Сразу после того, как в дом нагрянула полиция во главе с Лизой, во всём здании началась суматоха. Очень многие возымели тягу к квартире, в которой ещё оставались следы произошедшего. Во всяком случае, на погром в моей комнате взглянуть тянулись хотя бы соседи по этажу. Клиффорд был связан, а его пыл сбит до самой отрицательной величины, что только существует на планете Земля. Теперь мужчина предстал перед лицом справедливости, которое воссияло над нашим домом ярким солнцем. Тьма испепелена, а мои крылья осыпаны волшебной солнечной пыльцой, которая медленно пробуждает их подняться. Крупицы пыльцы забираются под перья и щекочут их у самого основания, заставляя их распушиться и превратиться из неказистого ровного полотна в чистейшую вату облаков.

Пока мою комнату внимательно осматривали, мне правильнее было находиться в совершенно другом месте, подальше от работы Лизы и её подчинённых. Мы с Биллом остались в ванной, где я привёл себя в порядок и успокоил слёзы. За закрытой дверью почти ничего не было слышно, и в таком вакууме без единого звука я смог наконец успокоиться. Билл не сводил с меня глаз, а по возможности пытался как-то утешить и помочь. Например, он нашёл в ванной аптечку и обработал мои небольшие ранения. Губа ещё немного болела, оставаясь неприятным следом в, казалось бы, мирной обстановке. Но зато не кровила, пачкая всё вокруг алой жидкостью. Билл рассказал мне потом, что, несмотря на внешнюю ясность в действиях и выражении лица, бесконечно пустыми оставались мои глаза и голос. На последнем же Билл остановился дольше — меня невозможно было слышать, и голос «был сравним с голосом Преисподней, сочетающем в себе голоса всех грешников со всех кругов Ада». Билл не мог слушать меня и моих речей обо всём, что случилось, а я, словно заведённый, продолжал тихо шептать об отчиме и о ночи.

Билл взял меня за руку, и мои губы перестали шевелиться в бессвязных шёпотках. Появилась тишина, и впервые отсутствие какого-либо звука не пугало меня, а правда упорядочивало мысли в голове и вселяло холод в настроение. Становилось немного ровнее и легче глядеть на то, что я перенёс. Да, этой ночью Клиффорд растерзал мой разум в клочья. Да, я мог и сломаться невозвратно, развалившись на миллионы крупиц песка неуловимого времени. Но этого не случилось и не случится точно. Потому что спланированные Лизой действия уже были выполнены ей и полицейскими, а Клифф пойман и отдалён от меня. Мне не страшно… мне не страшно. Я уронил голову на плечо Биллу и закрыл глаза. Билл всё это время сдерживался, чтобы не попытаться прилепиться ко мне с утешениями. И когда я прижался к своему брату сейчас, он сорвался, обняв меня в ответ и прижав к себе в объятиях. Билл уткнулся лицом в спутавшиеся локоны на моей голове, шумно вдохнул полные лёгкие воздуха. Теперь он сходил с ума и без умолку бормотал что-то под нос.

Всё значительно поменялось, когда к незнакомым мне голосам служителей порядка присоединился очень хорошо знакомый, придирчивый и невыносимый женский голос. Мы с Биллом переглянулись, и в наших головах одновременно вспыхнула одна и та же мысль, прежде чем мы оказались в коридоре. Домой вернулась мать по звонку соседки. Она вбежала в квартиру, словно на крыльях влетела, и тут же накинулась с возмущениями на всех, кто на глаза попадался. Клиффорд изменился в лице, а Крис, словно в поисках помощи, подбежал от Лизы к нам с Биллом. Поначалу квартиру сотрясал скандал: мама требовала объяснений, не позволяя и слова вымолвить сотрудникам полиции и Лизе, изредка она переключалась на Клиффорда, надеясь услышать что-то и от него. Ругань разрасталась, и в результате Лизе всё же удалось перекричать маму. Тогда между всеми нами повисла гробовая тишина. Мать некоторое время молча смотрела перед собой, иногда обращая внимание на Клиффорда. И тут повернулась ко мне… Я думал, что душа покинула моё тело в этот момент. Меня сначала бросило в жар, а потом всё тело словно окатили из ведра ледяной водой. Мама обрушилась на меня с обвинениями. Она кричала о том, что я всё это выдумал… Однажды мама уже не поверила мне, когда я всё рассказал ей. В своём муже она видела исключительно прекрасного человека. Поэтому, стоило матери снова услышать в его сторону «грязные и бесстыжие» обвинения, она принялась защищать Клиффа. Сердце в моей груди бешено заколотилось, и я сделал неуверенный шаг назад. Билл сильнее сжал мою ладонь, держа меня рядом с собой и позволяя спрятаться за его спиной. Мама сделала большой шаг в нашу сторону. Она не прекращала ругать меня… «Да за что ты взъелся на него?! Клиффорд что-то плохое тебе сделал? Он в твою сторону даже толком не смотрел, а в последнее время только и делал, что о тебе переживал! Неблагодарный мальчишка!» и это только начало того, что обрушилось мне на голову. Крис не выдержал…

— Мама, ты ничего не знаешь! Вилл не врёт! Всё это чистая правда!

