========== Том 1 Глава 39 Дни гнева. Часть 1 ==========

***

Идя по Обители, Лань Сичень испытывал противоречивые и во многом непривычные ему чувства. Ведь кроме как целителем, он был еще и Главой ордена. И теперь случившееся порождало у него не только массу вопросов, но и откровенно злило. 

Гнев вовсе не был свойственен Первому Нефриту Лань. Однако, это совсем не означало, что его никоим образом невозможно вывести из равновесия. 

Подле ханьши его поджидала очередная неожиданность — молодой заклинатель, преклонивший колени и просящий о наказании.

— А-Шэн? Почему ты здесь?

— Это моя вина, Глава ордена. Даже если не будет пострадавших легко или серьезно, пожалуйста, определите мне наказание.

— Жди здесь, — коротко ответил ему Лань Сичень, до времени отложив разбирательство еще одного возникшего дела, и вошел в ханьши. Юноша послушно остался снаружи. 

А внутри, за дверями дома терпеливо ожидала Вэнь Цин, которая еще ни о чем не знала. 

Как Главу ордена, необходимость могла призвать Лань Сиченя к выполнению обязанностей в любое время суток. То, что его не было в ханьши с середины ночи — конечно не могло восприниматься правильным, но и особенной неожиданностью не было, поэтому Вэнь Цин просто ждала его обратно, стараясь не особенно беспокоиться до срока. 

Выслушав его короткий рассказ, она вздрогнула и побледнела. Усилием воли молодая целительница заставила себя сдержаться и, собравшись с духом, спросила:

— Я могу помочь? Что мне теперь следует делать?

— Забери А-Юаня из цзиньши. Он не должен знать. Никому не стоит знать лишнего. Пока не придем к ясности.

— А Вэй Ин? Я могу?..

— С ним Ванцзи. Через несколько часов я найду возможность показать тебе, где они. Твоя помощь будет очень кстати и там.

Она кивнула, вежливо поклонилась своему будущему супругу и вышла, понимая, что именно этого он от нее и ожидает.

Лань Сичень вышел следом за ней, чтобы пригласить Лань Дэшэна, все еще покорно ждущего распоряжений своего Главы, войти в ханьши. 

Оказалось, что два дня назад утром к стенам Обители подошли пять даоцзанов. Их одежда была неприметной, они не принадлежали ни к одному клану, но совершенно точно были заклинателями. 

Они спросили, нельзя ли в Великом ордене пополнить запасы стрел. Заклинатели направлялись на ночную охоту в соседних землях и, наслышанные о мастерстве ордена Лань в изготовлении и владении оружием, хотели получить таким образом преимущество в предстоящем им противостоянии с монстром. 

Обычно орден Лань очень щепетильно относился к подобным просьбам. Но на сей раз было решено, что помочь свободным заклинателям — правое дело. Им выдали довольно щедрый запас белых стрел. Впрочем, и расплатились они за них не менее щедро. 

Юноша намеревался немедленно доложить Главе ордена о произошедшем, но Су Миньшань, командовавший на месте, убедил его, что все в порядке и беспокоить Главу столь ничтожным делом не стоит.

 Даоцзанов же и вовсе недавно признали равными Великим кланам. Орден Лань наверняка не отказал бы в помощи, обратись к ним с просьбой помочь с вооружением заклинатели из Не, Цзинь или Цзян, а значит и даоцзанам теперь тоже отказывать не следует. 

Лань Сичень заверил юношу, что командующий Су Миньшань все выразил верно — содействие другим заклинателям заслуживает только поощрения, а не порицания. И уж тем более о наказании за подобное просить вовсе не следует. 

На текущий момент еще ничто не говорит о том, что ночной обстрел Облачных Глубин был совершен именно теми людьми, которые купили здесь стрелы. 

Указав Лань Дэшэну следовать за ним, Лань Сичень направился в зал для совещаний. 

Вести там его ждали совсем неутешительные. 

Из тех, кто стрелял ночью у стен, живыми взять никого не удалось. Трое погибли на месте, еще двое покончили с собой, не дав захватить себя, но и, не вступая при этом в сражение. 

Так что теперь оставалась вся надежда на расспрос. Ханьгуан-цзюнь был бы в таком деле очень кстати, ведь ему ни один дух солгать не смеет. Однако его самого разыскать пока не удалось.

— Он отправился расследовать, — произнес Лань Сичень кратко.

Следом, за неимением лучшего, конечно вспомнили и о Старейшине Илина, которому распоряжаться мертвыми, разумеется, и вовсе легче легкого. Раз уж Темный заклинатель живет здесь, мог бы и потрудиться на благо.

— Они отбыли для расследования вместе. — возразил Глава ордена Лань.

Лань Дэшэн рядом с ним насторожился. 

Так или иначе, а ведь нарушителей у стены было пятеро. И больше никого не обнаружили. Никто вроде бы не пострадал. Странный случай. Что же тогда отправились совместно расследовать Лань Ванцзи и Вэй Усянь?

Ответ на этот вопрос Лань Дэшэн услышал довольно вскоре. По ту сторону горы, в поселении все оставалось в порядке, их даже никто не потревожил. А вот пещера Фумо, что ближе к вершине, — горела. При чем весьма странным пламенем — горячим и синим. Наружу не вырывались его языки, только жар стоял нестерпимый настолько, что пройти вглубь грота заклинателям удалось лишь совсем чуть-чуть. Там они и заметили голубые отблески, но идти дальше оказалось невозможным. Поэтому никакого нет способа понять, что там произошло, пока пламя не погаснет. На всякий случай там оставили людей, чтобы наблюдать. Одно из защитных полей рядом было полностью уничтожено пещерой Фумо. Возможно, именно оно и связано с тем огнем под сводами грота. Не исключено, что кто-то в отсутствие Старейшины Илина рискнул пробраться туда в поисках его секретов или поживы. Но пока это всего лишь бездоказательные предположения.

Лань Сичень выслушал доклад молча, задумчиво глядя перед собой. Обычно очень располагающие к себе и мягкие черты его лица, сейчас выглядели заметно резче и жестче. Даже Лань Дэшэн, не часто видевший Главу, и тот заметил отличие. 

