Первые дни после того, как Итачи определился со своей целью, он щепетильно пытался продумать весь план до мелочей, но из-за неосведомленности и мизерных знаний о мире всё давалось с трудом. Соседи по комнате мало чем помогали, даже можно сказать, наоборот, отвлекали. Жить в одном помещении с другими людьми оказалось куда сложнее, чем могло показаться на первый взгляд. А детским и наивным любопытством, которое исходило от однокурсников, постоянно нарушалось личное пространство самого Учихи. Если учитывать возраст детей, то задача на продумывании плана усложнялась вдвойне.

Не сказать, что соседи шумные, но постоянные расспросы выматывали. Бывший шиноби понимал — знаменитый Гарри Поттер, убивший самого сильного тёмного мага, не может оставаться в тени. И, с учётом необщительности нукенина, всем придётся привыкать к замкнутому, а порой даже холодному, мальчику, которому и подавно не сдалось это внимание.

Действовать наобум сейчас ни в коем случае нельзя, ведь на данный момент главную угрозу для ниндзя представляют: Снегг и Дамблдор. Хмурый маг так и не дал понять, прочитал ли он то, что скрывал Итачи, или нет. Поэтому остаётся только ждать, ибо если попытаться убрать преподавателя, то это будет крайне опрометчиво и слишком необдуманно. Как знать, может быть, Северус ещё пригодится в будущем. Что же касается директора школы, — Учиха давно понял: Альбус является одним из самых сильных политиков, которых ему доводилось встречать. Мало того, что сам по себе он очень могущественный маг, так ещё и имеет целую телегу опыта за спиной.

Бывший шиноби помнил, как отец много чего объяснял о ведении дел в деревне. Одной из таких дел как раз-таки и была политика. Он также говорил, что политики довольно похожи на игроков, которые разом играют на нескольких досках… и далеко не всегда в игры. На данный момент у Дамблдора огромный перевес в авторитете, ресурсах, возможностях и опыте. Хоть нукенин и не вчера родился, но опыт у него, как у любого шиноби — шпионско-боевой. Ниндзя обучался лишь начальному пониманию процессов в качестве наследника клана, но наработанные с годами знания — совсем иное. Поэтому придётся обучаться не только магии.

Первое занятие, которое у него было сегодня по расписанию — зельеварение. Прихватив пару учебников, что рекомендовал тот хмурый маг, он пошел на пары. Итачи куда быстрее своих однокурсников нашёл лестницу к подземельям. Возле нужной аудитории уже столпился другой факультет, отличительной особенностью которых являлась чёрно-жёлтая форма.

«Вроде бы это Пуффендуй» — задумался Учиха и сделал еще пару шагов, прежде чем на него обратили внимание.

— Гарри Поттер! — кто-то из толпы барсуков показал пальцем на мальчика.

— Доброе утро, — поприветствовал уставившихся на него первокурсников Итачи и прошёл в кабинет, дабы избежать неприятного внимания.

Немного позже пришли остальные учащиеся. Снегг не заставил себя долго ждать. Мужчина с грохотом зашёл в аудиторию зельеварения, заставив многих дёрнуться от неожиданности. В полутьме маг сливался с тенью. Только резкие движения и равнодушный голос отличали его от стен подземелья.

— На этом уроке не будет дурацких взмахов палочки и глупых заклинаний, — он вальяжно прошёлся к трибуне. — Однако тех нескольких избранных, что проявят интерес к данной науке, я постараюсь научить, как околдовать разум и обмануть чувства. Я расскажу вам, как разлить по бутылкам известность, как заваривать славу и даже как закупорить смерть, — величественно произнес Северус. Затем показательно вместе с мантией сложил руки на груди, словно летучая мышь поджала широкие крылья под себя.

— И ещё, возможно, некоторые из вас приехали в Хогвартс, обладая огромными способностями, что самоуверенно не обращают даже внимание на… это, — последнее слово профессор выделил так, чтобы, уткнувшийся в книгу, бывший шиноби поднял на него взгляд. Хмурый маг сделал несколько шагов в сторону, дабы встать прямиком напротив ученика. — Мистер Поттер, — обратился к нукенину, — наша. Новая. Знаменитость, — каждое слово мужчина старался растягивать в привычной ему манере. — Скажите, что я получу, если добавлю измельчённый в порошок корень асфоделя к настойке полыни?

«Нужно ответить верно, — решил ниндзя, — я до сих пор не знаю, что он обо мне думает. Помню, эта тема была как раз-таки в одном из его учебников».

Перед тем как ответить, Итачи немного выпрямился и спокойным голосом озвучил:

— Вероятно, напиток живой смерти, — немного подумав, добавил, — сэр.

