После церемонии сожжения полагалось собирать пепел в золотую урну, а после погребать останки в королевской усыпальнице. Когда кортеж вновь собрался, и слуги пригнали кареты для супругов советников, Анис удивленно посмотрел на них и тут же обернулся к Шерри, ожидая разъяснений.

— Усыпальница монархов находится на берегу моря, а не при дворе, — без слов поняв омегу, разъяснил он. — Достаточно далеко отсюда.

— Но как же… это не опасно? На берег могут высадиться варвары…

— На юго-восточных окраинах острова очень опасные воды; я не знаю, как это правильно называется, но там нельзя пришвартовать корабль из-за камней и рифов, а сам берег окружен зарослями гледичий, персиковых пальм и лаоланских баобабов, они очень колючие.

Пока слуги подгоняли лошадей для советников и помогали им устроиться в седлах, Анис и Шерри наблюдали за тем, как Роланду, уже оседлавшему коня, с поклоном передают огромную урну, украшенную прекрасными, ярко переливающимися узорами. Рядом с ним крутился Глен, не отводивший взгляда от сосуда, но Анис помнил даже из простого жизненного опыта, что урну родителя полагалось захоранивать старшему альфе семьи, а потому Глен не мог к ней притронуться.

— Ваше Превосходительство, проходите, пожалуйста, — один из слуг отвлек Аниса от наблюдений и указал на открытую дверцу кареты. Заприметив оседланную, но пустую лошадь, стоявшую неподалеку, Анис решился о просьбе:

— Я бы хотел поехать вер…

Но не успел Анис договорить, как Шерри почему-то раздраженно вздохнул и, схватив за рукав, потащил за собой.

— Омегам полагается ездить в каретах, — угрюмо произнес он, когда слуга затворил дверцу. — К тому же, ездить на конях неудобно, утомительно и, главное, опасно.

— А я люблю лошадей, — слегка возмущенно отозвался Анис, впервые позволив себе огрызнуться на Шерри. Он вновь вспомнил о своей прекрасной Лале, и чувство печали пробудило в нем прилив раздражения. — Если к ним относиться с душой, то они становятся верными друзьями и незаменимыми помощниками. Больше не прерывай мои речи и не дергай меня, как несмышленого ребенка, я уже в состоянии сам понять, о чем могу говорить, а о чем нет.

Карета тронулась с места и послышалось цоканье копыт. Шерри, явно не ожидавший таких резких речей от обычно тихого супруга Глена, скрестил руки на груди и дернул красивой, аккуратно выщипанной бровью.

— Кажется, у кого-то приближается течка… или прорезаются зубки, — усмехнулся он, но Анис отчетливо расслышал в его жеманном голоске прохладцу. — Будь осторожен, я едва ли не единственный омега на весь дворец, который не желает тебе зла и не пытается испоганить жизнь… Пока что.

Последнюю фразу омега проговорил особенно четко, и Анису стало не по себе. Этот разговор окончательно испортил его настроение.

Как оказалось, смотреть действительно было на что. Деревня Аниса находилась ближе к северным окраинам острова, и потому эти места были для него в диковинку. Похороны устраивались рано утром не только из-за давних традиций, но и из-за банальной необходимости, потому что дорога до юго-восточных берегов занимала почти одиннадцать часов.

По прошествии времени Анис уже начал жалеть, что так не вовремя повздорил с Шерри, потому что сидеть в абсолютной тишине становилось некомфортно. Что касалось супруга Роланда, то он выглядел совершенно невозмутимо — он достал небольшую книжечку и сидел читал, но по недовольно поджатым пухлым губам Анис понимал, что омега все-таки злился.

Ближе к вечеру, когда кортеж практически подъехал к берегу, впереди распростерлись бескрайние заросли гигантских деревьев, один вид которых внушил Анису ужас и заставил неотрывно смотреть в окно, как ребенка. Ему доводилось бывать в бамбуковых рощах, да и северные окраины Лаолана также были окутаны колючими зарослями, но этот вид не стоял с ними вровень.

