Я уже минут двадцать безмолвно пялился в воображаемую точку, не двигаясь и очень редко моргая. Вокруг меня сновали ученики разных возрастов, а на соседних подоконниках оживлённо болтали мои сверстники. Юноши и девушки моего возраста — такие же, как и я, абсолютно во всём. Многие наши интересы совпадают: в школе учится много людей, читающих такие же, как я, книги, и интересующихся такими же, как я, фильмами и музыкой. Мы во многом похожи… С самого утра меня тревожит такое скорое событие, которое перевернёт мой мир с ног до головы в очередной раз. Скоро, буквально послезавтра, может приехать мой отчим, и я вернусь в свой персональный ад. Я не хочу этого всего, но очень боюсь, что Клифф догадается. Даже если я очень сильно постараюсь сделать вид, будто я ни о чём никому не говорил, то у меня ничего не выйдет — по моим дрожащим коленям и ломающемуся голосу Клифф всё поймёт. Тогда… я даже боюсь представить, что тогда будет… Меня не покидает уверенность, что отчим так просто меня не оставит. Как бы странно (и даже глупо?) ни звучало всё это, я очень боюсь, что за попытку спасти себя мне придётся поплатиться собственной жизнью.

Я слышу громкий смех сбоку. Из интереса я поворачиваю голову в сторону звука, чуть вытягивая шею. Что-то обсуждая, группа подростков громко смеялась и веселилась от души друг с другом. В глазах яркий свет, всем очень хорошо друг с другом. Их речь переполнена самыми разными темами, которые они все так стремятся рассказать друг другу. И пока один человек что-то рассказывает, его друзья с огромным интересом слушают его голос. Эти люди так дружны и так сильно любят друг друга… Я же прижимаю книгу к груди и тихо стою один. За всё то время, что я учусь в этой школе, я так и не обрёл хорошего друга или хотя бы неплохого знакомого собственными силами. Несомненно, у меня есть Трэвис, Джилл и Брайан, и эти люди — просто прекрасные друзья. Они всегда меня поддерживают, особенно сейчас, когда им известна моя страшная правда. Джилл так в прямом смысле не отлипает от меня, вот только сейчас делам и тревогам удалось оторвать девушку от меня. Все люди, окружающие меня, пришли мне на помощь, когда увидели, что мне плохо. Какое-никакое исключение составляют самые близкие мне люди — Билл и Брайан. Они всегда были рядом со мной… Но все мои сверстники, с которыми я учусь в одном классе, смотрят на меня как на что-то, что просто не может существовать среди нормальных людей. И в этом есть весомая правда… Никому из них я не интересен, хотя думаю и живу так же. Я ненавистен им, и чувствуют они ко мне всё то же, что чувствовали ко мне Брайан и вся его компания.

Мой взгляд в сторону шумной компании заметил один из юношей, лицо которого я сразу узнал. Все эти черты, острые и довольно широкие, я запомнил ещё с того момента, как этот человек вместе со своими друзьями зажимал меня в любом удобном углу, насмехаясь и играя на настроении, словно на натянутых струнах. Грэм Тёрнер, бывший друг Брайана, взглянул на меня, а на смуглом лице изобразилось настоящее отвращение ко мне. Заметив испепеляющий взгляд Грэма, направленный в мою сторону, остальные ребята замолчали и начали оглядывать меня с ног до головы. Мне стало очень неловко под настоящим прессом тяжёлых взоров всей компании, и я поспешил отвернуться. К моему несчастью, замешательство между всеми нами никуда не исчезло, и Грэм, явно не пытаясь замять даже не начавшийся конфликт, сделал шаг вперёд. Девушки захихикали, начав перешёптываться, и среди тихих шуршащих голосов я всё чаще и чаще слышал прескверные слова обо мне и о том, как я выгляжу и поступаю. Парни же поддерживали мысли своих подруг, и скоро я уже ясно слышал насмешки. Грэм, кажется, в отличие от своего старого друга, совсем не желал забывать обиды и меняться — этому юноше всё так же огромное удовольствие приносили мои слёзы. Моя фамилия громко слетела с тонких губ, что заставило меня вздрогнуть и породило ещё больше смеха. Все с удовольствием следили за ходом событий…

— Нам давненько не доводилось встретиться, — продолжил Грэм, подойдя ко мне вплотную. — Я уже и заскучать успел.