Скандал стоял ещё очень долгое время. Чего только не случилось за всё это время… Билл не сдержался и вступил в спор с матерью. Мой братец вообще был полностью переполнен самыми разными эмоциями: казалось, ещё немного, и он может и не ограничиться бранными словами. Всё могло перейти к рукоприкладству, и я знал, что Билл в этом плане совсем не сдержится. С матерью у них очень острые отношения — и это мягко сказано. Между ними двумя открытая взаимная ненависть, в которой Билл всегда одерживал победу, враждуя с матерью намного ярче, чем она с ним. Если чувства Альмы колебались от злобы до игнорирования самого существования, своего старшего сына, то Билл готов был перегрызть ей глотку за любой её чих. Чтобы хоть как-то сдержать Билла, я сильнее схватился за его руку. Это и мне самому нужно было позарез… Во всём шуме и миллионе голосов я, казалось, мог сойти с ума. Ноги подкашивались, голова кружилась, скакала температура… Я держался за холодную ладонь, словно утопающий за спасительную тростинку. Лбом уткнулся в крепкое плечо, жмурясь. В этот раз я услышал от своей матери столько много… Она несла меня, на чём свет стоит, яро пытаясь защитить своего мужа. Никогда я ещё не чувствовал от неё столько боли… Всё это время я продолжал наивно считать её близким, родным и любящим человеком. Я надеялся, хоть самую малую часть, что мама всё-таки считает меня таким же своим сыном, каким считает Криса. Но нет… Почему я отказывался видеть это ранее? Она так же ненавидит меня, как мои сверстники в школе, как каждый мой неприятель и как Клиффорд. У меня никого, кроме Билла, нет.

Лиза взяла Альму под руку и не смотря на бранные отзывы о ней и о том, что происходит в квартире, увела в мою комнату, где находился Клиффорд и где работала с уликами детектив. А я почувствовал ужасную слабость в ногах и еле удержался в сознании. Отпустив Криса, всё это время крепко сжимавшего мою ладонь, я вцепился в плечо Билла, стараясь не упасть. В глазах то темнело, то ярко светило миллионами маленьких светлячков. Громкий голос матери доносился из-за стен комнаты, а вскоре стало снова тихо. Я краем глаза глянул в комнату из коридора, не подойдя вплотную к входу в неё. Мать молча стояла напротив Клиффорда. Его руки за спиной держали наручники, на лице изображено было полное безразличие. Мама что-то прошептала. Клиффорд легко ответил «Да».

Суд прошёл быстро. Даже слишком… Не знаю, как текло в этот момент время, но оно пробежало очень быстро. Минута за минутой, час за часом — как бурлящие волны частого и шустрого лесного ручейка. Я и глазом моргнуть не успел, как судья вынес решение. Клиффорда признали виновным… Причём, сразу по двум делам — Лиза смогла при помощи расследования моего дела завершить своё ранее не раскрытое. Ужасная правда открылась мне в зале суда, когда Лиза начала зачитывать первые строки из той самой папки, что я самовольно решил изучить на её ноутбуке. Оказалось, что немного ранее с совершенно другим ребёнком произошло ужасное несчастье — девочка лет десяти стала такой же жертвой, что и я. Лиза стремилась всеми силами помочь бедняжке, чья жизнь оказалась полностью разбита плотскими желаниями Клиффорда, ранее её бывшего отчима. Вот только небольшая работа над внешностью и хороший адвокат разбили в суде одного из лучших по раскрываемости детективов. Было занятно в этот раз смотреть на то, как менялся Клиффорд и его с адвокатом планы. Последний отказался защищать преступника, опасаясь за свой авторитет. И Клиффу не удалось спрятаться от ответственности.

Я видел эту девочку. Она ненамного старше меня — ей почти восемнадцать, и она на удивление сильная личность. Я видел, как эта девушка смотрела на Клиффорда — если и мелькал в её взгляде страх, то только в виде еле заметного блеска слёз. Нахмуренные брови, румяные от ярости щёки, крепкая осанка и твёрдость в целом… хотел бы я тоже так же реагировать на свою беду… Пока что я всё ещё бьюсь в кошмарах и просыпаюсь ночью в холодном поту. Тогда я сломя голову бегу в комнату к Биллу, что уже проснулся от моих криков и готов принять меня в тёплые объятия. Билл — пока единственная вещь, что держит меня в этом мире. Вероятно, водиночку я ни за что не смог бы сделать и самых малых шагов в сторону победы над своим страхом.

Я не отпускаю Билла из своих мыслей ни на секунду… просто не могу себе этого позволить. Иначе совсем потеряю рассудок… Вроде бы, всё ведь хорошо! Но почему-то ещё ужасно страшно. Всё позади: преступление раскрыто, виноватый осужден, вокруг меня снова мир и порядок, как было пять лет назад. Но вот только что-то меня до сих пор не отпускает. Я всё ещё под давлением происходившего.