Эти деревья возвышались на десятки метров, и были не просто «деревьями», а деревьями с гигантскими острыми колючками. Практически не имея листвы, они казались Анису причудливыми проделками островных демонов, и почему-то напоминали своим отталкивающим видом ад. Тысячи длинных голых ветвей переплетались между собой, порождая каскады шиповатых стен, и омега даже думать не хотел, что может статься с тем, кто попадет в эту поистине дьявольскую ловушку.

— Поприветствуйте великий и могучий Харимори*, — донесся до омег голос одного из советников. — Наш верный… и одновременно опасный защитник. Будьте осторожны, смотрите, чтобы лошади не оцарапали шкуры. Эти ветви способны распять на себе ягуара.

Высунув голову из окна кареты, Анис с первозданным ужасом наблюдал за тем, как кортеж въезжает в эту обитель дьявола, сквозь которую была прорублена тропа. Теперь все посторонние разговоры стихли — путь без конца петлял, и советники то и дело дергали коней за уздечки, отводя подальше от жутких ветвей и прижимая их почти вплотную к каретам. Анис же неотрывно смотрел на эти густые мрачные заросли, то и дело цепляясь взглядом за особо длинные иглы, которые действительно могли пройти тело человека насквозь. Но, опустив глаза ниже, он увидел, что у оснований мощных стволов росли низкие кустарники, где водилась живность. А, задрав голову, он увидел высоко-высоко несколько черных пятен — очевидно, гнезд. Омеге невольно подумалось о том, что животные, живущие тут, должны быть чрезвычайно осторожны — одна ошибка, и ты уже не спасешься…

Словно подтверждая слова парня, неожиданно громко гаркнул советник, властным тоном приказавший омегам прикрыть окна шторами. К удивлению Аниса, Шерри, который тоже украдкой поглядывал в окно, тут же откинулся на мягкую спинку, вернувшись к чтению, а Анис просто не мог устоять перед любопытством.

Но после к его горлу подступила тошнота — карета проехала мимо нескольких деревьев, в ветвях которого когда-то запуталась молодая лань. Увидев, что острые окровавленные иглы разорвали всю шкуру животного, из-под которой торчали кости и внутренности, Анис тут же дернул ткань на себя, пытаясь остановить поток мыслей о том, как отчаянно это несчастное создание пыталось спастись.

Омега крепко зажмурился, подавляя приступ тошноты, и в один миг распахнул глаза — а ведь он сам, как эта лань. Все бродит, бродит среди смертоносных зарослей, ставших ему домом. Но стоит совершить неверный шаг и все: дом погубит, как эти безжалостные иглы…

Больше Анис шторку не открывал. Кажется, он даже успел задремать, когда в дверцу деликатно постучали.

— Ваши Превосходительства, прошу вас, — поклонился им слуга.

Шерри вскочил с места первым, слегка задев острым локтем Аниса, уже собравшегося на выход, и омега лишь сердито выдохнул — неужели он так и будет на него сердиться?..

Нога парня ступила на подсохшую весеннюю землю. В лицо тут же ударила свежая волна морского воздуха, и Анис вдохнул ее полной грудью. Море всегда ассоциировалось у него с истинной свободой. Впереди распростерся широкий песчаный берег и взволнованная темно-синяя гладь — сегодня дул ветер, и волны с грохотом бились о брег, разбрызгивая пену. На мелководье действительно лежало несколько гигантских, покрытых водорослями валунов, и даже простой лодке было бы непросто преодолеть эти препятствия, оставшись без пробоин.

Но после взор Аниса привлекло каменное строение с традиционной треугольной крышей. Оно было небольшим и совершенно не вычурным, но вокруг него стоял высокий стальной забор, вдоль которого вышагивали стражи.

Кругом возились слуги, пристраивавшие кареты у колючих зарослей и привязывавшие лошадей к коновязям, вбитым прямо в песок. Среди этой суматохи Анис растерялся и пожалел о том, что рядом не было Шерри, который отошел от него к Глену.

