На границе небольшого островного государства Лаолан было неспокойно — северные соседи без конца донимали своими одиночными нападками, подобным укусам комаров — они не приводили к серьезным последствиям, но неизменно раздражали.

Именно по этой причине, дабы отгородиться от недружелюбных соседей, возле островных Гаваней строились масштабные укрепления, предназначенные для отражения атак и уничтожения вражеских кораблей. Тут и там раздавался стук молотков и громкие восклицания. Высокие стены и башни, по которым сновало бесчисленное количество альф, были похожи на огромный муравейник, где каждый был занят своим делом.

Недалеко от места строительства располагался лагерь командира и его отряда. Меж множества тканевых шатров стояли коновязи и горели костры, на которых дымились котелки с водой и коптилось свежее мясо.

В одном из шатров, плотно закрытом, едва горел слабый огонек факела. На полу была небрежно разбросана обувь и одежда, местами помятая.

— Ах, мой повелитель!..

На небольшом походном футоне развернулось довольно откровенное действо. Судорожно прижавшись к мощной накаченной груди, юный омега жарко стонал и всхлипывал в такт грубым, размашистым фрикциям. Крепкие руки с силой сжимали аппетитные бедра, не давая омеге разорвать тесного контакта.

Еще один резкий толчок, и парень запрокинул голову, хватая ртом воздух. Волны невыносимо сладкого удовольствия разливались по телу, в начале вынуждая выгибаться, а затем обессилено обмякнуть. Горячее семя испачкало живот омеги, но его это совершенно не взволновало. Он удовлетворенно выдохнул, чувствуя, как расслабляется тело, и удивленно ойкнул, когда его небрежно скинули с бедер.

Омега недоуменно хлопнул глазами — альфа, которому он составлял компанию этой ночью, похоже, остался недоволен.

— Мой повелитель, я вас расстроил? — жалобно протянул парнишка, поджимая пухлые искусанные губки. — Если вы того желаете, мы можем…

— Нет, — Глен раздраженно цыкнул и скрестил ноги, забирая пышные волосы в хвост, послушно улегшийся за его спиной. — Забирай деньги и уходи.

Что ж, если господин того желал, он не мог ему перечить. Омега быстро подобрал свое старенькое кимоно и, с плохо скрываемой обидой подхватив кошель, лежавший на письменном столе, выскочил на прохладный ночной воздух.

— Ох, какое очаровательное создание. Только отчего в его глазах стояли слезы? Опять издеваешься над деревенскими мальчиками?

В палатку вошел высокий альфа. Нисколько не смутившись его присутствия, совершенно нагой Глен поднялся на ноги и натянул широкие черные штаны.

— В последнее время они меня раздражают. Эта наигранная страсть и полные вожделения взгляды за горсть золота омерзительны.

— А раньше ты о таком не задумывался.

Постаравшись пропустить насмешливое фырканье друга мимо ушей, Глен провел рукой по волосам и вздохнул.

Почти два месяца минуло с того момента, как он покинул стены Сапфирового дворца. Для альфы это было привычным делом — большую часть своей жизни он проводил в разъездах, будь то в военных походах или же у границ острова. Отлучение от отчего дома не приносило ему грусти, особенно после того, как ко власти пришел Роланд. Но с того момента, как Глен вернулся к масштабным стройкам в Гавани, его душа не могла найти покоя.

— Или тебя банально мучает совесть из-за того, что ты был не мил со своим супругом в первую ночь, — продолжил подливать масла в огонь друг, насмешливо наблюдая, как все больше кривится лицо Глена, полностью подтверждая его слова. — И теперь вымещаешь недовольство собой на окружающих тебя людей.

— Перестань стращать меня столь несусветной чушью, Охара, — дернул щекой Глен. — Мой супруг смеет без конца дерзить мне, при том выглядя, как невинная овечка. Я думал, что омега окажется тихим и покорным, а этот постоянно дергается, посылает в мою сторону потоки презрительных взоров, и ведет себя, как неоперившийся птенец.

— У него же не было опыта в общении с альфами, — скучающе пояснил Охара. — Все девственники так дергаются и нервничают. Если хочешь получить покорного и нежного супруга, попробуй приласкать своего птенчика, он наверняка потянется к твоим рукам. Прежде чем я приручил своего дикаренка, я не раз выбирался из покоев покусанным и исцарапанным… — мужчина мечтательно прикрыл глаза, вспоминая прошлое. — Один раз он даже умудрился ударить меня кинжалом в плечо, мой маленький негодник…

— Оно мне триста лет не нужно! — пренебрежительно перебил альфу Глен, но все же поутих под ироничным взглядом больших карих глаз. — И не думай сравнивать: ты выбрал себе в супруги омегу с богами забытого южного острова, где люди о существовании письменности узнали столетие назад. Йеан даже языком не владел, когда ты заставил его подписать церемониальный пергамент. И самое главное: ты выбрал Йеана сам. А моего омегу мне навязали чертовы советники!..

