В почти что полной темноте комнаты сверкнул огонёк зажигалки, который после зажёг фитили нескольких свечей. После дня рождения Вилла их осталось очень много, Элис явно хотела удивить полумраком живого и красивого пламени. Честно признаюсь, ей это легко удалось. Всего в пару секунд комната, в которой мы все находились, украсилась ароматическими свечами, пламя которых отбрасывало на стены круглые диски тёплого света. Мейбл поставила в круг последнюю свечку, отложила зажигалку в сторону и улыбнулась. Именно она собрала всех в гостиной их с Диппером дома, взяв у нас с Виллом несколько свечей. В последнее время слишком много произошло в жизни каждого из нас — моей и Вилла, Брайана, Трэвиса и Джилл. Мейбл решила, что нужно собраться и в непринуждённой обстановке всё разобрать. Помимо свечей, перед каждым из собравшихся стояли кружки с чаем и сам чайник, а также корзинка печенья. Тёплый пар поднимался высоко вверх тонкой струйкой, невольно на него можно было надолго засмотреться. Мейбл немножко покопалась в плеере, и скоро под потолком собиралась приятным облачком музыка. Во всём теле ощущалась такая лёгкость, что проблемы и правда уходили. Но, к сожалению, не так далеко, как хотелось бы…

— Итак, ещё раз: после всего навалившегося мы все собрались в этой комнате, чтобы разгрести это самое навалившееся, — повторила Мейбл. — Мы все имеем сейчас право выговориться, каждый имеет обязанность сейчас выслушать. Кроме того, у многих из нас сохранились острые разногласия, — Мейбл взглянула на Брайана, после на Трэвиса и Джилл. — В этот час мы можем их устранить, услышав друг друга. Ну, а ещё мы должны решить, что нам делать, чтобы помочь Виллу. У нас есть Лиза, но мы не должны сидеть на месте и бездействовать.

Очень сложно было начать разговор. Кто-то испытывал неловкость: Вилл беспомощно вжался в мою грудь, подобрав под себя ноги и отрешённо смотря в сторону. А кто-то просто не мог переступить через обиду друг на друга: Трэвис волком смотрел на Брайана, держа Джилл за руку, а Брайан же не мог без ревности взглянуть на эту пару. А кто-то просто не знал, стоит ли ему что-то говорить: я, Мейбл и Диппер на собственной шкуре ничего ужасного не перенесли, потому считали себя теми, кто обязан выслушать. Диппер вообще всё ещё находился эмоционально подавлен. На глубине карих глаз что-то то загоралось, то вновь затухало, как старая лампочка. Иногда Диппер бросал взгляд в сторону Вилла, и вид измученного срывами и атаками юноши окатывал его холодом. Огоньки дрожали, свечи медленно таяли от жара.

— Сейчас не нужно бояться — может, это тот самый момент для каждого из нас, когда можно сказать всё, и на душе станет легче в тысячи раз, — Мейбл всё пыталась заставить нас разговориться, вот только это плохо выходило.

Мягкий аромат свечей витал под потолком и должен был помочь расслабиться на пару с вкусным чаем. Вот только не смотря на это между всеми нами повисла настолько тяжёлая атмосфера, что её ярко мог прочувствовать каждый из присутствующих. Она давила на лёгкие и не давала спокойно вдохнуть необходимый кислород.

— Н-ну, я могу начать, — голос Вилла был почти не слышен.

Его щёки заливала краснота, а ресницы трепетали от волнения. Я не мог не видеть, как на тонкой шее выступил холодный пот, хоть в комнате и не было душно. Сильно отросшие волосы Вилл убрал в высокий хвост, чтобы они не мешались; некоторые пряди выбились и упали на лицо, мешая моему брату. Мейбл ободряюще улыбнулась Виллу и кивнула. В глазах девушки загорелось какое-то сияние. Мейбл даже подползла к Виллу ближе. Стараясь найти поддержку, Вилл крепко схватился за мою руку. Всем своим видом братец напоминал истощённого человека, блуждающего в пустыне без воды уже довольно долгое время. Его силы на исходе, и если прямо сейчас живительная влага не коснётся пересохших губ, человек рухнет в раскалённый песок без чувств и больше никогда не проснётся. И Вилл взглянул на меня именно так, как несчастный путник взглянул был на студёный родник в оазисе посреди жаркого ада. Дрожащие белёсые ресницы опустились вниз, Вилл вобрал в лёгкие побольше воздуха.

