Внимание привлекала не засохшая на цепи кровь и не затягивающиеся на коже ссадины под железной острой кромкой ошейника. Не обнаженное тело, снизу до пояса покрытое татуировками — синими по белой коже. Не длинные светлые волосы. А взгляд. От этого взгляда, случайно столкнувшегося с ее собственным, Омнио остановилась, словно налетев на стену. 

Мало ли суккубов* в городе, в мире? Их даже недавно стали продавать в другие вселенные. Правда, по слухам, жили они там недолго, но кого это волнует? Мало ли суккубов Омнио видела ежедневно? Некоторые метаморфы служили игрушками для детей. Их жизнь относительно хороша — если маленьким хозяевам не придет в голову проверить, как устроена игрушка внутри и что будет, если отрезать ей лапу или оставить без еды на неделю. Сможет ли перевоплотиться? И как другая ипостась станет выглядеть? Тоже без лапы? Сколько интересных экспериментов… 

Игрушкам для взрослых жилось сложнее. А может, это только казалось, и разница не столь велика.

Мальчик с длинными волосами был игрушкой для взрослых — суть читалась по особенным, изящным движениям, строению тела, модификации лица. Омнио знала это по себе. Цепь от покрытого разводами крови и сукровицы ошейника тянулась к руке крупной виверны*. Недоразвитые крылья за спиной создавали ощущение, что рептилия ступает, чуть согнувшись. Хвост ящера обхватывали медные и серебристые кольца с гравировкой — знаки побед в битвах самцов. Во время брачного сезона, когда часть рептилий меняли пол, чтобы оставить потомство, к району Сутулой пустоши лучше было не подходить — рев распаленных жаждой крови ящеров разносился далеко вокруг. 

Рептилии частенько захаживали в квартал борделей у рынка между Пятой и Шестой Окраинами, и платили полновесным золотом. После таких клиентов в живых оставались лишь самые везучие. Или суккубы, на которых раны стягиваются чуть ли не быстрее, чем их наносят… 

Зачем виверне личный суккуб? Это же лишняя морока. Условия жизни в Пустоши сильно отличаются от тех, что нужны теплокровным. Игрушку нужно греть, кормить подходящей едой, выпускать время от времени из подземелий на свет солнца… Вероятно, именно это сейчас и происходило — хвостатый хозяин вышел по делам и прихватил суккуба, исполняя инструкцию, даже не озаботившись прикрыть хрупкое тело хоть какой-то ветошью. Тянул за собой, время от времени нетерпеливо дергая за цепь.

Омнио следила за идущей по улице парой. Толпа огибала виверну — никому неохота было задеть раздраженно щелкающие широкие челюсти или угодить под взмах шипастой шишки на хвосте. Тонкий, светлый, как молоко, суккуб ступал осторожно, забрызганные городской грязью синие от наколотых рисунков ноги оставляли за собой багровые пятна. Мостовая рынка была выглажена миллионами шагов, но битое стекло и пластик, ежедневно застревавшие меж камней, резали не хуже ножей. Местные банды даже устраивали развлечения, до прихода ночных робоуборщиков волоком протаскивая неугодных по брусчатке. 

В глазах длинноволосого мальчика кричала огромная больная пустота. Эта боль не была связана с изрезанными ступнями. Они скоро заживут, если хозяин расщедрится на порцию крови. А душевную боль суккубы не могут чувствовать. Не должны. Все уже давно знают, что это ложь, и молчат. Слишком удобная ложь, чтобы отказаться от нее, признав вслух.

Работа в ресторане забирала много сил, ночная смена кончилась не так давно. Выйдя из дверей кухни, Омнио очень хотелось добраться до дома и хотя бы присесть, давая отдых спине. Но сейчас она зачем-то шла совсем в другую сторону, с каждым шагом удаляясь от вожделенного отдыха. Сбоку то и дело раздавался клекот и звон цепи, почти не слышный в гомоне улицы. Белое пятно на миг исчезло, провалилось вниз. Кто-то из прохожих дернул за белые пряди, нагло прижал к себе хрупкое тело. Кажется, вампир, со спины точно не скажешь, острые уши могут принадлежать и эльфу… Омнио невольно поморщилась. Не украсть, так облапать чужое забесплатно… Раздалось шипение, ящер обернулся и хлестнул хвостом. Все-таки эльф. Черноволосый, одноглазый. Грязно ругаясь, поднялся на ноги, утирая кровь с лица, и прыгнул к виверне, выхватывая нож. Толпа привычно расступилась, предвкушая зрелище. Виверна оказалась в трудном положении — отпустить цепь нельзя, иначе об игрушке можно будет забыть. И отказаться от боя с каким- то теплокровным — значит показать себя слабейшим из слабых. Ящеры друг другу такого не прощали. Выселят из гнезда, заберут кольца…

Над улицей завис дрон. В случае нанесения ущерба общественному имуществу во время разборок виновник будет оштрафован, да и последующая уборка трупов с улиц тоже была в компетенции Служб. Омнио вскарабкалась по выпирающим из каменной стены балкам и присела на подоконнике, заваленном горгульим пометом. Несколько горожан, слишком мелких, чтобы бесстрашно наблюдать за дракой снизу, последовали примеру суккуба.