Тишину, воцарившуюся в зале для совещаний, нарушил адепт, вбежавший со всех ног и тут же упавший на колено перед Лань Сиченем, принося извинения:

— Глава ордена, прошу меня простить, но это срочно. Пожалуйста, следуйте за мной. Там, у главных ворот. Там…

— Веди, — коротко ответил Лань Сичень и быстро поднялся.

Пользуясь тем, что его не отослали, Лань Дэшэн двинулся следом за Главой ордена и не пожалел об этом: посмотреть было на что. Хотя посмотреть —это не совсем верно сказано. 

Первое, что ощущалось, когда они прибыли к главным воротам — Темная ци. При чем чувствовалась она весьма странно. Молодой заклинатель мог бы поклясться, что сила, текущая вокруг, имела отчетливый привкус горечи. 

У главного входа в Обитель в две линии стояли заклинатели стражи Облачных Глубин. Лань Дэшэн остался позади них, но все же видел за спинами: в нескольких метрах от входа на дороге, склонившись ниц жались к земле люди, не меньше двух десятков. Рядом с ними стояла тонкая фигура в темных одеждах, длинные черные волосы колыхались, будто ими играл ветер. Однако на самом деле воздух оставался спокоен, и Лань Дэшэну стало ясно — это потоки ци заставляли их шевелиться. 

В темной фигуре юноша спустя несколько мгновений все-таки смог опознать Вэнь Нина. Тот стоял, смотря вниз, в землю, чуть сутуля плечи, сцепив запястья рук перед собой, расставив ноги, будто силясь крепче упираться в землю, откуда он, похоже, и черпал свою ци, заставляя с ее помощью людей рядом с собой в бессильном ужасе жаться к дороге.

Лань Сичень уверенно пошел вперед сквозь ряды стражи Облачных Глубин.

— Глава ордена? — предостерегающе вопросительно произнес один из заклинателей-стражников. 

В ответ Лань Сичень лишь коротко сдерживающе махнул рукой.

Едва завидев Главу ордена Лань, Вэнь Нин опустился на колено, хотя Лань Дэшэн не заметил, чтобы тот поднимал голову и осматривался. Вслед за этим юноша стал свидетелем того, как склонившись, Глава ордена помог лютому мертвецу подняться. 

Как будто это была самая обычная встреча давно знакомых и уважающих друг друга друзей. Как будто Темная ци не плескала при этом вокруг густым потоком. А источником ее не был этот самый лютый мертвец.

— А-Нин, прошу тебя. В таком обращении нет никакой нужды. Поднимайся, пожалуйста, — мягко произнес Лань Сичень. 

Они находились достаточно далеко от ворот. Другие не могли в деталях расслышать звучащих между ними слов.

Вэнь Нин послушно поднялся, но стоял все также не поднимая взгляда на заклинателя в белых одеждах. Тем временем Лань Сичень прямо смотрел на него.

— Расскажи мне, пожалуйста, что у тебя случилось? — попросил он.

— Пока он жив, я не стану мстить, — глухо и хрипло произнес Вэнь Нин.

Лань Сичень с трудом смог узнать его голос, грубый, надтреснутый, почти рычащий. 

— Среди этих людей здесь нет тех, кто стрелял в него, — продолжил Вэнь Нин свой отчет. — Нет и тех, кто вошел в грот на горе. Но они определенно пришли все вместе. Разными дорогами. Но отступать намеревались собравшись. Всего восемь групп по три человека в каждой. К моей деревне направлялась всего одна такая группа. Возможно, только чтобы отвлечь нас и поднять суматоху. У пещеры на горе ждала еще одна группа. Остальные были рассредоточены вокруг вашей Обители. Прятались в темноте. Но мне-то вовсе не нужны глаза, чтобы увидеть их.

Лань Сичень невольно задумался, почему стража Облачных Глубин в таком случае ничего не заметила?

Тем временем один из пойманных Вэнь Нином людей, тот что оказался от занятых разговором дальше всех, видимо то ли от отчаяния, то ли сочтя момент подходящим, рванулся прочь. 

Лань Сичень видел, что у него связаны руки. Вереница пойманных Вэнь Нином людей наверняка была связана также и между собой. Но в отчаянной, безвыходной ситуации человек, тем более заклинатель, вполне способен перегрызть и довольно прочную веревку. 

В следующий момент ощутимый толчок заставил Лань Сиченя отступить на шаг. Стало ясно, Вэнь Нин вовсе не черпает Темную ци извне. Он усиливаем воли все это время сдерживал ту, что клубилась внутри него самого. 

До этого сдерживал, а сейчас перестал. Он метнулся к беглецу размытой, едва уловимой взглядом, тенью. Сжав у горла, Вэнь Нин легко поднял над собой человека, будто тот не весил ничего вовсе. Те, кто оставались прижатыми его силой к дороге, могли лишь кричать от страха, захлебываясь желчью. 

Первый ряд стражи в белом попытался рвануться вперед к Лань Сиченю. Но по жесту Главы своего ордена они тут же остановились и вернулись на прежние позиции.

***

— Вэнь Нин! Нет! — голос Вэй Усяня прозвучал резко и громко, как настоящий отчаянный крик. 

От приложенного усилия он чуть не захлебнулся собственной кровью, но Лань Ванцзи быстро повернул его так, чтобы она могла вытечь и не мешала его дыханию. Нажав на несколько акупунктурных точек, он снова прислонил его к себе, накрыл ладонью у сердца и позвал:

— Вэй Ин, ты слышишь меня?

— Нет! Прошу, не надо так, — охрипшим голосов проговорил Вэй Усянь и открыл глаза.

Лань Ванцзи встретил его затуманенный взгляд, почувствовал еще легкое движение Темной ци, которое постепенно нарастало.

— Не нужно больше! — снова заговорил Вэй Усянь. — Тебе… Тебе нельзя так! Остановись, Вэнь Нин!

Лань Ванцзи оставалось только продолжать держать его и наблюдать. Вмешиваться в эту связь между лютым мертвецом и его хозяином он никак не мог, опасаясь, что по незнанию лишь навредит, а не поможет.

***

— Вэнь Нин, посмотри на меня! — потребовал Лань Сичень. 

Ему все более подозрительным казалось, что при разговоре лютый мертвец не поднимал головы. 

После резкого всплеска Темной ци мелькнула догадка, и Первый Нефрит Лань не замедлил проверить ее. 

— Лаоши... — прошептал Вэнь Нин одними губами.

