Ручка вывернулась из ладони, ударила по запястью, Неро выругался, вытер руки о промасленную тряпку. Бесполезное в общем-то действие, но бросать работу не хотелось. Было что-то медитативное в бесконечном и тщательном пересмотре, переборе деталей, это настраивало на нужный лад, помогало держать себя в руках, хотя и мыслей не лишало.
     Жара стояла адская, даром, что лето шло на спад и ночами становилось все холоднее, особенно возле Клипота, где не было асфальта, нагревшегося за день и отдающего пахнущее смолой тепло ночью. Но в полдень об этом не вспоминалось, так, отголоски, словно давний сон. Память о прошлых сезонах. Прошлом времени. 
     Неро хмыкнул, не глядя протянул руку, приложился к бутылке с пивом. Холодное стекло обожгло губы. Самое то летним полднем. 
     Механизмы стали ему лучшими друзьями, так что Неро в каком-то смысле стал понимать Нико. Стройная выверенная система, где каждый винтик был на своем месте и приводил в движение другой, и карусель танцевала, создавая настоящую магию, меняя мир просто с помощью законов физики, давно созданных Вселенной. Словно обойти закон и остаться в выигрыше, совершенно невиновным. 
     Сначала Неро раз за разом перебирал Синюю Розу и Красную Королеву, пока не выучил их наизусть, хотя казалось бы за годы близкого знакомства должен был знать о них все. Теперь же в сомнительную компанию добавилась старая Yamaha R6, совершенно не предназначенная для кое-где уничтоженных дорог, а потому постоянно требовавшая ремонта, но все еще уверенно пребывавшая на ходу. На самом деле в половине случаев шестая страдала, потому что Неро оставлял ее поблизости, в надежде, что получится сотворить подобие Кавальеро. Ему не нужно было новое оружие, но кто бы отказался от крутого демонического мотоцикла? И Данте не задирал бы нос.
     Воспоминания о… дяде вызывали улыбку. Горькую, но хоть какую. Сам Неро ее все равно со стороны не увидит. Он вообще предпочитал пореже смотреться в зеркало. Оттуда на него смотрел малознакомый человек с тщательно спрятанной тоской на дне зрачков. Притухшей, но долгой и голодной, непроходящей. С такой живут, и он тоже научился.
     Неро с новыми силами утонул в железках, прерываясь лишь на еду, сон и вырезание под корень демонической части населения Ред Грейва. Морисон, разузнав, что теперь Неро не безлошадный, начал подкидывать работенку и за пределами города, в котором Неро, подобно проклятому дереву, пустил корни. Жизнь вошла в какую-никакую колею. Понемногу город оживал. В стороне от Клипота и его корней, но люди, несмотря на страх перед некогда пролитыми реками крови и демоническими ордами, возвращались в обжитые места. Неро было все равно, он не искал общения. Иногда забегала Триш, реже — Леди, но и они не смогли вытащить его в прежнее состояние. Он не шел на контакт, отшучивался и больше всего ему хотелось, чтобы они оставили его в покое. С Леди общение не сложилось совсем: она любила уколоть болезненной шпилькой, и по незнанию зацепила слишком больную тему. Неро ответил не так, как привык, по-другому. Он не знал, что или кого увидела Леди, но возникать на горизонте почти перестала. 
     На слух, принесенный Морисоном, что Неро жители города за глаза называли ангелом, он хохотал до слез. 
     Руками-крыльями он научился работать отменно, и не представлял себя без них. Только ночью иногда нет-нет, после очередного кошмара ему казалось, что на правой руке змеятся неоново-синие отсветы. 
     Пустая бутылка отправилась в мусор, Неро смахнул пот со лба, оставляя длинную масляную полосу. В полуденную жарищу даже демоны не слишком охотно шастали, можно было немного времени уделить себе. Хоть постригся недавно. Как Данте ходил ничего за патлами не видя — непонятно!
     За спиной послышались шаги и Неро напрягся, но потом узнал в звуке человека, не демона. 
     — Если вы ищете механика, то он в соседнем квартале. Я не занимаюсь ремонтом. 
     С тех пор как удалось мало-мальски привести в порядок заброшенный гараж возле офиса, нет-нет да заглядывали любопытные с вопросами, не ремонтирует ли Неро технику. Закрываться в летнюю жару было самоубийственно, так что отваживать всяких проходимцев Неро привык. 