— Но ты же своей рукой бросил монету, разве нет?

— Если бы я знал, что меня ждет, я бы выбрал любого другого омегу, но только не Аниса! — окончательно распалился Глен, не замечая, как Охара подавляет легкую усмешку. — Как он смеет выказывать неуважение в мою сторону, когда я — принц, а он — простой деревенский мальчишка?! Но я непременно покорю его, как десятки станов северян и сотни их варварских галер!

Наконец, Глен расслышал тихий смешок, и недоуменно оглянулся к другу, который все же не смог сдержать улыбки.

— Что? Ты еще смеешь говорить мне, что я не прав?

— Не знаю, услышишь ли ты мои речи в запале праведного гнева, но я все-таки скажу, — отсмеявшись, Охара поднялся на ноги и оправил ремень, на котором висели черные кожаные ножны с резными узорами. — Анис тебе — супруг. Вы семья. Образованная поневоле, начатая наверняка со слез и отрицания происходящего, и все равно семья. А в семье ты в первую очередь кто? Ты «альфа». Не храбрый воин, не богатый господин, и даже не наследный принц. Равно как и Анис — не деревенский мальчик, не простолюдин, а «омега». Твой «омега». Он должен видеть в тебе защитника и опору, верить в то, что ты поведешь его за собой…

— Но он не уважает меня, как «альфу»! — вновь перебил друга Глен, но поспешил умолкнуть под еще одним строгим взглядом.

— Для того, чтобы он увидел в тебе этого «альфу», тебе не надо постоянно нападать на него, я бы даже сказал наоборот — так нельзя поступать. Анис — живой человек, у него есть чувства, какое-то прошлое, жизненный опыт. Чтобы он увидел в тебе «альфу», ты должен встать с ним на одну ступень, чтобы омега не лез из кожи вон, пытаясь защитить свое «я». Если тебе угодно, то мой совет прост: больше не пытайся принижать своего супруга. Попробуй с ним разговаривать не только в постели, но и в быту. Не сразу, но ты получишь прекрасный результат. Поверь моему опыту: я прошел этот путь о его зарождения и до самого конца.

Глен растерянно застыл посреди комнаты, не зная, что и ответить Охаре.

— Роланд учил меня иначе… — вздохнул альфа. — Он говорил, что пока он не ударил Шерри, тот на него без конца кидался. Не могу взять в толк, в чем разница.

— Да простят меня боги мира сего, но брак нашего Наместника у меня язык не поворачивается назвать хотя бы «нормальным», — Охара приложил руку к груди. — Конечно, за такие речи я могу лишиться головы или оказаться в удавке, но я бы тебе настоятельно советовал не идти по стопам брата. Он лишился счастья много лет назад. Как и бедняжка Шерри. Клянусь своей душой, что мне по сей день больно смотреть на то, как обращается с ним Роланд, такой славный омега был бы…

— Ладно, оставим этот разговор, — глухо вздохнул Глен. — Я тебя понял.

— Подумаешь над моими словами?

— Подумаю.

— В таком случае, доброй и плодотворной ночи, Ваше Высочество.

Коротко поклонившись, Охара вышел из палатки, а Глен устало опустился на измятый футон. Признаться, у него в жизни было три советника, которым он мог доверить свои сокровенные мысли — отец, друг детства Охара, и еще один не менее верный союзник, которого он лишился по милости старшего брата.

Сейчас голова альфы начала гудеть от сложного мыслительного процесса, когда старые идеи смешивались с новыми и разбивались о них, как волны о неприступные камни. В голове вновь возник образ омеги с белоснежными гладкими волосами и растерянной круглолицей мордашкой, и альфа улыбнулся своим мыслям.

Охара редко ошибался в своих суждениях. Так почему бы и не испытать судьбу?

«…»

Утро первого дня мая началось также, как и все предыдущие, не предвещая ничего зловещего. Анис встал, потянулся, прислушался ко внутренним ощущениям — кажется, сегодня ничего не болело. Умывшись и вернувшись в комнату, омега с удивлением понял, что на низком столике не стоял уже привычный поднос с завтраком.