Он мгновенно потерял всякий интерес к человеку, отбросил его к остальным, а после обернулся к Лань Сиченю. 

Темные глаза лютого мертвеца чуть сверкали, белки налились кровью, черные росчерки, поднявшиеся от шеи, тронули скулы, подступая к щекам. 

Вязь прежде сдерживающего его заклинания была разорвана. Вэнь Нин сделал шаг ближе к Главе ордена Лань, потом еще один. Темные росчерки на его шее стали спадать. Однако нервы наблюдающих за ним заклинателей Лань все равно предельно натянулись.

— Вэнь Нин, я могу забрать их? — спросил Лань Сичень, указывая на людей, которых лютый мертвец привел под стены Облачных Глубин.

Вэнь Нин коротко кивнул в ответ. Лань Сичень жестом отдал приказ страже. Те были рады наконец приблизиться. 

Когда пленных взяли в кольцо, Первый Нефрит Лань мягко попросил Вэнь Нина:

— Отпусти их.

Вэнь Нин подчинился. 

Пленных увели.

— Мы можем продолжить разговор внутри, — предложил Лань Сичень.

— Благодарю вас, но мне, пожалуй, не стоит входить, — ответил Вэнь Нин, все еще хриплым, но уже чуть более узнаваемым голосом. 

Темный рисунок росчерков на его коже опустился к шее. Лань Сичень очень хотел верить, что лютый мертвец действительно в состоянии контролировать себя.

— Вы были рядом с ним, — произнес Вэнь Нин. — Поэтому я решил привести их вам, а не убивать и не совершать мести. Некоторых лишить жизни мне все же пришлось. Они мешали. Шумели. Пытались предупредить остальных. Угрожать им словами оказалось бесполезно. Чужая боль — и та не так хорошо убеждает иных людей, как чужая смерть.

Опустив взгляд, Вэнь Нин снова преклонил колено перед Лань Сиченем:

— Пожалуйста, помогите ему. Если возможно, позвольте моей сестре участвовать. Вместе, я верю, вы сможете отыскать способ... И если здесь, снаружи, я могу быть вам чем-то полезен, прошу, рассчитывайте на меня.

Лань Сичень положил руку ему на плечо и чуть пожал:

— Ты не хотел бы увидеть его?

К удивлению, Вэнь Нин отрицательно покачал головой и, немного помолчав, пояснил:

— Вэй лаоши очень переживает, если огорчает близких. Я не смогу сдержать чувств. И не хочу умножать его боль. Она и без того безмерно велика.

Он поднял взгляд на Лань Сиченя — обычные теперь совсем уже человеческие глаза на слишком бледном лице:

— Но на самом деле я, конечно же, очень хочу снова увидеть его. Посмотреть, как он держит на руках А-Юаня или как играет на своей флейте. Как тренирует людей или как пьет из сосуда вино. Услышать, как Вэй-лаоши шутит и смеется. Или пусть даже ругается — я буду рад и такому. Если бы только у меня все еще была моя жизнь, я бы без сожалений отдал ее ему. Но я, увы, давно уже мертв и могу теперь лишь изо всех сил желать, чтобы мой лаоши не стал таким же. Поэтому я и прошу вас о помощи.

Выдержать его слова, его взгляд стоило Лань Сиченю немалых усилий. Он снова чуть пожал его плечо и произнес:

— Я сделаю, как ты просишь. Возвращайся к поселению. Будь внимателен и осторожен. Возможно, случилось еще не все, что должно было случиться. Сегодня я переправлю из вашей деревни в Обитель всех пожилых и людей с малыми духовными силами. Там с тобой останутся только те, кто способен при необходимости защищаться, отправить предупреждение или быстро, без особых потерь отступить.

Вэнь Нин поднялся с колена, в знак признательности глубоко поклонился Главе ордена Лань и скрылся, мелькнув быстрой тенью. На этот раз он не прыгал, а бежал, просто был переполнен энергией, и от этого все движения получались у него невероятно быстрыми.

***

— Лань Чжань, — позвал Вэй Усянь и накрыл запястье его руки своей, чуть дрожащей от сильной слабости. — Сколько нам еще ждать?

Так он спрашивал, когда лежал в бреду в пещере под горой Муси. Даже без сознания, Вэй Усянь часто произносил слова и Лань Ванцзи привык все равно отвечать на них, надеясь про себя, что тот все же, если не слышит, то хотя бы чувствует его ответ:

— Недолго, — сказал Лань Ванцзи. — Потерпи немного еще. Скоро станет легче.

 Уровень Темной ци спал несколько минут назад и больше не поднимался.

— Ладно. Хорошо, — отозвался Вэй Усянь. 

Лань Ванцзи подумал, что, быть может, он все же в сознании, и спросил:

— Вэй Ин, как ты?

— Я в порядке, Лань Чжань. Не трать на меня много. Ты ранен. Тебе тоже нужны силы. Побереги себя.

Лань Ванцзи вздохнул, понимая, что ошибся, но тем не менее снова ответил ему:

— Тогда говори поменьше. А лучше поспи еще. Во сне ты восстанавливаешься сам, мне не придется тратить свои силы.

Так действительно могло бы быть, если бы у Вэй Усяня было золотое ядро. Накопленная в нем, светлая ци могла бы во сне помогать телу справиться с ранами. Процесс этот мог происходить не быстро, но все же заклинатели были способны залечивать весьма серьезные повреждения, ведь светлая ци присутствовала в них постоянно. 

Вэй Усянь же теперь был лишен подобной возможности. Энергия Ян протекала сквозь него, не задерживаясь, и не оставалась, как только Лань Ванцзи переставал ее ему отдавать. 

Сейчас он отдавал почти все время, по малу, потому что много Вэй Усянь просто и не мог воспринять. 

Он снова затих. 

Лань Ванцзи склонился ближе к нему, легко коснулся губами его виска и проговорил негромко:

— Продержись еще немного. Я знаю, что нужно делать.

— Холодно, — тихо пожаловался Вэй Усянь.

Лань Ванцзи ощутил, как по его телу волной пробежала дрожь, потом еще раз. Он плотнее укрыл его одеялом, подтянув его до самой шеи. Стало не видно полос перевязки на теле Вэй Усяня. Казалось, будто он просто дремлет.

— Лань Чжань. Не оставляй меня, — снова на самом пределе слышимости прозвучал его голос.

