Северус всегда думал, что ему всё равно на людей и их проблемы. Но одно дело думать, а другое делать… Снегг не успел остановить Поттера, когда тот уже нашёл медсестру. Поисковые чары привели его к кладбищу. По правде говоря, он не сильно жаловал такие места, а после смерти Лили и вовсе сторонился их, ибо не хотел заново вскрывать рану, которая не зажила до сих пор.

Зельевар на мгновение остановился, наблюдая за тем, как мальчишка, сжимая в руках то ли одежду, то ли просто ткань, стоял и смотрел в сторону женщины. Она же копошилась у какой-то могилы.

«Ясно. Похоже он не понимает, в чём дело, — подумал маг и медленно приблизился к подопечному. — Ему вряд ли рассказали, что с ней сделали».

И как только преподаватель окончательно подошёл к Поттеру, он ещё раз глянул на медика — и понял, почему тот стоял и не двигался.

— Мерлин… — единственное, что смог произнести, глядя на открывшуюся картину.

Конечно ему рассказывали о последствиях неаккуратности пользования обливейтом. Но чтобы произошло такое - это ещё нужно постараться. Помимо исцарапанных чем-то рук, от запястья до внутренней стороны локтя, присутствовала ещё и сильная худоба. Можно сказать, что это простой скелет, обтянутый кожей. Если бы Северус не знал, что это живой человек, то подумал бы, что кто-то неподалеку занимается некромантией или просто забыли гроб закрыть. И закопать…

Что чувствовал сейчас мальчик, Снегг мог только гадать, но одно он знал наверняка — надо уводить его отсюда, и как можно быстрее. В любом случае, уже ничего не изменишь, а если попытаться, то будут огромные проблемы, и не только с Дамблдором. Подопечный собирался подойти к ней, ибо всем корпусом подался вперёд. Наверняка, хотел помочь или вовсе попробовать отменить заклинание.

— Вы никуда не пойдете, — Северус кладет свою руку Поттеру на плечо и тянет к себе. — Она не должна знать о вас и каким-либо образом взаимодействовать с вами.

Всю дорогу зельевар наблюдал за тем, как подопечного трясло от злости, казалось, что даже зубы стучали. Поттер пытался сдерживаться, но слишком резкие движения и напряженный взгляд в одну точку выдавали его с потрохами.

Если ему в ближайшее время никто не объяснит, почему с ней так поступили — он может наделать бед. Да ещё и каких… Юношеский максимализм, смешанный со злостью и обидой, приведет к печальному исходу, особенно если это Поттер, особенно если это настолько одарённый ученик.

После того, как Северус проследил за тем, как мальчишка уйдёт к себе в общежитие и отчёта Дамблдору, наконец-то смог пойти отдохнуть к себе. Может быть, даже достанет припрятанную бутылку огневиски, рождество же как-никак, хоть уже и утро.

Свет за дверью в его мини-квартире насторожил, рука на автомате потянулась к палочке, щелкая металлической кнопкой футляра с древком. Слегка приоткрывая дверь и заглядывая в образовавшийся проем, он видит знакомую фигуру и сразу же тихо выдыхает.

«Каждый год одно и тоже, — подумал Снегг, тихо входя условный дом. — И не надоело же ей… — он встал напротив дивана в гостинице, на котором уютно расположилась Джема, с боку от мебели стоял сервированный стол с несколькими блюдами. Наверняка сама приготовила. — Ждала всю ночь?»

Фарли спала как убитая, едва слышно посапывая. Будить её было бы очень несправедливо, тем более она и так устала, готовя всё это. Тем более до комнат старост далековато. Поэтому зельевар аккуратно закинул одну тонкую руку себе за шею, после чего поддел ладонь под спину старосты, вторую же под сгиб коленей. Девушка весила всё так же мало, и донести её до спальни не составило никакого труда. Профессор плавно положил Джему на кровать, предварительно укрыв одеялом.