Переодевшись в новое шелковое кимоно, Анис выждал полчаса, но Аки так и не пришел. В душу омеги закралось нехорошее предчувствие — слуга никогда не опаздывал до этого дня… Хотя, может, он зря беспокоился — возможно, омежка приболел или же впервые проспал. Решив не беспокоить крыло дворца, где жили слуги, чтобы не навлечь на Аки беду, Анис уверенно двинулся в сторону кухни — в конце концов, он как-то жил до замужества, и любил готовить. Ах, как быстро забывается прошлое… В голове вдруг промелькнул расплывчатый образ старенькой избушки с протекающей крышей, которую он так и не успел залатать; рыжеволосый улыбающийся омега, радующий его взор искусным танцем — да, ведь Бланш с самого детства занимался танцами и весьма преуспевал в этом… Радостное ржание пегой лошади, и ее большая голова с белой гривой в окошке, где виднелись бескрайние моря зеленых ветвей, колыхающихся под порывами теплого весеннего ветра…

Вздохнув, омега мотнул головой — все это он оставил в прошлом, которое теперь кажется таким далеким…

На одном из поворотов он столкнулся с супругом одного из советников. Тот тут же растянулся в напускной улыбке, и Анис ответил ему тем же. Наставник учил его, что он стоит выше всех омег во дворце, за исключением Шерри, и потому не должен пресмыкаться и стесняться их присутствия. Поздоровавшись, Анис двинулся дальше и внезапно столкнулся с супругом Роланда.

— К тебе тоже не пришел Аки? — удивленно спросил Анис.

— Да, на него не похоже… — задумчиво протянул Шерри. — Хотя, за все то время, что я замужем за Роландом, за ним числилось несколько промахов. А сейчас за ним начал ухаживать один из конюхов, так что я совсем не удивлюсь, если он спит без задних ног где-нибудь на сеновале. Так что предлагаю совершить прогулку до здешних печей.

На том и порешив, омеги добрались до кухни, где кипела работа. Анис неуверенно застыл в у дубовых дверей, не зная, можно ли вмешиваться в эту суматоху, но Шерри уверенно подошел к высокому пухлому альфе в фартуке с большим ножом в руках. Мило улыбнувшись, омега что-то ему сказал, и повар часто закивал, указывая рукой в сторону стола.

Как выяснилось, завтрак омег был давно готов, но за ним никто не пришел. Пожав плечами, они решили не мешать слугам на кухне и, отказавшись от помощи, взяли в руки подносы и двинулись в сторону гостевых комнат. Навстречу им вдруг выскочил Бэнай, и Анис недоуменно нахмурился — густые каштановые волосы омеги, которые обычно были забраны в тугую короткую косу, сейчас небрежно лежали на плечах. Встретившись с обеспокоенными глазами парня, Анис почувствовал, что нехорошее предчувствие вновь к нему вернулось. После короткого разговора омеги узнали, что Аки не ночевал в своей спальне, которую делил с Бэнаем. Недоуменно переглянувшись, они решили, что после завтрака отправятся на его поиски.

Спешно допивая чай перед открытым окном, в которое задувал приятный легкий ветерок, Анис внезапно расслышал крики и гул. Ворота дворца с гулом отворились, и до ушей омеги донесся стук копыт и уже знакомый лязг доспехов. Чай встал поперек горла, и омега поперхнулся — очевидно, вернулся пограничный отряд… а вместе с ним и Глен. Не обращая внимания на Шерри, который насмешливо на него поглядывал, омега приподнялся с подушки и подкрался к окну, осторожно выглянув на улицу. К сожалению, обзор выходил на другую, внутреннюю сторону замка, но он увидел знакомого вороного жеребца, стоявшего у угла замка. А это означало, что пришел конец миру и покою на душе Аниса…

В голове он продумал, кажется, не меньше сотни вариантов встречи с мужем и был точно уверен, что готов к этому событию. Но отчего же сейчас его руки мелко подрагивали, а дыхание норовило сбиться? Омега мотнул головой — он должен держать себя в руках и больше не позволять смотреть на себя свысока! Раз уж они теперь супруги, то должны как минимум друг друга уважать.

Но размышления Аниса были прерваны громким криком, раздавшимся откуда-то из глубин дворца. У парня все похолодело внутри — кажется, он еще никогда не слышал столь протяжных и душераздирающих воплей, и первой мыслью у него было, что кого-то только что убили.

