймут, как это было всю жизнь, но лицо матери живописно скривилось, на минуту посылая к черту всю маскировку. Вау, так они читая о моей жизни стали больше понимать в эзотерике?

- Да как ты можешь считать что мы такие плохие?! - мать скривилась, глядя на меня с разочарованием и тоской. Я удивленно вскинула бровь, ощутив, пожалуй впервые в жизни, искренность от нее, при том, что она не была одновременно с этим взбешена. - Как же так получилось, что ты так глуха к нашим душам. Мы же тебя любим, правда любим! Да мы же старались, чтобы ты не прожила жизнь зря, как с этим своим больным утырком-Давидом! - я отшатнулась, как от пощечины, с силой сжав зубы и закрыв глаза. Называется, понадеялась, что все еще не потеряно, ушки развесила, чтобы снова получить удар в самое сердце. Упоминание моего умершего бывшего, которого я действительно любила, казалось, вернуло меня на секунду в ад. Во все те минуты плача по ночам, нежелания жить, вечных насмешек мамы и триумфа отца. Конечно же, ведь хуевый кандидат на место моего мужа самоустранился, так удобно ведь!

- Он не стоил и твоего мизинца, - добавил отец, заметив, как я отстранилась от матери, нарочно возвращая меня в этот разговор.

- Да! И посмотри как все прекрасно сложилось в итоге! Стоило только забыть об этом отбросе общества, как вот! Нашла себе такого хорошего мужчину, таких прекрасных и изумительных детишек ему родила! - мама посмотрела на Франкенштейна с неизменной фальшивой улыбкой. - Наконец у тебя вышло получить то, чего ты всегда заслуживала, дорогая. Так что ты нам еще благодарна быть должна, за все наши старания, ведь это все наша заслуга! - подытожила с гордостью мама, и пока Франкенштейн откровенно смерил ее насмешливым взглядом, я прикрыла глаза, так же фальшиво улыбаясь, как она. Вот это я понимаю. Мать, почувствовав, что мы со скандалом уйдем, не дав ей желаемого, снова взялась за свое. Но ничего, раз она так сильно желает вознаграждения, она его получит. С бесстрастным лицом открыла свой пространственный карман, вытащила из него один из слитков золота, что мы свистнули в банковской ячейке Союза и показав его мамочке, все так же улыбаясь фальшиво и вдобавок вскинув бровь, швырнула его на стол. Конечно, разбивая тем самым многие тарелки и ломая стол.

- Да нате, хоть сожрите это к херам! Я вам так благодарна что и словами не выразить! - язвительно низко поклонилась а потом провела у своей шеи линию, будто показывая, как сильно уже по горло я насмотрелась на этот театр человеческого двуличия. - Только прошу заметить, что нашла я этого идеального мужчину и сложила себе прекрасную жизнь только как от вас же и убежала! Ни на что вам это не намекает, хм? - с интересом посмотрела на ошарашенного, реально испуганного отца и не менее изумленную мать. Еще бы, ведь раньше я только и могла что огрызаться, но никогда не пыталась хоть как-то им вредить или что-то ломать в доме. Но сейчас я уже была настолько никакущая, настолько измождена происходящим, что было абсолютно все равно на эти условности. И видимо это немного отрезвило родителей, ведь нельзя было допускать чтобы такая "дойная корова" просто сдохла. Они всегда, как и сейчас, волновались обо мне только как о той, которую можно использовать как можно дольше. И вижу, теперь решили пользовать не только энергетически, но и финансово. - Вы мне чуть не сломали психику, почти что жизнь отравили. Просто идите нахуй со своей двуличностью и не смейте больше ничего требовать от меня и близких мне людей, - смерив их пустым взглядом я направилась к балкону.