— Я с тобой, Вэй Ин. Я здесь, — в который раз повторил ему Лань Ванцзи, чуть приподняв и прислонив к себе, на сколько мог ближе. 

Он погладил его по щеке и почувствовал легкое движение, будто тот пытался прильнуть к его руке, удержать прикосновение. Лань Ванцзи остановил свой жест, чуть гладя пальцами. 

Вэй Усянь дышал короткими прерывистыми вдохами, разомкнув губы, то и дело едва вздрагивая.

— Тебе больно? — спросил Лань Ванцзи.

— Да, — жалобно отозвался Вэй Усянь.

Лань Ванцзи понимал, что сейчас он в сознании. Его голос звучал чуть иначе, заметно глуше и тише, чем, когда он говорил, не приходя в себя.

— Я дам тебе лекарство, — сказал Лань Ванцзи, потянувшись к мешочку, который лежал на столике поблизости, чтобы в любой момент удобно было достать. — Не стоит сейчас превозмогать себя. Тебе нужен покой.

— Ладно. Хорошо, — поспешно согласился с ним Вэй Усянь. — Как скажешь. Не уходи только.

— Я рядом, — снова проговорил Лань Ванцзи.

Вэй Усянь продолжал произносить слова все время, пока не ощутил вкус пилюли во рту:

— Страшно. Что не отыщу тебя снова. Не смогу найти и вернуться в себя еще раз.

— Не сомневайся, — ответил Лань Ванцзи. — Ты обязательно сможешь. Хочешь, я буду говорить с тобой? Ты ведь слышишь меня?

— Да, — подтвердил Вэй Усянь. 

Лань Ванцзи ощутил, как болезненное напряжение постепенно отпускает его. Он подумал, что вероятно лекарство снимающее боль, притупляет и остальные его чувства, мешает ощущать прикосновения, присутствие человека рядом, но он все еще может слышать, значит, нужно произносить больше слов.

— Давай уйдем вместе? — тихо попросил Вэй Усянь. — Еще довольно тепло. Покажем А-Юаню море прямо сейчас. Зачем откладывать? Пусть теперь и нельзя будет купаться, но оно ведь очень красивое и без того. Можно просто смотреть.

— Конечно, — согласился Лань Ванцзи, с трудом заставляя свой голос звучать ровно. — Мы обязательно отправимся к морю все вместе.

— А-Юань… — безотчетно вздохнул Вэй Усянь. 

Его дыхание постепенно выравнивалось, Лань Ванцзи погладил его по голове бережно, утешающе. Ему всегда сложно было найти слова. Он никогда не был в этом мастером, но иногда, если он думал о какой-нибудь музыке, на ум приходил и текст. 

Низкий голос Второго Нефрита Лань негромко выводил мелодичный напев:

Гуцинь и флейта снова споют

О смехе и о тоске.

Каким бы ни был твой нрав и путь,

Я сердцем стремлюсь к тебе.

Пусть лодка наша, совсем мала,

С трудом держит нас двоих,

Я рядом с тобой, наяву и во снах,

Пожалуйста, только дыши...

***

Вэнь Нин возвращался к поселению скорым бегом и одним из самых коротких путей. В горах, как это нередко бывает, места не очень хорошо проходимы. Заклинатели, а тем более обычные люди не прокладывают здесь троп. 

Лютый мертвец по многим причинам вполне мог позволить себе передвигаться более свободно, ведь он, кроме всего прочего, должен был следить за окрестностями. 

Вдруг ощутив запах крови, он немало удивился. Это определенно не был раненый зверь или его добыча, это был человек. И Вэнь Нин поспешил на запах. 

Его густота в конце концов стала такой, что и любой, самый обычный человек, будь он здесь, его бы услышал. Вэнь Нин увидел распростертое на земле лицом вниз тело. Столько крови вокруг, что едва ли тот был еще жив. 

И все же он опустился на колено рядом. Лежащая ничком фигура казалась ему смутно знакомой. Отведя спутанные пряди волос с его лица, Вэнь Нин окончательно узнал его.

— Мрази, — прохрипел человек, едва Вэнь Нин коснулся его. — Его ведь просто прикончат! Как тварь...

Вэнь Нин чуть нахмурился от этих слов и осторожно перевернул молодого заклинателя на спину. Тот все еще пытался зажимать широкую рубленную рану на своей груди, и она не была единственной, что досталась ему. Он уже потерял много крови, но все еще упрямо цеплялся за жизнь. 

Вэнь Нин, будучи выходцем из семьи целителей, не мог оставить его вот так и просто смотреть. Он осторожно поднял его на руки:

— Несчастливое дитя. Ты все еще жив…

С края губ молодого юноши капала алая кровь, на бессильно повисшей руке не хватало мизинца. Пусть он страшно ругался, был дерзким и вспыльчивым, но Вэнь Нин с самого начала не мог воспринимать его иначе, кроме как еще только взрослеющего ребенка, лишь на один год старше А-Мина из Облачных Глубин.

— Продержись еще капельку. Я постараюсь помочь тебе.

Он прошел несколько шагов и, прислушиваясь к хриплому дыханию раненого, спросил, не особо надеясь получить ответ:

— Как твое имя?

— Чэнмэй, — все-таки откликнулся юноша.

— Цзюнь цзы чэн жэнь чжи мэй, бу чэн жэнь чжи э, {?}[Благородный муж помогает ближнему, делая добро, не совершает злых поступков,] — произнес Вэнь Нин.

— Чушь! — резко и возмущенно выдохнул непокорный юнец и затих.

Вэнь Нин нес его к поселению. В душе он очень сочувствовал мальчику и не хотел, чтобы он снова прямо сейчас очутился среди тех, кто его осудил на заточение, пусть и заслуженно. Кроме того, Вэнь Нин полагал, что у Главы Лань и без него хватает забот. Он очень надеялся, что Лань Сичень и Вэнь Цин смогут спасти Вэй Усяня, и не хотел отвлекать их. 

На самом деле он ведь и сам был целителем. Посредственным в сравнении с сестрой, но это еще не значит, что никудышным. Было и то, в чем лютый мертвец не отдавал себе отчета и сам — у него на руках была возможность оказать реальную помощь кому-то, а не просто ждать вестей. Ему нужно было дело, какое-то еще, кроме охраны поселения. Ему нужен был кто-то рядом. Не те, кто станут на него с сочувствием смотреть и будут пытаться найти слова, всегда недостаточные и бесполезные. Ему нужен был тот, о ком он мог бы позаботиться. 