Одним движением руки юноша выбил их моих рук книгу. Та бухнулась с громким грохотом на пол, листы помялись. Я наклонился поднять свою книгу и уйти прочь, не желая продолжать конфликт с неприятелем, но получил увесистый удар под рёбра коленом, а после звонкую пощёчину, от которой махом покраснела кожа и вырисовался отчётливый след от ладони.

— Теперь Брайану не нравится проводить с нами время, он весь пылает к тебе какой-то… симпатией, ха? — я зажмурился, держась за бок и часто дыша. Как больно…

— Ладно тебе, Грэм, — друзья парня, услышав звонок на урок, поспешили отвлечь своего друга от меня, но тот и не думал отстраняться от старой игрушки. — Пошутили и ладно! Пора на урок.

— Я догоню вас, — не сводя с меня глаз, ответил Грэм.

Я попытался подняться, чтобы поскорее ретироваться с глаз обидчика, но стоило всем шустро скрыться за двери классов, как на меня обрушился целый град ударов. Грэм не сдерживался, оглушая меня раз за разом и нанося очень сильные удары. Я боялся, что он мне точно что-то сломает… И мне очень сильно повезло, что одна из девушек, весело и оживлённо болтавшая с Грэмом на перемене, вернулась и оттолкнула от меня парня. Под тихое бормотание и шёпот она увела Грэма на урок, а я ещё некоторое время пытался прийти в себя. Мне стало страшно… Ну почему это всё происходит со мной?

[•]

Слишком долгое время я просто не мог успокоиться и влиться в урок. На доске появлялись самые разные знаки, моих ушей касались слова учителя, но для меня это всё было словно пустая стена, не несущая никакой информации, даже самой крошечной. Я пытался высмотреть хоть что-то, услышать хоть что-то, но вот только бился об эту самую стену, словно птица о прутья клетки. Ещё и шёпотки за спиной ухудшали моё и без того ужасное состояние. Голос Грэма я отчётливо слышал. Его язык, будто раскалённый выжигатель, оставлял на подкорке моего сознания ужасные следы и шрамы. Я накрыл ладонями уши, зажмурился и уткнулся лбом в твёрдую поверхность парты. Хотелось прямо сейчас испариться из класса и оказаться в каком-нибудь тихом и спокойном месте. В таком месте, где всё хорошо, где мне не тревожно… а рядом есть Билл. И казалось, будто окружающая меня комната, люди и предметы в ней, вдруг испаряются: цвета перемешиваются, очертания смываются, уходит ясность всего происходящего. А вместо появляются спокойствие и тишина, безо всякого мрака.

Шёпот стал немного громче и уже переставал быть таковым. Грэм, смотря на мои попытки отмахнуться от него, становился только напористее. Я не желал вообще думать о том, что творится со мной — все эти насмешки, накатившие депрессия и панические атаки, отчим и его домогательства. Но почему это происходит со мной? Я могу бесконечно задавать этот вопрос и всё равно не получу на него ни единого ответа. Я снова услышал своё имя, сказанное сквозь издевательский смех. И случившегося спустя секунду я точно не мог ожидать. Что-то совсем небольшое и не очень тяжёлое прилетело мне в голову и застряло в волосах. Я аккуратно нащупал это «что-то» пальцами и от неожиданности чуть не вскрикнул. В волосах я отыскал большой кусок жёваной жвачки, уже плотно прилипший из-за моей только зарождавшейся паники. Я никогда себя так неловко не чувствовал… Не подумав, я отчаянно задёргал жвачку, стараясь вытянуть ту из пряди, но тем только хуже сделал. Не знаю, что щёлкнуло у меня в голове, но я начал тихо плакать, словно девчонка. Снова… иногда слишком неприятно заново переживать события прошлого. Я взглянул в сторону Грэма: ему мои слёзы явно приносили одну лишь радость. Парень нагло ухмылялся, чем заслужил громкий удар от Брайана по лохматой голове. На возмущённые друг на друга голоса обратил внимание учитель…