— Если честно, когда я собирался рассказать всю правду Биллу, то и не ожидал, что её спустя всего пару дней будут знать все близкие мне сейчас люди, — Вилл бросил в мою сторону короткий взгляд, и я поначалу побледнел от волнения. Потому братец поспешил объяснить. — И я не говорю, что это плохо! Скорее наоборот — я чувствую себя немного лучше, когда понимаю, что мне есть, на кого положиться. Вы все собираетесь мне помочь, потратить на меня силы и время. Спасибо вам… Благодаря вам я не так боюсь своего кошмара; мне не так страшны сны, нервные срывы и атаки. Всё только потому, что рядом со мной есть такие люди, которым на меня не всё равно и которым я… наверное, нужен.

Я почувствовал, как у меня горло сдавило. Боже, я что, сейчас заплачу? Вилл крепче перехватил мою руку, тихо вобрал полные лёгкие воздуха. Взгляды всех вокруг были прикованы к нему, и в каждом из них содержался весь спектр человеческих эмоций.

— Мне становится тепло от мысли, что Билл рассказал каждому о моей беде, что Брайан нашёл человека, способного решить раз и навсегда мою проблему, что Мейбл собрала нас всех этим вечером, и что каждый из вас за меня переживает. Сейчас мне кажется, что мне ничего больше не нужно — только бы рядом были такие друзья…

— И мы будем рядом, — кивнул Диппер, не в силах вообще отвести взгляда. — Лиза, насколько мне известно, уже начала работу над твоим делом. Только недавно мы с Мейбл были у Брайана дома, и я готов обрадовать тем, насколько сильно погружена в работу эта девушка. Она просто с головой в документах погрязла, даже не сразу заметила, что мы трое подошли совсем вплотную. И ещё, у Лизы, похоже, уже есть какие-то зацепки. Нужны улики…

Вилл улыбнулся, его щёки совсем легонько подёрнул румянец. Это были самые приятные за сегодня новости.

— Лиза ещё сказала, что стоит поискать эти улики в твоей комнате, — продолжил Брайан. — Вот только для этого, конечно, надо как-то попасть в дом. Пока на этот счёт никаких идей нет, чтобы мы оказались совершенно не замечены.

Вилл, задумавшись, прикусил нижнюю губу.

— Я попробую найти в своих вещах ключи, — не очень уверенно ответил мой братец. — Кажется, я видел свой дубликат в чемодане, когда только приехал к Биллу и стал разбирать вещи.

Все довольно переглянулись и увлеклись уже темой поиска улик. Комнату наполнили разговоры, и в новой атмосфере только я заметил, что Вилл был немного напряжён. Казалось, что насчёт ключей он что-то недоговаривает. Вилл заметил мой недоверчивый взгляд и тут же покраснел, а на глубине ярко-лазурных глаз залегла тревога. Я решил первым отвернуться и отставить в сторону тяжёлый вопрос. Может быть, вернусь к нему немного позже, но в этом я совершенно не уверен. Вилл немного поёжился, как от холода, и на мои крепкие объятия нежно улыбнулся. Иногда мне казалось, что, чувствуя мои объятия, Вилл словно переносится в иное измерение, где всё гладко и хорошо, где нет страха и боли, где нет исковерканного прошлого. Ведь если Вилл ощущает тепло, то так улыбается, что у меня сердце в пятки убегает, а в глазах туман расплывается. В любое другое время Вилл так не улыбнётся…

— Кстати, Билл, — Мейбл произнесла кое-что, от чего Вилл слегка обиженно на меня взглянул. — Я поговорила со своим знакомым доктором. Ну, мне Элис говорила, что было бы неплохо Виллу встретиться с хорошим психологом… Он готов в любое время принять Вилла, постарается выкроить в плотном графике для нас небольшой отрезок времени. А там, как пойдёт…

Вилл замер, весь напрягся. Эта новость не очень его радовала — я собираюсь вести его к психологу, устранять следы случившегося, но даже ничего не сказал заранее. Вилл выпутался из моих объятий и взглянул на меня так холодно, что я прямо почувствовал, как у меня внутри всё покрывается коркой льда. Я начал опасаться самого худшего… Вилл может расстроиться и обидеться на меня. Конечно, мне стоило предупредить Вилла сразу о нашем с Элис разговоре, но это всё вылетало из моей головы. Вот теперь расплачивайся за свою безответственность, Билл…

— Психолог? — уточнил Вилл у Мейбл, на что та кивнула и упёрлась в нас двоих непонятливым взглядом. Теперь мой братец выглядел растерянным. — Билл, думаешь, мне правда нужен врач?