Сразу после завершения всех разбирательств нашей семьёй заинтересовались службы опеки. Нагрянув совершенно ожидаемо, они завели собственное расследование вокруг мамы, Альмы Хелл-Сайфер. И ни одно их с ней свидание не закончилось хорошо. Органы опеки были очень разочарованы увиденным, копнув поглубже и узнав о её любовных похождениях и игнорировании меня. Представители единогласно приняли решение о лишении Альмы родительских прав. Сложно передать состояние нашей матери на тот момент… Она вся побледнела, выгорела будто изнутри. Предательство поджидало её так рядом, прикрываясь счастьем. Сначала вся эта история с Клиффордом, который сам признался во всём Альме, будучи ещё связанным в моей комнате в окружении полиции. Он смотрел на маму, как на незнакомку. Он не любил её всё это время, что проводил со мной, но не признавался, дожидаясь моего совершеннолетия. Не знаю, что за планы были в голове мужчины, но очень легко он признался Альме, что она ему давно не нужна и жил он с ней хотя бы ради Криса. А теперь ещё и лишение родительских прав… И если на меня ей в основном было всё равно, то вот потеря Криса для Альмы была катастрофой. Эту самовольную и сильную, но лицемерную и эгоистичную женщину сломили… Некоторое время Альма смогла жить в доме Билла. Билла это совсем не радовало, более того — злило. Но что-то в глубине души моего брата всё-таки позволяло матери оставаться с ним под одной крышей, хоть и при угрозе начала их войны. Несколько дней Альма пробыла у своих детей в гостях, а после без следа исчезла. Просто с утра мы проснулись, а в квартире ни её, ни её документов, ни вещей. Только записка с одним единственным «Простите, дети. Прости, Билл. Прости, Доминик…» Может быть, мама снова отправилась на поиски счастья… Она искала его всё это время, но столкнулась со страшным кошмаром. И такое ведь действительно только присниться может! Я часто задумываюсь о матери и в тайне надеюсь, что она обретёт наконец любимого человека навсегда…

Мы с Крисом не долго пробыли в стенах детского дома, куда нас направили сразу после вынесения решения насчёт Альмы. Меня сразу смог забрать к себе Билл: я оказался рядом с ним, как под опекой своего старшего совершеннолетнего брата. Вопрос с Крисом оставался неразрешённым, ведь так просто, как меня, Билл забрать не мог — они с Крисом не кровные родственники, и Билл довольно молод, чем не вызвал доверия у опеки в отношении ещё довольно маленького ребёнка. Тогда на помощь уже второй раз пришла Элис… Она оформила опеку над Крисом, как когда-то брала под своё крыло Билла. Этот поступок Элис стал и для Билла, и для Криса, и для меня лучом солнца — это могло означать, что мы трое наконец-то оторвались от страшного прошлого, где нет места ничему, кроме разлуки и боли. Всё точно позади, потому что помимо крыльев уже случившегося правосудия над нами раскрылись тёплые и нежные крылья Элис. Первое время женщина заботилась о всех нас троих, Билла удерживая от ярости и нахлынувшей тяги утолить эту ярость никотином, Криса воспитывая и опекая так же, как когда-то растила Билла. А со мной работы оказывалось больше всех: первоначальные бессонные ночи, снова панические атаки, возненавиденные и мной, и всеми, кто меня окружает, и вдобавок ужасное расстройство пропажей матери и потерей Крисом сразу всей семьи, что была у него. Это всё глушило меня и не позволяло на первых порах даже одной рукой уцепиться за хвост тянущего и зовущего за собой счастья. И если бы вокруг меня не было Элис, не было Криса, не было Билла, единственного родного мне на этом свете человека, я не знаю, к чему бы я мог в итоге прикатиться. Я бы ни за что не смог приобрести и доли того бесстрашия, которое видел в глазах той девушки, стоящей перед Клиффом крепко. Она так же, как и я, перенесла унижение и боль от этого человека. Мы с ней многим похожи помимо этого. Вот только я не способен сотворить с собой чудо и позабыть так легко это предательство.

[•]

Этой ночью мне снова приснился кошмар… Клиффорд, мстящий мне за «болтовство» и «неразумность», совершенно осточертел мне являться во сны, но прогнать я его не могу. С утра я стараюсь вымыть из глаз увиденные ночью образы, словно щёлочью вывести пятно. Но зачастую плохо выходит. К счастью, сегодня не такой день, и когда моё лицо несколько раз окатила холодная вода, я смог окончательно проснуться. Мой слух уловил за дверью толкотню и шум: похоже, что Билл и Крис снова спорят о том, кто же первый пойдёт в душ. Такое часто происходит… Но Билл ни в коем случае не пытается уколоть или сильно обидеть Криса, а Крис не пытается язвительными словечками сделать с Биллом то же самое. Они довольно хорошо ладят друг с другом. А я всегда боялся, что Билл начнёт оборачиваться на отца Криса и попрекать мальчика его поступком… Надеюсь, что никогда подобного не случится, как не случается и сейчас. Билл выше этого, до такого ужасного поступка он ни за что не опустится.

Я поднял голову, взглянул на своё отражение в зеркале. Сегодня я довольно плохо спал, как и бывает обычно, когда меня навещают кошмары. Под глазами от частого недосыпа залегли тёмные синяки, белок глаз покраснел. Биллу лучше на глаза в таком виде не попадаться… До такого мой брат особенно трепетен, может и начать сильно нервничать с утра.

Я аккуратно приоткрыл дверь, чтобы случайно не задеть кого снаружи. Шум совсем стих, и как только я совсем вышел в коридор, Билл быстро проскользнул в ванную комнату, отпихнув чуть-чуть в бок Криса. Только дверь закрылась, Крис, прищурившись, показал уже скрывшемуся за шумом воды в душе Биллу язык. Я улыбнулся, уходя в кухню, а Крис спустя пару мгновений последовал за мной. Под потолком кухни уже витал запах кофе и приготовленного Биллом завтрака, отчего Крис немного ускорил шаг, догоняя меня. Мальчик, сильно проголодавшись, с лёгкостью запрыгнул на стул и в ожидании упёрся взглядом в окно. Там совсем расцвёл город. Заканчивается май, а за ним неумолимо скоро следует долгожданный июнь. Всё в цветах и красках, пышет жаром весенней жизни в каждом росточке и в каждой веточке. Густо и громко курлычут голуби, устроившись по веткам деревьев, по проводам и подоконникам. Одна пара остановилась на подоконнике окна из нашей кухни. Птицы, распушив перья и вертя головами, громко ворковали, ни на секунду не замолкая. Они-то и привлекли внимание Криса. В мальчике, казалось, просыпалась хулиганская натура: он мог и напугать чем-нибудь голубей. Но всё-таки остался на месте.