Сам же вернулся в гостиницу и взгляд машинально упал на нижнюю дверцу книжного шкафа, где была припрятана одна бутылка заветного напитка. Не очень хорошее, но довольно приятное завершение дня. Достав стакан для огневиски, Северус подошёл к столику с закусками, рядом с которыми ещё и находился оставленный подарок.

Удобно разместившись на диване и налив немного алкоголя, Снегг решил распаковать подарок. Одним движением он снял ленту и открыл коробку. Сюрпризом оказались две пары запонок зелёного и серебристого цвета. Однотонные, без всяких побрякушек и гравировок. Как он любит. Строго и элегантно.

— Неплохо, — прокомментировал Северус и сделал глоток содержимого в стакане, не отрывая взгляда от подарка. Напиток сразу же обжигает горло, а затем и желудок, приятно согревая после такой холодной вылазки.

Запонки действительно хороши, аксессуары можно сочетать между собой и всё равно они будут выглядеть идеально подходящими друг другу. Надо признать, за столько лет Фарли выучила его очень хорошо. Поведение, манеры, вкусы… Зельевар отблагодарит её немного позже, когда разберётся с Поттером и вытекающими из-за него проблемами.

«Но всё же… — перед глазами вновь те глубокие порезы, которые даже у самого холодного и невозмутимого преподавателя в Хогвартсе вызывали мурашки по коже. — Почему она в таком состоянии? Я вижу здесь два варианта. Первый — Минерва самая неумелая волшебница по применению ментальных заклинаний. Хоть прыгать из кошки в человека и обратно у неё получается довольно искусно. Второй — она бы всё равно довела себя до такого состояния без вмешательства магии и до встречи с Поттером».

Однако сейчас просто хотелось посидеть в тишине. Не думать ни о чём. Один в своем мирке, как всегда. Сорок градусов уже начинали постепенно бить в голову, провоцируя лёгкое головокружение и сонливость. Пальцы сами по себе потянулись к палочке.

— Экспекто Патронум, — шепот раздается по комнате, а из палочки выпрыгивает гарцующая голубая лань. Животное скачет из одной стороны в другую, преодолевая все препятствия на своем пути, кружась вокруг заклинателя. — С рождеством, Лили…

Окончательные два глотка огневиски и сосредоточенность Снегга испаряется, точно также, как и рассеивается патронус, последний раз оббежав вокруг мужчины.

***

Как и предполагал Итачи, Мелисса много чего упустила, но раз сама отдала учебник, хоть и могла этого не делать — скорее всего, просто не заметила некоторой информации. Важной информации… Однако он быстро восполнил недостающие пробелы в рассказе Голдштейн, и всё встало на свои места.

— Ох, ты даже на каникулах учишься, — неожиданный женский голос раздался сзади, заставив Учиху дёрнуться. — Прости-прости, не хотела тебя пугать, — библиотекарша засмеялась и обошла стол, поправляя длинную юбку-карандаш.

— Ничего, я просто невнимательный. Вы очень тихо ходите, — заметил бывший шиноби и закрыл недавно прочитанный учебник.

— Ха-ха, это искусство библиотекарей. Когда не хочешь нарушать полюбившуюся тишину, то ходишь, как мышь — инстинктивно, — женщина поправила съехавшие квадратные очки и присела на ближайший стул. — Но ты учишься даже на каникулах. Может, у тебя что-то случилось?

— Нет, всё в порядке. Мне просто интересна магия, — ответил нукенин.

— Может, тебе попробовать сдать СОВ? В конце концов, ты почти добрался до конца программы четвертого курса. В твоей библиотечной карточке есть дисциплины даже с углубленным изучением, — задумалась она, посмотрев в окно. — Думаю, с твоим усердием можно попробовать.

— Но разве мне позволят сдать раньше, мадам Пинс? Тем более, ещё даже первый курс не закончился. — продолжил разговор ниндзя. Он сам прекрасно понимал, что пять-шесть лет обучения для него будут слишком долгие, но настраивать против себя систему совершенно не хотелось. По крайней мере, пока что.

