Синхронизация не казалась изначально чем-то тяжелым. После этой странной, увлекательной структуризации, что путем импровизации вылилась в такую совершенную форму звезды и защищала алтарь и ядро вместе с ним, мне казалось что все это упорядочить будет проще простого. Никак, ожидала, что снова вдохновение придет в виде импровизации, ведь именно таким путем обычно человек достигает новых вершин и открывает что-то новое. Иногда - для себя, а иногда - для целого мира. Вдохновение, как-никак, само нас ведет, как слепых котенков. И в этом случае оно у меня тоже присутствовало, несмотря на то, что никто мне не давал раньше никаких советов на этот счет, да и через обучение постройки храмов я не проходила. Но смело, с энтузиазмом маленького ребенка, взялась за дело, понимая, что подключить к ядру надо не только храм, но так же и сад, чтобы растения тоже получали подпитку, не болели, не ссохлись.

Для начала я проанализировала каждое крыло звезды, отделенное внутренним защитным кругом. Хотелось убедиться, что действительно так должно быть, что они не должны пересекаться, несмотря на то, что вся звезда протянута из одного канала. И что самое - надо было это изучить под энергетическим углом, так как в случае, если их слияние и пересечение не только нежелательно, но и опасно, предотвратить это. Каждый сектор отвечал за отдельные эмоции, нес в себе разные функции, поддерживающие это состояние или же помогающие справиться с тем, что нас наполняет, но является отрицательными эмоциями. Причем, сбор с них шел скромный, да и в обратку эти сектора много не давали. К примеру, если ты был грустным, то само нахождение в области крыла "радости" не помогло бы тебе исправить настроения. Эти сектора лишь считывали информацию и самую малость могли поддержать все эмоции, которые соответствовали им и находились в нашем сердце.

Разделение, вообще, меня удивило, но и обрадовало тем, что все разделилось пропорционально и уравновешено. Во главе звезды были все эмоции, что можно было приписать под блаженство. Ощущение окрыления от успеха, некая созерцательность, что присутствует в нас, когда мы мечтаем, невесомость в теле от приятных мурашек, эйфория, увлеченность. Вот уж реально, вершина. Причем, не только позитивные были в ней эмоции. Тоже чувствовался некоторый страх, который может быть на самой вершине горы, не метафорической - трудности в дыхании, ощущение растерянности от непонимания, куда двигаться дальше. Ведь с каждым открытием приходит непонимание, каждая, даже маленькая толика знания о том, что находиться за гранью - может отзываться болью, менее или более реальной. Но букет тех эмоций, плавно переходящий от удовольствия к опаске, был изысканным. Не удержалась даже и поставила в этой области себе рабочий стол и кресло, на случай, если захочется здесь поработать над делами или просто покайфовать. Для меня, как для человека, вечно жаждущего новых эмоций этот микс был более чем привлекателен. Да и рядышком с алтарем, на возвышении, именно так, как боженька велел. Удовлетворившись видом, мазнула взглядом дальше.

Верхние крыла расположились более полярно, но при том уравновешивали друг друга. Левое крыло звезды - страсть, как и увлеченность, восхищение. Та самая, человеческая страсть, что можно испытывать к влекущему нас человеку, как и страсть к вожделенному. Причем, не важно, быстрое ли это вождение, сладкая еда или любимое занятие. То, что дает нам пинок под зад и мотивирует нас к действиям. Ее противоположностью было правое крыло, в котором царил гнев, злость. То, что заставляет нас, снова же, к движению, но уже безо всяких размышлений. Бравада, кидаться грудью на амбразуры, отвращение и презрение к противнику, видимому или нет. Но сказать что главное в том крыле - безмозглость, тоже нельзя было. Там ведь была также и месть вместе со своей осторожностью в действиях, тысячи стратегий, как повернуть возможного врага в битве. В том крыле было именно то состояние, что я в себе будила каждый раз, когда принимала свою адреналиновую сыворотку.

Несколько схожим с крылом гнева было крыло сразу под ним. Нижнее правое крыло было словно корнем этого ствола злости. А именно, широко понимаемая грусть. То есть, не только меланхолическое состояние, не только печаль, но так же страх, сожаления, различные сомнения, стыд, нервозность, закомплексованность, отчаяние. Ужасная, сосущая пучина, так хорошо знакома каждому, без исключений, разумному. Бездна, в которую всячески не хочется попадать, а когда уже летишь, приходиться судорожно хвататься за всевозможные способы удержаться на плаву. Вздохнула, понимая, что как бы это все не было тяжело, это все-таки была основа существования. Без нее невозможно было по-настоящему ценить все то, что представляло собой противоположное, нижнее левое крыло. Самое чистое и незамутненное счастье - доброту, полное доверие, ощущение защищенности, веселье и радость.

Все в этой звезде казалось гармоничным, уравновешенным, всего было поровну и не было перекосов. Ничего не скажешь, работа была сделана пускай и немного наобум, но была более чем удачной - это был эталон, скорее всего, подсказан мне моим шестым чувством. И сейчас самым главным было подкрепить к этой "пентаграмме" храм удачно. Чтобы так же все было поровну, чтобы не было никаких конфликтов энергии. Хотя, честно говоря, не думаю, что мешать одно с другим было запрещено - мне казалось, что убери я сейчас эту окружность, проходящую через внутренние вершины, все смешается более чем гармонично. Даже больше скажу - мысль о том, чтобы разделить энергетически храм на такие же сектора, как звезда, меня порядком возмущала где-то глубоко. Мне не хотелось сейчас заниматься сортировкой всех этих потоков и их разделением. Причем, это не лень во мне говорила, а ощущение, что так будет неправильно.

