Он задремал.

Перед глазами та самая судная ночь. Прямые спины родителей, о которые ударяется взгляд уставших глаз. Дрожащий заточенный клинок в руках, режущий пополам падающие на него слёзы Учихи. У него нет выбора, больше нет. Как и отсутствовало всякое сопротивление с их стороны, ибо шаринган не видел ничего, что было бы похоже на атаку.

— Ты ведь всё решил, — сталь в голосе отца поражает, видимо, этот человек вообще ничего не боится. — Я не хочу биться насмерть со своим сыном, но пообещай мне позаботиться о Саске.

— Мы все понимаем, Итачи, — и такой же ровный голос матери добивает его, заставляя уже не скрывать рыдания и чувства.

Только сейчас он заметил, как отблеск луны, выглядывающей из окна, падает на их держащиеся друг за друга руки. Они готовы уйти, но вместе.

— Режь быстро и по косой.

Бывший шиноби сильнее сжимает рукоять — несчастная попытка взять себя в руки. Вдох. Выдох. Снова вдох и замах катаной, а после…

После перед глазами трупы родителей, в ушах всё звенит. Шаг назад. Ещё один. Спину обдает холод стены, по которой он тут же съезжает, не сводя взгляда с отца и матери.

Всё.

Всё кончено.

Он убил их.

Как неожиданно доносится со стороны, уже мёртвых, родителей хриплое:

— Убийца.

Учиха не отрывает напряженного взгляда от источника звука, чтобы в следующее мгновение выбить из себя весь воздух. Дышать невозможно, наблюдая за тем, как только что убитая мама поднимается на колени спиной к нему, поворачивая в сторону нукенина голову.

Кажется, раздался хруст шейных позвонков.

Её глаза словно кукольные — безжизненные и пустые.

— Убийца, — вторит она, но уже чуть громче.

Страх осел на плечи, не давая сдвинуться с места, тем самым заставляя наблюдать за резкими, почти неконтролируемыми движениями матери. К горлу подступает что-то неприятно кислое.

Нужно бежать. Бежать, не оглядываясь!

Кое-как Итачи находит в себе силы подняться. Перед глазами всё поплыло то ли от этой картины, то ли от бессилия после резни. Покачивающимися движениями, лишь отдалённо похожими на шаги, он спешно покинул дом, стараясь заглотить как можно больше необходимого кислорода. Постепенно каждый шаг давался всё легче и легче, и вот он уже бежит. В голове всё тот же образ матери.

Учиха не заметил, как его родная деревня сменилась знакомой улицей, по которой он недавно ходил в поисках Карин. Осознание пришло слишком поздно, только тогда, когда медсестра уже стояла под столбом с букетом цветов. Девушка не сводила взгляда с бывшего шиноби. Таранила его насквозь. На щеках слёзы, на дрожащих губах боль.

— Прости, — шепчет нукенин, не в силах сказать что-то громче. Весь звук из него куда-то испарился, хотя внутри всё выло от поглощающего чувства вины.

Медсестра громко всхлипывает и в следующее мгновение бросает белые лилии на асфальт, обнажая окровавленные порезы.

***

Он кричал, смотря открытыми глазами в ночную мглу. Одежда неприятно прилипла к телу от холодного пота, а громкая одышка спровоцировала глубокий, сухой кашель. Благо, кровать была зашторена с оглушающим. Рука автоматически схватила палочку, лежавшую под ладонью.

Всё, теперь можно выдохнуть спокойно. И он выдыхает. Горло дерёт от крика и кашля, но всё закончилось и сейчас это не так важно. Нужно просто отдышаться.

— Люмус, — выходит настолько хрипло, что Итачи едва узнает свой новый голос, к которому начал уже привыкать. Лёгким движением небольшой шарик света отрывается от древка и парит в воздухе, ударяясь то о шторы, то о низ балдахина.

Последний раз подобные кошмары ему снились только после резни в деревне, где он сам же стал инициатором. Под рукой оказался последний том теории магии. Точно… бывший шиноби пытался отвлечься хоть чем-то, когда приехал от Карин. Заставить себя думать холодной головой и остановиться, чтобы не ворваться к директору и не кинуть что-нибудь непростительное.