Пользуясь свободой действий, он тоже подошел к забору и осмотрел усыпальницу повнимательнее — она напомнила ему храм, только сотворенный из камня, и без сада — вдоль ограды росли низкие кусты, способные выжить на песке. Перед дверьми располагалась небольшая мощенная площадка, а столбы, державшие крышу, были увешаны белыми лентами, которые трепыхались на ветру.

Когда слуги закончили с животными, все они неожиданно сгрудились у ограждения, как и Анис. Омега вновь непонимающе огляделся, мысленно начиная паниковать, когда ему на выручку все-таки пришел Шерри.

— Сейчас мы встанем с тобой прямо у ворот, а Роланд и Глен пойдут внутрь усыпальницу, — прошептал он ему на ухо. — Как только они встанут на колени перед дверьми, мы сделаем это здесь, потому что в усыпальницу дозволено входить только детям и другим кровным родственникам усопшего Владыки. Не спеши, опускайся вместе со мной, потому что советники, слуги и даже Старейшины будут повторять за нами.

Двое стражей чинно распахнули скрипящие врата, и Роланд вместе с Гленом медленно двинулись вперед. Советники, Старейшины и слуги уже собрались за омегами, и Анис невольно повел плечом, чувствуя, как за ним наблюдает вся свита.

Альфы, поднявшись по ступеням, остановились. Роланд держал урну в обеих руках, а Глен сложил ладони перед лицом и поклонился в пояс, произнося молитву. После сосуд перекочевал в руки младшего принца, и Роланд повторил его действия. После урна вновь вернулась к Роланду, и мужчины начали одновременно опускаться на колени. Как только они это сделали, Анис краем глаза увидел, что Шерри тоже начинал осторожно опускаться, и поспешил повторить за ним.

Церемония прощания не заняла много времени — после погребения урны наследники престола с поклоном вышли за пределы врат, которые затворили стражи.

В этот момент Анис вдруг призадумался, где же они живут, когда в пределах жуткого леса наверняка нет ни единого поселения. Но долго гадать ему не пришлось — оказалось, совсем недалеко располагалось поместье — старое деревянное строение, явно возведенное еще в эпоху далеких предков, потому что, приблизившись к стенам, Анис нутром почувствовал витающий здесь дух былых времен. Это был огромный дом из красного дерева с каскадами навесных балконов и традиционной пагодой**. Присмотревшись, парень увидел, что все столбы и деревянные бортики балконов, как и перила, были оформлены в виде драконов.

Этот дом пах морем, историей и мокрой древесиной, но внушал своим видом уважение и какой-то потаенный трепет.

В следующий миг омега задался вопросом, кто же живет здесь, в почти полном отдалении от человеческой общины, когда им навстречу вышел старик в темно-красном кимоно. По четкам в руках и особому покрою наряда Анис безошибочно понял, что это был священник. Неужели это… храм? Но ведь в храмах строго запрещено проживать даже его настоятелям! Что же это за место?

— Приветствую Вас, о достопочтенные господа, — старец, сложив руки перед собой, низко поклонился, и его тонкая, идеально причесанная борода слегка коснулась деревянного пола. — Господин Наместник, Ваше Величество Глен, Ваши Превосходительства Шерри и Анис.

Впервые услышав свое имя в такой уважительной форме, омега слегка смутился. Но, краем глаза увидев, как вся королевская семья поклонилась старцу, в точности повторил их действия.

После приветствий старец повел их за собой, и Анис с удивлением оглядывал узкие, абсолютно пустые и невероятно узкие коридоры, поражаясь тому, как же здесь жили люди.

Спустя пару минут петляний он понял, что уже вряд ли разберет дорогу до входных врат. А потом омеге стало не по себе, потому что бесконечные одинаковые коридоры стали напоминать один большой лабиринт. Где-то путь сужался, где-то расширялся, и эта нелогичность в строении храма вызвала в Анисе внутреннюю тревогу, как у животного, впервые увидавшего огонь.