Выйдя, первым взглядом отметила пачку сигарет на столе, зажигалку и бычок в пепельнице, с идеально ровной полоской пепла. Истлел, видимо, когда мы пришли, отец как раз курил и так и бросил сигарету, не потушив ее тщательно, или и вовсе так и оставил. Мой взгляд приковал холмик пепла, а руки сами, словно живя собственной жизнью, давно знакомым движением, вытащили одну сигарету, сунули между губ и ловко зажгли чирикнувшей зажигалкой. Как езда на велосипеде, принцип не забываешь, хоть тысячу лет прошло с момента, как бросила. Кинув зажигалку на стол, я двумя пальцами вытащила сигарету изо рта только ради того, чтобы выпустить скромную струйку дыма. После такого перерыва надо было начинать с маленьких затяжек, а то только закашляюсь и вся недолгая. Затягиваясь во второй раз я подошла к ограждению балкону, и недолго думая, присела перед стеклом, наблюдая сквозь него за шевелением листвы деревьев и небом с первыми появляющимися звездами.

Когда делала третью затяжку, то почувствовала действие никотина. Все тело казалось расслабленным, в голове - легкая дымка, незначительная боль, но вместе с тем такое забавное и приятное головокружение. Прикрыла глаза, и не успев толком выдохнуть, хотела сделать четвертую затяжку, но почувствовала что щеки мокрые. Послав умоляющий взгляд в небо, стала другой рукой утирать влажные дорожки, но они то и дело появлялись. Оставила как есть, не пытаясь уже скрыть своей слабости и прислонилась к стеклу лбом, слыша за спиной, что Франкенштейн, словно получив от меня разрешение одним моим уходом, делает моим родителей достойный разнос. По хорошему, мне стоило сейчас быть рядом с ним, помочь хоть чем-то, но нет, не было сил. Я не думала, что это по мне так ударит, но я снова почувствовала себя преданной. В очередной раз дала себя одурачить и тем самым ранить в само сердце.

Не знаю, что было больнее всего - напоминание о том, что родители меня не любили никогда и вряд ли смогут полюбить или же такое мерзкое напоминание о моем прошлом любимом. Лицо искривилось в муке, так как и то, и другое было верным. Пожалуй, я никогда уже не смогу выкинуть из головы того, как дневала и ночевала у больничной койки. Как навещала его, пытаясь втихую понять, где он прячет амфетамин. Как слезно умоляла принимать лекарства, именно те, что были ему нужны, а не паленые, дающие кайф. Да, он употреблял. Да, не мог с этим справиться ни в одиночку, ни с чужой помощью. Но в те моменты, когда у него был ясный ум... Я никогда не видела кого-то более прекрасного, такого отзывчивого, хитрого, готового меня смешить в любые моменты, когда казалось, что я была близка к слезам и отважного, готового с голыми руками выйти против толпы, защищая меня. Не брезгуя ничем, даже моей помощью в драке или после него. "Лишь бы моя принцесса была цела и довольная" - и не счесть, сколько раз, он это повторял.

Выдохнула, отводя взгляд в сторону и снова затягиваясь. Помню, как все недоумевали над моим горем. Ведь как же так ты так убиваешься? Было же понятно что он при смерти, ты могла подготовиться к тому, что так заканчивают наркоманы. Но я смела не подготовиться к этому, смела надеяться на лучшее, за что была не понята со своей болью никем. Все смотрели снисходящее, думая, что это все подростковый максимализм. Мне не оставалось ничего, кроме как запрятать эту боль глубоко в себе, чтобы не стать изгоем. Возможно, именно поэтому она так и пронеслась вместе со мной сквозь года, несмотря на то, что мое сердце уже полностью растопили и завоевали вновь. Ведь... Сейчас грехом было бы жаловаться. Сейчас я действительно была счастливая, но что-то мне подсказывало, не правильно это, от одного имени, от самого малого напоминания чувствовать как тебя скручивает от боли. Пожалуй, я ношу в себе эту боль, просто потому что мне не дали в свое время пережить утрату как следует. А родители возглавляли эту идею.