— Что же, в этом ты, пожалуй, прав. Могут не разрешить, а могут и разрешить. Я больше чем уверена, оценки у тебя идеальные. А что ты будешь делать оставшиеся годы? Вот именно, тебе здесь делать нечего. — уверенно кивнула сама себе женщина в подтверждение своей правоты. — С твоим рвением в учёбе ты пойдёшь очень далеко.

«Вы не представляете насколько, — мысленно ответил ей мальчик и взгляд упал на учебник по ментальной магии, на который он сложил руки. — И возможно, далеко пойдет кое-кто ещё. Только в противоположную сторону».

— И с кем этот вопрос обсудить? — решил пойти до конца Итачи и выяснить всю информацию.

— Скорее всего с Дамблдором, — задумалась библиотекарша. — Тебе надо поговорить с ним. Но пока здесь работала, я не слышала, чтобы кто-то заканчивал учёбу раньше. Однако тебе стоит попробовать.

Учиха молча кивнул, затем встал и поплелся к выходу, кинув напоследок короткое:

— Спасибо, я попробую.

«Если действительно возможно сдать СОВ досрочно, то я бы смог достичь своей цели куда быстрее, — задумался бывший шиноби, поднимаясь по лестнице. — Наверное, сегодня же решу этот вопрос после ужина».

***

Выйдя из библиотеки, Мелисса сломя голову побежала в комнаты старост. Ей нельзя было настолько сильно задерживаться. Драккл! Если… если Джема проснётся, а её не будет рядом…

От осознания того, что с ней могла сделать Фарли за неверность, начинало каменеть всё тело. Даже стоя на ступеньке, в ожидании, когда же лестница повернет в нужном направлении, девочку трясло. Страшно представить, насколько сильно староста факультета может разозлиться. Ведь сейчас каникулы, занятий нет, а значит и дел у Голдштейн соответственно тоже не должно быть.

Наконец-то последний поворот и долгожданная дверь. Слизеринка на секунду останавливается, дабы перевести сбитое дыхание. Аккуратно открывает дверь. Сердце отбивало ритм сальсы, чтобы через несколько мгновений замереть и упасть куда-то в пятки.

Джема стояла у окна гостиницы на первом этаже, всматриваясь в заснеженные горы.

Мелисса не успела.

Она боялась даже вздохнуть, чтобы, не дай бог, обратить на себя внимание. Но было уже поздно. Добыча сама пришла к охотнику.

— Где ты была? — от такого холодного голоса живот скрутило в узел.

Голдштейн как-то находит слюну, чтобы смочить засохшее горло, и протолкнуть её глубже.

— В библиотеке, — старается ответить спокойно, и у неё почти получается. Ключевое слово — почти. Мелисса закрывает за собой дверь и сразу же прислоняется к ней, чтобы хоть как-то навязать себе иллюзорное чувство безопасности. Молчание Фарли означало лишь то, что она ждала продолжения. — Я общалась с Гарри Поттером.

— И что же тебе от него понадобилось? — мгновенный следующий вопрос, как будто она репетировала до этого раз десять.

Услышав знакомое имя, староста повернулась к девочке и медленно шаг за шагом приближалась к ней до тех пор, пока не нависла над своей жертвой. Янтарь в глазах заманивал в свои смертельные сети, из которых было просто не выбраться. Сдавать назад было некуда, а животные инстинкты Голдштейн буквально кричали: «Беги от этого зверя, ибо потом будет поздно!». Единственное, что сейчас могла сделать жертва — лишь молча стоять и смотреть снизу-вверх на Джему, надеясь на "а вдруг пронесёт". Вдруг ей что-то ударит в голову, и Фарли передумает убивать первокурсницу.

А ведь точно… Задумка безумная, как и все происходящее вокруг Мелиссы.