Вдруг получив все это прямо в руки совершенного внезапно, он вовсе не хотел ни с кем делиться этим.

 Вэнь Нин уже придумал, что устроит Сюэ Чэнмэя в доме Вэй Усяня, в отдалении от основного поселения, обычно пустующем. Тем более, что юноша уже бывал там, и, возможно, в знакомой обстановке ему будет легче. И уж наверняка куда лучше, чем снова где-то в застенках под стражей.

— Несчастливое дитя, — повторил Вэнь Нин. — Ты ведь можешь быть совсем другим. Может ли статься, что тебя ранили те же люди, что и его?..

Ответа на это, конечно же, не последовало.

***

Предположение Вэнь Нина было ошибочным, хотя при этом и близким к реальности. 

Дело в том, что в последние два дня события развивались таким образом, что разгневанным происходящим был далеко не только один Глава ордена Лань. 

Глава Не и Глава Цзинь также полностью потеряли самообладание. Каждый по своим причинам. Но, как ни странно, все эти причины в итоге сходились как раз к тому юноше, который оказался тяжело раненным, на руках у лютого мертвеца. 

Вернувшись из Облачных Глубин в Нечистую Юдоль во вполне располагающем располагающем настроении, Глава Не обнаружил, что Сюэ Ян в его отсутствие сбежал. 

Вообще-то покинуть здешние застенки в одиночку было просто невозможно. А значит, у заключенного были сообщники, а в клане Не — предатели. 

Все это в целом, разумеется, привело Не Минцзюэ в такую ярость, что он даже никого не убил тут же, на месте. Крутанув в руках Бася, Чифэн-цзюнь в сердцах швырнул ее обратно в ножны и молча удалился. 

При виде такого зрелища заметная часть адептов клана Не почти возжелала смерти, как избавления, потому что, если Глава их ордена никого сходу не обругал и не прикончил за такие дела, значит небо однозначно должно рухнуть навзничь. Быть же свидетелем подобного, никто по своей воли конечно не желал. 

Самым смелым в этот момент оказался младший Не, тут же последовавший за своим старшим кровным братом. Несмотря на весь его холодный, хмуро яростный вид, Хуайсан рассказал ему кое-что из своих скромных наблюдений.

 Выслушав его, Не Минцзюэ обрушил на несчастный столик перед собой свой мощный кулак, после чего испытал некоторое, пусть и краткое, облегчение. Младший Не, хоть и вздрогнул от такого проявления гнева и силы, но внутренне вместе с тем испытал примерно то же.

— А-Яо !— процедил сквозь зубы Чифэн-цзюнь. 

Его младший брат при этом лишь потупил глаза. 

Все-таки ему нравилось их с Цзинь Гуаньяо общение и совсем уж плохим человеком он его не считал. Скорее лишь эгоистичным и хитрым в значительной мере. 

К удивлению обоих братьев Не, означенный заклинатель очень скоро явился к ним сам.

Случилось это не только по его собственной воле, но и во многом благодаря почти роковому стечению обстоятельств. Сам он не присутствовал в Нечистой Юдоли, когда происходил побег Сюэ Яна. 

В итоге его одновременно с отцом настигла весть о том, что Сюэ Ян за один раз сбежал по сути дважды: сначала — из Нечистой Юдоли, а после и от тех, кто помог ему сбежать. 

Ввиду нехватки времени и для некоторой внезапности при организации побега использовались талисманы перемещения. Безоружный мальчишка каким-то образом ухитрился завладеть не только оружием, но и одним из оставшихся талисманов — и скрыться. 

Сопровождавшие его в один голос заявляли, что он будто бы обезумел и натурально озверел. Его совершенно точно несколько раз достали мечами, но это никак не замедлило и не задержало его. И все же вероятно с полученными ранами ему не выжить. Но, где теперь искать его труп, также совершенно непонятно. Вряд ли обезумевший парень сам отдавал себе отчет, куда намерен перенестись с помощью талисмана, который к тому же должен был забрать жалкие остатки его сил. 

Только убивать-то этого мальчишку Цзинь Гуаньшань вовсе не планировал. И даже напротив. Теперь же из-за досадной нерасторопности исполнителей, значительная часть его планов шла прахом. 

Опять пред ним вставала задача искать заклинателя, склонного к Темному Пути, проворачивать которую следует для всех незаметно. А, значит, снова многое откладывается в долгий ящик. Вдобавок Цзинь Гуаньшань чувствовал, что силы его уже не те. Тем сильнее ему хотелось успеть насладиться безмерной властью. Помехи, вновь и вновь возникающие на пути к ней, ужасно его огорчали. 

Отослав людей, он немедленно набросился на Цзинь Гуаньяо с бранью и упреками. Сводя все к тому, что вся затея была его, а потому пусть сам и расхлебывает: тотчас же отправляется к Главе Не и делает все возможное, чтобы снять все подозрения в организации побега заключенного Сюэ Яна с ордена Цзинь. 

В тот момент Цзинь Гуаньяо едва ли не впервые в жизни пришел в отчаяние. Зная характер дагэ, он хорошо понимал, чем его встретят в Нечистой Юдоли. Тем более, что в этот раз он и правда сам вырыл себе яму, частично даже сознательно, намеренно кое о чем намекнув Хуайсану, чтобы внимательный юноша заметил его след. 

И все же теперь все нити гнева отца и Не Минцзюэ сходились на нем, на Цзинь Гуаньяо. Не единожды раньше, в моменты раздумий он сознавал, что может поплатиться за свои интриги жизнью. Но теперь, когда такая угроза стала для него по-настоящему зримой реальностью, страх и негодование всколыхнулись в его душе. 

Несмотря на все это, он все же действительно собирался отправиться в Не. Только перед тем как уйти, особенно старательно и вдохновенно сыграл для отца мелодию смятения. Близкий, как ему казалось теперь, к полному провалу, он хотел успеть увидеть его смерть, отомстить ему за себя и мать, которых он бросил в борделе, терпеть жизнь полную страха и унижений, о которых сам даже не подозревал и ни капельки не задумывался. 