Ох, как они старались! Ссоры были как только я подавала признаки жизни, а стоило мне только уходить в себя, предаваться слезам и попыткам хоть как-то поработать над собой, они тут же показывали мне свою поддержку, такую притворную и приторную, что аж зубы сводило. Это меня всегда отрезвляло, потому что страшнее той потери было только то, что родители никогда не относились ко мне с пониманием. Никогда искреннее не говорили о своих чувствах. Да даже в их действиях, в их ссорах не было любви. Это все не было продиктовано любовью, а каким-то озабоченным азартом, интересом, сколько из такого их поведения я смогу выдержать. Этот кошмар, что длился все время, что я себя помню, должен был оборваться сегодня... Но я чувствовала, что вряд ли смогу. Не возможно вот так вот в один день убить в себе надежду, что меня все-таки любят. Как-то извращенно, по своему, возможно, самую капельку, но любят. Ох, намного проще было просто быть вдали.

Сделав следующую затяжку, я шикнула от боли, чувствуя как губу слегка прижгло. Совсем не заметила, что сигарета истлела, и затянула жар в фильтр. Тихо чертыхнувшись, поднялась, выкинув в пепельницу бычок... И потянулась за следующей сигаретой. Было уже плевать на все условности. Посмотрела сквозь балконную дверь на стоящих в комнате и ругающихся Франкенштейна, мать и отца. И они, как ни странно, тоже обратили на меня внимание. Извиняющее улыбнулась Франки, чирикнув зажигалкой, а родителям показала фак, выпуская дым. Решено, больше моя нога в этот дом не ступит. Я, похоже, безнадежный случай, и никогда не убью в себе надежды на любовь. И пока не смогу этого достичь, нечего мне терзаться и мучиться, снова и снова встречаясь и пытаясь порвать с родаками все связи. Ведь в итоге ничего путного из этого не выходит. По крайней мере, пока что результата не вижу, разве что, если их там Франки сейчас не построит смирно.

Тяжело выдохнув, я села возле оградки балкона. В голове вспыхнуло воспоминание, как я начинала курить вот так вот на балконе раньше, в подростковом возрасте. Тырила сигареты у отца, садилась здесь, не опасаясь, что меня сдадут соседи - все-таки, мои родители не дружили здесь особо ни с кем. Миленькими были то да, со всеми и всегда, но тесной дружбы не водилось, вот и никому из соседей не было дела до того, покуриваю я здесь, или нет. А родители меня не засекали, до поры до времени. Когда случилось им меня засечь, ссора была долгой, окончилась раздачей пощечин что от отца, что от матери. Угрозы же, о том, что все узнают дедушка и бабушка, я слышала еще с месяц. Но это меня тогда не остановило - просто стала покупать себе свои сигареты и курить вне дома. Пока сама не осознала, что мне это не нужно абсолютно и счастья не дарит - упрямо не бросала. Было приятно заставлять их делать хотя бы видимость родителей.

Воспоминания, казалось, взяли себе за цель меня убить морально. Вспышками, как гранатами, они появлялись перед глазами, ужасным калейдоскопом заставляя душу страдать. Из-за этих картин я даже не сразу заметила, как снова разревелась. Не знаю, то ли от дыма, попавшего в глаза, когда почти что бессознательно затягивалась, то ли от не моргания... А может и вовсе от эмоциональной нагрузки. Уже ничего не отрицала, я была слабачкой, раз все еще этого не переросла. Значит, в таком случае и стесняться было нечего. Больше я не сидела на корточках, а просто упала на колени, все так же держа между пальцами сигарету и захлебываясь в рыданиях даже не думала о том, чтобы продолжить курить.