Одновременно с Шерри они сорвались с места и выскочили в коридор, столкнувшись с еще несколькими людьми, также услыхавшими крики.

— Это со стороны королевского сада! — крикнул кто-то.

Обогнав остальных, Анис и Шерри первыми вылетели под теплые лучи солнца и неуверенно остановились — впереди, у огромной раскидистой ивы, стояла худая фигура в бежевом кимоно — это был Бэнай. Рядом с ним грузной кучей толпилось порядка десяти альф, некоторые из которых были одеты в доспехи — очевидно, это были воины, вернувшиеся только что домой с границы. Бэнай прижимал руки к лицу, а его карие глаза были полны слез и праведного ужаса.

На негнущихся ногах Анис и Шерри подошли к народу и опустили глаза к глубокому оврагу, находившимся под ивой. Кажется, в тот миг в сознании Аниса резко потемнело, а сердце, до этого бешено колотившееся, перестало биться совсем. Там, внизу, в куче старой жухлой травы и земли, лежало нечто белое.

— Что это такое?..

Но ответ на вопрос Шерри был очевиден — когда двое альф подняли это нечто на руки, все отчетливо увидели, что это был молодой омега. Трава вокруг и его белое кимоно были густо окрашены в алые цвета, а пряди коротких волос, перепачканных в грязи, падали на бледное, посиневшее лицо.

— Аки…

Глаза Шерри распахнулись от неподдельного ужаса, и он отступил на несколько шагов назад. Споткнувшись, омега рухнул на камни, и несколько советников тут же принялись его поднимать, но он внезапно обмяк прямо на руках одного из альф.

— Черт! — раздалось злое шипение рядом с Анисом, и омега, вздрогнув всем телом, перевел испуганные глаза на Глена, стоявшего прямо рядом с ним. Альфа обернулся к охающей и вскрикивающей толпе, и яростно гаркнул: — Убирайтесь отсюда все! Немедленно!

Очевидно, его слово имело при дворце немалый вес, потому что народ хоть и неохотно, но начал постепенно отступать назад. Рядом с ямой осталось лишь несколько альф, и Анис со скулящим Бэнаем, которого уже оттаскивали назад.

Немигающий взгляд Аниса замер на рваной ткани и больших кровавых разводах. На неестественно бледной коже и закрытых глазах Аки, которые уже никогда не откроются. Вспомнив лучезарную улыбку омежки и его вечно неунывающий характер, Анис всхлипнул закрыл рот руками, не смея отвести глаз от Аки… от трупа Аки…

Омегу начало колотить, как в морозный день, а к его горлу подкатила тошнота — боги, кто же осмелился на этот кощунственный, воистину ужасный поступок?! И за что?.. Что мог совершить несчастный слуга? За что его обрекли на мучительную смерть?!

Уши Аниса заложило, когда ветви ивы протяжно заскрипели под порывом холодного ветра.

— Ш-ш-ш-ш…. Ш-ш-ш…

До слуха омеги, словно впавшего в прострацию, донесся тихий, многоголосный шепот, исходивший от редких цветов, пробивавшихся среди травы, но шокированный омега не разобрал ни слова, продолжая наблюдать за тем, как слуги достают тело из оврага, где вся земля пропиталась кровью.

— Ты оглох? — раздалось рявканье прямо над ухом Аниса. — Я сказал убраться отсюда всем, немедленно.

Впервые за прошедшие месяцы омега встретился взглядом со своим мужем. Глен смотрел на него строго и бескомпромиссно, всем своим видом показывая, что не позволит омеге ослушаться его.

Но взгляд Аниса переместился за спину альфы, где слуги заворачивали безжизненное тело в куски ткани. В какой-то миг худая рука неестественно дернулась, словно Аки пошевелился и хотел подняться, и тогда омега словно сорвался с цепи. Громко закричав, он развернулся и бросился бежать, но его перехватили мощные руки. Цветы все еще продолжали шептать, и Анис перестал разделять реальность и мир духов, которого он сейчас невольно касался. В какой-то миг, когда его плечи сжали пальцы, ему показалось, что его нагнал Аки, схвативший его своими мертвыми тонкими руками.

— А-а-а! Отпусти меня! — не переставая дрожать, истошно завопил Анис. Из его глаз лились слезы, а локти беспорядочно метались, пытаясь избавиться от давления.

— Роланд, разберись здесь сам! — за спиной послышался окрик Глена. — Иначе этот бестолковый где-нибудь зашибется.