Цзинь Гуаньяо всем своим сердцем хотел увидеть, как эти узкие лукавые безжалостные глаза остекленеют. Но желаемого эффекта все-таки не добился и был вынужден отправиться в путь к Нечистой Юдоли так, восвояси. 

По пути он успел передумать немало, несмотря на то, что добирался недолго, используя все тот же талисман перемещения, с целью заметно сократить расстояние, но все же стараясь не выдать себя. 

В Нечистой Юдоли Цзинь Гуаньяо оказался вечером того же дня, когда туда вернулся Глава ордена Не. 

Внутреннее напряжение стерло обычную приветливую улыбку с приятного лица старшего незаконного сына Цзинь Гуаньшаня. Он едва сдерживал дрожь, но взгляд его при этом был скорее холодным и суровым, чем испуганным и отчаянным. 

Не Минцзюэ еще не отдал на его счет никаких распоряжений, поэтому его пропустили беспрепятственно и проводили к Главе ордена, стоило ему попросить об этом. 

Едва Цзинь Гуаньяо прошел в услужливо отворенные перед ним двери, старший Не отослал прочь младшего. 

Тот не хотел уходить. Смешанные чувства владели им. Он понимал, что проступок сангэ{?}[третьего старшего брата] ужасен. Хуайсан также испытывал обиду на него, ведь по сути Цзинь Гуаньяо предал и его тоже. 

Но все же младший Не старался гнать из сознания громкие слова и яростные упреки. Он не хотел этого. Хоть и понимал, что ссора неизбежна, он все еще опасался, что она может зайти слишком далеко.

— Забирай свои новые игрушки и проваливай! — в сердцах бросил Не Минцзюэ.

Хуайсану все же пришлось изобразить послушание и подняться с места. Он посмотрел на вошедшего Цзинь Гуаньяо почти виновато и, как положено, поприветствовал его, назвав братом, как и обычно. Внутренне он был готов, что старший брат при виде такого вскипит от гнева. Но тот промолчал. 

Когда Не Хуайсан выходил, Цзинь Гуаньяо заметил у него в руках два веера, которых он точно не видел ранее. Рассмотреть тщательно он не мог, лишь разглядел на одном из них кисть серо-стального цвета. 

Младший из братьев Не вышел из домика, прошел несколько шагов, остановился, задержал дыхание и очень медленно вернулся обратно к дверям. Он знал, что подслушивать — в высшей мере недостойно и просто недопустимо, но в данном случае счел себя вправе сделать это.

Когда двери за Не Хуайсаном закрылись, Цзинь Гуаньяо склонился в глубоком поклоне, а, выпрямившись, подошел к Не Минцзюэ и положил перед ним список имен и позиций адептов в ордене Не. Всего список насчитывал семь имен. 

До этого Чифэн-цзюнь лишь сверлил его яростным взглядом, но после того, как тот положил перед ним бумагу, глухо спросил:

— Что это?

— Список тех, кто мне помогал. Эти люди в твоем клане за деньги содействуют моему ордену, — тихо ответил ему Цзинь Гуаньяо.

— Ты даже не станешь пытаться скрыть?! Отвертеться?! Просто стоишь здесь передо мной и спокойно признаешься в предательстве?! —в ярости взревел Не Минцзюэ

— Разве ты еще не знаешь, что я это сделал? — также тихо, как прежде спросил Цзинь Гуаньяо. — Хуайсан ведь наверняка рассказал тебе, и ты понял.

Глава ордена Не побагровел, потом побледнел, у него даже губы задрожали.

— Ты !.. — проронил он, не зная, что сказать, не находя слов. В его видение мира подобное просто не помещалось.

— Я хотел, чтобы он догадался, дагэ, — кивнул Цзинь Гуаньяо, подтверждая его догадку.

— Не смей никогда больше называть меня так! — задохнулся возмущением Не Минцзюэ.

— Прошу, не горячись, — повинно склонив голову, попросил Цзинь Гуаньяо. — Просто убей меня, если считаешь это справедливым и верным. Убей — и покончим с этим. Какой теперь прок в словах?

Секунду Не Минцзюэ смотрел на него ошеломленно, а после усмехнулся холодно и резко:

— Убить? Нет, даже не надейся на это! Не стану! Так просто ты в этот раз не сбежишь!

Цзинь Гуаньяо невольно вздрогнул.

— Этот список, — он помахал бумагой в воздухе. — твоя очередная уловка?!

— Нет, — отрицательно покачал головой Цзинь Гуаньяо. — Нет. Я могу все это доказать.

— Значит, докажешь! — отрезал Не Минцзюэ.

— Я ведь говорил тебе раньше, что в твоем клане есть верные Цзинь люди, — напомнил Цзинь Гуаньяо.

— Ты говорил, что не знаешь, кто это! — прорычал глава Не.

— Тогда я и правда не знал, — подтвердил Цзинь Гуаньяо.

— Но ты узнал не вчера и все же провернул свое подлое дело! — столу перед Не Минцзюэ достался еще один удар.

— Да, все это так, дагэ… Прости.

— Простить? — взревел Чифэн-цзюнь.

— Нет. Не надо. Я понимаю. Я попросил прощение лишь за то, что случайно снова назвал тебя братом, — тихо проговорил Цзинь Гуаньяо.

— Я больше никогда ни под каким предлогом не хочу тебя видеть, — неожиданно глухо и холодно произнес Не Минцзюэ.

— Брат… Прости. Позволь мне тогда… Позволь я сыграю для тебя в последний раз? — Цзинь Гуаньяо был готов умолять его на коленях, начиная сознавать, что именно сейчас потерял.

— Я более чем достаточно наслушался твоих песен. Просто уйди. Скройся с глаз, — по-прежнему холодно потребовал Глава Не.

— Хорошо. Хорошо. Я уйду, — Цзинь Гуаньяо поклонился, а после этого смог посмотреть на Старшего брата лишь мельком. 

От понимания, что теперь он окончательно упустил свой единственный шанс, перехватывало дыхание. Он быстро повернулся спиной и зашагал прочь. 

Одинокая слеза быстро сбежала по щеке Цзинь Гуаньяо к шее. Ему некого было винить кроме самого себя. Он действительно мог бы сдать тех людей раньше, порвать с Цзинь, вернуться в Не, забыть все амбиции, идеи и мечты. 

Роль помощника при Не Минцзюэ казалась ему незначительной и мелкой. Представлялось, что с таким положением из них троих он всегда был бы самым последним, невзрачным, заслуживающим лишь снисхождения. 