Черноволосый эльф ощерился, перехватывая лезвие поудобнее, медленно шагнул вперед. Виверна раскрыла широкую пасть, зашипела, пригнувшись, раскинула куцые крылья. В зеленой чешуйчатой лапе появилась дубинка-парализатор. Другая обмотала длинную цепь вокруг кисти. Светловолосый суккуб стоял за спиной хозяина, опустив голову. Спутанные пряди закрывали лицо. Казалось, парнишке безразлично, что рядом вот-вот сцепятся два крупных хищника, решая его дальнейшую судьбу. 

Наконец, эльф решился напасть, проведя обманный выпад, полоснул ножом основание крыла виверны. Ящер взвыл, мембраны у горла встопорщились. Звонкий клекот сопровождал ответный удар парализатора. Эльф увернулся, вскочил на бочку у стены и прыгнул, метя клинком в чешуйчатый загривок. Рептилия шарахнулась прочь, резко рванула цепь, швыряя свою игрушку вперед. Не один эльф умел применять отвлекающие маневры… Клинок полоснул белую кожу, мальчик с размаху рухнул на колени. Виверна клацнула зубами, эльф зарычал и отпрыгнул. С руки, лишенной нескольких пальцев, лилась кровь. Виверна вновь дернула цепь, отбрасывая суккуба назад, Омнио услышала вскрик и невольно вцепилась пальцами в край подоконника. Еще один такой рывок — и горе-хозяин сломает мальчишке шею. Впрочем, это явно интересовало ящера в последнюю очередь. Почувствовав вкус крови, он заревел, зрачки заволокло красным. Теперь виверна не отступит, пока не откусит противнику голову, шанс на мирное завершение конфликта стремится к нулю. 

Омнио прикусила губу, наблюдая за мальчиком внизу. Зеваки, почуяв серьезную заваруху, прилипли к стенам и лестницам, у кого оказались крылья — воспользовались ими, взлетев повыше. Виверна бросилась в лобовую атаку, противники сцепились, упали на камни. Белая фигурка вновь оказалась на мостовой — беспрестанно дергающаяся цепь тащила за собой жертву. Лезвие клинка эльфа умылось желтой кровью по рукоять, зубы рептилии сорвали кожу на его виске, прокусили плечо, подбираясь к шее… Раздалось шипение и жалобный затихающий клекот. Эльф столкнул с себя тяжелое тело, утерев лицо, победно оскалился и протянул руку к безвольной лапе виверны, снял цепь… Внезапно пошатнулся и грохнулся навзничь, хватая воздух полным пены ртом. Омнио поморщилась. Виверна видимо, носила в себе яйцо, а значит — ее укус смертельно ядовит… Суккуб спрыгнула с подоконника, приземляясь кому-то на плечи. Не слушая ругательств, перекатилась по камням, ринулась к ящеру. Схватив парализатор, торопливо распутала цепь.

— Вставай, бежим! Скорее!

Парнишка медленно-медленно приподнялся на руках. Времени не оставалось. Уличные зеваки уже переключили внимание на двух суккубов посреди мостовой. У одного на шее сияла магическая метка работника, но второй-то точно бесхозный… 

Омнио перевоплотился — тело парня было хоть немного, но сильнее, да и волосы короче, труднее схватить… Он силком вздернул татуированного на ноги и потащил в сторону.

— Куда собрались, малыши?

Вход в спасительный переулок загораживал необъятным животом гном. Омнио ткнул его парализатором.

— Ну, беги же, давай, — прошипел он в ухо суккуба, протискиваясь мимо застывшего с открытым ртом толстяка, и досадливо застонал, когда перед ними снова вырос кто-то из прохожих. На этот раз мелкий лепрекон. Ухмыляясь и потирая ручки, подпрыгнул и завис в воздухе прямо перед лицом Омнио. Парень залез в поясной кошель, потом повертел рукой перед зеленой мордочкой. Между пальцами была зажата золотая драхма. Лепрекон поднял бровки.

— Заберешь настоящую, если размножишь и бросишь там, — Омнио кивнул на улицу позади.

— Сделка заключена, — пропищала тварь и сцапав монетку, пропала.

С улицы донеслись крики и шум свалки. Толпа отвлеклась на катящиеся по мостовой золотые кругляшки. На сколько-то эта иллюзия их отвлечет.