Но ведь деваться некуда. Непонятно, откуда в девочке появилась эта смелость противостоять подобному взгляду монстра. Все необходимые ей условия давным-давно созданы. Так почему бы не попробовать? Хуже ведь уже не будет, так?

Точно так же, как учил Дамблдор, Голдштейн незаметно закрадывается к ней в сознание, медленно, но верно подавляя негативные чувства, вызванные неудачной ночью. Затем также уходит из мыслей Джемы, испуганно смотря на неё. Однако теперь та зловещая аура, что нависала над Мелиссой, постепенно исчезала. Теперь хотя бы можно было спокойно выдохнуть. Оставалось только объяснить более подробно своё отсутствие, а за почти полгода близкого общения с главной гадюкой школы, девочка кое-чему да научилась.

— Перед тем как я получу свое заслуженное наказание, позволь мне рассказать всю мою задумку в целом. И чем она будет выгодна именно для тебя, — Голдштейн лгала на ходу, пытаясь импровизировать, как можно убедительнее, выдавливая из себя улыбку. — Но на всё твоя воля.

Тяжелый вздох Джемы и закатывание глаз доказательство того, что небольшая манипуляция с помощью ментальной магии всё-таки помогла. Девушка отошла от своей жертвы и направилась к тёмно-зелёным диванам, которые стояли возле камина. Мелисса последовала за ней, попутно выдумывая более отчаянную ложь:

— В общем, я сейчас с Гарри в отличных отношениях. И конечно, в разговорах упоминаю тебя, в хорошем смысле, разумеется. Ты наверняка спросишь, зачем мне с ним водиться, и какой смысл тебе от знакомства с ним. Но ведь Гарри Поттер — это личность известная на весь магический мир. Он тот, кто победил самого опасного и тёмного мага. Проще говоря — знаменитость и влиятельный в своем юном возрасте человек.

— Продолжай, — похоже, Фарли заинтересовалась. Староста села в более расслабленную позу, уронив голову на спинку дивана и закрыв глаза, предварительно сложа руки на груди.

— Представь, какое сильное влияние ты получишь, если будешь с ним дружить. Джема Фарли — преданный друг и превосходный учитель Гарри Поттера, — Голдштейн села на небольшом расстоянии от Джемы, стараясь создать как можно меньше движения на мебели. После чего оперлась на руки, наклоняясь к старосте. — Это ведь целый заголовок для ежедневного пророка. Но ты получишь влияние не только в школе, но и за её пределами, включая твою мать.

Всё прошло бы хорошо, но Мелисса затронула запретную для неё тему. А когда поняла, что сказала, было уже поздно. Джема рывком обняла тонкими острыми пальцами шею девочки железной хваткой и потянула на себя. От такой неожиданности Голдштейн тихо пискнула и зажмурилась.

Любые попытки вырваться из захвата или простое трепыхание были бы сейчас бесполезны и ещё больше разозлили бы Фарли. Поэтому девочка лишь положила свои руки на одну её, пытаясь успокоить, но выходило плохо. Она лишь сильнее сжала хватку, выдавливая из жертвы мучительный хрип.

— Вижу, ты совсем забыла своё место, Голштейн. Так позволь его напомнить, — всё такой же непробиваемый голос. Да даже если бы её мучили каким-нибудь круциатосом, наверняка, ничего бы не изменилось.

— Прости… агх … прости, — из последних сил хрипела Мелисса. Уже самый близкий друг под названием «страх» заползал, зараза, медленно растягивая каждое мгновение, словно смакуя этот момент, под спину, проникая в тело, заставляя каменеть конечности и мозг.

На секунду ей показалось, что Джема её сейчас действительно убьет.