Тебе стоит больше прислушиваться к себе и слушаться своей интуиции, - хмыкнул мой симбионт, что явно внимательно наблюдал не только за тем, что я делаю, но так же и за тем, о чем помышляю. Не спроста же в звезде такое разделение. Она будет получать энергию, нужную ей для поддержания структуры как раз от того что будет работать и выхватывать из общего эмофона все соответствующие ей виды энергии, перерабатывать и передавать в ядро.

То есть, грубо говоря, если я сейчас произведу разделения эмоций в храме на соответствующие секторы энергии, я саму структуру этой пентаграммы сломаю?

Именно. Она просто перестанет работать вообще, как техника, которая пылиться на полке и никто ее не использует, - хмыкнул сожитель мысленно, глядя, как я развеиваю конструкт, которым уже хотела себе помочь в разделении энергий. Ну и есть еще один повод. Ты бы просто заколебалась делать это все время, так как такая структура на всей территории храма долго бы не удержалась.

Вот, это тот случай, когда можно потакать своей лени и с чистым сердцем говорить "все, что не делается - к лучшему", - хмыкнула удовлетворенно, прищурившись довольно и прошлась по платформе вокруг алтаря, наблюдая за звездой и одновременно за стенами храма.

Не знаю, что я ожидала там увидеть. Точно не изъяны, нарочные или случайные, точно не то, что мог бы уловить простой или модифицирован, но человеческий взгляд. Хотелось закрыть глаза, чтобы увидеть все третьим глазом, без помех, воочию. Или же нет, я хотела это сделать, чтобы лучше услышать? Без понятия, мне казалось, что уловить эту энергию, осознать и понять, как провести синхронизацию, невероятно сложно. Не существовало точного правила, как энергию осязают - чувствуют касание, запах, слышат мелодию или видят ее. Все индивидуально, все так непросто. Будто пытаться набрать воду в ведро когда вокруг полная тьма. А тебе нельзя ни намочиться, ни выпустить из рук емкость. Цыкнула недовольно, хотя в самом деле не была раздражена. Задача мне казалась интересной, да и не было даже такого варианта, как отказаться. Даже наоборот, такие попытки меня радовали, эту задачу я бы с радостью сделала своим сизифовым трудом, в этих попытках будто была вся моя личность, вся я, в экстракте. Эта работа делала меня - мной, а не той потерянной Олей Гурань, что не знала своего места в жизни.

Глубоко вдохнула, все-таки прикрыв глаза и выдохнула со свистом. Так и не открывая глаз я приподняла бровь - от одного звука энергия словно оживилась, явно видела третьим глазом, как шарики рядом со мной заплясали. Вот как... Значит действительно нужно применить звук. Ну, или просто дело в моих вибрациях... Не уверена. Но следуя этой небольшой подсказке, я стала под носом гудеть, воспроизводя мелодию той песни, что сегодня с утра пел Франкенштейн. Надо будет его потом расспросить, откуда он ее знает. Голос вокалиста казался мне смутно знакомым и почему-то ассоциировался с Алекси, хотя, сомневалась, что моя подруга, имея столько вариантов действий, в разговоре с моим мужем делилась музыкой. Ведь, будь это какие-то ее любимчики, о которых она бы всему свету рассказать хотела, то я бы об этом знала в первую очередь. Но, как я уже подметила, это все потом. Сейчас я только повторяла мелодию, даже не пытаясь спеть, так как важнее был ритм и вибрации. Крепко зажмурившись, я наблюдала за течением энергии, за направлением движения шариков. Пыталась уловить их траекторию, надеясь, что от этого меня осенит.

Так и не открывая глаз, я спрыгнула с возвышения, вслепую передвигаясь по храму. Этот фортель получался вовсе не благодаря модификациям, и что за тем идет - обостренным чувствам, не якобы оттого, что я уже знала наизусть, что и где у меня здесь расположено, а только благодаря третьему глазу. Каждый предмет выделялся, иногда своими собственными, чуть блеклыми шариками энергии, иногда - полным их отсутствием. Но факт оставался фактом - чем больше я пользовалась этим, как же известным в эзотерических кругах, умением, оно становилось все более совершенным. Прав был Дима, мне надо этим заниматься, заниматься и еще раз заниматься, чтобы не случилось так, что вообще потеряю возможность этого рентгеновского зрения. Только вот, интересно мне, надо ли будет мне, когда стану богиней, и дальше продолжать эти тренировки, или оно будет развиваться как само собой разумеющееся? Я же в прямом смысле, наверное, перестану быть человеком...