— Я думаю, что нам водиночку будет тяжеловато справляться с твоим страхом. Помощь специалиста не помешает…

Вилл прикусил нижнюю губу, задумчиво отвёл взгляд. Наверное, потом, наедине, придётся к этому разговору вернуться… Будто нехотя, но Вилл всё же кивнул мне. Мы оба были немного растеряны, и Мейбл, видимо, заметив это, решила развеять мрачную атмосферу.

— Я принесу ещё чаю, — звонкий голос девушки выбил нас из растерянности и вернул в реальность. Перед тем, как подскочить с места и уйти на кухню, Мейбл подвинула поближе к Виллу печенье, на что тот тихонько усмехнулся.

[•]

Для других атмосфера довольно быстро сменилась обратно на лёгкую и непринуждённую. Под чай с печеньем обсуждались последние события в жизни каждого из присутствующих, весёлые и грустные, лёгкие и тяжёлые. И Вилл искренне улыбался, слушая голоса друзей. Его щёки снова порозовели, а глаза засияли интересом. Немного в сторону отошла его обида на меня, и тонкая ладошка снова лежала в моей ладони. Пальчики иногда поглаживали кожу на тыльной стороне моей ладони, мягко и нежно, будто ища в этих прикосновениях что-то. Вилл, кажется, вообще уже не злился и не обижался на меня; его снова поглотил с головой этот вечер. Неудивительно: вокруг витал уже настолько яркий аромат, источником которого были уже довольно сильно растаявшие свечки, что голова кругом шла. Ну, а может, Вилл действительно не растерял своей коронной черты — быстро отходить и прощать всех вокруг. Я даже считаю себя сейчас после этой мысли в разы хуже…

За окном уже была глубокая ночь, на апрельском небе цвела одинокая луна. На улице всё ещё было прохладно, и погода усмиряться не хотела — дожди немного отошли в сторону, но солнце и тепло не думали быстро приходить на место зловредной непогоды. Вилл днями ранее просился хотя бы на пару минут выглянуть на улицу и вдохнуть полными лёгкими свежий воздух. Вот только после этого сразу заходился в неприятном кашле — простуда всё-таки навестила моего брата, правда, не разошлась сильно. Сейчас мой брат выглядит так бодро, что по нему и не скажешь, что ещё вчера утром он еле проснулся и изнемогал от температуры…

— Билл, твоя очередь! — голос Мейбл колокольчиком зазвенел под потолком комнаты. — Чего ты боишься больше всего?

Разговор о фобиях, вероятно, одно из самых глупых решений, что может прийти в голову Мейбл. Но это неплохо помогает расслабиться, посмеяться, может… А ещё рождает массу ужасных розыгрышей, типа «глянь, что у тебя за спиной! это же…» и так далее. Виллу, конечно, не очень удобно было в такой ситуации. Все знают, чего боится он… Но мой братец, улыбаясь, и, по-видимому, совсем не задумываясь о чём-то страшном, ответил, что никогда бы не зашёл в совершенно тёмную комнату, в которой нет и единого источника света. И это, кстати, чистая правда — Вилл до ужаса боится темноты. Однажды в старой школе его заперли в кладовке, свет в которой включался изнутри, но Вилл был слишком маленького роста, чтобы дотянуться до выключателя. Вилл не кричал, а когда открыли кладовку, заметили его забившимся в угол и тихо-тихо плачущим.

У меня же есть один страх, но…

— Ну, во-первых, я боюсь пауков. Боюсь этих восьмилапых тварей до ужаса! Если рядом со мной окажется паук, то у меня может начаться истерика…

— Я помню, — тихонько сказал Вилл, подняв на меня взгляд. — Однажды в старом сарае ты зацепил плечом паутину вместе с пауком… Папа вытаскивал тебя оттуда на руках, всего дрожащего и постоянно бормотавшего что-то неразборчивое.