В сознании мелькнула мысль, что руки, державшие Аниса, были теплыми и куда более сильными, чем у омеги, и парень заторможено сообразил, что его держал альфа. Но в следующий миг ноги омеги подкосились, и он был рухнул наземь, как Шерри, но его вдруг подкинули вверх и крепко обхватили. Машинально обняв трясущимися руками шею, Анис громко всхлипнул и уткнулся носом в плечо Глена, судорожно вдыхая острый запах мяты, который, к удивлению, трезвил разум и унимал бесконтрольную дрожь.

Не успел омега оглянуться, как его уже опустили на постель. Кругом воцарилась глухая тишина — оглядевшись, Анис понял, что они вновь находились в покоях в глубине дворца.

— Тихо, не устраивай истерику.

Взгляд омеги переместился на Глена, который стоял перед ним на коленях. Внезапно, еще больше взвинчивая Аниса, рука альфы коснулась узла на поясе омеги и потянула за одну из лент. Парень как ошпаренный дернулся назад, шокировано смотря на альфу — как он мог помышлять о подобном после того, что они сейчас увидели?!

— Не трогайте меня, — всхлипнул омега. Кажется, сейчас, растрепанный и с раскрасневшимся лицом, он выглядел совсем не гордо и не благородно, но ему было совершенно наплевать.

— Не нужно бояться, я не обижу тебя, — непривычно мягко произнес альфа, пододвигаясь к Анису. — Спокойно…

— Нет, не надо! Не трогайте меня сейчас, умоляю! Не трогайте!

Омега, не понимавший, что за дикости происходили вокруг него, жалобно взвыл и вновь закрыл лицо руками, надрывно всхлипывая. Видя, как сильно зажимается Анис, Глен поднялся на ноги и коснулся его плеча, но омега шарахнулся от него, упав на подушки. Он прекрасно помнил ту сильную, разрывающую все тело боль, помнил все унижения и обиды. И больше не желал этого испытывать.

— Я просто хоч…

— Нет!!!

С громким воплем Анис рухнул на футон и истерично разрыдался, задыхаясь от слез. Он протяжно выл, как дворовая собака посреди ночи, будучи просто не способным понять, как люди могли творить такие ужасные вещи. Как они могли жить с пониманием того, что нынешней ночью отобрали жизнь у юного мальчика, которая могла быть долгой и счастливой?!

Двери покоев отворились, и в комнату спешными шагами вошел пожилой лекарь, чей взгляд остановился на Глене, который наклонился, чтобы еще раз коснуться плеча Аниса.

— Лучше не надо, — без приветствий тихо произнес лекарь. — Оставьте его, ему нужно успокоиться. Я дам ему отвар, и он уснет.

— Но…

— Он вам не доверяет, — сурово произнес лекарь. — Особенно после того, что произошло в Священную ночь. Поэтому оставьте его одного для его же блага.

Альфа отступил назад, уступая место пожилому омеге, который опустился на футон и открыл свою тканевую сумку, извлекая оттуда несколько склянок. Разозлено фыркнув, Глен кинул взгляд на плачущего омегу и стремительно покинул покои.

«…»

Как пожилой лекарь и обещал, Анис действительно уснул. Не переставая всхлипывать, он сделал несколько мелких глотков из глиняной чашки и вскоре закрыл глаза. Омега устроил его на подушке и накрыл одеялом, а после тихо покинул покои. В коридоре его уже ожидал Глен.

— Настали непростые времена, Ваше Высочество, — глухо произнес старик. — Течка вашего супруга наступит уже совсем скоро, будьте бдительны и осторожны. Берегите себя. И своего омегу.

Альфа лишь обреченно вздохнул — будто без него он этого не знал. Еще раз осторожно заглянув за папирусную дверь, мужчина увидел спящего Аниса и поручил страже охранять комнату.

Убедившись, что супруг находится не один, альфа пошел прямиком к королевской зале, где на троне напряженно восседал Роланд.

— Ну, вот и началось… — словно в забытьи, монотонно протянул брат. — Кажется, наши враги решили не медлить и не дожидаться смерти нашего отца…

Слова о родителе болезненно резанули по сердцу Глена, и альфа скрипнул зубами, но смолчал.

— Жалко омежку, — без тени скорби проговорил Роланд. — Но в этой ситуации страшно лишь одно: он был слугой Аниса и Шерри. Значит ли это, что потенциальными жертвами были омеги, или же простое совпадение…

— Слуга мог что-то услышать или увидеть, — задумчиво нахмурился Глен. — Ты же видел его тело — оно исколото клинком. Несомненно, били наверняка. Синяков и следов избиения я не заметил, значит, никакую информацию у него не выпытывали. Скорее всего, на него где-то напали и за что-то убили. Но за что…

— При дворе всколыхнулись новые волны роптания, — Роланд встал с трона и скрестил пальцы на руках. — Несомненно, уже завтра начнутся бесконечные перемалывания новостей об убийстве, и кому это выйдет боком, пока неизвестно.