Однако покои, которые выделили ему с Гленом, оказались вполне обычными, и даже понравились Анису — они находились на втором этаже и с двух сторон вместо сплошных стен были огромные ставни — стоит их открыть в ненастную погоду, и можно выпасть наружу…

Пока омега осматривался, Глен небрежно бросил свои вещи у стенного шкафа и, не успел Анис и слова вымолвить, стремительно вышел из покоев. Парень недоуменно проследил за ним взглядом и лишь вздохнул — возможно, его муж так выражал свою скорбь и сейчас не готов ни с кем говорить. Да, Анис должен проявить внимание и терпение…

К счастью, вскоре за омегой зашел один из младших (служителей?) этого странного жилого храма и пригласил на памятный ужин. В этот момент Бэнай помогал Анису оправить складки на скромном траурном кимоно — несмотря на совсем нехитрый покрой, наряд должен был быть безупречен. Омега поднял глаза к слуге храма, чтобы ответить, но слова застряли у него в горле, а в глазах застыл немой испуг — у молодого альфы, на лице которого не было видно ни морщинки, за спиной высился огромный горб, из-за которого парень казался кривым мифическим существом. Тут же устыдившись своего поведения, Анис часто закивал, и слуга покорно вышел за дверь.

— Вот так не туго, Ваше Превосходительство? — Бэнай затянул тонкий пояс кимоно. Не услышав ответа, омега осторожно переспросил: — Ваше Превосходительство?..

— Нет-нет, все хорошо, — Анис отошел от омеги и глубоко вздохнул, приходя в себя.

— Они тут все такие, — внезапно тихо произнес Бэнай, беря в руки гребень. — Этот храм носит имя «Аэнагаи», что значит «Дом вечности». Здешние монахи поклялись на крови в верности королевской семье и отреклись от всего сущего, посвятив свою судьбу и каждое мгновение земной жизни служению духам. Поэтому, многие монахи и их ученики здесь — люди… изувеченные, которые уже не способны наслаждаться мирским бытом, но они нашли утешение в «вечном пути» и соприкосновении с миром духов. Так что прошу вас, ничему не удивляйтесь на ужине. Эти люди странные, возможно, внешне пугающие, но в душе совершенно беззлобные и безобидные.

— Я и не испугался, — слегка надменно отозвался Анис, немного задетый тем, что Бэнай заметил его замешательство перед здешним слугой. — Пойдем уже, нас ждут.

Горбатый монах, жутко косолапя и перепрыгивая с ноги на ногу, словно раненый медведь, спешно вел их по пустым коридорам, и спустя череду поворотов и сужений-расширений проходов Анис опять не смог запомнить дорогу до комнаты. Он поймал себя на мысли, что даже не понимает, в какой части храма они находятся и в какой стороне остались покои и тем более выход наружу.

Слуга вывел их в просторную залу. На улице уже стемнело, и потому на потолках зажгли большие фонари, которые почему-то были заключены в черные металлические решетки.

В центре помещения находился низкий стол, где, согласно традициям, было почти пусто — на белоснежной скатерти стояло лишь три больших блюда и кувшины с узкими горлышками. По традиции, подавали кашу из зерен и орехов, горячий овощной суп и пресное мясо, а пить разрешалось только воду и только свежую, набранную в день погребения Владыки из ближайшего чистого источника.

За столом уже сидели Роланд, Глен и Шерри, а рядом с ними расположились пожилые альфы — видимо, старшие служители этого странного храма. Все они были одеты в белые кимоно без каких-либо узоров, а на головах всех альф были маленькие округлые шапочки с красными кисточками, которые нужно было носить в знак траура. Омегам же полагалось забирать волосы в косы под белоснежные ленты.

Анис тихо опустился на циновку рядом с Гленом и, перекинув тяжелую косу за спину, сложил руки на коленях, не понимая всеобщего молчания.

