Со дня похорон великого Владыки Сивера минула неделя, и во дворце с возрастающей скоростью началась подготовка к коронации Роланда. Больше всех, как показалось Анису, этим делом были озабочены советники, которые постоянно метались по дворцу с кучами пергаментов и свитков. В целом, при дворе царила суматошная и оживленная атмосфера, но омрачали все происходящее косые взгляды некоторых служащих в сторону Роланда, которые Анис нет-нет, да замечал во время ужинов.

Вот и сегодня происходило нечто подобное — опустившись на циновку рядом с п-образным квадратным столом, стоявшем вдоль стен помещения, Анис поймал на себя несколько пристальных взглядов советников. Однако омега уже научился тактике, которую ему любезно разъяснил Шерри: важно вздернув подбородок, он посмотрел на двух альф в упор, и те моментально отвернулись, сделав вид, что заняты разговором.

«— Никогда не робей перед рядовыми советниками — они заносчивы до безобразия и до тошноты горделивы, но, стоит им вовремя показать их место, и они тут же сникают. Ты имеешь на это полное право, не позволяй вытирать об себя грязь тем, кто ниже тебя по статусу, — пояснял Шерри во время очередного вечернего визита своего нового товарища. — А вот со старейшинами я бы не советовал так поступать — от них сейчас, к моему глубокому сожалению, зависит очень многое при дворе, и никогда не знаешь, с какого бока может выйти противостояние с ними.»

Несмотря на всеобщий траур, который все еще полагалось носить обитателям Сапфирового дворца, сегодня в императорской зале было особенно шумно — громко играли лютни и звенели флейты, а стол ломился от самых разнообразных яств. Все супруги советников и их родственники были разодеты в яркие кимоно, а на их головах красовались пышные вычурные прически. И всему этому балагану было лишь одно объяснение — сегодня утром состоялась официальная коронация Роланда.

Альфа величественно восседал во главе стола, и Анис внезапно отметил, что впервые за всю жизнь при дворе заметил внешние изменения на мужчине. Вместо строгого черного кимоно на нем красовался узорный, ярко-красный наряд, а в коротких черных волосах каким-то чудом держалась длинная заколка, усыпанная драгоценными камнями, которые были сложены в форме павлиньего хвоста — таков был символ верховной власти на острове Лаолан.

Как и всегда, рядом с Анисом неизменно сидел Глен. Омега не мог не заметить, что альфе стало легче — взгляд его серых глаз прояснился, на лице вновь играла легкая самодовольная улыбка, а движения стали плавными и непринужденными. Но лишь где-то в глубине зрачков таилась вечная скорбь, которая никогда не покинет альфу, потерявшего отца.

Сегодня компанию его мужу составлял важный господин по имени Охара — давний друг Глена и его верный товарищ по мечу. У этого альфы были красивые вьющиеся каштановые волосы, забранные в высокий хвост под тугой шнурок, и большие карие глаза, которые почему-то пугали Аниса своей пронзительностью и остротой в то время, когда их взор падал на омегу.

Но больше всех сегодня Аниса удивил другой новый знакомый — омега по имени Йеан, представившийся супругом господина Охары. Не то чтобы Анис был невоспитанной деревенщиной — он тщательно искоренял все свои старые привычки и пороки, но при виде этого странного парня он просто не смог сдержать удивленного многозначительного молчания. Живя вдали от Кайко, он ни разу не видел иноземцев, если не считать северян, и потому сам факт существования Йеана ввел Аниса на несколько мгновений в ступор.

Омега был наделен прекрасно развитой мускулатурой, хотя сам по себе он был худ и высок; его кожа была очень смуглой, словно он долгие летние месяцы без отдыха работал под палящими лучами солнца; но больше всего Аниса поразил контраст его глаз на фоне темной кожи: огромные и ослепительно голубые, они были подобны двум ярким огням, при виде которых Анису даже стало немного не по себе. Казалось, если погасить все фонари в зале, эти глаза будут продолжать гореть ярким пламенем небесного оттенка. Как Анис понял, Йеан был родом с какого-то очень далекого южного острова. Даже сейчас, когда омега говорил, в его речах можно было услышать акцент, когда он слишком растягивал гласные и не выговаривал слога «ши», слегка шепелявя.