— И что ты собираешься делать?

— Будем давить на то, что это было покушение на Аниса. Нужно усилить охрану нашей семьи и склонять Старейшин на свою сторону. И ждать, когда твой омега разродится сыном.

Глен лишь бесшумно вздохнул — Роланд по-прежнему питал доверие к Старейшинам, в отличие от него. Можно ли доверять этим напыщенным индюкам? Поддержат ли они их семью в критический момент? В любом случае, сейчас ясно было лишь одно…

— Ты прав, охрану нужно усилить. Выбрать самых надежных и самых преданных. И большую их часть перекинуть к моему супругу и Шерри, — Глен прекрасно понимал, что отметать версию с возможным покушением ни в коем случае нельзя. Эта схема была довольно распространена: сначала слуга — потом хозяин.

Где-то вдалеке раздался раскат грома — первый за этот год. В зале повисла гнетущая тишина, подобная затишью перед бурей. Кто знает — возможно, так и было…

Ближе к вечеру небеса разразились проливным дождем, напоминающим водную стену, а когда поднялся порывистый ветер, среди слуг начался балаган. Кто-то спешно укрывал сено, кто-то убирал предметы обихода, кто-то закрывал пристройки дворца…

С наступлением темноты, когда был окончен ужин, Роланд, Глен и Шерри собрались в королевской зале. Теперь во дворце все чаще начало стоять затишье — после смерти слуги разговоры за общим столом и просто между людьми утихли. Даже сейчас, сидя в кругу семьи, Глен не желал и слова вымолвить. Его мысли то и дело возвращались к супругу — он не мог отрицать того, что его трясущиеся бледные руки и глаза, полные слез, заставили его сердце болезненно сжаться. Почему-то сейчас Анис в глазах принца не походил на загнанную мышку, а напоминал скорее перепуганного всполошившегося лебедя.

Раздался очередной раскат грома, и Шерри вздрогнул, пролив на руки горячий чай. Глен сочувствующе посмотрел на омегу — вот уж кто больше всех переживал из-за вечных раздоров при дворе…

— А если они прямо сейчас придут и убьют нас? — внезапно пролепетал омега, протирая руки тряпичной салфеткой. — Кто знает, о чем шепчутся за этими стенами.

— Прекрати нести чепуху, — раздраженно цыкнул Роланд. — Никто не станет действовать так решительно — заговоры всегда проходят в несколько этапов.

Омега посмотрел на мужа и, встретившись с его суровым взглядом, крепче сжал кружку, опустив в нее глаза. Теперь, после разговора с Охарой, Глен вдруг задумался, отчего Роланд был так холоден со своим супругом, который, в отличие от того же Аниса, и слова поперек ему никогда не сказал. Оставалось лишь надеяться, что брат не разрушит то, что у него осталось…

Нарушая общее молчание, из-за которого уже начало звенеть в ушах, двери в залу отворились, пропуская двух стражей. Глен тут же вскочил на ноги, не в силах скрыть беспокойства — это были его подопечные, которых он оставил смотреть за комнатой Аниса.

— Ваш супруг, достопочтенный господин, он, кажется, чем-то мучается, — запыханно дыша, произнес один из них. — Мы услышали плачь и стоны из его комнаты…

— Какого черта вы делаете здесь оба?! — разъяренно воскликнул Глен, прожигая альф гневным взглядом. — Кто смотрит за дверью?!

Мужчины озадаченно переглянулись, очевидно, только сейчас осознавав всю глупость своего поступка, а Глен сорвался с места, чувствуя, как бешено колотится его сердце — черт, а если в спальню кто-то пробрался?! Эта мысль заставила его сорваться на быстрый бег и бесцеремонно влететь в омежьи покои.

В комнате стоял успокаивающий полумрак — горел лишь один маленький фонарик у дальней стены. Альфа сразу увидел Аниса, который медленно ворочался и что-то бормотал сквозь пелену сна. Склонившись над ним, альфа увидел, как хмурилось потное лицо омеги, а тонкие губы что-то бормотали.