Из-за открытого окна в комнате было достаточно прохладно так что дышалось намного легче. Скомканные мысли наконец-то начали распутываться, навевая вчерашний день.

«Поэтому я решила уничтожить всё, что связано с магией» — вспомнил нукенин и вытянул руку вверх.

Хоть это и идея ребёнка, обиженного на всё ближайшее окружение, но её предложение всё-таки имеет смысл. Ведь, как правило, триггером к прекращению войн обычно служило истощение всех ресурсов. Однако, когда ресурсы восполняются, круг насилия начинается заново. Но что будет если, в принципе, убрать тот самый «ресурс», которым на данный момент выступала магия?

В то время, пока Итачи находился в Акацуке, он не раз от Пэйна слышал: «После войн всегда идёт истощение стран и горе у мирных жителей. Затем восстановление — относительно беззаботное время. После чего вновь нарастает напряжённость. Последним же этапом в этом замкнутом круге является образование нового конфликта, и всё начинается сначала».

Возможно, в этом уже мёртвый глава преступной организации был прав, но, по итогу, ведомый комплексом бога хотел лишь увеличить число жертв и боли. Однако, как бы Учиха ни старался, абсолютный мир попросту недостижим, и он это прекрасно понимал. Тогда для чего ему дали второй шанс? Зачем он тут?

Думая, что за окном ещё ночь, бывший шиноби подрывается с кровати и одёргивает плотную синюю занавеску, сразу же жалея о содеянном. В глаза кидаются солнечные лучи света, вызывая неприятные ощущения в висках, от чего нукенин сразу зажмурился. Босые ноги, свисающие с кровати, коснулись чего-то гладкого и приятного. Точно, он положил мантию на кровать, и во сне, скорее всего, скинул её.

В комнате никого, только мальчик. Оглушающее можно было не накладывать, но… похоже, это уже вошло в привычку.

Часы показывали ровно шесть утра. Слишком поздно для сна, и слишком рано для завтрака. В голове туча мыслей без малейшей надежды на ясное небо. В такие моменты ниндзя просто тренировался, пока полностью не сосредоточится на занятии. По-быстрому переодевшись в обычную не школьную одежду, решил сделать пару кругов по замку. Нужно отвлечься, нужно разгрузиться.

И у него получилось перенаправить поток мыслей с происходящего на тело. Правда, когда прибежал обратно в общежитие, едва ли не задыхался от жжения в лёгких. Даже техники плавного дыхания слабо помогали. Итачи слишком редко тренировался, уделяя больше времени теории магии. Но после сегодняшнего, видимо, будет заботиться об этом теле, куда больше чем до этого. Прохладный душ окончательно помог отрезвить голову и собраться.

«Сразу уничтожать магию будет слишком глупо, ведь в ней кроется довольно большой потенциал, — задумался Учиха, собираясь на завтрак. — Тем более, нужно убедиться, что к Карин вернётся память, а без заклинания, к сожалению, это сделать не получится. Значит возвращаюсь к изначальному плану с объединением. А тот будет как запасной, если не останется других вариантов.»

Но, что делать с Мелиссой? Он так и не дал ей точный ответ. Бывший шиноби от соседей узнал насколько сильной она может быть и насколько опасной. Скорее всего, отказ от уничтожения магии не то чтобы разозлит, а приведет в ярость. И как знать, что Голдштейн может вытворить, ведь слизеринка навсегда прекратит ему доверять, после подобного уже точно. Тем более, будучи затравленным ребенком и без способности здраво мыслить ее сила выйдет из-под контроля.

«Рисковать нельзя, пока я не научусь блокировать свой разум от ее способностей. Поэтому нужно убедить Мелиссу, будто ничего не меняется, — решил нукенин, спускаясь по лестнице на завтрак, — Таким образом, смогу контролировать и ее, и все происходящее, связанное с ней. Но сосредоточусь на основной цели.»

Перед тем, как зайти в столовую заставил себя вспомнить вчерашнее, ведь наверняка Мелисса сидит за столом змей вместе с Джемой. И ниндзя готов был поклясться — она залезет в его голову почти сразу же, как увидит. Значит нужно сменить фокус с нужных мыслей на ненужные.