Однако, несмотря на то, что Йеан ярко контрастировал на фоне всех остальных придворных омег, словно диковинный цветок среди лаоланского разнотравья, омега держался бодро и выглядел уверенным в себе. Но разговора с ним Анис поддерживать не стал — просто на всякий случай.

В зале царила размеренная обстановка — советники медленно потягивали дорогое вино и вели неспешные беседы, омеги тихо шептались, деликатно прикрывая нижнюю часть лиц длинными рукавами кимоно. Но, словно по какому-то велению свыше, все звуки в один миг стихли, и Анис настороженно вздернул голову, уже неосознанно начиная беспокоиться о происходящем

Все в той же тихой обстановке парадные двери залы отворились, и в залу изящно прошло порядка десяти омег. Анис мгновенно узнал в их красочных откровенных нарядах и расписных масках танцоров. Когда омеги встали посреди залы, а вперед вышел невысокий парень в огненно-красном наряде. В зале вновь возникло оживление, в основном, среди альф, которые принялись перешептываться под недовольные взгляды своих супругов. Лица танцоров скрывали красивые разукрашенные маски, но Анис почему-то был уверен, что под ними скрывались отменные красавцы — иных просто бы не допустили в стены дворца.

Музыкальные инструменты издали короткие трели, и омега, стоявший впереди, встал в грациозную позу, закинув руки над головой. Наряд не скрывал его изящной фигуры и красивых линий бедер, и глаза многих альф загорелись жадными огнями. Омега неприятно поморщился и непроизвольно обратил внимание на Глена, но тот смотрел на танцоров спокойно и безразлично. Почему-то от этого на душе Аниса потеплело.

Еще одна короткая трель, и омеги поплыли в изящном танце. Анис мрачно покосился на их плоские животы и открытые стройные ноги — он с подросткового возраста недолюбливал омег, чьи тела были красивее и худее, чем у него. И, может, он слегка завидовал их умениям, потому что сам он природы был скован в движениях и временами неповоротлив, и искусство танца он так и не освоил.

Тем временем главный омега, сделав несколько плавных взмахов руками, в которых он держал два веера, грациозно прошел мимо столов, сделав несколько замысловатых пассов. Анис, делавший в этот момент глоток чая, едва не поперхнулся, когда в его нос ударил до боли знакомый запах корицы.

Корица? Откуда она здесь?

Понюхав чай, а затем мельком оглядев стол, Анис так и не нашел ничего, что могло бы содержать в себе специю. Наверное, просто показалось.

Танец вскоре завершился — оборвалась плавная мелодия, и немного запыханные омеги, собравшись вместе в центре залы, низко поклонились. Их проводили одобрительными хлопками.

— Э-э-ти оме-е-ги танцевали хуже предыду-у-щих, — жеманно протянул Йеан, с открытым недовольством смотря на своего мужа, который тоже аплодировал танцорам. — Не считая того ры-ы-жего.

— Ну конечно, мой сладкий, лучше тебя я еще танцора не видел, — Охара ехидно усмехнулся и резким движением притянул надувшегося омегу поближе к себе, по-хозяйски обнимая за талию. — Особо искусно ты пляшешь на моих нервах, не так ли?

— Та-а-к, — совершенно согласно протянул Йеан и заправил волнистую прядь волос за ухо, кидая на мужа лукавый взгляд. — Но тебе же нра-а-вится?

— Если бы не нравилось, у нас бы не было двоих чудесных сыновей, — негромко пробормотал альфа, целуя довольного омегу в висок. — Допьешь чай, и пойдем сделаем третьего?

— Бесстыжик, — хохотнул Йеан и несильно тыкнул локтем в живот мужа, который еще крепче прижал омегу к себе.

— Бесстыдник тогда уж, мой сладкий.

— Суть одна-а.

Почему-то наблюдение за милованием этой парочки вызвало в Анисе смешанную гамму эмоций — с одной стороны, эти двое так открыто показывали свои чувства, выставляя напоказ самое прекрасное и сокровенное, а с другой… они выглядели такими счастливыми, а их улыбки и искрящиеся глаза были столь искренни, что это не могло не вызвать банальной омежьей зависти.

Анис перевел взгляд на Глена, который с невозмутимым видом допивал свой чай, и лишь вздохнул, понимая, что муж вряд ли когда-нибудь вот так обнимет и поцелует. Хотя, омега не мог отрицать того, что в те две ночи, когда они вместе переживали скорбь, позволяя себе неловкие объятия и откровенные разговоры, все же изменили отношения между ними. Но, как омега ни ломал голову и не пытался понять, что же теперь по-другому, у него так и не получилось докопаться до истины.