— Хорошо, а где же вы будете искать безоаровый камень? — преподаватель явно не ожидал такого быстрого и точного ответа, но решил еще немного помучить наглого когтевранца.

— Хотелось бы отметить, что этот камень достаточно редок и его можно найти только в желудке козы, — произнес Учиха и заметил, как брови зельевара едва дрогнули.

Похоже, что сказанное бывшим шиноби ещё больше распалило недовольство преподавателя. Он брезгливо пожал губы и, скорее всего, хотел спросить что-то ещё у знаменитости, как рывком развернулся и произнес:

— Записывайте тему, введение в зелья и применение лечебных трав.

Нукенин же как ни в чем ни бывало продолжил чтение учебника. Профессор спрашивал что-то по ходу проведения занятия, а Итачи почти сразу же отвечал.

«Мне нельзя здесь задерживаться и нужно как можно быстрее освоить заклинания, которые точно помогут мне в дальнейшем, — размышлял ниндзя. — Помфри говорила, что здесь большая библиотека. Вот только вряд ли мне удастся туда сходить в ближайшее время».

Учиха оказался как никогда прав, ибо следующей парой были полёты на мётлах. Сам факт того, что ему придётся зажимать предмет для уборки между ног, очень напрягал. Остальные же однокурсники вели себя так, будто это было в порядке вещей. Он также слышал от соседей по комнате о игре с этими самыми метлами, правда, правила толком не понял.

Высокая лохматая женщина с короткими седыми волосами, торчащими в разные стороны, разгуливала между шеренгами студентов. Ее желтые ястребиные глаза осматривали учеников, будто примеряя, кто будет хорош в преподаваемой дисциплине, а кто совсем безнадежен.

— Здравствуйте, студенты! — громкий звонкий голос заставил вздрогнуть каждого присутствующего.

— Здравствуйте, мадам Трюк, — почти сразу же отозвались ученики.

— Попрошу всех не совершать глупостей и делать только то, что я скажу, — строго отчеканила преподаватель, — так как одного Долгопупса мне на сегодня хватит. Итак, приступим непосредственно к самому занятию. Встаньте с правой стороны от вашей метлы, затем поднимите над ней руку и с чувством скажите: «Вверх».

Первокурсники решили не медлить и сразу же начали повторять за учительницей. Метлы возле ног у некоторых детей зашевелились, у других же продолжали лежать на земле. Вся сложившаяся ситуация казалась бывшему шиноби каким-то плохим розыгрышем. Но после того, как остальные, с серьезными выражениями лиц, тужились дабы хоть немного оторвать от зеленой травы древко, то он тоже начинал воспринимать всерьёз происходящее. Нукенин чувствовал, как косые взгляды первокурсников ждали первых действий знаменитости школы. Решив удовлетворить любопытство юных волшебников, Итачи занес руку над метлой и легко произнёс:

— Вверх.

Толстое древко сразу же оказалось в маленькой ладони Учихи. От неожиданного повиновения он слегка покачнулся, но всё-таки удержал равновесие. Со всех сторон послышались удивленные вздохи и ахи. Даже мадам Трюк остановилась, чтобы посмотреть на необычно одарённого для этого факультета ученика.

После того, как мётлы, наконец-то, оказались у всех в руках, преподавательница позволила перейти ко второй части занятия. Смысл заключался в том, что нужно было зажать метлу крепко между ногами и на минуту оторваться от земли. Бывший шиноби едва заметно сглотнул. Некое чувство стыда подступало к лицу, отражаясь бледно-розоватым отливом на щеках. Мальчик закрыл глаза, чтобы ещё больше не привлекать к себе внимания из-за реакции на лице. Задание оказалось, на удивление, простым и после того, как он всё выполнил — поспешил слезть с неудобной рукояти.

«Всё-таки я ещё долго не смогу привыкнуть к причудам этого мира» — заключил нукенин, ставя метлу на место.

В обеденный перерыв прилетали совы с почтой. Птицы кидали посылки прямиком над головами студентов, а те, в свою очередь, пытались их словить без всяких повреждений. Ниндзя боковым зрением заметил, как к нему приближается некое чёрное пятно. Характерное громкое карканье дало понять, что это его фамильяр. Распугивая остальных птиц, ворон приземлился на плечо Итачи.

«Неужели соскучился?» — подумал он и двумя пальцами коснулся головы питомца.

Рядом сидящие студенты таращились на него и боялись сказать что-то лишнее. Однако нашёлся смельчак, который решил прокомментировать ситуацию. Это был низкий, полноватый брюнет с большими круглыми очками на носу.

— Эм… Гарри, — бывший шиноби сразу же перевёл взгляд с питомца на молодого человека и про себя отметил, что начал уже привыкать к своему новому имени. — Это твой ворон?