Как и ожидалось Голдштейн сидела рядом со старшей «подругой», и о чем-то с ней болтала. Итачи остановился в проходе на пару секунд, окидывая равнодушным взглядом присутствующих. Людей было всего ничего, а на его факультете всего лишь два: староста и заместитель. Однако расслабляться нельзя и Учиха сосредоточился на вчерашнем. От неприятных воспоминаний по коже пробежались мурашки превращаясь в легкий озноб. Все-таки эта тема для него пока что слишком болезненная. Но даже в такой, казалось бы, сложной ситуации есть свои плюсы. Например, можно спокойно продумать запасной план, не вызывая у слизеринки подозрений.

Ведь в этом и есть весь Учиха Итачи — играет на два фронта, при этом оставаясь преданным третьему.

«Уничтожать магию в каждой стране займет слишком много времени, — приступил к осуществлению плана бывший шиноби, ковыряя вилкой теплые вафли, — куда проще будет объединить все магическое сообщество в одно. А затем можно легко предсказать их действия, ну или вовсе убрать. Но чтобы заставить их объединиться нужно создать либо мощного злодея, либо стать одним из министров магии одного из министерств.»

Нукенин поднял взгляд и ударился о холодную голубизну глаз Мелиссы. Девочка не стесняясь пялилась на него, а он даже не почувствовал, как она влезла к нему в голову.

«– Ты ведь слышишь верно? — решил он проверить, и быстрый кивок спровоцировал тихий выдох. Пока все шло хорошо. — Тогда я вернусь к продумыванию плана, — еще один кивок. — Второй путь по поводу министра будет слишком долгим, а значит уже автоматически не подходит. Поэтому остается только первый со становлением злодея. Вот только кто лучше всего подойдет на эту роль?»

***

День обещал быть скучным, поэтому ниндзя решил отправиться в уже полюбившееся место, где во время каникул не должно быть ни единой живой души, кроме библиотекарши, разумеется. Проходя вокруг мини-дворика заметил, как Мелисса сидела на скамейке и что-то читала. Решив не отвлекать, мальчик ускорил темп, стараясь привлечь к себе как можно меньше внимания.

— Ты не отвлекаешь, — приветливый девичий голос, за которым скрывалась ненависть к всему сущему, заставил остановиться и обернуться. Голдштейн уже подошла к нему и довольно заулыбалась. — Что-то хотел спросить?

Опять залезла к нему в разум. Если так дальше продолжиться, она может стать серьезной проблемой в будущем, ведь если у него и появятся союзники — слизеринка узнает о его настоящих планах. Но раз уж он начал эту игру на две стороны — надо играть до конца.

— Да, раз ты все слышала на завтраке, то хочу спросить. Ты уверенна в своем решении? Пойми, назад пути не будет. Готова ли ты отказаться от той же легилименции? — жалкая попытка переубедить Мелиссу конечно же не сработала, и она уверенно кивнула, — Хорошо. Тогда для начала мне нужна твоя помощь в одном деле.

— В каком? — заинтересовалась Голдштейн и сложила книгу в сумку.

— Мне нужно, чтобы ты научила меня защищаться от ментальных атак, — Итачи решил воспользоваться подвернувшейся возможностью.

Ведь она как никто другой хорошо разбирается в этом и насколько он знает такими способностями обладают еще двое: Дамблдор и Снегг. Только для применения заклинания им нужны палочка и произнести само заклинание, но она… Она умеет это делать без всего вышеперечисленного. Но девочка может копнуть куда глубже и узнать о его прошлой жизни, что совершенно будет не к месту и неудобно.

— Я тебя настолько пугаю? — тихо спросила слизеринка и перевела взгляд на носки ботинок.

— Нет, дело не в этом. Твоя сила очень полезна, — попытался успокоить девочку Учиха, стараясь сосредоточить свои мысли на совершенно другом, — Согласись, что будет очень проблематично, если наши планы случайно считает профессор Снегг или Дамблдор.

— Ну да, логично, — протянула Мелисса и занесла руки за спину, сковывая их в замок. — Тогда нам лучше сходить в библиотеку. Ты ведь итак туда собирался, верно? — она ухмыльнулась и обошла друга, направляясь в нужную сторону.