Помотала головой, отгоняя от себя эти мысли и сразу же отметила, как на это отреагировала окружающая меня энергия. Более чем бурно! Шарики заметались, но не в панике, а словно что-то хорошее произошло. Вышла из зоны, в которой работала пентаграмма и на пробу взметнула рукой. А после продолжила гудеть мелодию. Оказалось, что на мелодию шарики так не реагировали... Что же, есть у меня некоторое предположение, почему так. Чтобы проверить, права ли я, или заблуждаюсь, я встала в удобную позу, воздуха набрала под завязку, даже, наверное, желудок им заполнив и стала медленно его выдыхать. Но при том подключила свои связки, принимаясь, громко, на грани с рокотом или рыком, гудеть. И да, мои предположения подтвердились. Здешняя энергия больше радовалась, если я делала что-то, связанное со мной напрямую, а не демонстрировала чужие достижения. Причем, пофиг, махаю рукой или просто издаю из себя гудение.

Хм-м, но какие же вибрации. Положила руку на горло, чувствуя, как связки дрожат, производя звук, и не прерывая длинного выдоха, чуть ими поработала, меняя интенсивность и тембр во всех доступных мне диапазонах. Вот она, вся фишка медитаций. Вибрация - тоже своего рода обмен энергией, а при всех этих сложных или простых мантрах, она дополнительно усилена вибрациями голоса, связок, а в незначительной степени - целого тела. Человек тогда просто более открыт на то, чтобы отдавать себя и взамен получать в себя весь мир. И я тоже не была прочь отдать себя храму и впустить в себя его энергию. Шокировано открыла глаза, отстраненно, словно со стороны, слыша как моя своеобразная мантра превратилась в писк. Вот оно, эврика! Мне не столько храм с алтарем надо синхронизировать, сколько саму себя со своим храмом! Резко вдохнула кислорода, желая крикнуть что-то в роде "вот-блять-оно-бинго" но издала из себя только кашель, как курильщик с опытом. Слишком резко, не надо спешить.

Откашливаясь, я побрела к своему столу, но на уровне алтаря мысленно сплюнула себе под ноги. К черту этот комфорт, не буду я садиться удобно, когда намереваюсь провернуть подобное. Я и на камне найду себе удобную позу для медитации. Без лишних размышлений забралась на алтарь с ногами, садясь там по турецки и улыбаясь как дурочка. Почему-то представила свой храм существом с отдельным разумом и тут же непременно захотелось поделиться с ним главным секретом. Он же должен знать, какая ему попалась неадекватная хозяйка. С расслаблением, чуть покачиваясь, стала петь. Да, чужие песни, чужое творчество и достижение, но то, что у меня ассоциировалось с очень конкретными происшествиями в жизни или с определенными эмоциями. Местами хотелось смеяться или рыдать, но я сдерживалась. Не потому что не желала открываться, а потому что не хотела отвлекаться. Важно было показать, какая я, и какие во мне живут эмоции в основном.

Не знаю, было ли это внушение, или же я снова интуитивно оказалась права, но храм мне отвечал. Я выбрасывала из себя крупицы, а в ответ получала в двадцать раз больше. Сначала энергия шла сырая - та, которую мы застали. Хотелось при первом же подобном ощущении выбросить из себя больше, отдать более значительную часть себя, но что-то в сердце екнуло от такого желания. Причем, это не было приятное ощущение. Доверившись своей интуиции, я стала отдавать ровно столько, сколько и раньше, разве что чуть изменила вид энергии. И тогда я поняла, почему необходимо было и дальше сливать по крупицам - энергия менялась мягко, плавно, будто вода, что идет из душа. Сначала холодная, а потом постепенно все горячее, до той температуры, что нам нужна. Так и тут - энергия сначала была сырой и безликой, после мягко перетекала в ту, что тут царила во время ремонтных работ, и на конец меня омывало всей энергией пентаграммы, с теми крохами, что я из себя выбрасывала, причем, сплетенными очень гармонично.

Если и дальше раздумывать в ключе этой метафоры, то если я увеличу количество энергии, что отдаю сейчас, во время этой медитации, то и через меня будет проходить больше энергии. А сейчас уже объем был не маленьким, вовсе не скромным. Подозреваю, что если бы я увеличила "напор воды" то меня бы покорежило и выжгло энергетически. Конечно, не так как ребят Андрея тогда на алларе, но сильно, пару дней точно пришлось бы восстанавливаться, и только из-за банального незнания. Мягко улыбнулась, напевая следующую песню. Песню родом из детства, недавно обросшую новыми воспоминаниями о дивном мире будущего с Рейзелом-вампиром и отважным, полным тяги к жизни, Эдгаром. Теперь, напевая ее, слезы не наворачивались. Тот мир действительно было уже не спасти, но моя попытка принесла плоды. Не пошло заражения на другие, соседние галактики. И одного разумного мне получилось привести за собой, хоть я и не пыталась.

Храм щедро мне дарил себя, невзирая на то, что я ему отдавала от себя. Горе ли, радость, меланхолию или истерию. Он всему находил применение, словно фильтр, пропуская это через себя, дополняя, тем самым сглаживая углы, и умножая. Будто цветок, что во время фотосинтеза поглощал углекислый газ и отдавал от себя чистый кислород. Мои губы искривила улыбка. Даже если окажется, что этот храм "нитакой", что я богиня - так себе, что посещать его никто не захочет, это место все равно станет для меня - убежищем. Ведь достаточно будет вот так вот посидеть, медитируя, поделиться с ядром и всем строением крупицей себя, как обратно я буду получать не хилое количество уже переработанной энергии. Прямо то, что нужно каждому вампиру. Хохотнула, представив себя, как я на таких "харчах" могу "поправиться". Но кстати, если уж о цветках говорить...