— Билл иногда такой вредный, — проворчал Крис, постукивая пальчиками по столу. — Он всегда таким был?

Я усмехнулся, протягивая Крису завтрак и опустившись на стул рядом.

— Сколько я помню его, да, — Крис надул губы, совсем недовольный тем, какой сводный брат ему достался. — Но Билл не плохой. Правда, он очень хороший.

— Ну да, — фыркнул Крис, отвернувшись. — Может, тебя он и любит. А я, кажется, буду в его глазах только частичкой того зла, что тебя оскорбило.

Я поперхнулся чаем, услышав мысли мальчика. Ну и ну… Всё это время между Биллом и Крисом, конечно, были какие-то разногласия, но всё это не было похоже на серьёзную вражду или неприязнь. Так спорят друзья или хотя бы просто хорошие знакомые, но ни в коем случае не из ненависти друг к другу. Я чего-то не знаю? Что-то плохое происходит между двумя моими братьями? Я отставил в сторону кружку с чаем и почувствовал, как мои щёки медленно залил жар. Крис не сводил с меня взгляда.

— Не стоит так говорить, Крис, — мой голос не хотел звучать, срываясь на шёпот. — Почему ты так думаешь про Билла? Он тебя чем-то расстроил?

— Ну… — Крис задумался, прищурив глаза. — Нет. Просто мне так кажется… Глупо, да. Но меня не покидает мысль, что Биллу я совсем не нравлюсь. К тому же, в школе на меня всё чаще огрызаются все подряд: одноклассники, ребята из других классов, даже учителя.

Новость о насильнике, внешне очень приличном и добропорядочном человеке, быстро разлетелась от города, где мы с матерью и Клиффом жили, к соседним. Постепенно чуть ли не весь штат трубил о произошедшем. И, конечно, врага все знали в лицо. Как и его семью — Альму Хелл-Сайфер и мальчика Криса. В школе Крису просто деваться было некуда: над ним смеялись, шептались за спиной и косо глядели вслед. Никто не упускал возможности отпустить оскорбление в сторону мальчика или даже больно ударить. Мне было страшно на это смотреть — я ведь и сам являлся грушей для битья для многих ребят в школе. Когда многим в школе стала известна моя история, недоброжелателей у меня поубавилось. И все обрушились на Криса…

«Это его сын…»

«Смотри, как на этого урода похож! Прямо одно лицо!»

«Точно тебе говорю: таким же вырастет! Яблоко от яблони, знаешь…»

«Надо что-то с ним сделать, пока эта зараза никому вреда не принесла!»

Некоторые наши соседи держат своих детей в стороне от Криса, тычут в него пальцем. Сам недавно слышал, как одна женщина, живущая с нами в одном подъезде, кивала в сторону моего братика и что-то шептала своему сыну. Только потом я услышал:

— Смотри — этот тот мальчик. Не подходи к нему ни в коем случае. А если он сам подойдёт, гони его от себя. Он очень плохой, понял?

А в другой раз весь двор сотрясся от крика маленькой девочки, которая кричала, что к ней подошёл «тот плохой мальчик». Её отец отвесил Крису увесистую пощёчину, и мальчик убежал к нам в слезах. Люди к Крису слишком жестоки… Чем он это заслужил?! Да, Крис довольно несносен и часто обижал меня и детей в школе. Крис был неприятным ребёнком. Но никаким образом он не должен выслушивать что-то за преступление своего отца!

Я взял Криса за руку, постарался собраться с мыслями.

— Но то они, — начал я. — Они — чужие тебе люди и, как оказалось, очень глупые. А Билл совсем не такой. Он очень хороший брат и друг. И он ни за что не станет попрекать тебя поступком Клиффа. Билл защищает тебя, заступается перед всяким твоим обидчиком.

— Но иногда он так себя ведёт… Ладно, я просто накручиваю себя, — Крис отмахнулся и вернулся к своему чаю. — И всё-таки мне хотелось бы, чтобы свои шутки Билл оставлял при себе — совсем недавно он очень меня напугал, когда мы в твоей комнате пытались поймать того большого паука. Я думал, что там замертво упаду, когда Билл сказал, что потерял его, и тот может быть где угодно теперь… а потом обернулся ко мне и сказал, что это чудовище ползёт по моей ноге. Разве можно так шутить, Вилл?!

— Ну, это, как минимум, в его репертуаре… — я легонько улыбнулся, вспоминая тот случай в моей комнате. — Но это просто шутка. Билл не со злости это делает.

— Это не смешно… Именно поэтому я и допускаю мысль, что Билл меня ненавидит.

— Это кого я там ненавижу?

Крис подпрыгнул на месте, и я вместе с ним. Оба мы упёрлись взглядами в дверной проём, где стоял Билл. Он улыбался, но взгляд его держал в себе горечь. Крис отвернулся и предпочитал больше смотреть на голубей за окном, которые, к несчастью, улетели. Я не сводил взгляда с Билла, а тот не двигался с места. С растрепавшихся мокрых волос капали одна за другой капли уже холодной воды, бледное лицо после душа ещё держало крепко красный цвет на скулах. Всех нас троих терзало молчание. Впервые такое напряжение возникло… Билл в пару шагов оказался совсем рядом с нами, я немного смутился и всё-таки отвернулся вслед за Крисом.