Хотелось закричать, хотелось к черту разбить стеклянное ограждение, но я давила такие желания в зародыше. Не хватало еще стать истеричкой. Но зрело понимание, что даже обещание, что больше не перешагну порог этого дома мне не поможет. Они меня все равно достанут. Похоже, запретной зоной станет этот мир - больше сюда не вернусь. Думаю, убедить Александру идти в мой мир у меня получиться. Под моим крылом ей было бы просто и легко. Как и мне, без страха, что мать с отцом найдут новый рычаг давления на меня. План становился все четче, обрастая новыми деталями и я равнодушно затянулась. Пока не услышала шелест крыльев за спиной.

- Что? - прошептала, растерянно забегав глазками, а когда чуть повернула голову, вздрогнула. Ну, а потом шокировано села на пятую точку, выронив сигарету и вплотную придвинулась к ограждению, только чтобы дать больше места восседающему гостю. Ну, и самую малость пыталась стать как можно мельче перед божеством такого высоко ранга. Гермес, а это был он, ухмыльнулся, заметив мою реакцию, но почти сразу же примиряюще улыбнулся, пытаясь меня успокоить.

- У тебя этот... Эта твоя ядовитая палочка скатилась вниз, - он указал пальцем на место, где я выронила сигарету, и действительно ее уже там не было, под ограждением скатилась наверное. - Хочешь новую? - он протянул мне пачку отца, на что я только испугано замотала головой, не будучи еще до конца уверенной в цели его прихода. Не знаю, где я могла облажаться, но все было возможно, а огребать не хотелось. - Как хочешь, а вот я охотно новенькое попробую, - тот с гордым видом вытащил сигарету с пачки, и всадив ее между губ вверх тормашками, уже желая поджечь, но заметив мой взгляд, остановился. - Я делаю это не так как надо, да?

- Да, - охрипшим голосом ответила, жестом показала, что надо поменять концы местами. Гермес меня послушался и внимательно посмотрел, дальше ожидая указаний. Почувствовала как волосы встают дыбом, но отказать божеству не могла. - Поднесите огонь к концу и чуть потяните воздух в рот, чтобы зажечь сигарету, - он послушно выполнил это, и сделал это так сковано, что я волей-неволей поверила, что делает он это впервые. - А теперь затянитесь дымом в легкие, - божество опять послушался и тут же закашлялся, будто не сигарету закурил, а траву.

- Кх-кхе, - он чуть высунул язык, поморщившись. - Во-первых, ко мне попрошу на ты, напоминаю. А во-вторых... Сигарета, да? Отвратительно. Но эффект, должен признать, занятный, - снова затянулся он, но осторожнее, и получилось без кашля. А потом его взгляд вновь встретился с моими глазами. - Итак, малая, я слышал, ты тут собираешься валить из этого мира окончательно? А как ты, прости, представляешь себе то, что тебя отпускает тот мир, что породил?

- Ты здесь...? - я хотела уже задать уточняющий вопрос касательно цели визита - нагоняя - но залипла на том, что божество, что еще недавно не умел курить, уже приноровился, как будто сто лет курил, и стал пускать кружки из дыма. Ошарашенно смотрела на его расслабленное состояние, далекое от гнева и замолчала, так и не договорив.

- А чего мне не быть здесь? - хмыкнул он, присев напротив, и выдохнул дым вверх, явно не желая выдувать его мне в лицо. И опустил голосу, сразу довольно усмехнувшись. - Вот он я, материальный, потрогай, - протянул предплечье, а я, не до конца осознавая свои действия, ущипнула. Что за сбой произошел в мозгу, я так и не поняла, но отреагировала немного не так, как предполагалось. - Ай, зараза, за что? - Гермес рассмеялся, будто и не собираясь меня ругать и я рассмеялась в ответ, чувствуя как обстановка стала чуть проще. Высший явно был в хорошем настроении, что вселяло немного надежду, хоть и уточнить мне было необходимо.

- Ты здесь ругать меня пришел за такое мое решение? - все еще легко улыбаясь посмотрела в такие, казалось бы, человечные глаза, в которых несмотря на все бесенята пряталась вековая мудрость и огромный интеллект. - Я знаю, что это может быть немного неправильно... Но мне кажется, я этому миру не принадлежу совсем.