Почему-то именно сейчас, в этом успокаивающем полумраке, Глен впервые присмотрела к лицу своего супруга — оно взаправду было кругловатым, с прямым ровным носом, большими глазами и тонкими нежно-розовыми губами. Для жителей острова был характерен смуглый оттенок кожи, но кожа Аниса напоминала скорее мрамор и в лунном свете казалась белой, как первый чистый снег. Без единой веснушки или родинки, лишь с небольшим тонким шрамом над левой бровью. Альфа вдруг подумал, что он совсем не прочь узнать историю этой раны, даже если она окажется до безобразия тривиальной.

Пребывая на границе, Глен, будучи раздраженным размолвкой с супругом, поимел несколько омег, но те перестали приносить ему даже малую толику удовольствия. Растянутые до неприличия, они смотрели на принца похотливыми покорными глазками, и альфу это лишь злило. Трахая очередную шлюху, подмахивающую ему бедрами, он вспоминал свою Священную ночь, когда под ним лежало чистое невинное тело, которое тогда казалось ему куском дерева. Но сейчас, при взоре на своего супруга, который судорожно вдыхал и поджимал губы, в душе Глена что-то ломалось и рождалось вновь, вгоняя альфу в душевное смятение.

Пока он пребывал в размышлениях, Анис успокоился и затих. Укутавшись в одеяло, он сжал его пальцами, и Глен почувствовал облегчение. Следующее решение пришло к нему как-то само — достав из стенного шкафа запасной футон, он расстелил его рядом с постелью Аниса. Потом немного подумал и отодвинул ближе к двери. Умывшись, альфа переоделся и еще раз заглянул в лицо супруга — похоже, омега действительно забылся глубоким сном.

Почему он здесь остался? Вернее, стоило спросить себя — для чего? В первую очередь, Глен должен был охранять своего супруга, дабы они могли исполнить свой долг и родить наследника, но мысли о предстоящей миссии отзывались внутри мужчины каким-то склизким, холодящим душу чувством. А остался он по какой-то другой причине — той, что сейчас вводила его в ступор и никак не могла осознаться. Этот умудренный опытом Охару полностью выбил Глена из привычной колеи!

Так и не найдя в себе ответа на вопрос, альфа положил сбоку от себя катану и проверил наличие кинжала под подушкой. Он опустил голову на мягкую ткань, думая о том, что вряд ли ему удастся сегодня заснуть. Однако дальняя дорога и несколько месяцев интенсивной работы дали свои плоды — поворочавшись полчаса, прислушиваясь в мерному дыханию Аниса, альфа все-таки забылся тревожным сном.

«…»

«—Убили…»

Ветви ивы качались под порывистым ветром. Каждая жилка, каждая почка медленно окрасились в темно-бордовый цвет, а с узких листьев медленно падали алые капли.

— Что происходит?

Анис обратил взор к небу и увидел над собой лишь бесконечную красную пелену. За спиной мелькнула тень, и омега попытался резко обернуться, но не успел — сверкнуло острие катаны и прошло насквозь через тело парня. Черная фигура вынула оружие и с силой толкнула омегу. Глухо захрипев, Анис увидел, как на его животе расплывается огромное кровавое пятно, а по губам текут теплые струйки, мешающие дыханию. Еще мгновение, и он уже летел в глубокий овраг, над которым все также шумно и зловеще качались бордовые ветви ивы, с которых капали алые капли. Рухнув в густую старую траву, Анис почувствовал, как на его лицо упал ком сырой земли, насквозь пропахший гнилью и кровью.

Все кругом было пропитано кровью.

«— Убили, убили…» — прошептал белый цветок на дне оврага.

Анис попытался встать, но на него упала еще одна горсть земли, и тогда он закричал — громко и пронзительно. Черная безликая фигура зловеще возвышалась над ямой, зажимая в руке окровавленный меч.

«— ТЕБЯ УБИЛИ!» — звонко вторило цветку громкое многоголосное эхо, отозвавшееся тысячами голосов откуда-то сверху, словно эта фраза витала среди безвольных ветвей ивы около жуткого нечто, неподвижно застывшего под деревом.

И тогда Анис вновь закричал — истошно и пронзительно. Он так хотел жить!

Широко распахнув глаза, омега увидел лишь кромешный мрак и высокую черную фигуру над собой. Не переставая испуганно кричать, он отчаянно попятился назад, цепляясь пальцами за ткань постели, а затем за доски пола.