     Спина мокрая и липкая от пота, непослушные пряди липнут ко лбу, трость скользит во влажных ладонях, пот собрался даже под коленями; и Ви знает, что это далеко не от жары (не из-за неё одной).
     — Я не ищу механика, — голос ломкий и сухой, трещит, сыпется из горла песком. Надо сказать что-то ещё, что-то важное. Но слова застревают в глотке комьями горячего песка и страха. Ви до боли в глазах всматривается в каждую черту, в каждую острую линию Неро, сердце заполошно заходится где-то под солнечным сплетением. Кажется, его даже подташнивает от страха. Он так долго откладывал этот момент. Слишком долго!
     Неро не нравится этот голос. Он смутно знакомый, будоражит что-то совсем глубоко, и крылья распахиваются сами, обнажаются спектральные когти. Он должен обернуться. 
     Сердце словно перестает биться. Ви видит распахивающиеся крылья и дыхания не хватает — так это красиво.
     Он, конечно же, знает это лицо. И сначала ему кажется, что мир превратился в сплошной белый шум, только вспышками - свет с улицы, но Неро не щурится. Внутри все переворачивается вверх дном, падает в пропасть, в пропасть, в пропасть, в сраный ад! Ви исчез. Вергилий все еще не вернулся, а если Ви здесь, то Уризен уже дал бы о себе знать. Не сидел бы он на жопе ровно. 
     Неро сталкивался уже с демонами, которые умеют менять внешний вид. Далеко ходить не надо: Триш умела перевоплощаться по щелчку пальцев. И демон, который решил, что обратиться в Ви - хорошая идея…
     Синяя роза легла в руку привычно и легко.
     ...сильно пожалеет о том, что ад обделил его мозгами, и что он сунулся со своей “гениальной идеей” к Неро.  
     — Ого! Да малец по тебе соскучился! Ты посмотри, какой горячий приём! — Фобос появляется как всегда неслышно, но как всегда с неуместным комментарием, — Когда я думал, что он тебе надерет зад, я не совсем это имел в виду, — продолжает зубоскалить зверь.
     Он обманчиво мягкий, обманчиво покладистый, и обманчиво спокойный. Ви знает, что он готов ринуться в бой в любую минуту, поэтому лишь скупо бросает:
     — Место.
     Фобос выглядит до крайности оскорблённым. Ох и долго же он будет напоминать об этом Ви.
     — Неро, я пришёл не драться, — пытается достучаться Ви.
     Первая пуля полетела в ручную зверушку — целый лев, пантера его не устроила! — вторая — в спешно отдернутую  голову. 
     — Отличный разговор получается, весьма содержательный! — Фобос играючи увернулся от пули. — У мистера Блейка там ничего по этому поводу, случаем, нет?
     Ви морщится и пытается не попасть под горячую руку. Деймос с пронзительным криком пикирует на Неро раньше, чем Ви успевает его остановить. Вряд ли он сможет серьезно ранить, но сердце чуть не обрывается.
     Неро помнит, как было раньше, и отмахивается от монстров играючи. В нем кипит ярость, рычащая сырая сила, и сейчас она кровавой болью рвется наружу. Вскрылись все раны, лопнула тонкая кожица на казалось бы заросших шрамах, старая память всколыхнулась мутным болотом, и схлынула, оставив клокочущую ржавую кровь. К демонам все, даже если потом придется отращивать руки и ноги, но совершенно обнаглевший демон, рискнувший так пошутить… Неро собственноручно сдерет это лицо с его прогнившей черепушки. 
     — Я понимаю, что ты зол, — вновь пытается Ви.
     — Понимает он! — рычит Фобос и уворачивается от мощных ударов и пуль, — Может стоп-слово уже назовёшь? Я не буду вечно защищаться.
     Деймос клокочет, явно соглашаясь с братом.
     Спектральные когти вспарывают легкую ткань и кожу под ней. Демонический облик сыплется, как прогоревшая бумага, остаются только руки-крылья, впившиеся когтями в тонкие плечи. Красная королева ложится клинком поперек груди, Неро скалится дико и зло. В нем течет кровь Спарды и горе тому, кто пробудит его гнев случайно, или по злому умыслу. Глаза все еще горят жидким золотом и Неро, сам того не желая, медлит. Он внезапно понимает, что не может и не хочет оставлять алые кровящие полосы на этом лице. Нужно. Необходимо. Сейчас. Прямо сейчас, потому что еще двое у него за спиной и вот-вот нападут...