***

Грохот металла разносился далеко по переулку. Любой мог бы найти мастерскую даже с завязанными глазами. Войдя в раскаленный воздух цеха, Омнио обвел взглядом широкие спины работников и, найдя хозяина, крикнул:

— Караг! Тащи щипцы!

Здоровенный орк оглянулся, затем еще пару раз ударил молотом, заканчивая работу, снял маску и подошел. Окинул хмурым взглядом Омнио и его полубесчувственного спутника, кулём осевшего у стены.

— Чего тебе на этот раз?

— Сними с него ошейник, — сказал Омнио. — И еще… Я оставлю его у вас на пару ночей, пока не устрою все.

— Еще чего! — рыкнул орк, поворачиваясь спиной. Омнио последовал за ним вглубь жаркого ада, мерцающего языками плазмы и огня. Караг подошел к верстаку, не спеша стал перебирать инструменты.

— Времянка сейчас занята, мне некуда его деть.

Орк, наконец, подобрал подходящие щипцы, на пробу клацнул в воздухе, проверяя смазку.

— Откуда ты вообще его взял?

— От виверны, — негромко проговорил парень. — Хозяин мертв.

Караг замер на мгновение и покачал головой.

— Туда этой твари и дорога, — прорычал он, направляясь к белому пятну у стены. — Чего всем этим… не живется-то по-нормальному? А? Вот у меня есть моя Таула. Мне больше нихера не надо… — Караг присел, с невероятной для такой лапищи осторожностью отвел грязно-белые волосы, открывая шею гостя. — Ни суккубов, ни баньши, ни русалок… Не тянет меня на экс… эти… экспименты… С жиру бесятся.

— Таула сама тебя на тот свет отправит, если увидит с русалкой, — фыркнул Омнио, садясь рядом.

— Эт точно, — кивнул орк, сомкнул лезвия на ошейнике, щелкнул. — За то и люблю.

Пальцами разогнул кольцо, зазвенела отброшенная в сторону цепь. Ее тут же подобрал и уволок один из мелких гоблинов-помощников: у бережливого хозяина ремонтной мастерской ничто не пропадало впустую.

— Тащи эти кости наверх, но! — Караг выпрямился и поднял черный от копоти палец. — Две ночи, не больше. И держитесь подальше от детской.

Омнио кивнул, закинул руку длинноволосого себе на плечо и осторожно переступая через змеящиеся по полу провода и трубки, потянул его к лестнице.

— Пойдем… У тебя есть имя? — шепнул Омнио, старательно огибая ящик с неровными обрезками труб.

Суккуб только молча таращился в пол большими светлыми глазами. Он явно не осознавал, где находится, не замечал исчезновения ошейника и переставлял ноги машинально, подчиняясь услышанному приказу. Тело паренька было почти холодным — ему давно не давали крови. Да и кормили, судя по выступающим ребрам, от случая к случаю.

Подъем грозил превратиться в пытку — Омнио даже в мужской ипостаси отнюдь не был силачом, а суккуб, хоть и худенький, весил все же слишком много, чтобы втащить его по крутой лестнице на третий этаж на руках. К счастью, их возню услышали. Наверху распахнулась дверь, по ступенькам легко сбежала Таула в цветастом домашнем платье и всплеснула руками. Кармашки на широком кожаном поясе звякнули застежками.

— Омнио, детка, кого ты приволокла?

Таула с первого дня знакомства обращалась к Омнио лишь в женском роде, вне зависимости от ипостаси. Орха подхватила длинноволосого парня и бесцеремонно закинула себе на плечо. Несмотря на внушительную фигуру, хозяйка дома двигалась на удивление грациозно и быстро.

— Я нашел его на улице, — облегченно выдохнул Омнио, потирая плечо. — Побудет пока у вас, ладно? Караг согласился на две ночи. Я приду завтра, принесу еду и кровь.

— Не говори глупостей, — раздраженно рыкнула орха, распахнув дверь.

Она осторожно положила суккуба на длинный топчан, застеленный пластиком. Омнио разулся и прошел в комнату. Жена Карага любила чистоту, и застилала всю мягкую мебель прозрачными чехлами, которые легко отмывались от масла и сажи, которые ежедневно приносил на себе орк.

— Мало ли что сказал этот серозадый ворчун, — подняла брови Таула, ощупывая покрытые тонкими шрамами шею и руки безучастно лежащего суккуба. — Поживет столько, сколько понадобится… А от царапины на пальце меня не убудет, — решительно закончила она.

— Спасибо, Таула, — кивнул Омнио. — Я знал, что ты не откажешь в помощи. Но кровь надо дать попозже, когда приведем его в порядок. Сейчас он мало что чувствует… И к лучшему.

— Придется вправить ему плечо, — покачала головой орха, — Видишь?

— Это все цепь, — нахмурился парень. — Его дергали, пока… Неважно. Тебе помочь?