- Какое "ругать", какое "миру не принадлежу", ты что, зараза малая, совсем что ли? - хохотнул Гермес, садясь в аналогичную мне позу напротив и с усмешкой покачал головой. - Я знаю, ты думаешь, что здесь против тебя мощный заговор, но такого нет. Это просто действуют некоторые правила мира. Ты есть та, кто ты есть, - затянувшись сигаретой в одной руке, он поймал другой мою левую ладонь и повернул ее ко мне лицевой стороной, словно случайно проводя пальцем по линии жизни. - Воплотившись в это тело при рождении, получив свой знак асцендента, ты прошла через дверь именно в этот мир. В каком-то смысле ты нужна этому миру. Эта дверь будет пылать мягким светом, поддерживая тебя пока ты жива, пока твоя душа не покинет это тело. Это обязательная привязка души на тело, иначе особо сильные душеньки себя бы выжгли слепящим светом или мрачным огнем. И ты можешь покидать этот мир хоть через балкон, хоть через окно, в теле или без него, но эта дверь будет сиять для тебя всегда, как путеводная звезда, напоминать, ху из кто, собственно говоря, - я слушала его очень внимательно, понимая в общих чертах, но некоторые детали были мне не понятны. А дьявол, как известно, кроется в мелочах, так что затрепетав ресничками, решила переспросить, в надежде на объяснения.

- То есть, давай по порядку... Асцендент - это что такое? - заметив вежливое недоумение Гермеса я решила немного "исправиться" и напрягла память, чтобы дополнить вопрос. - Насколько мне память не изменяет, что-то из астрологии?

- Ну здрасте, какие мы могучие, а какие непросветленные! - хохотнул Гермес, хлопнув в ладоши. Пепел, вместе с жаром, упал на его одеяние, но он кажется, даже внимания не обратил. - Ну, похоже придется тряхнуть стариной и побыть твоим гуру. Так что, слушай, мотай на ус, и запоминай!

- Так точно, - серьезно кивнула, хотя от того, как мотнулись каштановые кудряшки на его голове, когда тот склонил голову, на губах сама по себе появилась улыбка.

- Ты уже в этом раньше лапки макала, я это знаю. Так что попрошу тебя сказать мне, как ты считаешь, что такое астрология? - он пытливо посмотрел на меня, и я понимала, что в некотором роде, это может считаться проверкой. Так что я стала усиленно вспоминать, что самое толковое об этом я сумела узнать за те года жизни после реинкарнации.

- Пожалуй, самым логичным объяснением я считаю то, что выдвинула одна девушка на форуме. Помню, она начинала издалека, толкуя об одной из версий появления жизни на нашей планете - мол, экосистема Земли, а последовательно все формы жизни, включительно с человеком, появились благодаря тому, что на тогда еще безжизненную планету упал осколок астероида с нужными микроэлементами, что развили флору, - посмотрела на Гермеса, ожидая то ли одобрения, то ли порицания. Все-таки, кому, как не высшему, знать, каким образом на Земля стала такой, какой мы ее знаем? Но тот лишь слегка прищурился, склонив голову к плечу, желая, чтобы я продолжила. Вздохнула, но последовала этой безмолвной просьбе. - Следовательно, согласно этой теории, во всех нас и в каждом есть частичка той звездной пыли, наместка самого космоса, и было бы удивительно, если бы мы на фоне этого не подчинялись законам звездных пространств и были свободны от влияния звезд на нашу жизнь.

- Немного сказочно, должен сказать, но вполне правдиво, - протянул Гермес, поняв, что большего я сказать пока не могу - смущенная по самое "не могу". - Но тебе, думаю, без лишних доказательств можно будет сказать, как оно в самом деле. Ты ведь уже бывала выше атмосферы планеты? Именно там, а не в космосе, как при разговоре с нами, или в каких-то божественных пространствах?