Только теперь он своими глазами увидел, что значит предать едва зародившееся доверие. Только теперь он вспомнил, что был рад, наблюдая, как песнь очищения помогает Старшему Брату. Только теперь он почувствовал, что всего этого больше нет и уже никогда не случится. 

В третий раз Не Минцзюэ ни за что не поверит ему. Потому что…потому что теперь винить и правда больше некого. Никто его не принуждал.

Цзинь Гуаньяо не заметил, как вышел из домика и уже прошагал немного по улице, когда его несколько раз окликнул Не Хуайсан:

— Сангэ! Сангэ, что с тобой?

— Ничего, — покачал головой Цзинь Гуаньяо, но сам же в тот же момент услышал, насколько чужим прозвучал его собственный голос.

— Постой же! — Хуайсан потянул его за руку, и Цзинь Гуаньяо, повернувшись, порывисто обнял его:

— Я не хотел. Не понимал, что делаю, — горячо прошептал он, крепко зажмурив глаза, в эту секунду в прямом смысле держась за младшего из братьев Не.

— Ты же знаешь, дагэ очень вспыльчив, он отойдет. Все наладится, — попробовал утешить его Хуайсан, чувствуя искренность его внезапного порыва.

— Уже не наладится, — горько и тихо произнес Цзинь Гуаньяо, отстраняясь. — Но если не он, то хотя бы ты, Не Хуайсан, прости меня, ладно? Прости за все.

— Что ты, сангэ, ты будто прощаешься? — взволнованно проговорил младший Не, касаясь его рукава.

Цзинь Гуаньяо отнял у него руку и решительно двинулся дальше. Чувствуя, что следовать за ним не стоит, Хуайсан все же прокричал ему вслед:

— Сангэ, пожалуйста, помни, я все равно непременно буду ждать тебя здесь!

— Глупый мальчишка, — прозвучало за его спиной, и Не Хуайсан, обернувшись, увидел старшего брата. — Я ведь отослал тебя. Ты не в силах выполнить даже самый простой приказ. Никакой дисциплины.

Не Хуайсан смотрел во все глаза и никак не мог понять, что же видит. Брат отчитывал его, но первые несколько мгновений смотрел мимо, а голос его все время звучал неожиданно мягко, совсем без резких, давно привычных ноток. 

Когда приблизившись, старший брат коротким жестом обнял его за плечи и привлек к себе, Не Хуайсан помедлил пару мгновений и сомкнул руки у него за спиной, прижавшись сильнее. Ему показалось, что именно этого он ждал от старшего брата всю свою жизнь. В замешательстве он вовсе не мог понять, как так вышло, что вдруг дождался. Но это и не имело для него особенного значения, слова прозвучали сами собой:

— Ты — самый сильный и самый лучший на всем этом свете, дагэ!

***

День снова угасал, переходя в ночь. 

За это время часть людей из поселения Вэнь переправили в Облачные Глубины, как и обещал Лань Сичень Вэнь Нину. 

Ровно этим же предложением встретил племянника Лань Цижэнь, тот лишь согласно кивнул. Они сказали друг другу всего несколько слов, а Первый Нефрит Лань поймал себя на мысли, что невольно подозревает дядю, помня его отношение к Вэй Ину, и, довольно четко уже понимая, что все произошедшее было направленно именно против него. 

Лично он, и никто больше, был целью этой атаки. Адептов ордена Лань и поселение Вэнь нападавшие не тронули. 

С одной стороны, это было хорошо, с другой — Лань Сичень ощутил, что все это злило его лишь сильнее. 

Никто прежде не смог бы и в мыслях допустить, что однажды заклинателя, пусть и темного, расстреляют ночью из луков, как тварь на ночной охоте. Даже хуже, чем тварь… 

Лань Сичень помнил, что Вэй Ин один раз уже пострадал здесь, когда Цзинь Гуаньяо напал на него, проникнув также среди ночи в Библиотеку Облачных Глубин. По счастью конфликт не имел тогда необратимых последствий и был разрешен. 

Сейчас же Лань Сичень вспомнил еще и о том, как Вэй Усянь вел себя здесь. Первое время он был осторожен, но это быстро прошло. Кажется, все пространство между Цаи, Обителью и поселением Вэнь, а может и весь Гусу, он вскоре принялся считать своим домом. Не носил здесь при себе ни то что меча, но даже и своей флейты, отдавая ее, как игрушку, ребенку. 

Он вел себя привычно, легко и беспечно. Все это должно было выглядеть нелепо. Но теперь Лань Сичень чувствовал себя так, будто непосредственно, лично сильно подвел его, обманул его ожидания и доверие. 

Сам Вэй Усянь, конечно, ни за что не стал бы думать о подобном и уж тем более что-либо выговаривать Главе ордена Лань, но Лань Сичень сейчас прекрасно справлялся, упрекая себя без посредства кого бы то ни было другого. 

«Кто посмел сотворить все это?» — раз за разом повторял он про себя. 

Узнать на деле оказалось не так уж и трудно. 

Страх сыграл свое. Пригнанные Вэнь Нином люди довольно быстро признались, что принадлежат к ордену Цзинь. Не тратя время на дальнейшие разговоры с исполнителями, Лань Сичень решил, что остальное будет обсуждать уже непосредственно с Главой означенного ордена. 

Однако перед тем, как уйти, он должен был еще раз осмотреть Вэй Усяня, проведать младшего брата, а заодно показать Вэнь Цин место, где они оба сейчас находятся.

В поисках будущей супруги Лань Сичень отправился туда, где разместили людей, прибывших из поселения на той стороне горы. 

У бабушки Вэнь были покрасневшие и припухшие глаза, целителю было нетрудно заметить это. Он понимал, что скрыть ото всех случившееся с Вэй Усянем не удастся. Также он понимал и желание не удерживать близких в стороне от правды, пусть и горькой. Вэнь Цин действительно рассказала бабушке, почему ей придется нередко отлучаться. А-Юань же знал только то, что сообщили всем — ночью кто-то попытался пробраться в пещеру Фумо и Лань Ванцзи с Вэй Усянем отправились расследовать это дело. На такое конечно никто не возьмет маленького ребенка, 

А-Юань, поклонившись, как положено, Главе Ордена Лань, снова забрался в свой угол и мрачно насупился, сжимая в руке маленького деревянного крольчонка, которого на одной из прогулок по лесу вырезал для него Лань Ванцзи. 