Положив ладони на умеренно холодный бетон алтаря, я на минуту прервала пение, лишь гудела тихо мелодию. Теперь я хотела сосредоточиться еще на одном участке, а именно - на саде. Покачиваясь в ритм песне, что ненавязчиво звучала в разуме и бормоча ее текст через слово-два, я сосредоточилась на своих умениях, полученных от некоего божества Рэталея, о котором мне вспоминала Нуэрра. Чуть нахмурившись, я перестала напевать, хоть мелодия в моем разуме продолжалась, будто включенное радио. Было немного сложно провернуть то, что я задумала, но раз уж я решила верить своей интуиции и продолжать импровизировать, то это надо было сделать так, как пришло мне на ум в первом моменте. Глубоко вдохнув, причем не только кислорода, но и энергии и принялась за дело. Ведь лучше всего синхронизировать храм со мной и садом, если попробовать с ним соединиться энергетически прямо сейчас, не отходя от алтаря.

Честно? Мне в разы проще было бы встать и пойти в сад, вот чисто физически и морально проще было бы. Но нет, я решила не искать сейчас простых путей. Чувствовала себя я, все-таки, полной сил и вдохновенной, чем не возможность перейти через некоторую грань, научиться чему-то новому, расширить свои умения, что были при мне на данный момент? Ведь, я не практиковала работы со стихией земли на расстоянии. И уж тем более не имела в привычке работать ментально, используя вовсе не нити силы, а некоторую связь. Энергетическую, конечно, ведь рассудком, как таковым, растения не обладали. Цель я уже наметила, но вот с формой я немного колебалась... С формой канала, естественно. Не была уверена, что будет лучше - сеть маленьких каналов, или один крупный и большой канал...

Соедини оба варианта, - ненавязчиво, будто от скуки, посоветовал мне мой сожитель. - Для начала проведи один, большой, основной канал, а уже в области сада позволь ему разрастись на меньшие каналы.

Пустить их как корни? - переспросила, желая увериться, что правильно понимаю, и услышала легкое, непринужденное "угу", будто такими советами Франкенштейн делится по несколько раз на дню. - Спасибо за отличный совет, - честно поблагодарила своего симбионта и не сомневаясь ни минуты дольше, приступила к делу.

Канал, что хотела провести в сад, пока что был безликим. Сама работка ведь даже в перспективе простой не была, что уж говорить об теории и практических нюансах. Это потом, если силы еще останутся, или же завтра, на открытии, когда тут будет много народу, можно будет задуматься над тем, чтобы эту энергию как-то олицетворить, наделить ее какими-то определенными чертами. А для начала и сырой канал подойдет. Ведь главное - начать. Хотя бы "начертить на карте" то место, где в будущем можно будет проложить "дорогу". Так я и сделала, крепко зажмурившись и от усердия прикусив щеку изнутри. Проталкивать такое количество энергии было трудно, несмотря на то, что та была эфемерна и ей не мешали ни расстояние, ни материальные предметы. Еще и все время себя одергивала, когда хотелось протянуть канал на своей энергии. Такое мне было банально не по карману, несмотря на то, что я была сыта. Опасность заключалась в том, что я могла и не заметить момента, когда отдам свою скопленную энергию и стану вкладывать в этот канал уже жизненные силы.

***

Когда я прилегла на алтарь и прижалась щекой к месту, куда поместила ядро, заключенное в аметрине? Понятия не имею, честно. Лишь отметила этот факт, когда закончила работать с этим каналом, уверившись что и "стебель" стабильный и "корни" расположились, правильно, каждый по соседству с каждым деревом. Широко распахнув глаза я судорожно вздохнула, будто все это время заходилась в рыданиях, но чувствовала себя прямо-таки полярно - полной сил, вовсе не выжатой, как ожидала... Видимо, существенную роль сыграл тот факт, что я не тянула этого всего на своей энергии, как на горбу. Ну, или же то, что меня все это время мягко оглаживала по спине ладонь мужа. Не сдержала порыва повернуться и проверить его состояние, но прежде чем страх, что он все это время делился со мной энергией, прочно закоренился в голове, я уже успела успокоиться.

Франкенштейн не выглядел истощенным или даже слегка уставшим. То ли даже не думал делиться со мной собой, чтобы не сбить процесса, то ли делился в разумно-скромной степени. Я быстренько захлопала глазами, прекращая лежать на алтаре и вместо этого, села, внимательно смотря на мужа. Оценив его состояние, как более удовлетворительное и довольное, я уже хотела переспросить, как все прошло у Йемга и его мамы, но тут же отвлеклась, принимаясь за кое-что более важное. А именно - анализ своего собственного состояния. Я чувствовала себя как-то странно и хотелось понять, в чем дело такого самочувствия. Я ведь не спала, не упала в обморок, но ощущение того, что я только что проснулась - не покидало. Ведь с одной стороны - процесс того, как я проводила канал, в памяти остался четко, как и любого другого действия, которое делал только что, в ясном уме. Но одновременно с тем, я не слышала, не чувствовала, даже не предполагала что любимый уже вернулся.

