Ви пытался. Действительно, на самом деле, прилагая все скудные силы, что имел, пытался жить дальше. Дальше от этого города; дальше от ставших серыми и ломкими, как прогоревшая до пепла бумага, воспоминаний Вергилия; дальше от ярких до рези под закрытыми веками воспоминаний о Неро; просто дальше.
     Но под ребрами поселилась злобная змея из колючей проволоки и горьких воспоминаний. Стоит Ви закрыть ночью глаза, как она принимается грызть изнутри, сворачиваться в кольца вокруг сердца, растравливать его и без того расшатанные нервы. От воспоминаний о ярком росчерке улыбки на лице Неро внутренности словно в труху перемалывает. Ви чувствует призрачные касания там, где Неро касался его: тяжесть его руки на плечах, фантомное тепло на запястьях, пальцы в волосах. Но на плечах лишь тяжесть теплой зимней куртки, обжигающий ветер касается онемевших пальцев и треплет волосы.
     Январь — первый месяц года (кто вообще придумал начинать новый год в такой стылый и белоснежно-печальный месяц?), месяц обещаний, месяц попыток начать всё с чистого листа. И что делает Ви? Возвращается. Чёрта с два это новое начало! Это полное отрицание какого-либо нового начала.
     Закат стелется над стылой и замерзшей водой малиновой дымкой, сверкает миллиардом оттенков лилового и розового в кристаллах нетронутого снега. Ви кутается в куртку — он всё ещё тощий как щепа и страшно мёрзнет.
     Возможно, Данте следовало лучше убивать Кошмары. Возможно, Ви не следовало прятать в них кусочек себя. Если бы они оба делали то, что должно, он сейчас не смотрел бы слезящимися глазами на выжигающий душу закат, не чувствовал бы боли под рёбрами. Не помнил бы Неро. Не думал о нём так.
     Солнце посреди лилово-розовых и оранжевых всполохов кажется таким ярким, словно весь день небо начищало его облаками до зеркального, почти белого блеска.
     Ви хочется кричать. До хрипоты, до вкуса крови в горле, до онемения, до слёз. Хочется растаять, исчезнуть вместе с этим криком.
     Солнце величаво и отрешенно скрывается за остатками Клипота — ему нет дела до крошечных людских жизней. Фиолетово-серым сумеркам, впрочем, тоже. Звезды занимают свое положение в темнеющем небе, одна за одной вплетаются в хоровод бесконечности.
     Он не знает на что надеялся, чего хотел. Зачем сохранил себя и почему не пытается найти Неро. Ответы на эти вопросы ему придется найти самому.