— Беги в душ, а то не успеешь собраться в школу, — кивнул он, и Крис тут же подорвался с места, даже не повернувшись к Биллу.

И тут под потолок взмыл смех и шум. Билл подхватил Криса на руки, обнимая. Крис сначала упёрся ладонями в руки, держащие его, но после засмеялся, чувствуя щекотку.

— Надо же, что ты себе напридумывал, — Билл, покружив немного Криса, опустил его обратно на пол. Сам присел на одно колено, держа мальчика за руку. — Я такой плохой?

— Нет, — Крис засмеялся, чувствуя, как его снова защекотали. — Совсем не плохой… Наверное, я просто сегодня не выспался, вот и лезет в голову всякая ерунда.

Билл взъерошил рыжие пряди на голове своего младшего братика, грустно вздохнул. Его взгляд бегал из стороны в сторону.

— Крис, мне жаль, что я вызвал у тебя такие мысли. Поверь, у меня и мысли не было о том, чтобы тебе жизнь портить. Да, я вредный, — Билл кивнул в мою сторону. — Вилл не даст соврать. Но я ни за что не переступлю какую-то свою «границу вредности». Прости меня, если я огорчил тебя. Завтра ты первым попадёшь в ванную.

Крис ещё сильнее заулыбался. Его ладошка аккуратно обвилась вокруг крепкой и сильной ладони Билла, Крис не без доверия смотрел на своего старшего брата.

— А насчёт того, что тебя никак не оставят в покое в школе, я сегодня наведаюсь сразу к директору. Это же беспредел, правда?

Билл посмотрел на нас с Крисом в ожидании согласия. И я просто не мог не согласиться. Я пытался как-то сопротивляться обидчикам Криса, вот только не мог никак переубедить этих людей насчёт Криса. Между нами будто возведена пуленепробиваемая стена, через которую мне ни в жизнь не достучаться.

— Всё точно хорошо? — приобретя серьёзность в голосе, спросил Билл у Криса, а получив утвердительный кивок, снова попытался подбодрить мальчика улыбкой. — Ну тогда всё прекрасно… Беги уже умываться, иначе ведь опоздаем раздавать твоим обидчикам по заслугам.

Крис, уже в более хорошем расположении духа, убежал из кухни, а Билл отвёл от того взгляд только тогда, когда перестал слышен топот ножек по полу. Я почувствовал тёплые и такие мягкие объятия, от которых сердце в груди сначала сжалось до размера точки, а после рассыпалось пеплом. Лёгкие переполнил запах мяты, исходивший от Билла, и его тепло. Никогда я себя ещё не чувствовал так хорошо, как сейчас… как вообще все эти полтора месяца, что живу с Биллом, потихоньку освобождаясь от страха.

— Ты подслушивал? — только сейчас я осознал, что неплохо перепугался, увидев Билла так внезапно рядом с нами. Пальцами крепче обхватив кружку с чаем, я внимательно следил за Биллом.

— Ну почему сразу подслушивал? — пожал плечами он, заливая кофе в кружке кипятком. — Подошёл к кухне, уже собрался зайти, как уловил краем уха ваш с Крисом разговор, — Билл отпил крепкий напиток из кружки, поспешил продолжить. — И я ведь правда не со зла всё это делаю! Шутя, просто по-дружески… Вот уж не знал, что так выйдет. Правда, не хотел.

— Думаю, Крис всё никак не может свыкнуться с произошедшим в его жизни, — вздохнул я, продолжив, когда Билл оказался за столом передо мной. — С таким сложно свыкнуться.

Снова тишина… Я положил руки на стол перед собой, уткнулся в них лбом. За окном курлычут голуби: кто устроился на подоконнике, кто на проводе прямо перед окном, кто на дереве. Всё сияет и блещет солнечным светом, впитывая в себя живительные лучи. Красиво… Билл протягивает руку вперёд, опускает её на мою ладонь. Доля секунды, и наши ладони соединяются, когда пальцы Билла ложатся на тыльную сторону моей ладони. Тепло… То тепло, которым Билл одаривает меня всё это время, пряча от кошмара. Так приятно. Хочется растянуть это мгновение на миллиарды веков, держаться вот так за руки до скончания лет.

Всё прерывает какой-то громкий звонкий грохот. Я мигом поднимаю голову и бросаю взгляд на окно, подпрыгнув на месте от неожиданности. Билл громко выругался, когда заметил треснувшее и разбившееся на осколки стекло. Голуби разлетелись прочь, испуганные почти прилетевшим в них камнем из рогатки. Во дворе по домам разбежалась детвора, толкаясь и визжа.

[•]

— Шпана, — продолжал ругаться Билл по пути в школу. Правда, уже полушёпотом и себе под нос. — Узнаю, кто это именно сделал, руки оторву. А ещё лучше — все стёкла в его квартире перебью. Снайпер, чёрт его-…

Билл подскочил от неожиданности, когда я ущипнул его за плечо, стараясь успокоить возмущения, так и рвущиеся наружу из моего брата. Крис тихонько засмеялся, отведя взгляд от улицы, бегущей за окном автобуса. Окно в нашей кухне разлетелось на осколки, когда в стекло прилетел камень из рогатки. От рук хулиганов могли пострадать голуби, но к счастью для несчастных птиц их обидчики не из самых метких. Билл, всё держась за пострадавшую только что руку, продолжал что-то говорить насчёт разбитого окна. Но всё-таки неприятный осадок от такого же неприятного утра улетучился, и он замолчал, устало прикрыв глаза. Настроение с утра у всех нас почему-то испортилось. Может, это что-то значит?