— Да, — коротко ответил нукенин. — Что-то не так? — решил поинтересоваться ниндзя.

— Не то чтобы не так, просто… — замялся волшебник и потупил взгляд, — просто никто таких птиц не заводит. Они считаются очень агрессивными, неуправляемыми, и…

— Мрачными? — закончил за однокурсника мальчик. — Я понял тебя. В таком случае, позволь задать встречный вопрос, — Итачи сделал паузу, а потом продолжил. — Этот ворон сейчас на кого-нибудь нападает или же ведёт себя как-то враждебно?

— Н-нет, — похоже юноша уже несколько раз пожалел о том, что начал разговор.

— Получается, я его контролирую, — заключил Учиха, наблюдая за тем как собеседник съёжился и легко кивнул. — Тогда на чём же основаны твои убеждения? — ответа он так и не получил. Однокурсник виновато опустил голову и продолжал так сидеть весь обед.

Спустя ещё одно занятие бывший шиноби, наконец-то, смог урвать время и найти библиотеку в этой веренице коридоров и лестниц. Магическая библиотека ничем не отличалась от обычных. Разве что само помещение было огромным, но деревянные стеллажи с разноцветными корешками книг напоминали чем-то Коноху. Став почти у самого входа, нукенин приметил широкий деревянный стол, за которым сидела женщина лет тридцати пяти со строгим выражением лица и длинным острым носом.

«Скорее всего, она библиотекарь, — решил ниндзя и направился прямиком к ней. — В таком случае, спрошу у неё всё необходимое».

Мальчик решил начать с истории магического мира, ведь, чтобы перейти к более серьёзным дисциплинам, нужно сначала изучить основы и теорию. Хоть Северус и посоветовал хорошие книги, но многих вещей Итачи не понимал и потому приходилось либо пропускать непонятную информацию, либо делать пометки, дабы вернуться к ним позже. У него был один учебник по истории, однако там было слишком обобщенно, Учиху интересовали более мелкие подробности. Ему хотелось как можно больше углубиться в эту реальность и понять саму суть магии, а после уже использовать её в своих целях.

— Добрый день, — обратился бывший шиноби к сидящей библиотекарше. Та подняла на него глаза и одарила легкой улыбкой в ожидании продолжения. — Могу я попросить вас помочь мне с выбором книг?

От такого неожиданно уважительного тона смотрительница заулыбалась и выпрямилась, показывая идеальную осанку в девяноста градусов.

— Конечно можете, мистер… — игриво ответила женщина.

— Поттер, — помог ей нукенин, в ожидании удивленной реакции, которой, к слову, не последовало.

— Хорошо, мистер Поттер, — задумчиво произнесла библиотекарша. — Я помогу. Что именно вас интересует?

— История магического мира и магии, — не затягивая с ответом сказал мальчик.

— Хорошо, следуйте за мной, — она быстро встала и зашагала к предпоследнему высокому стеллажу, по пути объясняя, как пользоваться книгами. — Я надеюсь, у вас хватит ума, чтобы обращаться со страницами старых фолиантов осторожно и уважительно. Некоторым из них десятки сотен лет, поэтому они требуют особой аккуратности.

— Понял, — осведомил Итачи и остановился около проводницы.

— Эти полки отведены специально для истории. Однако у всех авторов своё видение того, что происходило в начале и, соответственно, есть различия и в последующих текстах. Но, если вы хотите что-то почитать для собственного развития, я бы посоветовала эти три тома, — библиотекарша указала длинным пальцем на толстые красные корешки. — Автор пишет достаточно простым и понятным языком, от которого не слипаются глаза после первого же абзаца.

— Благодарю, — последнее, что произнес Учиха перед тем, как погрузиться в чтение.

Книги оказались куда тяжелее, чем он предполагал, и поэтому приходилось брать по одной и нести до стола. Библиотекарша оказалась права, написанное и правда было приятно глазу и не клонило в сон даже после половины фолианта. Бывший шиноби не заметил, как стемнело. Он просидел за страницами весь оставшийся день и даже этого было мало, чтобы дочитать хотя бы первый том. Спросив, можно ли взять книги с собой, он получил положительный ответ и, довольный, пошел в гостиную Когтеврана, чтобы, сидя на мягком синем кресле, перед камином до поздней ночи дочитать книгу. Пройдя несколько стеллажей, случайно пнул бумажный сверток, который почти сразу же оказался в мусорном баке.