— Тогда я воздержусь, — совершенно невинно нет ответила Мейбл, улыбаясь.

— Ну, а ещё я боюсь как-то ошибиться, — продолжил я. — Ну, например, совершить такой поступок, который огорчит всех. Свернуть куда-то не туда при выборе и принести несчастье близкому человеку. Такая штука начала со мной твориться после того, как Элис вытащила меня из зависимости. С той поры я пообещал ей, что никогда больше не повторю этой ошибки. Я этим принесу одни беды и хлопоты не только ей, но и теперь Виллу.

Вилл смущённо отвёл взгляд, острые скулы вмиг стали пунцовыми.

— Тогда на всякий случай пообещай ещё и ему, — предложил Брайан, и я решил поддержать его идею.

— Конечно, — я кивнул и перевёл взгляд на уже полностью красного Вилла. — Теперь я буду хранить ещё и клятву тебе. Клянусь, что никогда не повторю ошибок себя-подростка.

— Ох, Билл… Ну разве это было обязательно? — смущённо и слегка заикаясь, спросил Вилл.

— Да, — пожал я плечами. — Если я снова подсяду, то ведь оставлю тебя одного: без опоры, без поддержки. Я просто не могу это допустить…

Вилл крепко обнял меня, чуть не плача. Это определённо был самый лучший момент этим вечером. Ведь потом начал происходить форменный кошмар…

[•]

Вилл крепко держит в руках кружку с чаем, беспомощно смотря вокруг и сильно волнуясь. Только что завязался острый спор. Он был ожидаем, ведь тема его давно не давала покоя половине из находившихся в комнате. А именно — Джилл, Трэвису и Брайану. Трэвис — довольно вспыльчивый и импульсивный человек, хоть и выглядит часто спокойным и невозмутимым. В жизни каждого человека есть такой объект, который вызывает такую волну негодования и ярости, что порой трудно сдержаться и не начать скандал. Для Трэвиса этим объектом является Брайан Бейкер. Юноша всю свою осознанную юность влюблён в Джилл, такую хрупкую и красивую девушку. Фэллпс переживает за неё, радуется её достижениям и восторгам, и в такой же степени расстраивается из-за неудач предмета своего воздыхания. И когда Брайан предал Джилл, то на душе у Трэвиса взорвался маленький ядерный реактор, снёсший всё на своём пути. Прошло время, ничего не поменялось… Трэвис всё ещё озлоблен на Брайана. Поэтому, когда он заметил взгляд Бейкера, прожигающий в его Джилл дыру, то не выдержал и вспылил. В процессе был зацеплен и тот факт, что Брайан слишком много бед принёс Виллу и слишком сильно его огорчил, чтобы так скоро оказаться оправданным.

<tab>Вилла ссора двух его друзей нехило взволновала. Пока на глазах всех нас горела перепалка, и две стороны никак не могли найти итога своих разногласий, Вилл ощущал себя так, будто сам только что разжёг спор. Мой братец сильно дрожал, его щёки раскраснелись и пылали от жара в голове и на сердце. Вилл всегда очень остро переносил подобное… Вилл уж таким родился, что всем желает добра, не смотря ни на что. И ко всем всегда чуткий и неравнодушный. Не смотря ни на что… Доля правды в словах Трэвиса есть — действительно, Брайан не ангел, чтобы так легко отделаться. Но, похоже, он искренне раскаивается. Иначе бы он не выглядел сейчас настолько слабым и подавленным ссорой с Трэвисом. Он даже не пытается как-нибудь отмахнуться от горящих злобой слов Фэллпса, а молчаливо выслушивает всё.

— Мне вообще не верится в то, что ты считал ваши с Джилл отношения серьёзными… — Трэвис активно гнул свою линию и не желал слушать своего оппонента. — Что ты хотел из них получить? Просто показать всем, что с тобой всегда под руку ходят красивые девушки? Ты сотней других мог заменить Джилл; тебе всё равно было, кто окажется рядом! Главное — авторитет среди дружков.