Когда в душу омеги уже закралось подозрение, что что-то идет не так, уже другой монах, до этого стоявший в стороне, прошел к углу залы. Анис, проследивший за ним взглядом, увидел, что у этого мужчины была неестественно выпячена челюсть, а глаза смотрели вперед немигающим взглядом, и омега с ужасом понял, что у этого монаха не было век. Альфа сдернул неприметную ткань с какого-то предмета, и сразу же узнал в нем большой позолоченный гонг.

Тогда Анис вспомнил, что перед похоронной трапезой в знатных семьях полагалось четыре раза бить в гонг, и в этот миг полагалось молиться о покое души усопшего. Омега скосил глаза в сторону и мысленно поразился, сколь разнилась реакция его… семьи (да, пожалуй, теперь стоило называть их именно так) на происходящее. Роланд сидел гордо, с приподнятым подбородком, и в целом Анису показалось, что он скорее пребывает в напряжении, нежели в глубокой печали. Шерри, сидевший подле мужа, сильно побледнел — даже его извечно розовые щеки побелели, и Анис невольно обеспокоился его состоянием. А вот Глен… альфа уже прикрыл глаза и, когда раздался первый удар гонга, он первее всех сложил руки перед собой, а его губы начали что-то шептать. Однако ладони альфы мелко, едва заметно подрагивали, и Анис вздохнул, представляя, как сейчас тяжело его мужу. Несмотря ни на какие разногласия, он искренне сопереживал ему и желал поддержать.

Вечером, когда омега уже собирался ложиться спать, ему снова стало не по себе. Отложив в сторону гребень, он осторожно подошел к ставням и отодвинул одну из них в сторону. В лицо парня ударил свежий морской воздух, оставляющий солоноватый привкус на пересохших губах. Немного полюбовавшись безоблачным ночным небом, где мерцали огни далеких звезд, Анис перевел взгляд к бескрайней водной глади, которая своим спокойствием напоминала бархатное покрывало.

Но неожиданно взгляд омеги зацепился за фигуру в плаще, одиноко бредшую вдоль моря.

— Это же Глен!» — тут же подумалось ему.

Затворив ставню, парень прикусил губу. В прошлый раз, когда Анис попытался поддержать Глена, альфа отреагировал агрессивно. Но, во время похорон, когда омега устроил дождь из цветов, он смотрел с уважением?..

Все же решившись, он отправился следом за альфой. Но, стоило ему приблизиться к первому сужению в коридоре, омегу посетила первая волна колебаний — а что, если он все же заблудится? Или, того хуже, забредет не туда и застрянет?..

— Вы нуждаетесь в помощи?

Кажется, Анис вздрогнул всем телом, когда за его спиной раздался тихий, но не враждебный голос. Парень обернулся и увидел перед собой горбатого монаха.

Но как же он тут очутился? Неужели шел следом? Но Анис и шороха не слышал!

— Мне нужно наружу, — озвучил свои намерения омега, стараясь держаться уверенно, и немного вдернул подбородок, как это обычно делал Шерри. — Вы покажете мне путь?

— Покажу… — кивнул альфа и вдруг добавил: — Если вы о том попросите, Ваше Превосходительство.

Анис недоуменно нахмурился — наставник при дворе учил его, что никто не вправе что-либо требовать от супруга принца, потому что омега стоял выше по положению, но этот странный монах… Омега мимолетно пригляделся — на вид ему было не больше тридцати лет, потому что молодое, немного перекошенное от недуга лицо еще не тронули складки морщин, а раскосые черные глаза смотрели спокойно. Монах ждал ответа. Не найдя в его просьбе ничего унизительного или непозволительного, Анис склонил голову:

— Я прошу вас, монах…

— Джашики, — подсказал парень. — Меня здесь прозывают Джашики.

— Укажите мне путь до моря, монах Джашики. Прошу вас.