[•]

Еле дождавшись звонка, я умчался в туалет, чтобы попытаться что-то сделать с жвачкой в волосах. Та практически безвозвратно впиталась в прядь, крепко склеив собой тонкие мягкие волосы. Сквозь слёзы я ничего не видел, всё вокруг меня смешивалось в кашу. Дрожащими пальцами я из раза в раз касался жвачки, пытаясь вытащить её из волос, и только сильнее всё запутывал, беспорядочно дёргая за прядь и отдельные волоски. После нескольких минут бесцельных попыток я обессилено опёрся руками о края раковины и зажмурился. Слёзы побежали быстрее, сквозь пелену солёных капель я не мог разглядеть ровным счётом ничего. Из головы всё не выходила одна мысль — ведь несколько часов назад всё было хорошо, не смотря на все тяжёлые проблемы. Билл всегда рядом со мной и поддерживает меня, не давая мне совсем погрязнуть в пучине депрессии. Я не могу и представить, что будет со мной, если я потеряю своего брата и если вдруг перестану ощущать его рядом и ощущать его помощь. Наверное, тогда я совсем потеряюсь в этом огромном и пустом для меня мире. Всё больше и больше времени с момента моего признания я провёл только рядом с Биллом. И я не мог не заметить, что в его глазах всегда огромным куском льда лежит переживание. Билл боится за меня и делает так много, чтобы сделать мою жизнь в разы лучше. Но мне не перестаёт казаться, что моя проблема стала для моего Билла огромным душащим грузом. Ведь Мейбл как-то упоминала, что эти несколько дней Билл совсем забивает на учёбу… Я очень не хочу, чтобы Билл испытывал из-за меня неудобства в университете. Брат утверждает, что всё хорошо, и его долги по учёбе ничего не значат на фоне моей проблемы. А я считаю, что он очень сильно ошибается… И разве я не прав? За занавесом утешений и такой необходимой для меня поддержки со стороны Билла кроется сложная и обширная работа прекрасного юриста Лизы. Эта женщина уже в шаге от «победы», как она сама называет это расследование. Ещё она говорила, что очень хотела бы со мной поговорить о чём-то… Может, как-нибудь нам удастся встретиться друг с другом. Благодаря многим людям, в моей жизни наконец всё налаживается, не смотря на мои проблемы с психикой, и я несказанно этому рад. И почему именно в такой момент на меня обрушивается Грэм? Его насмешки словно многотонная тяжесть рухнули на мои плечи и начали что есть сил вбивать меня в пыль. И больше всего в жизни я боюсь, что Грэм совсем сведёт меня с ума, а его давление станет последней каплей. Тогда я, возможно, окажусь с таблетками в руках или на краю крыши или… В суматохе я даже не заметил, как за моей спиной открылась дверь, а рядом оказалось ещё несколько человек.

— Вот ты где! — язвительный смех последовал за хлопком двери и я не мог не задрожать в этот момент. — А мы чуть ли не всю школу обыскали. Тебе, наверное, теперь нужна помощь.

<tab>Грэм обращается со мной как со слабой девчонкой. Он думает, что может сколько угодно надо мной издеваться, зная, что я никому ни о чём не расскажу и не попытаюсь сопротивляться. И, по правде говоря, так и есть. В прошлый раз я рассказал Биллу про Брайана только после того, как мой брат заметил у меня синяк под глазом. Мне было больно и страшно, но я упрямо молчал, боясь расправы. Я всегда упрямо молчу, боясь расправы. До сих пор удивляюсь, как я осмелился рассказать про отчима — Клифф не мой сверстник, как Брайан, и он может оглушить и посильнее. Я широко распахнул глаза, услышав щелчок металла за своей спиной, и инстинктивно схватился за волосы. Грэм ухмылялся, держа в пальцах отстриженную ярко-голубую прядь. Язык застрял в горле, на висках выступил пот.

— Зачем ты это сделал? — еле выговорил я, пока дрожали губы.