- Не волнуйся, - Франки, очевидно, из-за моего взгляда, пустого, как всегда бывало при мозгокопании, ринулся читать мне мысли и в курсе моих опасений уже был. - Не знаю, насколько глубоко ты раньше медитировала, но такие ощущения иногда происходят, когда выходишь из медитации... Хотя, я бы такой интенсивный процесс скорее назвал бы трансом, причем довольно глубоким, - мягкие пальцы огладили мою щеку и я расслабленно прикрыла веки, разве что не мурлыкая. Ведь этими словами мой муж, в некоторой степени и решил мою дилемму и полностью меня успокоил. Ведь если рассматривать эту мою работу, как подобие транса, то все сходилось. И то, что ощущения так схожи с пробуждением, учитывая то, что сна, как такого не было, и то, что я не ощутила всего, что творилось вокруг меня на другом уровне, более материальном, так и то, что процесс работы запомнился. Таким образом, все было более чем объяснимо, не заставляя меня мучиться сомнениями, незнанием и опаской, что самоконтроль где-то дал трещину.

- Ты прав, - повела чуть лицом, чтобы как можно дольше наслаждаться мягкими касаниями пальцев, что уже хотели отстраниться от моего лица. - Спасибо, успокоил, - произнесла вслух то, что переполняло меня и как я точно знала - известно Франкенштейну было точно. Но вслух подтвердить это не стеснялась и поступила так, встречаясь взглядом с любимым. А после, не успев даже пикнуть или как-либо по другому отреагировать - уже была заключена в крепкие, но теплые и мягкие объятия.

- Нет за что, и ты это прекрасно знаешь, - обняла любимого в ответ, нежась в этом ощущении полного взаимопонимания и любви. И поймала себя на мысли, что вот так вот проводить время мы бы могли вечность - в выносливости ни мне, ни Франки не откажешь. Но нельзя было забывать и о делах насущных - завтрашнему открытию. Тем более теперь, когда я уже энергетически настроила храм, как желала. Нет, конечно, желательно было не покидать его до самого утра, проследить за тем, как будет течь энергия и как вся структура действует, но теперь это можно было делать без прямого участия, лишь присматривая ненавязчиво.

- И как все прошло? - я подняла голову, так и не разрывая объятий и с улыбкой посмотрела на мужа снизу вверх. - Дай угадаю, ты подключил все свое очарование и навернул маму Йемга на меня? Или же наоборот, она будет первой почитательницей тебя, как бога? Мне уже предупреждать папочку и подготавливать храм? - беззлобно подразнилась с Франки и в ответ меня легко куснули за нос. Я тут же фыркнула и рассмеялась, но внимательного взгляда не отводила, давая понять, что пусть шучу, но узнать действительно как и что - желаю.

- Мисс Шон оказалась женщиной очень умной, - довольно произнес Франки и чуть ли не сразу крепче притянул меня к себе за талию, буквально вжимая в себя. Будто опасался что такая заметка может меня вывести из равновесия или заставить ревновать. Хмыкнула, чуть покачав головой, но призналась сама себе, что подобные собственнические объятия были более чем приятными. - Вначале, конечно, не верила мне от слова "совсем", так и норовила избить тряпкой, но пощадила, видимо, видя у меня в руках блюда. А там я уже спокойно объяснил ей всю ситуацию и заверил, что опасаться или переживать за прошедшее не стоит. Да и за будущее - тоже.

- Отлично, - кивнула, в мыслях любимого увидев лицо той женщины. Наверное, не слишком старше меня, по крайней мере, точно не отпраздновала еще порога тридцатилетия. Но нельзя было сказать, что не выглядела на такой возраст - темные мешки под глазами, сухая кожа и явно давно не видавшие парикмахера волосы явно не добавляли ей красоты, лишь старили. Нет, так-то она была опрятной, да и дома, как успел оценить Франкенштейн, было чисто. Наверное, у нее просто не было больше времени, чтобы ухаживать за собой, даже в такой банальный способ, как спать регулярно. Все-таки, когда муж к ней пришел вместе с Йемгом, та все еще, или уже не спала. - Что еще она сказала? Дала добро, чтобы Йемг завтра к нам пришел? И составит ли ему компанию?

- Разрешить сыну она разрешила, но сама сказала - не уверена, что заглянет, - с непритворно огорченными нотками в голосе ответил Франки. - Работа, а потом еще и хлопоты дома.

- Пускай не дурит, - я фыркнула, уже оформив в голове план. - Ей как раз-таки не хлопотать надо, а как следует расслабиться, судя по тому что я увидела. Завтра расспрошу Йемга когда она заканчивает работу и пойду за ней, пригласить самолично. Уж кто-то, а я точно найду слова, чтобы ее уговорить, - я хитро улыбнулась и с радостью отметила что на лице любимого не было и тени сомнения - он верил, что с такой, с виду простой, миссией, я справлюсь "на ура". Стоило ли говорить, что он был прав?

- И-и-и... Чем мы, в таком случае, займемся сейчас? - тихим, интимным голосом, спросил Франки, опустив руки с моей талии на поясницу а после и на ягодицы. Чуть шире раскрыв глаза, я посмотрела на него, всей своей мимикой выразив то, что чувствую - и издевку, и сомнение, и вызов. Но тот лишь склонил голову чуть вбок, будто не слышал, не чувствовал и не понимал. Словом, вынуждал меня отказаться вслух.