Очень скоро мы оказались у ворот школы. Крис как никогда крепко держался за нас с Биллом, оглядываясь по сторонам. Я уловил случайно те шёпотки, что преследуют мальчика постоянно… Господи, что за ужасные вещи говорят эти люди! Я поёжился и сжал зубы, услышав противные обзывательства и смех. Крис же вздохнул, обернувшись на очередной смешок, и продолжил идти дальше, хоть в его спину один за другим вонзались острые взгляды и слова презрения. Билл заметил, как мы с Крисом напряглись, выдохнул из лёгких тяжёлый воздух и остановился. Вокруг было столько людей, и все они придерживались о Крисе одного мнения. Тот чувствовал себя очень неловко в окружении недоброжелателей, а я переживал из-за его страха.

— Что ж, — Билл окинул взглядом толпу людей, стараясь что-то высмотреть в некоторых из них. — Кто тебе в последнее время житья не даёт, Крис?

Билл сжал ладонь в кулак, и я услышал характерный хруст.

— Билл, только давай без драк, — попытался я обернуть вспять возможные события. Вот только Билл, казалось, был настроен решительно насчёт обидчиков его сводного братика. — Давай лучше поговорим с директором…

— Ну нет, — покачал он головой. — Мне надоело, что кто-то постоянно терроризирует то тебя, то Криса. Нужно что-то делать, согласись. Показывай, Крис, на ком я сейчас подниму себе настроение.

— Тогда уж не перестарайся…

Билл взглянул на меня и заметил неумолкающую дрожь. Мне очень не хочется, чтобы Билл ввязался в неприятности… А их он с лёгкостью заработает, если вдруг кого-то сильно покалечит. Во мне тлела надежда на то, что до чего-то страшного не дойдёт, но эта надежда начала потихоньку угасать, обращаясь в мёртвый пепел, стоило только мне уловить уже разгоревшуюся в настоящий пожар в глазах Билла решительность. Я грустно опустил глаза, вспомнив ещё и то, что мой брат был всегда вспыльчив, и именно его сила зачастую и решала все мои проблемы, как ни учил нас папа, что драки — совсем не хорошо. Билл взъерошил волосы на моей голове и оставил тёплую ладонь на моём плече, стараясь утешить.

— Не перестараюсь, — покачал он головой. — И буду осторожен. Ну пожалуйста, не смотри на меня такими глазами!

Порой у меня само собой так получается, что взгляд становится совершенно нечеловеческим: и пустой, и полный эмоций одновременно, осуждающий и спокойный, испуганный и смелый. Я не умею воссоздавать его сам, и прогонять его из выражения лица тоже порой бывает сложно. Папа как-то сказал мне, что это «другой я смотрю на мир из другого уголка вселенных». Мама сказала, что это бред собачий, а Билла этот взгляд заставляет по-другому взглянуть на вещи.

— От моих рук могут пострадать только старшеклассники. Их-то можно за издевательства над ребёнком хотя бы подзатыльником наградить?

Я отвернулся, покачав головой.

— Я просто хочу попросить тебя не натворить глупостей. Пожалуйста, хотя бы чтобы потом не схлопотать неприятностей на свою голову.

Билл обнял меня, оставил на самой макушке тёплый след поцелуя, и кивнул в обещании держать себя в руках. Вдруг нас окликнул Крис, указывая куда-то в толпу. Там мы с Биллом увидели уже знакомую фигуру. Я нервно вздрогнул, а Билл похолодел от негодования.

— Надо же, какая встреча… — вмиг потяжелевшим на несколько тонов голосом сказал Билл. Он не отрывал взгляда от обидчика Криса. — Это он голову потерял тебя гнобить?

— Да, — кивнул Крис. Рядом с нами мальчик чувствовал себя намного увереннее. — Грэм Тёрнер — такого противного человека ещё поискать надо. На прошлой неделе он с друзьями устраивал мне засаду, в которую я, к счастью, не попал. Брайан говорит, что мне бы очень не поздоровилось, если бы я всё же оказался в лапах Грэма… Я его очень боюсь. Он словно ненормальный…

— Да мы знаем, малыш, — прервал Криса Билл, а увидев непонятливый взгляд мальчика, поспешил ответить. — Вилл тоже натерпелся от него одно время…

Крис, непонятливо моргая, окинул нас с Биллом взглядом с ног до головы, а после снова вернулся взглядом к Грэму. Мальчик поморщился от неприязни к этому юноше, вжавшись спиной в Билла. Я же, стоило в моей голове пронестись неприятным воспоминаниям, провёл ладонью по голове, касаясь прядей, взлохмаченных под весенним, свежим и прохладным ветром. Грэм действительно ведёт себя странно… Неужели ему так необходимо втаптывать кого-то в грязь? Зачем он ищет слабого, чтобы веселиться над его слабостью? У меня в глазах внезапно закололо от слёз, которые я постарался тут же успокоить, запрокинув голову назад и всмотревшись внимательнее в потолок. Билл о чём-то шептался с Крисом, но из-за заглушивших чувства эмоций я не мог разобрать и звука из их уст. Я рассматривал потолок в поисках отвлечения от ненужных чувств: в углу паук плёл паутину, хлопотно бегая из стороны в сторону, а в дальнем углу мигала лампочка, раздражая и своими миганиями, и ужасным треском в этот момент. Лишь тогда я пришёл в себя, когда Крис убежал по коридору в свой класс, а Билл заботливо приобнял меня за плечи.