Альфа прикусил кривую губу и, прищурившись, вдруг посмотрел прямо в глаза Аниса, который с трудом подавил смятение. И после этого, удивляя омегу еще сильнее, он резко развернулся и двинулся по коридору, все также странно перепрыгивая с ноги на ногу, и Анису ничего не оставалось, кроме как пойти следом. Монах вновь уверенно лавировал между узкими деревянными проходами — иногда, из-за большого горба, ему приходилось проходить боком, но его это ни капли не смущало. Анис же силился не переходить на легкий бег, когда альфа исчезал за очередным углом, а потом еще за одним, и еще…

Наконец, когда они миновали лестницу, омега почувствовал сквозняк, и вскоре его взору предстала дверь — поменьше, чем парадная, которая вела на задний двор. Возле нее стояло двое стражников. Джашики остановился рядом с ними и обернулся к Анису:

— Теперь попросите их пропустить вас, — снова потребовал монах. — Иначе придется идти назад.

Омеге очень хотелось узнать, почему Джашики сам не мог обратиться к стражникам, но те даже не обратили на альфу никакого внимания, и Анис решил, что монах, возможно, имел малый чин или банально не имел права что-либо требовать от стражей.

К счастью, их пропустили без каких-либо возражений. Оказавшись на улице, омега с наслаждением вдохнул воздух, насквозь пропахший морем.

— Вам туда, Ваше Превосходительство, — дрожащая рука Джашики указала на полосу песка вдоль берега. — Его Высочество Глен там.

— Большое вам спасибо, монах Джашики, — Анис вновь поклонился. Этот служитель храма казался ему донельзя странным, но все же начал вызывать в омеге симпатию. — Вы мне очень помогли.

— Таков мой долг, Ваше Превосходительство. Прощайте.

И с этими словами монах, поклонившись в ответ, двинулся обратно к дверям храма, а омега, отбросив все лишние раздумья, уверенно двинулся вперед.

Глен действительно сидел у кромки моря, опершись спиной о большой прибрежный валун. Анис, запыхавшийся от быстрого шага, присмотрелся и застыл, когда увидел, что альфа, подняв голову к ночному небу… плакал. Он не бился в истерике и не рыдал — но парень отчетливо и ясно видел даже с большого расстояния, как изредка дергались плечи Глена, а на щеках мужчины блестели две мокрые дорожки.

Это зрелище тронуло Аниса до глубины души — он и подумать не мог, что его муж, такой грубый и жестокий, мог так сильно переживать… Может, он не такой плохой человек, каким кажется омеге?

Когда парень все же решился подойти к альфе, тот заметил его и резко вскочил на ноги, отвернувшись.

— Что тебе здесь надо? — раздался твердый сердитый голос, стоило Анису подойти ближе. — Уходи.

— Я вижу, сколь сильна ваша печаль, мой господин, — вздохнув, омега коснулся плеча Глена. — Вы не должны этого стыдиться и не должны утаивать горе. Позвольте мне остаться с вами.

Плечо мужчины резко дернулось, сбрасывая пальцы омеги.

— Я сказал тебе «нет». Уходи отсюда.

— Но мой господин…

— Я не нуждаюсь в твоей жалости! — разъяренно перебил Аниса альфа. — Убирайся!

— Посмотрите на меня, господин, — омега осторожно коснулся подушечками пальцев скулы мужа и ненавязчиво потянул в свою сторону. — Посмотрите же.

Альфа издал тихий вздох и все же обернулся к супругу, смерив его гневным взглядом блестящих глаз.

— Я пришел сюда не для того, чтобы жалеть вас, — тихо продолжил омега. — Я просто хочу быть рядом, потому что понимаю, как вам больно.

— Откуда? — Глен горько усмехнулся. — Насколько я помню, твои родители умерли, когда ты был совсем мал, а про смерть наставника ты сам однажды сказал, что она не доставила тебе безграничной боли? Зачем ты лжешь?

Альфа дышал тяжело и судорожно, и его взгляд, вразрез грубым словам, был полон скорее недоумения и настороженности, нежели настоящего гнева. Почему-то сейчас Анис совсем не страшился своего мужа и точно понимал, как ему стоит поступать. Может, ему вновь пришла на помощь природа, но сейчас он не задумывался об этом.