— Лучше отвернись и уши заткни, — отмахнулась орха.

Омнио последовал лишь первой половине совета и через мгновение пожалел об этом. Сзади раздался хруст, тонкий крик, почти писк… И тишина. Омнио резко обернулся. Орха осторожно опустила белую руку и аккуратно положила потерявшему остатки сознания парнишке на грудь.

— Завари корни лагра, будь добра, — улыбнулась Таула. — Как раз успеет настояться, пока вымоем этого грязнулю…

Конечно, внешняя грязь пропадает при перевоплощении, но Омнио не знал, сколько ипостасей у этого суккуба, может, и вовсе одна. На слова и просьбы он пока не реагировал, может, не слишком хорошо понимал всеобщий язык, а может, не мог перекинуться, потому что не хватало сил. 

Современная ванная комната была подарком Карага жене на годовщину. Плавающие в воздухе шарики испускали тонкие струи, послушно меняли силу напора и подлетали ближе, смывая потоки пены. На полу светлела полоска. Стоило перешагнуть через нее, как на теле не оставалось ни одной лишней капли воды. Практичные орки пользовались полоской и для сушки белья, которого с появлением малышей стало в три раза больше.

Сильные руки Таулы держали тонкое тело подмышки, пока Омнио отмывал гостя мочалкой с мылом. Мокрые волосы стали еще длиннее, заблестели снежным светом. Омнио осторожно отжал их и порадовался тому, что в кармашке у женской ипостаси осталась расческа.

При ближайшем рассмотрении стало ясно — это не татуировки, а пигментация. Словно тело до половины окунули в темно-синюю краску, немного стряхнули, да так и оставили. Отдавая дань моде, напечатали рисунок вместе с кожей. Он вился бесконечными спиралями, на ступнях и лодыжках лежал плотно, без промежутков. Узорные просветы начинались у коленей, орнамент впускал в себя белизну и постепенно растворялся в ней, превращаясь в тонкие завитки на линии позвоночника. Несмотря на истощение, кожа суккуба осталась молочно-белой, шелковистой. Был бы человеком — пожелтела бы, потускнела, покрылась язвочками… Омнио помнила такое, видела в грязных углах Окраин Ирема. 

Существам, в чьих жилах не течет волшебство, трудно жилось в этом мире. Прилетевшие сюда в незапамятные времена люди остались слабейшей нацией планеты. Парадокс состоял в том, что сильнейшие маги получались именно из них. Магия подчинялась людям охотнее всего — возможно потому, что, оставаясь вовне, являлась лишь инструментом. Не утягивала за собой.

Омнио вошел в комнату с глубокой чашей в руках. Пар корней лагра оставлял в воздухе сладковатый след. Таула запрокинула суккубу голову, несколько багровых капель с ее руки упали в раскрывшиеся губы. Орха отложила нож, уложила гостя себе на локоть, подоткнув одеяло, и облизнула порезанный палец.

— Давай, ты поишь, я держу.

Лагр хорошо насыщал теплокровных глюкозой, а сам отвар корешков обеспечивал крепкий сон без сновидений. Омнио встал на колени у кровати. Суккуб внезапно дернулся и распахнул глаза. Тонкие шрамы на шее и груди быстро исчезали. Кровь Таулы начала действовать.

— Тихо, тихо, все хорошо. Тебя не обидят. Вот, попей…

Омнио поднес чашку ко рту мальчишки, тот глотнул и вдруг поперхнулся, зажмурился и перевоплотился. На руках Таулы сжалась, отчаянно цепляясь за одеяло, девушка. Она была похожа на свою мужскую ипостась, как две капли воды, только сменились признаки пола да чуть округлилось лицо. Дешевая модификация суккуба, без генных заморочек… 

Из горла девушки раздался тихий переливчатый звук. Она с ужасом переводила глаза с Омнио на массивную орху, что прижимала ее к себе.

— Это язык ящеров, — покачала головой Таула. — Я его не знаю.

— Я… Хозяин… Где? — прошептала девушка на всеобщем.

— Не бойся, — мягко проговорил Омнио, — ты не виновата. Тебя не за что наказывать. Сейчас нужно выпить и съесть это. Поспать. Поняла?

Девушка кивнула, завозилась и села, беря в руки чашу.

— У тебя есть имя? — повторил вопрос Омнио.

— Айн.

Она уснула почти сразу, уронив руки на одеяло. Таула заботливо прикрыла ей плечи и вместе с Омнио тихо вышла из комнатки.

— Почему ты так странно сказала? — шепнула орха, подталкивая парня в сторону кухни. — Ну, про хозяина? Не ответила ей?

— Ей нельзя сейчас, — покачал головой Омнио, — Что бы с ней не делал владелец, он — смысл ее жизни… Я видел такое раньше. Нужно подождать.