- Бывала, - я кивнула, так как перед глазами сразу появилось воспоминание той встречи с демоном, который меня послал в мир-черновик.

- И ощутила, какие там буйственные потоки энергии? - я коротко кивнула, и Гермес расплылся в умилительной улыбке с ямочками на щечках. - Пространство наполнено самыми различными видами энергии, с разными потенциалами и характеристиками. Что в космосе, что на Земле. Причем, на любой ее вариации. Другие планеты, так же как Земля, поглощают и распределяют эти потоки по разному, так сказать, каждая планета перерабатывает ее по своему. По крайней мере, так есть в солнечной системе, в нашем случае, в других измерениях и системах бывают свои законы и отличия, но это нас не особо касается. Так вот, те потоки энергии, что перерабатывают и излучают планеты и есть тем влиянием астрологии на человека. Но есть перечень так называемых "дополнений к игре".

- Дополнений. К игре, - немного ошарашенно уставилась на божество, опираясь спиной об стеклянную перегородку балкона.

- Ну да, я ведь слышал, что Лакрицияр тебе все о нас рассказывал на примере видео-игры, - коротко подмигнул божество, затянувшись и выпустив красивую струю дыма. - Так вот, самое основное в астрологии это - натальная карта. Грубо говоря, это точное расположение неба во время твоего рождения. Слышала ведь такое высказывание "родиться под какой-то там звездой"? Вот, так представь себе, что это именно так, но звезда не одна, а целое множество. Карту можно толковать по основным звездам и планетам солнечной системы, можно более подробно, по астероидам, но именно натальная карта - это слепок неба в момент твоего прихода в этот мир. Она - твой основной инструмент в том, чтобы понять себя, свой характер, мир вокруг тебя. Благодаря натальной карте можно увидеть твой психологический портрет, понять, как ты смотришь на мир, можно ее показать другим знающим, позволяя узнать о тебе очень многое. И в отличии от того, как ошибочно считают некоторые, это не является неизменяемым прогнозом всей своей жизни, фатум каким-то. Натальную карту, когда поймешь и воплотишь - можешь делать что хочешь, хоть в президенты, хоть в маньяки идти и не будет никаких возмущений от судьбы или вселенной.

- Хмм, а как это относиться к видео-играм? - переспросила, чуть ли не сразу опустив глазки в пол. То, что я услышала, интересно было безумно, но я еще не до конца понимала механизм этой натальной карты. И тем более не могла уместить у себя в голове, что за каких-то двадцать лет исполнила свою карту, притом интуитивно, так как раньше даже не знала о ней. И уж тем более не верилось, что в моей будет сноска о путешествиях в другие миры!

- О, тут я придумал идеальный пример, - захлопал в ладоши Гермес и я несмело подняла взгляд на божество, кажущееся сейчас таким простым беззаботным пареньком. - Знакома с общим принципом игры ГТА? - я закивала головой, так как, кажется, абсолютно все мои родственники не час и не два своей жизни профукали в этой игре. - Так вот, твоя душа - это игровой персонаж. А вот тело - средство передвижения. Только вот, на всю игру оно у тебя одно, и это может быть абсолютно что угодно - самолет, байк, джип, велосипед, лодка. Как помнишь, в той игре, если быть особо упрямым, можно было и по суше лодкой передвигаться, - подмигнул он мне, будто сам играл не одни сутки в это, но скорее всего, просто считывал мои мысли, так как я такой финт однажды сделала, правда, случайно. - Так вот, одно средство передвижения, у которого свои особенности, свои плюсы и минусы, свои возможности и потенциал... И карта.

- Натальная? - нахмурилась, все еще не до конца улавливая суть.