- Точно не теми пошлостями, что ты задумал, - я улыбнулась хитро и с вызовом, показывая, что мой характер, даже под влиянием этого "воспитания", что он мне устроил, никуда не улетучился и остался все таким же не простым. И тем только вызвала у него довольную улыбку. Ну еще бы, кто как не Франкенштейн, не любил вызовы подобной трудности?! Но несмотря на то, что ему я во многом была готова покориться, что по сути уже была им приручена, никогда не скрывала, что люблю те самые трудности устраивать. Даже если из банальной вредности. Показала ему для наглядности язык и улыбнулась довольно в той же степени, как улыбался он мне. А после и вовсе спрыгнула с алтаря, тем самым высвобождаясь от его хватки и получая возможность подержаться за его локоток. - Сейчас я хочу тебе предложить испытать храм, для полноты картины, так сказать. Надо проверить, действительно ли тут будет так уютно, как я задумала.

- То есть, предлагаешь сейчас тут сидеть и просто расслабленно заниматься чем-то? - спросил муж немного сконфуженно и неуверенно, будто я предложила ему сыграть в одну из настолок, что так обожает Шинву.

- А что? - улыбнулась широко, понимая, что нашла у своего любимого слабый пунктик. Точнее, найти его я нашла уже давно, но сейчас нашла идеальный момент, чтобы воплотить то, что уже давно планировала. - Кадисы под надежной опекой, наверняка, половины Лукедонии, дети спят, раз нас еще никто не зовет с криками "аврал-пожар", срочных дел никаких нет. Можно и отдохнуть. Тем более, что таких вот тихих вечерков у тебя уже давненько не было, как началась эта вся заварушка с Союзом, - прижала его тем, что уже не раз улавливала в его мыслях, не оформленных в слова, а на уровне воспоминаний-образов и эмоциональной окраски к ним.

- Ну... Да, - немного растерянно ответил Франкенштейн, становясь в этот момент довольно милым. Благо, в ответ на такие мои мысли он не оскорбился и не обиделся, лишь хитро прищурился и хохотнул. - Да, ты права. Уговорила. Есть какие-то планы, чем будем заниматься, отдыхая?

- Каждый, чем хочет, - пожала плечами и тут же хлопнулась на пол в ворох подушек на мягком ковре. Ка-а-айф. Франки был намного скромнее по части нуждаемости в комфорте храма и уселся возле меня, опираясь спиной на те подушки, что мы с детьми скрыли под ковролином. Как приятно было смотреть на его изумление! Он явно не подозревал, что я выбрала подушки такой твердости и мягкости, перемежая их друг с другом таким образом, чтобы сидеть тут было не только максимально комфортно, но так же полезно и для позвоночника. Перехватив мой взгляд, муж одними эмоциями выразил свое уважение и прикрыл глаза, умостившись удобнее, чуть ли не простонав от удовольствия.

- Ты была чертовски права, - с восхищением он отвесил комплимент моей смекалке, глядя так нежно, что я даже забеспокоилась, что невольно покраснею от подобного. - Тут действительно очень удобно. Похоже, я уже нашел свое любимое место в твоем храме, - хмыкнул он, и я поступила так же. А после, чуть подтянувшись выше и сместившись вбок, устроила голову на бедре Франки, чуть выше колена, наглым образом используя его как подушку.

- А я нашла свое любимое, - поиграв бровями, я вытащила из пространственного кармашка две книги. Себе - "Дьюма Ки", а Франкенштейну, еще давно закупленную в моем мире, и отсутствующую в этом - "Портрет Дориана Грея". Не говоря ни слова, протянула мужу переплет и мы, улыбаясь примерно в той же мере удовлетворенно, принялись коротать время к утру (которого, вправду, не было так уж и много) за приятным, расслабляющим, спокойным чтением.

Вначале, конечно, так оно и было - читали мы в тишине и спокойствии, втягиваясь в мир, что открывали перед нами книги. И пользуясь тем, что у нас мозги раскачаны в равной степени - могли обсуждать параллельно, как мягко, ненавязчиво и в некотором смысле, даже волшебно, кружится вокруг энергия. Это напоминало в некотором роде танец - один маленький шажок вперед, и два быстрые назад. Так и вела себя энергия - даешь ей чуточку и она тебе возвращает сторицей. Но это не мешало, было лишь приятным фоном для ощущений, поэтому вскоре и наш разговор утих - мы с Франки вместе погрузились в сюжет книг, каждый в свой. Мои глаза быстро бегали по строчкам, напряжение внутри то росло, то обрывалось, словно с пика (все-таки дядюшку Кинга не зря называют гением), я была полностью поглощена историей этого художника. Но ничто не вечно, как и подобное состояние...

Примерно тогда, когда небо за стеклами окон уже не было по-ночному темное, а стало медленно, но верно светлеть, я порядком отвлеклась. На лицо мне упала прядка волос, раздражая до невозможности. Видимости она не мешала, так как была маленькой и тонкой, но раздражала кожу предвестником щекотки. Отрываться от истории не хотелось даже на доли секунды, как и двигаться, так что я сделала глубокий вдох, словно перед погружением в воду, искривила губы таким образом, чтобы действие не требовало повторения, резко впустила весь воздух... И сделала только хуже - прядка поднялась лишь на пару секунд, чтобы упасть обратно, но уже вместе с несколькими другими прядками. Сраный случай! Вздохнув вновь, но теперь, чтобы унять резко вспыхнувшее раздражение.