Глен после возвращения в Сапфировый дворец не стал с ним особо ласков, хотя, впрочем, и количество оскорблений и насмешек свелось к полному нулю. А еще альфа больше не трогал Аниса. И теперь, ложась в одну постель с мужем, который тут же отворачивался от него, гася лампадку, омега даже немного грустил, потому что против мощной руки на своей талии и сопения в затылок он ничего не имел. Они жили вместе, но все равно находились будто бы порознь, почти не общаясь и предпочитая не встречаться взглядами.

Тем временем один из слуг заварил омеге еще одну чашку чая. Анис медленно поднес к пересохшим губам ребристую глиняную кружку, но его рука замерла. Недоуменно нахмурившись, омега вдохнул глубже и тут же опустил дымящуюся чашку обратно на стол, едва не расплескав ее содержимое — его ноздри уловили мастерски замаскированный, но все же едва уловимый аромат ядовитых трав.

Решительно отринув все раздумья, парень схватил в руки кружку мужа и издал рассерженный вздох — да, в его чае были заварены те же травы. О боги, еще несколько таких чаепитий, и они бы оба слегли с мгновенно обострившимися хроническими болезнями…

— Что ты делаешь? — раздраженно цыкнул Глен, с удивлением наблюдая за тем, как Анис нюхает его чай.

— Здесь заварены ядовитые сборы, — отчетливо прошептал Анис так, чтобы его услышал только муж. Однако, неприятно удивляя омегу, его товарищ Охара, как и его супруг, кинули в их сторону красноречивые проницательные взгляды, по которым омега понял, что те все прекрасно расслышали. Что ж, от военного, и его спутника жизни это можно было ожидать. — Эти травы в малых дозах используют в качестве успокоительного. Если смешивают с целебными сборами, то дают при операциях, а если к ним примешивают мелиссу и…

— Мы отравлены? — резко перебил омегу муж, и Анис мог поклясться, что расслышал в его голосе едва уловимые нотки паники. — Мне не нужна лекция по травологии, скажи лишь одно: это не смертельно?

— Не смертельно, мой господин, — не сдержавшись, нарочито медленно отозвался Анис, подавив ухмылку. — Но еще несколько кружек, и могут наступить последствия.

После этих слов альфа решительно поднялся из-за стола, и по его виду Анис понял, что мужчина был зол. После короткого разговора с Роландом, к удивлению омеги, поднялся скандал с поисками виноватых — после ужина в пух и прах главным советником Роланда была разнесена дворцовая кухня, а советники более низких рангов опрашивали прислугу дворца. Но, конечно же, потенциальных отравителей так и не нашли, и к утру суматоха начала постепенно стихать.

— Это возмутительно!

Мимо Аниса разозлено вышагивал Шерри.

— Надеюсь, наш новый Владыка решит эту проблему, — пробормотал омега, но в его голосе проскользнула неуверенность. Парень потер руку, и Анис увидел на запястье омеги большой синяк.

— Это Роланд, — заметил взгляд Аниса, внезапно ответил Шерри. — Сегодня он провел со мной ночь. Впервые с тог момента, как ты оказался в нашем доме.

Анис, который собирался поинтересоваться, где Шерри так ударился рукой, вовремя прикусил язык и всем своим видом постарался показать, что он внимательно слушает.

— Он тоже нервничает, — глухо произнес Шерри, неосознанно потирая синяк. — Ведет себя резко, совершает ошибки… я боюсь, что скоро терпение придворных окончательно лопнет, как натянутая до предела тетива, и мы все окажемся в опале.

Омега опустился на софу рядом с Анисом, и парень удивленно заметил, что даже под глазами вечно не унывающего и такого сильного Шерри пролегли темные круги.

— Хотя, его поведению со мной удивляться не стоит, — вдруг горько усмехнулся омега. — Он никогда не забудет прошлого — ни моего, ни своего собственного…

— О чем ты? — непонимающе переспросил Анис.

— Ах, Анис, королевская семья хранит в стенах этого дворца тысячи тайн, которые недоступны взору и слуху простых людей, — Шерри пристально посмотрел на омегу и на мгновение замолчал, словно думая о том, стоит продолжать свою речь или нет. И все же решился: — Но тебе по прошествии этих месяцев я все же доверю один секрет. Когда-то давно, когда Роланду едва минуло двадцатилетие, а мне и того меньше лет было, у нас обоих были возлюбленные. И мы оба потеряли их по роковой воле богов, которые точно покарали нас за грехи в прошлых жизнях.