— Тихо, тихо, — фигура приблизилась, и Анис узнал ее по запаху — несомненно, это был Глен. Но это не дало омеге повода для покоя — в руке альфы ослепительно блестел острый загнутый кинжал, при виде которого омега подскочил на корточки и вжался в стену. Он все еще находился в полусне-полуяви и не мог понять, что творилось вокруг. Ах, как ему хотелось, чтобы все кошмары оказались по ту сторону реальности, за гранью сновидений…

Альфа проследил за взглядом Аниса и поспешил отложить оружие в сторону.

— Успокойся, прошу тебя, — размеренно проговорил мужчина, опуская руки. — Я не причиню тебе вреда, клянусь. Я здесь для твоей защиты.

— Защиты?

Анис почувствовал, что сознание постепенно пробуждается, а глаза привыкают к темноте. Он удивленно посмотрел на Глена, который стоял на коленях чуть поодаль, мысленно поражаясь его беззлобному поведению. Неужели и у этой монеты была другая сторона?

— Да. Если ты не забыл, то тебе предстоит родить ребенка, а постоянные визги и рыдания высосут из тебя все силы.

Голос альфы вновь вернулся к снисходительному тону, и омега подумал, что ему показалось. Все было ясно — он находился здесь с ним лишь ради их будущей миссии. Утерев набежавшие слезы рукавом, парень опустился обратно на футон. Мужчина зажег еще один фонарь и подошел к омеге.

— Вообще-то до того, как я стал жить во дворце, я почти никогда не плакал, — обиженно заявил Анис. — Я никогда доселе не видел столь ужасного зрелища — мой наставник умер тихо и мирно, и я совсем не испугался, когда утром нашел его в постели, а тут… бедный Аки, он был таким славным…

В голове вновь всплыл образ улыбающегося юного мальчишки, и Анис всхлипнул, тут же попытавшись взять себя в руки — рядом с ним находился Глен, а этот альфа точно не проявит к нему понимание, лишь сильнее надавив на рану.

— Он уже мертв, его не вернешь, — произнес Глен, опускаясь на футон рядом с Анисом. Омега тут же подался в сторону, с опаской и презрением поглядывая на мужа. Как он смел произносить такие жестокие… — Но ты можешь оплакать его. Это нужно для очищения твоей души, чтобы она смогла отпустить образ.

Поражая омегу переменами, альфа внезапно обнял его за плечо и притянул к себе. Анис принялся настойчиво вырываться, чувствуя, что сейчас сгорит от неловкости, но мужчина держал крепко.

— Давай же, — повторил альфа, и по его тону Анис так и не понял, что это был за порыв.

Спустя минуту омега понял, что вырываться бесполезно, и притих. Прижавшись щекой к широкой теплой груди мужчины, он впервые за все это время почувствовал себя в безопасности, а в душе разлилось какое-то странное успокоение…

Всхлип вырвался из горла омеги сам. В ушах зазвенел бойкий голос Аки, и омега мелко задрожал, неосознанно прижимаясь крепче к Глену, который, приподняв голову, молча сидел, бездумным взглядом смотря в стену. Крепкие руки неожиданно сжали плечи сильнее, словно выдавливая из Аниса накопившиеся страдания, и омега тихо расплакался, уткнувшись носом в грудь Глена. Его сердце обливалось кровью за оборвавшуюся молодую жизнь, которую Аки заслуживал наравне со всеми.

Они оба молчали, и тишину прерывали лишь тихие горестные всхлипы и рваные вдохи. Альфа продолжал обнимать Аниса, и в какой-то миг, когда омега приподнял голову, чтобы отдышаться, альфа коснулся щекой его лица. Анис всхлипнул, широко распахнув заплывшие глаза, и неуверенно застыл, не зная, что делать дальше.

Как его учил наставник? Когда не знаешь, как поступить — послушай внутренний голос, и природа тебе поможет.

Прислушавшись к омежьему нутру, Анис отчетливо понял, что он должен был сделать. Омега легонько потерся щекой о щеку Глена и вновь уткнулся лбом в его ключицу, не в силах сдержать нового потока слез.

Спустя какое-то время он успокоился и просто молча прислушивался к тому, как большие ладони гладят его по спине, даже не пытаясь спуститься ниже.

На дворе стояла глубокая ночь, насквозь пропахшая свежестью первого весеннего ливня. И где-то под небесным сводом, на котором ослепительно блистала луна и сверкали средь облаков звезды, сидели двое, освещенные тусклым, холодным светом. Сегодняшний день стал для них обоих отправной точкой в новый этап жизни, о наступлении которого они не могли уверенно заявить вслух, чувствуя перемены лишь сердцем.