Брайан зажмурился, до крови прикусил изнутри щёки. Все в комнате знали, что он не святой. И Брайан сам осознавал, что он не святой… Вот только всё скоро стало налаживаться — Брайан растоптал в себе монстра, терроризировавшего на протяжении очень долгих месяцев и даже лет всех, кто хоть как-то был неугоден его нраву. Юноша смог убедить того, кто, казалось, находится на краю — сейчас учитывая ранее никому не известный факт предательства его собственным отчимом и бывшим сводным братом, можно утверждать, что вряд ли Вилл доверился бы последнему снова. Но это случилось: Вилл доверяет Брайану и остальных убеждает в том, что этот человек не причинит больше кому-либо боли. Сейчас же Трэвис давит на иной факт — Джилл всё ещё с подозрением относится к своему бывшему другу. Имеет ли здесь вес то, что девушка потеряна и доверяет только Трэвису, настроение которого к своему противнику ясно как день, или же нет — до конца не ясно. Джилл будто на перепутье находится — беспокойный взгляд мечется из стороны в сторону, оказываясь то направленным на Брайана, то направленным в любую иную сторону.

— Ты прав, Трэвис, — наконец вставил слово всё это время покорно молчавший Брайан. — Ни для кого не секрет, что я натворил делов. Но неужели это значит, что я не имею права хотя бы попытаться всё исправить? Среди нас есть люди, которые могут сказать, что я действительно изменился… Трэвис, почему ты просто не можешь сломать эту гордыню внутри себя?

— Открыть всем глаза на тебя ты считаешь гордыней? — Трэвис громко усмехнулся.

Хочется признать, что он самую малость хотя бы, но ошибается. Вилл поверил Брайану. Я правда сомневаюсь, что после того, что именно было перенесено моим братом, он смог бы слепо довериться кому-либо. Вилл сто раз бы пригляделся к сложившейся ситуации, прежде чем говорить «да» Брайану и считать его другом. И я не собираюсь сомневаться в своих мыслях.

— Трэвис, мне кажется, тебе пора остановиться, — совсем тихо произнесла Джилл, крепче перехватывая своего возлюбленного за руку. Вспыльчивый Трэвис, казалось, не был готов остановиться. — Брайан ведь правда изменился, ты просто взгляни на него… Я уже не вижу в Брайане того задиристого хулигана. И никто не видит. Пора и тебе…

— Джилл, хочешь сказать, что я не прав?

— Ты прав, Трэвис, — поддержал я девушку. — Но ты перегибаешь палку. Пора прекратить ссоры и ругань и наконец устроить хотя бы перемирие. Поверь, у каждого в комнате есть основания полагать, что Брайан — никакой уже не монстр.

— Если бы Брайан желал кому-то из нас зла, то вряд ли бы он так суетился из-за Вилла, — поддержал мою идею Диппер. Мейбл рядом кивнула, не сводя глаз с Трэвиса.

— К тому же, Вилл… — я почувствовал, как, стоило мне заговорить о Вилле, он взял меня крепче за руку и так тепло взглянул мне прямо в глаза. — Неужели у тебя ещё остаются аргументы?

Трэвис выглядел почти побеждённым.

— Но ведь последнее — далеко не доказательство. Вилл, я не хочу тебя обидеть, но тебя ведь легко в чём-то убедить. Обдурить тебя — раз плюнуть, как это уже сделал твой отчим, — Трэвис, кажется, только потом понял, что выпалил.

Вилл выпрямился, словно в его спину вонзили металлический штырь. Мой братец широко распахнул веки, смотря в упор на Трэвиса; зрачки резко сузились и заблестели от страха. Джилл толкнула Фэллпса в бок, и на её лице изобразился самый настоящий ужас. Трэв и сам перепугался не на шутку. Юноша быстро накрыл ладонью рот, вмиг покраснев. Вилл поднялся с места спустя всего пару минут немого молчания, повисшего тяжёлым грузом в комнате. Я попытался усадить своего брата обратно, но Вилл что-то пробормотал, оттолкнув от себя мои руки, и ушёл из комнаты.

— Мейбл, мне кажется, чай у Трэвиса в кружке был не самым лучшим — Трэвис явно не в себе, — я кинул взгляд в сторону Фэллпса, что ещё совсем не двигался, закрывая ладонями рот.

— Но я ведь не ожидал такого… — попытался оправдаться Трэв, но он и сам наконец понял, что переборщил «самую малость».