     — Какого чёрта ты церемонишься с мальчишкой? Ваши ролевые игры убьют тебя, идиот! — Фобос чувствует волю Ви, он не может напасть, даже если очень хочет.
     Ви не пытается защищаться. Золото глаз Неро словно простреливает его насквозь. В одно мгновение Ви видит всё: ярость из-за того, что прошлое напомнило о себе таким наглым образом, бешенство от его бездействия, глубокую, неизбывную обиду на весь мир и тоску, такую глубокую, что достигает ада. И где-то на самом дне черных зрачков, так глубоко, что едва можно разглядеть — надежда.
     Ви готов принять свою участь. Если бы он не был жалким трусом, если бы ему раньше хватило мужества принять всё, как есть, принять себя самого, то он не бросил бы Неро в холод одиночества, не заставил бы его мучаться, существовать, а не жить. В этом его вина. Страшная, неизбывная. Она давит на плечи и грудь сильнее, чем меч, чем когти.
     — Прости меня, — срывается еле слышным шорохом.
     Неро кажется, что он съеживается, как горящий пластик. Он — тонкое-тонкое стекло, которое только что с пронзительным звоном разбилось в пыль. Внутри осталась только звенящая пустота, с отголосками битого стекла. 
     Ви. Живой. 
     Осознание бьет наотмашь, куда там затрещине от Триш. Словно долбанулся головой об угол дома, как месяц назад, не хватает только смутного треска и мути в глазах. 
     Красная Королева почти выпадает из рук и Неро держит ее лишь для того, чтобы не уронить. Неоново-синие крылья словно сдувает порывом ветра. Дышать трудно, грудь сдавило и подступило к горлу. Ви — живой, совсем живой, в татуировках, с этими своими глазищами-омутами, с черной прядкой, прилипшей к виску, дышит заполошно, как когда-то давно — в прошлой вселенной — он дышал так же вжимаясь в стену, прячась от мальфас...
     И ничего не хотелось тогда больше, чем оторвать наглой курице голову. 
     А сейчас виной тому стал он сам.
     Неро отшатывается, рукоять выскальзывает из ослабевших пальцев, падает на пол с ужасающим грохотом, едва не задевая ноги. 
     А если бы не остановился вовремя? А если бы добрался раньше? Ударил? 
     Неро становится дурно. Внутренности сжимает спазмом запоздалого ужаса. 
     — Чую, кто-то чуть штанишки не обмочил, — Фобос, видя, что реальной угрозы хозяину нет, валится огромной тушей посреди гаража и лениво помахивает хвостом, оставляя наблюдение более нервному и внимательному брату-фамильяру.
     Деймос уменьшается в размерах, но кружится над головами, как черный могильный призрак, отбрасывая свою холодную тень. Возможно именно из-за неё волоски на руках встают дыбом. Или от взгляда Неро. Ви не уверен. Он ни в чем сейчас не уверен. Даже в том, сможет ли сам стоять, если Неро отойдет хоть на шаг дальше. Его разрывает от эмоций, он словно переполненный сосуд, который вот-вот разорвёт давлением изнутри — так много чувств внутри. Страх мешается с облегчение, боль с нежностью, вина с бесконечным счастьем.
      — Вы и дальше будете истуканов изображать, или разродитесь монологом? Я могу начать, тебе точно понравится, Ви! Быть или не быть, вот в чём вопрос. Достойно ль смиряться под ударами судьбы, иль…
     — Надо оказать сопротивленье и в смертной схватке с целым морем бед покончить с ними? — договаривает за львом Ви.
     Неро смешно, но вместо смеха выходит сухой отрывистый кашель. 
     — Раньше я от тебя только Блейка слышал. 
     Он отчаянно не знает, о чем говорить, что спрашивать. Взгляд скользит по тонкой фигуре и Неро шипит сквозь стиснутые зубы. Пробитые когтями плечи. Черт. Аптечка. А она у него вообще есть? 
     Ви чувствует, как напряжение, натягивавшее все внутренности канатом, враз спадает. Лёгкий сухой щелчок пальцев заставляет фамильяров исчезнуть. Он чувствует, как болят раны, нанесённые Неро, но как же чертовски хорошо! Как потрясающе чувствовать себя живым!