— Крис убежал на урок? — уточнил я, оторвав взгляд от перегорающей лампочки.

— Да, — кивнул Билл, нарочно о чём-то умолчав. Я заметил это, когда он замолчал и повёл себя довольно неестественно: ложь выдали дёрганные движения, недолжные быть таковыми.

— О чём вы вдвоём шептались? — спросил я, прищурившись.

Мы уже не стояли на месте, а шли меж толпы людей. Кстати, в мою сторону тоже отправлялся шёпот, но звучали в нём болезненные нотки, говорящие о сожалении ко мне. Многие ученики, пусть спустя довольно долгое время, оборачиваются мне вслед, но уже не с презрением в лицах, а в откровенном страхе. Первое время девушки вжимались в стены, стоило мне пройти мимо, а мои обидчики со стыдом отворачивались и краснели. Дети с интересом преследовали меня до класса, иногда задавали мне открытые вопросы об отчиме и о том, что он со мной делал… После этого учителя, прикрывая глаза ладонью, уводили их и просили больше не подходить ко мне с такими речами. Было неловко в статусе особенного человека, человека со следом чужих деяний. Но постепенно я свыкся с этим, а ситуация изменилась на более мягкую. Теперь меня не боятся и не шарахаются, а просто не обижают, да и в целом редко трогают в любом плане.

— Так, ни о чём, — отмахнулся Билл, но я же видел, что он что-то скрывает. — А почему ты спрашиваешь?

— Потому что вы вдвоём что-то затеваете.

— С чего ты взял?

— Билл, ты же знаешь, что меня не обмануть.

Я улыбнулся, немного ускорив шаг в сторону класса. Кабинет был полупустым, вместе с нами с Биллом здесь находились ещё двое-трое человек. Теперь моё появление больше не прерывало чужого разговора, и я постепенно становился обычным человеком в глазах всех ребят. Хотя, вернее будет сказать, что долгим и сложным, полным всяких происшествий путём я постепенно превратился для всех из пыли в человека. Но не стоит ведь о плохом… Действительно буду тратить день на грустные мысли?! Нет-нет, я стараюсь выкинуть это из своих привычек, а не погрязнуть в них до конца. Сейчас всё хорошо…

— Ну, просто договаривались о том, что будем ловить этого гада с поличным…

Я выронил из рук учебник, вмиг похолодев. В классе раздался грохот, на который обернулись мои одноклассники, но всё-таки решили не вмешиваться. Я подошёл вплотную к Биллу, схватив его за руки. Внутри залёг какой-то страх, от которого онемел язык и сжались в судорогах пальцы. Я выдыхал раз за разом горячий воздух, собирался со словами, но так и не мог сказать и слова.

— Вилл, ну не нервничай, — Билл постарался меня успокоить. — Я буду всегда рядом с Крисом, а в нужный момент — заступлюсь. Скажем так, нежданно-негаданно, но обрушится на голову подлеца кулак правосудия…

— Билл! — взвыл я сорвавшимся голосом. — А если ты не успеешь оказаться рядом? Крис же ребёнок, как он может противостоять взрослому юноше? А если с Грэмом кто-то ещё будет?!

— Я прямо сейчас пойду к Крису, и всё будет хорошо, — Билл обхватил ладонями моё лицо, заглянул прямо в глаза. Возникла тишина, ядовитая и прожигающая дыру в сознании. Билл сильно занервничал; в груди его запылал огонь, обжигая горло и язык. — Ну что же ты, м? Вилл… Всё будет хорошо — я за это ручаюсь!

— Надеюсь на это…

Получив от меня какое-никакое добро, Билл довольно улыбнулся, и стал совсем похож на кота. Нашкодит, и жалко ругать… Билл уже собрался уходить, как весь вполне спланированный ход событий рухнул незаметно для нас двоих. В класс вдруг вбежала девочка, запыхавшись и очень устав. Она примерно одного возраста с Крисом, никак не могла сказать хоть слово, часто дыша и вдобавок сильно глотая некоторые буквы.

— Т-там… там… — девочка потянула меня к выходу из класса. — Там старшеклассники бьют Криса!

[•]

Я не понимаю, как это произошло… Но происходит это со мной, надо заметить, частенько. Билл всё бегал вокруг, рыская по шкафам, ведь забыл, куда дел аптечку. Крис обнимал мою руку, что-то говорил мне, что я толком не слышал.

— Вилл, спасибо тебе. Не знаю, что случилось бы, если бы ты не появился… Это просто самый лучший день в моей жизни! Ну что ты такой угрюмый? Разве что-то плохое случилось?!

Билл подбежал к нам и крепко обнял меня, обхватив всего руками. Шум, смех, радостные голоса двоих моих братьев. А я всё-таки не могу понять, хорошо ли то, что порой со мной происходит. Из меня будто демон вырывается наружу — помните случай с ножницами? Вот сегодня было что-то похожее. Билл и Крис наперебой рассказывали, что я быстро оказался на заднем дворе школы, где Грэм в очередной раз устраивал самосуд над Крисом. Я превратился в совершенно другого человека — стал сильнее, стал увереннее, стал эмоциональнее. Я с какой-то страшной лёгкостью схватил Грэма за воротник его кофты, смог оттянуть юношу от братика. И нанёс первый удар. Грэм упал, не удержавшись на полусогнутых ногах, и тут же встал ровно на ноги обратно. Между нами завязалась драка. Хоть я и сыпал ударами Грэма, но не ожидал сильного удара в бок. Из горла вырвался кислород, обжёг своей скоростью стенки и голос. Грэм прикладывал практически все силы, стремясь одержать надо мной победу. Крис, пока юноша отвлёкся на меня, успел отбежать в сторону и тут же рухнул в объятия Билла. Все вокруг ошеломлённо наблюдали за нашей дракой, не сразу осознав, что я постепенно сдаю позиции. Я упал в траву, оставаясь осыпаем ударами, и пытался закрываться руками. Грэма от меня оттащил Билл, как следует встряхнув и указав на меня. Тёрнер мигом побледнел, увидев, как я стираю с разбитой губы кровь. Не раз уже моё лицо страдало в столкновениях с моими обидчиками — после Клиффа разбитую губу всё-таки даже зашивать пришлось. Грэм обмяк, расслабился. В нём потушили ледяной водой адское пламя.