Похоже, что денек будет не таким уж и скучным.

***

Как и предполагалось в библиотеке никого. Полная тишина, и лишь изредка слышны вздохи смотрительницы этого кладезя знаний. Они расположились в читальном зале в проеме между книжными стеллажами. Широкий стол и красивый вид из окна так и манил волшебников к себе.

— Что же, тогда приступим к обучению, — усмехнулась Мелисса и достала книгу, которую читала во дворе замка, — Этот учебник дал мне Дамблдор из своей библиотеки. Но, чтобы тебе меньше пришлось читать — я расскажу все вкратце. — Голдштейн положила перед собой чистый пергамент и притянула уже стоявшие на столе чернила. После того, как бывший шиноби сел на против нее, продолжила: — Итак, то, что я использую называется ментальная магия, — слизеринка сразу же в верху листа корявым почерком нацарапала произнесенное, — она делится на два типа: легилименцию и окклюменцию.

Нукенин кивнул в знак понимания и пододвинулся поближе. Видимо, ему предстоит долгая лекция. Девочка походу рассказа открыла учебник на содержании.

— Если в упрощенном понимании, то легилименция — это атака, а окклюменция — защита. Но последнее, скорее, приобретенный навык, нежели заклятье. Я начну с атаки, чтобы ты больше понимал от чего тебе предстоит защищаться, — Мелисса взглянула на внимательно слушающего Итачи и сразу же опустила взгляд, легко улыбнувшись.

— Что-то не так? — поинтересовался Учиха, наблюдая за довольно странным поведением знакомой.

— Нет… нет все нормально, даже отлично, — зачесала упавшую белую прядь волос за ухо, — просто… просто не думала, что меня может кто-то так внимательно слушать.

— Я внимательно слежу за твоим рассказом, не переживай. Еще хотел спросить. Могу по ходу задавать вопросы, если она возникнут?

— Да конечно! — встрепенулась слизеринка и сразу же где-то в начале библиотеки послышалось злое шипящее: «тишина в библиотеке». — Ой, — она вжала голову в плечи и зажмурилась. — Конечно можешь, — Голдштейн откашлялась, собираясь с мыслями, — Итак, продолжим. Легилименция — не столько чтение мыслей, сколько вторжение в мышление, образы, ощущения и ассоциации, но такой вид магии может также и менять поведение человека. — начертила три стрелочки, — Основными приемами легилименции являются: считывание, корректировка и вторжение. Пока я умею пользоваться только первым — считыванием. Этот способ позволяет мне просто читать имеющиеся образы у человека. Самый легкий и простой.

— И на что это похоже? — спросил бывший шиноби, пододвинув к себе поближе учебник.

— Словно это твои воспоминания, но одновременно осознаешь, что они чужие. Странное чувство, — Мелисса посмотрела в потолок, откинувшись на спинку стула, — но к нему привыкаешь, если пользуешься часто. Со временем уже не замечаешь, как проникаешь в чужой разум, ловя нужные тебе воспоминания. И когда мне нужен ответ на какой-то вопрос — я получаю его в виде образа.

«Ясно, значит это что-то более мощное, чем я мог предположить, — задумался нукенин листая книгу, — и что-то более опасное.»

— Но с помощью легилименции можно не только, — Голдштейн показала ковычки пальцами, — «читать мысли», но и изменять их. Применительно к тому насколько сильно ты воздействуешь на свою цель будет зависеть и ее вера в достоверность измененной информации.

— То есть тоже самое, как и с обливейтом? — спросил ниндзя и перевел взгляд на слизеринку. Та в свою очередь перевернула изрисованный пергамент и разделила чистую сторону на две части, предварительно подписав их соответствующими заклинаниями.

— Не совсем, может и по последствиям они почти одинаковы, но способ их применения разный. Например, — девочка нарисовала нечто похожее на глаза, на одной из сторон, — легилименция возможна только при зрительном контакте и невозможна на расстоянии, тогда как обливейт можно использовать… со спины жертвы. И еще кое-что, — она замялась, — касательно Карин. Если заклятье забвения применить два раза к одной жертве, то отменить уже ничего будет нельзя.

— Да, я знаю, — почти сразу же помрачнел Итачи, поджав губы.