Уже хотела потянуться рукой к волосам, чтобы исправить это безобразие, но меня опередили - пальцы любимого аккуратно, будто боясь навредить или помешать, собрали с моего лица волосы и мягким массажным движением провели по коже головы, тем самым зачесывая волосы назад чтобы эксцессы, подобные этому, больше не повторялись. Да так и осталась у меня на макушке, массируя где-то у основания черепа и первых шейных позвонков. По сути, Франкенштейн поступая подобным образом помог мне разобраться с проблемой волос, но с другой стороны... Несмотря на всю раскачанность моего мозга, глаза, что бегали по строчкам, не посылали в мозг никакой информации. Мои мысли метались в черепной коробке, причем под такт движений пальцев. Стало немного стыдно, что я настолько сильно психанула от такой ерунды, но с другой стороны движения пальцев дарили сплошное удовольствие. А уж сам смысл этого жеста поселил в душе огромное тепло.

- Спасибо, - улыбнувшись, я чуть приподняла голову и заложив книгу закладкой захлопнула ее. Теперь чтение не пойдет, как ни старайся, а такие книги читать через силу - это быть прямо-таки неблагодарной. Отложив "Дьюма Ки" пока что на подушку, я удобнее извернулась, наблюдая за сосредоточенным лицом своего мужа. Тот коротко ответил на мой взгляд, улыбнулся... И кивнул, продолжив чтение. Ну, и так же продолжая массажными движениями мять мою кожу, теперь, уже шеи. Что же, похоже это тот случай, когда концентрацию так просто не сбить, а многозадачность присутствовала уже веками, вбившись в подкорку мозга. Улыбнувшись, я устроилась чуть удобнее - выше потянулась по бедру любимого, повернулась так, чтобы лежать не боком, а на животе и наблюдала за выражением его лица.

Именно наблюдала, а не читала вместе с ним, видя страницы через его мысли. Даже старалась не вслушиваться нарочно в его эмоции, чтобы вот так, как простой человек, по мимике, хотя бы предположить, о чем сейчас читал мой любимый. Но задача эта не была из легких... Уж не знаю, возможно, он воспринял мою новую позу как намек (нарочно ведь не лезла ему в мысли) или просто ему это нравилось, но делать мне массаж одной рукой он не прекратил, лишь перенесся с шеи на плечи и верхнюю часть спины. Хоть бери, перекидывайся в кошку и мурлыкай до хрипоты в горле, так приятно было. Улыбаясь подстать своим ощущениям я не отводила от любимого взгляда. Поэтому сразу отметила момент, когда прекрасные сапфировые глаза отвлеклись от книжных страниц, мазнув где-то над моей головой. Франкенштейн тут же улыбнулся одним уголком губы, с явной грустью оторвался от истории, закрывая переплет, и ответил на мой взгляд, заставляя меня улыбнутся шире.

- Солнце уже всходит, скоро рассвет, - будто и не обратив на меня должного внимания, сказал Франки, на что я округлила глаза. И нет, не от возмущения или еще там чего, а от удивления - это же я недавно смотрела в окно, небо тогда только-только робко прояснялось, даже и речи не было о рассвете! - Я бы охотно продолжил чтение, но думаю что есть дела поважнее, особенно, если учитывать, что наша детвора быстро с первыми лучами солнца всех вытряхнет из кроватей, если кто-то вообще в особняке спал.

- Конечно-конечно, ты прав, за этими егозами не было замечено энтузиазма в том, чтобы дрыхнуть долго, - я чуть приподнялась, заглядывая в окно - и там действительно задребезжал рассвет, все еще не вынырнувшее полностью солнце, оранжевого цвета выглядывало из-за крон невысоких деревьев. - Но только чем ты таким заниматься хочешь? - я оглянулась, будто ото сна очнувшись и быстро пробежалась взглядом по помещению храма. Вдруг, зазевалась где-то и не заметила, что что-то в приготовлениях пропустила? - Тут, вроде бы, все уже готово к приходу гостей.

- Именно, - коротко и быстро, будто боясь не успеть, бросил Франкенштейн, самым наглым образом сграбастав меня в объятья, вжимаясь носом в шею. А потом и вовсе зарылся им в мои волосы, глубоко вдыхая и опаляя дыханием кожу. Как такая наглость мне нравилась! Я сначала замерла от неожиданности, а потом чуть ли не расплылась как мармеладка на солнце, чувствуя как по спине, рукам, ногам - да везде! - пробежались мурашки. Торопливо уселась поудобнее на бедрах любимого и обняла за шею, ладони устраивая на его лопатках, переплетая руки крест-накрест. - Прибегут сейчас, как стадо мамонтов первобытных, станут бегать, развиться, шуметь, - с особым неудовлетворением промолвил он последнее слово, но снова глубоко вдохнул и словно расслабился от моего запаха. - А мне не дадут даже побыть наедине со своей любимой и, прошу заметить, женой как следует. Негодование.