— Что?..

— В те далекие времена я больше жизни любил среднего сына Владыки Сивера, принца по имени Галад, — словно в забытии, продолжал возвращаться в прошлое Шерри. — И он отвечал мне взаимностью. И это его имя Роланд так усердно запрещает произносить при дворе и так старательно стирает из памяти народа. Ты, верно, и не знаешь, кто он такой.

— Ты прав… — пораженно кивнул Анис, тут же устыдившись своих слов — всю жизнь прожил на одной земле и не знал о существовании одно из наследных принцев! А Глен и словом не обмолвился…

Анис хотел узнать историю об этом неизвестном альфе и о любви Роланда — подумать только, этот сухой и жесткий альфа когда-то умел любить! Но откровения пришлось отложить, потому что весь немалый ком вопросов застрял у омеги в горле. Скривившись, Анис согнулся пополам, когда почувствовал сильную резь внизу живота. Мышцы сдавил первый резкий спазм, и он издал короткий стон. Не успел омега вскочить на ноги, как почувствовал, что по его бедру потекло несколько капель смазки, пачкавших внутреннюю ткань кимоно.

— О силы небесные, у тебя началась течка! — воскликнул Шерри и тут же закрыл рот руками. Его глаза вдруг посерьезнели, и он быстро огляделся. — Так, сейчас никуда не выходи, я попробую добраться до Глена. Черт возьми, как же не ко времени это срочное совещание!.. Ни о чем не беспокойся — ты в полной безопасности.

Омега выскочил из гостевой комнаты, а Анис опустился на колени — несмотря на постепенно нарастающий жар и возбуждение, его начала бить мелкая дрожь — ну вот и все, настал час его первой и последней миссии при дворе. Теперь он родит мужу ребенка, и о его существовании забудут также, как о старой и использованной вещи. А что же будет с малышом, дадут ли Анису хотя бы видеться с ним, ведь воспитание принцев всегда слыло строгим и расписанным по часам?..

Омега перестал считать время– ощущения нарастали постепенно, но неумолимо. К тому же, с прошлой течки ситуация поменялась в корни — познав пусть и не самую приятную близость с альфой, тело гораздо сильнее требовало восполнения желания, которое горячими толчками пульсировало внизу живота.

Неожиданно, напугав и без того взвинченного омегу, в залу быстро вошли Бэнай и Шерри.

— Идемте, Ваше Превосходительство, — почему-то шепотом произнес слуга. — Мы проводим вас в комнату, подготовленную для…

Омежка запнулся, пытаясь подобрать наиболее подходящее слово, но Шерри отпихнул его в сторону, хватая Аниса за локоть.

— Нет времени на замешательство! — прошипел омега.

Возле дверей стояло двое стражей. Нижние части их лиц, включая нос и рот, были плотно замотаны, и в голове омеги проползла вялая мысль о том, что так и задохнуться можно. Однако омежье обоняние ничто не блокировало, и тело незамедлительно отреагировало на присутствие альф. Мышцы Аниса свело легкой судорогой, и омега стиснул зубы, подавляя стон и желание изогнуться — боги, как же он не любил течку, во время которой он был готов лечь под любого альфу!.. Стараясь не вдыхать феромоны стражей, Анис шагал следом за Шерри, который крепко держал его под локоть.

Судя по пустым коридорам и почти глухой тишине, где не было слышно даже отдаленных голосов шагов, они пришли в одну из глубинных частей Сапфирового дворца. Сердце Аниса бешеной птицей билось в груди, а собственные шаги по деревянному полу отдавались глухим эхом в ушах — еще немного, и цикл войдет в полную силу…

Наконец, Бэнай отворил ставни дверей, и Аниса завели в небольшую комнату. В ней также не было практически никаких предметов мебели — лишь огромный футон, занимавший почти половину комнаты — гораздо больший по размерам, чем обычный спальный, небольшая тумба, на которой стоял пузатый кувшин и лежало несколько свертков, да одинокий красный фонарь, висевший рядом с дверью. На противоположной стене находилось окно, но оно было наглухо закрыто.