     — Я немного расширил круг чтения. Только не говори никому, что я опустился до мародерства библиотек, — разговор выходит донельзя глупым и ниочемным, словно они не несколько месяцев не виделись, а расстались день назад. — Надеюсь, что аптечка у тебя есть.
     Ви улыбается. Ему кажется, что счастье разорвёт ему грудную клетку, нежность просочится сквозь поры. Но это не важно. Важен лишь Неро, глядящий на него своими неизбывно голубыми глазами. Важно лишь то, что грусть в этих глазах пусть медленно и неохотно, но сменяется чем-то другим, чем-то, что Ви хотел бы видеть там всегда.
     — Аптечка найдется, — кивает Неро, Нико точно оставляла что-то. А может Триш. Он даже примерно помнил ее местоположение. 
     Ему очень хочется коснуться Ви убедиться, что тот реален. Но аптечка — очень нужная штука прямо сейчас, потому что острый запах крови неприятно забивает ноздри, а руки в машинном масле. Он позволяет себе коснуться тонкого запястья, и отходит как можно быстрее, потому что пальцы жжет острыми искрами. Пустой разум теперь заполняется мыслями, одна быстрее другой, и уставший измученный долгими месяцами бесплодных размышлений мозг выстраивает последовательную логическую цепочку. Кажется, впервые за год.
     Аптечки две. Одна в офисе, вторая здесь, Неро деребанит ее безжалостно, выискивая бинты, антисептик. Руки дрожат, приходится замереть и подышать, чтобы собрать себя в кучу из сияющих осколков. Сотни эмоций, чувств, он переполнен ими, тонет в них. Самое трудное — не залипнуть на тонкой такой до боли знакомой фигуре у стены. 
     — Лучше, наверное, не здесь, — спохватывается Неро. 
     Из гаража в офис ведет еще одна дверь. Некогда заколоченная, потому что Данте и порядок — вещи несовместимые. В ванной находится вторая аптечка, полупустая, хотя Неро не помнил, чтобы он ею пользовался. Он старается не смотреть на Ви, когда освобождает сначала одно плечо, потом второе. Одежда примерно та же — Ви не изменяет своим привычкам, кожа светлая, тонкая настолько, что каждая жилка видна. Неро хмурится и тщательно и аккуратно обрабатывает глубокие раны от когтей. 
     — Я думал, ты исчез, — говорит тихо.
     — Я тоже думал, что исчез.
     Ви трудно говорить, не потому, что чёртовы раны болят так, что на стену хочется лезть, а потому что мыслей в голове нет никаких. Хочется cхватить руки Неро и прижать к щекам, чувствовать его обжигающее тепло и уверится, что это не сон, что Неро жив, что всё хорошо.
     Зенитное солнце нещадно льется в окна и двери, обнимает теплом.
     Неро тщательно забинтовывает тонкие плечи, прикрывает глубокие раны, которые сам же и оставил. Ему стыдно и так легко! Хорошо и больно от этого. Вся тяжесть ушла разом и осадок постепенно рассасывался как застаревший узловатый шрам. 
     Руки легко ложатся на узкую худую спину, пальцы сами выискивают сквозь одежду позвонки. Неро все еще странно и тяжело смотреть на Ви, живого, реального, настоящего и потому он прикрывает глаза и слушает, как тот дышит, как бьется его сердце.
     — Хорошо, что ты здесь.
     Ви дрожит. Прикосновений слишком много и слишком мало. Он хочет, чтобы Неро убрал руки и эта дрожь исчезла. Он готов умереть, лишь бы Неро сжал его сильнее, заключил в объятьях до хруста костей. Чтобы… Чтобы… Да, чтобы поцеловал. Эта мысль бьет под дых так резко, что у Ви дыхание сбивается.
     — Я больше никуда не уйду, — ему еле хватает сил говорить.
     Неро думает, что им надо поговорить. Разговор будет долгий и сложный, полный неловких пауз и молчания, за которым оба попытаются скрыть что-то, что потом обязательно вскроется кровящими ранами. Похожими на те, что сейчас скрыты под бинтами. И они будут залечивать их долго и осторожно, касаясь бережно, чтобы ни в коем случае не навредить. Строить планы. Вытаскивать две древних задницы из Ада, потому что надо еще выписать им заслуженных люлей — Неро не все сказал на вершине Клипота. 
     Потом. 
     А пока Неро нежно касается губами белой кожи у самого края бинта, слышит прерывистый вздох и знает, что прямо сейчас нет ничего более правильного в мире.