Наутро нукенин проснулся с ноющей болью в спине и лёгким головокружением, ибо не заметил, как заснул в гостиной факультета. В руках всё так же продолжал лежать красный тяжёлый том, но уже полностью прочитанный. Во время изучения истории ниндзя понял две вещи: первая — чтобы добиться своей цели, придётся перекраивать всё магическое общество целиком; вторая — в одиночку мало, что получится сделать, поэтому нужно искать способных волшебников, которые будут иметь схожее видение на реальность и такие же принципы, как у самого Итачи.

***

Мелисса надеялась, что этот день пройдет спокойно и тихо, без лишней нервотрёпки, которой в последнее время и так было предостаточно. Жаль, что только надеялась, так как за обеденным столом незнакомая серая сова бросила в учебник Голдштейн небольшой конвертик с письмом. Сначала девочка подумала, что глупая птица ошиблась, но после того, как увидела на бумаге свое имя — всё тело передёрнулось.

Той, кто написал письмо, оказалась сама мать юной волшебницы. Момент, откуда в их семье появилась сова, доставляющая письма, она решила опустить, а саму бумажку спрятала между страниц учебника, словно ничего не произошло. Прочтёт потом. Попозже. Когда останется наедине с собой и со своими мыслями, ибо Мелисса примерно предполагала, о чём же дорогая мама написала.

Вечером Голдштейн решила подняться на четвёртый этаж в библиотеку. Во-первых, для того, чтобы прогуляться, а во-вторых, чтобы наконец-то прочитать сообщение от единственного родителя. Читальный зал был полупустой, поэтому, взяв какую-то непонятную книгу для вида и положив оную на стол, девочка плюхнулась на деревянный стул и достала из кармана заветную исписанную бумажку. С первых строк письма стало ясно, к чему привело открытие способностей юной волшебницей для её семьи, точнее то, что от неё осталось.

«Дорогая, любимая, дочь. Это твоя мама. Я очень горжусь тобой, особенно после того, как узнала о твоём распределении на Слизерин…»

От этих строк впервые за долгое время уголки тонких губ Мелиссы поползли вверх, но почти сразу же опустились из-за последующих предложений:

»…Тем не менее, мне пришлось краснеть перед моими подругами за твой необдуманный поступок. Как ты могла пойти наперекор многоуважаемой Фарли?!»

Девочка упустила момент, где её мать познакомилась с другими магами, и, скорее всего, эти волшебники не из простых семей. От безосновательных укоров единственного дорогого человека в горле застрял ком, а в глазах проступили слёзы. Даже несмотря на это она решила дочитать письмо до конца.

«Тебе следует принести ей глубокие извинения и быть готовой помочь во всем. Ты меня поняла? Твои способности могут хорошо послужить в дальнейшем не только ей, но и всему высшему магическому обществу. Надеюсь, ты меня поняла. Ответь мне как можно скорее.

Твоя мама».

Сморгнув солёные капли и сделав глубокий вдох, девочка притянула к себе стопку подготовленных пергаментов. Макнула длинное перо в чернильницу и задержала над пожелтевшей бумагой. Мысли Мелиссы метались от написания чистой правды и всего, что она думает об этом месте до царапания предложений, которые так отчаянно жаждет родитель. После упавшей чёрной, уродливой капли на бумагу, Голдштейн решила написать всё как есть.

«Мам, я по тебе так соскучилась. По твоей улыбке и тому теплу, которое ты дарила мне после ухода папы. По твоим шуткам и заразительному смеху, заставляющему меня почти сразу же смеяться. Я скучаю по твоей бесценной поддержке в трудные минуты. Знаешь, наверное, это единственная неоценимая вещь в моей жизни… Скучаю по школе и друзьям… Настоящим друзьям, которые заступятся за тебя в любой момент, когда это потребуется. Здесь ужасное отношение ко всем, особенно…»

На секунду юная волшебница застыла, будто бы боясь написать следующие строки, потому что знала. Знала, что она их не одобрит, вряд ли поймет. И всё-таки, уже посеревшее перо снова опускается в горлышко банки с чернилами.

»…особенно на моем факультете. Я признаюсь тебе только потому, что ты мой самый дорогой и любимый человек… За эти несколько дней я просто возненавидела этот факультет. Прошу, забери меня отсюда, не хочу больше находиться здесь, общаться со всеми этими людьми».

После последних предложений в груди образовалась какая-то пустота, ведь Мелисса прекрасно понимала, что этому письму не суждено дойти до адресата. После того, как Голдштейн осознала, насколько сильно от неё начала отдаляться мама, как раз-таки тогда в грудине поселилось нечто давящее и непонятное. Девочка последний раз взглянула на исписанный лист, чтобы со всей силы смять его и выбросить куда-то за спину, а затем начать новый со строк:

«Привет, мам. Прости за такое не характерное для меня поведение…»