Так же внезапно, как и схватила, Фарли отпустила свою жертву сильным толчком. Голдштейн повалилась назад, кашляя на ходу и пытаясь глотнуть немножко воздуха. Не рассчитав расстояния до края дивана, девочка упала на пол животом вниз, выбивая из себя недавно набранный кислород. В лицо неприятно лезли белые длинные волосы, которые даже поправлять не хотелось. Было лишь стойкое желание просто остаться в таком положении и подождать, пока всё само собой уляжется, и староста наконец-то остынет.

— Да. Именно здесь твоё место. На полу у моих ног, как у собаки.

Даже лежа на животе, Мелисса могла прочувствовать спиной эту надменную ухмылку и унижающий взгляд. Девочка давила в себе колотящуюся злость, которая перерастала в ярость на пустоту собственных мыслей и обездвиженности тела. Если она сейчас дёрнется, то получит ещё больше, если что-то ответит — завтра она станет бывшей студенткой слизерина. Остаётся только молча лежать и глотать, и глотать этот словесный поток, пока Джеме не надоест.

— Можешь встать и перестать вытирать своим лицом пол, — видимо, она сама не ожидала, что получится настолько сильно толкнуть первокурсницу. Это в ней играет жалость или нечто посветлее? Хотя Джема и свет - это вещи совершенно не совместимые.

Голдштейн также молча поднялась сначала на колени, затем полностью на ноги. В горле неимоверно першило, хотелось выпить воды, а заодно и прополоскать себе рот с мылом. Всё шло идеально, пока она не коснулась темы матери. В следующий раз будет осторожней и тщательнее подбирать слова, а лучше вовсе больше не опаздывать. Сейчас оставалось только гадать, что именно задумала староста.

— Прости меня, я сказала чушь. Больше такого не повторится, — местами всё ещё хрипящий голос раздался со стороны Мелиссы. Она всё так же стояла на одном месте, в ожидании реакции Фарли.

— Ну ещё бы. Хотя, в некотором смысле, твоя затея имеет место быть. Её просто надо подкорректировать, — размышляла в слух Джема. — Это был последний раз, когда ты отделалась простым испугом. Допустишь ещё одну оплошность — всё, что происходило до этого, тебе покажется раем, поняла?

— Да, — смиренно проговорила девочка, опустив голову.

— Хорошо, я надеюсь, что после падения ты не забыла этикет, которому я тебя учила? — задала вопрос староста и, получив в ответ отрицательное мотание головой, продолжила: — Хорошо, сегодня повторим парочку правил. Для начала покажи мне реверанс для аристократии…

***

За окном уже давно стемнело, а Итачи все также продолжал изучать литературу. Он пытался найти Дамблдора на протяжении всего дня. Но тот как будто назло убегал и прятался. Поэтому пришлось отложить поиски на следующий день.

За полгода проживания в этом месте Учиха не раз слышал о ещё двух секциях библиотеки: запретной и невидимой. Только ни в одной из них бывший шиноби не бывал. Мысль о том, чтобы пробраться в одно из хранилищ, хотя бы посмотреть, какая литература там хранится, посещала его уже давно, но сейчас как раз то время, когда в замке почти пусто, а за секциями вряд ли так хорошо наблюдают.

Мантия-невидимка, о которой он уже навёл справки, как раз кстати оказалась под рукой. Удивительно, что Снегг её не конфисковал. Нукенин решил дождаться полуночи, чтобы те, кто остался в Хогвартсе, точно спали и не помешали бы ему в осуществлении миссии. На самом деле был бы неплохо, найди он там сильные защитные или атакующие заклинания, особенно против ментальной магии. Однако всему своё время.

Когда часы наконец-то пробили полночь, ниндзя всунул палочку в карман штанов и накинул мантию на чёрную любимую толстовку.

В библиотеку мальчик добрался без проблем. Теперь вопрос был в открытии запретной секции, которая закрывалась точно не обычным ключом. Это скорее была не дверь, а решетка с замочной скважиной посередине. Итачи достал палочку и направил на железный замок.

— Аберто, — прошептал Учиха, но дверь не поддалась. — Алохомора, — бесполезно. Остаётся только самое сильное отпирающее заклятье, — Диссендиум.