Я даже не успел двинуться с места, как из комнаты пулей вылетел Брайан. Меня юноша попросил остаться на месте, сказав, что потом он меня позовёт, когда «Вилл придёт немного в себя». Я опешил и решил всё же остаться. Хотя бы ради того, чтобы поговорить с Трэвисом. Что произошло такого с этим юношей, что он вдруг вспылил ни с того, ни с сего?

[• | •]

Я на ватных ногах зашёл в другую комнату, через стену от гостиной, в которой я ранее находился вместе с Биллом. Опёрся руками о подоконник, зажмурился. Практически в полной темноте противные ненужные мысли навалились тяжёлой волной. Я сам подпустил к себе отчима; я сам, попытавшись найти вечно убегающий от меня покой в чужом и почти что незнакомом мне человеке, доставил себе неприятностей. Если бы я не поддался легко Клиффу, возможно, ничего подобного сейчас со мной не случилось бы. Я слишком доверчив… Прикусив губу чуть не до крови, я взглянул за окно. Прохладная весенняя ночь сияла ярким белым светом небесных светил и была похожа на день. Город спит, в нём незаметно ни единого движения, и становится одновременно так тихо и тревожно на душе от одного взгляда на безмолвную улицу. Вдруг будто холод по всему телу пробежался, не смотря на то, что дома очень тепло. Я обхватил плечи ладонями, растирая их и пытаясь согреться. Внутри всё заклокотало, а чем дольше я смотрел на улицу, тем сильнее мне хотелось зажмуриться. Впервые захотелось перестать чувствовать, слушать и видеть всё, что происходит вокруг… Захотелось перестать быть на этом свете. На протяжении нескольких последних дней, вместе с паническими атаками, эти мысли навещали меня и назойливо жужжали в голове. Я сам себя к этому кошмару привёл. По собственной глупости обрёк себя на страдания… по собственной глупости всех вокруг заставил волноваться и переживать. Я сам это всё заварил, и это лишь мои проблемы.

В собственных мыслях я и не заметил, как за спиной приоткрылась дверь, и помимо меня в комнате оказался ещё кто-то. Лишь потом, услышав шаги, я обернулся. Брайан медленно подошёл ко мне, а я не мог нормально взглянуть на него. Лишь спустя пару минут я почувствовал, как слёзы высыхают. В голове будто потихоньку рассеивался туман — плохие мысли уходили, взгляд прояснялся, я начал осознавать, о чём думал и что делал только что. Брайан подошёл ко мне вплотную и заглянул мне в глаза. Нахмуренные брови ярко говорили, что юноша напряжён и взволнован. Каждая морщинка на загорелом лице, блики лунного света… в них я читал, что Брайан пришёл сюда за мной. Он был напуган тем, что я резко убежал, и не смог сидеть на месте. Мои ладони оказались в тепле слегка влажных и таких горячих рук Брайана. Я снова вернулся взглядом к улице за окном. Когда рядом со мной кто-то оказывается, я могу думать яснее и разумнее. Сейчас Брайан оказался рядом, и я уже ужасаюсь своим ранним мыслям. Я не отрицаю того, что Трэвис был прав — я ведь действительно слишком доверчив и слишком многим открываюсь. Я боюсь, что мог бы решиться на какой-то ужасный шаг…

— Ты не должен себя в чём-то винить, — начал Брайан. Его голос звучал так тихо, что я не сразу отвлёкся от окна и взглянул в полные тревоги зелёные глаза. — Трэвис наговорил тебе всякого… Он не прав.

— Почему? — спросил я в ответ. — Как раз прав… Я очень доверчив. Очень редко думаю подолгу, тороплюсь, будто мне есть, за чем бежать. Мне уже давно не за чем бежать… Сближаясь с отчимом, я думал, что обрету счастье, которое и хотел несколько лет догнать — ошибся. Рядом с тобой я чувствую себя легко, но что, если тоже ошибся?!

Брайан резко выдохнул, не отпуская моих рук. Он выглядел слишком вымотанным этим вечером: Трэвис по-настоящему с ним разругался, а я начал терять веру в него. Что могло быть для Брайана, пытающегося исправиться в глазах всех, кому когда-либо причинил боль, хуже? Из-за стены доносились голоса, всё часто их тон становился выше. Я слышал Билла, слышал Трэвиса. Там, в гостиной, разгорался новый конфликт.