- Как буквально карта, на которой начерчена точка А и Б, так и натальная карта. У тебя есть душа, есть тело, со своими особенностями физически-психическими и есть предназначение - игровая миссия - выполнив которое, ты можешь подниматься к звездам! - с улыбкой подскочил он, и я понимала по его воодушевлению, что имел здесь он явно не смерть. - Понимаешь, я оставил людям вот такую огромную подсказку к тому, как можно развязать себе руки и оторваться, я дал им все нужные инструменты, разве только буквально не написал большущими буквами, а меня только единицы слушали. Остальные же дальше ходят по миру, не зная, где их предназначение, какой смысл жизни, ноются другим богам, просят о знаки, ответы... Жаль страшно просто, что все пошло не так как я хотел, но с другой стороны... Могло бы стать скучно, если никто бы не метался по жизни.

- Окей, теперь я понимаю лучше, что такое натальная карта, - я улыбнулась Гермесу, чтобы немного его приободрить и уже подготовила вопросы. - Итак, зная что такое натальная карта, я могу узнать что такое "Асцендент"?

- О, сейчас, - божество встал, потушил сигарету и снова сел передо мной, высветив у себя на руке голограмму какого-то кружка. - Вот, это твоя натальная карта, также называемая космограммой. Как видишь, она поделена на ровные двенадцать секторов, каждый из которых соответствует определенному созвездию зодиака, и на двенадцать неровных секторов, называемых домами. Дом - это иначе говоря сектор каждого созвездия. Первый дом, например, это владения знака зодиака Овен, и планеты Марс, он отвечает за представление человека о самом себе, самопознание, жизнь человека и личность. И там, где начало первого дома, - он пальцем указал на тоненькую голубую черточку с указательной стрелкой на буквы АС, - там всегда есть асцендент. Сам асцендент - это твоя визитная карточка, с которой ты пришла на свет. То, как ты себя позиционируешь в жизни, как тебя воспринимают окружающие, то, как ты реагируешь на непредвиденные и неожиданные происшествия. И у тебя он в знаке зодиака стрелец, - наглядно показал Гермес, снова тыкнув пальцем в карту.

- Это значит, что меня окружающие воспринимают как стрельца, да и я сама себя такой показываю перед ними? - заинтересованно посмотрела на эту карту, душа в себе тихое негодование. Сколько себя помню, всегда как-то не могла уступить этим знакам зодиака. Вот могла с ними нормально общаться, шутить, дружить, но не дай бог мне в чем-то соревноваться со стрельцом. Готова была землю жрать без соли, но показать, что я пиздатее и лучше.

- Ты таковой и есть. Пойми, человек это не один знак зодиака. Тот знак, что вы привыкли называть, как "свой", это только одна планета, Солнце. А ты посмотри, сколько этих планет в самом деле, - его палец сделал круговое движение. - Вы, люди, что физически, что душевно, многогранны как самые натуральные алмазы. А пытаетесь прикинуться простой картонкой, у которой одна плоскость, четыре угла, и что-то двухмерное нацарапанное посредине. Ух, иногда аж злость берет, - Гермес так живописно нахмурился, да и глаза засветились таким потусторонним светом, что мне аж захотелось просочиться сквозь оградку и сигануть с седьмого этажа.

- Ааам, - я обратила внимание божества, чуть приподняв руку, как полагалось ученице и неловко улыбнувшись, тыкнула пальцем в то солнце, пытаясь хоть немного переключить внимание божества на нужный лад. - А вот это солнце, ну у меня лично в Овне... Это что значит?

- Смотри, - божество знакомым мне движением, будто по планшету, увеличил натальную карту. - Солнце, как планета, отвечает за любовь к себе, самооценку, энергичность, за самую главную внутреннюю часть тебя самой. Теперь, когда захочешь узнать, как это касается лично тебя, смотришь, в каком знаке у тебя солнце. Наслаиваешь главные черты этого знака зодиака и получаешь ответ. И так, чтобы познать хотя бы азы себя самой, нужно поступить с каждой отдельной планетой, они обычно, когда ты высчитываешь себе натальную карту, сбоку есть в списке, - Гермес достал самый обычный, земной планшет, на котором был открыт сайт и та же космограмма, но возле нее действительно был списочек. И много всяких разноцветных черточек на уже ставшем мне привычном кружочке.