Послышался щелчок, затем второй, и калитка, недовольно проскрипев, открыла путь незваному гостю. В целом, запретная секция ничем не отличалась от обычной библиотеки, кроме одного стеллажа с цепями на книгах. Под мантией было не так хорошо видно названия фолиантов, поэтому бывший шиноби немного припустил ткань с головы, сделав небольшой капюшон.

— Люмус, — вновь прошептал нукенин, и на конце палочки показался огонек света.

Учебники, что находились здесь, были куда толще и обшарпаннее. Многие из них почти ничем не отличались от остальных. Ниндзя уже потянулся к одной из книг, как в начале помещения послышался знакомый звонкий скрип калитки. Мальчик мгновенно погасил Люмус и накинул капюшон одежды, спрятавшись в другом ряду. Небольшие зазоры между полками позволяли следить за пришедшим исподтишка. У незнакомца в одной из рук оказалась лампа, которая помогла его распознать.

Вошедшим оказался профессор Квиррелл. Он как-то странно прошёлся к одному из стеллажей, точнее не так, как ходил ранее. Это была более уверенная походка, нежели привычная зажатая. Он шёл, что-то напевая себе под нос, неся в руках какую-то небольшую, но толстую книгу. И как только преподаватель повернулся спиной к Итачи — голову будто прожгло раскаленным железом. Почти тоже чувство, что когда-то у него возникло в библиотеке, как будто на тебя кто-то смотрит тот, кому ты это делать не позволял. Однако теперь это ощущение ещё сопровождалась неприятным жжением в области лба.

После того, как Квиринус сделал всё, что считал необходимым, он направился обратно к выходу, всё так же продолжая что-то напевать. Когда опасность обнаружения точно миновала, Учиха осторожно вышел из укрытия и опять зажёг палочку, дабы найти книгу, которую только что оставил профессор. Мало ли это та самая, что искал бывший шиноби.

Учебник оказался немного больше, чем выглядел из укрытия. Сама обложка была черной с серебряным узором по всему корпусу. Посередине красовалось название: «Сборник тёмных искусств и проклятий».

«Не удивительно, что преподавателю ЗОТИ нужны такие учебники» — подумал нукенин и уже вытянул руку, чтобы поставить обратно, как внутренняя чуйка сказала уверенное: «Нет!».

Ниндзя, дабы удостовериться, что ничего «странного» в этой книге не находилось, решил проверить пару страниц. И на первом же развороте заметил аккуратно выведенную строчку: «Личная библиотека Дамблдора». Под предложением красовалась такая же изящная подпись. За долгие годы сражений интуиция Итачи не подводила ни разу, видимо, и сейчас сработала на ура. У директора действительно было много книг в кабинете, скорее всего Квиррелл перепутал места хранения.

«А что, если не перепутал? — нотка подозрения закралась в голову ниндзя и не хотела оттуда вылезать. — Тем более, то странное состояние сразу же исчезло, когда он ушёл. Неужели это само тело реагирует на этого человека? Надо будет точно проверить, чтобы знать наверняка».

Пролистав несколько глав, мальчик постепенно понимал, почему этот сборник должен быть под бдительным присмотром Альбуса. О таких мощных зельях и проклятиях он читал впервые. Много указаний и ингредиентов. Подробная инструкция наложения проклятия и ни слова о его снятии.

«Собирание душ для создания мощного артефакта», «Проклятье невидимых порезов и истязания души», «Наложение бесконечных галлюцинаций самых потаённых страхов» — всё это находилось в одной книге, и следовало друг за другом. Попадись такой учебник какому-нибудь безвольному, жаждущему мести студенту-волшебнику, всё кончилось бы довольно плачевно. А ведь эта секция почти не защищена и любой желающий при большом рвении может сюда проникнуть.

Похоже, у Итачи появился ещё один повод повидать профессора…