— Что же, тогда это еще одно отличие от легилименции. — тяжело выдохнула Мелисса и посмотрела на перо, которое крутила у себя в руках. Зря она напомнила ему о медике, похоже, теперь это больная для него тема. — Извини, я не хотела…

— Ничего, — перебил Учиха и перевел тему, — Тогда, как защититься от такой магии? Ты говорила, что это навык.

— Да и усиливается он не самым приятным способом, — Голдтшейн облизала подсохшие губы. — Для применения окклюменции тебе не нужна палочка, только чистый разум и сильная воля. В начале обучения, в основном, выбираются наиболее эмоционально негативные ситуации.

— Карин, — едва слышно сказал бывший шиноби. Он конечно мог выбрать любое другое воспоминание, но только это было наиболее удобно использовать без лишних вопросов и подозрений.

— Но есть еще парочка способов как прервать ментальную магию, — попыталась приободрить нукенина слизеринка и выхватила у него из рук учебник, пролистав почти пол книги, тыкнула пальцем в один абзац, — Прервать легилименцию извне можно направленным физическим или магическим воздействием как на легилимента, так и на реципиента, — слово в слово прочитала знакомая и улыбнулась. — То есть, тебе даже не обязательно, развивать этот навык.

«Но все-таки он необходим, ведь вряд ли в нужный момент поблизости окажется кто-то, кто захочет ударить заклинаем по мне или врагу, — подумал ниндзя и потер переноситсу. — Поэтому выбора у меня особо-то и нет…»

Внимательно проследив за реакцией мальчика Мелисса вытянула руку и коснулась предплечья Итачи.

— Э-эй, мы справимся. Спасем Карин и уничтожим всю магию, — попыталась поддержать Голдштейн и добавила: — и нам никто не посмеет помешать.

В ответ Учиха лишь кивнул и решил увести разговор в другую сторону, попутно убирая ее ладонь. Все-таки он давным-давно отвык от подобного проявления заботы и… теплоты?

— Тебя отпустила Джема? — спросил бывший шиноби, коснувшись спиной стула. — Проблем не будет?

— Нет, — усмехнулась слизеренка и помахала рукой перед собой , — Она спит сейчас, ибо очень устала.

— Но я видел ее на завтраке, выглядела вполне бодрой.

— Да… — протянула знакомая, задумываясь о том стоит ли ему рассказывать или нет, — В общем, Джема вчера всю ночь пробыла в комнате Снегга, ждала его, наверное. Конечно, рассказала мне немного, но из того, что услышала я поняла какой же все-таки декан противный. Она хотела поздравить его с рождеством, а он явился только под утро, да еще и недовольный чем-то. А на завтраке она появилась потому что нужно было показаться преподавателям, которые остались в Хогвартсе.

— Зачем? — вновь задал вопрос нукенин и взял учебник, дабы снова открыть содержание и посмотреть, что еще в нем полезного есть.

— Ну, если ты не знаешь, то теперь будешь. Ее мать является заместителем председателя попечительского совета школы. Так что… любой преподаватель, имеющий желание получить, скажем так, награду премию должен сообщать о любом проявлении необычного поведения Джемы. — закончила монолог Мелисса и взглянула на часы. — Кстати, мне уже пора, скоро обед, нужно будить «подругу», а то мне влетит потом от нее же. — Голдштейн начала спешно складывать разложенные вещи, как уставилась на книгу, — Я могу тебе оставить учебник, так как не рассказала еще многого.

— Буду очень признателен, — попытался улыбнуться ниндзя, но получилось слишком натянуто, что не осталось незамеченным.

— Не нужно выдавать те эмоции, которые ты не чувствуешь. У тебя это получается просто отвратительно, — усмехнулась слизеринка, проследив за тем как его улыбка превращается в натяную полоску, — Ну и чудненько, я пошла. Пока.

— Пока, — произнес куда-то под нос мальчик, сминая уголок книги.

«Что же, отлично. В таком случае у меня теперь есть какая-никакая защита от нее. Но мне нужно убедиться, что Мелисса говорила правду, а не то, что удобно только ей. — думал Итачи, перелистывая на первую страницу. — Начну сначала, а там посмотрим.»