Грэм только громче захохотал. Помимо нас в комнате находились ещё двое парней, загородив мне выход. Я попался в какую-то ловушку, из которой мне не выбраться. Вот-вот большой лохматый кот схватит мышь в зубы…

— Тебе же, наверное, стоит помочь с твоей проблемой, — Грэм не сводил с меня глаз, будто гипнотизируя.

Сильная рука схватила меня за плечо и толкнула в сторону, бросая на пол. От неожиданности я не удержал равновесие и рухнул на твёрдую поверхность. Мои попытки подняться тут же были сорваны: друзья Грэма крепко схватили меня и заставили остаться на полу, как сильно я ни пытался выбраться.

— Пора тебя проучить, — Грэм подошёл совсем вплотную ко мне, ножницы щёлкнули прямо перед моим носом. — Нехорошо друзей друг у друга отбивать.

— Что ты такое говоришь? Отпусти! — я снова попытался выпутаться из крепких рук, но ничего не вышло. — Я ничего тебе не сделал, пожалуйста, отпусти.

— Как раз сделал. Что такое произошло, что Брайан вдруг начал за тобой везде таскаться, а про старого друга совсем позабыл?

— Я правда не понимаю, почему Брайан больше с тобой не общается… — я даже и договорить не успел — на пол упала крупная густая прядь, отрезанная одним щелчком ножниц.

Когда я взглянул в глаза своему обидчику, то мне потихоньку всё становилось понятно. Грэм за что-то злился на Брайана… Он весь пылал злобой к старому другу и, похоже, именно эта злоба и заставила его на меня напасть. Между ними двумя что-то произошло и это что-то касается меня. Мои крики и попытки хоть как-то сопротивляться не принесли никаких успехов, и длинные пряди одна за другой сыпались на белую плитку, исчезая с моей головы. Я пытался толкаться и ногами, но Грэм быстро пресёк мои рвения, сжав мои ноги вместе своими коленями. Мою голову наполнял лишь смех, окружавший меня, и я ничего больше не мог сделать, как обмякнуть в руках своих обидчиков и снова подчиниться их издевательствам, как было раньше. В голове сел туман, плотным занавесом скрыв моё сознание от меня самого. Я уже не понимал, что происходит вокруг, что я чувствую, что я делаю. Я провёл ладонями по голове — неровные пряди, где-то обрезанные слишком близко к коже не вызвали у меня ничего, кроме новых слёз. Смех гулким эхом пронёсся внутри черепной коробки.

Хватит надо мной смеяться!

Я согнулся в спине сильнее, накрыв разболевшуюся голову руками.

Остановитесь сейчас же!
Если вы этого не сделаете…

Я начал чувствовать себя слишком странно. Казалось, будто я больше не владею своим телом. Я вскочил с пола, тихонько пошатываясь и с трудом держась на трясущихся в коленях ногах. Моё тело попыталось ответить на издёвки, ноги смело сделали шаг вперёд. Но я был почти свален одним толчком крепкой ладони. К счастью, мне удалось вовремя вытянуть руку в сторону и избежать встречи с твёрдой поверхностью. Туман начал полностью поглощать меня, и откуда-то взялись силы. Я не могу точно объяснить, что это было, даже спустя несколько часов после случившегося.

Стреляй на убой, дай крови патронам!*

Я крепко вцепился руками в воротник кофты Грэма, а замахнувшись, впервые смог ударить своего обидчика. Сразу же в глазах юноши вспыхнул огонь — он явно не ожидал такой реакции и был взбешён. Пока двое парней, некоторое время назад державшие меня, стояли немного в стороне, мне удалось безо всяких препятствий повалить Грэма на пол и наносить ошеломлённому противнику удар за ударом. Я не знаю, откуда во мне взялись силы и отвага вступить в драку с Грэмом, но некоторое время я даже крепко держал победу за хвост. После я резко оказался избиваем рассвирепевшим юношей. Я закрывал руками лицо, отталкивал от себя сильные руки и мог сопротивляться, только всё равно был сильно оглушён и безоговорочно проигрывал эту битву. Друзья оттащили Грэма от меня, подняли того на ноги и заставили прийти в себя от гнева. Грэм всё кричал, пылал и горел, стремясь снова вернуться к драке. Под шум, гам и выкрики наподобие «как он посмел на меня наскочить?!» я совсем потерял рассудок. Нет, не так… Не я поднял голову вверх и не я потянулся к не так давно со звоном упавшим на плитку ножницам. Острые концы металлических ножниц привлекли моё внимание, но их блеск ослепил и заставил стать безумным уже не меня. Как бы нелепо это ни звучало, но это не я перехватил ножницы поудобнее и полоснул самыми их кончиками по шее главного своего обидчика, задев челюсть и оставив довольно глубокую рану на ключицах.