- Ну вы только посмотрите, у кого-то снова включился режим волка-одиночки, - я хмыкнула, отзываясь так же не громко, как Франкенштейн, но в отличии от него - без раздражения. Меня такое, как правило, никогда не выводило из равновесия, мягко вписываясь в картину ежедневности. Нет, я, конечно понимала мужа, которого такое раздражало, но не смогла себя удержать от того, чтобы немного подразнить. Правда, недолго думая, выбрала более щадящий вариант, чтобы его не расстроить случайно как-то более серьезно. Поэтому нежно, но игриво прикусила мочку его уха, параллельно массажными движениями сжимала лопатки. - Уже как бы все, поздняк метаться. Теперь покой может только присниться и то не факт. Но если захочешь немного передохнуть, то можно будет присмотреть какую-то конспиративную квартирку.

- Нет, это не выход, - несколько поникшим голосом ответил Франкенштейн, явно отметив, что несмотря на то, что я дразнилась с ним - то все равно сопереживала и волновалась, пытаясь помочь. - Раньше или позже эти оболтусы поймут, что я где-то пропадаю, начнут искать, строить неведомо какие теории заговора и такой каши наварят, что мы еще три года расхлебывать ее будем, - я хохотнула от этих слов, но безусловно согласилась - с ребят станется заподозрить неладное, искреннее заволноваться и решить проблему, так как умеют. И даю руку на отсечение, никто из них не осмелиться спросить у Франкенштейна в лоб, нужна ли ему эта их помощь, или нет. Все равно помогут, от всей широты души, да так помогут, что у-ух! - Вот то-то и оно, - согласился с моими мыслями любимый, окончательно скиснув, что даже дурак бы понял по его голосу. Я только ободряющее стала поглаживать по лопаткам.

- Не спорю, наши ребята - прямо сто рублей убытку бывают, при всей моей симпатии к ним, но знаешь, - я чуть отстранилась от Франки, ровно настолько, чтобы отчетливо видеть его глаза, и чтобы тот так же мог видеть мои, без препятствий. Огладила щеку, а потом остановила ладонь на его подбородке, удерживая без особо давления и применения силы, нежно. - Но знаешь, я вижу еще один выход из ситуации. Кто может мне помешать устроить тут тихие часы, ежедневно? - хмыкнула, чуть кивнув головой назад, словно желая указать на алтарь. - Скажу, мол, храму время от времени нужна тишина, чтобы ничего, даже никаких шорохов. Заодно можно будет устроить после этих часов тишины мягкий переход в медитацию, если кто-то пожелает немного практиковать под моим крылышком личное духовое развитие. Идеально, как ни посмотри, - улыбнулась мужу, надеясь, что могла таким образом хоть самую малость его приободрить, и очень скоро поняла, что у меня это получилось - Франки вновь притянул меня к себе, но в этот раз уже не для обнимашек, а для нежнейшего, но полного радости и воодушевления поцелуя.

- Никогда не сомневался, что ты у меня самая-самая умная, - довольно хмыкнул любимый, на что я только прищурилась, уловив намек на то, чья я реинкарнация. Правда, чуть ли не сразу мысленно махнула на это рукой и все еще держа его за подбородок, стиснула крепче, уже более властно вовлекая в поцелуй. И судя по тому, как мне отвечали, обе стороны остались довольными проявленной мной инициативой.

В конце-концов... Имею право! Уж тем более, раз я реинкарнация такого самого-самого мужчины, то даже не к лицу косить под милую, робкую фиалочку. Пускай и он почувствует, как это, как на тебя воздействуют властностью и уверенностью в себе. И судя по тому, как меня воодушевленно прижимали руки, как мягко, но решительно руки сжимали мышцы, Франкенштейн против не был, а очень даже за. Улыбнулась в поцелуй, усиливая вскипевшую между нами страсть, чтобы резко все оборвать. Все-таки, сильно распаляться не стоило, к нам придут не только наши оболтусы, нечего смущать впечатлительный (или, все-таки после всех наших выкрутасов во время путешествия, уже не очень?) народ. Франкенштейн недовольно посмотрел на то, как я отстраняюсь, и тяжело вздохнул.

- Вот, вот именно о том я и говорил, - громко, словно его мог тут услышать кто-то кроме меня, произнес он. - Самая незначительная мелочь способна тебя спугнуть, когда казалось бы, ты уже поймана, - склонил он голову, а после резко приблизился к моему уху, намотав на палец мою прядку волос в рекордные строки. Точно такой же толщины прядку, как еще недавно так заботливо убрал с моего лица. - Но ничего, еще поймаю тебя. И да... Мне понравилось, как ты меня отблагодарила, - мягко поцеловав волосы, намотанные на свой палец, Франки хищно улыбнулся, возвращая мне полную свободу и расслабляясь сам. Прищурилась, не понимая того, что мне так быстро "обнулили долговой счет" и уже подсознательно искала тут какой-то ловкой манипуляции... Прочитать это в глазах или мыслях мужа не представлялось возможным, так как он уже принял свою линию поведения искренней невинности...

Но нет, я не верила, что все может быть так просто. Он точно таким образом то ли подготавливал себе почву, то ли как-то хитровыебисто на меня воздействтвовал психологическими трюками, которых точно знает больше моего. Это все казалось изысканной партией в шахматы, где на кону стояло невообразимо много. И где мы были одновременно и игроками и фигурами. И вроде как не было разницы в том, кто победит - никто бы не остался ни с чем, никто бы не потерял из-за этого что-то. Но точно я могла отложить эти размышления на потом. Сейчас надо было хоть самую малость подготовиться к приходу гостей. И убрать наши книги туда, где им теперь место - на книжные стеллажи в моем храме.