Без лишних объяснений и слов, Лань Сичень и Вэнь Цин вышли. Еще даже не зная, что именно увидит, молодая целительница ощущала непонятный ей самой страх. 

Они шли молча, Лань Сичень лишь указывал, как правильно выбрать направление, ведь в следующий раз ей придется идти здесь одной. 

Она старалась сосредоточиться и запоминать, но, исподволь, все думала. Ей казалось, она боялась чего-то подобного долгое время. То четче осознавая, то заталкивая поглубже лишние мысли, и только недавно она стала позволять себе надеяться, что возможно все действительно будет в порядке. 

Она чуть тряхнула головой, стараясь сдержать ненужные сейчас слезы. Некстати все время щипало глаза. 

Оказавшись на месте, Вэнь Цин поняла, что ее волнение было более чем обоснованным. Она очень старалась не показать того, что увидела и подумала. Пока Лань Сичень в нескольких словах пересказал брату основные новости, молодая целительница потихоньку наблюдала за ними. 

Младший из двух Нефритов Лань был холодным и отстраненным. Даже на родного брата он смотрел, казалось, с долей сурового отчуждения, в его светлых льдистых глазах не отражалось ни капли тепла. 

Лишь позже, вечером, когда пришла перевязать Вэй Усяня, Вэнь Цин поняла причины такого поведения Лань Ванцзи. 

Подходя в этот раз к дому, она немного боялась. 

Лань Сичень рассказал ей, что его младший брат почти непрерывно отдает Вэй Усяню свои духовные силы, стараясь помочь ему выдержать и справиться с ранами. Он хотел попросить ее присмотреть за ним, но понял, что нечестно просить ее о том, с чем он и сам не в силах был совладать. 

Если Лань Ванцзи принимал какое-либо решение, он упрямо следовал ему, молча и до конца. 

Вэнь Цин боялась его холодного взгляда, но во время перевязки он почти не смотрел на нее. Ей было сложно заговорить с ним, но все же она справилась. А когда он просто стал выполнять то, о чем она просила и коротко отвечать на вопросы, она и вовсе почти успокоилась, по крайней мере почувствовала себя более привычно. Задерживаться при раненом надолго она не могла. Покончив с перевязкой, и напомнив еще раз, как следует давать лекарства, она собиралась уходить, когда Лань Ванцзи остановил ее:

— Госпожа Вэнь, вы позволите пару вопросов?

Она обернулась к нему. Он поднялся, бережно подложил под голову Вэй Усяню валик, поправил одеяло и только потом отошел в сторону. Вэнь Цин с замирающим сердцем последовала за ним.

— Тоже считаете, что он умирает? — прямо спросил Второй Нефрит Лань, остановившись в дальнем углу комнаты.

От столь откровенных слов у Вэнь Цин перехватило дыхание, и все же она постаралась ответить ровно:

— У него, конечно же, все еще есть шансы поправиться.

— Я спросил не для того, чтобы получить утешение, — произнес Лань Ванцзи. — Каковы на самом деле его шансы?

— Шансов мало. Но они есть, — чуть упрямо повторила Вэнь Цин.

— Может быть тогда вы согласитесь повторить то, что однажды уже сделали?

Вэнь Цин отчетлив вздрогнула и вскинула на него в миг увлажнившийся взгляд.

— Я верно понимаю, с золотым ядром и возможностью копить светлую энергию в даньтяне, оправиться от ран, даже таких, как у него, — скорее вопрос времени? — размеренно уточнил Лань Ванцзи.

— Да, но… — начала Вэнь Цин, однако договорить не успела.

— Пересадите ему мое. Несмотря на то, что я трачу сейчас, в нем останется еще довольно много сил, которые он совершенно точно в состоянии принимать, — озвучил Второй Нефрит Лань свою просьбу.

— Что вы?! — приглушенно ахнула Вэнь Цин. — Ханьгуан-цзюнь, вам ни в коем случае нельзя поступать так!

Она понимала, что ни за что не сможет сделать этого. Лань Ванцзи не только был одним из самых сильных заклинателей, он был еще и младшим братом ее будущего мужа. Оставался и еще один момент, который она решилась использовать, чтобы переубедить его. Его взгляд, буравящей ее сейчас, стал, кажется, ощутимо ледяным, но Вэнь Цин старательно проговорила:

— Никто кроме вас не может поддерживать его с помощью духовных сил. Он все еще жив и держится во многом, лишь благодаря вам. Операция — это еще одно ранение. Даже если взяться за пересадку ему золотого ядра, он не перенесет этого без вашей постоянной поддержки.

— Глава Цзян тоже был простым человеком, когда принял его золотое ядро. И тоже был ранен после захвата Пристани, — упрямо произнес Лань Ванцзи.

— Он успел к тому времени почти полностью отправиться от ранений. Не находился между жизнью и смертью, — возразила Вэнь Цин, которая конечно куда лучше знала ту ситуацию.

Лань Ванцзи на мгновение закрыл глаза, понимая, что действительно не в праве спорить с целительницей. Когда он снова открыл их, Вэнь Цин заметила, как в них мелькнула горечь отчаяния. 

Ей тут же захотелось тронуть его за плечо, поддержать. Но не зная, как он отнесется к такому жесту, она сдержалась, вместо этого произнеся:

— Мы можем. Можем попробовать. Но нужна хотя бы минимальная предварительная подготовка. Необходимо сначала хотя бы немного стабилизировать его состояние. С вашей поддержкой у него неплохие шансы справиться. 

— Если я ошибаюсь, и это не поможет или сделает хуже, вам нет нужды делить со мной ответственность, — произнес Лань Ванцзи. — Можете сказать брату, что я силой заставил вас. Это будет уже неважно. Все на свете станет неважным, если я не смогу спасти ему жизнь, — с этими словами он отвернулся от нее, собираясь вернуться обратно к постели раненого.

— Ханьгуан-цзюнь, — все-таки позвала его Вэнь Цин. — вам тоже необходим отдых.

— Я не устал, — отозвался Лань Ванцзи. — Меньше слов. Пожалуйста, взвесьте все для себя и примите решение. Я приложу все усилия, чтобы выровнять его состояние.