— Для того, чтобы понять чужое горе, не обязательно пережить нечто подобное, — не теряя надежды, омега опустил ладонь на предплечье Глена и поднял на него ясный взгляд. — По вашему хрипловатому дыханию, по бешено стучащей крови, по отрешенному виду и потухшим глазам я вижу, что ваша душа блуждает во мраке скорби, грозясь утонуть там. Я не прошу изливать мне ваше горе, но находиться в полном одиночестве в столь печальный час я не могу вам позволить. И я говорю это не как ваш супруг и не как омега, а как простой человек. Вы же встречали таковых на своем пути?

Слова Аниса, сказанные мягким, но в тоже время уверенным голосом, шедшие из глубин его души, все же произвели на Глена впечатление, потому что альфа на сей раз не ощетинился и не ответил грубостью. Он медленно перевел взгляд на пальцы омеги, лежавшие на его предплечье, и тяжело вздохнул.

— Однако ты настырный. Оставайся, если тебе угодно. Но сидеть в молчании у меня нет желания, а потому ты ответишь на мои вопросы. — И, на секунду призадумавшись, альфа сменил приказной тон на более мягкий. — Согласен?

— Хорошо, мой господин, — Анис с готовностью кивнул, невольно заинтриговавшись. К тому же, муж впервые проявил к нему интерес, и мысль об этом отозвалась взволнованным откликом в душе омеги.

Глен опустился на песок, и омега поспешил сесть рядом, сложив руки перед собой. Весенняя земля еще не прогрелась и песок был холодным, но это нисколько его не смущало.

— Скажи мне, откуда у тебя этот шрам?

— А?

Анис непонимающе хлопнул глазами, искренне не понимая, о чем ему говорил муж. Альфа внезапно коснулся брови омеги, и парень вздрогнул, почувствовав теплое, совсем не грубое прикосновение.

— Ах, это… — Анис неловко усмехнулся и заправил прядку пепельных волос за ухо. — Этот шрам остался после того, как меня и моего папу попытались похитить северяне.

Брови Глена удивленно поползли вверх.

— Так попадать в руки наших врагов для тебя уже не в диковинку? Зря я так волновался, когда спасал тебя.

— Вы волновались? — тут же переспросил Анис, не скрывая своего удивления.

Альфа несколько секунд молчал, очевидно, осознавая, что он ляпнул что-то не то, и вновь вздохнул.

— Продолжай.

— Ах, ну вот… Папу схватило несколько мужчин, а я прятался в кустах, но начал плакать, и меня заметили. Они тащили нас через лес, когда северян нагнал местный отряд стражи. Я плохо помню, что происходило, но четко знаю лишь то, что тот, кто нес меня, бросил потом на землю и схватил моего папу за ноги, помогая своим… соплеменникам. А во время падения я ударился головой об большой булыжник, который рассек мне бровь. Рану даже зашивали.

Анис неосознанно потер маленькую выпуклую полосочку, о существовании которой он уже и не вспоминал.

— То есть, твоего папу все-таки похитили? — спросил Глен, серьезно глядя на супруга. — А что же твой отец?

— Да, папу они успели забрать с собой. Я помню, как он кричал и брыкался, но его держало много человек… — тяжелое прошлое больно резануло по сердцу Аниса, и он невольно сжал руки в кулачки. — Правда, все эти воспоминания расплывчатые, будто сон — мне всего лишь четыре года было… Но я точно знаю, что то нападение на остров было серьезным — наша деревня сгорела дотла. Я помню, как мы с папой в толпе односельчан бежали в лес, а потом со всех сторон начали выскакивать эти варвары… Я помню крики, плач и жуткое наречие северян — такое нескладное, отрывистое и грубое. И отец мой погиб в тот же день — он служил в рядах стражи, командовал отрядом, и его убили у черты нашей деревни. Мне рассказывали, что он погиб как герой, и со стрелой в спине продолжал сражаться, пока не рухнул замертво. Ну, а после, когда я остался сиротой, меня сначала отдали в семью, которая содержала бездомных детей, но я прожил там не больше двух декад — почти сразу меня забрал наставник моего папы, пожилой омега, который учил его лекарскому делу. Деревню потом отстроили заново, только уже поближе к реке, но я остался в другом селении с наставником.