Сейчас Анису было глубоко все равно на окружавший его интерьер, как и на все остальное на этом свете. Живот резало все сильнее и сильнее, а ноги постепенно начинали заплетаться, и омега рухнул прямо на мягкий пышный матрас, сжимаясь в комочек.

— Обезболивающие отвары лекарь решил не давать, они притупляют… желание, — пустился в спешные пояснения Шерри, встревожено смотря на омегу. — Мы смогли передать весточку Глену, он придет сразу же, как только освободится. Постарайся не кричать, скоро все пройдет. Поверь, соитие во время течки приносит невероятное удовольствие, даже если партнер груб, а ты не опытен. И… прошу тебя, — взгляд Шерри посерьезнел. — Исполни свой долг. От тебя сейчас зависит судьба нашего рода. Ты — единственный омега, способный подарить нам наследника… и надежду.

Неловко кашлянув, словно смутившись своих слов, Шерри спешно покинул комнату, крепко прикрыв за собой ставни, а Анис разогнулся и нашел в себе силы сесть.

Что-то внутри глодало омегу и твердило, что он поступает неправильно, что так нельзя, ведь дети не должны рождаться без любви и не для любви, но мысли в голове метались бешеными зарницами, а вспышки болей и ноющие мышцы только сильнее мутили сознание. Тихо заскулив, Анис осторожно лег и закусил подушку, издавая первый судорожный стон.

Что ж, он знал почти с самого начала, зачем он в этом дворце. И он уже не в силах что-либо изменить. По крайней мере, так казалось Анису в тот пасмурный майский день.

«…»

Совет только начался, а Глену он уже успел наскучить. Всем видом стараясь не выдать своей незаинтересованности, альфа вяло следил за спорами советников, которые рассуждали о попытке отравления и способах защиты королевской семьи.

По прошествии пары часов скрывать зевоту становилось все сложнее — куда ближе душе Глена было планирование настоящих боев и военные разъезды, нежели пустой треп, уже потерявший изначальную суть.

Советники все больше распалялись, когда в залу неожиданно прошмыгнул омежка, в котором Глен мигом узнал одного из слуг своего супруга. Невольно напрягшись, альфа безошибочно понял, что он идет к нему.

— Ваш супруг, достопочтенный господин… — едва слышно, одними губами шепнул парнишка, опуская на стол какой-то свиток, принесенный явно для вида. — Он ждет вас…

После этого омежка улизнул также быстро и незаметно, а Глен нервно сглотнул, чувствуя, что в горле пересохло, а легким не хватает воздуха.

У Аниса началась течка. А это значит, настал тот самый час. Одного переглядывания с Роландом было достаточно, чтобы брат понял, что происходит. Спустя полчаса он отослал Глена по мелкому поручению, не забыв кинуть на альфу многозначительный взгляд, и альфа, оказавшись в коридоре, едва ли не бегом отправился в глубинные покои дворца, отлично помня, куда следовало идти.

Перед дверью его встретили двое альф с замотанными лицами, и Глен невольно кинул на них предупреждающие взгляды.

Глубоко вдохнув, принц сжал кулаки — он был готов. Быстро пройдя в покои, альфа плотно закрыл за собой дверь и несколько раз подтолкнул ее плотнее к стене, для надежности.

Ну, а после, стоило ему обратить взор к остальному убранству покоев, он перестал что-либо воспринимать через призму ясности. На огромной пуховой постели, замотанный лишь в легкое покрывало, лежал его супруг. Глен сделал глубокий вдох и почувствовал, как низ живота повело от невыносимо пряного и возбуждающего запаха течки.

Но куда больше поразила его доселе невиданная красота. Молодое, прекрасное и крепкое тело с нежной и мягкой, розоватой кожей, слезящиеся, полные вожделения глаза, искусанные губы, что-то неразборчиво шепчущие… Глен стоял посреди покоев и неотрывно смотрел на омегу, который когда-то казался ему неотесанным куском древесины, и не мог понять, как эти округлые бедра, прикрытые полупрозрачной тряпкой, худые плечи и чувственный взгляд серых глаз когда-то могли казаться ему неприятными. Анис разорвал зрительный контакт первым — он уткнулся носом в подушку и тихо застонал, очевидно, почувствовав нутром присутствие альфы. Но от этого два слышимого, но такого жаркого вдоха горло Глена свело и, кажется, он больше не был способен дышать.