- А это что за проделки сатаны? - приподняв брови, указала на те самые черточки, и услышала в ответ заливистый смех своего невольного учителя.

- А это следующий уровень сложности уже, - махнул он рукой, мол, не сейчас. - Для начала тебе бы разобраться с каждой планетой и что она значит в каком зодиакальном окрасе. Потом надо наслоить влияние каждого дома, где эти планеты находятся, - указал он снова на те не совсем ровные секторы. - А уже только тогда, когда с этим разберешься - стоит приняться за аспекты, так как это тоже многое значит. Какая планета в энергетическом соединении с другой будет для тебя благополучным исходом? А какое соединение - неприятным или опасным? Вот это есть первая ступень понимания своей карты.

- А следующая какая? - заинтересованно переспросила, вчитываясь во все, что было мне доступно на рисунке и видела, что эти аспекты вроде как проще воспринимаются, чем дома... Но оспорить очередность обучения не смела, а только послушной зайкой старалась максимально вникнуть.

- А следующая - исправление всех неблагополучных и напряженных моментов в карте, которые лично тебе мешают. Ты увидишь потом, как разберешься, что многие ты уже решила сама - то ли по мере взросления, то ли пытаясь вылечить психические недостатки, но подсознательно ты исправила некоторые нюансы. И на том примере можешь все это решить снова и снова, пока не будет тех недостатков, что мешают твоему продвижению. Ведь есть тоже такие недостатки, что не мешают, а дополняют и придают личности оригинальности и личного шарма, - как-то самодовольно произнес это Гермес, а я, взглянув ему в самую глубину глаз, поняла, в чем причина такого самодовольства. Он просто гордился тем, что очередной его ученик прислушался к нему и понял новое, то, что может круто изменить его жизнь к лучшему.

- Значит, следующая после этого ступень - это уже само следование рекомендациям натальной карты, исполнение своего предназначения и "уход" на вольные хлеба? - произнесла то, что предполагала, и судя по широкой улыбке Гермеса, с этим выводом я не ошиблась. - А знаешь что... До этого разговора я была уверена, что моя натальная карта уже все, закончена, выполнена, но теперь есть доля сомнения, - прищурилась, будто задумала хитрый план и посмотрела на парня с улыбкой. - И думаю, что ради того, чтобы увериться, да и научиться новому, мне непременно надо разгадать свою натальную карту. А там, глядишь, если будет не исполненной, то можно будет этим и заняться на досуге, - улыбнулась божеству и почувствовала, как меня потрепали по голове.

- Молодец. Ой, кстати, а помнишь ту свою одноклассницу Катю, что была стрельцом и бесила тебя жутко? - я посмотрела удивленно на Гермеса, не понимая, к чему это он. Откуда он о ней знал, я даже не раздумывала, видимо, все боги были такими всезнающими. - Она, кстати, продвинулась в этом деле довольно неплохо, уже до аспектов добралась, в отличии от тебя, новичок ты мой, - божество хитро-хитро взглянул на меня, а я начала хлопать ртом, как рыба, понимая, какая наглая манипуляция мной только что имела место. Я же теперь костьми лягу, но стану в этом гребанном профи, если даже Катька об этом не узнает.

- Ах... Ах ты... Ты - зараза! - подскочила на ноги, воскликнув и уличающее указав пальцем на божество. Тот рассмеялся, а вместе с ним - наблюдающие за нами уже неизвестно сколько Фрэнсис, Генрих и Виктория. Не удивляло меня то, что они заметили меня на балконе, все-таки не зря одно из окон выходило на балкон. Больше меня поразило то, что я, должно быть, настолько увлеклась, настолько почувствовала себя безопасно в присутствии Гермеса, что даже на такое наглое подглядывание и подслушивание не обратила внимания.