Тяжелые воспоминания колыхали старую, давно утихшую боль, и Анис замолк, вновь убирая в глубины памяти десятки пылающих домов и дикие, словно звериные оскалы северян, которые со своими топорами кидались на мирных людей, будто на скот, приговоренный к убою. Подавив всхлип, омега сглотнул и неосознанно обнял себя за плечи, прикрывая глаза. Шум прибоя и морской ветер успокаивали, помогая прийти в себя.

Неожиданно на плечи омеги опустилось что-то тяжелое, и он поспешил вцепиться в непонятную вещь, в которой сразу узнал теплый меховой плащ.

— Не стоит, господин… — неловко пролепетал Анис, чувствуя, как горят его щеки. — На мне теплый наряд…

— Твоего отца звали Герсей? — вновь обратился к омеге Глен, не обращая внимания на его робкие восклицания.

— Да, а папу — Кико.

— Я слышал о твоем родителе, он действительно прослыл героем, — уважительно отозвался альфа. — Во время обучения при дворе нам рассказывали о том нападении северян, когда они едва не дошли до Кайко. Твой отец, будучи смертельно раненым, сражался в одиночку против нескольких человек, и смог убить одного из командиров отряда северян. Он заслуживает истинного уважения. Как и твой отец-омега, до последнего мгновения защищавший свое дитя.

— Да… они любили меня… — уже не в силах бороться с воспоминаниями, словно в забытьи покивал Анис. — Я помню, как мы играли с отцом на полу у камина, как он катал меня верхом… Помню, как папа пытался научить меня разбирать пучки трав, а отец, кажется, говорил, что я слишком мал. Я помню так мало, но каждое это воспоминание для меня дороже всего на свете.

Анис приложил руку к сердцу и все же всхлипнул. Как же давно уплыла пора счастливого детства и волнующей юности… А ведь совсем немного, и он тоже будет должен стать родителем.

— Прости, — вдруг тихо произнес Глен, и омега ошарашено моргнул, на мгновение подумав, что ему померещилось.

— За что, мой господин?..

— Ты тоже пережил утрату родителей, и с моей стороны было неправильно грубить тебе, — отведя взгляд, серьезно произнес Глен. — В тебе течет достойная кровь, и я надеюсь, что она передастся нашим детям.

— Детям?

— Ну, если первым ребенком у нас родится омега, то потом придется пытаться произвести на свет альфу-наследника. Таков закон.

Альфа поднялся на ноги и протянул Анису руку. Омега неуверенно вложил свою ладошку в большую ладонь альфы, и тот уверенным рывком поднял его на ноги.

— Близится ночь, — альфа поднял глаза к звездному небу. — Так что пойдем спать, завтра рано собираться в путь.

Анис уже собрался повернуться в сторону храма, когда мужчина вдруг коснулся его локтя и серьезно посмотрел на омегу.

— И давай проясним еще один момент. Спешу напомнить, что мы супруги, а это значит, что ты можешь обращаться ко мне на «ты» и по имени.

— Но Шерри обращается к своему супругу…

— У тебя нет своего видения этого мира? — раздраженно перебил омегу Глен. — Я тебе сказал, что ты можешь обращаться ко мне в более вольной форме. Если тебе угодно, это приказ, потому что твое вечное блеяние «мой господин» уже давит на мой слух. Хочу слышать свое имя из твоих уст, а не эти слова, которыми ты обращаешься ко многим другим альфам.

— Хорошо… — Анис сглотнул и с некоторой опаской добавил: — Глен.

— Ну, так лучше, — удовлетворенно кивнул мужчина. — А теперь идем спать.