С трудом сдерживая спертое дыхание, альфа опустился на мягкий матрас, неумолимо приближаясь к омеге. Подсев максимально близко, он наконец коснулся желанной кожи, массирующим движением огладив обнаженное плечико. К крайнему неудовольствию альфы, который уже настроился на нежный и размеренный лад, Анис грубо повел рукой, уходя от прикосновения, и шумно фыркнул в ткань подушки, выражая недовольство. Добивая ошарашенного альфу, Анис отвернулся на другой бок и натянул простынь едва не до макушки, оставив своего мужа в полнейшем замешательстве. Глен удивленно повел бровью — что на сей раз пришлось не по душе его привередливому омеге?

Но просто сидеть и ничего не делать в этой ситуации было бы еще глупее, и потому альфа лег рядом, стараясь одновременно подавлять злость и проявлять терпение. Смотреть на спину, укрытую тканью, у него не было никакого желания, и мужчина требовательно потянул простынь на себя. Когда ткань не поддалась, он не выдержал и выдернул ее из пальцев омеги. Раздался громкий треск, и Глен небрежно отбросил куда-то в угол рваные лоскуты, одним напористым движением прижимаясь мощной грудью к выступающим омежьим лопаткам. Член Глен уже давно требовал внимания, а терпение к партнеру, проявленное едва ли не впервые в жизни, постепенно заканчивалось, как песок в часах. Приникнув к загривку Аниса, Глен мягко прикусил кожу — в эту ночь он должен поставить супругу метку. Сильные руки альфы, привыкшие держать тяжелое оружие и бить насмерть, сейчас нежно, немного нетерпеливо скользили по предплечью омеги, ласкающее сминая горячую кожу. Но, стоило пальцам Глена пройтись вдоль линии позвоночника и коснуться заветного места, уже готового к соитию, как Анис взвился, будто пчела, согнанная с цветка порывом ветра.

— И что сегодня не по-твоему? — сдержанно поинтересовался альфа, стараясь заглянуть в лицо супруга, закрытое от него прядями серебристых волос.

— Так нельзя… — хрипло ответил Анис и, вздернув голову, наконец посмотрел на мужа отчаянным взглядом. — Дети не должны появляться на свет без любви, это один из великих грехов… Мы разгневаем богов…

— Не говори глупостей, — отстранившись, отозвался Глен, — если бы так было, сотни знатных и крестьянских семей исчезли бы…

— Тогда возьми на себя ответственность, — твердо произнес Анис, серьезно смотря на мужа.

— За что?

— За этого ребенка. Знай, если он родится и станет тираном, или же вовсе умрет в моей утробе или родится на свет мертвым, это будет на твоей совести. Я не желаю зачинать его, но у меня нет выбора.

Глен едва сдержал презрительное фырканье — подумать только, омега, боящийся беременности. Почему-то этот серьезный, но очевидно испуганный вид Аниса рассмешил альфу, но он снова сдержал эмоции.

— Хорошо, я беру на себя ответственность за этого ребенка, — не веря в само существование этого донельзя глупого диалога, важно ответил Глен. — А теперь выброси из своей взбалмошной головы эти ненужные мысли и поддайся моим рукам.

Возможно, этот разговор мог оставить куда более неприятный осадок на душе альфы, но сегодня, когда перед ним лежал течный омега, он не мог противиться природе и плыл по течению. Склонный к нежности, он без особых раздумий дал обещание, желая сейчас лишь одного.

Омега на мгновение замер, словно получше запоминая мгновение, и, перевернулся на спину, закрывая глаза. Восприняв это, как столь долгожданное благоволение, Глен мягко навалился сверху и принялся выцеловывать дорожку, начав с шеи и закончив внизу живота.

И вновь, когда альфа попытался опуститься ниже, Анис резко свел колени, едва не зажал голову мужчины. Тот лишь вздохнул — ну, это поведение ему было вполне понятно и очевидно. Омеге было страшно.

Как там говорил Охара? Быть более нежным, и он сам пожелает его рук?

— Расслабься, я не причиню тебе боли, — тихо прошептал Глен, склонившись над ухом Аниса. — Будем считать наш первый раз недоразумением и жестоким стечением обстоятельств. Не бойся, сегодня я буду любить тебя по-настоящему.