Я не смог слушать ничего — в голове шумело, как будто ревел рядом с ухом двигатель самолёта. Да и Грэма не хотелось ни слышать, ни видеть… Билл увёл и меня, и Криса домой, похлопотав немного о пропусках. Пока я держу у затылка завёрнутую в полотенце замороженную курицу, стараясь успокоить боль в голове, Билл расхваливает меня… Нечасто мне удаётся взять в себе откуда-то силы и противостоять кому-то. Но сегодня опять получилось. Я даже не знаю, радоваться мне этому или нет. Я не хочу никому причинять боли… Тем более, такое моё состояние совсем не похоже на состояние психически здорового человека. Может, меня медленно поглощает сумасшествие, и скоро совсем не буду помнить своих действий и разобьюсь на две личности?! Что, если я совсем буду выходить из-под контроля и сотворю какие-нибудь ужасные вещи?

— Вилл, ты только подумай, что только недавно случилось! Ты вступился за своего младшего братика, спас его! Разве это плохо?

Да, это не плохо… Но я боюсь.

— Билл, — совсем тихо прервал я восхищение брата. — А что, если я с ума схожу?

— Да с чего ты взял? Ты просто становишься сильнее снаружи. Кажется, мощи твоей души не хватает уже места внутри, и она обращается в мощь физическую, вдобавок ещё сильнее укрепляя твой дух, — Билл упал передо мной на колени, взял в свои ладони мою руку. — Посмотри, ты же заступился за своего младшего братика! Помнишь, как я заступался за тебя? Разве это плохо было? Ты только что совершил настоящий подвиг… — Билл уткнулся лбом в мои колени, не отпуская моей руки, а только сильнее сжимая её. Казалось, он действительно был покорён моим поступком… Мои щёки вспыхнули румянцем. — Не расценивай случившееся, как что плохое. Поверь мне, Вилл, ты всё сделал правильно, накинувшись на Грэма с кулаками. Что было бы, если бы ты не сделал такой серьёзный шаг?

— А всё потому, что кто-то решил «ловить на живца», — я с шутливым упрёком в голосе сказал это, наигранно надув губы и щёлкнув Билла по лбу. Тот засмеялся, подняв голову с моих колен.

— Да, пожалуй, я виноват… И я каюсь. А ты — молодец, и взамен на моё раскаяние не вздумай это отрицать!

В ответ на так и сияющую гордую улыбку Билла я кротко улыбнулся, прикрыв глаза. Крис утёр ладонью помятую и испачканную в траве и земле щёку, поворочался, удобнее устраиваясь на моём плече. Грэм неплохо его повалял, и если бы я не успел, то действительно, неизвестно, до чего бы дошло. У Тёрнера точно с головой проблемы, и от него лишний раз, а стоит всё же поберечься. И я буду беречь Криса… Раз на то пошло, пора сливать две свои личности в одну и становиться, скажем, воином-защитником.

Билл поднялся с пола и всё-таки отыскал аптечку. Моей губы коснулась смоченная перекисью ваточка. Я тихо шикнул, отдёрнувшись от рук Билла, и тот продолжил, уже придерживая мою голову за подбородок.

— Не убегай, — шутливо пригрозил мне Билл и тут же усмехнулся.

Я широко улыбнулся в ответ, хоть губа и болела, стоило мне заговорить или как-то ещё пошевелить губами. Билл сосредоточенно латал мои раны, не сводя с меня глаз и трепетно меня касаясь. Я прикрыл глаза. Перед глазами остался выжженный на сетчатке образ Билла. Приятный, родной и самый любимый сердцу. В груди будто разлился красивыми потёками мёд, обволакивая стенки и ткани и стирая старые шрамы. Но самым главным действием этого внеземного мёда чувств было вовсе не это — он пьянил, кружил голову и заставлял размыкать веки, чтобы видеть Билла столько долго, сколько можно.

Этот мёд странный… Он тянет меня к какой-то границе, к какой-то черте. Если я её переступлю, всё изменится — я чувствую. И неосознанно подчиняюсь сладкой тяге, хотя бы ради того, чтобы всегда чувствовать осевшее на бронхах лакомство. Я остановился взглядом на глазах брата, заметил, как дрожат его светлые ресницы и как напряжены черты лица в глубокой задумчивости. Билл почувствовал на себе мой взгляд и отвлёкся от моих ранок, чтобы уточнить, всё ли хорошо. Мёд в груди вскипел, и я подавился словами. Это уже было похоже на падение. Падение куда-то глубоко во тьму с огромным бардаком в голове. Я не понимаю своих эмоций и ощущений внутри... Что это со мной? Ничего не сказав Биллу, я отвёл взгляд и побоялся вернуться обратно.