— Они ругаются из-за меня? — тихо спросил я, потерянно смотря на стену между этой комнатой и гостиной. На душе стало тяжело…

— Нет, не из-за тебя, — покачал головой Брайан. — Трэвис наговорил много, вот из-за него спор и разгорается.

— Но говорил-то он про меня…

Брайан приподнял моё лицо за подбородок, заставив посмотреть меня в его глаза. А после крепко прижал к своей груди.

— Не слушай… никого не слушай, понял? — тихий-тихий шёпот над моим ухом покрывал моё тело с ног до головы мурашками. — Трэвис явно не хотел причинить тебе несчастий — либо он на эмоциях это всё выпалил, из последних сил стараясь защитить свою точку зрения… либо просто глупый. Не слушай Трэвиса — эти мысли тебя истощают, и не ровен час, когда убьют. Ты не слишком доверчивый, а просто очень добрый. Ты следуешь зачастую только за душой, а мало ли, куда ей вздумается брести?! Ты винишь себя в чём-то прямо сейчас: я чувствую это. И поступаешь неправильно. Ты ни в чём не виноват, ты ничего не делал, чтобы достичь такого кошмара. Этот кошмар просто пришёл и обманул тебя.

— Потому что это очень легко со мной сделать, ведь так?!

— Нет, — Брайан шумно задышал, собираясь с мыслями. — Воспользоваться можно кем угодно ровно так же, как и тобой. Такое просто случается, и всё. И ни в коем случае какую-то беду никто на себя сам не насылает — она просто приходит сама.

Я сжал пальцами кофту Брайана на его спине, всхлипнул. Хотелось разразиться слезами, но я сдержал истерику внутри. Я путаюсь, словно в липких нитях огромной упругой паутины. Я боюсь, злюсь на свои страхи и кошмары, а внутри всё вскипает. Боюсь всех и хочу чьей-то поддержки одновременно… За стеной затихли голоса, спор прекратился. Дверь скрипнула, резко распахнутая, и в комнате оказался Билл. Я краем глаза заметил, как загорелись его глаза переживанием; мой брат кивнул Брайану, спрашивая его обо мне. Брайан же в ответ промолчал и ничего не ответил. Вскоре я почувствовал ещё и тепло объятий брата, от которых потихоньку начал таять не хуже парафина тех свечек, чей аромат ещё клубился в сознании.

Я почувствовал, что хочу, чтобы всё побыстрее закончилось… Мне не важны пути, мне не важен исход — я хочу, чтобы просто прекратился кошмар. Я хочу всегда чувствовать это тепло, всегда таять в нём… Яркие голубые глаза грели меня тёплым взглядом, пальцы моего брата перебирали пряди моих волос. Брайан же просто поглаживал меня по острым плечам, уткнувшись носом в мои волосы на самой макушке и тихо вдыхая их запах. На тепло вокруг меня мой разум отказывался обращать внимание — страх всё ещё окутывал всего меня терновыми лозами. Я хочу перестать чувствовать страх… любыми способами. Таблетки, лезвия, верёвка, и, в конце концов, просто открытое окно и (как повезло!) девятый этаж.

— Билл, — я зажмурился, покачав головой. Мне надоел терновник, я хочу из него выбраться. — Вы с Мейбл говорили про психолога… Я бы хотел в ближайшее время с ним встретиться. Именно в ближайшие дни… может, потом я просто не осмелюсь переступить порог его кабинета — слишком сильно буду бояться.

<tab>Билл взглянул на меня, немного нахмурившись, и кивнул. Тонкие губы совсем на мгновение изогнулись в лёгкой улыбке, что это было почти незаметно. Биллу стало намного спокойнее за меня. Я улыбнулся в ответ намного ярче, даже и не зная, как я могу отблагодарить Билла за то, что он заботится обо мне. Брайан, казалось, сейчас от переполнявших его эмоций заплачет. Он что-то неразборчивое пробормотал и вышел из комнаты, оставив нас с Биллом вдвоём. Брайан всё ещё был взъерошен сегодняшним вечером. И это неудивительно — вечер обещал быть таким спокойным, лёгким и непринуждённым… Мы бы успокоили многие обиды и тревоги, решили проблемы не водиночку, а вместе с близкими людьми. Но, к сожалению, всё пошло не по плану…