Молись, чтоб я сразу откинул все кони!*

Грэм в ужасе взглянул на меня. Никогда ещё он так быстро не менялся в лице, как и его друзья. Юноша схватился рукой за горло, зажал ладонями неглубокий порез. Жизни он его не навредит, но принесёт кое-какие неудобства. В комнате повисла гробовая тишина, никто не мог сказать ни слова. То, что было только что сделано моими руками, выбило всех из колеи. Мне так страшно, что я ещё долго сжимал окровавленные ножницы в своих руках и не мог пошевелиться. Грэм громко выругался и почти ударил меня. Я же чуть второй раз не замахнулся, совершенно не понимая, зачем я так делаю и почему.

Ведь если я встану, я буду голодным…*

— Ты что, псих? Ненормальный! Да ты меня чуть не убил!

Громкий голос Грэма затыкал меня и не позволял и слова вымолвить. Я пытался как-то оправдаться, но поднялся гул. Мне осталось молчать, пока двое незнакомых мне юношей пытались успокоить разгорячённого и жутко злого Грэма. С кончиков лезвий ножниц сорвались несколько алых капель, испачкав чистый пол. Я попытался что-то сказать, но Грэма увели, помогая ему сдерживать поток крови, ставший немного более бурным. Поднялась ругань, и облегчало лишь то, что друзья Грэма, двое юношей, старше меня на год, встали на мою сторону. Мой обидчик гнул свою линию и часто повторял, что я за такое ещё отвечу, а его друзья ловко затыкали истеричные выкрики.

— Ты сам виноват, Грэм, как бы ужасно ни было то, что только что произошло. Это ты довёл мальчишку — нечего сваливать сейчас что-то на него!

— Он — псих!

— А чего бы ему не свихнуться? Ты пережестил!

— Он чуть не убил меня-…

Я проследил за ними, пока дверь не закрылась. Это не я… Не я это сделал! Правда! Мне никак не удавалось отвести взгляд от ножниц. На них блестела кровь, собирающаяся в маленькую лужицу на скользкой плитке. На моих руках тоже ярко-алые следы крови. Но это сделал не я! Я не знаю, что со мной только что произошло. Из-за своей злобы я вышел из-под контроля, и совсем не отвечал за свои действия. Дверь снова отворилась, в комнате рядом со мной оказались друзья Грэма. Мне сразу стало тревожно, холод сковал тело. Я боялся, что сейчас мне снова сделают больно, что я дорого поплачусь за попытку спастись. Но один из юношей ладонью провёл по криво и рвано обрезанным волосам и громко цокнул языком. От былых длинных волос ничего не осталось, и мне хотелось расплакаться от обиды. Грэм за что-то меня ненавидел, и это «что-то» связано с Брайаном. За их личные обиды поплатился я. Один из юношей, светлые волосы которого были взлохмачены и намокли на висках от волнения, аккуратно забрал из моих рук ножницы и отложил их в сторону. В это время он не сводил с меня глаз — я вызывал какой-то страх?!

— Ты как себя сейчас чувствуешь? — задал мне вопрос блондин, положив ладонь на плечо. — Всё хорошо? Ты контролируешь себя сейчас?

— Д-да, — еле проговорил я, дрожа от страха. — Я не хотел этого делать… Я не хотел его убить или навредить его здоровью. Я вообще не хотел никак ранить Грэма, и даже не знаю, как так вышло!

Юноша кивнул, стараясь успокоить. Но не было похоже, будто он мне верит.