Вложив в столь волшебное слово немного иной смысл, мужчина вновь принялся ласкать омежье тело. Пересохшие губы Глена скользнули по щеке, и в память невольно врезался образ того, как он ударил по этой нежной коже наотмашь, чтобы доказать свою власть. Испытав очередной болезненный укол совести, альфа цыкнул и несильно обнял Аниса, осторожно приминая его к постели. Дурманящие омежьи чары путали мысли, и Глен, испытывая небывалые доселе приливы нежности, любовно сминал губами кожу на розовой щечке, покрывая поцелуем каждый сантиметр. Когда пальцы альфы огладили маленький сосочек, Анис задрожал сильнее и, когда альфа сжал чувствительный комочек он всхлипнул и внезапно выгнулся, касаясь паха Глена. Альфа удовлетворенно усмехнулся — что же, одна чувствительная точка найдена, и от этого уже легче.

— Это не я!.. — тут же пролепетал омега.

«— Ну конечно, это не ты, — хмыкнул про себя Глен, но все же остался доволен — наконец ему начали отвечать взаимностью.»

Продолжая покрывать поцелуями шею и ключицы омеги, он прижал его ладонь своей рукой и провел по своей груди ниже. Когда пальчики Аниса скользнули по рельефному животу, он невольно томно выдохнул, но продолжал жмуриться.

— Открой глаза, — властно скомандовал Глен. — И посмотри на меня.

И Анис послушался. Встретившись с бескрайним серым океаном, в котором все еще плескалось беспокойство напополам с вожделением, Глен увлек омегу в долгий, глубокий поцелуй.

Омега несколько раз моргнул ресницами, продолжая обеспокоенно ерзать по простыням, но вскоре обмяк и позволил мужу скользнуть языком глубже. Глен не ожидал встретить инициативу и пораженно моргнул, когда почувствовал, как дрожащие пальчики коснулись его груди, отодвигая ткань кимоно.

«- И это, разумеется, тоже не ты.»

Удовлетворенно усмехнувшись, Глен небрежным жестом откинул свои одежды в сторону и навалился на супруга, запуская руку между его ног. Он мог бы растянуть этот момент подольше но, уже прекрасно изучив, как тяжело Анис воспринимает что-то новое (по крайней мере, в постели), предпочел действовать скорее.

Конечно, первым делом омега рвано вдохнул, но на сей раз не свел ноги, и лишь сглотнул. Альфа осторожно надавил на влажную дырочку, легко проскальзывая пальцами внутрь, и омега откинул голову на подушки, бессильно простонав, признавая полнейшее главенство мужа.

Глен прикрыл глаза и осторожно толкнулся пальцами вперед, проникая все глубже в узкое, но податливое лоно. Анис не сопротивлялся, продолжая мелко подрагивать, и Глен, немного осмелев, добавил третий палец. Физиологической надобности в подобных прелюдиях не было никакой, но сегодня Глен решил, что настал час заключить если не союз, то хотя бы перемирие с собственным супругом. К тому же, из-за запаха течки его сердце продолжало щемить от удовольствия и наплывов нежности, и он был готов ласкать это невинное тело с ночи до утра, лишь бы слышать эти тихие, жалостливые стоны, которые Анис издавал впервые в жизни.

Из— за запаха течки?..

Подушечки пальцев задели небольшой бугорок, и Анис несколько раз резко выдохнул, издавая громкий протяжный стон, от которого у Глена пересохло в горле. Омега неосознанно раздвинул ноги шире и поднял на альфу влажные глаза, в которых застыла немая мольба.

— Поцелуйте меня… — не переставая судорожно дышать, томно простонал Анис, будто бы в забытии. — Поцелуйте…

В этот миг Глен остро осознал, что если бы это странное и непонятное ему существо с перепутавшимися серебристыми волосами попросило его достать луну с неба, он бы это сделал любыми возможными и невозможными ухищрениями. Рывком поддавшись вперед, альфа оперся локтями о подушки и прижался к потному омежьему телу, вновь накрывая припухшие губы поцелуем. На сей раз Анис сам приподнимал голову, ластясь к мужу, и, когда он наконец оторвался от него, то выдохнул через рот, облизываясь.

Живот Глена уже давно резало, и альфа решил больше не сдерживаться. Но, когда он устраивался между омежьих ног, выбирая положение, более удобное для сцепки, произошло то, что ввело Глена в очередной ступор. Омежья рука накрыла его член и мягко провела вниз, от чего альфа выдохнул сквозь плотно стиснутые зубы. Он не удержался и кинул удивленный взгляд на супруга, который каких-то несколько минут назад строил из себя невинную овечку, но, видимо, течка брала свое. Анис смотрел на него глазами, горящими желанием и дышал через рот, периодически делая резкие выдохи.

— Достаточно… мой дорогой, — решив, что с искусством ласк он познакомит супруга позже, Глен мягким движением отстранил от себя дрожащую ладошку и притянул ее к лицу, покрывая поцелуями тонкие длинные пальцы.

Сейчас они оба находились на грани, и альфа хотел, чтобы они успели насладиться процессом вдоволь. Тем более, по его опыту, необученные омежки кончали гораздо раньше.

— Ляг… — повторил он свою просьбу, и Анис упал на подушки.

Глен вошел в супруга одним плавным, напористым движением — благодаря течке и ласкам тело омеги приняло его с полной готовностью, и Анис вновь судорожно застонал, стискивая в руках ткань простыней.

— Не больно? — на всякий случай спросил Глен.

— Нет, — коротко ответил омега и сглотнул, продолжая наблюдать за альфой.

Сообразив, что от него ждут более активных действий, мужчина перехватил супруга под колени и закинул ноги на свои плечи, делая первый размашистый толчок.

Он не помнил, когда в последний раз получал от соития такое сносящее голову удовольствие. Альфа напористо толкался в жаркое лоно, делая резкие толчки не потому что он был нетерпелив, а потому что не мог сдерживать тот огонь, что сжигал его изнутри. Благо, Анис на сей раз перестал бояться и теперь прогибался в спине, тихо постанывая. Понимая, что он вновь хочет услышать этот голосок погромче, Глен увеличил темп.

На стене продолжал гореть одинокий красный фонарь, за закрытыми ставнями лил проливной дождь, но в этих покоях, кажется, раскалился сам воздух. Комната наполнилась мускусным ароматом секса, громкими пошлыми хлопками и шумом воды.

Наконец, Глен вновь добился своего — спустя несколько активных, резких фрикций Анис попытался закусить ладонь, но альфа перехватил ее и откинул в сторону. Омега удивленно хлопнул ресницами и простонал сквозь зубы, и Глен коротко пояснил:

— Громче. Нас никто не слышит. Не смей сдерживать себя.

Просьба вышла немного грубой, больше похожей на приказ, но альфа не был готов терпеть неповиновение. Еще больше поражая его, омега действительно не воспротивился и, когда головка члена в очередной раз задела чувствительное место, он широко распахнул глаза и блаженно выдохнул:

— Ах!..

Этот протяжный, громкий стон сорвал крышу Глена окончательно, и он навалился на омежье тело, чувствуя, как сводит низ живота. Уже не в силах сдерживаться, он тоже шумно выдыхал через нос.

— О боги… как хорошо… — всхлипнул Анис и вцепился короткими ногтями в широкую спину мужа, когда тот начал толкаться еще быстрее.

Вспышка ослепила Глена не на одно короткое мгновение, как это бывало с обычными омегами. Кажется, он потерял способность мыслить и осязать, а все его тело превратилось в одно большое скопление неземного наслаждения. Омега под ним вскрикнул, и Глен ощутил, как узкие мышцы резко сократились, плотно обхватывая стремительно набухающий узел.

Вспомнив об еще одном важном деле, Глен наклонился к шее Аниса и требовательно впился в тонкую кожу, оставляя глубокий укус. Омега тут же болезненно взвыл, сделав инстинктивные махи ногами в попытке защититься, но альфа уже отстранился, наблюдая за тем, как рана краснеет. Когда на шее показалось несколько капель крови, он виновато слизал ее и смял губами белоснежную кожу губами, оставляя несколько засосов.

Кажется, Анис остался недоволен таким положением дел, потому что он сердито запыхтел, но когда его накрыла очередная волна оргазма, он вновь застонал и крепче сжал спину мужа.

Попробовав немного двинуться, Глен понял, что он уже не может разорвать контакта — мышцы омеги плотно сжимали увеличившийся узел, и ему оставалось лишь ждать и наслаждаться заключительной стадией соития.

Было так хорошо, так невыносимо хорошо, что он позволил себе во время очередного наплыва наслаждения уткнуться лбом в плечо Аниса. Он уже не чувствовал ничего, кроме щемящего душу и тело удовольствия и… омежьих пальцев, которые ласково перебирали прядки его волос.