— Послушай, прости нас, — я чуть отпрянул от внезапно оказавшегося сбоку от меня брюнета. — Грэму действительно не стоило так поступать. Если бы мы только знали, что ты попытаешься защититься вот так…

— Я клянусь вам — это сделал не я! Я не мог контролировать своих действий…

— Мы тебе верим, только не нервничай… Нам жаль, что так довели тебя, — я слышал, какими тихими были голоса этих двух человек — они не знали, как говорить со мной, опасаясь, что я снова сорвусь и что-то вытворю. Боже, как мне стыдно… — Мы постараемся не подпускать к тебе Грэма, а ты постарайся быть осторожнее и не пересекаться с ним. Договорились? — я только кивнул. — Никому из нас не хочется, чтобы такое повторилось… Будь осторожнее в следующий раз.

Я только кивнул. Этот день, определённо — самый худший из худших в моей жизни. Сегодня моя истерика достигла своего апогея — я перестал себя контролировать и чуть серьёзно не навредил одному человеку. Мне очень страшно… Ножницы оказались в руках блондина, и он пообещал выкинуть их куда-нибудь по дороге домой. Парни скрылись за дверью, которая с характерным щелчком прикрылась за их спинами. В этот момент я позволил себе навзрыд заплакать, чуть не впадая в настоящую истерику. Паника съедала меня, слёзная пелена опять застлала глаза подобно тому безумному туману. Я не мог ни прийти в себя, ни хотя бы попытаться успокоиться. Мне оставалось только кататься по полу от страха и бояться, что я сделаю такое снова. Я схожу с ума… Из-за всего того, что со мной случилось за последние годы, я вот-вот свихнусь окончательно. Почему всё это происходит именно со мной? Ну почему?!

Я хочу умереть, чтобы хотя бы на том свете перестать всё это чувствовать!

[•]

Я сидел за столом и прожигал взглядом листок, который так и хотел смять и выбросить в окно. Психологический тест просто выбивал меня из колеи безвозвратно, а точнее — встретившийся среди всех вопрос. На нём у меня затрепетали ресницы и задрожали локти. Строчка ясно и чётко молвила «Посещали ли Вас когда-нибудь суицидальные мысли?» Ещё как…

На такой вопрос я всё никак не мог ответить. Кроме меня в комнате никого не было, Билл находился на кухне. Мейбл передала мне этот дурацкий тест, чтобы я написал его, и психолог уже на следующий день мог со мной пообщаться. Я ведь должен честно ответить на все вопросы, чтобы доктор точно мне помог? Но на этот вопрос я не могу ответить честно.

Дверь в мою комнату тихонько скрипнула, когда Билл опёрся об неё, заглянув ко мне. От неожиданности я выронил ручку из рук и подскочил на месте. Улыбка на лице Билла тут же сменилась переживанием. Мой брат подошёл ко мне, приобнял меня за плечи, чтобы хоть как-то утешить. Ладонь, дрожа, пригладила короткие волосы на моей голове — по дороге домой Билл привёл меня в парикмахерскую, где мою голову привели в порядок. На душе ещё оставался неприятный осадок от случившегося и желание вызнать у Брайана, что нашло на его старого друга. Между нами с братом всё ещё висела тяжёлым грузом тишина. Билл в последнее время совсем увядал из-за волнения за меня… Голубые глаза, ранее уже легко сравнимые со льдом, стали ещё более тусклыми и безжизненными, чем ранее. А тонкие губы всё чаще и чаще оказывались до крови искусаны. Как же я хочу, чтобы всё поскорее закончилось… Мы с Биллом смогли бы наконец вернуться к нормальной жизни, когда мой кошмар окажется позади. Скоро мы снова сможем погрязать с головой во времени, проведённом вместе за фильмом и кружкой чая или за прогулкой с Кригером и Ратте. Весь окружающий мир снова наполнится лёгкостью и кислородом, который я наконец смогу жадно вдохнуть полными лёгкими, чтобы аж в рёбрах начало бы ломить.

Билл взглянул на ту же строчку, что я сверлил взглядом и на которой остановился на очень долгое время. Я заметил это и мигом побледнел. Билл заметит сейчас мои колебания на этом ужасном вопросе и ещё сильнее огорчится… Старясь вести себя обыкновенно, я быстро чиркнул минус напротив номера этого злосчастного вопроса в бланке с ответами. И соврал…